КЛАЙВ КАССЛЕР

ЛИС-03

Бакли-филд, Колорадо

Январь 1954
«Боинг С-97 Стратокрузер» внешне напоминал склеп. Возможно, такой образ родился потому, что была холодная зимняя ночь, или он возник из-за гор снега, наметенного порывами ветра на крылья и фюзеляж. Огни на ветровом стекле кабины и мелькающие тени команды технического обслуживания делали сцену еще более пугающей и мрачной.

Майора Реймонда Вайлендера из военно-воздушных сил США не слишком беспокоило то, что он видел перед собой. Он молча наблюдал за топливозаправщиком, который отъехал от самолета и скрылся в темноте, где бушевал снегопад. От задней части огромного, как у кита, брюха откатил трап, затем закрылись двери грузового отсека, погасив прямоугольник света, падавшего на мощный вилочный погрузчик. Мужчина посмотрел на двойной ряд белых огней, горевших вдоль взлетной полосы длиной одиннадцать тысяч футов. Она была проложена по равнинам Колорадо и находилась на авиационной базе ВМС «Бакли». Призрачный свет немного рассеивал мрак и постепенно исчезал за пеленой снега.

Вайлендер оторвался от этого завораживающего зрелища и взглянул на усталое лицо в стекле. Он сбросил капюшон, открыв густые каштановые волосы, и стоял, выставив вперед напряженные плечи. На лице его было выражение бегуна-спринтера, ждущего выстрела стартового пистолета. Собственное призрачное отражение на фоне застывшего на месте самолета заставило майора невольно вздрогнуть. Он закрыл глаза, прогоняя неприятную картину в самые дальние уголки сознания, и отвернулся от окна.

Адмирал Уолтер Басс, сидевший на краю стола, аккуратно сложил метеокарту, вытер платком покрытый потом лоб и кивнул Вайлендеру.

— Грозовой фронт движется со стороны восточного склона Скалистых гор. Вы выберетесь из него где-то в районе Континентального водораздела.

— Если только мне удастся взлететь на этой птице с жирной задницей.

— Удастся.

— Довольно сложно поднять в воздух тяжелый самолет с полными баками и грузом на семьдесят тысяч фунтов, да еще в разгар снежной бури с поперечным ветром в тридцать узлов на высоте в пять тысяч футов.

— Все факторы тщательно проверены и учтены, — холодно ответил Басс. — Когда вы взлетите, до конца полосы останется около трех тысяч футов.

Вайлендер опустился на стул, точно воздушный шар, из которого выпустили воздух.

— Неужели дело стоит того, чтобы рисковать жизнью моей команды, адмирал? Почему оно так важно для ВМС США, раз они посреди ночи притащили самолет ВВС в богом забытое место, чтобы он оттуда доставил какое-то барахло на остров в Тихом океане?

На мгновение щеки Басса стали пунцовыми, но выражение его лица тут же смягчилось. Когда он заговорил, голос звучал мягко, с извиняющимися интонациями:

— Все предельно просто, майор. То, что вы называете барахлом, представляет собой сверхсекретный груз, предназначенный для сверхсекретной программы испытаний. Поскольку ваш «Стратокрузер» оказался единственным в пределах тысячи миль самолетом, способным выполнить эту задачу, ВВС согласились временно одолжить его нам. С вами и вашей командой в придачу.

Вайлендер внимательно поглядел на собеседника.

— Не считайте мои слова неподчинением приказу, адмирал, но это далеко не вся правда.

Басс обошел стол и сел на стул.

— Вам следует считать рейс самым обычным, и не более того.

— Я был бы вам чрезвычайно признателен, сэр, если бы вы приоткрыли карты и сообщили, что находится в канистрах, стоящих в моем грузовом отсеке.

— Извините, не имею права раскрывать сверхсекретную информацию, — не глядя ему в глаза, ответил Басс.

Майор всегда отличался тем, что знал, когда нужно остановиться. Он устало поднялся на ноги, взял виниловую папку, где лежали полетный план и карты, и направился к двери. Потом остановился и повернулся к адмиралу.

— Если вдруг нам придется совершить аварийную посадку на воду…

— Ни в коем случае! Если возникнет аварийная ситуация, — мрачно проговорил Басс, — вы должны посадить самолет в каком-нибудь ненаселенном месте.

— Вы слишком много просите!

— Я не прошу, а приказываю! Вы и ваша команда не имеете права покидать самолет ни при каких обстоятельствах до тех пор, пока не доставите груз.

Вайлендер помрачнел.

— Все понял.

— И еще одно.

— Что?

— Удачи вам, — сказал Басс и сдержанно улыбнулся.

Майору его улыбка совсем не понравилась. Он открыл дверь и, не говоря ни слова, вышел в холодную ночь.

Лейтенант Сэм Гоулд, второй пилот Вайлендера, сидел в кабине пилота, но так низко сполз на своем кресле, что его голова находилась на целый фут ниже подголовника. Он занимался контрольными проверками перед полетом. У него за спиной и чуть левее Джордж Хоффман, штурман, теребил в руках пластмассовый транспортир. Они не обратили ни малейшего внимания на Вайлендера, вошедшего в кабину через дверь грузового отсека.

— Курс проложил? — спросил командир у Хоффмана.

— Всю грязную предварительную работу сделали специалисты из ВМС. Впрочем, не могу сказать, что согласен с выбранным ими маршрутом, пейзажи там совсем скучные. Получается, что мы полетим над самыми пустынными районами Запада.

На лице мужчины появилось озабоченное выражение, которое не укрылось от внимания пилота. Майор оглянулся через плечо на большие металлические канистры, закрепленные ремнями в грузовом отсеке, и попытался представить, что находится внутри.

Размышления прервал мастер-сержант Джо Бернс, бортмеханик, чье серьезное лицо, совсем как у Бастера Китона, появилось из-за двери, ведущей в кабину.

— Все готово к полету в бескрайние синие небеса.

Он кивнул, отвернувшись от пугающего вида канистр.

— Хорошо, давайте выводить наш летающий дурдом на взлетную полосу.

Заработал первый двигатель, за ним почти сразу остальные три. Затем выключилась вспомогательная силовая установка, были убраны опоры, удерживавшие колеса, и Вайлендер направил перегруженное воздушное судно к началу главной взлетно-посадочной полосы. Охрана и команда техников развернулись и поспешили в теплый ангар. Их подгонял ветер, поднятый пропеллерами.

Адмирал Басс стоял в контрольной башне «Бакли» и наблюдал за «Стратокрузером». Тот. точно беременный жук, полз по засыпанной снегом полосе.

— Можете доложить президенту, что «Лис-03» готовится взлететь, — сказал он по телефону.

— Когда, по вашим прикидкам, они будут на месте? — прозвучал в трубке суровый голос министра обороны Чарльза Уилсона.

— С учетом остановки на дозаправку на «Хиком-филд», на Гавайях, «Лис-03» должен приземлиться на испытательном полигоне примерно в два часа дня по вашингтонскому времени.

— Айк назначил нам встречу завтра в восемь утра. Он желает получить детальный отчет о предстоящих экспериментах, а также потребовал, чтобы мы держали его в курсе полета «Лиса-03».

— Я немедленно вылетаю в Вашингтон.

— Думаю, не стоит объяснять вам, адмирал, что произойдет, если самолет потерпит крушение около одного из крупных городов.

Басс колебался в тишине, показавшейся ему бесконечной и жуткой.

— Да, господин министр, произойдет непоправимое. Едва ли мы сможем с этим жить.
— Показатели давления наддува и крутящего момента всюду упали, — доложил сержант Бернс.

Он напряженно наблюдал за приборами.

— Достаточно, чтобы считать это аварийной ситуацией? — с надеждой спросил Гоулд.

— Извините, лейтенант, двигатели внутреннего сгорания работают совсем не так в разреженном горном воздухе Денвера, как над морем. Учитывая высоту, на какой мы находимся, данные показания в порядке вещей.

Вайлендер посмотрел на полосу асфальта впереди. Снегопад уменьшился, и мужчина почти видел маркировочный знак, отмечавший половину взлетного поля. Сердце забилось у него в груди в такт дворникам, счищавшим снег с ветрового стекла. «Господи, — подумал он, — взлетная полоса кажется не больше шахматной доски». Словно в трансе, майор потянулся вперед и взял микрофон.

— «Лис-03» вызывает Контрольную башню «Бакли». К взлету готовы. Конец связи.

— «Лис-03» полностью ваш, — проскрипел в наушниках знакомый голос адмирала Басса. — Сберегите для меня малютку.

Вайлендер отключил связь, отпустил тормоза и сдвинул четыре дроссельных рычага.

«С-97» врезался носом в снежную пелену, медленно покатил по заасфальтированной полосе, и Гоулд монотонным голосом начал докладывать данные об увеличивающейся наземной скорости.

— Пятьдесят узлов.

Вайлендеру показалось, что светящийся знак с цифрой 9 промчался мимо слишком быстро.

— Осталось девять тысяч футов, — таким же монотонным голосом сообщил Гоулд. — Скорость семьдесят.

Мимо проносились белые огни вдоль взлетной полосы. «Стратокрузер» мчался вперед, мощные двигатели Пратта-Уитни трудились изо всех сил, четырехлопастные пропеллеры разгоняли разреженный воздух. Руки майора словно приросли к штурвалу, костяшки пальцев побелели, с губ попеременно слетали слова молитв и проклятий.

— Сто узлов… осталось семь тысяч футов.

Бернс не сводил глаз с приборов, контролируя каждое движение стрелок, готовый мгновенно отреагировать на сбой в работе. Хоффману оставалось только сидеть и беспомощно наблюдать, как с безумной скоростью исчезает перед ними взлетная полоса.

— Сто двадцать пять.

Вайлендер уже изо всех сил сражался с управлением: на самолет набросились яростные порывы поперечного ветра. Мужчина не заметил, как по его левой щеке на колено стекла струйка пота. Он с мрачным видом ждал знака, который показал бы, что самолет поднимается в воздух, но ощущение, что чья-то гигантская рука прижимает его к земле, не отступало.

— Сто тридцать пять узлов. Прощальный привет пяти тысячам футов.

— Ну же, взлетай, крошка, давай, — взмолился Хоффман, когда Гоулд заговорил быстрее.

— Сто сорок пять узлов и три тысячи футов. — Он повернулся к напарнику. — Мы только что миновали критическую отметку.

— Что там говорил адмирал Басс про расчеты и безопасность? — пробормотал Вайлендер.

Он уже видел красные огни в конце полосы, но у него было ощущение, будто он пытается управлять громадной скалой. Гоулд то и дело нервно посматривал на него, стараясь не пропустить момент, когда локти майора слегка изменят положение, показывая, что он передвинул рычаги и самолет начал набирать высоту. Однако капитан сидел неподвижно, точно мешок портлендского цемента.

— О господи… тысяча футов… все, мимо.

Вайлендер мягко сдвинул назад штурвал, и почти три секунды, показавшиеся вечностью, ничего не происходило. Потом мучительно медленно «Стратокрузер» оторвался от земли и принялся подниматься в воздух — до конца асфальта осталось пятьдесят ярдов.

— Поднять шасси! — хриплым голосом приказал Вайлендер.

Через несколько мгновений шасси скользнули в свои ниши, и он почувствовал почти незаметное увеличение скорости воздушного потока.

— Шасси на месте, замки захлопнуты, — доложил Гоулд.

Закрылки заняли свое законное место на высоте в четыреста футов, пилоты дружно и с облегчением выдохнули, и Вайлендер плавно повернул самолет на северо-запад. Огни Денвера моргнули под левым крылом и вскоре исчезли за темными тучами. Майор позволил себе расслабиться только тогда, когда скорость достигла двухсот узлов, и альтиметр показал, что они находятся на высоте три тысячи пятьсот метров.

— В небеса и прочь отсюда, — вздохнув, сказал Хоффман. — Должен признаться, на одно короткое мгновение у меня мелькнуло сомнение, что нам удастся взлететь.

— Добро пожаловать в клуб, — ухмыльнулся Бернс.

Когда «Стратокрузер» промчался сквозь тучи и полетел на запад, набрав высоту шестнадцать тысяч футов над Скалистыми горами, Вайлендер махнул рукой Гоулду.

— Бери управление на себя, я проверю, как обстоят дела в хвостовой части.

Мужчина бросил на него удивленный взгляд — майор никогда не передавал управление самолетом на такой ранней стадии полета.

