Наталья Царенко

Как мы портим наших детей: коллекция родительских заблуждений

 

Психологический практикум

 

 

У меня есть ответы на все твои вопросы, но, клянусь, ты не будешь их слушать, пока тебя не разгладит Великим Катком Жизненного Опыта.

Ричард Бах. «Мост через вечность».

 

 

Будучи детьми, все мы мечтаем, что, когда вырастем, вспомним все ошибки наших родителей и не повторим их ни за что!

Однако как только на руках оказывается наше собственное чадо, немедленно выясняется, что все гораздо сложней, чем казалось когда?то: и дети все разные, и родители – живые люди с трепетными нервами, да и память у многих короткая.

Поэтому освежим ее в данной книге, где собрана коллекция родительских ошибок.

Зачем? Чтобы научиться быть объективными и исправлять свои заблуждения и промахи вовремя, а еще – по?настоящему вырасти: ведь если у одних из нас хватает личностной зрелости свои ошибки отслеживать и анализировать, то другие с убийственной настойчивостью наступают на одни и те же грабли.

С видами «граблей» мы с вами и познакомимся сейчас подробно.

 

Глава 1

Коллекция наказаний

 

– А там есть трудности?

– Еще какие!

– А опасности?

– Сколько угодно!

«В стране невыученных уроков» – мультфильм Ю. Прыткова.

 

Главное оружие родителей – нет, не пистолеты или хотя бы рогатки. Главное – это наказания!

Некоторые свято уверены в их силе и действенности, других же этот термин отталкивает, ассоциируясь исключительно с насилием и подчинением.

Действительно, многие наказания – пирровы победы по сути своей: они свидетельствуют, что добром и разумом мы не смогли добиться от ребенка желаемого поведения. Ну – или не успели. Да, вот такие мы – неидеальные. Но возможно ли это вообще? И все ли наказания следует «отменить»?

Как всегда, истина не лежит с краю. Главное – помнить: имеет смысл стремиться быть хорошими родителями, а не образцово?показательными. Перфекционизм, как мы все хорошо знаем, – это дорога к неврозу: вы ведь не Господь Бог, чтобы предусмотреть и пресечь все на свете, но и не Мать Тереза, чтобы все на свете простить.

И, тем не менее, хотя мы и уверены в том, что истинное воспитание должно строиться на любви и доверии и обязано апеллировать к разуму, а не к тому месту, на котором сидят, излишне гуманистически настроенные родители регулярно беспомощно разводят руками, констатируя: «Никаких слов мой сын не слышит», «Я ей фразу – она мне двадцать» или «Дочка, даже если выслушает меня, все равно сделает по?своему».

Однако и сторонники драконовских мер обескуражены бывают не меньше: «Сколько его ни лупи, все равно не доходит», «Она постоянно хамит и огрызается в ответ», «Хоть кол на голове теши»…

Что же получается? «Мир без границ» – штука неэффективная: и родители чувствуют себя, как на пороховой бочке – ведь дети растут неуправляемыми, и сами чада обречены таким воспитанием на нелегкую судьбу. «Беспредельщиков» и «пупов земли» не любит никто, и если родители вынуждены терпеть и пожинать плоды своих педагогических усилий, то окружающие и сама жизнь рихтуют жестко, разрушая стереотип «мне все можно» – порой беспощадно.

Но ведь «ежовые рукавицы», сомкнутые нами на детском тельце, ранят его и уродуют душу ничуть не меньше, вынуждая ребенка, подобно колобку, бежать из родительского дома куда подальше с риском угодить в пасть какого?нибудь хищника.

Как же быть? Реально ли это вообще – справиться со своими детьми? Ведь просто разводить руками и констатировать факт собственного педагогического бессилия, признавать свое поражение – это не выход. Как же обозначить им границы дозволенного, чтобы не превратить их мир в тюрьму, но и самим не стать заложниками концепции «это же ребенок, ему можно»?

Попробуем разобраться по принципу «от противного». В данном случае – от самого противного – от наказаний. Проанализируем арсенал средств, наиболее часто используемых нашими соотечественниками, на предмет их эффективности и перспективности и попробуем прийти к выводу, что на самом деле имеет смысл использовать.

Итак, что такое непослушание по сути своей? Это может быть бунт или протест против «неподобающего обращения». Но чаще это проверка границ дозволенного, изучение законов действия человеческой психики и построения человеческих отношений, которые «наследнички» отрабатывают в первую очередь, конечно же, на нас, родителях, – с целью определить, насколько мы душевно сильны и морально устойчивы, а значит, насколько надежны в тех ролях (защиты и опоры, а также нравственных ориентиров), которые на себя берем, рожая детей.

А что такое наказания на самом деле? Наказания – это попытки обрисовать эти самые границы дозволенного. Вроде бы дело это правильное, отчего же работает данный механизм не всегда с гарантией и иногда не так, как мы предполагаем, давая порой совершенно неожиданные эффекты и последствия, обратные ожидаемым?

Видимо, где?то мы «даем осечку». Где и как именно? Давайте разбираться.

Прошли те времена, когда ребенок считался чем?то вроде неполноценного, незавершенного взрослого, этаким чистым листом, на котором удобнее всего писать розгами. Еще столетие назад (и уж тем более – веками ранее) особых прав у ребенка не было – одни лишь обязанности, а за любые проступки неотвратимо полагались наказания, причем порой и жестокие, и унизительные. Жестокость порождала жестокость: люди, воспитанные в страхе и погоняемые кнутом, строили мир вокруг себя в соответствии со своими представлениями о жизни как о суровом испытании, о жестокости – как о естественной и неотъемлемой его составляющей. Видимо, в первую очередь этим объясняются болезненные ритуалы и обряды наших предков, жестокие пытки и казни, уготованные тем, кто вступал в конфликты с обществом или с властью, – и одновременно приятие такого положения вещей человечеством, получавшим в массе своей удовольствие от кровавых зрелищ на протяжении веков.

Однако с тех пор мир существенно переменился. Педагоги и психологи доказали, как пагубно влияют жесткое принуждение и унижение, побои и запугивание на малышей, как закрепляются эти детские травмы в нашем сознании и становятся нашими постоянными спутниками в жизни, существенно ее усложняя… Итог – в последние десятилетия случился парадоксальный переворот в подходе к воспитанию: наказание и жестокость отождествили и постарались по возможности от них отказаться – совсем. В результате подросло поколение детей, выросших в парадигме «мир вращается вокруг меня, и что бы я ни делал, мне за это ничего не будет», и мы получили новую проблему: общество людей уже не агрессивных, а равнодушных, безразличных и эгоистичных. Даже сложно сказать, что страшнее, так как безразличие в перспективе всегда заканчивается жестокостью. Выходит, мы придем к тому же, от чего ушли? И почему – потому что отказались от наказаний?

Опять же, видимо, да. Вспомним, с чего мы начали наш разговор: наказания по сути своей – это установление границ дозволенного в этом мире. Не рисуют их родители – нарисует жизнь, сработает принцип естественного отбора.

Однако какими они должны быть, наши современники уже не знают точно. Мы живем во времена перемен, в том числе и на переломе воспитательных стереотипов и концепций, и уже определенно знаем, «как не надо» – но еще очень слабое понятие имеем, как же следует воспитывать детей.

По данным опроса Левада?Центра[1], наказав ребенка, испытывают чувство вины и облегчение одновременно около 25 % наших соотечественников, испытывают именно чувство вины – 38 %, испытывают в большей степени облегчение лишь 8 %, и еще почти 30 % не чувствуют ни того, ни другого (видимо, воспринимая наказание лишь как правильную реакцию на проступок, и не более того, что является наиболее здоровым подходом к вопросу).

К слову, чувство вины возникает преимущественно у женщин (42 % опрошенных ответили так), а чувство облегчения больше проявляется у мужчин (10 %).

Еще в прошлом веке этот показатель – «облегчение у мужчин, наказывающих своих детей» – был существенно выше: традиционно основой семейного уклада были страх и послушание перед главой семьи, это считалось нормой, и мужчина, наказавший ребенка, ощущал удовлетворение от выполненного долга, а не муки совести от того, что причинил ему боль (насколько это правильно или неправильно, мы еще неоднократно обсудим на страницах этой книги).

Современные отцы уже достаточно давно переложили веками принадлежавшее им право осуществления наказаний на женщин, а те с этим правом не знают толком, что и делать: и «сердце кровью обливается», и «достал, паршивец». Противоречивые чувства, одним словом. Почему? Потому что столетиями «полицейские функции» принадлежали не мамам, а папам, и это было правильно, поскольку и эмоциональности в процесс привносилось меньше (а значит, не страдал так явно принцип справедливости), и последовательности было больше (а значит, не страдала эффективность). Женщина, поддавшись эмоциям, может за один и тот же проступок и подзатыльник дать, и рукой махнуть, может прочитать часовую нотацию, а может окатить демонстративным ледяным молчанием. Как быть ребенку, как не потеряться в такой непоследовательности, как впитать основные ориентиры на тему «Что такое хорошо и что такое плохо?», как твердо усвоить, что вот это самое – нельзя никогда, если раз пять уже «прокатило»?

