Джулия Кэмерон

Поиск источника: настойчивость на пути художника

* * *

Художникам, что прошли этим путем прежде меня, оставив за собой тропу надежд и стойкости духа

Помните?

Меня не было рядом, когда вы явились на свет,

Вы были мокры и кричали от голода.

Так бывает всегда.

Вы явились оттуда, откуда приходим мы все,

Из темной пучины душ,

Что вздыхает и посылает нас в путь,

А затем призывает обратно. Нас всех.

Но если все так – и никак не иначе, и даже для вас, –

Отчего вы подобны стеклу, что упало на пол,

Разлетевшись осколками? Отчего – не траве

Океанского ложа? Отчего – не гальке, не иве,

Склоняющейся на ветру? Отчего вы ломаетесь, а не гнетесь, и даже

Сломавшись, не обретаете цельность вновь? Вы ведь знаете, как это сделать.

Пойдемте со мной на окраину города.

Снимите обувь, ступите на землю.

Она мягче женского тела.

Она надежней отца.

И вода. И воздух.

И вы возвращаетесь к ним

В этой жажде, которой названия нет.

Сбросьте стыд, будто старый плащ.

Вспомните, кто вы. Вы – звезда,

Вы – гора, что тянется к солнцу,

Ваше сердце – промытая влагой пещера,

Где поют птицы.

Вы помните?

Дж. К.

Пролог

Лишь у пересохшего колодца узнаёшь цену воде.

Английская пословица

Середина дня. Середина недели. Середина зимы. Кружится легкий снежок. Зачарованный этим снегом Манхэттен погружается в тишину. Городской пейзаж приобретает черты рождественской литографии. Замотанные в шарфы, укутанные в пальто горожане бегут по улицам, по‑детски улыбаясь падающим снежинкам. В снегопад город всегда затихает, и в тишине этой таится ощущение ожидания.

Укрытый тончайшей снежной пеленой Центральный парк превращается в кружевной кусочек волшебной страны. Под этим мягким серым небом возможно любое чудо – и вот откуда ни возьмись возникает орел, взмывает меж парковых сосен, звучно бьет крыльями. У американских индейцев есть поверье: увидеть большую птицу – к удаче.

Я готова видеть добрые предзнаменования во всем. Начиная новую книгу, хочу верить, что строки, которые я напишу, будут кому‑то полезны, будут благословенны. Я иду по дорожке, совсем рядом взлетает орел, и при виде этой огромной птицы мгновенно возникает ощущение узнавания. «Это орел, – думаю я. – А вокруг – Нью‑Йорк». (Я много лет прожила в Нью‑Мексико, где орел – зрелище хотя и нечастое, но все же вполне обыденное.) За пять лет жизни в Нью‑Йорке вижу орла третий раз. Одолеваемая сомнениями (да живут ли на Манхэттене орлы?), поискала информацию и узнала, что они и впрямь обитают в Центральном парке: их специально выпускает Служба охраны лесов. Но и после этого появление орла остается для меня чудом. Что ж, я верю, что это сулит большую удачу. Верю, что моя новая книга будет под покровительством Высших Сил, и благодарна им за столь добрый знак.

Мне 58 лет. Писателем стала в 18. Стало быть, ремеслом своим занимаюсь уже 40 лет. Довелось писать пьесы, романы, рассказы, песни, стихи, обзоры и статьи. Бывали годы тощие и годы тучные. В активе у меня 20 книг, а значит, я пишу достаточно долго и достаточно много и заслуживаю того, чтобы зваться писателем. Я давно сжилась с двумя всадниками‑близнецами, которые преследуют любого писателя: с желанием писать и со страхом, что на сей раз ничего не получится.

За эти 40 лет писательство перестало быть непосильным трудом и превратилось в нечто привычное, повседневное. И все же нередки дни, когда для борьбы со страхом перед чистой страницей приходится призывать на помощь всю свою отвагу. «Господи, пошли мне идею», – молюсь я, а потом прислушиваюсь и записываю то, что услышу. Вдохновение – это всего лишь умение слушать и готовность поверить негромкому голоску, звучащему внутри. В иные дни я готова верить. В иные – не готова. В такие дни приходится молиться еще раз: «Господи, пошли мне готовность лишь слушать и записывать». А потом я прислушиваюсь и начинаю писать.

За годы писательства я узнала, что существует поток идей, к которому способен подключиться любой из нас – любой художник. Этот творческий поток никогда не иссякает. Иссякаем лишь мы – отвлекаемся, поддаемся страху. Я узнала, что мое творческое состояние и духовное суть одно и то же. Создание произведения есть акт веры, шаг к тому, чтобы стать больше. Когда работа заводит в тупик, дух тоже оказывается в тупике. Когда я сознаю себя как художника, получается, ставлю себе духовные границы. Приходится молиться об избавлении от эгоцентричных страхов. Приходится просить Бога, чтобы он помог отбросить саму себя и превратиться в проводника, в канал, по которому хлынут идеи. В такие времена я вновь вешаю над столом надпись «О’кей, Бог, ты позаботься о качестве, а я – о количестве». Иными словами, настает пора отказаться от себя‑писателя и превратиться в путь, по которому идет Нечто или Некто. О, как моему эго ненавистно подобное смирение! Но ничего не поделаешь – великие произведения вырастают из великого самоуничижения.

Лучше всего мы знаем собственные секреты.

Раймонд Карвер

«Музыку этой оперы [“Мадам Баттерфляй”] мне наиграл Господь. Сам я – лишь инструмент, роль которого в том, чтобы перенести эту музыку на бумагу и передать публике», – заявлял Джакомо Пуччини.

«Замыслы приходят ко мне свыше, прямиком от Бога», – говорил Иоганн Брамс.

Они вовсе не пытались ловить души. Они просто рассказывали о том, как творят. Когда художник занят своим делом, одним ухом всегда прислушивается к Высшим Силам (хотя сам может называть их как‑то иначе). Как заверял нас скрипач‑виртуоз Стефан Граппелли, «великие импровизаторы сродни священникам – думают лишь о своем Боге».

Садясь за стол, я никогда не знаю, о чем буду писать. Я не строю планов; слова просто приходят, но откуда они берутся – неизвестно.

Дэвид Лоуренс

Смиренная радость служить искусству – вот лучшая молитва, какую только может вознести творец. Благословенная возможность вновь – в очередной раз – стать неопытным новичком дарует художнику самую полезную отправную точку. Полезнее всего для нас не полниться «самостью», не вести счет своим заслугам и отбросить прочь регалии. «Покажи, чего ты от меня хочешь» – очень подходящая молитва. (Обращена она может быть к Богу, к Музе или даже ко всему Искусству.) Каждое великое произведение искусства несет в себе отзвук чего‑то нездешнего. Это нездешнее так явственно смотрит на нас с работ Поллока или Ротко. Глядя на их картины, мы видим отсвет души автора. «Покажи, чего ты от меня хочешь» – вот какую молитву возносили они оба, обращаясь к Некоей Силе. Их картины – это ответ, который был им дарован и который они запечатлели на холсте.