— Порядок, — доложил Гоулд, принимая штурвал.

Майор отстегнул ремень безопасности и систему фиксации плеч и шагнул в грузовой отсек, предварительно убедившись, что дверь в кабину закрылась.

Он насчитал тридцать шесть сверкающих стальных канистр, надежно прикрепленных к деревянным блокам на палубе. Затем принялся внимательно изучать поверхность каждой, в надежде отыскать написанные по трафарету стандартные армейские значки — указания на вес, дату изготовления, инициалы контролера и инструкции по транспортировке. Однако ничего такого не нашел.

Примерно через пятнадцать минут он уже решил сдаться и вернуться в кабину, но вдруг заметил маленькую алюминиевую пластину, завалившуюся между блоками. Задняя ее часть оказалась клейкой, и Вайлендер почувствовал себя невероятно умным, когда сумел обнаружить на стальной поверхности место, от которого она отвалилась. Мужчина поднес пластину к тусклой лампочке сверху, прищурился, стараясь рассмотреть, что написано на ее гладкой стороне, и увидел выгравированные на поверхности крошечные значки, подтвердившие его самые худшие опасения.

Он стоял и смотрел на маленькую алюминиевую пластину, но уже в следующее мгновение его вывел из задумчивости резкий толчок. Майор промчался по грузовому отсеку и распахнул дверь в кабину.

Она была заполнена дымом.

— Кислородные маски! — крикнул Вайлендер.

Он едва различал очертания Хоффмана и Бернса.

Гоулда полностью поглотила голубоватая дымка. Майор ощупью добрался до кресла пилота и, морщась от горьковатого запаха короткого замыкания в какой-то электрической цепи, принялся искать свою маску.

— Контрольная башня «Бакли», вас вызывает «Лис-03»! — кричал Гоулд в микрофон. — У нас в кабине дым. Запрашиваем инструкции на аварийную посадку. Конец связи.

— Беру управление на себя, — сказал Вайлендер.

— Отлично, — без тени колебаний ответил Гоулд.

— Бернс?

— Да, сэр.

— Проклятье, что случилось?

— В таком дыму трудно сказать наверняка, — глухо прозвучал голос Бернса из-под кислородной маски. — Похоже на короткое замыкание где-то около радиопередатчика.

— Контрольная башня «Бакли», вас вызывает «Лис-03»! — продолжал кричать Гоулд. — Пожалуйста, ответьте.

— Бесполезно, лейтенант, — задыхаясь, вмешался Бернс. — Они не слышат. Никто не слышит. Автоматическая защита радиооборудования не работает.

У Вайлендера так слезились глаза, что он почти ничего не видел.

— Я разворачиваюсь на обратный курс в сторону «Бакли», — спокойно сказал он.

Но прежде чем мужчина успел развернуться на сто восемьдесят градусов, «С-97» начал вибрировать с резким звуком рвущегося металла. Дым, словно по мановению волшебной палочки рассеялся, и маленькую кабину наполнил ледяной воздух, который набросился на людей, точно стая разъяренных ос. Самолет стал разваливаться на части.

— Третий двигатель потерял лопасть винта, — крикнул Бернс.

— Боже праведный, такого не должно было произойти-Отключить третий двигатель! — рявкнул Вайлендер. — Поставь во флюгерное положение то, что осталось от пропеллера.

Руки Гоулда замелькали над панелью управления, и вскоре вибрация прекратилась. С замиранием сердца майор прикоснулся к рычагам и почувствовал страх.

— Лопасть разорвала фюзеляж, — доложил Хоффман. — В стене грузового отсека пробоина размером в шесть футов, всюду болтаются кабели и трубы гидравлической системы.

— Теперь понятно, куда подевался дым, — мрачно заметил Гоулд. — Его вытянуло наружу, когда разгерметизировалась кабина.

— И это же объясняет, почему не работают элероны и педали поворота, — добавил Вайлендер. — Мы можем подняться вверх или опуститься ниже, но не в состоянии сделать вираж и развернуться.

— Возможно, нам удастся исполнить такой маневр, если будем открывать и закрывать створки капота первого и четвертого двигателей, — предложил Гоулд. — По крайней мере, вероятно, этого хватит, чтобы выйти на посадочный курс в «Бакли».

— Мы не доберемся до «Бакли», — сказал Вайлендер. — Без третьего двигателя самолет теряет высоту со скоростью почти сто футов в минуту. Придется сесть в Скалистых горах.

Его слова были встречены потрясенным молчанием. Он увидел страх в глазах команды. Страх был почти физически ощутим.

— Нет, — произнес Хоффман. — Это невозможно. Мы наверняка врежемся в какой-нибудь склон.

— Пилоты еще в состоянии контролировать полет, к тому же мы выбрались из туч, так что увидим, куда садимся.

— Два-два-семь юго-запад, — сообщил тот. — Нас отнесло почти на восемьдесят градусов от намеченного курса.

Майор молча кивнул, не зная, что сказать. Он сосредоточился на том, чтобы удерживать «Стратокрузер» в горизонтальном положении. Однако самолет продолжал быстро падать. Даже несмотря на то, что оставшиеся три двигателя работали на полную мощность, тяжело груженный «Стратокрузер» не мог держаться в воздухе. Поэтому они с Гоулдом молча сидели и наблюдали за тем, как самолет медленно скользит к земле над равнинами между пиками колорадских Скалистых гор высотой в четырнадцать тысяч футов.

Вскоре они уже видели деревья, тут и там выглядывавшие из снежного покрова гор. На высоте одиннадцать с половиной футов над их крыльями начали появляться неровные вершины. Гоулд включил посадочные огни и принялся вглядываться в ветровое стекло в поисках открытого участка земли. Хоффман и Бернс не шевелились, приготовившись к неизбежному падению.

Стрелка альтиметра упала ниже отметки десять тысяч футов. Уже одно то, что удалось опуститься до десяти тысяч футов и дорогу не преградила каменная стена, было чудом. И вдруг деревья впереди расступились и в свете посадочных огней команда увидела плоское заснеженное поле.

— Луг! — крикнул пилот. — Великолепный, роскошный альпийский луг в пяти градусах по правому борту.

— Я вижу, — сказал майор и слегка изменил курс «Стратокрузера».

У них не было времени для обычной проверки всех систем, речь шла о жизни и смерти — о приземлении с убранными шасси, как пишут в учебниках. Море деревьев скрылось за носом кабины, Гоулд выключил зажигание и электрические цепи, а Вайлендер старался удерживать «Лис-03» на уровне десяти футов над уровнем земли. Три оставшихся двигателя смолкли, и громадная черная тень окутала фюзеляж.

Удар оказался гораздо менее сильным, чем они ожидали, брюхо «Стратокрузера» коснулось снега, самолет слегка подпрыгнул, один раз, второй, третий и замер, точно гигантская лыжа. Сколько времени они скользили по белой поверхности, Вайлендер не смог бы сказать, потом громадный самолет остановился, окутанный глубокой, все еще пугающей тишиной.

Первым очнулся Бернс.

— Боже… мы справились! — пробормотал он.

Побледневший Гоулд смотрел в ветровое стекло, но видел только бесконечную белую пелену. Толстое снежное одеяло почти полностью скрывало стекло. Он медленно повернулся к Вайлендеру и открыл рот, собираясь что-то сказать, но слова так и не слетели с его губ.

Неожиданно раздался грохот, и «Стратокрузер» отчаянно содрогнулся, затем они услышали треск и звук рвущегося металла.

Белая пелена за иллюминаторами превратилась в ледяной мрак, а потом… ничего. Совсем.
Адмирал Басс находился в штабе ВМС в Вашингтоне. Он безучастно глядел на карту с проложенным курсом «Лиса-03». За последние четыре месяца адмирал постарел на несколько лет. У него были уставшие глаза, глубокие морщины на бледных впалых щеках и поникшие плечи. Зазвонил телефон, и он взял трубку.

— Адмирал? — услышал он знакомый голос.

— Да, мистер президент.

— Министр Уилсон сказал мне, что вы хотите отозвать отряды, которые ищут «Лис-03».

— Совершенно верно, — едва слышно ответил Басс. — Не вижу смысла в том, чтобы продлевать агонию. Надводные корабли ВМС, поисковые самолеты ВВС и армейские отряды прочесали каждый дюйм на земле и море в радиусе пятидесяти миль от проложенного нами курса «Лиса-03».

— Как вы думаете, что произошло?

— Полагаю, его обломки лежат на дне Тихого океана, — ответил Басс.

— Считаете, что им удалось миновать западный берег?

— Да.

— Будем молиться, чтобы вы оказались правы, адмирал. И да поможет нам Бог, если самолет упал где-то на земле.

— Мы бы уже знали, — сказал Басс.

— Да, знали бы. — Президент поколебался несколько мгновений. — Думаю, на этом все. — Он еще немного помолчал. — Закройте все данные по «Лису-03» и надежно их спрячьте. Похороните их навсегда.

Басс положил трубку и тяжело опустился на стул — человек, потерпевший поражение в конце длинной и до сих пор безупречной карьеры в военно-морском флоте.

Он снова посмотрел на карту.

— Где вы? — спросил он вслух. — Куда, черт подери, вы подевались?

Он так и не получил ответа. Никто так никогда и не узнал о том, что случилось с невезучим «Стратокрузером», словно майор Вайлендер и его команда провалились в небытие.

ГЛАВА 1

Колорадо

Сентябрь 1988
Дирк Питт проснулся, с удовольствием зевнул и огляделся по сторонам. Когда он добрался до хижины в горах, было уже темно. Огонь в громадном, покрытом мхом камине и керосиновые лампы, окутанные горьковатым запахом, не слишком хорошо освещали внутреннее помещение из узловатой сосны.

Мужчина бросил взгляд на старые часы фирмы «Сет Томас», висящие на стене. Накануне вечером он их завел и выставил время, решив, что так будет правильно. Затем перевел взгляд на массивную, покрытую паутиной голову лося, уставившегося на него пыльными стеклянными глазами. За ним находилось панорамное окно, оттуда открывался захватывающий дух вид на крутую гряду гор Сауач, в самом сердце Скалистых гор в Колорадо.

Когда остатки сна окончательно отступили, Питту пришлось принять первое в тот день решение: продолжать наслаждаться великолепными пейзажами за окном или потрясающими изгибами изящного тела Лорен Смит, конгрессмена из Колорадо. Та сидела, совершенно обнаженная, на стеганом коврике, погрузившись в занятия йогой.

Питт без колебаний выбрал второе.

Лорен сидела, скрестив ноги, в позе лотоса, откинувшись назад и уперев локти и голову в коврик. Глядя на открывшийся его взгляду соблазнительный треугольник между ног и маленькие напряженные холмики грудей, Питт решил, что эта картина посрамит все красоты Сауача.

— Как ты называешь такую позу? Она, как мне кажется, совершенно не пристала приличной женщине? — спросил он.

— Рыба, — ответила она, не пошевелившись. — Цель упражнения — укрепление грудных мышц.

— С моей мужской точки зрения, — заявил Питт с деланой важностью, — в мускулистых сиськах нет ничего хорошего.

— Тебе бы больше понравилось, если бы они были обвислыми и безжизненными?

Она скользнула по нему глазами.

— Ну… не совсем. Но, возможно, немного силикона тут и чуть-чуть там…

— Такова проблема мужского мышления, — фыркнула Лорен и села, отбросив назад длинные волосы цвета корицы. — Вы думаете, что у всех женщин грудь должна быть размером с воздушные шары, как у дур на страницах безвкусных шовинистских журналов.

— Всего можно добиться, стоит только захотеть.

Лорен Смит бросила на него возмущенный взгляд.

— Плохо дело. Придется тебе смириться с моим размером 34-В. Больше у меня ничего нет.

Он протянул руку, обхватил ее железной хваткой за талию и частично затащил на кровать.

— Какая разница — громадные или маленькие… — Он наклонился и, едва касаясь губами, поцеловал каждый сосок. — Ни одна женщина не сможет обвинить Дирка Питта в дискриминации.

Лорен потянулась к нему и укусила за ухо.

— Целых четыре дня вдвоем. Никаких телефонов, встреч комитета, вечеринок с коктейлями и надоедливых помощников. В такое счастье трудно поверить. — Она засунула руку под одеяло и погладила его по животу. — Как насчет немного развлечься перед завтраком?

