Эллисон Бреннан

Поцелуй меня, убей меня

 

Romantic-детектив

 

 

Благодарность

 

Мы, писатели, пишем в вакууме, проводя сотни часов за работой, и иногда забываем, что после того, как книга написана, в дело вступают много людей, дабы завершить процесс и сделать ее как можно лучше: редакторы, oформители, отдел, отвечающий за обложку, иллюстрации, отдел продаж, группы сбыта, отдел подготовки текстов и многие другие. В частности, я хочу поблагодарить, как всегда, моих редакторов – Шарлот Хершер и Дану Айзаксон. Я так рада, что вы у меня есть.

Хочу поблагодарить других прекрасных людей из «Рэндом‑хауз»: Кейт Коллинс, Скотта Шэннона, Джину Уочтел, Келли Филлингим и всю производственную бригаду, а также Линду Марроу, которая купила мою первую книгу для «Баллантайн». Без ее поддержки мои шестнадцать книг не существовали бы сегодня.

Мой агент, Дэн Коннавей (который, наверное, был дипломатом в своей прошлой жизни), заслуживает большой благодарности за поддержку и советы.

Одна из лучших вещей в жизни писателя, кроме любви к писательству, – это возможность обмениваться опытом со знатоками литературы со всей страны, общаться с ними на тему нашей общей страсти и учиться в процессе. Хочу отдельно поблагодарить фотографа и журналиста Натана Кенсингера за его потрясающий онлайн‑фотожурнал. Я провела много часов, читая статьи, просматривая фотографии и преисполняясь любви к Нью‑Йорку. Натан к тому же ответил на мои многочисленные вопросы о заброшенных складах и строениях по всему городу. Если вам интересно, что меня вдохновило, вы можете посетить его вебсайт: kensinger.blogspot.com

Особая благодарность Диан Линд за предоставленную информацию о способах отслеживания мобильных телефонов и идентификации телефонных номеров. Спасибо Уолли Линду и его группе экспертов из «Кроайм сцин райтерс» за ответы на мои вопросы о разложении трупов, пропавших без вести людях и судопроизводстве. Если я и допустила неточности в своей книге, то лишь по своей вине.

Академия ФБР в Сакраменто, которая послужила неисчерпаемым источником информации и вдохновения для многих из моих книг, также заслуживает благодарности – в особенности член Стратегического авиационного командования в отставке Дрю Паренти и представитель по связям с общественностью Стив Дюпре, которые всегда находили время, чтобы ответить на мои вопросы. Также я хочу поблагодарить Академию ФБР в Куантико за информацию, которой они делились со мной во время моего посещения в 2009 году.

Теплая благодарность Кирстен Бентон, которая выиграла использование ее имени в этой книге на благотворительном сборе средств «Помощь для Хэнка». Настоящая Кирстен не имеет ничего общего с героиней книги, кроме имени!

И, конечно, я выражаю безграничную благодарность моей семье: моему мужу Дэну, за то, что вел хозяйство, пока я работала над книгой, носил мне кофе из «Старбакс» по утрам и приспосабливался к моему напряженному графику; моей матери за ее попытки организовать порядок вокруг меня и за то, что она мой фанат номер один; и моим детям – за то, что терпеливо мирились с тем, что обеды бывали непредсказуемыми в смысле еды и времени во время моих дэдлайнов.

 

Пролог

 

Оглушающая музыка гремела в заброшенном складе, заглушая завывания ветра снаружи и шум толпы, собравшейся после полуночи в этой заброшенной части Бруклина.

В любую другую ночь Кирстен отрывалась бы на танцполе, пока не свалилась бы от усталости или пока какой‑нибудь незнакомый парень не утащил бы ее, чтобы заняться сексом, после которого она бы чувствовала смесь возбуждения и стыда. Месяцами она жила ради этих выходных, ради полной свободы и возможности побыть кем‑то другим, но этой ночью ей хотелось просто пойти домой.

Какой дом? Тебе некуда идти.

От грохочущей музыки ей стало плохо. Она хорошо знала, что не стоило пить в баре, но ее мучила жажда, и ей нужно было что‑то, чтобы расслабиться. Большинство наркотиков, которые добавляли в местный алкоголь, уже на нее не действовали, а воду она всегда приносила с собой. Кирстен нервничала – то ли из‑за своего состояния, то ли из‑за того, что несколькими часами ранее по телефону голос Джесси звучал так странно. Кирстен даже не собиралась приходить сюда в эти выходные, но Джесси просила ее приехать. Куда, кстати, она запропастилась?

Высокий худощавый парень с русыми волосами подошел к ней с хорошо знакомой улыбкой. Кирстен не была настроена на секс, когда приехала сюда час назад, но то, что здесь подсыпа́ли в алкоголь, определенно ее расслабило. Парень был совсем неплох, похож на студента… Да и Джесси опаздывала.

– Хочешь развлечься? – Парень положил руку ей на предплечье и мягко сжал.

– Давай на танцпол, – предложила Кирстен.

Парень бросил скептический взгляд на толпящихся на танцполе людей. Не все приходили на подпольные вечеринки за сексом, хотя зачастую все заканчивалось именно этим. Большинство захаживало сюда ради наркотиков, алкоголя и музыки.

Она рассмеялась и взяла его за руку, поглаживая его ладонь большим пальцем.

– Ты здесь новенький?

– Просто не представляю, как можно танцевать в такой давке.

Телефон Кирстен завибрировал; она собиралась проигнорировать звонок, но в последний момент все‑таки решила ответить. Взглянув на номер, увидела, что сообщение было от Джесси.

– Погоди, – Кирстен взяла телефон, чтобы наконец‑то узнать, где находится ее подруга.

 

я вижу тебя с этим парнем. нам надо поговорить сейчас. я начинаю беспокоиться. снаружи через 10 мин.

 

Что еще за секретность? Кирстен оглянулась, но не смогла нигде увидеть Джесси.

Она ответила.

 

что происходит?

 

– Эй, ты собираешься трахаться со своим телефоном или со мной? – возмущенно спросил парень.

– Как тебя зовут?

– Райан.

Джесси ответила мгновенно.

 

пжлст, к, надо поговорить. здесь холодно.

 

– Сначала мне нужно поговорить с подругой, а потом я вся твоя, – сказала Кирстен.

Она обвила руками шею молодого человека и, прижавшись к нему всем телом, впилась в его губы. Тот прижал ее к стене и навалился на нее.

– Ты горячая, – шепнул он ей на ухо.

Кирстен поцеловала его. Вкус его губ был незнакомым и новым. Возбуждение захлестнуло ее, и она забыла обо всем на свете. Забыла, кто она и откуда, и полностью растворилась в этом мгновении. Кирстен улыбалась, пока ее ум витал где‑то далеко.

– Тебе нравится? – раздался шепот в ее ухе.

– Да, – ответила она, хотя и не знала почему. Ее руки крепко обвивали его шею. Как его звали? Райан…

Телефон Кирстен снова завибрировал. Она встряхнула головой, чтобы прийти в себя, и, глядя поверх плеча Райана, прочитала последнее сообщение от Джесси.

 

не будь такой шлюхой и давай встретимся снаружи. сейчас же, Эш.

 

Шлюха? Интересно, а Джесси тогда кто? Но что‑то здесь не так. В глубине сознания Кирстен это понимала, но ее мозг был словно в тумане. Она с удивлением отметила, что руки Райана незаметно для нее очутились у нее на груди. Затем посмотрела на часы в телефоне и снова удивилась. Неужели они простояли в объятиях у стены целых пятнадцать минут?

Кирстен по опыту знала, что от парней на подобных мероприятиях было не так‑то просто отделаться и что ее обещание вернуться ничего не значило для Райана.

Что, если Джесси в беде? Она вела себя так странно; и то, что она позвонила в пятницу утром, было так на нее не похоже…

Эш.

Джесси назвала ее Эш. Сокращенное от Эшли, имя, которым Кирстен называла себя на вечеринках.

Джесси знала настоящее имя Кирстен. «Эшли» и «Дженна» – псевдоним Джесси – были всего лишь именами, которыми они называли себя на вечеринках. Может, Джесси назвала ее Эш, потому что ей хотелось немного побыть в роли?

Пока Кирстен размышляла над странным поведением Джесси, Райан расстегнул джинсы, вытащил свой член и приподнял подол ее платья. Под вновь нахлынувшим действием наркотиков время для нее замедлилось. Кирстен чувствовала себя так, будто наблюдала за своим телом со стороны. Ей было знакомо это ощущение, но она выпила не так уж и много для того, чтобы оно пришло. Или же выпила?

– Надень презерватив, – прошептала Кирстен.

– Уже надел, солнышко.

Как она могла этого не заметить? Она ощутила Райана внутри себя, но не могла вспомнить, когда он вошел. Ноги Кирстен были обвиты вокруг его талии, но она не помнила, как они там оказались.

Затем он кончил. Она не знала, отняло это у него две минуты или час, но они оба вспотели, и Райан широко улыбался.

– А ты шикарная девчонка. – Он перевел дыхание.

– Мне нужно встретиться со своей подругой, – прерывающимся голосом сказала Кирстен.

– Поспеши, а когда вернешься, мы пойдем за кулисы.

«Кулисами» на местном сленге называлась возможность уединиться в какой‑нибудь из комнат заброшенного склада. Большинство из этих комнат были пустыми, и люди приносили с собой матрасы и одеяла. Будь Кирстен трезвой, она бы ни за что не согласилась пойти туда, ибо там было довольно грязно.

– Хорошо.

Она повернулась и пошла к выходу. Ремешок сумочки Кирстен был обмотан вокруг ее запястья, и она попыталась на ощупь найти свой телефон, но его там не оказалось. Она взглянула и увидела, что молния была расстегнута, и все содержимое сумочки вывалилось на пол. Кирстен даже не знала, который сейчас час. Она осмотрела пол вокруг, но не смогла нигде найти свой телефон и деньги. Ей надо было вернуться и поискать их, но громкая музыка сводила ее с ума.

Кирстен вышла на улицу. Ледяной ветер пронзил ее, но на мгновение ей даже стало лучше. И почти сразу же она протрезвела до такой степени, что почувствовала себя омерзительно от того, что Райан сделал с нею там, у стены.

Чего хотела от нее Джесси? Выйти наружу и повернуть… налево?

Но прошло куда больше десяти минут. По меньшей мере двадцать. Возможно, больше. Час? Кирстен потеряла счет времени.

Она повернула налево и пошла настолько прямо, насколько позволяло ее состояние. Вскоре ей стало холодно. Внутри склада Кирстен согревали танцы, жар десятков тел и принесенные кем‑то огромные прожекторы. Теперь ей хотелось обратно. Или домой. Но ее поезд до Вирджинии прибывал только завтра после обеда. Кирстен планировала оторваться, а затем отоспаться в ближайшем мотеле. На сайте «Пати Герл» она заработала приличное количество денег, чтобы не беспокоиться о них.

Кирстен нащупала свой пояс и вздохнула с облегчением, когда обнаружила деньги в маленькой сумочке на молнии. Она не носила все свои наличные в сумочке – так, лишь несколько долларов, – поскольку не желала застрять в городе совсем без денег в случае чего. Кирстен ни за что не хотела просить мать о помощи. Может, Райан нашел ее телефон и она сможет позвонить Трею… Трей всегда говорил, что поможет ей в случае чего.

Кирстен не хотелось звонить своему бывшему. Он наверняка прочитал бы ей лекцию о ее безнравственном поведении, а она не собиралась выслушивать попреки ни от него, ни от кого бы то ни было еще.

Кто‑то лежал на земле. Сначала Кирстен подумала, что это два трахающихся тела, но тут же осознала, что у нее просто двоилось в глазах. Поморгав, она увидела, что на земле лежит один человек. Девушка в розовом платье.

– С тобой всё в порядке? – спросила Кирстен и в тот же момент поняла, что неподвижно лежащая девушка – это Джесси.

Кирстен открыла рот, чтобы закричать, но не смогла издать ни звука. Ее как будто парализовало, она не могла ни двигаться, ни позвать на помощь. Джесси лежала на земле в странной позе, и Кирстен охватил ужас.

Она могла просто отрубиться. Кирстен сделала шаг по направлению к лежащему на земле телу, но вдруг осознала, что ее подруга мертва. Глаза и рот у Джесси были открыты, а одна рука была изогнута под странным углом.

Кирстен почувствовала какое‑то движение справа, а затем услышала голос. Он звучал так, как будто его источник был отдален от нее на сотни километров, слабый, будто раздающийся с другого конца туннеля.

Девочки типа тебя…

Кто‑то что‑то сказал? Или ей показалось? Нетвердо стоя на ногах, на мгновение Кирстен испугалась, что упадет в обморок. Она повернулась и нетвердой походкой направилась в сторону склада. Все вокруг было словно в тумане.

Даже не думай, сучка.

Снова услышав шепот, Кирстен бросилась бежать. Она бежала прямо вперед, не зная куда бежит, только бы подальше от тела Джесси. Она не была уверена, что голос был настоящим, а не галлюцинацией. И все же Кирстен бежала так быстро, как могла. Ее шпильки застревали в трещинах в цементе, и один раз она чуть не упала, но удержалась на ногах. Затем скинула обувь и побежала дальше. Подальше от склада. Подальше от Джесси.

Джесси написала ей. Она назвала ее Эш.

Быть может, вовсе не Джесси послала последнее сообщение.

Кто‑то поджидал Эшли. Кто бы ни убил Джесси, он планировал убить и ее.

Ступни Кирстен болели от порезов об осколки стекла и мелкие камешки. Она бежала, пока не увидела несколько припаркованных машин. Возможно, она сможет спрятаться там. Возможно, кто‑то оставил ключи в машине. Ей хотелось домой.

Кирстен увидела, что кто‑то сидит на пассажирском сиденье небольшого джипа. Она не знала, действительно ли кто‑то следовал за ней, и быстро оглянулась. Никого. Но она слышала этот голос! Разве нет? О господи, ее мысли путались!

Девочки типа тебя…

Снова услышав этот голос, Кирстен споткнулась и упала, поранив колени и ладони. По ее лицу текли слезы.

Что теперь она должна делать? Джесси была мертва.

Ей почудилось, что кто‑то по прежнему гонится за ней. У Кирстен кружилась голова, она никак не могла сосредоточиться. Девушка с трудом поднялась на ноги и попыталась бежать, но мучительная боль в порезанных ногах заставила ее снова упасть на асфальт.

Бежать было некуда.

 

Глава 1

 

Под порывами ледяного ветра агент ФБР Сюзанна Мадо приподняла желтый пластик, которым была накрыта мертвая девушка, и тихо выругалась.

Джейн Доу было от шестнадцати до двадцати лет. В ее русые волосы были вплетены розовые ленточки. Платье тоже было розовым, и Сюзанна рассеянно подумала, что девушка меняла ленточки в волосах под цвет платья. На теле не было видно явных следов сексуального насилия и смертельных ран. Тем не менее это – очередная жертва убийцы, выслеживать которого поручили Сюзанне.

На Джейн Доу была только одна туфля.

Опустив пластик, Сюзанна осмотрела место преступления, тщетно пытаясь убрать с лица свои длинные темно‑русые волосы. Неослабевающий ветер завывал над потрескавшимся асфальтом поросшей травой парковки у заброшенного склада в Бруклине. Ветер уже повалил несколько деревьев поблизости – небольшие ветки и прутья валялись на тротуаре. Скорее всего, ветер уничтожил все улики, которые могли находиться поблизости от тела.

Судя по всему, труп не пытались спрятать – высокая трава и небольшое строение, в котором когда‑то находился трансформатор или мусорный контейнер, скрывали тело от взглядов случайных прохожих. Сюзанна отошла от приземистого строения и повернулась в сторону Аппер‑Нью‑Йорк‑Бэй. Маленькая бухта Гованус находилась к северу, к западу на горизонте виднелись здания Нью‑Джерси. Ночью, когда огни города сияют над водой, здесь было бы довольно мило, если б не было так чертовски холодно.

Полицейский в штатском из Нью‑Йоркского управления полиции подошел к Сюзанне с ухмылкой, которую она не назвала бы дружелюбной.

– А вот и Бешеная Псина Мадо![1] Мы слышали, эта – одна из твоих, – полицейский указал на труп девушки.

Сюзанна закатила глаза. Даже не глядя, она бы узнала Джо Хикса по его утрированому режущему нью‑йоркскому акценту.

– Это не секрет, – сказала женщина, делая заметки в блокноте в попытке избежать разговора.

Хикс был немногим старше ее. Он находился в неплохой форме и, судя по его развязному поведению, считал себя красавчиком. Какая‑то привлекательность в нем была, но его дерзкая позиция «все федералы – козлы», которую он выразил в первую их встречу много лет назад, навсегда поместила его в ее личный список кретинов.

Сюзанна оглянулась в поисках начальника Хикса, но Вика Панетты не было поблизости. Ей нравился старший детектив, и она предпочитала иметь дело только с ним.

– Кто нашел тело? – спросила Сюзанна.

– Сторож, – ответил Хикс.

– Что он рассказал?

– Нашел ее во время утреннего обхода, примерно в полшестого.

На часах было одиннадцать.

– Почему тело не отвезли в морг?

