Джейн Плант

Антирак груди

 

Новый образ жизни

 

 

Моим детям Марку, Эмме и Томасу

 

 

 

От автора

 

Диагностика и лечение заболеваний – это ответственность, которая лежит не только на врачах, но и на вас самих. Прежде чем начать соблюдать диету, пройдите медицинское обследование и выясните, нет ли у вас проблем со здоровьем или медицинских противопоказаний к изменению рациона.

Рисунок молочной железы ниже взят из «Основ анатомии и физиологии» Г. Дж. К. Роветта с разрешения John Murray (Publishers) Ltd.

Изображение, используемое в главе 4 приводится с разрешения R?union des Mus?es Nationaux.

 

Поддержка раковых больных

 

Нуждающимся в индивидуальной поддержке или помощи я рекомендую связаться с Cancer Support по телефону 020?8439?8818 или по электронной почте

info@cancersupportinternational.com

Информацию об этой книге вы можете получить, написав на info@yourlifeinyourhands.co.uk, или обратившись к сайтам

www.plantprogramme.com

www.janeplant.com

www.cancersupportinternational.com

 

Благодарности

 

Моя семья, друзья и коллеги – все вы помогали мне и оказывали поддержку. Я сердечно благодарю свою дочь Эмму, которая читала рукопись и делала полезные замечания. Я благодарна младшему сыну Тому, ныне врачу, за множество интересных бесед, расширивших мое понимание темы. А также Кейт Фейрхерст, которая отпечатала первоначальную рукопись. Спасибо доктору Маргарет Спарклинг за помощь в поиске истины, а также Генри Хесламу за помощь в работе над книгой.

 

Предисловие к четвертому изданию

 

Прошло почти двадцать лет с тех пор, как мои вторичные опухоли исчезли благодаря фундаментальным переменам в питании и образе жизни. Тогда, несмотря на радикальную мастэктомию, три операции, 35 сеансов радиотерапии, облучение яичников для стимуляции менопаузы и несколько курсов химиотерапии, рак перешел на лимфатические узлы шеи. Врачи давали мне всего несколько месяцев жизни. Вдруг я вспомнила, что в сельских районах Китая, где я когда?то занималась научной деятельностью, почти не болеют раком груди. С того момента я изменила свою диету и образ жизни, и, ко всеобщему – а в первую очередь, наверное, к моему собственному – удивлению, большая раковая опухоль на шее исчезла всего за несколько недель.

С тех пор я уже не боялась, что болезнь вернется, а ежегодные обследования в больнице больше касаются питания и образа жизни, чем рака.

Врачи со стажем говорили, что на их памяти после такого тяжелого заболевания никто не выздоравливал, и относились к моим книгам с большим скепсисом до тех пор, пока не встречались со мной лично.

Собственный опыт, а также опыт многих женщин, следовавших моей диете и образу жизни, позволил мне написать книгу «Антирак груди», вышедшую в 2000 году. В 2001?м появилась «Программа Плант», в 2005?м – «Здоровое питание», написанная в соавторстве с Джилл Тайди. Это были сборники рецептов, дополняющие советы из книги «Антирак груди»[1]. Из тех писем, что приходили ко мне от людей со всего света, можно было сделать вывод о положительном влиянии принципов моего питания и образа жизни на такие виды рака, как рак яичников, матки, пищевода и толстой кишки. В данное издание книги «Антирак груди» включена информация о раке яичников.

Собирая материалы для этой книги, я узнала, что факторы, связанные с раком молочной железы, связаны также и с раком простаты, а потому в 2004 году я написала книгу «Как понять, предотвратить и преодолеть рак простаты».

Информация о других видах рака размещена на сайте www.cancersupportinternational.com. Этот сайт публикует современную научную информацию для больных раком и дает им возможность обсудить на форуме свои заболевания, лечение, питание и образ жизни. Я получаю много откликов от мужчин и женщин, сочетавших традиционное лечение с моей диетой и образом жизни, и знаю, что многие из них сейчас здоровы и избавились от рака.

С момента выхода первой книги было опубликовано множество научных свидетельств, подкрепляющих описанные в ней открытия и данные в ней советы. Несмотря на внимание прессы всего к двум?трем наиболее сенсационным советам – исключению из рациона молочных продуктов и снижению потребления веществ, разрушающих гормоны и имитирующих их поведение, – в первом издании книги также рассматривалось семь пищевых факторов и пять факторов, относящихся к образу жизни; здесь же рассматривается десять.