— Прямо-таки волшебное слово.

Она хитро улыбнулась.

— Которое, «развлечься» или «завтрак»?

— То, что ты говорила про ту позу йоги. — Питт выскочил из постели, и Лорен плюхнулась на свою безупречную задницу. — Где ближайшее озеро?

— Озеро?

— Именно. — Питт рассмеялся, увидев у нее на лице озадаченное выражение. — Там водится рыба. Мы не можем целый день валяться в постели, в то время как сочная радужная форель с нетерпением ждет, когда мы подцепим ее на крючок.

Подруга вопросительно склонила голову набок и посмотрела на него: высокий, больше шести футов и трех дюймов, подтянутое загорелое тело с белой полоской на бедрах, растрепанные черные волосы обрамляют лицо, кажущееся вечно мрачным, но улыбка Питта могла согреть целую комнату, полную людей. Сейчас он не улыбался, однако Лорен достаточно хорошо знала друга, чтобы увидеть веселье в морщинках вокруг его невероятно зеленых глаз.

— Ах ты, самодовольный ублюдок, — возмутилась она. — Потешаешься надо мной.

Женщина вскочила с пола и врезалась головой ему в живот, повалив обратно на постель. Она ни секунды не обманывалась на предмет своей кажущейся силы. Если бы Питт не расслабился, она бы отлетела от него, точно волейбольный мяч.

Прежде чем он успел изобразить возмущение, Лорен забралась к нему на грудь, оседлала и прижала плечи к постели. Мужчина напрягся и положил руки на ее гладкую попку. Она почувствовала, что он готов действовать, ощутила жар его тела.

— Рыбалка, да? — сказала она хриплым голосом. — Единственная удочка, которой ты умеешь пользоваться, не имеет лески.

Они позавтракали в полдень. Питт принял душ, оделся и вернулся на кухню. Лорен в одном переднике стояла, склонившись над раковиной, и терла почерневшую сковородку. Он остановился в дверях, наблюдая за ней и не спеша застегивая рубашку.

— Интересно, что подумали бы твои избиратели, если бы увидели тебя сейчас, — сказал он.

— К черту избирателей, — ответила дама и угрожающе ухмыльнулась. — Моя личная жизнь не их собачье дело.

— «К черту избирателей», — важно повторил друг и сделал вид, будто записывает ее слова. — Еще один пункт в скандальной биографии малышки Лорен Смит, конгрессмена от седьмого округа Колорадо.

— Не смешно. — Лорен повернулась и помахала перед ним сковородкой. — В седьмом округе нет политических козней, и я последний человек на Капитолийском холме, которого можно обвинить в корыстолюбии.

— Ну да… А как насчет сексуальных пристрастий? Представь, какую шумиху поднимут журналисты, стоит им узнать про твои развлечения. Знаешь, я и сам мог бы тебя заложить, написать книгу и прославиться.

— До тех пор пока я не оплачиваю своих любовников из государственного бюджета и не развлекаю их на деньги, полученные от Конгресса на благое дело, меня никто и пальцем не тронет.

— А как насчет меня?

— Ты заплатил половину за продукты, забыл? — Она вытерла сковороду и убрала ее в шкаф.

— Да уж, мне вряд ли удастся сэкономить с такой любовницей.

Она обняла его за шею и поцеловала в подбородок.

— В следующий раз, когда подцепишь роскошную девицу на вечеринке с коктейлями в Вашингтоне, сначала потребуй отчета о состоянии ее финансов.

«Боже праведный, какую жуткую вечеринку устроил министр окружающей среды», — вспомнила она. Лорен ненавидела общественную жизнь столицы и, если мероприятие не имело отношения к интересам Колорадо или делам, порученным ей комитетом, после работы обычно возвращалась домой к своему облезлому коту по имени Икабод и фильму, который показывали по телевизору — все равно какому.

Когда Питт остановился, залитый мерцающим светом газонных фонарей, Лорен не могла отвести от него глаз. Она беспардонно на него пялилась и одновременно разговаривала с другим конгрессменом от Независимой партии из Флориды, Мортоном Шоу.

В какой-то момент она почувствовала, как у нее отчаянно бьется сердце в груди.

Такое происходило крайне редко, и ей стало интересно, почему он привлек ее внимание. Он не был красавчиком, до Пола Ньюмана далеко, однако его окутывала аура сильного и серьезного человека, и это ей нравилось. Кроме того, он был высоким, а она любила высоких мужчин.

Питт стоял в одиночестве, ни с кем не разговаривал и изучал окружавших его людей скорее с интересом, чем со скукой или равнодушием. Когда он заметил, что Лорен на него смотрит, то ответил откровенно оценивающим взглядом.

— Вы знаете того одинокого страдальца, стоящего вон там, в тени? — спросила она у Мортона Шоу.

Он повернулся и посмотрел в ту сторону, куда указала Лорен. В глазах его появилось узнавание, и Мортон рассмеялся.

— Вы уже два года в Вашингтоне и не знаете, кто это такой?

— Если бы знала, не стала бы спрашивать, — весело ответила она.

— Его зовут Питт. Дирк Питт. Возглавляет специальные проекты Национального управления подводных исследований, НУПИ. Руководил операцией по подъему «Титаника».

Лорен почувствовала себя полной дурой оттого, что сама не сообразила. Фотография Питта и статьи об успешном спасении знаменитого лайнера в течение недели обсуждали все средства массовой информации в стране. Так вот какой он, человек, совершивший невозможное и добившийся успеха там, где в него не особо верили. Она извинилась перед Шоу и стала пробираться сквозь толпу к Дирку.

— Мистер Питт, — начала она, но больше не продвинулась ни на миллиметр.

Тут ветер изменил направление, и свет фонарей отразился в его глазах. Лорен почувствовала, как внутри у нее все сжалось, и возникло ощущение, какое она испытала только однажды, когда в ранней юности без памяти влюбилась в профессионального лыжника. Она обрадовалась, что в тусклом свете он вряд ли заметил, как вспыхнули ее щеки.

— Мистер Питт, — начала она снова, но поняла, что не может подобрать подходящих слов. Он смотрел на нее и ждал продолжения. «Представься, идиотка», — вопил ее внутренний голос, но вместо собственного имени она выпалила: — Теперь, когда вы подняли «Титаник», чем вы собираетесь заняться?

— Займусь делом чрезвычайно сложным, — сказал он и тепло улыбнулся. — Однако получу от него огромное удовольствие.

— И что же это?

— Соблазнение члена Конгресса Лорен Смит.

— Вы шутите? — широко раскрыв от удивления глаза, спросила она.

— Я не отношусь легкомысленно к сексу с красивыми политиками.

— А вы забавный. Вас навели на меня представители оппозиционной партии?

Вместо ответа Питт взял ее за руку. Они прошли через дом, где собралась вся политическая элита Вашингтона, затем на улицу и к его машине.

Когда он выехал на трехполосную улицу, дама наконец спросила:

— Куда вы меня везете?

— Прежде всего… — Он одарил ее ослепительной улыбкой. — Мы найдем симпатичный маленький бар, там сможем расслабиться и сообщить друг другу о своих самых сокровенных желаниях.

— А потом? — едва слышно спросила она.

— Отправимся кататься на гоночном катере на подводных крыльях по Чесапикскому заливу на скорости сто миль в час.

— Только не я.

— У меня есть теория, — продолжал Питт, — она состоит в том, что приключения и адреналин безошибочно превращают очаровательных членов Конгресса в безумных и ненасытных животных.

Потом, когда утреннее солнце коснулось ласковыми пальцами дрейфующего катера, Лорен была последним человеком, кто стал бы оспаривать теорию соблазнения, придуманную Дирком Питтом. С явным удовлетворением она заметила у него на плечах следы своих зубов и ногтей, подтверждавших его правоту.

Лорен опустила руки и подтолкнула мужчину к двери в хижину.

— Все, порезвились и хватит. Мне нужно прочитать целую кучу писем, прежде чем мы сможем завтра поехать в Денвер и прошвырнуться по магазинам. А ты на пару часов отправляйся в поход на природу или сходи еще куда-нибудь. Потом я приготовлю сытный обед и мы проведем очередной вечер возле камина, занимаясь развратными действиями.

— Кажется, у меня уже истощилась развратная фантазия, — сказал он, потягиваясь. — Кроме того, походы на природу не для меня.

— Тогда рыбалка.

— Ты мне так и не сказала, где тут водится рыба, — взглянув на нее, сказал он.

— Четверть мили за холмом, который находится за хижиной. Озеро Тейбл. Отец всегда приносил оттуда кучу форели.

— Из-за тебя я пропускаю самое благодатное время для рыбалки — утро.

— Ну да.

— И я не взял с собой удочку. Твой отец оставил что-нибудь?

— Под домом, в гараже. Он держал там свои снасти. Ключ от замка на каминной полке.

От долгого простоя замок не поддался с первого раза, Питт навалился на него и с силой нажал на ключ, но так, чтобы не сломать. Наконец, он повернулся, и старая двойная дверь со скрипом открылась. Подождав минуту, чтобы глаза привыкли к царившей внутри темноте, мужчина вошел внутрь и, оглядевшись по сторонам, увидел покрытый пылью верстак и аккуратно развешанные инструменты, на полках стояли банки самого разного размера, в некоторых была краска, в других — гвозди и какие-то железки.

Довольно быстро он нашел ящик с рыболовными снастями, стоявший под верстаком. На поиски удочки потребовалось больше времени, но вскоре он заметил ее в одном из темных углов. Однако на пути туда стоял какой-то громоздкий предмет или прибор, накрытый чехлом от пыли, и ему никак не удавалось дотянуться. Питт попытался перелезть через неожиданное препятствие, но оно сдвинулось с места, и он начал падать назад, успев ухватиться за брезент, чтобы сохранить равновесие, но это не помогло, и мужчина рухнул на грязный пол гаража, пытаясь удержаться за чехол.

Питт выругался, отряхнулся и посмотрел на препятствие, помешавшее отправиться на рыбалку. В следующее мгновение на лице у него появилось озадаченное выражение, он присел на корточки и потрогал два больших предмета, представших его глазам. Затем встал, вышел на улицу и позвал Лорен.

Она поднялась на балкон и спросила:

— Что случилось?

— Иди сюда на минутку.

Она что-то проворчала, надела старую бежевую шинель и спустилась вниз. Питт завел ее внутрь гаража и показал свою находку.

— Откуда они у твоего отца?

Лорен наклонилась и прищурилась.

— А что это такое?

— Круглая желтая штука — кислородный баллон, такие используют на самолетах. Рядом — переднее шасси, с шинами и колесами. Причем они очень старые, судя по степени коррозии и слою грязи.

— Никогда их не видела.

— А должна была. Разве ты не пользуешься гаражом?

Она покачала головой.

— Нет, с тех самых пор, как занялась политикой. Я впервые приехала сюда после того, как отец погиб от несчастного случая три года назад.

— Ты когда-нибудь слышала о том, что здесь разбился самолет? — спросил Питт.

— Нет, не слышала, но такое вполне вероятно. Я редко общаюсь с соседями и не слишком знакома с местными сплетнями и новостями.

— Где живут твои ближайшие соседи?

— Дальше по дороге в сторону города. Первый поворот налево.

— Как их зовут?

— Раферти. Ли и Максин Раферти. Хозяин семейства служил в ВМС, сейчас в отставке. — Лорен взяла Питта за руку и крепко ее сжала. — Почему ты спрашиваешь?

— Банальное любопытство. — Он поднес ее руку к губам и поцеловал. — Увидимся за твоим сытным обедом, — сказал он, повернулся и побежал к дороге.

— Решил не ходить на рыбалку?

— Всегда ненавидел это развлечение.

— Не хочешь взять джип?

— Ты же сама предложила отправиться в поход на природу, забыла? — крикнул он через плечо.

Лорен смотрела вслед, пока он не исчез в сосновой роще, потом покачала головой, в очередной раз удивляясь необъяснимым причудам мужчин, и поспешила вернуться в дом. Ранней осенью было прохладно по утрам.

Максин Раферти выглядела как настоящий житель Запада: приземистая, в свободном платье из набивной ткани, очках без оправы, волосы убраны под серебристо-синюю сетку. Она сидела, сгорбившись на стуле на крыльце хижины из кедра, и читала детектив в мягкой обложке. Ли Раферти, высокий и невероятно худой, стоял на коленях и смазывал маслом подшипники передней оси древнего и немало повидавшего на своем веку грузовичка с открытой платформой.