– Нет свободных машин. Следователь уже в пути. Будет через час. У полиции Нью‑Йорка нет тех ресурсов, что есть у вас, федералов.

Сюзанна проигнорировала колкость.

– Что здесь делал сторож? Он что, обходит несколько зданий?

– Да. – Хикс посмотрел в свои записки. Хоть Сюзанна и недолюбливала его, но признавала, что он был хорошим полицейским. – Он заступил на двенадцатичасовое дежурство в четыре утра. Обходит пустые объекты в Сансет‑парк и вокруг бухты. Говорит, что не придерживается определенного маршрута и распорядка, так как вандалам это только на руку.

– Что насчет ночного сторожа?

– Ночной – либо Томпсон, либо Бруззини. По мнению дневного сторожа, Бруззини – лентяй.

– Мне нужны их контакты, – Сюзанна поколебалась. Затем, вспомнив приказ своего начальника относиться дружелюбнее к полиции, добавила: – Благодарю за помощь.

– Неужели в окрестных лесах что‑то сдохло с тех пор, как мы вместе работали по делу? – рассмеялся Хикс. – Я позову Панетту. Уверен, он, как минимум, захочет сделать вид, будто отстаивает право полиции на это дело.

Все еще ухмыляясь, он ушел.

Сюзанна проигнорировала его слова. На самом деле с полномочиями не было никаких проблем – после третьего подобного убийства сформировали оперативное подразделение, состоящее из полицейских управления Нью‑Йоркской полиции и агентов ФБР. Во главе подразделения встал начальник Сюзанны, а ее саму ФБР назначило расследовать это дело. Панетта был высшим по званию оперативником полиции.

Устав бороться с ветром, Сюзанна достала кепку «Нью‑Йорк метс»[2] и натянула ее на свои густые, спутанные ветром волосы. В блокнотике она дописала свои наблюдения и те немногочисленные факты, которые удалось узнать.

Жертва, четвертая по счету, была первой, найденной в Бруклине. Первая жертва, студентка младшего курса, была убита в Гарлеме, на улице, популярной среди скваттеров и тусовщиков, где все двери и окна были забиты досками. Это было накануне Хеллоуина. Вторую жертву нашли второго января на южной стороне Бронкса, по иронии судьбы, как раз напротив тамошней тюрьмы. Третья жертва – та самая, которая привлекла внимание ФБР к этим убийствам уже как к серийным – была найдена в Манхэттенвилле, недалеко от Колумбийского университета восемнадцать дней назад.

Сюзанна работала в оперативной группе, созданной по этому делу, менее двух недель.

Кроме отсутствующей туфли и возраста жертв – все они были совершеннолетними девушками менее двадцати одного года от роду – имелись еще два совпадения: жертвы были задушены пластиковым пакетом, который убийца забирал с собой, и все они были убиты рядом с заброшенными зданиями, в которых в ночь преступления проходили вечеринки.

Тайные, или подпольные, вечеринки не были чем‑то новым. Часть из них выглядела вполне невинно, с танцами, выпивкой, музыкой, рекреациоными наркотиками. Другая же часть была куда более дикой. Рейвы в Америке впервые появились в Бруклине, в заброшенных туннелях метро, и недавно снова набрали популярность. В тренде были секс‑вечеринки с морем алкоголя и тяжелыми наркотиками. За музыкой и танцами следовал беспорядочный секс. Еще до этих убийств на подобного рода вечеринках было зарегистрировано несколько смертей из‑за наркотиков. Сюзанна не сомневалась, что жертва принимала участие в рейве. Детектив Панетта называл такие вечеринки «экстрим‑рейвами».

В прессе прозвали убийцу Душителем Золушек после того, как кто‑то рассказал им о том, что убийца забирал у жертв одну туфлю. Сюзанна считала, что проговорился кто‑то из копов, но это мог быть кто угодно – десятки людей были замешаны в расследовании.

Сюзанна разослала уведомления всем частным охранным компаниям в пяти районах Нью‑Йорка не допускать проведения рейвов на заброшенных территориях, но все усилия были тщетны: стоило властям закрыть один клуб, как вместо него появлялись два других.

Она также связалась с местными университетами и школами и предупредила о маньяке, убивающем девушек на подпольных вечеринках. Сюзанна прекрасно понимала: пробиться через непобедимую уверенность подростков, что «со мной такое случиться не может», вряд ли получится. Она живо представляла себе их оправдания: «Мы не пойдем поодиночке. Мы не пойдем с незнакомцами. Мы не будем слишком много пить». Когда стоял вопрос о жизни и смерти, как в этом случае, Сюзанна искренне не понимала, почему молодежь не хотела устраивать вечеринки в более безопасных местах – например, в общежитиях. Там имелись свои проблемы, но хотя бы не было серийных убийц.

– Сюзанна!

Сюзанна оглянулась и помахала подошедшему Вику Панетте. Ей нравился этот крепкий итальянец. Он был ее роста – пять футов девять дюймов[3], – одет в новый шерстяной плащ, пепельно‑серый, такого же цвета, как и его волосы.

– Привет, Вик, – сказала она, когда тот подошел. – Новый плащ?

– Да, подарок от жены на Рождество, – сказал Панетта с невозмутимым видом.

– Очень хороший.

– Слишком дорого за этикетку, – пробурчал Панетта и кивнул в сторону прикрытого трупа. – Мы сделали фото местности, а затем накрыли тело, чтобы не потерять оставшиеся улики из‑за ветра.

– Судя по тому, как бушует ветер в последние два дня, мы их уже потеряли.

– Вы осмотрели тело?

– Поверхностно, – ответила Сюзанна.

– Вы заметили, что одной туфли не хватает?

– Конечно.

– Может, туфля под телом?

– Думаете?

– Нет, – Панетта покачал головой, затем достал телефон из кармана пальто и прочитал сообщение. – Хорошие новости: следователь уже в пути и будет здесь в течение десяти минут.

«Давно пора», – подумала Сюзанна, но вслух произнесла:

– Хикс сказал, что вы говорили со сторожем, который нашел тело?

– Да, он оказался бывшим полицейским. Уволился после травмы. Работает три дня в неделю, относится к своей работе серьезно.

– Что‑то интересное?

– Он подозревает, что Рональда Бруззини из ночной смены кто‑то подкупает. У него слишком много денег непонятно откуда.

– Этот сторож знал о вечеринке?

Панетта покачал головой.

– Нет, к тому же он не работает ночью. Он считает, что Бруззини платят, чтобы тот молчал. Находит свидетельства всевозможных диких вечеринок почти каждую неделю. Мы с Хиксом проверим обоих ночных сторожей, посмотрим, что всплывет.

– Считаете, что это был один из «экстрим‑рейвов», как вы их называете? – шутливо спросила Сюзанна.

Панетта закатил глаза и вздохнул.

– Видимо, да. Они прибрались внутри, но оставили мусор снаружи, с другой стороны здания. Ветер разбросал его повсюду. Полиция прямо сейчас работает внутри и снаружи, но проблем хватает. Мы снимаем отпечатки, однако вряд ли это что‑то даст.

– Понятно. Пара сотен обдолбанных детей, всё вверх тормашками…

– Если вам понадобится помощь нашей лаборатории, дайте мне знать.

– Спасибо.

У полиции Нью‑Йорка была неплохая лаборатория, которая находилась здесь же, в этой юрисдикции, поэтому Сюзанна предпочитала, чтобы собранные улики обрабатывали именно они. Панетта был опытным полицейским с двадцатидвухлетним стажем, он хорошо знал систему изнутри и мог добиться результатов быстрее, чем если бы Сюзанна отсылала улики в лабораторию ФБР в Куантико.

– Теперь пресса будет все это обмусоливать, – пробурчал Панетта.

– Без комментариев. – Сюзанна никогда не разговаривала с представителями прессы после одного случая пятилетней давности во время расследования по делу пропавшего ребенка. Из‑за того интервью она оказалась в вечерних новостях, а затем заработала себе еще кучу проблем. И, помимо прочего, получила нелестную кличку Бешеная Псина Мадо.

– У нас нет вообще никаких зацепок, – грустно сказал Панетта.

На телах всех жертв осталась масса физических улик, но ничего такого, что могло бы помочь выследить убийцу. У первых двух жертв было по меньшей мере два сексуальных партнера примерно за двадцать четыре часа до их смерти, но ДНК, оставленная ими, либо оказалась неидентифицируемой, либо не соответствовала ни одному из образцов из базы данных полиции. Улики указывали на семерых половых партнеров у трех первых жертв, но партнеры у каждой из них были разные. Это означало, что убийца хорошо позаботился о том, чтобы не оставить следов своей ДНК на телах жертв, и, скорее всего, не имел с ними сексуальных контактов. Из‑за многочисленных партнеров и самой природы такого рода вечеринок следователь не мог установить, имел ли место насильственный секс, или все было по обоюдному согласию.

Не имея представления о мотивах убийцы, было практически невозможно составить психологический профиль. У сексуального садиста, к примеру, профиль отличался от профиля человека, который убивал проституток за их грешную профессию. У серийных убийц, истязавших и убивавших своих жертв, был совсем иной профиль, чем у тех, кто насиловал. Оперативная группа даже не могла определить, был ли убийца одним из участников вечеринки, или он прятался поблизости, поджидая одиноких девушек.

Чем бы убийца ни пользовался для удушения своих жертв, он всегда забирал это с собой, вместе с одной из туфель жертвы. Он не передвигал тела – они были мертвы еще до того, как падали на землю.

– Кстати, эта умерла не сегодня ночью, – сказал Панетта.

– Я еще не успела близко ознакомиться с уликами, – ответила Сюзанна.

– Дневной сторож работает только со среды по субботу. Как я уже говорил, он сомневается, что второй сторож слишком пристально осматривает территорию во время своего обхода. Так что, вполне возможно, наша Джейн Доу[4] лежит здесь еще с вечера субботы.

– Почему вы так считаете?

– Этот сторож, который из бывших полицейских, проходил здесь в субботу после обеда, и тела еще не было.

– И вы не считаете, что убийцей мог оказаться он? – В сказанном Сюзанной была лишь доля шутки.

– Нет, – ответил Панетта. – Но я все же проверю его. Я хорошо осмотрел тело. Посмертное окоченение уже прошло. Скорее всего она пролежала здесь более сорока восьми часов. Эксперт сможет сказать точнее.

– Хорошо, – кивнула Сюзанна. – Я оставляю обследование места преступления в ваших руках. Мне нужно установить личность убитой как можно скорее, потом я просмотрю информацию по остальным трем жертвам и снова допрошу их друзей. Кто‑нибудь что‑нибудь должен знать. Студенты прямо как дети. Они, видите ли, боятся проблем с законом из‑за наркотиков и вечеринок. А то, что на них охотится серийный убийца, их, похоже, вообще не волнует.

 

Глава 2

 

Кирстен Бентон не появлялась дома уже пять дней.

Из‑за ее привычки периодически пропадать из дома на выходные полиция города Вудбридж, штат Вирджиния, отнеслась к этому происшествию не слишком серьезно. Шон Роган, однако, отнесся к нему очень серьезно, так как Кирстен впервые не вернулась к вечеру воскресенья.

Уже была среда, и на звонки на ее мобильный отвечал лишь сервис голосовой почты. Шон пытался обнаружить ее мобильный телефон по GPS, но безрезультатно. Он предположил, что либо она отключила свой GPS, либо села батарейка телефона.

Теперь Шон и его напарник, Патрик Кинкейд, пытались распутать это дело. Патрик поехал в Вудбриджское отделение полиции для того, чтобы поговорить со следователем об исчезновении Кирстен и достать заявления, написанные ее матерью за последние шесть месяцев. Шон и Патрик надеялись, что им удастся найти какую‑то закономерность в ее исчезновениях и сообразить, куда она могла подеваться на этот раз.

Шон сидел в комнате Кирстен за письменным столом и копался в ее компьютере. Подростки жить не могли без своих гаджетов, и с помощью ее мейлов и аккаунтов в социальных сетях он надеялся уже к вечеру выследить Кирстен. Для начала, однако, Шон хотел избавиться от нависшей над ним матери Кирстен – Эвелин. Она простояла у него за спиной все время, пока он взламывал пароль от компьютера. Шон недовольно провел рукой по своим каштановым волосам, но те снова упали ему на глаза. Что он мог сделать, чтобы избавиться от обеспокоенной матери?

– Ваш напарник пошел поговорить с полицейскими, но я не уверена, принесет ли это какой‑то результат, – обеспокоенно сказала Эвелин.

Эта женщина была дальней родней Шона. Точнее, бывшей женой его дяди, Тима Бентона, который был двоюродным братом его матери и даже не состоял с нею в кровном родстве. Но брат Шона – Дюк – уважал семейные узы.

– Если кто‑то и может заставить полицию отнестись серьезно к исчезновению Кирстен, так это Патрик – ведь он сам когда‑то был полицейским, – сказал Шон.

Патрик начал работать в детективном агентстве «Роган Карузо Кинкейд» – «РКК» – два года назад, когда Шон еще жил в Сакраменто. Три месяца назад они переехали в Вашингтон, где открыли восточное отделение агентства «РКК Ист», надеясь сделать карьеру подальше от присмотра своих старших братьев, которые были основателями и директорами. Обычно «РКК» не занимались случаями пропажи людей. Но Бентоны были родней…

– Вы хотите, чтобы я снова обзвонила ее друзей? – спросила Эвелин.

– Нет, они все равно сейчас в школе. Вы составили список, о котором я вас попросил?

– Да, – ответила она.

– Вы могли бы все проверить? Убедитесь, что вы записали телефонные номера каждого из друзей Кирстен, всю информацию, которую они смогли вспомнить, – например, сколько времени Кирстен проводила с ними, является ли кто‑то из них ее парнем или бывшим парнем. А еще ее школьное расписание и оценки, телефонные номера и имейлы учителей. Нам нужно будет поговорить с ними, чтобы узнать, не заметили ли они что‑нибудь странное в поведении Кирстен за последнее время.

Шон вовсе не пытался втягиваться в разговор – они с Патриком уже узнали от Эвелин все необходимое прошлым вечером, – но та все не унималась.

– Она была сама не своя после того, как мы переехали сюда… мы должны были переехать, я не могла оставаться в Лос‑Анджелесе после того, что сделал Тим, вы ведь понимаете?

Шон уже слышал все о разводе Эвелин с бывшим мужем и последовавшем переезде за три тысячи миль. Кирстен, которой на тот момент было четырнадцать лет, не хотела переезжать, но Эвелин уже нашла здесь работу. Она признавала, что с тех пор, как они переехали в Вирджинию три года назад, ее отношения с Кирстен стали натянутыми. Единственная причина, по которой Шон находился здесь, заключалась в том, что Кирстен никогда не пропадала на столь долгий срок, и Тим Бентон нанял «РКК», чтобы найти ее.

– Давайте сначала найдем вашу дочь, а затем вы сможете поговорить с нею по душам, – сказал Шон.

– Знаете, она хочет поступить в колледж в Калифорнии. Она ненавидит меня.

Шон сделал над собой усилие и спокойно спросил:

– Эвелин, вы могли бы заняться этим списком?

Наконец женщина вышла из комнаты. Шону было жаль ее, но он не мог заниматься своим делом, пока она находилась рядом. Ранее Роган предложил Эвелин пригласить кого‑нибудь из друзей, чтобы не сидеть в одиночестве, но когда они с Патриком приехали, она была одна.

Пока ноутбук Шона взламывал пароль с помощью программы, которую он сам написал, Роган решил осмотреть скудно обставленную комнату Кирстен. У большинства девушек‑подростков – если, конечно, его сестра была хорошим примером, – было куда больше вещей, чем у Кирстен. Здесь не было обычных для комнаты девушки флакончиков с духами и косметикой, плюшевых зверушек, прочих безделушек и беспорядка в целом. Не было даже постеров на стенах, кроме одного плаката с изображением пляжа над письменным столом.

Шон бросил взгляд на окошко программы – оставалось еще несколько минут до завершения, – затем прошелся по комнате и записал короткое видео на свой телефон. Единственным местом здесь, которое несло отпечаток личности Кирстен, был ее письменный стол. В выемке стены напротив стола, почти невидимой из других частей комнаты, висела деревянная доска с фотографиями Кирстен и ее друзей, обрывками билетов из кинотеатров и записками типа «эссе по английскому до понедельника!!» и «кино в субботу».

На столе, прислоненные к стене, стояли книги; небольшая книжная полка слева была заполнена популярными среди подростков книгами о волшебниках, вампирах и падших ангелах. Шон перелистал настенный календарь, но, судя по всему, Кирстен не часто пользовалась им. День рождения друга был отмечен в январе, день рождения отца – в мае. Пятое июня было обведено большим красным кружком и отмечено улыбающейся рожицей, но Шон не мог понять, что это означает – это явно был не ее день рождения, так как он знал, что Кирстен исполнится восемнадцать в апреле.

Шон подобрал стопку брошюр разных колледжей. Университеты Сан‑Диего, Санта‑Барбары, Пеппердина. Все они находились в Южной Калифорнии. Шон взглянул на плакат, изображающий пляж, и узнал это место. Пирс Малибу. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – Кирстен скучала по дому. Это было видно по пустой комнате, по колледжам, в которые она записалась, и по плакату, который как бы говорил: «У меня ностальгия!»