К новым фактам, подтверждающим сделанные мной выводы, относятся результаты исследований, проведенных выдающимися учеными, которые проследили связь между раком молочной железы и активным употреблением молочных продуктов и кальция. Множество свидетельств связывают болезнь с высоким уровнем в крови химического посредника ИФР?1 (инсулиноподобный фактор роста?1), зависящим от тех или иных видов пищи, о которых пойдет речь в этой книге, а в особенности от молочных продуктов, трансжирных кислот, очищенных углеводов; подтверждена и роль низкого потребления овощей и фруктов. Продукты с большим количеством эстрогенов тоже связаны с раком молочной железы, поэтому в книге перечислены основные источники опасных эстрогенов животного происхождения. Кроме того, книга развеивает мифы о сое, на самом деле содержащей большой объем защитных фито?фитоэстрогенов

Приводятся свидетельства важности правильного баланса масел в питании, а также доказательство вреда искусственных витаминов и минералов, в том числе огромных доз витамина С и кальция при борьбе с раком. Растет количество научных объяснений связи рака молочной железы и таких канцерогенных веществ, как пестициды.

Причина, по которой недавние научные исследования совпали с открытиями и советами из моих книг и подтвердили их весомость, вовсе не в том, что я ясновидящая или невероятно умная. Просто мои книги основаны на современной профессиональной научной литературе. Благодаря своему образованию я умею добывать сведения из статей, написанных в виде научных заметок, которые ученые и исследователи используют для общения с другими специалистами в своих областях; затем я перевожу их на всем понятный язык. Я умею распознавать пристрастные исследования, оплаченные такими заинтересованными группами, как молочная или фармацевтическая промышленность. Степень, до которой медицина подвергается влиянию подобных групп, сейчас воспринимается очень серьезно, в том числе и British Medical Journal (BMJ). BMJ требует, чтобы авторы любых публикуемых статей указывали спонсоров своих исследований или освещали другие потенциальные конфликты интересов. По этой причине я привожу множество цитат из BMJ. Кроме того, существует предвзятая и ложная информация о продуктах питания. В книге «Как уберечь себя от рака молочной железы»[2] Роберт Краджьян, глава отделения хирургии молочной железы в медицинском центре Сетон, Дели?Сити, штат Калифорния, объясняет проблему следующим образом:

«Здесь все ясно. Большая часть разнообразной, любимой и выгодной еды представляет для нас опасность. Люди, которые производят эти продукты и обогащаются за счет их продажи, не хотят, чтобы мы об этом знали. Они щедро платят ученым, а те поддерживают их товары. Если эти ученые внезапно передумают или усомнятся в безопасности продуктов, можете быть уверены – финансовая поддержка со стороны индустрии питания немедленно иссякнет.

Кому вы поверите? Тем, у кого нет финансовой выгоды от продажи продуктов, но есть вклад в мировую научную литературу? Или тем, кто время от времени проводит небезупречные исследования и зарабатывает миллионы долларов, помогая индустрии, которую не вправе серьезно критиковать? Решайте, ибо от этого решения в конечном итоге будет зависеть ваше здоровье».

К счастью, многие врачи и ученые поддержали мою работу, и в 2005 году я стала пожизненным членом Королевского медицинского общества. Многие врачи рекомендуют мои книги пациентам с раком груди и простаты, а также больным другими видами рака, в том числе раком толстой кишки. Все чаще меня приглашают выступить перед медицинскими обществами и группами поддержки раковых больных, где меня встречают очень тепло.

Следует отметить, что разработанная мною диета НЕ вызывает остеопороз. Все наоборот. Книга «Как понять, предотвратить и преодолеть остеопороз»[3], написанная в соавторстве с Джилл Тайди, приводит научные доказательства того, что это заболевание, подобно раку груди и простаты, тесно связано с западной диетой и практически отсутствует в таких странах, как Китай. Книга об остеопорозе содержит множество вкусных, здоровых рецептов, дополняющих рецепты «Программы Плант» и «Здорового питания». Особенно она поможет тем, кто тревожится из?за метастазов рака в кости или принимает лекарства, приводящие к хрупкости костей.

В последнем издании книги «Ваша жизнь – в ваших руках» дается современная научная информация о методах лечения рака. Прежде всего я рассматриваю новейшие достижения традиционной диагностики и лечения рака груди и яичников. Простым и понятным языком я рассказываю, что такое рак, объясняя, что он – не нечто постороннее, напавшее на организм извне, а наши собственные клетки, которые начинают вести себя неправильно, если условия позволяют.