Дирк Питт подбежал к их дому и поздоровался.

— Добрый день.

Ли Раферти вынул изо рта незажженную и изжеванную сигару и кивнул.

— Привет.

— Отличный денек для пробежки, — сказала Максин, подняв глаза от книги и разглядывая Питта.

— И прохладный ветерок очень кстати, — заметил он.

На их лицах мужчина видел дружелюбие, скрывающее недоверчивость к незнакомцу, появившемуся в их владениях, да еще явному горожанину. Ли вытер руки о жирную тряпку и подошел к мистеру Дирку.

— Я могу вам как-то помочь?

— Можете, если вы Максин и Ли Раферти.

Услышав его вопрос, старуха поднялась со своего стула.

— Это мы и есть.

— Меня зовут Дирк Питт. Я гость Лорен Смит, которая живет дальше по дороге.

Их подозрительность к незнакомцу исчезла. Теперь они улыбались.

— Крошка Лорен — местная знаменитость, она же представляет нас в самом Вашингтоне, — радостно заявила Максин.

— Я рассчитывал, что вы сможете кое-что рассказать об этих местах.

— С удовольствием, — ответил Ли.

— Не стой как столб, — прикрикнула Максин на мужа. — Принеси гостю чего-нибудь выпить. Судя по всему, он страдает от жажды.

— Пиво будете?

— Отличная идея, — сказал Питт.

Максин открыла дверь в домик и подтолкнула гостя, чтобы он вошел внутрь.

— Вы останетесь у нас на ланч. — Ее слова прозвучали как приказ, а не вопрос, и Дирку ничего не оставалось, как молча пожать плечами, соглашаясь.

В гостиной с балками под высокими потолками и галереей наверху, где хозяева устроили спальню, стояла дорогая мебель в стиле ар-деко. У мужчины возникло ощущение, будто он оказался в тридцатых годах.

Ли поспешил на кухню и быстро вернулся с двумя открытыми бутылками пива. Питт заметил, что на них нет этикеток.

— Надеюсь, вам нравится домашнее, — сказал сосед. — У меня четыре года ушло на то, чтобы добиться нужного результата, пиво получилось не слишком сладким, но и не совсем горьким. Крепость примерно восемь градусов.

Питт сделал глоток и подумал, что если бы не легкий привкус дрожжей, пиво бы вполне годилось на продажу.

Максин начала накрывать стол и позвала их. Она поставила большую миску картофельного салата, горшок с печеными бобами и блюдо с тонко нарезанными кусками мяса. Ли быстро заменил опустевшие бутылки на полные и принялся раздавать тарелки.

Картофельный салат был достаточно острым, с идеальным количеством уксуса, бобы покрывал толстый слой меда. Мясо Питт не узнал, его вкус оказался незнакомым, но отличным. Несмотря на то что он поел с Лорен всего час назад, аромат домашней еды вызвал у него такой аппетит, будто он целый день не покладая рук трудился на ферме.

— Давно здесь живете? — спросил Дирк, не переставая жевать.

— Мы приезжали в отпуск на Сауач в конце пятидесятых, — ответил Ли. — И перебрались сюда, когда я уволился из флота. Я нырял на большие глубины, получил серьезное декомпрессионное заболевание, пришлось рано уйти в отставку. Кажется, летом семьдесят первого.

— Семидесятого, — поправила его Максин.

— Жена никогда ничего не забывает, — подмигнув Питту, заявил Ли.

— Вам что-нибудь известно об авиакатастрофе, которая произошла в радиусе примерно десяти миль?

— Ничего такого не слышал. — Ли посмотрел на жену. — А ты?

— Господи, что с тобой? Неужели не помнишь, как бедный доктор и вся его семья погибли, когда их самолет упал около Даймонда? Как вам бобы, мистер Питт?

— Великолепные, — ответил Питт. — А Даймонд это город?

— Когда-то был городом. От него осталась только дорожная развязка, где находится пансионат, принимающий постояльцев.

— Теперь вспомнил, — сказал Ли и потянулся за добавкой мяса. — Это был маленький самолетик с одним двигателем. Сгорел дотла, ничего не осталось. У шерифа и его людей ушла неделя, чтобы идентифицировать останки.

— Апрель семьдесят четвертого, — добавила Максин.

— Я нашел несколько старых деталей самолета в гараже мисс Смит. Судя по всему, их туда положил ее отец. Наверно, он обнаружил обломки где-то в горах.

— Чарли Смит, — грустно проговорила Максин. — Храни господь его душу. У соседа было такое количество идей, как разбогатеть, что он мог бы сравниться с безработным растратчиком, сидящим на пособии.

— Скорее всего, купил обломки в Денвере в какой-нибудь лавке, где армия продает списанное оборудование. Видимо, рассчитывал с их помощью претворить в жизнь свое очередное бесполезное и неработающее изобретение.

— Похоже, отец Лорен был неудачливым изобретателем.

— Бедняга Чарли именно таким и был. — Ли рассмеялся. — Я помню, как он пытался сделать автоматический забрасыватель удочки. Проклятая штуковина расшвыривала наживку везде, кроме воды.

— А почему вы называете соседа «бедняга Чарли»?

На лице Максин появилось печальное выражение.

— Думаю, из-за того, как ужасно он умер. Разве Лорен не рассказала?

— Только то, что он умер три года назад.

Мистер Раферти показал на почти пустую бутылку гостя.

— Еще хотите?

— Нет, спасибо.

— Дело в том, что Чарли взорвался, — сказал Ли.

— Взорвался?

— Думаю, на динамите. Но наверняка никто не знает. Единственное, что удалось найти для опознания — один сапог и большой палец.

— Шериф сказал, что Чарли убило одно из его неудачных изобретений, — добавила Максин.

— А я продолжаю утверждать, что это чушь собачья! — проворчал Ли.

— Перестань. — Она строго взглянула на мужа.

— Чарли знал про взрывчатые вещества больше всех на свете. В армии он был специалистом по взрывным работам. Да он разряжал бомбы и снаряды по всей Европе после Второй мировой войны!

— Не обращайте внимания, — сердито сказала Максин. — Ли вбил себе в голову, что Чарли убили. Но это даже не смешно, потому что у Чарли Смита на всем белом свете не было ни одного врага. Так что его смерть чистой воды несчастный случай.

— Каждый имеет право на собственное мнение, — заявил хозяин дома.

— Десерт, мистер Питт? — предложила женщина. — Я испекла пирог с яблоками.

— Большое спасибо, но я лопну, если съем еще кусочек.

— А ты, Ли?

— Я больше не хочу есть, — проворчал муж.

— Не переживайте, мистер Раферти, — попытался успокоить его Питт. — Похоже, я тоже стал жертвой собственного воображения. Найти обломки самолета в хижине в горах… Естественно, я решил, что они с места авиакатастрофы.

— Мужчины порой как дети. — Максин улыбнулась гостю. — Надеюсь, вам понравился ланч.

— Пальчики оближешь! — ответил Питт.

— Следовало дольше поварить устрицы Скалистых гор. Они получились сыроватыми. Как думаешь, Ли?

— По мне, так получилось неплохо.

— Устрицы Скалистых гор? — переспросил Питт.

— Ну да, так называют жареные бычьи яички, — ответила Максин.

— Вы серьезно?

— Ли требует, чтобы я готовила их, по крайней мере, два раза в неделю.

— Бьет мясо по всем пунктам, — неожиданно рассмеявшись, заявил муж.

— И не только мясо, — пробормотал Дирк, взглянув на свой живот и размышляя, есть ли у Раферти «Алка Зельтцер».

Он пожалел, что не отправился на рыбалку.

В три часа ночи Питт все еще не спал. Он лежал рядом с Лорен, смотрел сквозь панорамное окно на силуэты гор, а в голове у него, как в калейдоскопе, одна картинка сменяла другую. Последний кусок, казалось бы, простой головоломки никак не хотел вставать на место. Когда небо на востоке начало светлеть, он выбрался из постели, натянул шорты и тихо вышел из домика.

Старенький джип подруги стоял на подъездной дорожке. Дирк засунул внутрь руку, достал фонарик из бардачка и вошел в гараж. Сдвинув в сторону брезент, он принялся изучать кислородный баллон. Цилиндрической формы, немногим больше ярда в длину и восемнадцать дюймов в диаметре, он был поцарапанным, с вмятинами. Внимание Питта привлекло состояние узлов крепления. Через несколько минут он занялся шасси.

Двойные колеса соединялись общей осью. Она крепилась к центральному валу около втулок, так что получилось что-то вроде перекладины буквы «Т». Круглые покрышки высотой в три фута находились в приличном состоянии. Удивительно, но в них еще был воздух.

Дверь скрипнула, Питт обернулся и увидел Лорен. Подруга заглядывала в темное нутро гаража. Он направил на нее луч фонарика и обнаружил, что на женщине только голубой нейлоновый пеньюар. А еще заметил растрепанные волосы и смесь страха и неуверенности на лице.

— Это ты, Дирк?

— Нет, — ответил он, улыбнувшись в темноте, — твой дружок молочник с гор.

Она выдохнула с облегчением, прошла вперед и схватила его за руку, стараясь успокоиться.

— Шут гороховый. И вообще, что ты тут делаешь?

— Находка не выходила у меня из головы. — Он направил луч фонарика на обломки самолета. — Теперь я понял, в чем дело.

Лорен дрожала от холода в грязном и пыльном гараже. Стояла тишина.

— Делаешь из мухи слона, — пробормотала женщина. — Сам ведь говорил, что Раферти предложили вполне разумное объяснение тому, как эти бесполезные обломки сюда попали. Скорее всего, папа купил их на складе отработавшего свое военного оборудования.

— Уже не уверен, — сказал Питт.

— Он постоянно покупал всякую рухлядь, — возразила она. — Оглянись по сторонам, тут полно странных, не доведенных до ума изобретений.

— Верно. Но. по крайней мере, он что-то пытался сделать из всего остального. А к кислородному баллону и шасси даже не прикоснулся. Почему?

— Тоже мне загадка! Папа, скорее всего, погиб до того, как успел до них добраться.

— Возможно.

— Значит, мы все выяснили, — строго заявила Лорен. — Давай вернемся в постель, пока я тут не замерзла до смерти.

— Прости, но я еще не закончил.

— И что ты собираешься здесь найти?

— Я обнаружил некоторое логическое несоответствие, — ответил он. — Посмотри на узлы крепления баллона.

Лорен заглянула через его плечо.

— Они сломаны. А чего еще ты ожидал?

— Если бы баллоны сняли с устаревшего самолета на специальной площадке для вышедшей из строя техники, крепежные кронштейны и узлы отсоединили бы гаечными ключами, с помощью газового резака или специальных ножниц. Эти же искорежила и разорвала какая-то невероятная сила. То же самое можно сказать и про шасси. Ножка погнута и оторвана сразу под гидравлическим амортизатором. Однако вот что странно: все произошло не сразу. Видишь, неровные края пострадали от коррозии и непогоды, а маленький участок наверху выглядит как новенький. Складывается впечатление, что между катастрофой и окончательным разрушением прошло много лет.

— И что отсюда следует?

— Ничего такого, что потрясло бы основы мироздания. Но можно с уверенностью сказать, что обломки попали в гараж не с распродажи списанной военной техники или из какой-нибудь лавки.

— Ну, теперь доволен?

— Не совсем. — Питт легко поднял кислородный баллон, вынес из гаража и положил в джип. — С шасси я сам не справлюсь. Тебе придется помочь.

— Что-то задумал?

— Ты сказала, что мы поедем в Денвер, пройтись по магазинам.

— Ну, и?

— Пока ты будешь заниматься шопингом, я отвезу обломки в аэропорт Стэплтон и найду кого-нибудь, кто сможет сказать, от какого они самолета.

— Тебе далеко до Шерлока Холмса, — заявила подруга. — Зачем все это?

— Хочу найти себе занятие, чтобы не скучать. Ты при деле — читаешь свою конгрессменскую почту, а мне надоело целыми днями разговаривать с деревьями.

— Зато ночами все мое внимание принадлежит исключительно одному тебе.

— Мужчина не может жить только сексом.

Лорен молча наблюдала за тем, как он отыскал две длинные доски и приставил к откидной двери джипа.

— Готова? — спросил он.