В целом комната Кирстен напоминала номер в отеле. Постель была простой, с одним белым одеялом, без кучи подушек и плюшевых игрушек. На тумбочке у кровати не было ни лампы, ни цифрового будильника – часы стояли у нее на столе. На туалетном столике не было беспорядка, пол тоже оказался чистым. Шон приоткрыл дверь в чулан и обнаружил, что тот доверху набит плюшевыми игрушками и подушками. Почему их не было на ее кровати? Может, Кирстен страдала навязчивой аккуратностью? Три года – достаточный срок для того, чтобы обжить комнату. Ее же комната выглядела нежилой.

Шону захотелось, чтобы его Люси сейчас была с ним рядом. И не только потому, что в последнее время он не уделял ей достаточно времени. Люси разбиралась в подростках и смогла бы точно сказать, если б что‑то в комнате было не так. Шон отослал видео ей на электронную почту, а также прикрепил письмо с историей Кирстен.

У Эвелин имелось свое мнение насчет происходящего. Она считала, что у Кирстен завелся новый парень, возможно, из колледжа. Эвелин спросила ее об этом после первого побега, но девушка все отрицала.

По словам матери, Кирстен сказала, что ей было нужно больше личного пространства, и отказалась говорить, где пропадала, даже несмотря на то что Эвелин наказала ее, отобрав ключи от машины.

Если б что‑то происходило с Кирстен, ее друзья, скорее всего, знали бы об этом; но никто из них не смог рассказать ничего полезного.

Компьютер Шона издал звук, сигнализирующий об окончании процесса взлома пароля. Роган сел за письменный стол и вошел в систему компьютера Кирстен. Он разобрал файлы и программы, отсортировав их по давности. Несколько текстовых документов с названиями типа «АНГЛ_ПЕРЕСМЕШНИК» были созданы в последние пару недель. Судя по всему, Кирстен была прилежной ученицей. Чтобы убедиться, что в файлах находилось то, о чем говорилось в их названии, Шон открыл их. Он заметил, что у нее было несколько файлов. mov. Это были видеофайлы с названиями, состоящими из чисел, но в них ничего не было. Судя по всему, они были ярлыками, и, возможно, были всего лишь временными файлами.

Браузер Кирстен был настроен так, чтобы удалять историю посещения страниц каждый раз, когда она из него выходила. В последний раз Кирстен закрыла окно браузера в пятницу в 16.10. Шон мог по логам восстановить историю браузера, но сначала ему хотелось прочесть электронную почту Кирстен. Пароль от имейла был тем же, что и пароль от системы.

В ящике было несколько непрочитанных сообщений – Кирстен не заходила в него с пятницы. Некто по имени Трей Дэниелсон написал ей восемь раз за последние три дня. Письма по сути были однаковыми, но отличались по уровню настойчивости и беспокойства, начиная с «Где ты? С тобой всё в порядке?» и заканчивая сообщением, датированным вчерашним днем:

 

Позвони мне, напиши мне, что угодно! Я беспокоюсь о тебе. По твоему телефону отвечает автоответчик. Я не знаю, где ты. Я говорил со Стейси сегодня утром, но она ведет себя как стерва и не хочет мне ничего говорить. Твоя мама обзванивает всех. Пожалуйста, К, просто позвони мне.

 

Шон нахмурился. Затем он зашел в профиль «Фейсбука» Кирстен и увидел несколько комментариев от ее друзей типа «Нам тебя не хватало!», «Миссис Робертс полная сука! Тебе повезло, что ты пропустила поп‑викторину!», «Эй, ты не заболела? надеюсь, ты сможешь прийти на мою вечеринку в пятницу!».

Из всех друзей Кирстен только Трей Дэниелсон казался по‑настоящему озабоченным. Лучше всего было начать с него.

Шон ответил на последнее письмо, которое Трей послал Кирстен:

 

Трей, я только что вернулась домой, мама на работе, она отключила мой телефон. Ты можешь прийти ко мне как можно скорее? Нам нужно поговорить.

 

Шон надеялся, что ловушка сработает.

Он проверял логи компьютера, когда позвонил Патрик.

– Я только что вышел из отделения полиции, – сказал он. – Оказывается, Эвелин подала заявление в полицию только после первого исчезновения Кирстен. Это не было чем‑то необычным. Родители детей, которые часто сбегают, обычно испытывают чувство стыда и боятся, что люди подумают, будто они не могут контролировать их. Как бы то ни было, я смог заинтересовать полицию в достаточной мере, чтобы они переквалифицировали случай в разряд «пропавшие без вести». Они разошлют ее ориентировки во все больницы и полицейские участки в радиусе ста миль.

– Отлично, – ответил Шон.

– Еще я связался с другом из Национального центра по поиску пропавших без вести детей. Он введет Кирстен в систему, как только полиция Вудбриджа пришлет ему информацию. Так поиски пойдут быстрее.

Национальный центр по поиску пропавших без вести детей тесно сотрудничал с полицией и частными детективными агентствами для поиска несовершеннолетних, как сбежавших из дому, так и преступников. Их помощь в деле поиска Кирстен была большим плюсом.

Шон рассказал Патрику об электронной почте Кирстен, а также о Трее Дэниелсоне.

– Я послал ему имейл с ящика Кирстен от ее имени. Посмотрим, клюнет ли он. Парень учится в старших классах в той же школе, что и она, и, судя по фотографиям с Кирстен в его профиле в «Фейсбуке», они были в близких отношениях. Думаю, будет куда легче расколоть его, чем ее подруг, – он отослал ей много сообщений.

– Если только это не ПСЗ, – хмыкнул Патрик.

– Что такое ПСЗ? – спросил Шон.

– «Прикрой Свой Зад». Он прикрывает свой зад, отсылая подобные сообщения, в то время как сам мог быть причиной исчезновения Кирстен. Мне встречалось такое раньше.

– Скоро мы это узнаем. Я попросил его прийти как можно скорее. Если Трей убил Кирстен, он не придет, но если он ее не убивал, а отсылал эти сообщения, чтобы прикрыть какое‑то другое преступление, он вполне может прийти. Как бы то ни было, мое шестое чувство говорит мне, что он появится.

– Сейчас ты мыслишь, как коп.

– Это было низко! – ответил Шон в притворном негодовании.

Патрик рассмеялся.

– Если мы ждем Трея, нам нужно избавиться от Эвелин. Я считаю, что она слишком расстроена, чтобы быть хоть чем‑то полезной. К тому времени как доеду, я придумаю для нее задание.

– Хорошая идея. Я послал Люси фотографии комнаты Кирстен и попросил у нее совета.

Патрик ничего не ответил.

– Ты на связи? – спросил Шон.

– Зачем вмешивать в это Люси?

Тон, которым это было сказано, был странным.

– Я подумал, что ей будет полезно отвлечься, пока она ждет ответа по поводу своего собеседования в ФБР. Этот случай как раз в ее компетенции, и она может обратить внимание на вещи, которые мы упустили… – Шон помедлил, затем добавил: – В чем проблема?

– Никаких проблем, – ответил Патрик и повесил трубку.

Ну конечно, подумал Шон. Никаких проблем.

С тех пор как Патрик узнал об отношениях Шона с его сестрой, он вел себя немного странно. Шон понимал, что, как старшему брату, Патрику хотелось опекать Люси. Но ей было уже двадцать пять – она вполне могла позаботиться о себе. К тому же Люси действительно отлично разбиралась в делах, подобных тому, которым они сейчас занимались. Она не только хорошо знала компьютерные системы и функционал Интернета, но и понимала людей в целом. Она могла прочитать логи чата и уверенно сказать, кем являлись участники: маньяками, жертвами или скучающими детьми.

Может быть, Патрик не хотел, чтобы Люси была замешана в этом расследовании из‑за ее отношений с Шоном? Или, может, из‑за ее трагического прошлого?

Рогану было все равно. Люси могла и хотела помочь, и он был готов использовать все доступные ему ресурсы. К тому же таким образом они смогли бы проводить больше времени вместе.

 

Глава 3

 

Люси вышла из душа после утренней пробежки и закуталась в белый пушистый халат, подаренный ей два года назад на Рождество женой ее брата Кейт. Расчесала свои густые черные волосы и завязала их в хвост. Затем уселась за компьютер и открыла электронную почту. Ей пришло много поздравлений с днем рождения. Она ответила на письма от членов семьи, немного замешкавшись перед тем, как ответить на письмо от своей сестры Карины, которая не только поздравила с днем рождения, но и пожелала Люси скорейшего принятия в ряды ФБР.

– Скорейшего принятия в ряды ФБР нам обоим, Карина, – пробурчала она и отправила ответное письмо.

Ответ из ФБР мог прийти как через три дня, так и через три недели после собеседования. Большинство кандидатов, прошедших до того уровня, до которого дошла она, доходили до финальной стадии отбора.

Люси хотелось поскорее начать обучение в Куантико. Хотя она и беспокоилась по поводу собеседования, но не делилась своими переживаниями ни с кем, даже с Шоном. На собеседовании она отвечала на все вопросы спокойно и искренне, даже на самые сложные, типа вопросов о ее бывшей начальнице Фран Бакли, отбывающей срок в тюрьме, и ее бывшем парне Коди Лоренцо, а также о происшествии в прошлом месяце, когда условно освобожденный бывший уголовник чуть не убил ее и еще одну женщину.

И самый сложный вопрос: о чем она думала, когда застрелила своего насильника, Адама Скотта, почти семь лет назад?

Люси ответила, что была уверена, что он убил бы ее, поэтому, когда он приблизился к ней, она выстрелила.

Это было не совсем ложью. Люси почувствовала тяжесть в желудке. Она находилась все время на взводе с тех пор, как ее прошлое вернулось, чтобы схватить ее за задницу пять недель назад. Почти семь лет… шесть лет, восемь месяцев и две недели прошло, и она все никак не могла избавиться от воспоминаний. Люси неплохо справлялась с подавлением своих воспоминаний годами, но теперь они ожили в ее памяти, как ненавистная песня, засевшая в голове и повторяющаяся раз за разом.

На почту пришло письмо от Шона, содержащее большой файл. Люси отмахнулась от неприятных воспоминаний и открыла его.

 

Люси – Я отсылаю тебе видео, которое заснял в комнате Кирстен. Что‑то не так, но я не могу понять, что именно. Что думаешь?

Знаю что ты скучаешь по мне.:‑) С днем рождения, не съешь торт без меня.

Твой Шон.

 

Люси улыбнулась, еле удерживаясь oт того, чтобы не рассмеяться. Шон всегда улучшал ей настроение. «Знаю, что ты скучаешь по мне…» Ей не хотелось раздувать его эго еще больше, признав этот факт. Но Люси была рада, что появилось что‑то, чем она могла занять свои мысли.

Шон не был похож ни на одного из тех немногочисленных парней, с которыми Люси встречалась до него. Все произошло спонтанно, и она оказалась не готова к тем сильным чувствам, которые испытывала к нему. Она была благодарна за то, что Шон не торопил ее. Люси хотелось проводить с ним все свое свободное время, но в конечном итоге этого времени оказывалось меньше, как если б он был наркотиком, от которого ей небходимо было отвыкнутъ.

Особенно после того, как две недели назад Люси сказала Патрику о ее отношениях с Шоном. Она пыталась отложить этот разговор, и вовсе не потому, что Шон не нравился Патрику – они были напарниками и сильно сблизились за те три года, что проработали вместе в «РКК». На самом деле она не знала, почему ей не хотелось говорить об этом брату. С Диллоном и Кейт все было по‑другому. Они являлись свидетелями зарождения ее с Шоном отношений, так что нельзя было сказать, будто Люси это скрывала. Когда Патрик вернулся из командировки в Калифорнию, она наконец призналась ему. Брат и сестра шли домой из церкви, и Люси, будто бы случайно, обронила: «О, ты знаешь, мне нравится Шон, и мне кажется он тоже питает чувства ко мне».

– Я знаю, – пробурчал Патрик.

После того как Люси поняла, что брат не собирается больше ничего говорить, она попыталась слегка надавить – ей хотелось узнать, как он к этому относится. Шон был его партнером, она была его сестрой, и хотела – нет, нуждалась – в его одобрении.

Патрик лишь пожал плечами и сказал, что она уже большая девочка. Но было похоже, что он хотел сказать что‑то еще. Брат явно был чем‑то озабочен. Люси знала, что ей не следовало переживать. Шон бы сказал, что Патрику требовалось время, чтобы привыкнуть к тому, что они теперь вместе. Но Роган не понимал ее тесной связи с братом. Патрик был единственным в семье Люси, кого ей не хотелось бы разочаровывать. В меньшей степени это было потому, что он был ей братом, и в большей степени из‑за ее чувства вины из‑за того, что Патрик был серьезно ранен во время преследования насильника Адама Скотта.

Может быть, она просто предвидела, что Патрик не одобрит ее выбора. Люси твердила себе, что ей не нужна была причина, чтобы уйти от Шона, что в данный момент ей не хотелось влюбляться. Она не искала его, он сам появился в ее жизни. Возможно, дело было в том, что Шон чувствовал к ней. Это сквозило не в его словах, а в его взгляде, в его прикосновениях. Он заставлял Люси чувствовать себя так, будто она – единственная. Особенная. Его. И хотя Шон и не говорил этого, своими действиями он ясно давал понять, что он – мужчина ее жизни. Люси это опьяняло и ужасало. Шон заставлял ее ненадолго забыть о своих проблемах.

– Прекрати пытаться все проанализировать, – сказала она себе и запустила одноминутное видео, присланное Шоном.

Оно начиналось на пороге комнаты Кирстен Бентон, затем камера описывала круг, поворачиваясь вокруг своей оси. Голые стены, простая кровать. Никаких личных вещей. Комод, окно – все простое. Только письменный стол и небольшая полка заполнены книгами и бумагами. Фотографии висят над столом таким образом, что увидеть их можно было только сидя за ним. Компьютер повернут к кровати.

Сердце Люси забилось чаще. Она нашла то, что пропустил Шон. Просмотрела запись еще раз в замедленном режиме и нажала на паузу, когда компьютер появился в кадре. Сверху на компьютере была прикреплена веб‑камера, обращенная в сторону кровати.

Люси почувствовала легкую тошноту, к ее лицу прилила кровь. Дрожащими руками она открыла бутылку с водой и сделала глоток.

Ей не хотелось отвечать Шону. Хотелось сделать вид, будто она ничего не видела. Если б она озвучила свои страхи, правда звучала бы слишком просто. Но в ней не было ничего простого.

Может быть, она не права. Может быть, есть другое объяснение. Она всегда предполагала худшее. Но худшее происходило далеко не всегда.

Люси собралась с силами и написала Шону.

 

На компьютере есть еще видеофайлы? Они могут быть в .wmv, mov, или в другом стандартном формате. Ты можешь просмотреть их?

 

Люси не была удивлена, когда минуту спустя ее телефон зазвонил.

– Шон, – сказала она, бросив взгляд на дисплей телефона.

– Здесь десятки видеофайлов, – ответил Шон, – но все они – либо ярлыки, либо временные файлы. Они пусты, в них ничего нет. Я запустил программу для восстановления содержимого жесткого диска… Как ты узнала?

– Я могу ошибаться, – сказала Люси, хотя и не верила в это. – Надеюсь, что ошибаюсь. Но там стоит веб‑камера, обращенная в сторону кровати…

Шон ничего не ответил. Между ними повисла тяжелая пауза.

– Черт, – наконец сказал он.

– Я видела такое много раз, особенно на любительских порносайтах. Зачастую женщины не знали, что их записывают на видео. Но…

– Но Кирстен знала.

– Это ее комната и ее компьютер, – сказала Люси.

– Я все еще не нашел ничего в ее машине, – сказал Шон, затем добавил: – Зачем молодой, красивой девушке с хорошими перспективами в жизни фотографировать себя голой и выставлять эти фото в Интернете?

Люси подозревала, что дело здесь было не только в фотографиях, судя по веб‑камере и удаленным видеофайлам.

– Двадцать два процента девушек‑подростков выкладывают свои фотографии без одежды в Сеть, – сказала она, приложив усилие, чтобы ее голос звучал ровно. Когда Люси впервые узнала эти цифры, она пришла в бешенство, за которым последовало чувство глубокой безысходности. Как только эти фотографии оказывались в Сети, вернуть их было уже невозможно. Одна порнографическая фотография в течение суток будет скачана тысячу раз людьми со всего мира.

– У меня нет ответа, – сказала Люси, хотя и предполагала, что вопрос Шона был риторическим.

– Как только найду что‑нибудь, я дам тебе знать, – ответил Роган. Его голос звучал не так жизнерадостно, как обычно. Энтузиазм и жизнерадостность Шона и были тем, что влекло к нему Люси, и для нее было невыносимо слышать его увядший голос.

– Ты можешь все отсылать мне, – предложила она, хотя ей совсем не хотелось просматривать файлы Кирстен, зная, что она может там увидеть. – Я знаю, что следует искать.

Шон ничего не сказал, и Люси продолжила:

– Я готова ко всему, что могу увидеть в этих файлах.