Как, наконец, сохранить какие?либо ориентиры, если родители сами не уверены в правильности своих действий? Ведь, наказывая детей, наши современницы ощущают и чувство вины («Я – плохая мать!»), и чувство страха («Если я накажу его, он меня перестанет любить!»)…

Психологи из Австралии Дэвид Эпстон и Майкл Уайт провели любопытный тест: предложили заполнить анкету, состоящую из «зеркальных» вопросов: «Испытывали ли вы чувство вины из?за того, что слишком долго кормили ребенка грудью?» – «А из?за того, что слишком рано перестали это делать?»; «Считали ли себя виноватой, потому что вышли на работу сразу после рождения детей?» – «А из?за того, что слишком долго оставались дома?»; «Чувствуете ли себя виноватой из?за слишком сильной эмоциональной близости с ребенком?» – «А из?за того, что на самом деле далеки от него?». Эта анкета дает возможность наглядно сделать выводы о степени противоречивости установок социума, в котором мы живем. Им невозможно соответствовать – следовательно, невозможно и не испытывать чувство вины…

Кроме того, не только общественные ожидания – и сами родители существенно изменились за последние сто лет: если еще недавно они удовлетворялись лишь послушанием и уважением со стороны детей, то теперь для ощущения психологического комфорта и собственной полноценности и состоятельности как родителя нам необходима любовь детей и их дружба. Именно поэтому родители пытаются построить отношения с детьми «на равных», то есть наделив всех членов семьи равными правами, что оказывается нежизнеспособной конструкцией в силу неравных обязанностей, неравной ответственности за семью и неравного жизненного опыта.

Опрос, проведенный среди читателей журнала Psychologies, свидетельствует о том, что в России примерно по 10 % родителей придерживаются полярных взглядов – что «без наказаний невозможно эффективное воспитание» и что «любые наказания недопустимы» – и еще 14 % слишком поддаются эмоциям: могут наказать, но потом сожалеют об этом. Однако большинство подходит к вопросу адекватно, полагая наказания приемлемыми, если они оправданны и не чрезмерны. А опрос, проведенный Левада?Центром в 2007 г. о частоте наказаний, также демонстрирует близкую картину: часто наказывают детей около 10 % россиян, никогда – 13 %, остальные – по ситуации: «в исключительных случаях» – около 30 %, «иногда» – примерно 45 %.

Что же касается «арсенала средств», применяемых нашими соотечественниками, то в лидерах оказались физические меры: отшлепать ребенка считают правильным 62 %, выпороть ремнем – 14 %, дать пощечину – 2 %.

Значительная часть россиян уверены в эффективности лишения ребенка чего?либо для него существенного: удовольствий и развлечений, прогулок – 37 %, просмотра телевизора или игр на компьютере – 20 %, карманных денег – 14 %, сладостей – 11 %, решают конфисковать любимую игрушку – 7 %. Есть даже приверженцы одного из наиболее старинных правил Домостроя: отправить провинившегося ребенка спать без ужина считают правильным 1 % опрошенных.

Некоторые высказываются за методы изоляции: перестать разговаривать считают нужным 17 %, запереть в комнате – 5 %.

В этой книге мы подробно поговорим об эффективности – в кавычках или без – этих способов педагогического воздействия.

Известный американский психолог Эрик Эриксон установил прямую связь между эмоциональным здоровьем детей и уверенностью в своей воспитательной концепции их родителей. Если же родители и сами не знают, как правильно, а тем более, не могут договориться между собой о том, на что и как они реагируют, вырасти здоровой и полноценной личностью ох как непросто.

Ведь ребенку важно чувствовать себя защищенным, это – базовая потребность детства. И защита эта подразумевается не только как блокирование любых неприятностей из внешнего мира, но и как защита от саморазрушения, от своих собственных агрессивных порывов, пока еще не сформировалось умение помогать себе самостоятельно и регулировать поведение своими силами. В качестве такой защиты выступают определенные житейские правила и нормы, нарушать которые нельзя никому – ни детям, ни взрослым (об этом стоит особенно крепко помнить!), и ответственность за выполнение порядка именно на родителей и возложена. Более того, если никаких санкций вслед за нарушением не последует, ребенок теряет ориентиры относительно «можно и нельзя» и ощущает себя беззащитным – и перед самим собой, и вообще перед миром, в котором нет никаких четких законов и от которого никогда не знаешь, чего ждать. Проводя аналогию, отмечу, что, если выпустить мальчишек с мячом на поле, объяснить правила и ввести штрафы на неспортивное поведение, получится футбол. А если упустить объяснения и штрафные баллы, то будет игра без правил (если она вообще состоится)…

В русском языке не зря слова «наказание» (санкции за невыполнение) и «наказ» (предписание, инструкция) – однокоренные. И наказание следует за неисполнением «наказа», то есть в случае нарушения правил, известных ребенку. А значит, на самом деле воспитание – это отработка принципа ответственности за свои поступки. До ребенка необходимо донести такую мысль: «Ты можешь выбрать любое поведение, но отвечать за его последствия (перед родителями, перед сверстниками, перед своим телом и душой), тебе неизбежно придется». Причем важна именно последовательность родителей и неизбежность последствий, поскольку на примере нашего общества мы прекрасно знаем, что бывает, когда строгость законов с лихвой компенсируется необязательностью их исполнения.

Однако весь фокус не только в том, ЧТО мы делаем, но и в том – КАК.

Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад, и даже из самых лучших побуждений мы можем испортить ребенку и психику, и жизнь вообще. Ведь суть в том, чтобы при любых обстоятельствах уважать личность ребенка, то есть – не унижать, не оскорблять и не срывать на сыне или дочери свои обиды и злость за факт выявления родительской некомпетентности.

И здесь есть 5 правил, важность которых трудно переоценить.

Во?первых, твердость и последовательность – не синонимы жестокости и неумолимости, и, если мы не улавливаем эту грань, вреда от наших санкций будет не меньше, чем от их отсутствия.

Во?вторых, справедливость кары и ее соразмерность поступку прямо определяют эффективность того, что мы делаем: если за опоздание из школы домой на 10 минут и за обман, оскорбление брата или одноклассника следует одно и то же наказание – оно неадекватно, и, стало быть, дискредитируется и наш авторитет как арбитров, и само понятие о справедливости.

Есть и третий фактор – степень раскаяния. Если ребенок искренне и глубоко сожалеет, переживает, даже горюет о своем поступке – он наказал уже себя сам, и куда строже, чем могли бы мы как родители. Так стоит ли подливать масла в огонь? Но если чадо отделывается дежурно?фальшивым: «Ну, извини», наказание необходимо хотя бы для того, чтобы включилось осознание проступка (и тут важно не перейти грань адекватности, чтобы вместо раскаяния не вызвать озлобленность).

В?четвертых, важен и еще один аспект: ребенок должен быть уверен в том, что родители любят его, что бы он ни натворил. Что осуждают они его ПОСТУПОК, а не ЕГО САМОГО. Что наказывают за его вину, а не потому, что его не любят.

И последнее: ребенку чрезвычайно важно понимание, что мы, родители, найдем в себе силы простить его. Не станем спотыкаться о проступок и навсегда ставить на ребенке крест, а пойдем дальше, сделав выводы и исправив по возможности последствия. Не будем припоминать все предыдущие грехи при каждом удобном случае, а ограничимся конкретным прегрешением при «разборе полетов». Словом, для ребенка важна уверенность в нашем великодушии.

Как видите, нюансов множество, и учесть их все сгоряча, на эмоциях, сложно. Именно поэтому и существуют такие книги, как эта, чтобы мы уже заранее «переварили и усвоили» необходимую для взаимопонимания информацию и в критический момент сумели отреагировать правильно, а не как попало.

Так какие же наказания адекватны и действенны?

Традиционно самыми эффективными являются наказания «от самой жизни». Их предпочитают философски настроенные родители, полагающие, что ребенок не глуп и сам способен разобраться в том, что такое хорошо и что такое плохо. Выскочил раздетый на улицу – лежи в постели с температурой и глотай таблетки. Дергал девчонок за косички и насыпал им песок за шиворот – смирись с тем, что никто из них не хочет с тобой теперь водиться, а на твоем портфеле написали краской: «Артем – дурак». В школе сачковал и расслаблялся, не прислушиваясь к родительским аргументам о пользе образования – не обижайся, что пути в престижные места работы и в вузы для тебя закрыты. Словом, умел покататься – умей и саночки возить, то есть данный метод отлично учит детей принимать на себя ответственность за любые свои поступки и их последствия, воспитывая самостоятельность и помогая взрослеть. Жизнь делает все сама, справедливо полагают родители, придерживающиеся этой теории, и они правы, но лишь отчасти. С одной стороны, нужно быть совсем уж дремучим субъектом, чтобы постоянно наступать на одни и те же грабли. Но, с другой стороны (и это мы отлично знаем по себе) далеко не всегда получается учиться на своих или чужих ошибках, а ведь совершение даже одного промаха может быть фатальным, если он реально опасен (а в таких ситуациях маленький ребенок оказывается регулярно), и у слишком уж отстраненно?созерцательных родителей ребенок рискует как минимум своим здоровьем. Ребенку?дошкольнику сложно «отвечать за все свои поступки», поскольку воля у него еще только формируется, а умение предвидеть последствия своих действий тоже пока слабенькое в силу ограниченности жизненного опыта – так что не перекладывайте на него свою долю ответственности. Спокойно наблюдать за тем, как ребенок дразнит явно недружелюбно настроенного бродячего пса, сигает с мостика в незнакомом озере, топит в ведре котенка, чтобы посмотреть «что будет», или же крадет чипсы в магазине, не стоит, поскольку последствия всегда предсказуемо негативны, а то и трагичны.

Еще один вариант эффективного наказания – «лишение значимого» – в широком смысле слова. Лишая ребенка удовольствия и подкрепляя объяснениями, почему это случилось, мы добиваемся куда большего, чем применяя грубую силу или оскорбления, однако фокус здесь в том, что силен этот аргумент лишь для тех, кто знает только такой тип наказаний. Ведь тот, кого регулярно гоняют ремнем или веником, вполне вероятно, и за наказание?то подобные санкции не посчитает, хмыкнув что?то вроде: «Да не очень?то и хотелось». На самом деле – хотелось, и очень, это всего лишь защитная реакция… Но мы?то рассчитывали добиться не построения защиты, а осознания и раскаяния… А значит, «торпеда» в данном случае мимо прошла. Правильный вывод отсюда не тот, что «бить лучше», а тот, что «физические наказания обесценивают любые другие», и битый ребенок – существо, до которого любые другие, более «слабые» аргументы доходят с трудом. Родители в таких случаях говорят, что «мало дали» и что «до него вообще ничего не доходит», но ведь они сами спровоцировали такую ситуацию… Проводя аналогию, можно сказать, что если лечение пустячной простуды мы начинаем сразу с мощных антибиотиков, то тем самым лишаем организм шансов справиться с болезнью самостоятельно – и впоследствии, кроме «лошадиной дозы» лекарств, действительно ничего уже не поможет.