Зачастую Бог хочет от нас не совсем того, что мы запланировали. Эго тянет нас в одну сторону, душа порывается идти в другую. Помню, как‑то я брела по заросшим шалфеем лугам Нью‑Мексико и выстраивала в уме будущий рассказ. И тут вдруг нечто приказало мне написать вместо этого небольшой молитвенник, сборник благодарственных текстов. «Это не для меня! Не хочу этим заниматься!» – попыталась было протестовать я. Но Высшая Сила выразила свое мнение ясно и недвусмысленно. Да ведь всякий, кто пишет книги такого рода, выглядит напыщенным позером – как же я за нее возьмусь? И вместе с тем – как не взяться, если книга рвется на свет, тычется в пальцы и в сердце, словно пушистый пес, выпрашивающий ласку? Пренебрегать указанием явно не стоило. И я написала эту книгу. А рассказ, который тогда планировала, появился на свет позже.

Высшие Силы открывают нам и нашим трудам путь к свершению, однако для того, чтобы узреть их план во всей полноте, мы должны пройти этим путем. Такие пути не проложены обычным порядком из точки А в точку В, а из В – в С. Они вдруг делают рывок в одну сторону и тут же – в другую. И мы должны им следовать. Мы должны стремиться совершить то, к чему побуждает нас Бог. Ради собственного спокойствия должны с охотой подчиниться силе, превосходящей нашу. Сейчас я часто выступаю на различных мероприятиях и очень востребована как оратор. На самом деле я вечно погружена в себя, и любые выступления перед публикой наводят на меня ужас – но приглашения не иссякают. За все надо платить. Были годы, когда я вдруг оказывалась журналистом, сценаристом, учительницей – занималась всем тем, к чему не особенно стремилась. Приходилось верить, что выбор делает за меня некая мудрая сила. Когда мы вкладываем слишком много сил в свою, одну‑единственную, идентичность как художника – я сценарист! драматург! писатель! – и неистово за нее цепляемся, тем самым препятствуем потоку судьбы. А ведь гораздо лучше плыть туда, куда несет, и повторять при этом простую молитву: «Да будет воля Твоя». И нередко тогда Высшая Сила преподносит нечто такое, чего мы и вообразить не могли.

Материал сам подсказывает, в какую форму его облечь.

Уильям Фолкнер

Как говорил Джозеф Кэмпбелл, в жизни человека просматривается траектория его судьбы. Он был убежден, что по достижении зрелого возраста в нас проступают контуры рока, становится видна твердая рука, под воздействием которой мы выбираем тот, а не иной путь. Кэмпбелл считал, что для каждого из нас заготовлен отдельный план, – и я тоже в это верю. Я верю в Сущность, которая заботится о нас с необычайной чуткостью. Именно к ней, этой Сущности, мы обращаемся, когда сознательно пытаемся выйти на связь с Высшей Силой. Эта Сущность бережет нас и ведет, учит и наставляет и всегда направляет к лучшему, если только мы готовы сотрудничать.

Как с ней сотрудничать? Известно несколько основных инструментов, позволяющих сознательно связаться с Творцом. Использовать эти инструменты нетрудно, они чрезвычайно практичны. Нет нужды искать путь к Создателю в самых дальних закоулках: путь к нему широк и прекрасно освещен. Стоит сделать несколько простых шагов к Богу, и Он сам выйдет навстречу. Стараясь стать больше, чем есть, мы вступаем в контакт с доброжелательной силой, которая всегда готова указать нам путь. Кто‑то зовет эту силу Богом. Кто‑то – Вселенной, Высшей Силой, Духом, Дао, просто Силой или даже Музой. Неважно, какое имя мы ей даем. Важно то, что ощущаем ее присутствие – ощущаем и будем ощущать.

Идя навстречу собственной творческой сущности, мы идем навстречу Творцу. Стремясь к духовности, усиливаем свое творческое начало. Наше творческое начало связано с духовным так тесно, что в итоге оба становятся одним. Говоря с Богом, мы зачастую называем его Творцом или Создателем, не сознавая, что все эти слова значат то же, что и «художник». Бог – Великий Художник. Мы – Его творения, и нас Он тоже наделил способностью творить.

Мысль находит слова.

Роберт Фрост

Основы

Быть художником – это значит отказаться от расчета и счета, расти, как дерево, которое не торопит своих соков и встречает вешние бури без волнений и страха, что за ними вслед не наступит лето.

Райнер Рильке

Я много раз писала о творчестве, но и сейчас, вновь затрагивая эту тему, считаю необходимым повторить то, что говорила прежде. Некоторые вещи настолько важны, что их невозможно не упомянуть. Вот уже 25 лет я преподаю. За эти годы мне удалось обнаружить некоторые основополагающие инструменты, которые всегда помогают обогатить и расширить нашу жизнь. Они никогда не подводят и потому заслуживают упоминания вновь и вновь. Многие из них я использую в своей творческой практике годами. Если эти концепции вам уже знакомы, пусть рассказ о них поможет освежить их в памяти и вновь начать ими пользоваться. Если же вы о них ничего не знаете, то все, о чем я буду говорить далее, пригодится для прочной основы на будущее.

Книга «Поиск источника» выстроена как курс, рассчитанный на 12 недель. Курс состоит из исследовательских эссе и рассказов о соответствующих им инструментах, или «волшебной лозе». Инструменты эти нужны для того, чтобы отыскать живой источник творческого начала, бьющий где‑то в глубине нашей зачастую суматошной и непростой жизни. В эссе я буду шаг за шагом описывать собственные ежедневные «поиски источника». А инструменты, причем многие из них – мои неизменные фавориты, послужат той самой волшебной лозой, которая укажет нам путь к дальнейшему духовному росту.

Утренние страницы

Чтобы отыскать свое творческое начало – или, если уж на то пошло, свою духовность, – начинать надо со «здесь и сейчас». Великий Творец приходит к нам туда, где мы находимся – в «сейчас», – однако порой мы не знаем, где оно, это «сейчас». Возможно, какое‑то – может быть, даже довольно долгое – время мы шли по жизни бездумно, и теперь нужно отыскать и освоить инструмент, помогающий понять, где мы стоим и что по этому поводу чувствуем. С этого начинается честность, а честность – первый шаг на пути к укреплению творческого начала.

Даже один‑единственный день может сделать нас чуть больше, а порой – чуть меньше.

Пауль Клее

Так где же мы стоим? И что на самом деле чувствуем? Отыскать свою душу поможет инструмент под названием «утренние страницы». Я пользуюсь ими вот уже больше 20 лет. Я писала об утренних страницах не раз и не два и пишу о них вновь, потому что это – та основа, опираясь на которую можно пробудить душу.

Так что же такое утренние страницы и зачем они нужны? Это три страницы свободного письма, потока сознания, который помогает обнаружить свое «здесь и сейчас». Утренние страницы следует писать сразу после пробуждения. Они говорят нам – и Вселенной – о том, что мы любим и чего не любим, чего хотели бы иметь побольше, а чего – поменьше, а также чего мы вообще хотим. Точка. Наши желания, наши невысказанные мечты – голос нашей души. Если поутру мы первым делом предоставляем слово душе, то тем самым соединяемся с Великим Творцом. За годы практики я привыкла считать утренние страницы действенной разновидностью медитации в той форме, какая, пожалуй, подходит именно представителям западной культуры, потому что они вечно куда‑то спешат.

Каждое мгновение существования человек вырастает в нечто большее или отступает в нечто меньшее. Человек всегда или живет немного полнее, или немного умирает.