– Я знаю, что ты готова; я просто…

– Не надо нянчиться со мной. Я не хочу, чтобы меня опекали, как ребенка.

Скоро ее работа будет состоять из постоянных столкновений с подобными вещами, и ничего из того, что Люси могла увидеть в компьютере Кирстен, не смогло бы сравниться с тем, с чем она уже сталкивалась в своей жизни.

– Если у тебя есть время, я буду очень признателен за твою помощь. Я сделаю содержание жесткого диска доступным по Сети и отошлю тебе пароль для удаленного доступа на почту, – сказал Шон.

– Прямо сейчас у меня вагон времени, и я хочу помочь. Если б я не хотела, то не предлагала бы.

– Уже готово. Проверь свою почту.

В то же мгновение раздался звук, оповещающий Люси о новом сообщении.

– Отлично, – сказала она.

– С днем рождения, принцесса. – Шон положил трубку, и Кинкейд снова улыбнулась.

Она зашла в систему Кирстен и начала просматривать разделы один за другим.

Если ее изначальное предположение было верным, она ожидала найти специальные закодированные заголовки во вре́менных файлах, которые создавались каждый раз, когда на компьютере запускалась какая‑либо программа. Бо́льшая часть такой информации была бесполезной, и Люси не смогла бы найти ничего из того, что не сохранялось специально на компьютере Кирстен. Но она могла найти и идентифицировать чат‑румы, в которые заходила Кирстен – если таковые были, – включая такую информацию, как адрес провайдера, метки даты и времени и прочие подобные вещи.

Когда Люси записалась добровольцем в Фонд охраны материнства и детства, она узнала все о том, как, где и когда сексуальные хищники охотятся за своими жертвами. ФОМД был организацией, боровшейся за права жертв, которая занималась выслеживанием маньяков в киберпространстве. Там Люси узнала о киберпреступности больше, чем за пять лет в университете и колледже. Она могла распознать в «сетевом» человеке жертву или охотника, а также выделить потенциальные жертвы по манере их общения. Поначалу Люси была ошеломлена тем, как знание четырех языков помогало ей расшифровывать беседы из чатов. Сленг, которым пользовались подростки в Интернете, был сам по себе отдельным языком.

Люси составила таблицу с идентификаторами из вре́менных файлов с компьютера Кирстен. Довольно скоро стало ясно, что пропавшая часто посещала сайт, на котором общалась посредством видеосвязи. В чем‑то подобные популярному «Скайпу», эти сайты отличались тем, что не требовали установки дополнительного программного обеспечения. Видео не записывалось на жесткий диск, но так как видеочат проходил в реальном времени, на компьютере оставался файл с информацией о времени начала и конца связи.

Разбирающиеся в компьютерах хищники могли удалить эти вре́менные файлы, но Кирстен не была хищником. Судя по продолжительности и частоте видеосессий, она также не была и жертвой. Эти чаты с веб‑камерой вполне могли быть просто разговорами друзей по видеосвязи. Люси хотелось верить в это, но ее мысли возвращались к скудно обставленной комнате и веб‑камере, повернутой в сторону кровати.

Люси понадобился час, чтобы каталогизировать все временные файлы. Затем она создала графическое отображение собранной информации. Было очевидно, что видеочаты инициированы с одного и того же компьютера. Большинство из них имели продолжительность от десяти до двадцати минут, а некоторые – более получаса. Бо́льшая их часть проводилась между четырьмя и шестью часами пополудни, пятая часть случалась ночью. Часы после школы были временем, когда большинство сексуальных маньяков делали свое дело – в это время дети находились дома без родителей и могли свободно общаться в Интернете.

Люси нахмурилась. Кирстен исполнилось семнадцать, и она была старшеклассницей. Не было возможности узнать, общалась она с одним и тем же человеком или с разными людьми, так как в файлах на компьютере отображался только ее адрес и адрес сайта, на котором происходило общение.

У Кирстен вполне мог быть парень, и они могли видеться почти каждый день через веб‑камеру. Если это было так, то, скорее всего, она сбежала из дома, чтобы быть с ним.

Встречалась ли она с тем же человеком и в те выходные, когда пропадала ранее? Ушла ли она с кем‑то по своему желанию, или ее держали где‑то против ее воли?

Может быть, она уже мертва?

Независимо от того, насколько ты осторожен, ты всегда рискуешь, когда встречаешься с кем‑то из Сети. Люси хорошо это знала.

Она сосредоточилась на своей задаче. Ей хотелось образумить Кирстен, но еще больше хотелось найти и защитить ее, вытащить из того порочного круга, в котором она оказалась.

– Ты не можешь спасти весь мир, – сказала Люси вслух. Ее брат Диллон часто напоминал ей, что она принимает вещи слишком близко к сердцу и пытается помочь всем, но не все люди хотят, чтобы им помогали.

Люси отложила таблицы и начала просмотр остальных файлов. Она нашла пустые. mov‑файлы, о которых упоминал Шон, и увидела, что на них присутствует временна́я метка, соотносящаяся с логами чатов. Это было необычно, так как одна сессия должна была создавать один файл, а не два. Но как бы то ни было, эти файлы не содержали информации, и не было никакого способа восстановить их содержимое.

Один файл привлек внимание Люси, так как находился в другом разделе, отдельно от остальных. Она скачала восстанавливающую программу на компьютер Кирстен, затем запустила ее и принялась наблюдать за процессом восстановления файлов. Многие из них не подлежали восстановлению – распространенная проблема для файлов, которые были удалены давно. Часть из них могла быть восстановлена в лаборатории ФБР – у Бюро были программы по последнему слову техники, способные восстановить до восьмидесяти процентов удаленной информации, исключая случаи, в которых файлы были умышленно удалены бесследно теми, кто разбирался в компьютерах.

Пока Люси ожидала окончания процесса восстановления, она написала небольшой отчет для Шона, включив в него свои соображения по поводу смысла найденных на компьютере файлов. Когда она уже была готова отослать письмо, программа завершила восстановление одного из mov‑файлов. Она запустила его.

Запись была явно сделана в комнате Кирстен. Девушка вместе с молодым человеком лежали голыми на кровати, его губы ласкали ее грудь, а она обнимала его руками за шею.

Люси застыла в ошеломлении. Почему она удивлена? Ведь она ожидала чего‑то подобного… Может быть, потому, что предполагала, будто Кирстен только просматривала секс‑чаты… Любительское же секс‑видео было чем‑то куда более серьезным.

Подростки прекрасно знали, что камера включена, так как корректировали свое положение на кровати, чтобы все их действия попадали в кадр. Очевидно, они занимались этим по обоюдному согласию и сознательно записывали любительское видео.

Люси не могла больше смотреть. Дрожащей рукой она нажала на кнопку «Стоп», затем встала и начала прогуливаться по комнате на негнущихся ногах. Ее стошнило бы, если б ее желудок не было пустым.

– Что ты творила, Кирстен? – прошептала она.

Люси не могла унять дрожь. Ее боязнь того, что за ней могли наблюдать неизвестные, пробиралась под кожу, словно микроскопические насекомые, заставляя волосы на затылке вставать дыбом. Люси попыталась успокоиться. Никто не наблюдал за ней. И происходящее на видео определенно не было изнасилованием. Это не было заснято на скрытую камеру. Двое подростков по своему желанию занимались сексом и выкладывали это на всеобщее обозрение.

Люси разозлилась, но не на себя, а на Кирстен и ее друга. Что заставляло их делать такое? Думали ли они о последствиях? О том, что это видео навсегда останется в киберпространстве?

Люси присела и начала размышлять о том, как найти это видео в Сети. Она не хотела искать на популярных любительских секс‑сайтах – Кинкейд знала, что произойдет с нею, если она проведет там слишком много времени. Люси могла работать с текстовыми чатами, так как там не было изображений, но фото и видео пробуждали ее кошмары. И учитывая все, что случилось за прошедшие пять недель, Люси не хотела рисковать. Она знала себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что посещение секс‑сайтов будет последней каплей.

Но какой из нее выйдет агент ФБР, если она не способна справиться со своими страхами? Ведь если ее примут в отдел борьбы с киберпреступностью, ей придется постоянно заниматься подобными вещами. Ей необходимо либо победить свои страхи и сделать все возможное, чтобы они не вернулись, либо научиться уживаться с ними…

Ей удавалось это прежде, а значит, удастся и в будущем. Люси верила в это.

Сделав еще один глоток воды и собравшись с духом, Люси просмотрела историю браузера Кирстен, который содержал записи о всех загружаемых в Сеть файлах. Она уже поняла, что браузер Кирстен был настроен таким образом, что удалял историю посещений каждый раз, когда она его закрывала, но историю можно было восстановить. Таким образом, Люси намеревалась узнать, на какие именно сайты Кирстен загружала видео. В любом случае это было лучше, чем листать порносайты, надеясь на удачу.

Люси потребовалось всего пять минут, чтобы восстановить историю браузера Кирстен. В ней она нашла сайт с обещающим названием «Пати Герл».

Люси прошла по ссылке. «Пати Герл» оказался социальной сетью, предназначенной для мужчин, ищущих эротических приключений в Интернете. Баннеры на сайте предлагали секс по видеосвязи, эротический чат и порнографическое видео.

Сколь бы противным все это ни казалось Люси, подобный род деятельности был вполне легален.

Посетители, зарегистрировавшиеся на сайте, могли делиться фото и видео на страницах своих профилей. На сайте имелись групповые и приватные чаты, чаты по видеосвязи и большое количество всевозможных других функций.

Кирстен имела профиль на «Пати Герл», но не под своим именем. Ссылка в ее браузере вела в профиль некоей Эшли, хотя фотографии явно принадлежали Кирстен. Они были откровенными, но не порнографическими. Информация в профиле Эшли гласила, что та заинтересована в знакомствах с мужчинами по Сети и что ей девятнадцать лет. Люси требовалось зарегистрироваться, чтобы получить доступ к остальной информации из профиля Эшли.

Люси взвесила свои варианты. Шон мог взломать пароль от профиля Кирстен, но это отняло бы время. Если б Люси зарегистрировалась сейчас, она смогла бы сразу узнать, что Кирстен загружала на сайт. Компьютер Люси был надежно защищен, не только из‑за беспокойства о безопасности в Сети, но и потому, что ее сестра Кейт читала лекции о киберпреступности в Куантико. Компьютеры академии ФБР были защищены немногим хуже, чем компьютеры в штаб‑квартире Бюро.

Создание профиля было бесплатным, но если б Люси захотела смотреть видео или общаться на сайте, ей пришлось бы оплатить месячную или годовую подписку. Кинкейд выбрала бесплатный вариант и зарегистрировалась под вымышленным именем, как делала не раз во время своей работы на ФОМД. Она не загрузила фотографию, и выскочившее окошко сообщило ей, что для того, чтобы получить все преимущества общения на сайте, ей нужно делиться фотографиями и видео с другими пользователями. Люси закрыла окошко и принялась отвечать на вопросы небольшой анкеты.

На «Пати Герл» Люси стала Эмбер – девятнадцатилетней русоволосой студенткой с Восточного побережья, ищущей друзей и парня для отношений. Как только Кинкейд получила подтверждающий имейл, она зашла на сайт.

Ее опасения подтвердились. Часть видеозаписи, на которой Кирстен занималась сексом, была в ее профиле. К тому же девушка явно была популярна – страница Эшли насчитывала тысячи посещений с момента своего создания восемь месяцев назад.

Люси просмотрела свой профиль. Теперь у нее был личный «Пати Герл»‑имейл и возможность перенаправить сообщения, приходящие ей на сайт, на ее личный электронный ящик. Люси выбрала эту возможность, так как ей хотелось получать сообщения, не заходя на сайт.

Также «Пати Герл» предлагал возможность активировать «Продажу». Люси сначала хотела выбрать эту возможность, но затем, еще раз просмотрев страницу Кирстен, передумала. На ее странице были видео, которые можно было посмотреть как бесплатно, так и за плату, оформив подписку. Также ей были доступны платные и бесплатные чат‑румы.

Шону следовало увидеть профиль Кирстен как можно скорее. Люси отослала ему информацию, собранную ею к этому моменту, и написала сообщение.

 

Я думаю, ты найдешь ответы на свои вопросы на странице Кирстен. Я не знаю, устраивала ли она видеосессии с одним человеком или с сотней, но уверена, что тебе захочется отыскать парня, с которым Кирстен занимается сексом на этом видео. Я сохранила его на eе рабочем столе. Пока что я продолжу изучать «Пати Герл». Судя по всему, там все легально и не к чему придраться. Если зайдешь в ее профиль, проверь, есть ли там список тех, с кем она общалась. Он может быть в ее личном ящике на сайте. Также проверь архив сообщений. Если ты занят, отошли мне ее пароль, и я сделаю это сама.

 

Люси отослала сообщение – и в тот же момент поняла, что она все еще в своем купальном халате и даже не обедала. Кинкейд быстро переоделась в свитер и джинсы, затем спустилась по лестнице, чтобы сделать себе сэндвич. Только начав есть, она услышала, как почтальон бросил почту в почтовый ящик, висящий с наружной стороны двери. Люси достала почту и просмотрела письма. В середине стопки было письмо, адресованное мисс Люси Кинкейд от Федерального бюро расследований.

Сердце Люси забилось от волнения. Она быстро вскрыла конверт – и уставилась на единственный листок, который в нем был. Ее взгляд зафиксировался на слове в середине письма:

 

ОТКАЗАНО.

 

Люси простояла так с минуту, остолбенев и уставившись на это слово.

Наконец она свернула листок, вложила его в конверт и медленно поднялась по лестнице в свою комнату, забыв про сэндвич.

Люси провалилась. ФБР не нуждалось в ней.

Она бросилась на кровать и уставилась в потолок. Ее надежды были разбиты, равно как и ее будущее.

Люси не суждено было стать агентом ФБР. Семь лет кропотливой работы и обучения потрачены впустую. Ей было двадцать пять лет, и она совершенно не представляла, что делать дальше.

Это несправедливо!

На ее глазах появились слезы. Ее жизнь не была безоблачной. Но никто и не обещал ей, что будет по‑другому. Люси было некого винить, кроме себя. Кейт и семья поддерживали ее, делая все от них зависящее, чтобы помочь Люси поступить в ФБР. Она решала пробные тесты, участвовала в собеседованиях, имела рекомендации от людей, занимающих высокие посты в ФБР, у нее было больше преимуществ, чем у большинства кандидатов, – и все же она провалилась.

 

Глава 4

 

Трей Дэниелсон тяжело опустился на стул на кухне Бентонов, недоуменно взирая на Шона и Патрика.

– Вы обманули меня, – сказал он.

Шон сидел напротив Трея, все еще в негодовании из‑за видео, которое Люси нашла на компьютере Кирстен. Он был зол из‑за того, что Люси пришлось его просмотреть. А еще был зол на парня за то, что тот сделал такую глупость.

– Где Кирстен?

Трей потряс головой.

– Я думал, что она здесь. Она прислала мне письмо – точнее, я думал, что это была она…

– Кирстен пропала в пятницу и с тех пор не выходила на связь. Сегодня среда.

Трей нахмурился и уставился на стол. Шон гадал, пытается тот придумать очередную ложь или искренне беспокоится о своей подружке.

– Ты несколько раз писал электронные письма Кирстен, – сказал Патрик. – Ты постил обеспокоенные комменты в ее профиле в соцсетях, просил ее позвонить тебе немедленно, – и ты не знаешь, куда она могла пойти?

– Хотел бы я знать… Господи, мне кажется, с ней что‑то произошло.

– Почему ты так думаешь? – требовательно спросил Шон.

Дэниелсон не ответил.

– Трей, – сказал Патрик, – у тебя были интимные отношения с Кирстен. Если с нею что‑то произошло, ты будешь первым в списке подозреваемых.

– Это бред! – воскликнул Трей. – Мы расстались много месяцев назад! Теперь мы просто друзья.

– Думаешь, копы поверят тебе после того, как мы покажем им видео, которое вы записали?

Трей побледнел.

– Что? – проблеял он.

– Я просмотрел бо́льшую часть записи. Даже и не пытайся лгать, – сказал Шон, уже не сдерживая гнева.

– Но… я… – Парень покраснел и уставился на свои ладони. – Вы не должны никому это показывать! Мои родители… черт, они убьют меня! Я думал, она удалила это чертово видео…

– Она так и сделала. Но мы восстановили файл.

Трей бросил на Шона скептический взгляд.

– Правда?

– Давай начнем с самого начала. Когда вы с Кирстен начали встречаться?

– Мы были друзьями с тех пор, как она переехала сюда.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Трей пожал плечами.

– Ну… мы начали встречаться не сразу. Мы были просто друзьями, и только в прошлом году начали общаться ближе.

– И когда вы расстались?

– Незадолго до того, как началась школа.

– Почему?

– Кому какое дело почему? – огрызнулся Трей.

– Нам есть до этого дело.

Трей бросил сердитый взгляд на Шона.

– Вас это не касается.

Шон решил надавить, чтобы заставить Трея говорить правду.

– Ты загрузил видеозапись в Интернет? Или заставил Кирстен это сделать? Поэтому она рассталась с тобой?