Я расскажу о последних открытиях, касающихся факторов роста, о находящихся в нашей пище и окружающей среде веществах, способных разрушать гормоны и имитировать их поведение, неся ответственность за резкий рост заболеваемости раком молочной железы и яичников на Западе. Я расскажу о хемопревентивных[4] веществах в продуктах питания и дам несколько простых, практичных советов, как снизить риск возникновения рака молочной железы и яичников, которые помогут и тем, кто уже болен. Я объясню проблемы политики в этой области, расскажу о связи между фармацевтической индустрией и врачами?клиницистами и приведу примеры неудачных попыток прессы отыскать предвзятые, несовершенные научные данные, которые финансируются заинтересованными группами вроде производителей молочных продуктов.

В дополнении к каждой главе я привожу научные данные и выводы, которые можно из них сделать, а в конце дополнений к главам 2–6 подвожу итоги, чтобы сделать свои аргументы понятнее. Источники, которыми я пользовалась при написании книги, включены в библиографию, так что вы или ваш доктор сможете ими воспользоваться.

Хочу заверить читателя, что эту книгу не финансировали и не заказывали никакие заинтересованные группы и что лежащая в ее основе научная информация объективна, авторитетна и максимально свободна от коммерческого, политического и любого другого влияния.

 

Добро пожаловать

 

Эта книга возникла в результате сотен разговоров с женщинами, которые хотели получить ответ.

Рак груди – непонятная и пугающая тема. Как человек, пять раз сталкивавшийся со все более активным раком, который в конечном итоге распространился на лимфатическую систему, я знаю, что это страшно. Но, хотя рак груди пугает многих женщин, эта книга написана не для того, чтобы вы боялись. Наоборот, она поддержит вас и подарит будущее. Это история о надежде.

За прошедший век западные женщины достигли невероятных успехов в самых разных областях. У нас есть право голоса, возможность планирования семьи, наши дети по большей части не умирают во младенчестве, мы получаем образование наравне с мужчинами в любой интересующей нас области. Несмотря на эти впечатляющие и важные достижения, современная «эпидемия» рака груди подрывает наше благополучие, лишает самого символа женственности и материнства и угрожает нашей жизни так, как ничто другое.

Суровые факты шокируют. Основная причина смерти женщин от 25 до 75 лет – различные формы рака[5], и рак молочной железы – самый смертоносный из них[6]. Из десяти знакомых вам женщин одна (надеюсь, не вы) скорее всего столкнется с раком груди[7]. Однако сухая статистика недооценивает ситуацию, поскольку рак влияет на жизнь не только заболевшего: если учесть супругов, детей, родителей, друзей, коллег и близких, чью жизнь омрачит страшный диагноз, вы поймете, что с этим современным бедствием сталкивается почти каждый. Никто на Западе от него не застрахован. Растущее благосостояние только ухудшает ситуацию. Считается, что большая часть заболеваний – удел бедных, а не богатых и образованных членов общества. Но только не когда речь идет о раке груди и простаты. Эти формы рака характерны как раз для социально и экономически развитых сообществ[8]. В Китае рак груди называют «болезнью богатых женщин», поскольку он возникает в основном у дам, ведущих западный образ жизни.

Слишком долго женщины безропотно принимали тот факт, что кто?то из них обязательно заболеет раком груди. Нас убеждали, что его профилактика невозможна, и мы соглашались, что болезнь, которая в буквальном смысле уничтожает женское население, не поддается нашему контролю. Львиная доля медицинских, научных, политических и финансовых усилий направлена на выявление и лечение этого ужасного заболевания, а не на профилактику.

В этой книге вы обнаружите иной подход.

Я убеждена, что женщины имеют право на получение новейшей информации, поскольку лишь в этом случае они могут принять взвешенное решение. Моя задача – в максимально доступной и четкой форме донести до них сведения, которые позволят снизить вероятность появления рака и гибели от него. Женщины просто не знают, как себе помочь. Известно, что курение повышает риск возникновения рака легких, а долгое пребывание на солнце может привести к раку кожи, и в этих случаях мы сами решаем, подвергать себя такой опасности или нет. Но если речь заходит о раке груди, мы бессильны, поскольку нам не объясняют, как себя защитить. И хотя нам рассказывают о многих факторах, влияющих на возникновение этой формы рака, все они не зависят от нас. В результате мы чувствуем себя абсолютно беспомощными и беззащитными.