Норман Мейлер

Утренние страницы позволяют прикоснуться к нашему просыпающемуся разуму, пока мы еще не выставили все те защиты, к которым прибегаем из самых лучших побуждений. Утренние страницы застают нас в тот миг, когда мы открыты и уязвимы. Они ловят нас в момент искренности и хрупкости, когда мы немного робеем, страшимся грядущего дня. Отточенный слог, позитивный настрой – редкие гости на этих страницах. Даже напротив – поначалу вам может показаться, что утренние страницы – одно сплошное ворчание, жалобы на психологический и физический дискомфорт, поэтому я иногда называю их записками пустой головы. Вот что в них может быть:

«Только проснулась, а уже устала. Завязла, только не пойму в чем, и как из этого выбраться – тоже не знаю. Простыни аж серые от грязи. Надо поменять постельное белье…»

«Забыла вчера перезвонить сестре. Когда уже она разведется? Забыла купить наполнитель для кошачьего туалета. В машине что‑то постукивает. Врач выписал лекарства, надо начать их принимать. Не хочу таких неприятных сюрпризов, как в прошлом году. Господи, как же я ненавижу налоговиков».

Унция действий стоит тонны теории.

Фридрих Энгельс

Ворчите, нойте, брюзжите, жалуйтесь – утренние страницы помогут вам слить негатив. Мы видим облако мрачных мыслей, нависающее над нами с самого начала дня. Мы начинаем понимать, что именно нам не нравится. Мы сознаем, что именно кажется неприятным или невозможным. Не будь утренних страниц, мы замечали бы такие вещи разве что на подсознательном уровне. Что‑то нам не нравится, но мы этого практически не замечаем. Возможно, кажется, что это сущая мелочь или что замечать это – ниже нашего достоинства. «Крепись, – говорим мы себе. – Не веди себя как ребенок». Но эти увещевания редко дают плоды. Мы попросту проживаем день под непрестанное кап‑кап‑кап легчайшего негатива, зачастую даже не замечая этого вездесущего звука.

Позаботься о каждом миге, и ты позаботишься обо всем времени.

Будда

Впервые начав писать утренние страницы, мы бываем поражены, сколько у нас поводов для недовольства. Может даже показаться, что, признавая эти отрицательные чувства, мы их подкармливаем. Но это вовсе не так. Юнгианцы зовут это встречей с Тенью. Я считаю, что мы встречаемся с Тенью и просим ее налить нам чашечку кофе. Проработав негатив, освобождаем место для позитива.

Садясь писать утренние страницы, мы выплескиваем на них весь тот негатив, что завис внутри. Мы вытряхиваем его из головы и уже готовы вытряхнуть из жизни. Вместо того чтобы бессознательно пережевывать его и страдать, мы признаем его перед Вселенной. Можно, например, написать: «Меня просто взбесило поведение Джона вчера на совещании. Придумала все я, а он приписал заслугу себе».

Не делите мир на белое и черное. Вы видите, что столкнулись с чем‑то неприятным, с тем, чему прежде, возможно, даже не осмеливались посмотреть в лицо. По утрам, встав с постели и еще не успев надеть броню, мы прекрасно сознаем собственные чувства. Мы знаем, как обстоят дела и что мы об этом думаем. Водя ручкой по бумаге, начинаем сознавать, что не стали жертвой обстоятельств. Мы сами выбираем свою реакцию. Утренние страницы помогают увидеть все возможные варианты. Можно «осознать», что тебя использовали и ты сам подыграл обидчику. Даже простое осознание этого может серьезно повлиять на вашу самооценку. Встретив в этот же день Джона, вы можете внезапно проявить ассертивность[1]: «Джон, спасибо, что поднял вчера мою идею реструктуризации. Я собираюсь ее немного доработать – есть кое‑какие мыслишки».

Оригинальность заключается не в том, чтобы сказать то, чего никто еще не говорил прежде. Оригинальность – это когда говоришь именно то, что думаешь сам.

Джеймс Стивенс

Утренние страницы – это мануальный терапевт души. Они помогают расправить духовный хребет. Помогают скорректировать курс. Мы учимся стоять за себя, когда нас попирают. Мы учимся сдерживать язык, если склонны к необдуманным речам. Впервые, быть может, ощущаем чувство равновесия. И как же это восхитительно – чувствовать, что становишься собой – настоящим.

Утренние страницы – инструмент простой и в то же время глубокий. Мы с удовольствием обнаруживаем, что сам процесс уже исполнен мудрости. На своих страницах мы говорим с Богом, и Он отвечает нам посредством обострившейся интуиции и легких намеков. «Тихий голосок» становится так громок, что мы слышим все им сказанное. Мы всем существом тянемся в том направлении, в котором необходимо расти. Мы все честнее рассказываем Богу о том, чем недовольны, и тогда он получает возможность что‑то предпринять. Бог работает над нами нашими же руками. Мы все чаще делаем нечто хорошее и нужное лично для себя.

Утренние страницы – это друзья, которые жестоки к нам из милосердия. Они раз за разом высвечивают повторяющиеся ситуации, от которых мы страдаем. Мы пишем: «Вчера я слишком много выпил». На следующее утро: «Вчера снова много пил». И потом: «Так напился, что на ногах не стоял». Страницы побуждают нас к ответственности и призывают к действию: «Надо с этим что‑то делать, нельзя же столько пить». И потом: «Может, обратиться в Ассоциацию анонимных алкоголиков? А что, можно».

Утренние страницы дают передышку, но весьма практического свойства. Когда мы сходим с курса, то чувствуем укол совести и стремимся исправиться. Если не исправляемся, утренние страницы тут же указывают на бездействие и пилят нас до тех пор, пока мы не исполнимся готовности действовать. С виду это инструмент несложный и не слишком мощный, однако на самом деле утренние страницы подталкивают к радикальным переменам в жизни. Мы начинаем понимать, где и что у нас идет не так и что в связи с этим хотелось бы предпринять. утренние страницы становятся толчком к переменам, а потом сопровождают нас на пути к ним. Мы перестаем пить. Худеем. Выбираемся из созависимых отношений.

Пишущая машинка лишила меня глубокой внутренней связи с поэзией, а письмо от руки вновь позволило приблизиться к этой связи.

Пабло Неруда

Однако утренние страницы отнюдь не всегда посвящены плохому. Иногда во время письма на нас снисходит озарение. Внезапно вспыхивает ясность: «Я поняла! Как же я раньше этого не видела!» В один миг мы начинаем понимать, как вредили себе. И в тот же миг видим, как это прекратить. Порой перед внутренним взором вспыхивает новая идея, мысль о том, что можно было бы изменить, чтобы добиться желаемого. Мы осознаем: «Я мог бы попытаться не так, а вот эдак». Иногда утренние страницы дарят идею творческого проекта. Перед нами вдруг разворачивается череда действий, какие прежде и в голову не приходили. Утренние страницы подключают нас к потоку новых хороших идей – и они же становятся для нас лодкой, в которой можно передохнуть, одолевая этот поток. Утренние страницы даруют чувство безопасности, и безопасности этой вполне достаточно, чтобы пойти на риск.

Я писала утренние страницы на протяжении 15 лет, но однажды в них проявилась мысль, что я могла бы попробовать писать музыку. Мне было 45, я твердо знала, что не отличаюсь музыкальностью, однако после стольких лет не могла не поверить утренним страницам. «И что мне делать?» – спросила я страницы. «Ты будешь писать зажигательные песни, – посоветовали они. – Вот, например, мюзикл о Мерлине – чем плохо?»