С этим видом санкций (лишение чего?то важного) тесно связана еще одна воспитательная необходимость – строго контролировать адекватность наказания проступку, ведь несправедливость моментально обесценит все наши педагогические потуги. Чувство меры в данном случае – это наше все: если за единожды забытую «сменку» в школе выставляют неуд по поведению за всю неделю, а дома по этому поводу ребенка лишают возможности пойти на день рождения к другу, то ребенок сделает из всего случившегося единственно возможный вывод: мир чудовищно несправедлив, и это заставляет его не меняться самому в лучшую сторону (стать внимательнее), а ощетиниваться и занимать оборонительную позицию.

И помните: ограничивать ребенка можно в удовольствиях или бонусах, но ни в коем случае нельзя отказывать в удовлетворении жизненно важных потребностей. Жестоко и, к слову, противозаконно лишать сна, еды, прогулок – вы не надзиратель концлагеря, а родитель, и как бы малыш ни был виноват, держите себя в руках и не скатывайтесь в Средневековье. Чувство меры и здравый смысл – главные рычаги управления ребенком.

Но наиболее эффективны наказания, направленные на «ликвидацию последствий» проступка. Это, во?первых, дает ребенку прочувствовать ответственность за него, а во?вторых, делает это наглядно и образно, то есть в максимально доступной для ребенка форме. Отскребая от небрежно брошенной жвачки пол, отмывая свой стол, испачканный красками, стирая измазанные во время игры в футбол брюки, ребенок злится на себя (и, возможно, на вас), но одновременно исправляет положение и избавляется от этого чувства – повод, как говорится, исчезает на глазах.

Важно осознавать и собственную мотивацию: «правильным» будет наказание с целью объяснить и не допустить повторения проступка, а не с целью «отвести душу» – эти моменты дети чувствуют отлично. Наказания с целью унизить, «поставить на место» – поступки недостойные, они говорят не о нашей правоте, а о нашем бессилии.

И конечно, мы должны понимать, что любое наказание – это последнее средство (после напоминания и предупреждения), поскольку маленький ребенок контролирует свои поступки пока еще недостаточно хорошо, а воля пока не сформирована в должной мере. Если мы будем сразу «хвататься за оружие», то рискуем вступить с ребенком в отношения позиционной войны, в которой нет победителя. Ведь очень важно определить для себя, чего именно мы хотим от своих детей: послушания любой ценой или же понимания.

А напоследок – коротенькое руководство относительно того, что делать, если праведным гневом вас «накрыло» уже сейчас. Ведь пока мы читаем книги, вроде бы все понимаем прекрасно, но когда ребенок в третий раз красит кошку гуашью или режет в лапшу отцовские галстуки, все наши знания куда?то испаряются, поскольку вскипает разум возмущенный…

Раз: глубоко дышим и считаем как минимум до пяти. (Вообще традиционно советуют – до 10, но не все из нас флегматики.) Вентиляция легких ведет к насыщению крови (а значит и мозга) кислородом, что включает разум и не дает разбушеваться эмоциям, а еще предоставляет нам небольшую отсрочку реакции, что помогает хоть немножко успокоиться и сгоряча не наломать дров.

Два: предоставляем проштрафившемуся право голоса – ведь даже в суде дают слово обвиняемому, а вы ведь не относитесь к сыну или дочке как к преступникам, не так ли? К слову, в процессе «дачи показаний» может выясниться, что ваш ребенок не так виноват, как вам показалось вначале, или же вина на самом деле лежит вовсе и не на нем. Начинать «процедуру» лучше не зловещим: «А ну, рассказывай!!!», а по возможности нейтральным: «Так как все было на самом деле?» – иначе вряд ли стоит рассчитывать на искренность и вообще на диалог.

Три: если еще есть необходимость, высказываем свои претензии и «накипевшее», но не за все пять или десять лет, что ваше чадо живет на свете, а за конкретный проступок, который вас расстроил или возмутил. Высказанный негатив дает возможность «выпустить пар», и вам может стать настолько легче, что и необходимость в суровом наказании отпадет. Ведь на самом деле львиную долю подзатыльников дети получают не собственно за провинность, а за истрепанные нервы родителей, за невысказанные их переживания.

Четыре: выбираем санкции соразмерно проступку, обязательно объясняем ребенку, в чем состоит его ошибка, и главное – как можно исправить ситуацию.

Пять: что бы ни случилось, находим в себе силы для прощения и для того, чтобы помириться (если ребенок маленький – в тот же день). Согласно русской пословице, нельзя ложиться спать с ссорой в сердце, а главное – не забудьте в пылу баталии, что вы с ребенком не враги друг другу, а семья, так что жить вам надо по принципу не «кто кого», а «мы вместе несмотря ни на что».

 

Пугаем

 

Знаешь, кто это такие? О, брат! Это жулики! Они замышляют зловещие преступления на крыше! Тебе страшно? А мне нет.

«Малыш и Карлсон» – мультфильм Б. Степанцева по книге Астрид Линдгрен.

 

Арсенал «воспитательных мер» у нас, родителей, как мы уже знаем, велик и объемен, и первыми в этом списке идут именно «пугалки», как мера профилактическая.

Впрочем, не менее часто мы прибегаем к запугиванию и как к способу наказания.

Насколько же эффективно это средство?

Представьте картинку: маленький скандалист бузит посреди улицы или магазина, исступленно стуча ножками и издавая вопли, непереносимые по децибелам, и доведенная до белого каления мама не выдерживает: «В милицию тебя сдам сейчас же!!!» (вариант для ребенка помладше – «Отдам Бабе Яге или вот тем дяде/тете!»).

Для тех, кому такое обещают в первый раз, данное средство срабатывает обычно мгновенно. Но эффект длится недолго, да и достигается дорогой ценой.

Во?первых, конфликт не разрешен и в любой момент может продолжиться с той же точки, на которой прекратился – как проигрыватель с позиции «пауза».

Во?вторых, причина недоразумения не устранена: если маленький шантажист при помощи истерики пытался выжать из вас шоколадку, то запугиванием вы не объясните порочность такого подхода вообще, и в следующий раз сцена в магазине повторится. Ведь, по сути, вы использовали один и тот же метод – шантаж (он – истерикой, вы – страхом), а значит, лишь подкрепили в ребенке мысль, что это – тактика действенная.

В?третьих, в такую игру можно играть только один раз. Максимум – два, с детьми забывчивыми. Потому что, однажды обнаружив родительский блеф («Я орать не перестал, а все равно никакой бабай не появился!»), малыш больше на ваши «страшилки» не купится.

А в?четвертых (и это главное!) – в особо удачных с нашей точки зрения случаях, то есть когда малыш нам поверил, – в его душе поселяется страх. И в дальнейшем вашей проблемой будут уже не столько непослушание, сколько именно страхи и даже, возможно, неврозы. Ведь, согласитесь, детишки разные, и если «пугалки» у сангвиника в одно ухо влетят и в другое вылетят, то в душе мнительного меланхолика поселятся навсегда. Воображение дошкольников смешивает мир реальности и фантазии, и для них совершенно правдоподобны и на самом деле страшны все наши Бабки Ежки и Кощеи Бессмертные. Так что если родители злоупотребляют этими образами, они выходят со страниц сказок и начинают жить в квартире и в снах ребенка, и тогда появляются ночные кошмары и даже дневные страхи – когда, казалось бы, и мама?папа рядом, а все равно малыш боится. Почему? Да потому что мы уже поселили в его душе уверенность, что есть такие всемогущие силы, которые заберут его, если вести себя будет плохо, и папа с мамой не просто не смогут помешать – они вроде бы даже с одобрением к этому относятся… Следовательно, защиты от них ждать не приходится. Так ребенок теряет веру в родителей и доверие к миру, начиная верить больше в злых волшебников, чем в добрых.

А главное, боязнь не добавляет послушания. Страх порождает истеричность, а истерика означает неуправляемость. А ведь, припугнув, мы же хотели как раз обратного? Верно, а получилось – как всегда.

Ну а запугивание реально существующими людьми – вещь и вовсе опасная. Пугая ребенка врачами и уколами, вы прочувствуете в полной мере, насколько были неправы, когда окажетесь на приеме у стоматолога или отправитесь в поликлинику с банальным визитом к педиатру. (А представьте, что будет, если малыш, не дай бог, заболеет серьезно?)

Если ваш малыш потеряется и вам придется обращаться в милицию, вы поймете, как осложнили ему жизнь, запугав в свое время «дядями милиционерами» – ведь ребенку очень трудно будет пойти на контакт с сотрудниками правоохранительных органов.

Если слишком рано поселить в сознании ребенка мысль, что любой чужой – потенциально опасен и только о том и думает, как бы его похитить, ваш малыш окажется в мире, где никому нельзя доверять и все вокруг – скрытые враги.

Не стоит путать формирование разумной осторожности и насаждение страхов перед определенными людьми: для детской психики это может оказаться непосильной ношей.

К слову, вопросом родительских «страшилок и пугалок» уже озаботился автор книги «Как правильно пугать детей» Станислав Востоков. Книга предназначена вроде бы для малышей, но на самом деле и для нас, взрослых: смешные истории помогут детям понять свои страхи и справиться с ними, а их родителям – на чужих ошибках научиться, как делать не надо.

 

Кричим

 

Ох, какая мука – воспитывать!

«Малыш и Карлсон», мультфильм Б. Степанцева по книге Астрид Линдгрен.