— Я одета не совсем подходящим образом для подобных упражнений, — заявила она, дрожа от холода.

— Так сними эту штуку, — предложил он. — Тогда не запачкаешься.

Словно во сне она повесила пеньюар на гвоздь, мысленно спрашивая себя, почему женщины потакают глупым фантазиям мужчин. Затем по самодельным сходням они вдвоем — Питт в шортах и конгрессмен Лорен Смит, совершенно обнаженная — подняли и с трудом затащили в заднюю часть джипа пыльные передние шасси.

Пока Питт закреплял заднюю дверь, подруга стояла в сиянии начинающегося рассвета. На ее животе были масло и грязь. Она спрашивала себя: и почему ей взбрело в голову стать любовницей ненормального?

ГЛАВА 4

Харви Долан, главный инспектор по техническому обслуживанию местного отделения ФАА [Федеральное управление воздушных перевозок США (Federal Aviation Agency).], поднес очки к свету, не нашел никаких пятен и насадил их на свой нос с горбинкой.

— Говорите, нашли в горах?

— Примерно в сорока милях к северо-западу от Лидвилля, на ранчо в Сауаче, — ответил Питт.

Ему пришлось говорить очень громко, чтобы перекрыть грохот автопогрузчика. Рабочие положили в него кислородный баллон и шасси, достав их из джипа. Теперь машина проезжала через огромные распахнутые двери инспекционного ангара.

— Сложно будет определить, что это такое.

— А вы сделайте предположение.

Инспектор не слишком дружелюбно пожал плечами.

— Вспоминается полицейский, нашедший заблудившегося ребенка. Коп видит, что перед ним обыкновенный мальчик, примерно двух лет от роду. Его одежда куплена в «Джей си пенни», а обувь в «Бастер Браунс». Малыш говорит, что его зовут Джоуи, но он не знает своей фамилии, адреса или телефонного номера родителей. Мы находимся в подобной ситуации, мистер Питт.

— А вы не могли бы перевести вашу аналогию в факты? — улыбнувшись, спросил тот.

— Как вам угодно. — В голосе собеседника прозвучали менторские нотки. Он достал из нагрудного кармана шариковую ручку и использовал ее в качестве указки. — Перед нами переднее шасси самолета, весившего примерно семьдесят или восемьдесят тысяч фунтов. У него был пропеллер, поскольку мы видим, что шины не предназначены для нагрузок, возникающих при посадке высокоскоростных лайнеров. Получается, что его возраст находится где-то между тридцатью и сорока пятью годами. Шины произведены компанией «Гудьер», а колеса — «Рэнтул инженеринг», в Чикаго. Что же до марки самолета и его хозяина, тут, боюсь, определить практически невозможно, слишком мало данных.

— Значит, тупик, — сказал Питт.

— Слишком рано сдаетесь, — возразил Долан. — На ноге шасси имеется вполне читаемый серийный номер. Если мы сможем определить марку летательного аппарата, для которого предназначались конкретно такие шасси, то с помощью номера сумеем через производителя установить, с какого именно они самолета.

— Вас послушать, так все легче легкого.

— У вас есть еще обломки?

— Только то, что вы видите.

— А почему вы решили привезти их сюда?

— Я подумал, что если кто-то и сможет мне помочь, так только представители Федерального управления авиации.

— Решили поставить нас в затруднительное положение? — ухмыльнувшись, поинтересовался Долан.

— Ну что вы, у меня были самые невинные намерения, — с улыбкой ответил Питт.

— Данных, конечно, маловато, — снова сказал Долан, — но кто знает, вдруг нам повезет?

Он указал большим пальцем на нарисованный красной краской круг на полу ангара. Оператор подъемника кивнул и опустил грузовую платформу, где лежали обломки. Затем отъехал назад, развернулся и покатил в другой угол ангара.

Долан взял кислородный баллон и принялся вертеть в руках, точно искусствовед, с восхищением рассматривающий греческую вазу.

Поставив находку Питта на пол, он уверенно сказал:

— Ни малейшего шанса его отследить. Несколько производителей выпускают такие типовые баллоны для двадцати моделей летательных аппаратов.

Однако, опустившись на колени, принялся внимательно изучать каждый дюйм шасси. Один раз он попросил Питта помочь ему их перевернуть и целых пять минут молча рассматривал. Дирк не выдержал и спросил:

— Нашли что-нибудь?

— Много всего любопытного. — Долан выпрямился. — Но, к сожалению, ответа на ваши вопросы нет.

— Похоже, что так, — сказал Питт. — Простите, что оторвал от работы.

— Все в порядке, — заверил его собеседник. — Именно за это мне платят простые американцы. В файлах Федерального управления авиации числится огромное количество пропавших без вести самолетов, чья судьба так и осталась загадкой. Если появляется возможность закрыть какое-то дело, мы тут же за нее хватаемся.

— И как вы все же определите модель самолета?

— При обычных обстоятельствах я бы позвонил техникам из инженерного подразделения. Но, пожалуй, сейчас сделаю проще. Фил Девайн, глава отдела техобслуживания, просто ходячая энциклопедия летательных аппаратов. Если кто-то и сможет определить, что это за самолет, так только он.

— Хмм, — покачал головой Питт.

— Поверьте на слово, — с улыбкой произнес Долан. — Он настоящий дока.
— Фотограф из тебя никудышный. Освещение просто отвратительное.

Сигарета без фильтра приклеилась к губе Фила Девайна, когда он разглядывал снимки носового шасси, которые Долан сделал при помощи «Полароида». Девайн был похож на Филдса [Уильям Клод Филдс (1880–1946) — американский актер. Прославился комическим образом увальня-пьяницы.] — приземистый, с медленным бубнящим голосом.

— Давай не будем обсуждать мои творческие способности, — ответил инспектор. — Лучше скажи, что это за модель шасси?

— Выглядит знакомым, напоминает кусок старого «Би-29».

— И все?

— А чего ты хотел от пары размытых фото — чтобы я точно и без сомнений определил, с какого самолета детали?

— Ну, типа того, — совершенно спокойно ответил Долан.

У Питта возникло опасение, что ему вот-вот придется выступить в роли рефери на боксерском ринге, и Девайн заметил его напряженность.

— Расслабьтесь, — сказал он. — На работе мы с Харви друг с другом порой резки. Но, как только часы бьют пять, прекращаем все склоки и отправляемся в ближайший бар выпить пивка.

— За которое обычно плачу я, — сухо вставил Долан.

— Ты работаешь на правительство, а значит имеешь больше возможностей для дополнительного заработка, — парировал глава техотдела.

— Шасси, — осторожно напомнил Дирк.

— Думаю, я смогу кое-что разузнать.

Девайн с трудом выбрался из-за стола и открыл кладовку, от пола до потолка заполненную книгами в черном виниловом переплете.

— Старые инструкции по техническому обслуживанию летательных аппаратов, — пояснил он. — Похоже, я единственный безумец в гражданской авиации, который их еще не выбросил.

Без колебаний он вытащил из стопки книгу и принялся листать, через минуту нашел то, что искал, и подтолкнул к ним по столу.

— Похоже?

Мужчины поглядели на чертеж носового шасси в разобранном виде.

— Колеса, детали и размеры такие же, — объяснил инспектор.

— А что это за модель самолета? — спросил Питт.

— «Боинг Стратокрузер», — ответил Девайн. — На самом деле я был не так далек от истины, когда сказал, что на фото деталь от «Би-29». «Стратокрузер» создавали, взяв за основу бомбардировщик. Довольно странный самолет: его двухпалубный фюзеляж по форме напоминал кита с двумя животами.

— Я видел такой в детстве, — проговорил гость ФАА. — Их использовала «Пан-Американ».

— И «Юнайтед», — добавил собеседник. — На них летали на Гавайи. Отличная машина.

— И что теперь? — спросил Питт у Долана.

— Отправлю носовой серийный номер в «Боинг», в Сиэтл, и попрошу выяснить, какому самолету он принадлежит. Потом позвоню в Национальный совет по безопасности на транспорте в Вашингтон и поинтересуюсь, не числится ли у них «Стратокрузер», пропавший в континентальном районе США.

— А если окажется, что такой есть?

— Федеральное управление авиации начнет официальное расследование, и мы узнаем, что такое вы нашли, — ответил Долан.

ГЛАВА 5

Дирк провел следующие два дня в зафрахтованном вертолете, летая над горами и изучая показатели приборов поиска. Дважды они с пилотом обнаружили места падения самолетов, но оба оказались известными и нанесенными на карты. Через несколько часов, проведенных в воздухе, он уже почти не чувствовал тела от долгого сидения, вибрации двигателей и порывов ветра, который яростно швырял их из стороны в сторону, и искренне обрадовался, когда увидел хижину Лорен, и пилот направился в сторону соседнего с ней луга.

Шасси погрузились в мягкую траву, лопасти перестали вращаться, и вертолет замер на месте. Мужчина отстегнул ремень безопасности, выбрался наружу и принялся с удовольствием разминать затекшие мышцы.

— Завтра в то же время? — спросил пилот.

У него был акцент уроженца Оклахомы и короткая стрижка.

Питт кивнул.

— Завтра направимся на юг и осмотрим нижний конец долины.

— Считаете, что нет смысла искать на склонах у границы леса?

— Если бы самолет упал на открытом пространстве, за прошедшие тридцать лет его обязательно нашли бы.

— Ну, в жизни всякое бывает. Как-то тренировочный самолет ВВС врезался в склон горы в Сан-Хуане. От удара начался обвал, обломки летательного аппарата и все, кто в нем находились, остались под камнями.

— Полагаю, возможность завала существует, — сказал Питт устало.

— Если хотите знать мое мнение, сэр, то я убежден, что самолет завален. — Пилот сделал паузу, чтобы высморкаться. — Маленькое, легкое воздушное судно могло пролететь между деревьями и упасть так, что его никто и никогда не найдет, но не лайнер с четырьмя двигателями. Обломки такого размера не скроют сосны и осины. Но даже если такое и случилось, какой-нибудь охотник уже наверняка бы их нашел.

— Я готов принять любую теорию, если она даст нам желаемый результат, — сказал Питт.

Краем глаза он увидел, что Лорен бежит от хижины через луг. Он захлопнул дверцу и помахал пилоту, показывая, что тот может улетать. Потом отвернулся, не обращая внимания на заработавший двигатель. Вертолет поднялся в воздух и завис над верхушками окружавших луг деревьев.

Лорен, запыхавшаяся от бега в разреженном воздухе луга, бросилась в его объятия. Она выглядела невероятно живой и полной энергии. На ней были плотно облегающие белые джинсы и красный свитер. Красивое лицо подруги, казалось, сияло собственным светом в лучах заходящего солнца, которое придало коже золотистый оттенок. Питт покружил ее в воздухе и поцеловал, глядя в раскрытые фиалковые глаза. Он не переставал удивляться тому, что Лорен не закрывала глаза, когда они целовались или занимались любовью, объясняя это тем, что не хочет ничего пропустить.

Наконец она оторвалась от него, чтобы сделать вдох, оттолкнула и поморщилась.

— Как же от тебя пахнет!

— Извини, я целый день просидел под пластмассовой крышей вертолета, а это все равно что потеть много часов в теплице.

— Вообще-то женщины просто балдеют от запаха мужчин. Однако от тебя несет еще и маслом с топливом, вот в чем дело.

— В таком случае немедленно отправляюсь в душ. Лорен посмотрела на часы.

— Позже. Если мы поторопимся, возможно, ты еще его застанешь.

— Кого?

— Харви Долана, он тебе звонил.

— У тебя же нет телефона.

— Пришел лесник и сказал, что ты должен позвонить Долану в офис. Зачем ты ему понадобился, я не знаю.

— И где мы найдем телефон?

— У Раферти.
Ли уехал в город, дома находилась только Максин. Она была рада гостям, отвела Питта к телефону, усадила за старомодным столом со сдвижной крышкой и протянула трубку. Оператор соединил его с Доланом меньше чем за десять секунд.

— С какого перепугу вы мне звоните за наш счет? — проворчал он.

— Правительство может себе это позволить, — ответил Питт. — Как вам удалось со мной связаться?

— По системе персональной связи в моей машине. Я отправил сигнал через общественный спутник в лесничество в Национальном заповеднике Уайт-ривер и попросил их передать вам сообщение.

— У вас появились новости?

— Хорошие и не очень.

— Давайте сначала хорошие.