Что толку сидеть и думать? Приходится сидеть и писать.

Дэвид Лонг

Я отнеслась к предложению скептически. «Да ну, – думала я, – будь я хоть самую капельку склонна к музыке, уже знала бы об этом». Я выросла в очень музыкальной семье, но родные считали, что я лишена способностей в этой области. Уроки фортепиано брала ровно шесть недель – этого хватило, чтобы разочаровать себя и всех родных. Но Страницы настаивали: «Ты будешь писать зажигательные песни».

И разумеется, не прошло и месяца, как я, не имея прежде никаких наклонностей к музыке, внезапно начала писать песни. Я привыкла верить, что не одарена музыкально, однако Страницы заставили задуматься, что, быть может, я ошибаюсь. И вот я уже десять лет пишу музыку, на счету три полноценных мюзикла и два альбома детских песен. Теперь я делаю это так же просто – и почти так же часто, – как пишу прозу. Я считаю свой поздно расцветший музыкальный талант плодом утренних страниц. Из этой истории я извлекла урок: каждый человек может быть значительно разностороннее и значительно одареннее, нежели предполагает. Стоит лишь прислушаться к утренним страницам, довериться им, и они помогут обнаружить в себе самые удивительные вещи.

Действие есть образ.

Скотт Фицджеральд

«До того как начать писать утренние страницы, я был юристом», – признался недавно один очень успешный актер с Бродвея. Мало‑помалу, по шажку, день за днем утренние страницы помогли ему отказаться от не приносившей радости карьеры юриста и добиться успеха в театре. Увидев его на сцене, вы думаете: «О, это прирожденный актер!» – однако он вовсе не родился актером. Актером он стал – благодаря утренним страницам.

«Знаете, Джулия, до того как начала писать утренние страницы, я попивала. А теперь не пью и пишу сценарии для Голливуда», – рассказала еще одна женщина. Утренние страницы привели ее к трезвости, а трезвость – к новой области деятельности.

Дама из Чикаго, изрядно за 50, всегда мечтала писать пьесы. Когда она стала практиковать утренние страницы, ее снедали страхи и тревоги. Она страстно желала и одновременно боялась писать. Страницы бережно и аккуратно подвели ее к осознанию собственной креативности. Сегодня эта женщина – драматург, получившая немалое количество наград.

Конечно, не все, кто практикует утренние страницы, сообщают о том, что их область деятельности радикально сменилась, однако многие утверждают, что стали получать более глубокое удовлетворение от своего дела. («Я стал гораздо эффективнее вести процессы», – признался недавно один юрист.) Утренние страницы помогают многим из нас лучше справляться с работой и получать от нее больше удовольствия лично для себя. Проще говоря, утренние страницы позволяют осознать нашу потребность в переменах. Одним людям нужны более глобальные перемены, другим – менее. Утренние страницы помогают подстроиться ровно настолько, насколько нужно. Рассказывая Творцу, что именно мы сейчас ощущаем и каково нам на самом деле, получаем именно такой отклик, который наилучшим образом соответствует нашим потребностям. Когда пишем утренние страницы, мы устанавливаем личную, интимную связь с Великим Творцом, и он ведет нас теми путями, которые нужны именно нам.

Для начала пишите от руки без сокращений по три страницы. Пишите о том, как сейчас обстоят у вас дела. Делайте это каждое утро. «Доброе утро. Чувствую себя усталым. Мало спал. Снилось, что я утонул. Во сне я был японцем…» Каждое утро, вне зависимости от самочувствия, рассказывайте Страницам, каково вам. Пусть утренние страницы станут вашей повседневной привычкой, делом, которое вы делаете в первую очередь, эдаким «утренним отчетом», регистрацией в сегодняшнем дне. Очень скоро почувствуете, что что‑то изменилось. Вам станет легче при мысли о том, что есть кому рассказать всю правду, пусть даже в роли слушателя сама Вселенная.

У меня всегда были весьма теплые отношения с карандашами № 2.

Уильям Стайрон

Утренние страницы – фундамент и основа творческого возрождения. Я пишу утренние страницы уже больше 20 лет. За все эти годы пропустила, наверное, дней 20, не больше. Изо дня в день я рассказываю бумаге о том, что делаю. Изо дня в день бумага говорит в ответ, что я совершаю еще один крошечный шажок вперед. «По крайней мере, я пишу утренние страницы…» Год за годом Страницы потихоньку подталкивают меня вперед. Они советуют написать мюзикл или еще раз попробовать себя в романистике. Они могут предложить покрасить спальню или решиться на ежедневные прогулки. Они могут подсказать, когда следует отдохнуть, а когда – больше пить воды.

Творчество похоже на бег: всегда начинаешь с того места, где стоишь в этот миг. Допустим, у вас десять килограммов лишнего веса и вы уже лет 15 ничего не пишете. Что ж, тогда первое заявление о готовности искать помощи может звучать так: «У меня десять килограммов лишнего веса. Вот уже 15 лет я ничего не пишу».

Понимаете, вы посылаете сообщение о своих координатах. Вообразите, что плывете по бескрайнему океану на надувном плотике. Вы хотите, чтобы на помощь прибыл большой корабль, но для этого он должен точно знать, где вы находитесь. Разумеется, вы постараетесь обозначить свое местоположение максимально точно. Когда вы пишете утренние страницы, то подробно объясняете Вселенной, где вас искать. Вы хотите, чтобы Вселенная пришла на помощь, а для этого она должна точно знать, где вы. Поэтому будьте как можно более точны. «Я перестала писать 15 лет назад, когда мой роман никто не покупал: какой в этом смысл? Если честно, я до сих пор так думаю: “Какой в этом смысл?”»

Будьте скучны, будьте придирчивы, скулите, ворчите, стенайте, жалуйтесь. Утренние страницы помогут слить весь негатив, под грузом которого мы обычно встречаем новый день. Негатив переносится на бумагу и больше не остается нашим непременным спутником в повседневной жизни. «Скучная писанина», – можете пожаловаться вы. Что ж, так или иначе, продолжайте писать.

Просветление существует лишь в повседневной жизни.

Тхить Нят Хань

Порой мы слишком старательно выжимаем из себя слова. Мы отчаиваемся, но не хотим этого выдать. Мы нет‑нет, да и стараемся принять красивую позу – даже на бумаге. Но толку от этих красивых поз нет ни малейшего. Лучше быть таким, какой ты есть. Возможно, к этой обнаженности на бумаге придется привыкать. Хочется сказать: «Я довольно долго ничего не пишу», – и никаких деталей. Хочется сказать: «У меня есть пара лишних килограммов». Но точность приносит гораздо больше пользы. Только благодаря точности Вселенная точно знает, где нас найти.

Поначалу эта обнаженность на бумаге может даваться тяжело. Нам хочется делать вид, что мы в куда лучшей форме, чем на самом деле. Хочется притвориться, что у нас наготове слова величайшей важности, в то время как на самом деле мы отчаянно жаждем сказать хоть что‑нибудь, только не знаем, что именно. По правде говоря, мы можем чувствовать себя пустышкой, как спортсмен, который бежал вместе со всеми, но не занял призового места. Обо всем этом можем поведать бумаге. Или: «Мне просто нечего сказать, поэтому я потренируюсь ничего не говорить».