 

Более темпераментные родители предпочитают звуковые эффекты.

Если запугивание – мера скорее превентивная, то атака голосом применяется для немедленного приведения воспитуемого объекта в состояние надлежащего внимания и послушания. Родитель, умеющий гаркнуть зычным голосом, обычно быстро добивается требуемого эффекта, однако есть и еще один бонус: не только наследник утих, но и родитель высказался. Двойное облегчение!

Однако больше плюсов у данного воспитательного метода не наблюдается, а вот минусов – изрядно.

Первый подводный камень заключается в том, что крик – это всегда падение ваших акций. Случается, что у родителей просто сдают нервы, когда ребенок их игнорирует, «мотает нервы», дерзит, поступает назло, то есть в ситуации открытого конфликта. Такое поведение – признание своего бессилия и страха, как бы грозно при этом ни выглядели мама или папа. Уверенный в себе человек говорит спокойно, крик же – это всегда слабость.

Впрочем, родители – не роботы, и порой любой из нас может подобную слабость допустить. Однако в таком случае есть лишь один момент, которым можно ситуацию отчасти оправдать и отчасти же исправить: попросить прощения за свой срыв. Дети имеют на это такое же право, как и наши супруги, как и партнеры по бизнесу. Ведь, наорав на подчиненных или коллег на работе, мы извиняемся (если, конечно, хотя бы минимально претендуем на звание цивилизованного человека) и уж тем более просим прощения у родных в случае ссоры. А вот по отношению к собственным детям у нас отчего?то существует ошибочный в корне стереотип о том, что «извиниться – значит уронить свой авторитет». Не бойтесь, корона с вас не свалится, а вот пользы будет немало: ребенок поймет, что вы умеете признавать свои ошибки (и, значит, научится и сам этому ценному в социуме качеству), а еще возникнет мостик, пусть и хрупкий, от войны – к миру, от громов и молний – к свету и улыбке. Согласитесь, кто?то всегда должен быть первым, чтобы растопить лед. Так что возьмите на себя эту роль, ведь ребенку это сделать труднее!

Единственное предостережение – не злоупотребляйте извинениями. Ведь если вам приходится произносить их слишком часто – значит, и срывы вы позволяете себе тоже чаще допустимого. На эту тему существует замечательная восточная притча о мудреце и его вспыльчивом сыне. Однажды старик посоветовал сыну забивать по гвоздю в забор всякий раз, когда он с кем?либо поссорится. Тот так и сделал, однако спустя некоторое время сказал отцу, что не видит смысла в данном уроке: и ссориться меньше не стал, и забор весь утыкан гвоздями. На что мудрец посоветовал вытаскивать клещами из забора гвоздь всякий раз, как сын сумеет хоть с кем?нибудь помириться. Тот внял совету, наладил отношения со всеми, кого обидел, и обрадовался: «Это был действительно мудрый совет: мне и правда удалось помириться со всеми врагами. Правда, теперь весь наш забор в дырах!» В ответ мудрец заметил: «Так и с человеческими душами, сынок. Всякий раз, когда ты обижаешь кого?то, ты забиваешь в его душу гвоздь. И даже если ты помиришься с ним и вынешь свой гвоздь оттуда, дыра?то все равно останется…»

Так что если вы не умеете контролировать свои эмоции – придется учиться, иначе вы рискуете превратить души своих детей в решето.

Кстати, хорошей профилактикой перехода на крик является… зеркало. Многие родители приходят в себя и начинают возвращаться от эмоций к конструктиву, поймав свое перекошенное отражение: руки в боки, рот набок, пена на губах, глаза мечут искры!

Вы только представьте, каким видит вас сейчас ваш ребенок… И если наблюдает он эту картину перед собой слишком часто – подумайте, какой образ вашего «Я» формируется в его сознании.

Так что когда вас «понесло» – мысленно поглядите на себя со стороны, содрогнитесь и… сбавьте обороты!

 

Но вернемся к разговору о подводных камнях.

Второй ловушкой родительского крика является то обстоятельство, что в ответ вы всегда – гарантированно – получаете только отрицательную эмоцию. У малыша это может быть испуг, причем особенно «громкие» и грозные или же слишком часто бывающие несдержанными родители могут спровоцировать своей аффективной вспышкой невротические проявления у ребенка – к примеру, малыш может уписаться от страха, у него может начаться заикание.

Но даже в «варианте?лайт» испуг всегда плохой помощник в воспитательном процессе, поскольку может вызвать истерику или же усилить ее (наверное, вы уже сталкивались с эффектом катализатора, когда ваш крик провоцировал ребенка на совсем уж неуправляемое поведение), – а может, напротив, спровоцировать у ребенка состояние торможения, когда раздражитель (ваш громкий крик) превышает адаптационные возможности его организма, и ребенок на глазах «тупеет»: вы на него орете, а он словно не слышит вас, не реагирует. В результате у вас дрожат руки, колотится сердце, вы глотаете валерианку – а конфликт так и остается неразрешенным, взаимопонимание не достигнуто. То есть эффект не просто нулевой – он в существенном минусе.

У подростка же крик вызывает протестную реакцию по принципу «Я ему слово – он мне двадцать», причем, учитывая тот факт, что в этом возрасте ребята еще менее сдержанны, чем взрослые, вы рискуете услышать в свой адрес тоже много интересного. И, конечно, эффект катализатора может привести к последствиям еще более печальным – в основном они используют стратегию ухода – из нормальных отношений с вами, из дома вообще и даже из жизни в целом – подростки принимают решения нередко спонтанно и они порой неоправданно «круты» в выборе мер. Однако нам, взрослым, легче контролировать себя, а главное, как бы там ни было, ответственность за то, что происходит в детско?родительских отношениях, лежит все же в первую очередь на нас, родителях.

Третий нюанс: наш крик может являться следствием ситуации, вообще к ребенку отношения не имеющей, и это по меньшей мере нечестно. В этом случае сын или дочь выполняют функцию громоотвода, и причина нашего срыва на самом деле не столько в их проступке или плохом поведении (это лишь повод), сколько в тех обидах, которые нанесли нам другие, и мы не в силах им ответить. К примеру, вы поссорились с мужем или женой, а ребенок – их маленькая копия со всеми характерными недостатками – путается у вас под ногами, и вот вы срываетесь, выдавая «воспитательный текст», адресованный на самом деле взрослому обидчику. Вы вернулись с работы, где получили начальственный нагоняй – и тут под горячую руку попадаются сын или дочь, на которых вы срываетесь и говорите все то, что не посмели бы сказать более сильному… Тем самым вы демонстрируете модель поведения «унижать слабого можно», – и не удивляйтесь потом, если в старости, когда расклад сил («кто в доме хозяин») изменится с точностью до наоборот, вы также окажетесь на месте униженного ни за что – «громоотвода».

 

Оскорбляем

 

Ничто не остается без последствий. Бросьте в пруд камень – и вы уже немного изменили вселенную.

Сомерсет Моэм. «Острие бритвы».

 

Мы порой совершенно не задумываемся, каким страшным оружием является наша лексика – тот набор слов, который льется из ваших уст в адрес отбившегося от рук отпрыска. Увы, редко кто способен удержаться в рамках литературных норм в состоянии вспышки гнева, и тогда в ход идут слова тяжелые, злые, хлесткие – бранные, а порой даже нецензурные.

Дети все это не просто слышат – они включают наши «перлы» в свой словарный запас и, конечно же, повторяют – поначалу по отношению к сверстникам, а спустя годы уже в ваш собственный адрес (с весьма узнаваемыми интонациями!).

Порой некоторым кажется, что ругательства в устах малышей звучат забавно, но очень быстро дети взрослеют, и «детские шалости» перестают вызывать умиление, в особенности когда адресатами брани становимся мы сами. Да и дневник наследника, испещренный записями вроде «Ругался матом в классе», заставляет нас краснеть, потому что перед собой очень трудно (а главное – бессмысленно) делать удивленное лицо и задавать риторический вопрос: «И где только он этого понахватался?!»

Поэтому, когда вы ссоритесь с ребенком, то как бы ни были «на взводе», следите не столько за громкостью, сколько за тем, ЧТО вы кричите. Децибелы вам простят, а вот обидные эпитеты, оскорбительные сравнения – не всегда. Тем более, что такие слова подобны минам замедленного действия: они западают глубоко в память и сработать могут в самый неожиданный момент, причем не факт, что в ваш адрес. Возможно, взрыв достанется супругам или даже детям ваших детей, если они однажды неловко наступят на «любимый мозоль». Поэтому, держите себя в руках, насколько это возможно: слова ранят непоправимо больно, особенно малышей.

А наиболее осторожными нам нужно быть с детьми противоположного пола. Ведь, оскорбляя сына, мать моделирует ситуацию, в которой возможной становится грубость из уст любимой женщины. А значит, взрослый сын, вполне вероятно, будет мириться с аналогичным поведением жены, то есть станет сносить скандалы и оскорбления из уст любимой женщины: он с детства усвоил эту семейную модель…

Оскорбляя дочь, отец создает вероятность того, что в мужья эта девочка, повзрослев, выберет человека несдержанного, вспыльчивого, который будет с нею груб… Ничего удивительного, ведь это стало уже давно привычным – принимать унижения от любимого человека.

Итак, помните: дети перенимают большинство наших привычек, как позитивных, так и негативных. А значит, в будущее сын или дочь понесут истеричную модель поведения, применяя ее в том числе и по отношению к собственным малышам, ведь поведенческие стереотипы мы подсознательно копируем из родительской семьи.

 

Навешиваем ярлыки

 

Мы не хотим знать практически ничего про тех, кого любим.

Чак Паланик. «Бойцовский клуб».

 

В пылу ссоры – а иногда и просто в воспитательных целях – мы порой любим раздавать определения относительно личности наших наследничков, их характера, внешности, успешности, друзей и даже будущего.