В этой книге вы найдете информацию о глубинных причинах возникновения рака груди. Надеюсь, что женщины используют ее для того, чтобы предотвратить болезнь или вылечить себя и своих близких. Здесь приведено много полезных уроков, которые мне пришлось выучить самостоятельно. Они связаны с диагностикой, лечением и практическими аспектами борьбы с этим заболеванием. Кроме того, в ходе исследований я пришла к выводу, что факторы, влияющие на развитие рака груди у женщин, в случае с мужчинами ведут к возникновению рака простаты. Читательницы наверняка заботятся о здоровье своих мужчин, поэтому я включила в книгу информацию и об этом виде рака. Здесь же вы найдете советы, как через изменение привычек и приоритетов улучшить окружающую среду и снизить воздействие факторов, благоприятствующих развитию онкологических заболеваний.

В книге рассказывается о моей борьбе с пятью последовательными эпизодами проявления рака молочной железы и о том, как я использовала свое образование, чтобы справиться с болезнью и побочными эффектами лечения. Как ученый я умею наблюдать и фиксировать, искать информацию, отличать важное от неважного, разумное от бессмысленного и постоянно задавать два главных вопроса, лежащих в основе науки: «почему» и «как»? В книге вы найдете ответы на эти вопросы, заданные о раке груди.

Если бы такая книга попала мне в руки за пару лет до постановки диагноза, никакого рака у меня бы не возникло. Надеюсь, вы используете приведенную в ней информацию наилучшим образом.

 

Ваша Джейн Плант,

Лондон

 

 

1. Шляпа, удав и ученый

 

 

В этой главе я объясню, чем мой естественно?научный подход к проблеме рака груди отличается от подхода врачей и исследователей ортодоксальной медицины. Я расскажу, как использовала свой опыт и знания, чтобы справиться с побочными эффектами лечения, через которое проходят все пациентки, – операций, радиотерапии и химиотерапии. Я объясню принципы этого лечения и дам множество практических советов – например, как избежать выпадения волос во время химиотерапии. Я постараюсь создать ощущение, что у вас есть добрый, заботливый друг, ведущий вас к свету в конце туннеля.

 

Ученые нередко кажутся необычными людьми.

На самом деле мы действительно другие – нас учат быть другими. Поделюсь с вами историей, которую обычно рассказываю на первой лекции в университете. Я позаимствовала ее из замечательной детской повести, которую вы наверняка знаете, – «Маленького принца» Антуана де Сент?Экзюпери.

В этой волшебной книге главный герой рисует удава, проглотившего слона. Когда он показывает свой шедевр взрослым и спрашивает, пугает ли их картинка, взрослые недоумевают, с чего бы им бояться шляпы? Способность увидеть, что шляпа – это удав, проглотивший слона, отличает лучших ученых от всех остальных.

 

Я много раздумывал о полной приключений жизни джунглей и тоже нарисовал цветным карандашом свою первую картинку. Это был мой рисунок № 1. Вот что я нарисовал:

(Пер. Норы Галь)

 

 

Вот еще один известный пример. Кто, увидев упавшее с дерева яблоко, начинает размышлять о том, что за сила влечет его к земле, и создает теорию всемирного тяготения?

Или другой пример. Кто оставляет стеклянную пластину, покрытую фотоэмульсией, рядом с куском гранита в ящике стола, а когда замечает, что эмульсия повреждена «испарениями» гранита, не выбрасывает ее в сердцах, а вместо этого приходит к выводу, что камень испускает неизвестные до сих пор частицы и лучи, и открывает явление радиоактивности?

И еще. Кто разводит культуры бактерий в чашке Петри, видит, что его эксперимент «заплесневел», однако ничего не выкидывает? Напротив, тщательно изучает культуру, обнаруживает, что некое вещество в грибке убило бактерии, и в итоге открывает пенициллин и создает основу для производства современных антибиотиков?

Эти люди – сэр Исаак Ньютон, Анри Беккерель и сэр Александр Флеминг – смотрели на мир несколько иначе. Умение видеть привычную ситуацию с новой точки зрения или под необычным углом делает ученых, по мнению остальных людей, немного странными. Но иногда эта странность приводит к огромному скачку в нашем понимании окружающего мира.

Мышление творческого ученого – это состояние ума, и этому не учат в университете (хотя для того, чтобы генерировать новые идеи, мы должны непрерывно осваивать огромную фактическую базу).

Эта книга рассматривает тему рака под необычным углом. Десятилетиями женщины существовали в тени смертельного недуга, который до сих пор убивает своих жертв и ассоциируется с лечением, состоящим из травмирующих операций, облучения и химиотерапии с пугающими побочными эффектами. Этот недуг – рак груди. Раньше мы могли надеяться лишь на то, что при достаточном финансировании ученые найдут эффективное лекарство. К сожалению, до этого еще далеко.

Я хочу пригласить вас в путешествие. Во многом это история моего личного знакомства с раком груди, который возвращался четыре раза, но все?таки был побежден. Однако прежде всего это рассказ о новом необычном видении, понимании и подходе к лечению этой болезни.