Тот, чье благословенное достояние сотворено из золота или серебра, мечтает об обыкновенном олове.

Уильям Гильберт

И тогда мы мало‑помалу начинаем понимать, что и кому можем сказать. Истина, вся истина целиком – процесс постепенный. Хочется чувствовать, что мы точно знаем, кто мы на самом деле, но зачастую это не так. Обычно мы представляем себе какие‑то довольно смутные и расплывчатые границы. Нередко этими полуправдами обходимся весьма долго. И потому, когда впервые садимся писать, пишем тоже смутно и неясно. Мы говорим: «Мне бы, наверное, не понравилось Х», – хотя на самом деле хотим сказать: «Терпеть не могу Х».

В самом начале этого пути лучше всего отнестись к себе со всем сочувствием. Да, завязшие в грязи колеса не сразу получится высвободить. Трудно проговорить: «Я очень хочу писать, но не пишу». Только скажешь это – и ставки тут же вырастут. Что же я за человек такой, если хочу писать, а не пишу? Притворщик? Бегун без призового места? Трус?

Выбираясь из этой трясины, мы испытываем искушение поддаться поверхностным суждениям. Именно они, эти суждения, так долго удерживали нас на месте. Мы говорим «я трус» вместо того, чтобы отнестись к себе бережно: «Ну разумеется, ты испуган. Способность писать для тебя очень важна». Именно такой сочувствующий настрой и помогают усвоить утренние страницы.

Решив писать ежедневно по три страницы без сокращений, мы ощущаем, что нечто отзывается на это решение и готово действовать в ответ. Можно назвать это нечто Вселенной. Можно – Великим Творцом или Богом. Неважно, как мы его обозначаем. Главное – ощущаем его присутствие. Мы ощущаем прикосновение некоей мудрости, более обширной, чем наша. Смотрим на собственную жизнь более внимательно и уже не так трагически. Начинаем видеть всю картину в целом и совершаем первые неуверенные шажки вперед. Все это весьма увлекательно и в то же время способствует смирению.

Лучше бы я написал «Ваше здоровье» вместо всего, что вообще написал.

Курт Воннегут

«Пусть ты не пишешь всего, что хотел писать до сих пор, но по крайней мере ты пишешь утренние страницы, – мы можем себе сказать. – Да, у тебя десять килограммов лишнего веса, но вчера ты вместо тоста с яйцом съел йогурт, а это уже шаг в нужную сторону».

Утренние страницы – деликатный наставник. Они не побуждают нас к громким заявлениям, помогая вместо этого слегка корректировать курс. Мы пишем страницы раз в день, и потому они зовут нас жить этим днем. Редко случаются дни, когда мы не можем совершить крохотного шажка вперед. Задача утренних страниц – в том, чтобы подмечать эти шажки и поощрять себя совершать новые.

Мысли бродят в голове; рука бродит по бумаге. Это одновременно очень просто и очень способствует сосредоточению. Мы записываем то, что любители медитации называют клубящимися мыслями. Мы записываем все, что придет в голову, строго следуя потоку своего сознания. Вместо того чтобы «ничего не делать» 20 минут кряду, мы «что‑то делаем» те же 20 минут. Это вполне может соответствовать нашим представлениям о рабочей этике. Про утренние страницы часто говорят, что они «вызывают позитивное привыкание».

Утренние страницы – это простая, легко осуществимая и очень позитивная деятельность. Они открывают двери переменам и разбивают эти перемены на маленькие, легкоусвояемые кусочки. Сколько бы времени вы ни писали эти страницы, они всегда действуют как верный, но строгий друг. Если мы пытаемся закрыть на что‑то глаза, они поднесут нам это под самый нос – и будут подносить снова и снова до тех пор, пока мы что‑то не предпримем. «Знаете, Джулия, я прекрасно себя чувствовал, когда напивался, – сказал мне как‑то один человек. – А потом начал писать утренние страницы…»

Когда я пишу, то создаю себя снова и снова.

Джой Харджо

Когда мы пьем или совершаем нечто менее страшное, утренние страницы подталкивают к переменам до тех пор, пока мы не сделаем шаг в нужную сторону, а когда начинаем что‑то менять, помогают пройти путь до конца. Самое главное в утренних страницах – они всегда с вами. В отличие от психиатров с Манхэттена, они не уезжают на две недели в летний отпуск. Они всегда рядом, идут шаг в шаг и подставляют плечо. С ними стоит иметь дело.

Не могу обещать, что утренние страницы непременно привнесут в жизнь ощущение волшебства, однако могу вас попросить попытаться. Попробуйте писать утренние страницы на протяжении нескольких недель. Если сможете, продержитесь 12 недель (именно столько требуется, чтобы укоренить новую привычку). Когда привыкнете, быть может, они станут для вас незаменимыми. Многие из моих учеников пишут утренние страницы по десять лет, а то и дольше. Стоит ли говорить, что причина проста – эта практика действительно помогает.

Истинная цель всей человеческой жизни – игра.

Гилберт Честертон

Волшебная лоза

Выделите себе час рано утром – впрочем, возможно, потребуется и меньше времени (чаще всего люди говорят, что на утренние страницы у них уходит от получаса до 45 минут). Положите перед собой бумагу и принимайтесь писать. Ваша цель – три страницы потока сознания. Помните, что писать следует о любой мелочи, о любой обыденности. Возможно, вы почувствуете раздражение или скуку. Это нормально.

Утренние страницы вовсе не должны выглядеть эффектно. Более того: они очень редко выглядят симпатично. И это тоже нормально. Утренние страницы – это вовсе не «настоящее писательство». Пусть повествование будет отрывочным, пусть скачет от одной темы к другой. Расслабьтесь. Исследуйте собственный разум с любопытством и не пытайтесь судить. Когда пишешь утренние страницы, все способы хороши. Пишите обо всем, что приходит в голову, – и так три страницы подряд. Как правило, для этого я рекомендую стандартные листы 8,5 на 11 дюймов (американский стандарт, ближе всего к нашему формату А4. Прим. пер.). Если вы возьмете лист поменьше, то приметесь неосознанно редактировать мысли, чтобы уложиться в этот формат. Помните, что страницы предназначены только для ваших глаз. Их не должен видеть никто, кроме вас. Пишите утренние страницы каждый день и следите за изменениями, которые за этим последуют.

Первая ошибка в искусстве – вера в то, что искусство – это серьезно.

Лестер Бэнкс

Творческое свидание

Сегодня так тепло, что снега ждать не приходится. Серое небо отливает тусклым серебром, в воздухе висит тончайшая влажная морось. Горожане вооружаются зонтами или подставляют лицо приятной освежающей дымке. Погода сырая, но не промозглая. Вдруг повеяло весной. Первым откликнулся Центральный парк – если присмотреться, увидишь бутоны нарциссов и гиацинтов, пробивающихся сквозь вчерашний снег.

Сегодня утром я выгуливала в Центральном парке двух собак – свою, непоседливого кокер‑спаниеля по кличке Тигровая Лилия, и собаку своего соавтора, славного вест‑хайленд‑уайт‑терьера Шарлотту. Собаки взрывали грязь и слякоть и изо всех сил дергали поводки, пытаясь ухватить белку. К концу прогулки шкурки совершенно промокли, они вернулись домой мокрыми и дикими и тотчас же бросились кататься и кувыркаться по восточным коврам, дабы поскорее высохнуть.