Кто из нас не слышал (в свой адрес или в адрес любого другого ребенка): «неумеха», «лентяй», «кривые руки», «она у нас такая стеснительная», «не реви, ты же мальчик!»

Встречаются и такие фразы: «Старшая у нас умница, а младшей не повезло…» или даже: «Колония по тебе плачет!»

Главная опасность подобных высказываний в том, что они являются своеобразными программами, определяющими поведение ребенка как в настоящем, так и в будущем.

Разберем наиболее типичные из них.

 

«Ах ты грязнуля!», «Свинтус!» и им подобные выражения, повторяемые слишком часто, поселяют в голове ребенка уверенность в том, что любая грязь – это просто ужасно, и он невротически начинает ее бояться. Почему невротически? Потому что страхи бывают реальные и придуманные, касающиеся не существующей пока угрозы, живущей больше в нашем воображении. Последние как раз и приобретают постепенно нездоровый характер, когда, например, страх испачкаться постепенно перерастает в фобию. Так случается, если зерно попадает в благодатную почву: и ребенок чувствительный и мнительный, и родители такие же, неустанно, с нотками истерики в голосе напоминающие о недопустимости никакого беспорядка…

Как и на Солнце есть пятна, так и любой человек имеет право на мелкие несовершенства, не так ли? Вот только подобные аргументы таким детям неведомы… Согласитесь, человек опрятный и человек, начинающий паниковать при обнаружении любой складочки на одежде, пятнышка на руках, пыли в квартире или червоточинок на яблоке, – две большие разницы, и вряд ли вы мечтали о втором варианте, делая замечания относительно чистоты. Подобные фобии лишают человека многих простых радостей: рисовать красками, играть с песком, лепить из глины или пластилина, лазить по деревьям, гладить животных – и, следовательно, изрядно отравляют жизнь, делая ее слишком уж ненатуральной, тепличной. Такие детки всегда аккуратны и выглядят словно картинки из глянцевого журнала, но слишком уж их жизнь напоминает кукольную…

Помните: дети легко отмываются, да и стираете вы не руками, как ваши бабушки, так что все поправимо!

 

«Неумеха», «Руки?крюки», «Две руки, и обе – левые» – такие слова укрепляют ребенка во мнении, что он все делает не так, что он сам и все его попытки что?то сотворить несовершенны и потому никому не нужны и не нравятся, что у него никогда ничего не получается… А значит, не стоит и стараться!

И ребенок стараться постепенно перестает. Перестает даже пробовать. Ведь все равно диагноз уже поставлен, а кому же еще верить, как не любимым маме и папе? И если уж они говорят, что все получается плохо – значит, так и есть. «И правда, – думает ребенок, – вот какие у мамы вареники выходят ладные, а у меня – какие?то кривые комочки; вон как папа классно катается на коньках, мне никогда так не научиться…» Ребенок начинает сравнивать себя с другими (всегда не в свою пользу) – и заранее опускает руки, ведь результат и так уже известен!

Дайте детям право на ошибки в процессе деятельности, иначе они эту деятельность полноценно не освоят никогда, а постоянные одергивания постепенно формируют пассивно?нелюбопытное отношение к миру, когда проще не сделать, чем попробовать и получить очередной родительский окрик или увидеть гримасу неудовольствия на вашем лице.

 

«Лентяй!» – любимое словечко деятельных мам и пап, которое они употребляют по любому поводу: и когда ребенок действительно поленился и не сделал, но чаще – при любом отрицательном результате: когда не выполнил, потому что не понял как, когда не сумел распланировать день и не успел, когда просто забыл (ну а разве с вами такого не случается?).

Навешивая такой ярлык, мы лишаем ребенка инициативы. Логика его проста: «Есть ли смысл стараться, если можно и не напрягаться? Слово для меня все равно уже придумано, на него все и спишем. Лентяй я – и что?»

Конструктивнее с радостью отмечать каждый случай проявления трудолюбия (тогда хотя бы будет стимул приложить усилия!), чем раз от разу тыкать носом в «диагноз» – подобная критика от лени не вылечила еще никого, а вот упрямство от нее растет, как на дрожжах.

 

«Ты такой неосторожный», «Вечно с тобой что?то случается» – это те самые программы, которые в народе называют «сглазом». Подумайте, как это работает: парализованный родительской уверенностью в том, что с ним непременно произойдет что?то плохое, ребенок в критической ситуации поведет себя пассивно или запаникует, не попытается справиться самостоятельно, а в ужасе зажмурится и предоставит решение своей судьбы случаю – и все: неудача, а то и беда, обеспечены.

Поэтому не надо бегать за ребенком по площадке с криком: «Сейчас упадешь!» Вероятность того, что так и произойдет, в этом случае увеличивается в разы. Нет смысла кричать малышу: «Отойди от собаки, она тебя сейчас укусит!» (хотя пес стоит спокойно и дружелюбно помахивает хвостом): в испуганном организме выделяется гормон адреналина, обладающий для собак четко различимым запахом – так пахнет жертва! Следовательно, если страх буквально провоцирует животное на агрессию, то разве можно своими действиями вызывать этот страх в ребенке?

Очень часто случается, что тревожные родители, и сами обладающие изрядным количеством страхов, делятся своим «богатством» с детьми, создавая в их жизни дополнительные трудности. Оцените, легко ли вам жить со всем своим багажом страхов и опасений, и трижды подумайте, чем «нагрузить» этим голову своего ребенка.

 

«Ну что ж ты такой тупой?!», «Ты что, совсем дурочка?», «Вот глупый!» – это уже не просто программы, но еще и оскорбления. Давая такую оценку умственным способностям сына или дочери, вы сами рисуете «потолок», выше которого им не подняться. Как в анекдоте: «Доктор сказал в морг – значит, в морг».

Ребенок утверждается во мнении, что его в семье считают недотепой, что дорога ему одна – в дворники, улицы мести, а значит… правильно, вы уже знаете: старайся или не старайся – результат одинаковый. А если не видно разницы, как говорят в рекламе, – зачем платить дороже? Зачем учиться, повышать свой уровень, узнавать новое? Так мы сами убиваем в ребенке любовь к знаниям – ведь никто еще не научился любви из?под палки…

Более того, такими словами мы накладываем ограничение на всю дальнейшую карьеру сына или дочери, на его успешность и возможность достижений. Установка «ты дурак» априори подразумевает, что родитель – умнее, и запрещает, как говорится, сверчку покидать свой шесток, блокирует все попытки ребенка вырваться из рамок навязанного стереотипа и доказать, что он может больше.

Вместо оскорбительных ярлыков гораздо лучше поможет практическая помощь, попытка дать еще один шанс, детальные объяснения, припоминание собственного опыта…Но ведь это – дольше и требует душевных трудозатрат. А обозвать тупицей всегда легче… Вот только самый простой путь обычно редко приводит к результату, и высокоинтеллектуальным родителям стоит об этом помнить.

 

«Плакса», «Рева?корова!», «У тебя всегда глаза на мокром месте!» – насмешки над слезами и над проявлением негативных эмоций. «Будь мужчиной, прекрати реветь!», «Мальчики не плачут!» – вариация на ту же тему, усугубленная привитием гендерных стереотипов.

Такие родительские действия приводят к тому, что ребенок учится замыкаться в себе, не умеет «отреагировать» горе, печаль, тоску, а значит, не способен совладать с этими чувствами.

Здесь три ловушки. Во?первых, со своими несчастьями ребенок очень быстро перестает обращаться к родителям – кому хочется вместо понимания, утешения и совета получить ярлык и насмешку? Так из отношений исчезает доверие, причем доверие в особо кризисные, тяжелые моменты. За помощью ребенок к вам теперь уже вряд ли придет…

Во?вторых, человек, воспитанный по принципу «все эмоции под контролем», зажимает негатив в себе, не умеет дать ему цивилизованного выхода, тем самым накапливая, аккумулируя его в душе. Это является причиной возникновения так называемых психосоматических заболеваний – расстройств здоровья, вызванных перегрузкой психики. Малыши особенно подвержены этому, так как эмоций у них пока еще через край, даже если их все время пытаются держать в узде.

Однако, взрослея, такие люди перестают (явно, по крайней мере) огорчаться и печалиться, отращивают себе шкуру толщиной в дециметр – и начинают требовать того же от других. Выращенный по этой методике мужчина будет (о нет, не обманывайте себя!) не рыцарем без страха и упрека, а тем самым «бесчувственным животным», которое даже не заметит, что обидело женщину (жену, маму, сестру, дочку, подругу) интонацией, взглядом или пренебрежением. Такие тонкие материи для него недоступны, и «прекрати реветь» услышит уже его спутница. Выращенные по этой методике женщины становятся «железными леди», не прощающими никому ошибок, не способными на эмпатию (понять и «прочувствовать») ближнего своего…

И ничего удивительного: запрет на чувства у таких людей был наложен еще с детства, их беды были не важны для родителей, не имели права на существование – той же монетой они платят человечеству, вырастая.

А что же надо? А надо всего?навсего понимание. И если мы видим, что слезы искренние – ребенок должен получить от нас участие и утешение. Если слезы являются попыткой манипуляции, их игнорируют или переключают эмоции на другое. Но ни при каких обстоятельствах не высмеивают.

 

«Ты просто ужас!», «Не ребенок, а непонятно что!», «Стихийное бедствие какое?то!», «Это просто кошмар!» Ребенок, особенно маленький, не в силах постигнуть сути обвинений (ведь ничего конкретного «предъявлено» не было!), однако понимает из интонации и выражения лица, что является причиной сильного родительского расстройства, что вызвал неудовольствие – словом, как говорится, надежд не оправдал. Кому приятно чувствовать себя причиной разочарования, в особенности людей самых любимых – родителей?

В результате ошибки или плохое поведение не устраняются (ведь ребенку не объяснили, в чем причина), а значит, неудовольствие со стороны родителей продолжается. Но как же что?то исправить, если не знаешь, что именно нужно этим непонятным взрослым?