Надеюсь, моя книга послужит двум целям. Во?первых, я хочу, чтобы она стала максимально полезной для читателя. Понятные советы и примеры простого образа жизни пригодятся каждой женщине, желающей снизить вероятность развития рака молочной железы. Если у вас диагностировали рак груди, то в этой книге вы найдете множество дополнительной информации, повышающей ваши шансы на выживание, и советы, как справиться с трудным лечением.

Во?вторых, я хочу, чтобы моя книга становилась (как это было уже не раз) причиной дебатов в научном и медицинском сообществе. По сути, наука основана на антагонизме. Прогресс рождается из яростных споров и сомнений в результатах собственной работы и работы ваших коллег. Эта книга представляет новую точку зрения на рак груди и простаты, подкрепленную весомыми доказательствами, взятыми из научной литературы. Можно сделать обоснованный вывод, что, слегка дополнив традиционные методы лечения, мы существенно улучшим состояние пациентов. Диетические советы для больных раком груди, подобно советам для сердечников или больных диабетом, увеличат число выживших. Они помогут предотвратить страдания, спасти не одну жизнь, а потому их следует доводить до сведения больных как можно раньше.

 

Как все началось

 

Я не собиралась изучать рак груди – он сам меня выбрал. Вот как это произошло.

В науке я оказалась потому, что была прирожденной феминисткой. Сдавая выпускные экзамены, мальчики в моей школе могли выбирать между латынью, искусством и физикой, а девочки – между латынью, искусством и кулинарией. Хотя по латыни я получала высокие баллы, она мне не нравилась, и я жалела о потраченном времени, не видя особого смысла в ее изучении. По этой причине я затеяла среди девочек кампанию, чтобы нам предложили тот же выбор, что и мальчикам. За что боролась, на то и напоролась: мне пришлось учить физику. Сама того не сознавая, я встала на путь, ведущий в ученые.

В школе я иногда об этом жалела, но в университете буквально влюбилась в выбранный предмет – геохимию. Я оказалась единственной женщиной, изучавшей эту дисциплину в бакалавриате, отдавала всю себя этому делу и стала такой перфекционисткой, что у меня начались проблемы. Например, после выпускных экзаменов я сбежала, уверенная, что провалилась по всем предметам. Когда мой преподаватель нашел меня, выяснилось, что я получила высшие баллы.

Окончив университет, я вышла замуж за молодого врача, который впоследствии стал военным психиатром; у нас родился сын Марк. Позже наш брак распался, и после долгого и болезненного развода мне пришлось оставить сына бывшему мужу и его новой жене, психологу. Это стало причиной хронического стресса на следующие тридцать лет моей жизни. Через четыре года после развода я вышла замуж за Питера, который, как и я, был геологом. У нас двое детей: Эмма, которой сейчас двадцать шесть, и девятнадцатилетний Том. О них вы узнаете позже.

Мне посчастливилось работать в Британской геологической службе (БГС); я стала второй женщиной?ученым в ее истории. (До этого женщин принимали только на технические должности.) Сейчас я руковожу исследовательскими работами и помогаю другим женщинам делать карьеру там, где прежде была чисто мужская вотчина.

Геохимия исследует химический состав Земли. Цель моей работы – понять, из чего состоит поверхность нашей планеты, обращая особое внимание на концентрацию веществ, будь то естественные минеральные отложения или те, что появляются в результате человеческой деятельности – к примеру, на мусорных свалках или в местах заражения. Часто я работаю с биохимиками, ветеринарами, эпидемиологами и медицинскими географами, изучающими влияние химических веществ окружающей среды на здоровье людей, животных и растений. В начале своей карьеры, с 1975 по 1977 год, я служила в комитете Королевского общества по геохимии и здоровью[9]. С тех пор моя группа ученых в БГС занимается широким спектром проблем человеческого здоровья, связанных с окружающей средой. Некоторые разработанные нами методы позволили создать легковоспроизводимые крупномасштабные карты распределения веществ на поверхности земли. Мы можем посмотреть на экран компьютера и увидеть распределение мышьяка и урана (потенциально токсичных элементов), цинка и железа (микроэлементов, необходимых для здоровья людей и животных), подобно тому как люди изучают физическую карту Земли, используя спутниковые системы[10]. Появление таких снимков, предназначавшихся изначально только для геологов, вызвало большой интерес у ветеринаров; последние с их помощью диагностируют заболевания животных, связанные с окружающей средой и питанием. Работая со снимками, я впервые начала понимать удивительные связи, существующие между геохимией и биохимией. Во время болезни я узнала, что именно ветеринарная, а не медицинская литература дает фундаментальные ответы, основанные на биохимии. Позже я сформировала команду, ставшую лучшей в мире по работе с заболеваниями, зависящими от уровня микроэлементов в окружающей среде. Высокое содержание таких элементов, как мышьяк и фториды, может стать причиной различных заболеваний; низкий уровень селена, йода, цинка и кобальта ухудшает здоровье людей и животных. Это распространенные проблемы развивающихся стран.