Собаки с удовольствием гуляют в любую погоду. Для счастья им каждый день нужна порция новых впечатлений. Скажешь: «На поводок!» – и они немедленно принимаются скакать и выделывать кульбиты. «Да стойте же!» – приходится просить, чтобы пристегнуть поводки к ошейникам. Сколько бы раз мы ни шли одним и тем же путем, собакам он никогда не приедается. Они всегда найдут что‑нибудь новое – поглядеть, понюхать. Всегда шумная Тигровая Лилия лает на детей и бросается на шествующих мимо датских догов. Всегда дружелюбная Шарлотта радуется и детям, и собакам, извивается в радостном предвкушении: «Мы же можем подружиться, правда?..»

Стоит иметь самые разнообразные интересы… Они позволяют голове отдохнуть и уменьшают напряжение нервной системы. Люди с многочисленными интересами живут не только дольше, но и счастливее всех.

Мэтью Аллен

Не гулять с собакой хотя бы один день невозможно. В самый сильный снегопад, в самый трескучий мороз мы все равно отправляемся на улицу. Погода придает каждой прогулке неповторимый вкус. Польза подобных прогулок в том, что они объединяют в себе будничную деятельность и приключение. Гарантированное ежедневное приключение – великолепная вещь.

Гарантированные приключения нужны и для подпитки нашего творческого начала. Я называю эти приключения творческими свиданиями. Как и следует из названия, мы отправляемся лелеять и очаровывать своего внутреннего художника. Для этого идем каждую неделю в одиночку куда‑то исключительно ради интереса. Для любого свидания планирование – уже часть приключения, и творческое свидание не становится исключением. Предвкушение придает ему особую прелесть. Всю неделю мы ждем того дня, когда наконец отправимся на это романтическое рандеву.

Я живу на Манхэттене – там, куда приходят на творческие свидания тысячи людей. Квартира моя расположена в Верхнем Вест‑Сайде – рукой подать до Американского музея естественной истории. Я и сама часто поднимаюсь по его монументальным ступеням и вхожу под сумрачные пещерные своды. Минуя временные выставки, отправляюсь прямиком в залы постоянной экспозиции. Я обожаю диорамы, застывшие сценки с дикими животными в естественной среде обитания. Там десятки разновидностей газелей. Там угрюмые бурые медведи с Аляски, гиганты, рядом с которыми гризли кажется карликом. Там горные козы и бараны, бизоны и водяные буйволы. Прямо передо мной нежатся в воде гиппопотамы. Скачут по верхушкам деревьев человекообразные обезьяны.

Пожалуй, кто‑нибудь привередливый сказал бы, что в этих застывших картинах слишком много смерти. А я вижу в них разнообразие жизни. Встреча со столь непохожими друг на друга существами наполняется ощущением встречи с Великим Творцом. Достаточно увидеть, с каким тщанием изогнут рог – единственно правильным образом, как нанесена на шкуру тающая к концу изящная полоска, – и начинаешь верить, что с тем же вниманием Бог позаботился и о нас. Взгляд Творца обращен не только на воробья, но и на людей.

Множество маленьких удовольствий составляют счастье.

Шарль Бодлер

Одним из первых плодов творческих свиданий становится инстинктивное понимание: мы связаны с силой, которая превыше нас. В тот миг, когда мы замедляем бег, в жизнь входит ощущение чуда. И чтобы ощутить пробуждение духовного начала, вовсе не обязательно любоваться живой природой.

Если выйти из Американского музея естественной истории и пересечь парк, то за ним, в конце Пятой авеню, вы обнаружите большой и величественный художественный музей Метрополитен. Творческое свидание в этом музее может начаться с отдела искусства Азии. Что может вдохновить сильнее кроткого взгляда Будды, который высечен в камне сотни лет назад, но по‑прежнему смотрит на нас с неизменным бесстрастием? В душу снисходит покой. Древние каменные статуи не несут на себе имени скульптора, и все же он живет в своих работах. Статуи похожи на соборы – и в том, и в другом случае анонимность автора вносит свою лепту в высокий экстаз хвалебного славословия. На творческом свидании мы ощущаем экстаз творения. Мы – и художник, и плод его трудов.

Каждый день несет с собой новые подарки. Развяжите бантик!

Рут‑Энн Шебакер

Впрочем, творческое свидание вовсе не обязательно должно происходить в атмосфере высокого искусства. На Манхэттене есть квартал, где торгуют тканями, и мало какое свидание приносит столько же удовольствия, сколько поход в один из огромных тамошних магазинов текстиля. Желаете бархат? Извольте – багряный, цвета жженой умбры, королевский пурпур. Или вам больше по вкусу твид с вересковых пустошей? Сюда, вот он, рулон на рулоне, во всем своем сумрачном великолепии. А вот славная ткань в тонкую полоску, а вот щеголеватая «елочка». Нет предела разнообразию и творчеству. «Отличная штука», – замечает пожилой продавец, одобрительно проводя рукой по гладкому кашемиру. Можно шить пальто и килты. Лощеные костюмы для бизнесменов. Сногсшибательные вечерние платья из шифона. Костюмы на выпускной в колледже. Крестильное платьице. Любой наряд к любому случаю. От свадебного платья до банного халата – мысленно мы видим практически все, и в этот миг рождается чувство игры. Творческое свидание наполняет нас радостью изобилия. Мы понимаем, что узкие рамки известной нам жизни – не предел. О нет, возможности бесконечны. Взять хотя бы вон ту тафту…

Я хочу, чтобы мой календарь был пуст. Хочу иметь время читать и не ощущать за это вины или возможность отправиться на концерт, когда захочется.

Голда Меир

Творческое свидание наполняет оптимизмом. Оно пробуждает ощущение возможностей – как наших, так и мира вокруг. Оно помогает понять, что мы не одиноки. Напротив – мы чувствуем, что бок о бок с нами шагает огромное и игривое Нечто. Мы видим, что жить можно гораздо полнее, чем мы жили до сих пор. Жизнь – это приключение, а не тяжкое испытание, и на творческом свидании мы начинаем это ощущать.

Творческое свидание дарит нам очарованность. Магия повсюду, и становится проще ее увидеть. На творческом свидании мы настраиваем внутреннее радио на прием и зачастую принимаем совет и усилившееся ощущение благополучия. Мы чувствуем, что находимся в гармонии с собой, что существует гармония превыше нашей, следующая рядом с нею шаг в шаг. Мы переживаем духовный опыт, и агностицизм наш начинает таять. Я не прошу вас поверить в это. Я прошу провести эксперимент и записать для себя его результат.

Творческое свидание – это приключение; жаворонок, летящий в неизведанное. Это приглашение к веселью и просьба заранее это веселье спланировать. Именно поэтому творческое свидание устроить очень трудно. Попробуйте запланировать приключение лично для себя, и вы увидите, как какая‑то часть вас постарается убить предстоящую забаву. Внезапно окажется, что у вас слишком много дел и совершенно нет времени на пустые развлечения. Это внутреннее сопротивление – не что иное, как страх близости с собственным «я».

Цель жизни в том, чтобы жить, а жить – значит ощущать, ощущать радостно, пьяняще, безмятежно и всей душой.