И порочный круг замыкается: неудовлетворенность и негатив становятся взаимными, со временем лишь нарастая.

Чтобы так не происходило, всегда конкретизируйте свои претензии, объясняйте, чем именно вы недовольны, что именно и как нужно исправить. И помните: обобщение – враг понимания, оно всегда – заведомая ложь, так что не стоит начинать фразы с «ты всегда» или «ты никогда» – ребенок зацепится за их очевидную несправедливость, и суть ваших упреков уже не воспримет.

 

«Что ж ты так вырядился?!», «Нечего перед зеркалом вертеться, там и глядеть?то не на что!» – эти слова нередко надолго западают в память и создают у ребенка убежденность в собственной физической непривлекательности, ущербности, безвкусии. Иногда это остается на долгие годы, а то и навсегда.

Дочка, услышавшая (в особенности от папы), что у нее «толстая попа», «некрасивые ноги» или «плохие волосы», пронесет этот комплекс через всю жизнь. Кто?то, пряча «проблемные» ноги, перестает носить платья и юбки, кто?то всю жизнь стрижется коротко, – тем самым существенно обкрадывая свою женственность, поскольку акцентируется не на своих достоинствах, а на попытках скрыть недостатки. Между тем давно известно, что уверенная в себе, любящая и принимающая себя женщина всегда привлекательнее той, кому достались классическое лицо и фигура, но взгляд при этом – загнанный.

Ну а мальчик, выросший с убеждением, что «нечего тебе за собой смотреть – не девчонка!», нередко не усваивает элементарных правил ухода за своим телом, забывает, что мужчина не должен быть вонюч и волосат (мы давно уже не пещерные люди!), и порой не придает значения своему внешнему виду уже настолько, что для него не является проблемой надеть мятые или несвежие вещи или неделю ходить с нечищеными зубами.

И то и другое – следствие родительской программы «Будь сер и незаметен». Конечно, не следует впадать в крайности и культивировать в детях стремление стать «гламуренышами», но и желание задавить в ребенке стремление познать возможности своего тела, своей внешности и грамотно ими пользоваться тоже является нечестной попыткой уменьшить данный ребенку природой потенциал.

 

«Жадина?говядина!» Нет легче способа воспитать убежденного жадину, чем заставлять делиться! Щедрость – движение собственной души, оно не может быть навязано извне и прививается не иначе, чем личным примером. Когда мы не трясемся над своими вещами, когда не жадничаем и радушно угощаем пришедших в дом друзей, когда умеем отдать другому лучший кусочек и предложить самую вкусную конфету (даже если осталась последняя), ребенок и сам привыкает поступать так же. В противном случае «принуждение к щедрости» сродни лекциям курящих родителей о вреде никотина.

Лет до двух ребенок вообще воспринимает свои игрушки и вещи как часть себя, поэтому ему категорически трудно принять идею отдать что?то из своих «сокровищ» другому. Он реагирует на это так, как реагировали бы вы на предложение отдать руку. В этом возрасте задача родителей – научить не защищать «моееее!», а меняться, играть по очереди – да, в первую очередь личным примером, подключаясь порой даже к играм на детской площадке. А как иначе малыш усвоит нормы «хорошо и плохо»?

Ну а что касается более старших, то предоставьте ребенку самому решать, что делать с его вещами, и в особенности с подарками. Поставьте себя на его место: муж дарит вам телефон и поминутно выхватывает из рук и показывает, что и как с ним делать, подруга презентует косметику или классные джинсы – и тут же просит дать ей попользоваться «на время» или «по очереди». Вам будет неловко и неприятно, не так ли? Совершенно то же чувствует и ваш ребенок, когда ему дарят игрушки или сладости и тут же указывают список лиц, с которыми следует поделиться. Если в более раннем возрасте вы заложили правильный фундамент, ребенок пройдет «тест на щедрость». Если мама с папой и сами всегда поставят на стол коробку конфет, подаренную пришедшими гостями, а не спрячут заботливо в сервант, ребенок рано или поздно сделает правильные выводы. Ну а для ускорения процесса и собственной подстраховки от педагогических конфузов не дарите вкусных подарков исключительно лишь ребенку – раздав сладости всем присутствующим, вы и преподаете наглядный урок щедрости и умения делиться, и не создаете провокационных моментов.

 

«Будь хорошим мальчиком!» Первый вопрос, возникающий в голове ребенка, слышащего такую фразу: «А я что, плохой?», «Я недостаточно хороший?» Подобные родительские фразы выдают тот факт, что они не уверены в сыне или дочери, не доверяют их способности справиться и быть на высоте.

И если в ребенке силен дух противоречия или же он просто находится в кризисном возрасте (в три года или в тринадцать это проявляется примерно одинаково), то, вполне возможно, попробует назло вам показать, как хорошо он умеет быть плохим.

Ну а мнительного, слабого духом ребенка такие слова убедят в том, что родители в него не верят.

Вместо этой фразы грамотнее было бы сказать: «Я знаю, ты справишься», «У тебя получится», так как это гораздо эффективнее, и настраивает на позитив.

 

«Он у нас этого никогда не делает!», «Она такая нежная и болезненная!», «Он этого вообще не ест!» – когда мы часто произносим нечто подобное, то лишаем ребенка воли решать самостоятельно, что он любит и не любит, делает или не делает, чувствует или не чувствует, словно в анекдоте о бабушке, в десятый раз зовущей внука с балкона: «Мишенька!!» – «Что, бабуля, я уже замерз или я хочу кушать?» Но шутки шутками, а наложить стереотип на поведение ребенка нам, взрослым, проще простого. Приводя ребенка впервые в детский сад со словами: «Он у нас боится деток», «Она такая стеснительная», мы гарантированно спровоцируем малыша на скованное, зажатое поведение. Представив новичка в классе как «мальчика, который не дружит с дисциплиной», классный руководитель, скорее всего, получит «вечного нарушителя» (а можно было дать ему шанс проявить себя по?другому!). Заявляя за ребенка, что «он этого не любит», мы не даем ему шанса попробовать и самому решить так это или нет, поскольку, вполне возможно, ему не нравятся котлеты лишь в мамином исполнении, а бабушкины или «садиковские» он ел бы с удовольствием – если бы его не убедили в том, что он этого делать не будет.

 

«Ты никогда не слушаешь, что я говорю», «Ты такая непослушная!» – это последняя из распространенных «программ», которые прописываются родителями своим детишкам. Убеждая ребенка в том, что он невнимателен, непослушен – словом, плох, мы провоцируем его на то, чтобы доказать на деле, как мы правы. Помните пословицу о том, что если человека сотню раз назвать свиньей, он захрюкает? Она как раз об этом.

 

Итак, давайте задумаемся: откуда маленькие дети узнают, какие они? Конечно, с наших слов. Мы – главные ориентиры в их мире, и если мама или папа (до определенного возраста – непререкаемые авторитеты) о чем?то говорят, включая и оценку личности ребенка, значит, это истина в последней инстанции.

Самооценка ребенка складывается из наших, родительских оценок, даже брошенных мимоходом, в общении со своими приятелями или родственниками, когда нам кажется, что «ребенок все равно не слышит». Большинство наших комплексов подарены нам папами и мамами, даже если мы не отдаем себе в этом отчета, поскольку не помним, откуда что взялось. Но ведь нам ужасно неуютно и некомфортно с ними, не правда ли? Так стоит ли награждать подобным наследством наших сыновей и дочек?

 

Применяем физические наказания: от шлепка до ремня…

 

Неправда, что страдания облагораживают характер, – иногда это удается счастью, но страдания в большинстве случаев делают человека мелочным и мстительным.

Сомерсет Моэм. «Луна и грош».

 

Согласно данным опроса, проведенного в 2007 г. Левада?Центром по заказу журнала Psychologies[2], около 80 % современных российских родителей используют физические наказания при воспитании своих детей.

Посетители крупного российского сайта для родителей kid.ru подтверждают это: около 86 % родителей применяют физические наказания к своим детям (кто иногда, а кто и частенько) – и только 7,5 % считают их категорически неприемлемыми.

 

 

Подавляющее большинство тех, кто положительно ответил на этот вопрос, позволяют себе только шлепки по руке или по попе, более «тяжелую артиллерию» применяют лишь около 15 %, и еще около 2 % считают допустимыми пощечины.

 

Каковы же причины того, что телесные наказания столь распространены в нашем обществе?

Главная – в нашем менталитете: уровень агрессии людей так высок, что физическое насилие стало практически нормой, распространившись буквально на все сферы жизни. Это и дремучее бытовое хамство друг другу на улицах, в магазинах и в транспорте, это и агрессивно?беспорядочный стиль вождения большей части автовладельцев, это и стиль ведения бизнеса нашими соотечественниками, и, к сожалению, многое, многое другое – этот список можно продолжить на страницу.

Неудивительно, что поток агрессии давно затопил и семьи, став, увы, нормой общения дома для многих россиян. В этом и состоит главная опасность «невинных шлепков» – буквально с младенчества в сознании детей формируется парадигма о том, что бить других людей – это нормально, ведь папа и мама поступают так в отношении их самих (а частенько – и в отношении друг друга). Наши дети переносят этот стереотип в свои игры и отношения, закрепляя его в сознании на всю жизнь, и со временем, когда годы проходят и расстановка сил меняется, уже пожилые родители жалуются на жестокость своих взрослых детей, на побои, пренебрежение и издевательства.

Причина вторая: многими мгновенный эффект ценится выше отдаленных перспектив. Люди не привыкли, не хотят думать хотя бы на пару шагов вперед, им кажется, что победить в данной конкретной ситуации означает одержать победу вообще. Однако зачастую она оказывается победой пирровой, когда проигрываем мы больше, чем выигрываем. Между «эффективнее» и «быстрее» сторонники физических наказаний выбирают «быстрее», так как альтернативный путь – объяснять, давать возможность убедиться на собственном опыте – это слишком долго и трудоемко. Врезал – и порядок. Но, выигрывая тактически, вы всегда в этой ситуации проигрываете стратегически.