Недавняя работа команды БГС, ставшая достоянием широкой общественности, касалась загрязнения мышьяком колодцев в Бангладеш. Уровни мышьяка в воде достигали таких значений, что у людей появлялись язвы, кожа чернела и утолщалась; у многих нашли рак.

В результате этой исследовательской работы я узнала, что, если не определить фундаментальную причину проблемы, вы ничем не сможете помочь. А пока вы не нашли причину (рака груди или другого заболевания) и не сумели ее эффективно нейтрализовать, болезнь нельзя назвать «вылеченной».

До 1987 года рак меня не интересовал, поскольку, как и большинство людей, я не думала, что он меня коснется. Я никогда не курила, не злоупотребляла солнечными ваннами, почти не пила алкоголь и ела то, что большинство специалистов называли здоровой пищей. Я использовала косметику без вредных веществ, не забывала о спорте (и сейчас не забываю!), и стресса в моей жизни было не больше, чем у других женщин.

В сентябре 1987 года, в пятницу вечером, моя жизнь изменилась навсегда.

Я была в Северной Канаде, где исследовала месторождения золота перед крупной научной конференцией в Торонто. Я работала над проектом, целью которого было понять, как золото, один из самых редких элементов на нашей планете, может благодаря определенным факторам сконцентрироваться до 10 тысяч раз в результате естественных геологических процессов и сформировать экономически выгодные залежи. Я была довольна, поскольку начинала видеть зачатки новых идей, позже ставших основой для публикаций в профессиональных научных изданиях, а также учебника, который я писала следующие несколько лет. Работать приходилось на жаре, в грязи, не говоря уже о шуме и пыли. Я не могла дождаться возвращения в гостиницу, где были горячая вода, мыло и свежие полотенца.

Оказавшись в номере, я приняла душ, вытерлась и вернулась в спальню в поисках лифчика. Проходя по комнате и еще не успев одеться, в свете вечернего солнца я вдруг увидела под кожей левой груди опухоль размером с большую горошину. Я коснулась ее, и меня охватили страх и паника, во рту пересохло, к горлу подкатила тошнота. В скором времени я буквально сроднилась с этим ощущением. Уже в первую секунду я точно знала, что это рак. Удивительно, какой твердой была опухоль – как сжатый резиновый мячик, окружавший один из протоков левой груди. Я злилась на себя, что не осматривала грудь раньше, но мне и в голову не приходило воспользоваться советами по обследованию. Мне было всего 42 года – слишком мало для рака. Семья и близкие, идущая в гору карьера, долгие, счастливые, продуктивные годы, которые я себе представляла впереди… В один краткий миг все разрушилось.

Когда первое потрясение утихло, я начала думать, что делать дальше. Мой муж работал на Ямайке, и у меня не было его номера (что вполне обычно для геологов), а дети жили с бабушкой. Я не хотела их расстраивать. Первым делом я позвонила своему старому и очень близкому другу. Джон Камак был моим доктором в детстве и до сих пор лечил мою мать. Несмотря на то что в Британии была полночь, он разговаривал со мной невероятно тепло. Он предложил провести тщательный осмотр и научил, как это делать. Джон знал меня достаточно хорошо и не стал дарить ложных надежд, поэтому мы пришли к заключению, что опухоль, которую я нашла, действительно раковая, но, к счастью, локализованная, и после возвращения в Британию ее можно будет удалить. После его совета и при поддержке канадской подруги я решила остаться на конференции, чтобы выполнить свои обязательства, но при этом пройти обследование в знаменитой больнице принцессы Маргарет в Торонто.

Следующую неделю мои роли периодически менялись: то я была профессиональным ученым, руководителем заседания или лектором перед аудиторией в восемьсот человек, то посетителем специализированной клиники, где проходила осмотры и делала биопсию, чтобы получить точный диагноз, то проводила время одна или с друзьями, чувствуя себя испуганной пятилетней девочкой и тревожась за собственное будущее. У большинства людей есть особенно привлекательные черты – длинные ноги, красивые глаза или роскошные волосы. В моем случае это грудь. У меня была маленькая талия и красивая грудь. До брака меня называли Пышкой, а в подростковом возрасте дразнили «пышными буферами». Мысль об утрате груди ужасала. Значит, теперь люди будут относиться ко мне с жалостью, а коллеги отпускать шуточки на мой счет?