– Это я был инициатором нашего расставания. Я не хотел этого делать, но… – Трей запнулся и замолчал.

Раздражение Шона росло.

– Трей, я не хочу терять время, поэтому сейчас все тебе объясню. Я специалист по компьютерной безопасности и собираюсь восстановить каждый бит информации на компьютере Кирстен, даже те файлы, что она удалила.

Шону не удалось бы восстановить абсолютно все файлы, но парню не нужно было это знать.

– Мы знаем, что Кирстен сбегала из дому как минимум пять раз после начала учебного года, что, по твоим словам, означает, что она начала делать это после того, как вы расстались, – продолжал Шон. – Но на этот раз она не вернулась. Некоторые считают, что Кирстен сбежала к любовнику, но ее мать и отец заслуживают того, чтобы знать правду. И я думаю, ты знаешь, куда она пошла.

Трей сжал губы. Он неотрывно глядел на свои руки, как будто пересчитывая волоски.

Патрик продолжил давить на него:

– Ты неплохо показал, насколько озабочен происходящим, в Интернете – на странице Кирстен в «Фейсбуке» и в письмах. Я уверен: если мы достанем информацию о твоих звонках, выяснится, что ты звонил ей с десяток раз. Знаешь, я был полицейским и работал по делу, где парень убил свою жену, затем притворился, будто ищет ее – звонил друзьям, на ее мобильный, который он, к слову, выбросил в озеро вместе с телом, – а на следующий день написал заявление в полицию. Но смекалка его подвела. Полиция проследила его звонки до озера, куда он сбросил тело; первый звонок он сделал прямо на том же месте, сразу после того как убил свою жену.

Трей побледнел.

– Вы хотите сказать, что Кирстен мертва?

– Это пока еще не известно, – сказал Шон, – но мы обеспокоены.

Он вспомнил о выводах Люси о комнате Кирстен и решил сблефовать.

– Мы нашли следы множества удаленных видеофайлов, и, имея в виду состояние комнаты твоей подруги и запись, где вы с ней занимаетесь сексом, считаем, что вы делали это не первый раз.

– Ты выложил видео в Интернет? – спросил Патрик.

– Я бы никогда такого не сделал! Мы просто развлекались, – Трей закусил губу.

– Врешь, – Патрик хлопнул ладонью по столу.

Трей подскочил от неожиданности. Даже Шон был удивлен неожиданным взрывом своего напарника. Обычно Патрик был спокойным и сдержанным.

Трей в нерешительности замялся, затем сказал:

– Кирстен загрузила его. Мы записали на видео… то, чем занимались. Позже она нашла этот веб‑сайт и решила выложить видео туда, ради смеха. – Шея Трея покраснела. Шон знал, что физиологические признаки смущения было довольно сложно подделать. – Я попросил ее удалить запись, но она не сделала этого. Я был так зол, что сразу же прекратил с ней общаться. Мы не общались пару месяцев, но после того, как Кирстен поссорилась со своей матерью, она пришла ко мне домой, и мы решили начать заново.

– Хочешь сказать, у вас был секс? – спросил Патрик.

– Нет! Кирстен сейчас в очень затруднительном положении. Ее мать врала ей о целой куче вещей, и когда Кирстен сбежала первые пару раз, я думал, что она вернулась в Калифорнию. Но ей не хотелось жить и с отцом тоже. Она с нетерпением ждала совершеннолетия, чтобы уйти из дома.

– О чем мать Кирстен врала ей?

– Я точно не знаю.

– Если это могло послужить причиной побега Кирстен – или сможет помочь нам понять, куда она убежала, – скажи нам, – попросил Шон.

– Мать сказала ей, что единственная хорошо оплачиваемая работа, которую она смогла найти, была здесь, в Вирджинии. Но Кирстен нашла письма в столе матери, из которых узнала, что Эвелин предлагали вакансии в Лос‑Анджелесе, от которых она отказалась. Кирстен не хотела уезжать из Калифорнии, и она высказала все миссис Бентон. Я не знаю, что там произошло, но, думаю, в первый раз она сбежала после этого разговора. – Судя по облегчению, которое отразилось на его лице, Трей выговорился и явно почувствовал себя лучше.

– Миссис Бентон не сообщила полиции, что у них с дочерью был спор, – сказал Патрик.

– Неудивительно. Она очень заботится о своей репутации. Она хотела, чтобы все думали, будто они с Кирстен счастливы, но правда в том, что Кирстен надоело нытье матери о том, как мистер Бентон изменил ей.

– Ты знаешь, куда пошла Кирстен?

Трей покачал головой.

– Клянусь, я сказал бы вам, если б знал. Я очень беспокоюсь о ней. Кирстен сильно погрузилась в общение на этом дурацком сайте, и ее оценки ухудшаются – она даже провалила важный тест в декабре. А потом сказала мне, что не собирается играть в софтбол в этом году. Кирстен могла бы получать стипендию, она достаточно хорошо училась для этого, но она сказала мне, что ей уже все равно и что она даже задумывалась о том, чтобы перестать ходить в школу.

Шон нахмурился. То, что Кирстен так разительно изменилась за короткое время, было плохим знаком. Роган почти не помнил свою старшую сестру, Молли, – она была наркоманкой и совершила самоубийство, когда Шону было пять. Но судя по тому, что Дюк рассказывал о ней, ее настроения постоянно менялись и она была в сильной депрессии за три месяца до того, как покончила с собой. Родители пытались отправить ее в реабилитационный центр, но Молли отказалась.

Они не нашли наркотиков в комнате Кирстен, но Шон все же спросил:

– Она принимала наркотики?

Трей пожал плечами.

– Нет… то есть мы курили травку пару раз, но больше ничего… Не говорите никому – если мой тренер узнает, меня выгонят из команды.

– Когда ты видел ее или разговаривал с нею в последний раз? Как она выглядела?

Трей задумался на минуту.

– В пятницу на уроке по английскому, перед обедом. Это единственный урок, на котором мы сидим вместе. Она была погружена в свои мысли. Преподаватель задавал ей вопросы пару раз, и она не смогла ответить. Я спросил ее, всё ли в порядке, и она ответила, что ей нужно отдохнуть.

– Она выглядела депрессивной? – спросил тихо Шон.

– Она бы ни за что не покончила с собой, – уверенно сказал Трей.

– Если она принимала наркотики, это могло усилить ее депрессию.

Трей прикусил губу.

– Ты знаешь кого‑то за пределами школы, к кому Кирстен могла уйти для того, чтобы «отдохнуть», как она выразилась?

Трей покачал головой.

– Разве что к отцу в Калифорнию. Кирстен сильно скучала по нему, хоть и винила его за то, что он изменял ее матери. Но она говорила, что после того, как окончит школу пятого июня, во что бы то ни стало переедет обратно в Лос‑Анджелес.

Это объясняло красный кружок вокруг даты пятого июня в календаре.

Патрик выглядел неудовлетворенным. Шон спросил его:

– Что ты думаешь?

Кинкейд покачал головой.

– Не знаю. Что‑то не сходится.

Шон был не согласен с ним. Ему казалось, что он получил целостное представление о личности Кирстен Бентон. Ее родители разошлись, мать врала ей, а отец стал причиной разрыва из‑за того, что имел несколько романов на стороне. Единственное, что, по мнению Шона, не вписывалось в картину, была регистрация Кирстен на сайте «Пати Герл». Зачем было выкладывать эротические фотографии и видео, на котором она занимается сексом? Было ли ее исчезновение связано с веб‑сайтом?

– Я действительно не знаю, где Кирстен! – настаивал Трей.

– Она когда‑либо встречалась вживую с кем‑то из тех людей, с которыми познакомилась в Сети? – спросил Патрик.

– Нет, никогда, – уверенно сказал Трей.

– Ты уверен? Это происходит очень часто, даже с неглупыми девушками.

Шон бросил взгляд на Патрика. Выражение его лица было напряженным, и Роган понял, что он думал о Люси. Сценарий с пропавшей без вести старшеклассницей был похож на тот, что приключился с его сестрой семь лет назад. Но, по мнению Шона, это было не одно и то же, хотя он и не мог прямо сейчас объяснить это Патрику.

Трей провел рукой по волосам.

– Прошлым летом я бы с уверенностью сказал, что Кирстен ни за что бы не встретилась с кем‑то из Интернета. Теперь… я никогда не думал, что она перестанет играть в софтбол. Я больше не узнаю ее.

Шон записал контактную информацию Трея, затем дал ему свою визитку и номер мобильного.

– Если Кирстен свяжется с тобой, позвони мне немедленно. Если ты вспомнишь что‑либо, что может нам помочь, позвони мне.

После того как Трей ушел, Шон повернулся к Патрику.

– Что думаешь? – спросил он.

Кинкейд, похоже, витал где‑то далеко, неподвижно уставившись в стену. Роган продолжал:

– Я верю ему, хотя и думаю, что он может знать еще что‑то, возможно, не считая это чем‑то важным. Мы свяжемся с ним завтра, пусть пока подумает.

– Нам нужно еще порыться в компьютере Кирстен, – сказал Патрик.

– Я пытаюсь взломать ее пароль на сайте «Пати Герл». Как только пароль будет взломан, мы узнаем больше, – ответил Шон.

– Нам нужно узнать, с кем она общалась и собиралась ли встречаться с кем‑либо из этих людей.

Голос Патрика дрожал от еле сдерживаемого гнева. Шон редко видел его в таком состоянии за те три года, что они проработали плечом к плечу.

– Разумеется. Что еще у тебя на уме?

Шону не нравилось сердитое выражение лица Патрика. Сейчас он выглядел как его более жесткий брат Джек, который служил в армии. Кинкейд не ответил на вопрос Шона. Вместо этого он сказал:

– Нужно искать в ее переписке упоминания колледжа и парней.

Была только одна тема, которая могла так сильно разозлить Патрика.

– Ты думаешь о Люси, – заметил Шон.

– Она так хотела пойти в колледж, – тихо сказал Патрик. Тон его голоса постепенно смягчался. – И маньяк воспользовался этим.

– Мы проверим все возможные связи, – заверил его Роган, – но здесь не та же ситуация, что с твоей сестрой. У Кирстен вошло в привычку сбегать. Она могла уходить к одному и тому же человеку или каждый раз к новому. Мы найдем ее и вернем домой.

– Она не была глупой, – сказал Кинкейд.

Шон обернулся, пораженный тем, что сказал его партнер. Неужели он на самом деле думал…

– Не надо…

Патрик потер глаза.

– Извини. У меня болит голова.

– Нам нужно поговорить.

За все время, что Шон знал Патрика, это был первый раз, когда тот намекнул, что Люси хотя бы частично могла быть виновата в своем похищении почти семь лет назад, когда согласилась встретиться с человеком, с которым познакомилась в Сети. Люси и так во многом винила себя, особенно после того, как Патрик чуть не погиб во время ее поисков. Если б она догадывалась о том, что думал Патрик по этому поводу, то была бы потрясена. Шон был готов на что угодно, только б защитить Люси. И он намеревался начать с вправления мозгов партнеру.

Патрик встал и прошелся по кухне.

– Я не это имел в виду, – сказал он.

– Вранье, – Шон начал закипать.

Он считал, что Патрик был не прав в своих суждениях. Шон и подумать не мог, что ему придется защищать Люси от ее же семьи.

Патрик уставился на Рогана, но промолчал.

– Что ты собирался сказать? – спросил Шон угрожающим тоном. Он не хотел ругаться, но не собирался просто так это оставить.

– Мне нужны аспирин и еда, – буркнул Патрик и направился к двери.

– Патрик…

– И еще кое‑что: не проси у Люси помощи по этому делу.

– Она нашла сайт «Пати Герл» и видео. Это дело как раз в ее компетенции, – возразил Шон. – Если мы собираемся работать быстро, нам нужна ее помощь.

– Как, думаешь, она чувствует себя при просмотре дерьма наподобие того порнографического видео? При заходе на сайты типа «Пати Герл»? Ты дал ей создать там профиль! – Патрик снова закипал.

– Погоди. Я не знал, что она сделала это, но это логично. Она занималась похожими вещами в ФОМД.

– И посмотри, к чему это ее привело!

– В чем дело, Патрик?

– Просто не вмешивай Люси в это дело. Я серьезено.

Шон был поражен гневом напарника. Тот был на грани с тех пор, как вернулся из Калифорнии. Но такая злоба была ему столь не свойственна, что Шон не знал, как реагировать.

– Люси знает, на что идет. Я бы не просил ее делать что‑то, если б она сама не согласилась, – сказал он.

– Ага, знает на что идет… Как и в тот раз, когда ее похитили прямо перед церковью? Или когда она почти погибла на том острове?

Шон медленно поднялся из‑за стола, опираясь на него руками, чтобы не сжать их в кулаки.

– Это другие ситуации, – процедил он сквозь сжатые зубы. – И не стоит винить Люси ни в одном из этих случаев.

Патрик мигнул, будто сам не понимал, что только что сказал.

– Я имел в виду пожар.

– Ты сказал – остров.

– Ты знаешь, что я имел в виду! – огрызнулся Кинкейд.

К сожалению, Шон прекрасно знал, что имел в виду Патрик, и ему понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться. Тон партнера ясно давал понять, что он считал изнасилование Люси ее виной. Но упоминание об острове, на котором Адам Скотт держал Люси в плену почти семь лет назад, Шон простить не мог.

– Давай, Патрик, выскажись!

– Не веди себя со мной, как Диллон, – сказал Кинкейд, имея в виду своего брата. – Я всего лишь хочу сказать, что Люси слишком часто вмешивается повсюду и сует свой нос куда не нужно, и сейчас она не готова к такого рода давлению. Неужели ты не можешь дать ей немного времени прийти в себя? Или ты хочешь таким образом заставить ее зависеть от тебя?

– Ты уходишь от темы.

– Почему именно она?

Шон понял, что теперь Патрик перевел тему на его отношения с Люси, отвлекая Шона от разговора о ее прошлом. Было очевидно, что напарник хранил в себе это враждебное отношение уже довольно давно.

– Я забочусь о Люси, – сказал Шон.

– Так же, как заботился об Эшли? О Джессике, Рейчел, Эмили – обеих Эмили?

А еще Шелли…

Шон молча слушал, пока Патрик перечислял его бывших подружек, а затем прервал его:

– Это не одно и то же, и ты, черт подери, знаешь это.

Патрик покачал головой.

– За те три года, что я тебя знаю, ты сменил дюжину девушек, и твои самые долгие отношения продлились десять недель.

– Ты следил за моими отношениями с женщинами?

– Только после того, как ты начал спать с моей сестрой!

– Ты сошел с ума.

– Ты бабник.

– Может, я и был им, но…

– Вы с Люси уже пять недель вместе. Ты на полпути к тому, чтобы разбить ее сердце, – съязвил Патрик.

– Я не собираюсь разбивать ей сердце.

– Как же, не собираешься!..

Шону снова пришлось приложить немыслимые усилия, чтобы сдержаться. Патрик не отступал:

– Ты считаешь, что Люси будет полезно заниматься этим делом? Ты вообще думаешь о ком‑либо, кроме себя?

Шон был на грани того, чтобы ударить его. Патрик, очевидно, чувствовал это и сделал шаг, подойдя почти вплотную, словно провоцируя его.

Внезапно Рогана осенило. Что, если их более редкие встречи с Люси после того, как Патрик вернулся в Вашингтон, были делом его рук?

– Что ты сказал ей? – спросил, закипая Шон.

– Пока что ничего. Но я слежу за тобой, Роган.

– Не нужно.

Были ли они вообще когда‑либо друзьями? Как он мог думать, что хорошо знал Патрика? Теперь ему казалось, будто он совсем его не знал. Если б Люси услышала обо всех бывших подружках Шона, она бы очень сильно расстроилась. Одобрение Патрика значило для нее больше, чем одобрение кого бы то ни было из ее семьи. Но если б Люси услышала комментарий Патрика об острове, она бы огорчилась еще больше.

– Я поговорю с остальными друзьями Кирстен, – сказал Кинкейд, давая понять, что разговор о Люси подошел к концу. – А ты разберись с компьютером. Мы уходим в четыре.

– Хорошо.

Шон тоже был не против замять эту тему, но, к сожалению, они оба дошли до пиковой точки. Если Патрик заставит Люси выбирать между ним и семьей, она, боялся Шон, выберет семью. И даже если б она выбрала остаться с ним, то была бы несчастна. Он не желал ей такого.

Шон должен был убедить Патрика в том, что Люси была любовью всей его жизни.

Иначе… нет, он должен был убедить Патрика. Альтернатив не было.

 

Глава 5

 

Во время поездки обратно в Вашингтон никто из них не проронил ни слова.

Патрику позвонила Кейт и сообщила, что Люси чувствует себя неважно. Праздничный ужин был отложен до выходных.

Шон высадил Патрика у дома, в котором располагались офис «РКК» и их квартиры, а затем поехал к Кинкейдам. Дверь открыла Кейт.

– Я сказала Патрику, что Люси чувствует себя неважно, – сказала она.

– Я знаю. Я пришел проведать ее, – ответил Шон.

Кейт впустила его.

– Хорошо, только ненадолго. Люси редко болеет, но когда это происходит, она обычно замыкается в себе, и все становится еще хуже.