Генри Миллер

Чтобы вам было легче, попробуйте сравнить творческое свидание со временем, которое родитель после развода проводит с ребенком. Как этому родителю хочется привести с собой нового, значимого для него человека, так и вам захочется взять с собой друга. Мы пойдем практически на что угодно, лишь бы только не оставаться наедине с собой. Мы так же, как разведенный родитель, боимся того, что можем услышать, если уделим нашему внутреннему творческому ребенку толику времени и внимания и дадим возможность заговорить. Близость с самим собой может пугать, особенно если в течение какого‑то времени мы были ее лишены. Будьте готовы услышать самые неожиданные вещи.

Когда вы решите отправиться на «полезную» лекцию о компьютерах, в голове может внезапно всплыть: «Хочу пойти на фотовыставку». «Мне здесь ужасно не нравится» – будьте готовы к такому ответу, если поведете своего внутреннего художника на очень серьезную современную постановку. Можете быть уверены: что‑нибудь в таком роде произойдет обязательно и в самый неподходящий момент. Рассматривайте это как пищу для размышления.

Искусство восхитительно иррационально, абсолютно бесцельно, но вместе с тем необходимо. Бесцельно – и необходимо. Пуританину такое трудно понять.

Гюнтер Грасс

Нередко на творческом свидании исцеляющий себя художник впервые отчетливо ощущает присутствие Бога – Благого Ориентирующего Голоса. По какой‑то причине творческое свидание резко усиливает синхронность и рождает опыт, заставляющий физически ощутить руку Божью или перст Вселенной. Порой достаточно на волосок приоткрыть дверь, за которой скрывается наш внутренний художник, и тотчас происходит огромный и важный прорыв.

Темы для творческих свиданий подбираются сами собой. Вы интересуетесь Францией и идете посмотреть фильм на французском без субтитров. На следующей неделе отправляетесь на мастер‑класс французской кухни. Проходит еще три месяца, и вы записываетесь на уроки французского языка при местной молодежной организации и подумываете, не объехать ли вам Францию на велосипеде. А началось все с того, что вы самую малость поскребли свое желание…

Творческие свидания открывают путь в мир, который во много раз превосходит нашу привычную проторенную тропинку и несет с собой гораздо больше интересного. Они напоминают, что мы можем выбирать из множества вариантов и делаем это ежедневно. Практикуя творческие свидания, мы порой ощущаем себя в ловушке жизни, которая нам не нравится. Это тяжело. Но мы начинаем понимать, что в нашей власти изменить очень многое – сменить квартиру, район, даже город. Устраивая себе творческие свидания, начинаем ощущать, что нечто ведет нас за собой. И понемногу проникаемся новым чувством – доверием к нашему проводнику. Мы живем в чудесном мире, который куда богаче и разнообразнее, чем казалось. И именно на творческих свиданиях впервые ощущается все изобилие этого мира. На творческом свидании исцеляющий себя художник нередко впервые слышит свою интуицию и учится доверять ей. Вселенная зачастую ведет нас именно через интуицию, и неплохо быть готовыми откликнуться на ее зов, сделать шаг вперед. «Следуйте за тем, что доставляет вам удовольствие», – советовал студентам Джозеф Кэмпбелл. Творческое свидание, которое я провела в магазине карт и глобусов Rand McNally, подарило мне десять лет работы над историей великого первооткрывателя Магеллана.

Надо быть и живым человеком, и посмертным художником одновременно.

Жан Кокто

Поглощенные работой, мы зачастую испытываем соблазн пропустить творческое свидание, потому что дела и так «идут очень хорошо». На самом же деле, когда мы усердно трудимся, количество творческих свиданий следует удваивать, ибо творя искусство, мы щедро черпаем из внутреннего колодца образов. Творческие свидания помогают наполнить колодец заново. Они питают нас, чтобы мы могли идти дальше. Они делают нас богаче.

Каждый человек должен по меньшей мере каждый день услышать песенку, прочесть хорошее стихотворение, увидеть красивую картину и, если возможно, сказать несколько разумных слов.

Иоганн Гете

Представьте, что вы собираете любительский радиоприемник. Когда пишете утренние страницы, переключатель стоит на передаче, и вы передаете в эфир: «Вот это мне нравится, это – нет, а вот этого хотелось бы побольше…» А когда переключаетесь на творческое свидание, сразу же начинаете прием. Вы обретаете способность слышать обращенные к вам наставления. Вот теперь ваш радиоприемник делает все, что должен. Утренние страницы напоминают работу, а творческие свидания – игру, и потому зачастую устроить их значительно труднее, нежели написать страницы. Это же Америка. Мы прекрасно понимаем, что значит «работать». В ступор приводит скорее «игра» – например, «жонглирование идеями», очень красноречивое выражение. Нам трудно позволить себе нечто столь несерьезное. Мы не видим, как «работает» творческое свидание. Но экспериментировать нужно, невзирая на весь скептицизм. Даже самое крошечное творческое свидание даст эффект.

Творческие свидания – что дрожжи: крохотная щепотка запускает бурную цепную реакцию.

Быть художником означает перестать серьезно воспринимать того исключительно серьезного человека, которым становишься, когда перестаешь быть художником.

Хосе Ортега‑и‑Гассет

Волшебная лоза

Раз в неделю предпринимайте веселую экспедицию в одиночестве. Воспринимайте словосочетание «творческое свидание» буквально – это наполовину «творческое», наполовину – «свидание». Планируйте свидание заранее и не удивляйтесь, если на пути возникнут помехи. Будьте готовы и к тому, что с вами пожелают пойти близкие люди. Но им с вами нельзя. Это ваше свидание с самим собой, один на один. Вы отправляетесь будоражить собственное творческое начало. Это и есть та часть, которая относится к «свиданию». Пусть вас влечет тайна, а не мастерство. Свидание расширит ваши горизонты и поможет чуть‑чуть выйти за рамки обычного мира, чтобы исследовать неизведанное.

Творческое свидание – это приключение. Оно не обязательно должно быть связано с культурой. Возможно, вы внезапно выберетесь в новый ресторан, застрянете в магазине хозтоваров или в лавочке художественных принадлежностей. Творческое свидание вовсе не должно быть грандиозным, гнетущим, дорогостоящим мероприятием. Пусть оно вас влечет – и этого достаточно. Поход на блошиный рынок может оказаться интереснее вечера в театре. Вы идете на свидание, чтобы жонглировать идеями, играть ими – и главное слово здесь именно «играть».

Я не учитель, а только путник, у которого вы спросили дорогу. Я указываю вперед по отношению к себе и к вам.

Бернард Шоу

Прогулки пешком

День сегодня ясный, солнечный. В воздухе вновь пахнет весной. Пальто нараспашку, головы непокрыты. В такой день приятно размять ноги – и жители Нью‑Йорка, и без того отличные ходоки, толпами высыпали на улицу. Нынешняя зима выдалась самой холодной за последние 50 лет. А этот день – наоборот, приятный, ласковый. Столбик термометра подбирается к десяти градусам выше нуля. Солнце и свежий ветер кружат голову. В обеденный перерыв все вспоминают, что надо куда‑то сбегать: в такой день приятно сходить проветриться.