Когда я вернулась в Лондон, врач уже записал меня на прием в онкологическое отделение ведущей лондонской больницы Чаринг?Кросс. Я никогда не забуду свой первый визит. Холл был заполнен напряженными женщинами и их спутниками; в воздухе витали страх и тревога, никто не разговаривал, и все мы старались не встречаться друг с другом глазами. Мои товарищи по несчастью выглядели ухоженными и напуганными; я сразу обратила внимание на то, что в холле сидели женщины разного возраста, с разной фигурой и разным размером груди. Я заметила двух чернокожих женщин, одну с Ближнего Востока, но при этом ни одной азиатки. Сейчас я понимаю, что уже тогда искала намеки на причину рака, пытаясь обнаружить у заболевших нечто общее. Конечно, будь это так просто, кто?то уже давно нашел бы объединяющие факторы; но подавить в себе инстинкты ученого я не могла. Эти испуганные лица и собственный страх говорили мне, насколько широко распространен рак груди и каким жестоким и всепоглощающим является урон, который он наносит женщинам, их семьям и друзьям.

В те месяцы и годы, что прошли после моего первого визита в клинику, я старалась как можно больше узнать об этом разрушительном заболевании. Находясь в глубоком личностном кризисе, люди нередко обращаются к основам, к тому, что они хорошо знают и чему доверяют. Для одних это может быть религия и вера. Для других – близкие друзья и любимые. Когда несчастье случилось со мной, я тоже обратилась к тому, чему доверяла больше всего, – к своему научному мышлению.

И это спасло мне жизнь.

 

Как нам служит наука и почему иногда у нее это не получается

 

Хороший ученый видит мир немного иначе. Будучи ученым, я хочу рассказать, как наука работает, что поможет вам понять различные подходы специалистов к проблеме рака груди.

Читая лекции своим студентам, я предлагаю представить науку как могучий дуб – древо познания, если хотите. Мы начинаем глубоко в земле, у кончиков корней, вечно ощупывающих почву. Именно там совершается множество открытий, там обнаруживаются новые и новые факты. Некоторые из них сходятся, образуют более крупные корни и, наконец, сливаются в единый древесный ствол. Эту последнюю функцию – собирание отдельных фрагментов информации для обретения нового взгляда, создания новой теории или серьезного прорыва – часто выполняет один человек, способный понять множество или даже все аспекты проблемы, которому повезло оказаться в нужном месте в нужное время, чтобы увидеть существующие связи. После этого новообретенное знание распространяется по ветвям и листьям – информация передается в мир, где ее можно использовать для самых разных целей.

Этот упрощенный взгляд на сложную и динамичную тему позволяет понять, как действует наука, чтобы представить обществу плоды своих трудов. Однако в последние годы все изменилось, и не в лучшую сторону. Сегодня максимум внимания и ресурсов (деньги, люди, оборудование, помещения) принято направлять тем ученым, которые работают у самых корней и часто используют очень дорогие высокотехнологичные методы. Иногда этот подход называется «наукой снизу вверх» (в противоположность «науке сверху вниз»). Великий естествоиспытатель Джеймс Лавлок доходчиво объяснил эту проблему в своей книге «Гея: практическая наука планетарной медицины»: «Чтобы понять физиологию Земли, необходимо взглянуть на нее как на целостную систему, „сверху вниз“. Нам нужна наука, но она должна расти и сверху вниз, и снизу вверх!»

Наука, которая целиком сосредотачивается только на кончиках корней ценой всего остального, может оказаться плохой наукой. Мой друг профессор Джон Дьюи из Оксфордского университета рассуждает об этом в своей глубокой и вдохновляющей статье, опубликованной в научном журнале Geoscientist (Джон – современный герой?ученый, один из пионеров теории тектонических плит, которая объясняет, как с течением времени формировалась земная поверхность). Вот что он пишет:

«В своей амбициозной гонке за деньгами и славой мы забыли традиционные ценности научного познания, неразрывную целостность исследования и обучения, порождающую знание и научную мысль. Обучение включает в себя активную библиотечную работу и чтение литературы, вышедшей более пяти лет назад»[11].

Есть слово, обозначающее то, что в последние десятилетия происходит во многих ветвях науки, и которое все чаще используется как бранное, – редукционизм.