Причина третья: ударив непослушного ребенка, родители «спускают пар», дают выход своим негативным эмоциям. Они, увы, не умеют делать этого цивилизованными способами, а уровень агрессии в обществе в целом и в головах отдельных граждан у нас чрезвычайно высок, как мы уже говорили, вот и выплескивается через край. При этом взрослые испытывают облегчение, и оттого в их сознании закрепляется ущербный стереотип: ударить – хорошо. По крайней мере, самому полегчало. Безусловно, под влиянием эмоций любого из нас может «занести», однако, когда вы успокоитесь, объяснение своего поступка и извинения необходимы. Не стоит задабривать сына или дочь и «искупать вину» подарками или «послаблением режима», но объяснить, что именно довело вас до срыва, нужно. Это, возможно, станет первым шагом от конфронтации к взаимопониманию.

Причина четвертая: люди просто не умеют наказывать по?другому, поскольку действует закон наследования поведенческих стереотипов. Если человека самого били в детстве, он наследует родительскую модель поведения зачастую даже в тех случаях, когда знает, как не надо, и умом понимает, что ударить – это неправильно. Но вот реагировать правильно не умеет – не имеет опыта, не видел он других вариантов в действии, и в критический момент актуализируется именно то, что опробовано на собственной шкурке. Многие боятся признаться сами себе в тех негативных чувствах, которые испытывали и до сих пор испытывают к собственным родителям – ведь социум такого не одобряет!

А у многих не укладывается в голове: как это вообще возможно – воспитание без ремня? Даже если они прочитали немало книг и статей об «альтернативных методах воспитания», все равно до конца не верят, что это реально работает.

Некоторые, правда, получают от собственных родителей такую мощную дозу насилия, что она начинает действовать как противоядие: своих детей пальцем не трону! Но для этого нужно иметь очень сильный характер, который не сломали даже такие «воспитательные меры».

Причина пятая: физические наказания имеют слишком глубокие корни – гораздо глубже, чем просто опыт родительской семьи: корни эти уходят в столетия и тысячелетия.

Деды и прадеды, а также их деды и прадеды – и так до семьдесят седьмого колена – жили по законам насилия, о чем мы уже говорили.

Кроме того, еще совсем недавно, каких?нибудь сто?двести лет назад, дети не представляли такой ценности, как сейчас. Контрацепция и медицина не были развиты, рождаемость и смертность детей были высоки. Следовательно, рожали много и понимали, что выживут не все – соответственно и отношение к детям было иным. Наиболее адекватно оно отражено в пословице: «Бог дал – Бог взял». Одни останутся на этом свете, другие – нет, одни вырастут хорошими людьми, другие – нет (не просто так родилась поговорка «в семье не без урода»!). Естественно, так, как в наше время, над детьми не тряслись. Могли и ударить, могли и вообще розгой забить – это было в порядке вещей.

А в Спарте «бракованных» младенцев и непослушных детей вообще сбрасывали со скалы – совершенно радикальный метод, и возиться не надо.

В те времена подобное было актуально, поскольку соотносилось с уровнем развития общества и его текущими нуждами. Однако наш современный мир изменился, и его реалии и возможности – также, поэтому тащить старый уклад в новый монастырь, по меньшей мере неразумно: не приживется и вступит в конфликт с реальностью, что мы и наблюдаем в современном обществе.

Итак, подведем итог: почему детей бить нельзя?

Во?первых, любой удар – это акт насилия, вне зависимости от того, пришелся он по попе или по щеке, вне зависимости от того, какой смысл вы сами в него вкладываете, – сухой остаток все равно будет таким: «Бить – можно!» В дальнейшем эта концепция будет перенесена вашим ребенком на всех остальных людей, включая вас – в перспективе.

Во?вторых, таким образом мы навязываем детям порочную модель разрешения конфликтных ситуаций: побеждает только сила!

Когда люди с такой жизненной концепцией сталкиваются с другими силами – с разумом и чувствами, с законами природы и общества, – им бывает непросто принять тот факт, что необходимо считаться с чем?то (и с кем?то) еще.

В?третьих, физическое наказание – это признание поражения: значит, у вас не нашлось аргументов, не хватило влияния, не вышло грамотно построить отношения – таким образом, чтобы ребенок вас слушал и слышал – без крайних мер. Кроме того, ребенок делает еще один вывод: своими действиями он может довести вас до того, что вы не сможете владеть собой, а значит, он психологически сильнее вас и может вами управлять. Фактически так и есть – и больше всего вы злитесь именно по этой причине.

В?четвертых, это малоэффективно: когда ребенок понимает, почему он не прав, и внутренне соглашается с вами, признает свою вину (а так бывает, если вы не ленитесь объяснять свои запреты и нормы, делитесь своими мыслями об устройстве мира и о том, что такое хорошо и что такое плохо, а не только раздаете подзатыльники и руководящие указания) – он легче следует правилам, чем будучи вынужден покоряться и быть хорошим в буквальном смысле из?под палки. В этом случае наказание не дает настоящего урока, и в следующий раз он снова поступит так же – если будет думать, что вы не увидите, не узнаете – словом, если будет полагать, что поступок останется безнаказанным. То есть причина конфликта не устраняется, а значит, отношения будут только обостряться.

В?пятых, страдает ваш авторитет, ведь любая конструкция, построенная на страхе и под давлением, шатка и непрочна. Авторитет силы всегда слабее авторитета знаний и опыта, а именно знания и опыт позволяют понять, что пинок далеко не всегда рождает крылья.

В?шестых, получить шлепок, а тем более – удар по губам, по затылку или щеке – это унижение. Особенно страшно, если подобное происходит публично, при свидетелях – а ведь родители обычно не церемонятся: могут и при друзьях огреть, и при одноклассниках. Многие дети переносят это настолько болезненно, что несправедливость способа наказания затмевает им ощущение собственной вины – следовательно, снижает КПД ваших действий практически до нуля.

В?седьмых, когда такие наказания повторяются часто, ребенок ощущает себя нелюбимым, плохим, не оправдавшим надежд, недостойным – и эмоциональная сторона ваших отношений стремительно ухудшается. Помните один из главных принципов справедливых наказаний – осуждать проступок, а не самого ребенка? С физическими наказаниями это не получается, ребенок неизбежно принимает все «на личный счет». А главное – исчезает доверие: ребенок старается без нужды не рассказывать ничего о себе и своих делах: а вдруг вам это не понравится и он получит очередную «воспитательную порцию»?

И восьмая, последняя причина: ребенок, безусловно, очень хорошо и рано начинает понимать, что ему нельзя, однако для него обычно так и остается неясным, что же можно? Его мир при таком раскладе весь состоит из сплошных «нельзя», из ограничений и запретов. Именно поэтому из такого неуютного мира очень хочется сбежать. Куда угодно – из дому (бродяжничать), из реальности (в виртуальные пространства), из жизни вообще… Когда дети подрастают, они порой прибегают к суициду как к жестокому и простому, но очень действенному способу навсегда отравить своему воспитателю остаток дней. И с таким решением вы не совладаете при помощи ремня или подзатыльника…

Итак, давайте серьезно задумаемся над тем, что для нас важнее: послушание и страх – или умение любить и уважать. Подчинение – или понимание. Ведь каждый находит то, что ищет….

 

Лишаем прав и свобод: ну?ка, марш в угол!

 

Не люблю я выносить смертные приговоры. И вообще мне пора.

«Маленький принц». Антуан де Сент?Экзюпери.

 

К экспрессивным способам воспитания, то есть к физическим наказаниям и крику, прибегают люди в основном темпераментные, плохо умеющие сдерживать порывы и контролировать себя. Однако существует и другая категория родителей – это люди более уравновешенные, флегматичные, спокойные, и наказывают они детей в другом стиле.

Чаще всего такие мамы и папы практикуют разнообразные меры временной изоляции буйного чада.

Вариантов здесь множество: «Десять минут сидения на штрафном стуле, чтобы подумать над своим поведением», «Отправляйся в свою комнату – пока ты ведешь себя так, к людям тебя выпускать нельзя!» – так пытаются воздействовать родители?гуманисты.

«Марш в угол!», «На колени! На гречку!!» – это варианты людей более несдержанных, склонных к подавлению.

Есть и более экзотические способы повлиять на непослушных отпрысков: к примеру, запереть в темной ванной комнате или в кладовке – наказание «историческое», так делали веками наши предки, что даже нашло свое отражение в сказках. Добрая, в общем?то, девочка Мальвина поступила с Буратино аналогичным образом – из лучших побуждений и для его же блага.

Наказание арестом в той или иной форме – явление в наши дни уже не массово распространенное, но все еще популярное. Оно действительно дает эффект, но только в случае, если соблюдены следующие условия:

• наказание по длительности и значимости адекватно самому проступку;
• смысл наказания – заставить задуматься над своим поведением, притормозить резвое дитя и дать ему время остыть, а не унизить (эти нюансы дети улавливают очень чутко).

Унизительно, к примеру, поставить ребенка не просто в угол, а непременно на колени, да еще на какую?нибудь крупу. (Кстати, попробовали бы сами – любопытно, как долго бы выдержали?)

Унизительно принуждение к извинениям: «Будешь стоять в углу, пока не попросишь прощения!» Просить прощения ребенок должен с открытым сердцем, по собственной инициативе, осознав свою вину – тогда от извинений будет польза. А вот если они цедятся сквозь зубы, сквозь злые слезы – эффект от них обратный: обычно в семьях, где слишком часто практикуют такие методы, вырастают либо люди, не способные просить прощения в принципе, либо сломленные духом, готовые к извинениям из страха наказания и стремящиеся «прогнуться», даже если они правы.