Роган торжественно перекрестился и поднял руку.

– Обещаю!

Это заставило Кейт улыбнуться. Шон поднялся по лестнице, прошел по длинному коридору к комнате Люси, находившейся обособленно от остальных комнат, и постучал в дверь.

– Это Шон. Я могу войти?

Ответа не последовало. Может, она спала? Рогану не хотелось беспокоить ее, но ему нужно было увидеть свою любовь. Отчасти из‑за того, что он скучал, отчасти потому, что хотел убедиться, что с Люси все было в порядке после просмотра той видеозаписи. Если б он знал, что она обнаружит что‑то подобное, то ни за что не попросил бы ее помочь… или все‑таки попросил бы? Шон понимал, что инстинктивной реакцией Патрика было защитить Люси, но он знал, что она испытала куда более страшные вещи, не только во время тех злосчастных событий почти семь лет назад, но и во время ее работы в ФОМД.

Люси, несомненно, посчитала сайт «Пати Герл» оскорбительным для себя. Она очень болезненно относилась к теме сексуального насилия над женщинами. Шон надеялся, что Люси отменила праздничный ужин не из‑за того, что была раздосадована тем, с чем столкнулась сегодня.

Он снова постучался.

– Люси?

– Мне нехорошо, – послышался ее приглушенный голос из‑за двери.

Шон попытался открыть дверь. Она была заперта. На его памяти Люси никогда не запиралась.

– Люси, впусти меня. Я ненадолго.

– Я позвоню тебе завтра.

Роган нахмурился. Люси была совсем не похожа на себя. Мгновение поколебавшись, Шон достал набор отмычек. Через десять секунд он уже был внутри.

Люси сидела в дальней части темной комнаты в своем огромном кресле. Единственным освещением здесь был свет уличных фонарей, пробивавшийся снаружи сквозь задернутые занавески.

– Не могу поверить, что ты взломал замок, – сказала она.

Шон закрыл за собой дверь.

– Я беспокоился о тебе.

– Я в порядке. Ты можешь идти.

Люси сидела, прижав подбородок к коленям. Ее лицо было бледным и заплаканным, а черные волосы свисали неаккуратными прядями. И она вовсе не выглядела так, будто была в порядке.

Шон сделал несколько шагов по направлению к Люси, затем остановился. Он никогда раньше не видел ее в таком виде. Она была по‑настоящему зла на него.

– Ты не знаешь никакой меры! – сердито воскликнула Люси.

– Ты злишься из‑за того видео? Мне жаль, Люси; если б я знал, что ты обнаружишь, я бы ни за что…

Люси посмотрела на Шона долгим взглядом, затем сказала:

– Нет, дело не в видео.

– Пожалуйста, скажи мне, в чем дело. Я сделал что‑то не так? – Может, он обидел ее и не понял этого? – Пожалуйста, поговори со мной.

Люси вздохнула и указала рукой в сторону стола.

Шон подошел к столу и увидел тетрадь, заполненную аккуратным почерком Люси. Затем окинул взглядом поверхность стола. Фотографии членов семьи, некоторые в рамках, другие просто лежали на столе. Несколько черно‑белых фото их с Люси из будки в молле, сделанные в тот день, когда он устрил ей шопинг, чтобы узнать, что ей хотелось на день рождения, не спрашивая об этом напрямую. Тот вечер был замечательным, и улыбка на ее лице была тому доказательством.

Последним Шон заметил письмо, лежащее текстом вниз. Он поднял его.

Письмо было из ФБР. Ему не нужно было читать его, чтобы понять – в письме не сообщалось ничего хорошего.

– Люси…

– Теперь ты знаешь, – прервала она его. – Можешь идти.

– Нет… – запротестовал было Роган.

– Шон, оставь меня в покое. На один вечер. Ты не понимаешь. У меня ничего не осталось. Мне нужно подумать о куче вещей – и сделать это в одиночестве.

– Ты не в состоянии принимать решения сегодня.

Шон подошел к Люси и, встав на колени, положил ладони ей на плечи. Она была напряжена, ее глаза были красными от слез и полны боли.

– Я не знаю, что заставило ФБР принять такое решение, но я считаю, что они – кучка некомпетентных болванов, которые не знают, что делают.

Люси не ответила ничего, лишь дрожала.

Роган прижал ее лицо к своей груди и поцеловал в макушку. Ему хотелось разделить ее боль. Он не знал, что сказать или сделать, чтобы облегчить ее страдания. И из‑за этого переживал еще больше.

– Мы со всем разберемся, – сказал он.

– Это не твое дело, – прошептала Люси.

– Твои проблемы – и мои тоже.

Что ему нужно было сделать, чтобы доказать, что он предан ей всегда, в горе и радости?

– Нет, Шон.

Роган пропустил слова Люси мимо ушей. Он не собирался спорить в такой момент.

– Нам предстоит много работы в следущие пару дней. Может быть, до выходных твой взгляд на вещи изменится.

Люси оттолкнула его. Шон попытался не воспринимать ее жест как оскорбление, хотя это и было сложно.

– Я больше не смогу помогать тебе.

– Конечно же, ты можешь…

– Неужели ты не понимаешь? Все кончено. Я не буду агентом ФБР. Я не буду полицейским. Я не буду работать в отделе по борьбе с киберпреступностью. Все кончено.

– Никогда не думал, что ты легко сдаешься.

– Оставь меня. – Люси отвернулась.

Шон встал.

– Твоя семья знает?

Она покачала головой.

– Я скажу им, но не сейчас.

– Я ничего никому не скажу.

– Спасибо, – пробормотала Люси.

Шон остановился перед письменным столом.

– Мне нужна твоя помощь по этому делу. Ты умна, ты разбираешься в подростках и веб‑сайтах. Я бы мог найти все то, что нарыла ты, но это отняло бы у меня больше времени, так как я не знаю, как искать. Ты очень помогла мне сегодня. Благодаря тебе мы несомненно приблизились к тому, чтобы отыскать Кирстен.

– А что, если я в чем‑то ошибусь? – возразила Люси, – Что, если я пропущу что‑то‑важное? – Она покачала головой. – Мне не нужно это бремя. Я уже не знаю, что делаю.

– Это неправда, и ты, черт подери, знаешь это… Ладно. Пожалей себя сегодня вечером.

Шону хотелось сказать что‑то ободряющее, но он понимал: это последнее, что нужно было Люси в данный момент. Жалость к себе – это не для нее, и Люси должна была понять это очень скоро.

– Я буду здесь в девять утра и хочу, чтобы ты поехала со мной в Вудбридж. Мне очень нужна твоя помощь.

Шон опустил руку в карман и достал подарок, который он купил тем вечером, когда они снимались в будке. Ему хотелось увидеть лицо Люси, когда она откроет его, но, наверное, было бы лучше, если бы она сделала это в одиночку…

Люси уставилась на закрывшуюся за ним дверь. Ей хотелось злиться на Шона, она пыталась злиться на него, но у нее не получалось. Женщина была слишком эмоционально истощена. Она чувствовала лишь удушающие волны безнадежности и бессилия.

Ноги Люси затекли от многочасового сидения.

Она медленно встала, подошла к столу и увидела небольшую коробочку, оставленную Шоном. Коробочка была перевязана синей лентой.

Люси ожидала от него нечто подобное. Ей не хотелось открывать сегодня никаких подарков. Ей не хотелось ни с кем общаться и делать вид, будто все хорошо. Но Люси не могла устоять перед подарком Шона. Ей хотелось открыть его и узнать, что внутри. В случае с Роганом там могло быть что угодно.

Люси развязала ленточку и подняла крышку. Внутри лежало ожерелье – гирлянда из шести аметистов с маленьким бриллиантом посередине. Драгоценные камни были обрамлены золотом.

Люси никогда не видела ничего подобного. Ожерелье из семи камешков, просто скрепленных между собой. Но изысканность и искусность, с которой они были соединены, были невероятны.

В коробочке лежала карточка, из которой Люси узнала, что ожерелье было куплено в местном антикварном магазине, который она не раз посещала, хотя редко покупала что‑либо. Пару недель назад они с Шоном ходили за покупками и на пути в ресторан прошли мимо этого магазина. Люси не видела ожерелья, но она сказала Рогану, как ей нравилось рассматривать антиквариат и что здесь она иногда покупала подарки на Рождество.

Шон не только запомнил это, но и выбрал то, что ей очень понравилось. Как‑то в начале их отношений он сказал, что собирается дарить Люси только разноцветные украшения, потому что они заставляют ее улыбаться…

Надев ожерелье, Люси разрыдалась.

 

Отказ ФБР привел Шона в бешенство. Он продолжал работу, отсылая запросы в телефонную компанию и интернет‑провайдеру Кирстен Бентон, но мыслями все время возвращался к решению приемной комиссии.

В его глазах это было очередным подтверждением того, что в ФБР плохо разбирались в своем деле. Не столько агенты и следователи – о них Шон был высокого мнения, – сколько бездумные бюрократы. Он был уверен, что ни один из кандидатов не подходил Конторе так, как Люси.

Шон уже был готов позвонить агенту ФБР Ною Армстронгу, который не так давно стал другом Кинкейдов во время расследования совместно с Кейт. Но, немного подумав, решил, что, пожалуй, не стоило беспокоить Ноя, чин которого, вероятно, был недостаточно высок, чтобы помочь Шону. Он достал мобильный и набрал номер помощника главы ФБР Ганса Виго.

– Ганс Виго, – раздался голос в трубке.

– Это Шон Роган. – Шон взглянул на часы и поморщился: было за одиннадцать вечера. – Надеюсь, я позвонил не слишком поздно?

– Я не спал.

Шон уселся за письменный стол.

– ФБР ответило отказом на резюме Люси.

Виго промолчал, и Роган продолжил:

– Вы знали?

– Нет, но я предполагал, что ей будет нелегко.

– Нелегко? Все кончено. Ее отвергли.

– Она может подать апелляцию.

– Апелляцию? Как?

– У нее есть одна возможность потребовать другую комиссию. Люси об этом прекрасно знает.

Почему она не сказала об этом Шону?

– Люси очень расстроена. Я не уверен, что она подумала обо всех вариантах, – наконец сказал Роган.

– Она рассказывала вам о том, как прошло собеседование? Может, ей показалось, что у кого‑то из членов комиссии были предубеждения? Какие‑нибудь вопросы показались ей странными?

– Нет. Она думала, что все прошло гладко. Она чувствовала себя довольно бодро после собеседования. Вы не могли бы узнать, кто был в комиссии? Разузнать, чем Люси могла им не понравиться?

– Я не уверен, что вам с Люси понравятся их ответы.

– Вы что‑то недоговариваете.

– Ничего из того, что вы еще не знали бы. Люси – не типичный рекрут. Бюро внимательно изучает каждого, кто может иметь скрытые мотивы.

– Они не могут винить ее в том, что случилось с ФОМД, черт подери!

– Они внимательно изучили все. ФОМД – всего лишь один из факторов. Люси убила двоих человек.

Шон похолодел.

– Она должна была погибнуть вместо того, чтобы защищаться?

– Посмотрите на ситуацию с другой стороны, Шон. Они, скорее всего, решили, что Люси слишком ненадежна. Это лишь мое предположение, я не знаю точно. Я даже не знаю, кто в комиссии сейчас, – но это не секрет, я это выясню.

– Что вы имели в виду под «ненадежна»? Это из‑за того, что она была изнасилована? Полный бред…

– Шон, я не это имел в виду, – голос Ганса был спокойным, но твердым. – Однако это может быть частью целой картины. Не то, что на нее напали, а то, что случилось после. Все эти вещи по отдельности, скорее всего, не вызвали бы подозрений у комиссии, но Люси была замешана в нескольких расследованиях полиции и ФБР, и у нее есть связи среди высокопоставленных чинов.

– Это должно было помочь ей! – воскликнул Шон.

– Иногда это помогает. Но иногда связи могут подорвать шансы кандидата.

Роган мог это понять. Его брат Лиам всегда был непредсказуемым и рисковым человеком и принес много бед своему брату Дюку и всей «РКК». Шон тоже не был пай‑мальчиком, и его выходки стоили «РКК» почти столько же, сколько он заработал для них. Однако Люси была совсем другим человеком. Для нее стать агентом ФБР значило больше, чем что бы то ни было еще в ее жизни. Шон не хотел признавать поражение, но, слушая Ганса, почти соглашался, что выбора у них нет.

– Значит, для нее все кончено? Почему вы не сказали ей это раньше, до того как она потратила семь лет, обучаясь и планируя свою карьеру в ФБР?

– Шон, я понимаю, что вы расстроены, и я представляю, насколько огорчена сейчас Люси. Но не будьте наивным. Даже если б она и стала агентом, у ФБР все равно остались бы сомнения на ее счет. Это совершенно очевидно.

– Так вы поможете ей или нет?

– Шон, я не знаю никого, кто заслуживал бы быть принятым в ФБР больше, чем Люси. – Голос Ганса звучал раздраженно. – Лично я восхищаюсь ею и считаю, что она была бы отличным агентом. Более того, нам нужно больше таких людей, как Люси. Но, поймите, ФБР – огромная государственная служба, и люди, сильно отличившиеся до того, как вступили в ФБР, там не приветствуются. Дайте мне эти выходные, чтобы узнать имена членов комиссии. Я должен быть осторожен, так как если кто‑то заподозрит, что я пытаюсь вмешаться, у Люси будет еще больше проблем, когда она подаст апелляцию. Я позвоню вам на следующей неделе.

Шон глубоко вздохнул.

– Я вам очень признателен, Ганс.

– Даже если у нас не получится, такая девушка, как Люси, всегда найдет, где применить свои таланты. А я помогу ей любым доступным мне способом.

– Благодарю вас, Ганс. Мы оба это знаем. Но вы же понимаете, Люси сама ни за что бы к вам не обратилась…

– Понимаю, – ответил Ганс и положил трубку.

 

Глава 6

 

Девочки типа тебя…

Кирстен проснулась в четверг задолго до рассвета, впервые за несколько дней не чувствуя себя так, будто могла умереть в любой момент. Остатки кошмара еще сидели в ее подсознании. Ее по‑прежнему трясло от воспоминаний о произошедшем.

Голос не был настоящим. Это было всего лишь ее воображение, затуманенное наркотиками.

Как бы ей ни хотелось, но она не могла в это поверить. Ослабевшая и не способная на протяжении трех дней есть ничего, кроме куриного бульона, Кирстен наконец‑то захотела съесть что‑нибудь еще. Ходьба все еще давалась ей с трудом. Боль была попросту невыносимой, и она еле доползла до ванной комнаты. Сидя на краешке маленькой ванны, девушка принялась разглядывать свое отражение в зеркале.

Ее светлые волосы были грязными и свалявшимися, хотя она и предприняла жалкие попытки вымыть их вчера. Кирстен подозревала, что не смыла весь шампунь с волос, потому что они казались жирными. Ушиб на ее щеке выделялся пятном на бледной коже. Девушка выглядела как труп – и чувствовала себя примерно так же.

– Тебе повезло, что ты жива, – сказала она отражению в зеркале.

Кирстен захотелось пить, и она встала и потянулась к крану. Невыносимая боль пронзила ее израненные ступни и поднялась вверх по ногам. Кирстен упала на колени. Корочка на одной из ее ранок треснула, оставляя красную полосу на коврике.

– Отлично, – выдохнула она и разрыдалась.

Затем подтянулась и снова уселась на край ванны. Сквозь слезы осмотрела свои ступни. Они были перебинтованы, из‑под повязок проступали красные пятна крови. Кирстен осторожно размотала бинты, морщась от боли. Затем как следует осмотрела ноги. Ее правая ступня выглядела так, будто кто‑то изрезал ее зазубренным ножом. Некоторые порезы были неглубоки и уже заживали. Другие были глубокими и ярко‑алыми. У Кирстен оставались две таблетки антибиотиков, которые она нашла в аптечке.

Что теперь?

Она могла позвонить матери. Та была бы в ярости, но все же приехала бы и забрала Кирстен.

Впрочем, даже после этого она не была бы в безопасности.

Что ей следовало сказать полиции? Что Джесси попросила ее приехать в Нью‑Йорк, хотя в эти выходные Кирстен не собиралась работать в эскорте? Признаться матери, что она была девочкой по вызову?

Лучше уж скандал за то, что занимаешься сексом за деньги, чем быть мертвой.

Кирстен прикусила губу и задумалась о том, стоит ли ей звонить отцу. К нему у нее было двоякое отношение. Мать Кирстен стала типичной озлобленной разведенкой, и отец был тому виной. Может, ей следовало позвонить ему и сказать: «О‑кей, тебе нравится спать с кем попало, и мне тоже; но мне хотя бы за это платят»?

Да, это было бы просто отлично. Кирстен не гордилась тем, чем занималась. Но это хотя бы давало ей некоторую степень свободы и контроля над собственной жизнью. Впервые она чувствовала, что у нее есть перспективы. Впервые с момента развода родителей три года назад. Зарегистрировавшись на «Пати Герл», Кирстен почувствовала себя почти по‑настоящему свободной. Часть ее знала, что она делает это для того, чтобы отомстить родителям, но другая часть была опьянена возможностью легко зарабатывать деньги.