Тем, кто стремится укрепить свое творческое начало, тоже всегда полезно проветриваться, особенно пешком. Ходьба – самый простой инструмент и одновременно один из самых мощных. Когда мы идем, то становимся больше, чем есть. Шагая, пробуждаем свое сознание, оживляем ощущения. Мы чувствуем, как славно жить. Мы переживаем «осознанный контакт» с силой, которая превыше нас самих. Голосок внутри звучит все громче с каждым шагом. Говорят, святой Августин однажды проронил: «Solvitur ambulando» – «решено на ходу».

Неважно, о чем идет речь, – ходьба помогает принять решение. Мы можем выйти из офиса совсем выдохшимися, уставшими от подковерных игр. Поначалу будем прокручивать в голове прошедший день: «А он тогда сказал… а мне надо было ему на это ответить…» Но очень скоро наше сознание прекратит глодать кость тревог. Когда тело в движении, негативный настрой просто не в состоянии закрепиться. Что бы там ни было, о чем бы мы ни переживали всей душой, прогулка неуклонно пробуждает оптимизм. Мы замечаем нарциссы в витрине зеленщика и огромные черные купы пушистых верб. Думаем – а не купить ли горшочек тюльпанов? Впрочем, нет, пожалуй, предпочтем хрупкие гиацинты. Весна идет – тоже красноречивая фраза. В каждом нашем пружинистом шаге отзывается весна.

Порой мы идем побродить, если хотим обдумать что‑то запутанное, личное. Мы заметили нечто заслуживающее внимания, однако на протяжении всего безумного дня старательно заметали его под коврик сознания. И все же проблема свербит внутри, как мы ни отталкиваем ее. «Но как же быть с…? – зудит она. – Как же быть с…?»

Ни один человек не знает, куда идет, за исключением случаев, когда точно сознает, где он был и как именно прибыл в нынешнюю точку.

Майя Энджелоу

На ходу мы начинаем разбирать проблему по косточкам. Мы не решаем ее – она просто идет прогуляться вместе с нами. Она добивается нашего внимания, а потом рассеивается по мере того, как нас захватывают встреченные на прогулке мелочи. Мы видим на подоконнике черепахового кота. Подмечаем вывеску нового магазина кружев. Радуемся, что какой‑то оптимист уже выставил за окно ящик с рассадой, а потом хохочем, поняв, что торчащие из земли цветы – искусственные.

«Но как же быть с…?» – вновь всплывает в мозгу. Докучливая проблема все еще не решена. Мы переключаемся на нее, но она вновь уходит в глубину. Зато мы замечаем впереди мать с ребенком. Мать катит коляску с маленьким братишкой, ребенок – точно такую же коляску с «лялей». И мама, и малыш аккуратно переступают оставшуюся от вчерашних дождей грязную лужу.

Счастье приходит на натруженных ногах.

Китти Тэрмелл

«А может быть…» – внезапно приходит в голову. Хм, пусть решение и не идеальное, но тоже ведь вариант, и неплохой. Так ходьба поворачивает в голове у вас ключик.

Стремившиеся обрести духовность всегда ходили. Паломники идут в Кентербери, Мекку, Иерусалим. Идут пилигримы вокруг Кайласа – священной тибетской горы. Кочуют аборигены, стремясь уйти на время от мира белых людей и пожить традиционной жизнью. Американские индейцы отправляются на поиски видений. Есть в ходьбе что‑то такое, что поворачивает некий главный ключ. Каждый шаг приближает нас к цели. Мы возвращаемся другими людьми.

Эффективная прогулка вовсе не обязательно должна быть долгой. Чтобы расширить и раздвинуть рамки сознания, обычно достаточно каких‑нибудь 20 минут. Прогулка длиной в час – настоящая роскошь. Продолжительная прогулка раз в неделю помогает увидеть в перспективе все случившееся за это время. Мы видим картину в целом. Мы отрешаемся от случившегося. И – да, мы находим нужные слова.

Вера состоит в признании доводов души, неверие – в их отрицании.

Ральф Эмерсон

Прогулки пешком нужны не только писателям, но писателям они особенно полезны. Ходьба запускает писательскую машину. Говорят, Данте любил гулять пешком. Поэты британской Озерной школы были отличными ходоками. (Неслучайно стихотворения принято делить на стопы.) Известнейшая преподавательница писательского мастерства Бренда Уэланд свято верила в пользу пеших прогулок как для себя, так и для своих учеников. Она говорила: «Знаете, что я узнала на собственном опыте? Лучше всего мне помогает долгая прогулка, миль на пять‑шесть. Очень рекомендую гулять в одиночестве и каждый день».

Гуляя в одиночестве, мы не чувствуем себя одинокими. Мы пускаемся в путь в одиночку, однако вскоре ощущаем присутствие божественного начала. Оно приходит в образе догадки, озарения, внезапного вывода. На ходу мы начинаем видеть собственную жизнь во всей полноте. Мы подмечаем множество поводов для оптимизма. Нас никто не стыдит и не бранит – прогулка просто и мягко заставляет отрешиться от ситуации. И мы, почти того не замечая, вступаем в мир, который во много раз превосходит нас и наши заботы. Скачет по каменной стене голубая сойка. Вертится на ветке белка. Сознание следует за ними и не может оторваться. Мы выходим в путь бок о бок со своей насущной проблемой, но вскоре ходьба помогает посмотреть на нее повнимательнее. Почти не прилагая усилий, мы становимся мудрее. Прогулка – занятие совершенно незамысловатое, но в качестве побочного эффекта может принести с собой глубокую мудрость.

Подлинное открытие не в том, чтобы видеть новые земли, но в том, чтобы видеть мир новыми глазами.

Марсель Пруст

Философ Сёрен Кьеркегор сказал об этом так: «Прежде всего вaжно не утрaтить желaния ходить. Кaждый день я хожу, стремясь достичь равновесия, – тaк я избегаю любых недугов. Лучшие идеи посетили меня во время пеших прогулок, и я не знаю мысли, которая была бы столь тяжка, чтобы от нее нельзя было бы уйти на прогулку…»

Когда мы ходим, чувствуем себя более цельными. Высвобождая эндорфины – крохотные вестники оптимизма, – прогулка стягивает края пропасти между телом и мозгом. После краткой прогулки мы чувствуем себя лучше. Прогулка объединяет наш опыт в единое целое и помогает всесторонне рассмотреть ситуацию. Прогулка – это упражнение, которое учит нас чутко прислушиваться к духовному началу. Мы можем пуститься в путь, задавшись целью обдумать нечто конкретное, однако по мере того, как мы шагаем, стремление это ослабевает. Как считает учитель по движению Габриэль Рот: «Только заставьте человека двигаться, и он исцелится». С каждым шагом душа впитывает урок божественной своевременности. Быть может, вернувшись, мы будем хотеть все того же, с чем уходили, однако вместе с тем увидим, как наши мечты и желания сочетаются с общей картиной.

Уединение столь же необходимо для воображения, сколь общество людей благотворно для характера.

Джеймс Лоуэлл

Ходьба настраивает на правильный лад. Мы ощущаем, что на самом деле мы куда больше, чем нам порой кажется, и все же есть Нечто, нас превосходящее. Мы чувствуем на себе доброжелательный взгляд этой Сущности. Шагая, проникаемся ощущением этой доброжелательности.

Конец ознакомительного фрагмента — скачать книгу легально

[1] Ассертивность – способность человека не зависеть от внешних влияний и оценок, самостоятельно регулировать собственное поведение и отвечать за него. Здесь и далее прим. ред., если не указано иное.