— Получен ответ из компании «Боинг». Носовое шасси было установлено в качестве стандартного оборудования на корпус под номером 75403. Не слишком хорошая новость состоит в том, что этот конкретный самолет отправился к военным.

— Иными словами, его получили ВВС.

— Похоже на то. В любом случае, в Национальном управлении безопасности перевозок нет данных о пропавшем коммерческом «Стратокрузере». Боюсь, на этом мои возможности ограничиваются. Если вы намерены продолжать поиски в качестве частного лица, вам придется связаться с военными. Их служба безопасности воздушного пространства находится вне нашей юрисдикции.

— Так и сделаю, — ответил Питт. — Хотя бы для того, чтобы раскрыть загадку этого самолета-призрака.

— Я надеялся услышать от вас именно такой ответ, — сказал Долан, — взял на себя смелость и сделал запрос — разумеется, от вашего имени — касательно нынешнего статуса «Боинга 75403» генералу-инспектору безопасности базы ВВС «Нортон», в Калифорнии. Полковник Эйб Стайгер свяжется с вами, как только узнает что-то определенное.

— А чем занимается Стайгер?

— По сути, тем же, что и я, только в армии — расследованиями несчастных случаев с самолетами ВВС в Западном регионе.

— Значит, мы скоро получим ответ на нашу загадку.

— Похоже на то.

— А что вы по этому поводу думаете? — спросил Питт. — Только честно.

— Ну… — осторожно начал Долан. — Не стану вам врать. Лично я думаю, что пропавший самолет обнаружится в архиве какого-нибудь высокопоставленного торгаша, занимающегося продажей излишков армейского оборудования.

— Жаль. Я думал, что мы сможем подружиться.

— Вы сами хотели выслушать мое мнение.

— Серьезно, Харви, я очень признателен за помощь. В следующий раз, когда буду в Денвере, с удовольствием приглашу вас на ланч.

— Кто же откажется от бесплатного угощения.

— Отлично. Буду с нетерпением ждать нашей новой встречи.

— И еще… — Долан сделал глубокий вдох, — если я прав и обломкам, которые вы обнаружили в гараже мисс Смит, найдется самое прозаическое объяснение, что вы собираетесь делать дальше?

— Все же я чувствую, что наткнулся на что-то весьма необычное, — ответил Питт.

Мужчина положил трубку и некоторое время сидел, не сводя с нее глаз. Неожиданно он почувствовал, как по его спине пробежал холодок и кожа покрылась мурашками. Голос Питта, искаженный помехами, звучал будто из могилы.

ГЛАВА 6

Лорен убрала тарелки после ужина и принесла две кружки с горячим кофе на балкон. Питт сидел, откинувшись на спинку стула и задрав ноги на перила. Несмотря на холодный сентябрьский вечер, он был в джемпере с коротким рукавом.

— Хочешь кофе? — спросила подруга.

Мужчина повернулся и посмотрел на нее с таким видом, точно находился в трансе.

— Что? — пробормотал он и тут же добавил: — Извини, я не слышал, как ты пришла.

Фиалковые глаза внимательно изучали его лицо.

— Ты похож на одержимого, — неожиданно для себя сказала Лорен.

— Наверно, я схожу с ума, — покачав головой, ответил Питт. — Все мои мысли заняты обломками самолета.

Она передала ему кружку с кофе и обхватила обеими руками свою, пытаясь согреться.

— Эх, зачем ты пошел в гараж моего отца! Теперь ни о чем другом не можешь думать. Ты придаешь находке больше значения, чем она заслуживает.

— Я тоже не понимаю, в чем дело. — Питт замолчал и сделал глоток кофе. — Такая вот особенность моего характера: не могу забыть о проблеме, пока не найду ей разумное объяснение. Так было всегда. — Он повернулся к ней. — Тебе это кажется странным?

— Полагаю, некоторые люди устроены таким образом, что им просто необходимо открывать какие-нибудь тайны.

— Уверен, что я столкнулся с чем-то любопытным, — задумчиво проговорил он.

— А если окажется, что папины обломки не от самолета, который разбился где-то неподалеку, тогда что?

— Тогда забуду о них и вернусь к скучным повседневным делам.

Оба на мгновение замолчали, потом Лорен подошла и уселась к нему на колени, пытаясь согреться на холодном ветру, дующем с гор.

— Осталось двенадцать часов, а потом мы улетаем в Вашингтон. Не хочу, чтобы посторонние глупости испортили последнюю ночь нашего отпуска. Пожалуйста, пойдем в постель.

Мужчина обнял ее и нежно поцеловал ее глаза, сначала один, потом другой. Затем взял Лорен на руки, встал со стула, подняв ее так, будто она превратилась в большую тряпичную куклу, и отнес внутрь.

Он мудро решил, что сейчас не стоит ей говорить, что она вернется в столицу одна, а он останется и продолжит поиски.

ГЛАВА 7

Два вечера спустя мрачный Питт сидел за обеденным столом в хижине Лорен и изучал топографические карты. Потом он откинулся на спинку стула и потер глаза. Единственным результатом всех его усилий была расстроенная подруга и громадный счет от компании, где он взял напрокат вертолет.

Он услышал громкие шаги на лестнице, ведущей к переднему балкону, потом увидел гладко выбритую голову и лицо с дружелюбными глазами и громадными усами, как у кайзера Вильгельма, появившиеся в застекленной двери.

— Всем привет, — услышал он голос, который, казалось, принадлежал двум сапогам двенадцатого размера.

— Входите, — ответил Питт, не пошевелившись.

Мужчина оказался приземистым, с широкой грудью и весил примерно двести двадцать фунтов — в общем, гроза всех весов на свете. Незнакомец протянул ему мясистую руку.

— Вы, наверное, Дирк Питт.

— Да.

— Отлично. Нашел вас с первой попытки. Боялся, что в темноте свернул не там. Я Эйб Стайгер.

— Полковник Стайгер?

— Забудьте про звания. Как видите, я одет, как настоящий оборванец.

— Не ожидал, что вы лично приедете в ответ на мой запрос. Письма было бы достаточно.

Стайгер широко улыбнулся.

— Видите ли, я не мог допустить, чтобы цена за марку помешала мне отправиться в разведку.

— Что вы имеете в виду?

— Скажем, я решил убить двух зайцев сразу. Во-первых, мне предстоит выступить на базе ВВС «Шанют» в Иллинойсе по вопросу безопасности военного транспорта. Во-вторых, вы находитесь в самом сердце горнодобывающего района в Колорадо, а поскольку я помешан на разведке полезных ископаемых, то взял на себя смелость и заехал к вам в надежде найти чуток золота, прежде чем отправиться на доклад.

— Кстати, вы можете остановиться у меня. В данный момент я тут в полном одиночестве.

— Принимаю ваше гостеприимное предложение.

— У вас есть вещи?

— Они во взятой напрокат машине.

— Несите сюда, а я пока приготовлю кофе, — сказал он и, словно эта мысль ему пришла в последний момент, спросил: — Может, хотите поужинать?

— Спасибо, но я перекусил с Харви Доланом перед тем, как поехал к вам.

— Значит, вы уже видели носовое шасси.

Стайгер кивнул, показал на старый кожаный портфель, раскрыл молнию и протянул Питту папку с листами бумаги, скрепленными степлером.

— Ответ на запрос о статусе «Боинга С-97», номер 75403, принадлежавшего ВВС, командиром которого был майор Вайлендер. Почитайте, а я распакую пока вещи. Если появятся вопросы, зовите.

После того как Стайгер уладил все дела в одной из пустых спален, он вернулся и сел за стол рядом с ним.

— Вы получили ответ на свои вопросы?

Мужчина оторвал глаза от бумаг и посмотрел на него.

— Здесь говорится, что самолет исчез с радаров над Тихим океаном во время обычного полета из Калифорнии на Гавайи в январе 1954 года.

— Так значится в архивах ВВС.

— И как вы объясните появление носового шасси здесь, в Колорадо?

— Ну, тут нет ничего загадочного. Судя по всему, в какой-то момент шасси, установленное на заводе, заменили на новое. Обычное дело. Например, механики обнаружили неполадки. Жесткое приземление могло привести к появлению трещины во втулке. Возможно, она возникла во время буксировки. Причин, требующих замены, дюжины.

— А в их отчетах есть запись о ремонте?

— Нет.

— Вам не кажется это немного странным?

— Разве что совсем чуть-чуть. Механики ВВС славятся своим мастерством в том, что касается ремонтных работ. Официальные бумаги не их конек.

— Здесь также говорится, что не найдено следов самолета или его команды.

— Согласен, это загадка. В документах сказано, что были организованы поисковые работы, причем гораздо более тщательные и длительные, чем прописано в инструкциях. Однако, несмотря на то что ВВС и ВМС объединили усилия, результат был нулевым. — Стайгер взял из рук Питта кружку с горячим кофе. — Впрочем, такое случается нередко. В наших архивах полно данных о самолетах, канувших в небытие.

— Канувших в небытие, как поэтично. — Питт даже не попытался скрыть сарказма.

Стайгер, не обращая внимания на его тон, пил кофе.

— Каждого следователя, занимающегося безопасностью воздушного транспорта, тревожит нераскрытое дело о катастрофе в воздухе. Мы как доктора, теряющие пациента на операционном столе. Подобные случаи не дают нам спать по ночам.

— А как насчет «03»? — ровным голосом спросил Питт. — Вы не страдаете бессонницей из-за него?

— Вы спрашиваете об авиакатастрофе, которая произошла, когда мне было четыре года. Я не могу из-за нее переживать. Думаю, про исчезновение «03» можно уже забыть. Уверен, что и военно-воздушные силы разделяют мое мнение. Скорее всего, он лежит на дне моря, где будет оставаться до конца света, а вместе с ним похоронена и тайна его гибели.

Питт несколько мгновений смотрел на Стайгера, затем долил в его кружку кофе.

— Ошибаетесь, полковник. Ответ есть, и он находится вовсе не в трех тысячах миль отсюда.
После завтрака они занялись своими делами — Дирк отправился в ущелье, слишком узкое, чтобы рассмотреть его с вертолета, а Стайгер пошел искать ручей с золотоносным песком. День выдался холодным, несколько облачков висело над пиками гор, и температура воздуха опустилась почти до 20 градусов.

Уже миновал полдень, когда мужчина выбрался из ущелья и направился назад в хижину. Он шагал по едва заметной тропинке между деревьями и вышел из леса на берегу озера Тейбл. Пройдя милю, он обнаружил ручей, который вытекал из озера, и вскоре наткнулся на своего нового жильца.

Полковник с довольным видом сидел на плоском камне посреди ручья и со свистом рассекал воду большим металлическим поддоном для промывки золота.

— Как дела? — крикнул Питт.

Стайгер повернулся, помахал ему рукой и направился к берегу.

— Мне не суждено сделать вклад в Форт Нокс. Думаю, повезет, если удастся наскрести один грамм. — Он наградил Питта дружелюбным и вместе с тем скептическим взглядом. — А как ваши дела? Нашли то, что искали?

— Ничего не обнаружил, — ответил тот. — Зато погулял, что полезно для здоровья.

Стайгер предложил ему сигарету, но мужчина отказался.

— Знаете, — сказал полковник и закурил, — вы типичный пример невероятно упрямого человека.

— Мне это уже не раз говорили, — сказал Питт и рассмеялся.

Стайгер сел, сделал глубокую затяжку, медленно выпустил дым и продолжал:

— Возьмем, к примеру, меня: легко бросаю начатое дело, но только в тех случаях, если оно не особо важно. Кроссворды, скучные книги, всякие там домашние начинания, ковры из полосок ткани — никогда не довожу до конца. Меньше стрессов — жизнь длиннее.

— Жаль, что вы не можете бросить курить.

— Ноль один в вашу пользу, — признал Стайгер.

Тут из-за поворота показался проплывавший мимо плот. На нем стояли двое подростков, мальчик и девочка в теплых жилетах. Они смеялись, не замечая ничего вокруг и не обращая внимания на двух мужчин на берегу. Питт и Стайгер молча смотрели на них. Вскоре ребята скрылись за следующим поворотом.

— Вот это жизнь, — сказал Стайгер. — В детстве я частенько плавал на плоту по реке Сакраменто. А вы пробовали когда-нибудь?