А изоляция ребенка в темном и тесном помещении чревата возникновением главным образом страхов – от боязни темноты до клаустрофобии (боязни замкнутого пространства). Ну и, конечно, теплоты и доверия в отношения этот способ тоже привносит мало. Снова вспомним Буратино: от своей благодетельницы и воспитательницы Мальвины он попросту сбежал – и немало деток, готовых на побег в том или ином смысле слова из дома, где с подобными наказаниями «переборщили».

 

Одним словом, чувство меры – это наше все

 

Бонус от изоляции виноватого ребенка в том, что это позволяет родителям сохранить в конфликтной ситуации олимпийское спокойствие. Ведь вовремя отправленный в свою комнату ребенок не увидит их непедагогично перекошенных физиономий и не услышит всего того, что могло бы перепасть на его долю, если бы он мозолил родительские глаза и дальше.

Правда, не со всеми подобный педагогический прием срабатывает. К примеру, удержать на месте гиперактивного ребенка дольше 5 минут – задача чрезвычайно сложная, так что для него наказание действительно будет очень чувствительным, если вам вообще удастся привести его в исполнение (прикрутить скотчем к стулу, как вы понимаете, – это не наши методы). А вот флегматик постоит в углу, не особенно напрягаясь, так что эффект для него будет уже другим.

Помимо свободы передвижения, многие родители считают правильным лишать ребенка и других прав и свобод. В частности, как уже было сказано, почти 40 % родителей лишают провинившееся чадо удовольствий, каждый пятый прибегает к запрету на просмотр телевизора и на «общение» с компьютером, почти 15 % российских детей штрафуют – то есть урезают карманные деньги, около 10 % лишают сладкого в прямом смысле слова, а 1 % российских родителей считают себя вправе лишить ребенка даже еды.

Мы уже говорили с вами о том, что лишение прогулки, пищи, одежды – вещи недопустимые. И не только потому, что это противозаконно. Эти потребности (в пище, здоровом образе жизни и безопасности) являются базовыми потребностями человека, и если мы лишаем их кого угодно, хоть ребенка, хоть взрослого, тем самым мы активизируем его инстинкт самосохранения, то есть вызываем в основном протестные реакции – соответственно, послушания и понимания этот способ не добавляет.

Есть и еще один вид «лишений» – некоторые родители прекращают общаться с провинившимися детьми. Этот способ довольно распространен, к нему прибегает около 17 % мам и пап – кто на день, а кто и на неделю и даже больше. Здесь важно помнить, что, несмотря на «несерьезность» подобной меры на первый взгляд, на самом деле это наказание очень мощное, и чем дольше длится «период молчания», тем выше растет стена непонимания и взаимной обиды между родителями и детьми. Как бы родители ни объясняли сами себе целесообразность такого подхода, суть его не меняется от любых красивых слов, в обертку которых его заворачивают, – это не что иное, как психологическое насилие.

Внимание родителей и их любовь – самое важное в жизни ребенка, особенно маленького, поэтому лишиться их – наиболее тяжелое наказание из всех возможных. «Меня не любят, я не нужен» – это все равно что «мир рухнул». Если такое наказание используется как привычное, ребенок постепенно отдаляется от родителей, а в будущем модель прохладно?отстраненных отношений с близкими он перенесет и в свою семью, и наказание отчуждением будет практиковать и по отношению к жене, и по отношению к собственным детям.

 

Давим авторитетом

 

С самой глубокой древности старики внушают молодым, что они умнее, – а к тому времени, как молодые начинают понимать, какая это чушь, они сами превращаются в стариков, и им выгодно поддерживать это заблуждение.

Сомерсет Моэм. «Пироги и пиво, или Скелет в шкафу».

 

Существует категория родителей, которые больше всего на свете хотят быть авторитетными для своих детей. Однако авторитет бывает разный. Есть авторитет понимания, а есть авторитет силы, и вот для тех, кто авторитет ставит во главу угла воспитания, наиболее приемлемым обычно оказывается второй вариант.

Именно такие родители слишком «давят», требуя безоговорочного послушания, не особенно утруждая себя объяснениями, на одном лишь основании, которое они считают достаточным: «Я сказал!»

Именно они требуют железной дисциплины, жестко наказывая за любое уклонение от предписанного курса, и не утруждают себя тем, чтобы учитывать еще чье?либо мнение (других членов семьи, самого ребенка), кроме собственного. Ребенок для них – не человек с собственными желаниями и мыслями, а главным образом объект воспитания. Поэтому такие родители сосредотачиваются на целях (по критерию достижения которых судят об успешности – своей и ребенка), а сам процесс достижения чего?либо для них, как правило, вторичен. И вопросы о том, насколько ребенку «в воспитательном процессе» удобно, комфортно, не слишком их заботят.

Именно для таких родителей чрезвычайно важна успешность ребенка. Им свойственно «любить с условием»: ребенок почувствует их расположение только в случае, если он оправдывает ожидания, а если нет – его тщательно рихтуют, порой сводя на нет личность вообще. Ведь что может остаться, если ежедневно «полировать»?

В результате такие мамы и папы получают детей послушных и управляемых, но совершенно безынициативных, – в них уже сломан стержень, сами они ничего не хотят и привыкли лишь исполнять («ведь с нами тот, кто все за нас давно уже решил») – и вполне вероятно, что всю жизнь они проживут «ведомыми», а то и просто тихими неудачниками. Вырастая, они становятся людьми тревожными, мнительными, чрезвычайно зависимыми от оценок, – и максимум, где они добьются «побед», – это в семейных баталиях, в процессе муштры уже своих собственных детей: ведь поведенческие стереотипы – штука чрезвычайно живучая…

Наиболее сильно проявляются негативные последствия подобного воспитательного стиля в подростковом возрасте, ведь в этот период как никогда нужен авторитет понимания и как никогда неуместен авторитет силы, – ключи к взаимопониманию с подростками авторитарным родителям не доступны….

Что же делать, если вы ловите себя на том, что часто грешите именно таким подходом к детям? В первую очередь, задуматься не о текущей ситуации, а о перспективах.

Ломая своего сына, вы делаете его не просто послушным – вы делаете его управляемым и покорным всякому, кто превосходит его по силе (физически и морально). Подавляя личность, волю маленького человека, вы воспитываете послушного «винтика» – в своей взрослой жизни он вряд ли будет не просто лидером, но и хотя бы человеком, самостоятельно принимающим решения, касающиеся его жизни: какую профессию выбрать и где работать, когда и с кем вступать в брак и т. д.

Кроме того, имея властную мать, он будет ориентирован на типаж сильной женщины, которая будет им управлять. Следовательно, и жену он выберет такую же, то есть в будущем окажется способен на сильные чувства лишь к тем, кто им руководит и даже, возможно, унижает. Но самое главное, что мальчики, привыкшие с детства к психологическому насилию, с удовольствием (именно – с удовольствием!) совершают насилие (физическое или психологическое) в отношении собственных семей – жен и детей (а возможно, постаревшим родителям тоже достанется). Потому что постулат «давить на слабого можно» уже впечатался в сознание.

Родителям девочек также имеет смысл серьезно задуматься о том, какую основу характера ваших дочек вы закладываете, добиваясь от них идеального послушания любой ценой. Мало кто отдает себе отчет в том, что тем самым воспитывает девушку, не умеющую противостоять насилию. Именно они выбирают себе в мужья людей властных и деспотичных, именно они чаще всего становятся жертвами насильников – просто потому, что не могут дать отпор, не умеют сказать «нет». И это они же, доведенные до состояния полной душевной опустошенности многолетними унижениями, в состоянии аффекта способны на страшные поступки (так называемый «бунт раба»), наказание за которые им придется отбывать многие годы – колонии переполнены женщинами с подобной судьбой. Есть и другой сценарий: девочки, воспитанные в строгом подчинении, порой становятся «железными леди» – циничными, непробиваемыми, глухими к эмоциям окружающих. Таких называют «мужик в юбке», причем мужик не в лучшем своем проявлении… Бывает, с возрастом их характер смягчается, в особенности если жизнь наглядно продемонстрирует старую истину о том, что «спорить с тренером по борьбе может только тренер по стрельбе», то есть против любой силы найдется другая сила. Но иногда, как говорится, с возрастом не приходит мудрость, возраст приходит один.

Так что же получается – авторитет не нужен? Отнюдь. Авторитет исключительно необходим. Весь вопрос в том, какими методами мы его добиваемся.

Итак, первый принцип – воспитывайте своим примером, а не словами. «Делай, как делаю я» – это работает. «Делай, как я говорю» – не работает. Ни одно правило не будет исполняться, если оно не соблюдается и родителями. Ребенок на примере папы и мамы должен убедиться, что вся жизнь вокруг – это жизнь по правилам, и необходимо научиться увидеть в них не только ущемление своих интересов, но и защиту. Если вы хотите, чтобы ребенок рос щедрым, не заставляйте делиться, а будьте сами щедры ко всем друзьям и знакомым. Если вы хотите, чтобы подросток звонил, когда задерживается, так должны поступать все члены семьи. Нашим детям легче поступать правильно, когда в их кругу, среди их близких так принято.

Второй принцип заключается в единстве требований и постоянстве. Все, чего вы хотите добиться от ребенка, необходимо формулировать четко и всегда одинаково (иначе ребенок ваши требования просто не поймет и не запомнит), не меняя, как говорится, правил игры в процессе самой игры. Кроме того, ваше непостоянство убеждает ребенка в том, что родители и сами толком не знают, чего хотят, – а это позиционирует вас как людей несерьезных, следовательно, также работает против авторитета.

 

 

Конец ознакомительного фрагмента — скачать книгу легально

 

[1] Опрос проведен в 46 регионах России, в нем приняли участие 1600 человек старше 18 лет.

 

[2] Опрос проведен в 46 регионах России, в нем приняли участие 1600 человек старше 18 лет.