Все было бы хорошо, если б Кирстен продолжила заниматься только секс‑чатами в Сети. Но однажды другая девушка с сайта, Джесси, рассказала ей о подпольных вечеринках в Нью‑Йорке. Кирстен начала посещать их и была поражена тем эффектом, которые они на нее оказывали. Рейвы давали ей то, что не давала жизнь с матерью, – чувство новизны и драйва.

В какой‑то момент Кирстен потеряла контроль. Ей предложили деньги за то, что она будет ходить на разные вечеринки. Когда девушка была под кайфом, она полностью теряла контроль над собой, ощущение времени пропадало, но Кирстен не хотела прекращать. Ее новый образ жизни доставлял ей массу острых ощущений.

Но теперь Джесси была мертва! А ведь она пыталась сказать ей что‑то… Позвонила в пятницу утром и умоляла Кирстен встретить ее на вечеринке в субботу. Джесси сказала что‑то еще, но Кирстен была слишком рассеянна и не обратила на это внимание. Затем Джесси захотела встретиться снаружи.

Но не Джесси послала последнее сообщение. Тот, кто отослал его, назвал Кирстен ее вымышленным именем – Эш.

Но если не Джесси написала это сообщение, тогда кто? Кто бы это ни был, он, похоже, знал, как выглядит Кирстен. И у него оказался мобильный телефон Джесси. Если у него был ее телефон, то он также мог узнать телефонный номер и адрес Кирстен. Да, она могла теперь позвонить матери. Но могла ли рассчитывать на то, что будет дома в безопасности?

Беспокойство Кирстен росло. Она была не в состоянии вспомнить, где находится. Судя по ванне и спальне, обстановка квартиры была дорогой и стильной. Бо́льшую часть времени Кирстен спала. К тому же ее самочувствие резко ухудшилось, и она не помнила, как очутилась здесь, кем был хозяин и почему он позволил ей остаться. Девушка решила, что выяснит это сегодня. Теперь, когда ее мысли понемногу прояснились и состояние улучшилось, она собиралась со всем разобраться.

Кирстен протянула руку и, закрыв дверь на щеколду, включила воду в ванной. Пытаясь стянуть с себя майку, почувствовала, насколько закоченели ее мышцы от долгой неподвижности.

Ее руки и ноги были покрыты множеством порезов. Некоторые из них были достаточно глубокими, и после них, несомненно, останутся шрамы. Все ее тело покрывали синяки всевозможных размеров и форм. Один особенно большой синяк нездорового желтого цвета расползся по большей части левого бедра. Кирстен коснулась его и сморщилась от боли. Судя по всему, кости были целы, что было чудом, учитывая состояние ее тела.

Ей следовало обратиться в больницу. Интересно, на что она была похожа, когда хозяин квартиры впервые увидел ее, бегущую по парковке?

Ты не бежала. Ты упала, помнишь?

У Кирстен остались лишь бессвязные воспоминания о том вечере. В основном она запомнила свои ощущения. Возбуждение, когда русоволосый парень трахал ее, прижав к стене. Холод, когда она вышла наружу. Шок, когда обнаружила тело Джесси. Страх, когда побежала после того, как ей послышался зловещий голос. Гнался ли кто‑то за нею в действительности? И кому принадлежал тот голос? В тот момент Кирстен подумала, что это был убийца Джесси.

Безжизненные глаза подруги всплыли в ее памяти…

– Что с тобой произошло, Джесси? – прошептала она.

Даже не думай, сучка…

Кирстен медленно опустилась в воду. Вода была прохладной, и каждый порез и ссадина на ее теле протестующе заныли. Постепенно острая боль сменилась на ноющую, но терпимую.

Ей хотелось верить, что смерть Джесси была случайностью. Но Кирстен знала, что это не так. Кто‑то поджидал ее у трупа подруги. Сообщение, пришедшее с телефона Джесси, подсказывало ей, что кто‑то хотел убить их обеих. Но зачем? Что она сделала? И если б Кирстен пошла в полицию, что бы она им сказала? Она ведь ничего не знала! Кирстен не знала, что испугало Джесси и почему та попросила ее приехать в Нью‑Йорк.

Джесси пользовалась «Пати Герл» гораздо дольше Кирстен, но, встречаясь на подпольных рейвах в Нью‑Йорке, они никогда не обсуждали это. Они приглядывали друг за другом. Кирстен планировала уехать учиться в Колумбийский университет в следующем году. Она даже подала заявку, ничего не сказав матери. Но оценки в школе ухудшились за последний семестр из‑за ее образа жизни, и Кирстен сомневалась, что сможет поступить.

Возможно, ее решение прекратить играть в софтбол было ошибкой. У нее была прекрасная статистика, и в прошлом году она была третьим лучшим питчером в штате и двадцать девятым в стране. До финальной серии сезона старшей школы оставалось две недели.

Кирстен уставилась на свои ступни. Как она сможет бегать через две недели, если сегодня не может даже ходить? Как она могла думать о колледже, если ее единственная подруга мертва? Что, если там узнают о «Пати Герл»?

Ее сердце учащенно забилось при мысли о том, что люди могли подумать о ней. Кирстен было почти безразлично, как отреагировали бы ее родители, но мнение учителей и одноклассников было для нее важным.

Она никогда раньше не думала, что будет, если кто‑то из знакомых увидит ее фото и видео в Сети. Возможно, надеялась, что никто не узнает ее, а если и узнают, она скажет: «Вау, эта девушка на меня так похожа! Наверное, правду говорят, что у каждого человека есть двойник!».

Впервые после того как Кирстен присоединилась к «Пати Герл», она задумалась о своем будущем. В свете последних событий оно казалось ей довольно мрачным.

Девушка вымыла волосы под краном. Это оказалось не так‑то просто, но куда менее болезненно, чем если б она стояла под душем. Ее руки задрожали, когда она выбиралась из ванной, держась за край. В прошлом году, когда Кирстен готовилась к софтбольному сезону, она могла выжать в жиме лежа девяносто фунтов. Сейчас же не смогла бы поднять и десяти.

Кирстен перевязала ступни чистыми бинтами и залепила пластырем разошедшуюся рану на коленке.

От внезапного стука в дверь она вскрикнула, но тут же взяла себя в руки.

– Это я, Деннис, – сказал голос из‑за двери.

Деннис? Кто такой Деннис? Она не помнила имени человека, который нашел ее. Возможно, это был как раз он…

– Кирстен? Ты в порядке?

– Да, – ответила она хриплым голосом. – Я мылась.

– Рад, что тебе лучше. Я принес тебе одежду и подожду на кухне.

Деннис ушел. У Кирстен были проблески воспоминаний о парне немногим старше ее, заносящем ее в лифт, пахнувшем мятой и лавандой. В парне было что‑то странное, но Кирстен не могла вспомнить, что ее так удивило. Он приносил ей воду и куриный бульон и убирался в комнате.

Кто он? Зачем он помогает ей?

Кирстен попробовала сделать шаг, но боль в ногах была все еще слишком сильной. По ощущениям в ступнях она решила, что, должно быть, в ранках еще находились осколки стекла. Очередной проблеск воспоминаний был о том, как Деннис мыл ее ноги и вытаскивал длинный, зазубренный кусок стекла из ступни. Это заставило девушку задуматься о том, почему он не отвез ее в больницу.

Кирстен поклялась больше никогда не принимать наркотики. Меньше всего ей нравились черные провалы в памяти.

Кирстен доползла до спальни и забралась в кровать. Ее кожа была влажной и холодной, и ее снова начало лихорадить. Хотелось спать. Полежав несколько минут с закрытыми глазами, девушка огляделась. Ее внимание привлек фирменный пакет от «Аберкромби и Фитч». Кирстен дотянулась до сумки и заглянула внутрь. Вещи в ней выглядели страшно дорогими. Все они оказались ее размера. Говорила ли она Деннису свой размер, или он угадал?

Купание и переодевание отняли у Кирстен слишком много сил, и ей не хотелось идти на кухню. К тому же не хотелось, чтобы Деннис видел, как она ползает. Кирстен хотелось только спать.

В дверь спальни постучали.

– Входи, – сиплым голосом сказала она.

Деннис оказался симпатичным парнем, на вид того же возраста, что и сама Кирстен. Он был всего на несколько дюймов выше ее, но гораздо шире в плечах. Деннис выглядел милым, словно ребенок, что смотрелось странно в сочетании с его телосложением. Он посмотрел на нее своими синими глазами сквозь очки в тонкой оправе и сказал:

– Я приготовил суп.

Деннис сразу понравился Кирстен, но в нем определенно было что‑то странное.

– Почему ты не отвез меня в больницу? – спросила она.

Нахмурившись, молодой человек озабоченно взглянул на нее.

– Ты просила меня не делать этого.

– Я не помню такого.

– Тебе все еще плохо?

– Я почти ничего не помню. Почему я не хотела ехать в больницу?

– Ты сказала, что кто‑то собирается убить тебя и тебе нужно спрятаться.

Кирстен определенно не припоминала, чтобы она это говорила, но помнила, что была в ужасе от того, что кто‑то гнался за нею.

– Это ты привел меня сюда?

– Мой брат сейчас в Европе, и он разрешает мне жить здесь.

Кирстен нахмурилась. Что‑то тут не так.

– Разве ты не говорил, что твой брат был на вечеринке? – Кирстен не была уверена, что именно Деннис сказал это, но у нее не было иного выбора, кроме как спросить.

– У меня два брата, – пояснил Деннис. – Чарли сейчас в Европе, и он всегда говорил, что я могу приходить сюда, когда захочу. Я учусь в Колумбийском.

Вдруг Кирстен поняла, что же казалось ей странным. По речи Денниса было понятно, что он немного туповат. Не совсем умственно отсталый, но и не совсем нормальный.

– Брат знает декана, и он сказал, что я могу посещать один курс в семестр. У меня неплохо выходит, – гордо улыбнулся Деннис.

От него определенно не исходило никакой опасности, и Кирстен расслабилась.

– Ладно, – сказала она, – Это между нами двоими, хорошо?

Деннис кивнул.

– Хочешь супа?

– Да, но я не могу ходить, – Кирстен хмуро взглянула на свои ноги. – Очень больно.

– Я могу принести суп сюда.

– Почему ты помогаешь мне?

Судя по его озадаченному выражению, Деннис не понял вопроса.

– Я хочу сказать… наверное, я выглядела кошмарно в тот вечер. Как сумасшедшая или типа того.

– Ты была испугана. Чарли всегда говорит, что мы должны помогать соседям.

– Думаю, Чарли мне понравился бы.

Деннис улыбнулся, его глаза засветились.

– Я люблю Чарли. Он очень добр ко мне.

– А что насчет твоего второго брата?

Деннис пожал плечами.

– У него скверный характер. Чарли говорит, что он все никак не вырастет. Но он водит меня на бейсбол. Я люблю бейсбол.

– Я тоже люблю бейсбол.

Деннис широко улыбнулся.

– После этого, если он дома один, мы идем к нему домой смотреть фильм. Но не страшные фильмы, потому что от них мне не по себе. В прошлый раз мы смотрели «Звездные войны», мой любимый.

Хоть Деннис явно был дурачком, он был очень наивным и милым. Кирстен почувствовала себя ужасно из‑за того, что вмешивает его в свои проблемы.

– Спасибо за одежду, – потупив взгляд, поблагодарила она.

– Я посмотрел размер на этикетке твоего платья, когда… – Деннис покраснел и отвел взгляд. – Извини, – пробурчал он. – Я не прикасался к тебе, честно. Только помог тебе надеть одну из старых маек Чарли.

– Всё в порядке. Ты позаботился обо мне, и мне уже гораздо лучше.

– Я могу отвезти тебя домой, если хочешь.

Кирстен покачала головой.

– Что‑то очень странное произошло на складе.

– Я знаю. Об этом писали в газетах.

– Что? О чем писали?

– Я не читал, потому что это звучало страшно, и я испугался, но я видел фото здания. Я принесу газету вместе с супом. Ничего, что у тебя будет суп на завтрак? Сейчас только восемь.

– Спасибо. И воды, пожалуйста.

Несколько минут спустя Деннис вошел с подносом. Это выглядело так сюрреалистично, что Кирстен чуть не рассмеялась – искусственная роза в вазе, миска супа, крекеры, высокий стакан с холодной водой и газета «Нью‑Йорк пост», аккуратно сложенная на подносе.

– Пахнет прекрасно. – Хоть Кирстен и была голодна, но от мысли о еде ее подташнивало.

Деннис засиял.

– Мне нужно идти на пару. Она начинается в девять, и я не хочу опаздывать.

– Мое присутствие правда не создает проблем?

Деннис отрицательно замотал головой.

– Чарли вернется только на следующей неделе. К тому же я сомневаюсь, что он будет против.

Девушка не была так уж уверена насчет этого, но ей не хотелось спорить.

– Я вернусь сразу после учебы, – Деннис улыбнулся, помахал рукой и вышел.

Первым делом Кирстен развернула газету. Один из заголовков на первой странице гласил:

 

ДУШИТЕЛЬ ЗОЛУШЕК СНОВА НАНОСИТ УДАР! СТР. 13

 

Дрожащими руками Кирстен открыла газету на тринадцатой странице.

 

Четвертая жертва была найдена рядом с заброшенным складом в Бруклине

БРУКЛИН. – Рано утром в среду тело неопознанной девушки было найдено представителем частного охранного агентства на заросшей травой парковке заброшенной бумажной фабрики недалеко от бухты Гованус.

Следователь полиции Нью‑Йорка отказался давать комментарии, и лишь сообщил, что неизвестной от 18 до 25 лет и тело было найдено утром в среду.

Однако анонимный источник в полиции Нью‑Йорка сообщает, что обстоятельства убийства совпадают с тремя похожими предыдущими случаями. Первая жертва, 19‑летняя студентка Колумбийского университета Аланна Эндрюс, была обнаружена в аттракционе «Дом с привидениями», устроенном в заброшенном доме в Гарлеме рано утром 31 октября. Эрика Рипли, 21 год, работавшая в «Джава Сентрал», предположительно является второй жертвой Душителя Золушек. Ее тело было найдено 2 января в южной части Бронкса, в поле рядом с заброшенной фабрикой. Третья жертва была опознана как третьекурсница Нью‑Йоркского университета Хизер Гарсия, 20 лет. Она была убита 5 февраля на вечеринке в Манхэттенвилле. Ее тело было обнаружено мусорщиками рядом с мусорным контейнером. Все четыре жертвы были убиты во время посещения «подпольных» вечеринок, незаконно проводящихся в заброшенных зданиях по всему городу.

Душитель Золушек душит своих жертв и забирает одну туфлю. Власти отказались комментировать эту особенность убийцы, но, по мнению психиатра Эмиля Де Фелиса, убийца может быть фут‑фетишистом либо может использовать обувь своих жертв в каких‑нибудь сексуальных ритуалах. Некоторые эксперты считают, что серийные убийцы забирают с собой личные вещи своих жертв – обычно трусики или украшения – в качестве сувениров, для того чтобы позже погружаться в воспоминания об убийстве.

Люди, близкие к расследованию, утверждают, что у следователей нет зацепок.

ФБР предупреждает все местные учебные заведения, призывая студентов быть предельно внимательными при посещении вечеринок. Власти ищут новые способы борьбы с незаконными вечеринками, так как старые способы малоэффективны. Общественные активисты призывают к осторожности во время посещения любого рода мероприятий.

«Приходите и уходите со знакомыми, – посоветовал завсегдатай такого рода вечеринок, пожелавший остаться неизвестным. – Веселитесь, но будьте осторожны».

Полиция призывает всех, кто имеет информацию по делу, звонить по горячей линии оперативной группы. ФБР назначена награда в 10 000 долларов за информацию, которая приведет к поимке преступника.

 

Кирстен отодвинула от себя поднос. Неужели Джесси была убита серийным убийцей?

Девушки типа тебя…

Она не понимала, что ей делать.

Никто не знал, где она находится. Кирстен посмотрела на дату в газете. Четверг? Неужели уже четверг? Она пролежала здесь пять дней? Она должна была позвонить матери, сказать ей, что с нею всё в порядке. Одно дело пропадать на выходные, и совсем другое – на неделю… Мать, наверное, сходит сейчас с ума.

Но что делать ей, Кирстен? Не могла же она ползком передвигаться по городу. Ей нужен был кто‑то, кому она могла доверять, но у нее не было никого.

Кроме…

Трей бы согласился помочь, Кирстен была уверена в этом. Ее бывший парень все еще был зол на нее из‑за того видео, но он хотя бы снова разговаривал с нею. Трей говорил, что если ей что‑то нужно, она всегда может к нему обращаться.

Кирстен видела зарядку для телефона в спальне, но самого телефона там не было. У хозяина вполне могло не быть стационарного аппарата.

Она доползла до гостиной. От вида на Нью‑Йорк из высоких венецианских окон квартиры у нее перехватило дух. Кирстен уселась на полу и огляделась.

Ее спальня была хороша, но зал был просто великолепен. Шикарные серые ковры, темно‑серая кожаная мебель, стеклянные столы, дорогие картины и ковры на стенах. Судя по всему, брат Денниса был богат.