Дирк словно не слышал вопроса. Он стоял, напряженно вглядываясь в то место, где юная парочка скрылась из вида. Задумчивое выражение у него на лице вдруг сменилось неожиданной радостью.

— Что с вами? — спросил Стайгер. — У вас такой вид, будто вашим глазам предстал сам Господь.

— Оно все время было у меня перед носом, а я ничего не замечал, — пробормотал мужчина.

— Чего вы не замечали?

— Еще одно доказательство того, что самые сложные задачи имеют простое решение.

— Вы не ответили на вопрос.

— Я знаю, откуда взялись кислородный баллон и носовое шасси, — сказал он.

Полковник только скептически на него посмотрел.

— Эти предметы связаны между собой, — пояснил Питт.

— Ничего подобного, — заявил собеседник. — Когда они установлены на самолете, то работают в двух совершенно разных системах, газовой и гидравлической.

— Да, но если снять их с самолета, у них появится нечто общее.

— И что же?

Питт посмотрел на своего нового жильца и улыбнулся, а потом произнес магические слова:

— Они держатся на поверхности воды.

ГЛАВА 8

Как и большинство административных самолетов, «Кэтлин М-200» поднимался в воздух, точно жаба с крыльями, да и летал медленнее других. Зато у него имелось одно полезное качество, затмевающее все недостатки. В отличие от других самолетов такого же размера, «Кэтлин» сконструировали таким образом, что он мог садиться и взлетать в самых невозможных местах, да еще с грузом, в два раза превышающим его собственный вес.

Солнце засияло на аквамариновом рисунке на фюзеляже самолета, когда пилот сделал уверенный разворот и покатил по узкой заасфальтированной полосе аэропорта округа Лейк, неподалеку от Лидвилля. Затем резко остановился в двух тысячах футах от здания, развернулся и направился к тому месту, где стояли Питт и Стайгер. По мере того как он приближался, стали отчетливо видны написанные на боку буквы НУПИ. «Кэтлин» снова остановился, двигатели смолкли, из кабины вышел человек и подошел к ним.

— Да уж, удружил ты мне. Спасибо, — сказал пилот и мрачно посмотрел на Дирка.

— За что? За беззаботную, да еще бесплатную прогулку в Скалистые горы?

— Нет, за то, что вытащил меня посреди ночи из постели, где я резвился с заводной рыжеволосой красоткой, заставил взять груз и доставить сюда из Вашингтона.

Питт повернулся к своему жильцу.

— Полковник Эйб Стайгер, позвольте представить вам Эла Джордино из Национального управления подводных исследований, моего помощника. Он часто оказывается полезным, хотя постоянно на все жалуется.

Мужчины оценивающе, точно два забияки, уставились друг на друга. Если не обращать внимания на гладко выбритый череп и семитские черты лица Стайгера и озорную итальянскую усмешку и копну вьющихся черных волос Джордино, они вполне могли сойти за братьев. Оба были одинаково сложены: тот же рост и вес, даже мускулы, натягивающие одежду, казалось, вылеплены из одного материала. Пилот протянул руку.

— Полковник, надеюсь, мы с вами не разозлим друг друга настолько, что нам придется сойтись в рукопашной.

— Уверен, что мы поладим, — весело ответил Стайгер.

— Ты привез оборудование, о котором я просил? — спросил Питт.

Джордино кивнул.

— Но мне пришлось потратить некоторое время на уговоры. Если адмирал узнает о твоем маленьком тайном проекте, он закатит истерику.

— Адмирал? — переспросил Стайгер. — Не понимаю, каким боком тут участвуют ВМС?

— Они не участвуют, — ответил Дирк. — Отставной адмирал Джеймс Сандекер, так уж вышло, возглавляет НУПИ. Он, как Дядюшка Скрудж, не переносит, когда наемные работники тратят деньги Агентства на нужды, не внесенные в бюджет.

Брови Стайгера поползли вверх, когда он понял смысл этих слов.

— Хотите сказать, что вы, ни с кем ничего не согласовав, заставили Джордино взять принадлежащий правительству самолет, который также за государственные деньги пролетел через полстраны. Я уже не говорю об украденном оборудовании.

— Вроде того.

— У нас такие вещи отлично получаются, — хладнокровно заявил Джордино.

— Мы экономим кучу времени, — спокойно сказал Питт. — Бюрократы бывают ужасными занудами.

— Невероятно, — тихо проговорил Стайгер. — Меня, наверное, отдадут под трибунал как соучастника.

— Не отдадут, если не поймают, — произнес Дирк. — А теперь вы оба развяжите груз, а я подведу джип задом к самолету.

Он развернулся и отправился на парковку.

Стайгер пару минут смотрел ему вслед, а потом повернулся к Джордино.

— Как давно вы его знаете?

— С первого класса. Я был там главным задирой. Когда семья Дирка переехала в наш район и он первый раз пришел в школу, я отделал его по первое число.

— Доказали, что вы самый крутой?

— Не совсем. — Джордино открыл дверь грузового отсека. — После того как я расквасил ему нос и подбил глаз, он поднялся с земли и врезал мне между ног. Я целую неделю ходил вразвалку.

— Выходит, он отличается коварством.

— Скажем так, Питт весьма храбр и довольно умен. И еще имеет потрясающую способность расправляться с любыми препятствиями на своем пути. Его обожают дети и животные, он помогает пожилым дамам на эскалаторах. Насколько мне известно, Дирк за всю свою жизнь не украл ни цента и ни разу не использовал свои таланты ради собственной выгоды. Если не считать всего этого, он потрясающий парень.

— А вы не думаете, что на сей раз Питт зашел слишком далеко?

— Вы имеете в виду его помешательство на каком-то самолете?

Стайгер кивнул.

— Если Питт скажет вам, что Санта-Клаус существует, вешайте на каминную полку чулок для подарков, потому что этому человеку лучше верить.

ГЛАВА 9

Питт стоял на коленях в алюминиевой весельной лодке и настраивал видеомонитор. Стайгер сидел лицом к носу и управлялся с веслами. Джордино находился в другой лодке, примерно в двадцати футах впереди, почти невидимый за грудой передатчиков, работавших на батарейках. Он греб и одновременно не сводил глаз с перекинутого через борт и исчезавшего в воде кабеля, на котором была закреплена камера в водонепроницаемом футляре.

— Разбудите меня, когда начнется увлекательный фильм ужасов, — сказал он, зевнув.

— Давай, греби, — проворчал Стайгер. — Я тебя скоро догоню.

Питт не участвовал в их добродушной перепалке, сосредоточив все внимание на экране. Холодный вечерний ветер с гор разгуливал по гладкой поверхности озера, создавая тут и там небольшие волны, и Стайгер с Джордино, изо всех сил напрягая уже начавшие протестовать мышцы, с трудом удерживали лодки на нужном курсе.

Они начали поиски с утра, но до сих пор на мониторе появлялись лишь разбросанные на дне груды камней, гниющие останки давно погибших деревьев, чьи голые ветви, казалось, пытались вцепиться в проплывавшую мимо камеру. Также проплыло несколько испуганных радужных форелей, шарахнувшихся от диковинного предмета, возникшего у них на пути.

— А не проще было бы воспользоваться аквалангом? — спросил Стайгер, отрывая Питта от изучения монитора.

Дирк потер уставшие глаза.

— Видеомонитор гораздо эффективнее. Кроме того, в некоторых местах до дна озера двести футов. Аквалангист способен провести на такой глубине всего несколько минут. Плюс в пятидесяти футах от поверхности вода становится ледяной, и ныряльщик может считать, что ему повезло, если он сможет выдержать столь низкую температуру на протяжении десяти минут.

— А если мы что-то найдем?

— Тогда я надену гидрокостюм и отправлюсь посмотреть, что там такое, но ни секундой раньше.

На мониторе появилось что-то новое, Питт наклонился, прикрыл черной тканью монитор, чтобы защитить его от света, и попытался рассмотреть, что там такое.

— Думаю, Джордино может радоваться. Фильм ужасов начинается.

— Что там? — взволнованно спросил Стайгер.

— Похоже на старую деревянную хижину.

— Деревянную хижину?

— Сам посмотри.

Стайгер наклонился через плечо Питта и принялся вглядываться в экран. Камера, находившаяся в ста сорока футах под лодками, показала сквозь толщу ледяной воды нечто, похожее на искаженное строение. Колеблющийся солнечный свет в сочетании с волнами и плохой видимостью делал картинку призрачной.

— Как, черт подери, эта штука сюда попала? — озадаченно спросил Стайгер.

— Тут нет ничего таинственного, — ответил Питт. — Озеро Тейбл имеет искусственное происхождение. В 1945 году на реке, протекавшей в долине, построили дамбу. Заброшенная лесопилка, находившаяся рядом со старым руслом, оказалась под водой, когда та поднялась. Хижина, судя по всему, была одним из бараков.

Джордино вернулся назад, чтобы посмотреть на находку.

— Не хватает только вывески «Срочно продается», — заметил он.

— Она поразительно хорошо сохранилась, — пробормотал Стайгер.

— Благодаря ледяной воде, — пояснил Питт и добавил: — Думаю, мы достаточно полюбовались местными достопримечательностями. Продолжим?

— Сколько еще? — спросил Джордино. — Мне хочется промочить горло чем-нибудь покрепче.

— Через пару часов совсем стемнеет, — заметил полковник. — Предлагаю на сегодня закончить.

— Я за. — Пилот посмотрел на Питта. — Что скажешь, капитан Блай? [Уильям Блай (1754–1817) — вице-адмирал Королевского флота Великобритании. Прославился после мятежа на судне «Баунти», когда мятежники посадили его и лояльных членов экипажа в баркас с запасом еды, но без карт и компаса. Блай спас команду, предприняв казавшееся невозможным путешествие к Тимору длиной в 6701 км.] Вытащить камеру?

— Нет, пусть висит. Достанем у причала.

Джордино неуклюже развернул лодку на сто восемьдесят градусов и направился в сторону дома.

— Кажется, твоя теория не подтвердилась, — сказал Стайгер. — Мы дважды проплыли через середину озера, и каков результат? Ноющие мышцы и затопленная хижина. Признай очевидное, Питт: в этом озере, кроме рыбы, нет ничего, заслуживающего внимания. — Мужчина помолчал и кивком головы показал на монитор. — Кстати, какой рыбак не отдал бы душу дьяволу за такое оборудование?

Дирк задумчиво на него посмотрел.

— Эл, подплыви к рыбаку, стоящему с удочкой на берегу.

Джордино повернулся, чтобы посмотреть, куда показывает Питт, потом молча кивнул и изменил курс. Стайгер повторил его маневр.

Через несколько минут они оказались недалеко от берега, где стоял пожилой мужчина, который ловко забросил удочку с наживкой к большому камню, торчавшему из воды. Услышав приветствие, он поднял голову и прикоснулся к шляпе, украшенной мушками, какие он использовал в качестве наживки.

— Удачный день?

— Да ты же у него всю рыбу распугал, — хмыкнул Стайгер.

— Не слишком, — ответил рыбак.

— Часто рыбачите на этом озере?

— Время от времени, уже двадцать два года.

— Можете сказать, какая часть озера пожирает больше всего наживки?

— Не понял?

— Есть ли здесь такое место, где рыбаки чаще всего теряют наживку и снасти?

— Недалеко от дамбы под водой лежит дерево, там такое происходит довольно часто.

— На какой глубине?

— Восемь, может, двенадцать футов.

— А более глубокое место есть? — спросил Питт.

Старик задумался.

— Около большого болота возле северного конца озера большая яма. Прошлым летом я там потерял две своих лучших блесны, когда забрасывал удочку на глубину. В жару рыба опускается на дно. Но я вам не советую испытывать там удачу, разве что вы владеете лавкой, где продают снасти.

— Большое спасибо за помощь, — сказал Питт и помахал рыбаку рукой. — Удачи!

— И вам того же, — ответил старик и снова забросил удочку, в следующее мгновение она изогнулась, когда какая-то большая рыба проглотила наживку.

— Ты слышал, Эл?

Джордино с тоской уставился на причал, а потом на северный конец озера, находившийся в четверти мили. Вздохнув, он поднял камеру, чтобы она не погрузилась в песок на дне, надел перчатки и взялся за весла. Стайгер взглянул на Питта так, будто собирался послать его куда подальше, но выбросил белый флаг и промолчал.