Кирстен направилась к двойным дверям в противоположной стороне зала. Это усилие исчерпало все ее силы. У нее закружилась голова.

Двойные двери вели в комнату для отдыха. На столе стоял компьютер фирмы «Эппл».

– Слава богу, – прошептала Кирстен и заползла в комнату.

Забравшись в кресло, она включила компьютер. Учетная запись Чарли была заблокирована паролем, но Кирстен смогла воспользоваться гостевой учетной записью и выйти в Интернет.

Кирстен зашла на свою страницу в «Фейсбуке» и уже собиралась отправить Трею сообщение, как вдруг поняла, что не имеет понятия, где находится. Ей нужно было обыскать кабинет Чарли и найти что‑либо, содержащее адрес, но сознание ее мутилось от слабости. Собравшись с силами, девушка написала Трею сообщение. Оно вышло сбивчивым, но она надеялась, что смогла донести до него самое главное. Кирстен не знала, хватит ли у нее сил доползти до спальни, но она должна была попытаться. Ей требовалось отдохнуть.

Даже не думай, сучка…

 

Глава 7

 

В девять утра в четверг Сюзанна встретилась с детективом Панеттой в «Старбакс» рядом с квартирой Джейн Доу, которая была идентифицирована этим утром как Джессика Белл.

– Легкий без сахара, – сказал Панетта и подал Сюзанне ее кофе.

– После стольких лет вы все еще помните? – удивилась она.

Панетта широко улыбнулся.

– У меня хорошая память.

Выйдя из кафе, они пошли по 112‑й Западной улице, на которой находился собор Святого Иоанна. Это был приятный, чистый район, заполненный многоэтажными жилыми домами разных годов постройки. Многие из них были заселены студентами из близлежащего Колумбийского университета. Ветер утих, но накрапывал дождь.

– Вы читали «Нью‑Йорк пост»? – спросила Сюзанна.

– Не мог пропустить.

– Нас там снова выставили дураками.

– Просто игнорируйте их.

– Сложно игнорировать здоровенный заголовок на первой полосе газеты.

У Сюзанны были свои причины недолюбливать прессу. Именно благодаря вмешательству журналистов в ее расследование несколько лет назад она заработала свою кличку. Агент решила сменить тему.

– Я вижу, вы быстро идентифицировали жертву?

– Еще вчера вечером, – сказал Панетта, – соседка заявила о ее пропаже утром в понедельник. Мы сверили фото, затем запросили отпечатки пальцев из университета. Следователь подтвердил, что Джессика Белл была убита как минимум за сорок восемь часов до того, как ее нашли. Будет нелегко установить точное время смерти.

– И все же, хотя бы примерно?

– Не больше недели, но не меньше сорока восьми часов. Мы проведем дополнительные анализы, чтобы сузить временные рамки, но результаты будут еще не скоро.

– Хорошо. Мы установим, когда соседка видела Джессику Белл в последний раз.

– Возможно, она была на вечеринке и была убита в субботу вечером, – сказал Панетта.

Сюзанна отхлебнула кофе.

– Она не была на вечеринке, – убежденно сказала она.

– Вы не можете этого знать.

– Студенты, конечно, ведут себя по‑идиотски на этих подпольных рейвах, напиваются и употребляют наркотики, уходят оттуда с незнакомцами… Но чтобы прийти в одиночку? Девушки не ходят на вечеринки одни. Парни, может, и ходят, но не девушки.

– Понимаю, – задумчиво сказал Панетта.

– Почему никто из ее друзей ничего не сказал? Не искал ее? Почему никто не пришел в полицию и не сказал: «Эй, я была на вечеринке со своей подругой Джессикой, и она пропала»? – Панетта открыл было рот, чтобы ответить, но Сюзанна сама ответила на свой вопрос: – Потому что тогда они бы попали. Алкоголь, наркотики, вандализм, проникновение на частную территорию… Чем бы они там ни занимались, это незаконно. Впрочем, скорее всего, никаких серьезных проступков, за которые следовало бы серьезное наказание. И расследование продвигалось бы быстрее; возможно, мы нашли бы свидетеля и, может быть, у нас появилась бы наконец хоть одна чертова зацепка…

От негодования Сюзанна покраснела. Она остановилась и неловко взглянула на детектива.

– Простите. Это для меня больная тема. – Они продолжили прогулку. – У вас ведь есть дети? – спросила Сюзанна.

– Три дочки.

– Что бы они сделали в подобной ситуации?

– Позвонили бы мне.

– Вы уверены?

Панетта кивнул.

– Моя старшая дочь никогда не попадала в серьезные передряги, но другие две звонили несколько раз и просили забрать их с проблемных вечеринок. Я сказал им, что лучше быть наказанными, чем мертвыми, и они согласились… – Панетта вздохнул. – Моя младшая заканчивает школу в июне. Она выбирает между Бостонским университетом и Джорджтауном.

– Это два хороших университета, – сказала Сюзанна.

– А как вам Бостон?

– Мне больше нравится Манхэттен. – Агент пожала плечами.

Она ненавидела Бостон из‑за того, что чувствовала себя там не в своей тарелке. Девочке из провинциального южного городка, ей было нелегко привыкнуть к большому городу. Забавно, но Сюзанна влюбилась в Нью‑Йорк, когда ФБР отправило ее туда после того, как она выпустилась из академии в Куантико десять лет назад. Теперь ей не хотелось уезжать отсюда. Она отказалась от повышения в прошлом году из‑за того, что ей пришлось бы переехать в Монтану. В Нью‑Йорке и так было достаточно холодно. В Монтане Сюзанна была бы главным агентом в региональном офисе Хелены. Ей не хотелось ехать в глушь только ради большей зарплаты и меньшей нагрузки. К тому же работа с бумагами и раздача приказов были не в ее вкусе.

Сюзанна выросла на юге, вдали от больших городов, и ей не хотелось переезжать в такое же глухое место, только на севере.

Они остановились напротив семиэтажного здания, в котором жила Джессика. Когда‑то здание состояло из больших двух‑ и трехкомнатных квартир, но затем большинство из них были разделены, и теперь это место напоминало скорее студенческое общежитие с однокомнатными студиями.

Дверь открыла соседка Джессики Белл, Лорен Мадрид. Она была молодой, привлекательной светлокожей испанкой – может, чуть более худощавой, чем следовало, подумала Сюзанна. И измученной.

– Вы пришли поговорить о Джесси? – задала она вопрос вместо приветствия.

– Мы можем войти? – спросила Сюзанна.

Лорен приоткрыла дверь, и агент вошла внутрь. В квартире было две комнаты – небольшое жилое помещение, кухня и одна спальня на двоих. Сквозь распахнутую двойную дверь Сюзанна заметила две двуспальные кровати, расположенные в противоположных концах спальни.

Панетта закрыл дверь. Лорен подошла к потрепанному дивану и села, скрестив ноги.

– Не могу поверить, – грустным голосом произнесла она.

– Мои соболезнования, – сказала Сюзанна, присаживаясь рядом. – У нас есть вопросы, и нам очень важно, чтобы ты была предельно честна с нами.

Лорен бросила на Сюзанну недоверчивый взгляд.

– Да, конечно.

– Когда ты виделась с Джессикой в последний раз?

– Она была здесь в пятницу утром, когда я уходила на занятия. После этого я села на поезд до Олбани, где живут мои родители, и вернулась только вечером в воскресенье.

– И Джесси уже не было?

– Нет, но меня это не обеспокоило, если честно. Она часто проводила время со своими парнями.

– Парнями? Во множественном числе? – уточнила Сюзанна.

– Ну, с тем, с кем встречалась в данный момент времени. Она не любила привязываться. Джессика была распущенной, но она была прекрасным человеком. Заплатила квартплату в ноябре и декабре за нас обеих. Даже не взяла деньги, когда я захотела вернуть ей долг.

– Джессика была из богатой семьи? – спросила Сюзанна.

– Наверное. Я не знаю, – Лорен пожала плечами.

– Она работала?

– Нет.

– Как давно ты знала Джессику?

– С августа. Это мой первый год, а у нее – второй. Она подала объявление по поиску соседки, я пришла, и мы понравились друг другу.

– Вы гуляли вместе?

– Нет.

Сюзанна не понимала, как кто‑то, кто искал себе соседа, мог легко оплачивать аренду за обоих и не просить о возвращении долга.

– Ты знаешь друзей Джессики? – спросил Панетта. – У нее есть парень? Или бывшие парни?

– Ну… – Девушка нахмурилась.

– У нее не было друзей? – спросила удивленно Сюзанна.

– Я плохо знала Джессику, если честно. Сюда мало кто приходил… Хотя погодите, есть Джош.

– Парень?

– Нет, скорее они просто встречались для секса.

– Джош тоже студент? Или преподаватель?

– Я думаю, он учится на старших курсах. Живет тремя этажами выше, в семьсот десятой.

Они обыскали комнату Джессики и не нашли ничего особенного, кроме адресной книги и ноутбука. Сюзанна забрала ноутбук и дала Лорен расписку. Затем они поднялись тремя этажами выше к квартире Джоша.

– Значит, просто любовник, – пробурчал Панетта. – Я не ханжа, но для меня секс без любви и уважения бессмыслен.

Возможно, но не всегда, подумала Сюзанна. К тому же бывает близость и уважение без секса. И почему бы девушке не иметь парня для секса без обязательств? Ведь для парней такое поведение считается нормальным.

Дойдя до двери в квартиру Джоша на последнем этаже, Панетта постучал. Молодой человек открыл дверь. Он был без майки, на нем были лишь спортивные штаны.

Панетта и Сюзанна показали свои полицейские значки.

– Мы здесь по поводу Джессики Белл, – сказал Панетта.

– Что случилось? – настороженно спросил Джош.

Он выглядел обеспокоенным, но за годы службы Сюзанна повидала немало прекрасных притворщиков и актеров среди преступников.

– Когда вы в последний раз видели Джессику или говорили с ней?

Джош нахмурился.

– В субботу.

Он больше ничего не добавил, поэтому Сюзанна спросила:

– У вас было свидание?

– Мы ездили на вечеринку.

– Где это было?

– Бруклин. Я пошел с ней, потому что она боялась ехать обратно на метро домой, но там мы проводили время порознь. У Джесси была своя компания.

– Мне показалось, что вы с Джесси состоите в отношениях, – сказала Сюзанна.

– Мы не встречались, ничего такого.

– Ее соседка сказала, что вы спали.

– Ну, да, иногда. Но мы не были в отношениях. Нам просто нравилось проводить время вместе.

– Значит, вы были на той вечеринке. Это происходило на пустом складе?

– А, вот зачем вы здесь? Из‑за склада? – В тоне Джоша слышалась настороженность. – Это была просто вечеринка, ничего криминального.

– Джессика мертва, – просто сказал Панетта.

Парень побледнел.

– Что?

– Ее тело нашли в пятидесяти ярдах от главного входа в здание, – сказала Сюзанна.

Джош покачал головой.

– Господи. – Он запнулся в смятении, затем сделал шаг назад.

Сюзанна приняла это как приглашение войти. Джош не препятствовал.

Голос Панетты был жестким:

– Вы были на вечеринке со своей хорошей подругой Джессикой, вы ушли оттуда без нее и не проверили, как она, в воскресенье. Или в понедельник утром…

– Мы не встречались. Вы уверены, что это она?

– Мы опознали тело, – сказала Сюзанна, закрывая за собой дверь.

Джош мрачно уселся на диван. Он жил в большой однокомнатной квартире, площадью около пятисот квадратных футов, которая располагалась в углу здания. Четыре высоких узких окна выходили на улицу. Ручная работа по дереву, возможно, сделанная еще при строительстве здания, была в хорошем состоянии.

– Я просто потрясен. Джесс…

– Мы здесь не из‑за незаконного рейва. Мы здесь по поводу убийства.

– Она была убита? – удивился Джош.

Инстинкты подсказывали Сюзанне, что этот парень не был убийцей. Хотя многие убийцы зачастую так не выглядели, агент доверяла своему чутью.

– Мистер Хейнс, мы ищем убийцу Джессики. Мы хотим поговорить со всеми, с кем она могла общаться на той вечеринке. Наши следователи говорят, что в тот вечер на складе в Сансет‑парк присутствовали по меньшей мере пятьсот человек. Вы сказали, что это было в ночь на воскресенье, верно?

Джош кивнул.

– Думаю, там было около восьмисот человек в пиковое время, – добавил он.

– Когда вы с Джессикой приехали туда?

– Около полуночи.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Мы разошлись сразу же. Джесс любила танцевать. Она любила эти рейвы, так как там часто играли ее любимые группы. Я же занялся своими делами.

– Своими делами? Не скажете, какими именно?

– Думаю, это не важно.

– Как вы узнали о той вечеринке? Вы получили приглашение? Прочитали об этом в Интернете? Я плохо в этом во всем разбираюсь, – сказал Панетта.

Сюзанна подавила ухмылку. Вик знал о жизни молодежи больше, чем любой среднестатистический пятидесятилетний детектив.

Джош не ответил, и Панетта слегка надавил:

– Я понимаю, что вы обеспокоены тем, что рейв был незаконным, но если вы не убивали Джессику Белл и не прикрываете того, кто это сделал, я не собираюсь арестовывать вас, что бы вы там ни делали. В данный момент меня интересует только это убийство. Но если вы не поможете нам, я отошлю ваше имя следователю, который занимается наркотиками, и тогда, полагаю, вам придется несладко.

Джош нахмурился.

– Я замешан в организации некоторых рейвов. Но я не один занимался этим, – быстро добавил он.

– Я так и предполагал.

– У нас есть веб‑сайт. Мы сообщаем о месте проведения вечеринки за два часа до начала. Только люди, которым мы доверяем, знают пароль, и они сообщают информацию своим знакомым, а те, в свою очередь, распространяют ее. Большинство посетителей – ребята из университетов и работающие, которым нужно выпустить пар. Живая музыка, немного алкоголя и наркотиков. Это весело.

Немного алкоголя и наркотиков? Сюзанна еле удержалась, чтобы снова не вспыхнуть.

– Значит, вы не знаете всех, кто туда приходит?

– Лично? Нет, конечно.

Панетта подал Джошу листок.

– Здесь записаны три адреса, по которым проводились подпольные вечеринки и где были убиты девушки. Вы участвовали в их организации?

Джош посмотрел на листок и выдохнул с облегчением.

– Только в той, что в Бронксе, на фабрике. Моя группа обычно организовывает вечеринки на заброшенных складах и фабриках.

– Вы знаете, кто организовал остальные два мероприятия?

– Вечеринка недалеко от университета в Манхэттенвилле, я слыхал, была организована студенческим братством. Не очень большая, около двухсот человек, и закончилась рано… Насчет рейва в Гарлеме не в курсе. Но есть один человек, который знает о подпольных рейвах больше, чем кто бы то ни было в городе. Уэйд Барнетт.

Панетта облокотился на спинку стула, в его глазах мелькнуло узнавание. Сюзанна ранее не слышала этого имени.

– Джессике кто‑либо угрожал? – спросила Сюзанна. – Может, кто‑то из завсегдатаев этих мероприятий?

– Нет, но… – Джош поколебался.

– Продолжайте, – попросила Мадо.

– Она выглядела немного обеспокоенной последнее время. Я не знаю почему, она ничего мне не говорила.

– Могла она рассказать об этом своей соседке?

– Лорен? – спросил Джош. – Вряд ли. Она не одобряла эти вечеринки, и ей не нравилось, когда Джесс приходила домой пьяная.

– Есть ли кто‑то, кому Джессика могла довериться? Друг, коллега или кто‑то из колледжа?

– Она была близка с той девушкой из другого города, Эшли, – сказал Джош. – Я не знаю ее фамилии, мы виделись всего раз или два. Месяц назад или больше, она жила у Джесс, пока Лорен была дома у родителей.

– Вы знаете, где живет Эшли? Как нам связаться с ней?

– К сожалению, нет.

– Она была здесь в субботу?

Джош задумался.

– Возможно. Джесс не говорила, что Эшли приедет. Но, как я уже говорил, она была чем‑то испугана и вела себя странно.

– У нас могут появиться дополнительные вопросы, и нам нужно знать, как с вами связаться, – сказал Панетта и протянул Джошу блокнот.

Парень записал свою контактную информацию и проводил их до двери.

– Я поспрашиваю своих знакомых, которые были на вечеринке. Может, что‑то выяснится, – пообещал он.

– Почему бы вам не сказать нам их имена? – спросила Сюзанна.

– Потому что они не будут разговаривать с вами. Они вам скажут, что их там не было, а затем перестанут со мной общаться… Я вправду хочу помочь – мы с Джесс были хорошими друзьями. Обещаю, что если найду кого‑то, кто что‑то знает, я пришлю его к вам. Хорошо?

 

Конец ознакомительного фрагмента — скачать книгу легально

 

[1] Прозвище дано по созвучию фамилии Мадо и английского словосочетания Mad Dog – Бешеная Псина.

 

[2] Название местного профессионального бейсбольного клуба.

 

[3] Около 176 см.

 

[4] Так в англоязычных странах принято называть неопознанное тело (в случае с мужчинами – Джон Доу, с ребенком – Бэйби Доу).