Полчаса отчаянной борьбы с порывами ветра и волнами прошли в полном молчании. Стайгер и Джордино, не говоря ни слова, работали веслами; Джордино, потому что слепо доверял Питту, полковник же не собирался уступать тому в выносливости. Дирк не сводил глаз с монитора, время от времени сообщая Элу глубину, чтобы тот опускал камеру ниже.

По мере приближения к болоту дно озера начало подниматься, а потом вдруг водоросли резко исчезли и вода стала темнее. Они остановились, чтобы опустить камеру на глубину, и сразу же снова стали грести.

Через несколько ярдов на экране появился какой-то изогнутый предмет — явно не естественного происхождения, но установить его форму пока не представлялось возможным.

— Прекратите грести! — коротко приказал Питт.

Стайгер сгорбился на своем сиденье, радуясь передышке, но Эл принялся вглядываться в узкое пространство, разделявшее лодки. Он чувствовал, что товарищ что-то нашел.

Камера медленно дрейфовала в ледяной воде в сторону предмета, возникшего на мониторе. Дирк словно окаменел на своем месте, когда увидел большую белую звезду на голубом фоне. Он ждал, когда камера покажет еще что-нибудь, чувствуя, как во рту у него пересохло.

Джордино подплыл и ухватился за его лодку. Полковник почувствовал возникшее напряжение, поднял голову и вопросительно посмотрел на Питта.

— Что-то нашел?

— Самолет с военными знаками, — взволнованно ответил тот.

Стайгер перебрался на корму и недоверчиво посмотрел на монитор. Камера проплыла над крылом и сейчас двигалась вдоль фюзеляжа. Вскоре на мониторе появился квадратный иллюминатор, а над ним надпись: ТРАНСПОРТНАЯ СЛУЖБА ВВС.

— Боже праведный! — вскричал Эл. — Военный транспортный самолет.

— Можешь определить модель? — быстро спросил Стайгер.

— Пока нет, — покачав головой, ответил Питт. — Камера прошла мимо носовой части и двигателей, которые помогли бы нам это узнать. Она проплыла над левым крылом и, как видишь, теперь направляется к хвосту.

— Номер должен быть написан на вертикальном стабилизаторе, — тихо проговорил Стайгер.

Все трое не сводили глаз с разворачивающейся перед ними диковинной картины. Самолет погрузился глубоко в ил, фюзеляж треснул позади крыльев, хвост изогнулся под небольшим углом.

Джордино медленно опустил весла и задал камере новый курс, подкорректировав ее изображение. Разрешение было таким четким, что они почти видели заклепки на корпусе. Картинка настолько не укладывалась в голове, что они переглянулись.

В следующее мгновение мужчины замерли, когда справа по экрану поплыл серийный номер, написанный на вертикальном стабилизаторе. Питт слегка увеличил изображение, чтобы избежать ошибок в идентификации самолета. Сначала 7, потом 5 и 4, дальше 03. Стайгер пару секунд не сводил с Питта глаз. Он казался потрясенным.

— Боже, это же «03». Как такое возможно?

— Сам не знаю, — сказал Питт.

Джордино перегнулся через борт и пожал ему руку.

— Я в тебе не сомневался, напарник.

— Ценю твою веру в меня, — ответил Дирк.

— Что будем делать дальше?

— Поставим буй, чтобы не потерять это место, и домой. Завтра утром спустимся и посмотрим, что находится внутри обломков.

Полковник сидел, качал головой и повторял:

— Он не должен здесь находиться…

— Похоже, наш приятель не может поверить своим глазам, — улыбнувшись, заметил Питт.

— Дело не в этом, — сказал Джордино. — У Стайгера психологическая проблема.

— Какая?

— Он не верит в Санта-Клауса.
Несмотря на холодное утро, Питт вспотел в своем гидрокостюме. Он проверил регулятор дыхания, показал Джордино большой палец и перевалился через борт лодки.

Ледяная вода, попавшая между кожей и внутренней подкладкой гидрокостюма толщиной в три шестнадцатых дюйма, вызвала весьма неприятные ощущения. Питт несколько мгновений просто висел под поверхностью, стараясь не обращать внимания на боль и дожидаясь, когда тело согреет попавшую в ловушку воду. Когда температура стала терпимой, он прочистил уши и ударил по воде ластами, начав спуск в призрачный мир, где не было ветра и воздуха. Веревка, прикрепленная к сторожевому бую, уходила в манящие глубины. Он поплыл вдоль нее.

Сразу же возникло ощущение, что дно поднимается ему навстречу. Левая ласта коснулась ила, прежде чем пловец выровнял тело, и перед ним возникло серое облако, похожее на дым от взрыва бака с нефтью.

Мужчина проверил глубиномер у себя на запястье. Он показывал сто сорок футов. Значит, можно провести на дне десять минут, не беспокоясь о декомпрессии. Его главным врагом была температура воды, и Дирк понимал, что ледяное давление будет отвлекать и сильно помешает работе. Холод очень скоро поглотит тепло тела, изматывая и отнимая силы, толкая за грань, в царство беспредельной усталости.

Видимость составляла не больше восьми футов, но Питту это не мешало. Сторожевой буй находился всего в нескольких дюймах от затонувшего самолета, и было достаточно протянуть руку, чтобы прикоснуться к его металлической поверхности. До погружения мужчина пытался представить, какие чувства будет испытывать в этот момент, и не сомневался, что страх и тревога обязательно выпустят свои щупальца, но ничего подобного не произошло. Он испытал странное чувство, будто завершил какое-то важное дело и длинное тяжелое путешествие подошло к концу.

Дирк проплыл над двигателями, лопасти пропеллеров были изящно изогнуты назад, точно лепестки ириса, и подумал, что ребристым головкам цилиндров больше никогда не суждено испытать жар горения. Затем заглянул в иллюминаторы кабины. Стекла остались в целости и сохранности, но покрылись толстым слоем ила, и рассмотреть, что находится внутри, не было никакой возможности.

Питт отметил, что потратил почти две минуты из времени, которое мог провести под водой, быстро поплыл к дыре в главном фюзеляже, протиснулся внутрь и включил фонарик.

И увидел в пугающем мраке большие серебристые канистры. Ремни, удерживавшие их на месте, порвались во время крушения самолета, и их разбросало по полу грузового отсека. Питт осторожно пробрался мимо и сквозь открытую дверь попал в кабину пилота.

Там он обнаружил четыре скелета. Они сидели в гротескных позах, стянутые нейлоновыми ремнями безопасности. Костлявые пальцы штурмана были сжаты; механик, сидевший перед панелью управления, откинулся назад, склонив набок голову.

Мужчина двинулся дальше, чувствуя, что его наполняют страх и отвращение. Пузыри от акваланга поднимались вверх и собирались на потолке в одном из углов кабины. Картина, представшая его глазам, казалась еще более нереальной оттого, что, хотя люди превратились в скелеты, их одежда осталась в целости и сохранности. Ледяная вода замедлила процесс разложения на десятилетия, и команда была в полной военной форме, как в тот момент, когда они погибли.

Второй пилот сидел, выпрямившись, с открытым в беззвучном крике ртом. Пилот наклонился вперед, и его голова почти касалась панели управления. Из нагрудного кармана торчала маленькая металлическая пластина. Питт аккуратно ее достал и спрятал в один из рукавов гидрокостюма. Виниловая папка выглядывала из кармашка на боку кресла, ее Питт тоже забрал.

Затем посмотрел на часы, понял, что пора возвращаться, и торопливо поплыл наверх, к теплым лучам солнца. Холод уже начал проникать в его кровь и туманить мысли. На миг ему показалось, что скелеты повернулись и уставились на него пустыми глазницами.

Дирк поспешно попятился из кабины и быстро повернулся, когда оказался в грузовом отсеке. Именно в этот момент он заметил ногу за одной из канистр. Тело было привязано ремнями сразу к нескольким кольцам крепления. В отличие от останков команды, на костях этого человека кое-где сохранилась плоть.

В голове Питта прозвучал сигнал тревоги, его руки и ноги быстро теряли чувствительность и онемели от безжалостного холода, и у него появилось ощущение, будто он двигается в густом сиропе. Он понимал, что, если в самое ближайшее время не согреется, на потерпевшем крушение самолете появится еще одна жертва. Мысли окутал туман, и на мгновение Дирк испытал приступ паники, когда понял, что не знает, где верх, а где низ. Но тут пловец увидел пузыри, поднимавшиеся из грузового отсека в сторону поверхности.

Он с облегчением отвернулся от скелета и поплыл за пузырями наружу. В десяти футах от поверхности мужчина разглядел дно лодки, которая покачивалась в преломленном свете, точно кадр из сюрреалистического фильма. Он даже видел голову Джордино, казалось, не имеющую тела. Эл всматривался в воду за бортом.

Едва хватило сил, чтобы выбраться на поверхность и схватиться за весло. Затем Джордино и Стайгер, объединив усилия, легко, точно их товарищ превратился в маленького ребенка, вытащили его из воды на дно лодки.

— Помоги снять гидрокостюм, — сказал Джордино.

— Боже праведный, он весь посинел.

— Еще пять минут на дне, и он бы стал жертвой переохлаждения.

— Переохлаждение? — переспросил Стайгер, снимая с Питта куртку.

— Это когда тело полностью теряет тепло, — пояснил Эл. — Я знал аквалангистов, которые от этого умерли.

— Я не… еще не готов к столу патологоанатома, — с трудом, дрожа от холода, заявил Питт.

Сняв гидрокостюм, Джордино и Стайгер принялись с силой растирать Дирка полотенцами, а затем завернули в толстое шерстяное одеяло. Чувствительность начала медленно возвращаться в его руки и ноги, теплые лучи солнца ласкали кожу, помогая быстрее согреться. Питт пил горячий кофе из термоса, понимая, что приятные ощущения имеют скорее психологический, чем физический характер.

— Ты настоящий идиот, — сказал Джордино, в его голосе прозвучало беспокойство и ни капли гнева. — Чуть не прикончил себя, оставаясь там так долго. Вода на такой глубине наверняка ледяная.

— Что ты там обнаружил? — взволнованно спросил Стайгер.

Питт сел, прогнав остатки тумана из головы.

— У меня была папка.

Эл помахал папкой перед его носом.

— И она у тебя есть. Ты сжимал ее в левой руке, точно паспорт.

— А маленькая металлическая пластинка?

— У меня, — сказал полковник. — Она выпала из твоего рукава.

Питт прислонился к борту лодки и сделал еще глоток обжигающего кофе.

— Грузовой отсек заполнен большими канистрами — стальными, судя по тому, что они практически не подверглись коррозии. Что там, неизвестно. Я не обнаружил никаких значков или обозначений.

— Какой они формы? — спросил Джордино.

— Цилиндрические.

— Не могу представить, какой груз, принадлежащий армии, требует перевозки в надежных стальных контейнерах, — задумчиво проговорил он, но уже в следующее мгновение у него возникла новая мысль, и он пристально посмотрел на Питта. — А команда? Ты нашел кого-нибудь?

— Их останки пристегнуты ремнями безопасности к креслам.

Джордино осторожно приподнял один угол виниловой папки.

— Бумаги, возможно, удастся прочитать. Думаю, смогу их разделить и высушить, когда вернемся в дом.

— Скорее всего, это полетный лист, — предположил Стайгер. — Некоторые крутые пилоты из старой гвардии ВВС до сих пор предпочитают держать бумаги в таких папках, а не в более современных из пластика.

— Может быть, документы расскажут нам, почему самолет так сильно сбился с курса.

— Лично я очень надеюсь, что так и будет, — сказал полковник. — Хочу получить все факты, чтобы завернуть эту тайну в красивую подарочную упаковку, прежде чем преподнести ее Пентагону.

— Послушай, Стайгер…

Мужчина вопросительно посмотрел на Питта.

— Мне очень не хочется сообщать тебе вещи, которые нарушат твои замечательные планы, но тайна «03», принадлежавшего ВВС, совсем не так проста, как кажется на первый взгляд. Там все гораздо сложнее.

— Мы ведь нашли обломки практически в целости и сохранности, разве нет? — Стайгер не собирался так просто расставаться со своей победой. — Ответы лежат всего в нескольких ярдах от поверхности, нужно только достать упавший самолет. Что еще ты там обнаружил?

— Довольно неприятную и неожиданную вещь.

— Какую?

— Боюсь, мы имеем еще и убийство, — сказал Питт.

Конец ознакомительного фрагмента — скачать книгу