Сегодняшний акцент на высокотехнологичной редукционистской науке означает, что мы тратим все больше средств, чтобы все больше узнавать о меньшем. Объясню эту проблему на примере старой индийской сказки о шести слепцах и слоне. Давным?давно в долине Брахмапутра жили шесть мудрецов, слепых от рождения, которые хвалились друг перед другом своей ученостью. По какой?то причине они заинтересовались слонами и наняли проводника по имени Дукирам, чтобы тот отвел их к слону. Приблизившись к животному, первый мудрец коснулся его бока. Исследовав то, что он почувствовал, мудрец сказал, что слон похож на большую стену. Второй коснулся его бивня и заявил, что слон похож на копье; третий ухватился за хобот и сказал, что слон похож на змею; и так далее и тому подобное. Основываясь на личном опыте, каждый слепой мудрец сложил собственное мнение о том, каков этот слон, и они затеяли долгий спор об истинной природе животного. Мораль: каждый слепец был отчасти прав, хотя все они ошибались.

Именно в этом состоит проблема чрезмерного доверия редукционизму – классический случай «за деревьями не видно леса». Исследуя рак, мы занимаемся все меньшими элементами общего развития заболевания: например, рассматриваем аспекты клеточной биологии или молекулярной химии, а в некоторых случаях – всего один ген или белок, который он кодирует. Однако растущая специализация и дробление исследований рака, где каждое подразделение имеет собственный жаргон (непонятный другим ученым), не дают результатов, которых требует от науки общество. С коммерческой точки зрения возврат наших огромных вложений крайне мал: если бы исследование рака было бизнесом, держатели акций давным?давно уволили бы менеджмент и изменили стратегию.

Редукционистская наука производит огромные объемы информации. Это хроническая проблема современности: слишком много людей создают слишком много информации, но мало у кого есть время прочесть ее и переварить. Подозреваю, что в некоторых случаях ученые проделывают одну и ту же работу, даже не зная об этом. Люди слишком много говорят и слишком мало читают, обдумывают, анализируют и синтезируют. Что происходит с информацией, которая порождается этой работой? Она публикуется в умных журналах, помогает ученым зарабатывать репутацию и получать новое финансирование для следующих исследований. Но как эти сведения помогают больным раком? Боюсь, что никак.

Есть еще одна проблема, вызванная упором на редукционизм. Его глобальное влияние усложняет существование любого другого типа научного подхода. Я говорю о той науке, что находится на стволе дерева, которая связана с анализом, синтезом и оценкой работы других. Сейчас это крайне немодно. Она считается не творческой, не дающей тех оригинальных, новаторских идей, что производит наука «снизу вверх». Следовательно, ученым, занимающимся такой работой, перепадает мало наград, и им сложно найти финансирование. Престижные научно?исследовательские журналы дают им не слишком хорошие рецензии, а на научной биографии таких специалистов подобная работа практически не отражается.

Предполагаемая цель редукционистской науки, исследующей рак, – найти одну?единственную «волшебную пилюлю», единственный фрагмент головоломки, окончательный ответ, Священный Грааль. Современные медицинские исследования в целом и исследования рака в частности нацелены на поиск чистого химического вещества с четко определенной (стехиометрической) формулой, которую можно давать в количественных дозах, а в статистических клинических исследованиях демонстрировать значимое воспроизводимое влияние на ход и результат заболевания.

Но что, если такого вещества просто нет?

Что, если наша вера в «волшебную пилюлю» – всего лишь волшебная иллюзия, не основанная на реальности? Тогда никакие объемы научных знаний и ассигнований не помогут ее найти. Мы без всякого смысла потратим целые состояния, десятки лет и тысячи женских жизней.

Основными современными методами лечения рака молочной железы, как и в 50?е годы XX века, являются хирургия, радиотерапия и химиотерапия. Конечно, с тех пор они были значительно усовершенствованы, к ним добавились гормональные методы воздействия, в частности тамоксифен. Есть, конечно, небольшие поэтапные улучшения, но они слабо влияют на распространение рака груди или на увеличение срока жизни больных (см. рис. 1 ниже).

Редукционистский подход к исследованию этой формы рака рано или поздно столкнется с законом уменьшающихся возвратов, а значит, мы будем тратить все больше ресурсов и получать все меньше результатов. Поэтому все благотворительные онкологические организации отличаются ненасытным аппетитом в том, что касается денег. При этом единственное, что мы от них слышим: «Дайте нам еще миллиард, дайте нам еще десять лет… и тогда, наконец, мы найдем эффективное лекарство».

Возможно. Но даже если лекарство найдут, сможем ли мы выписывать его всем пациенткам? Национальное здравоохранение Британии уже находится в сложной ситуации из?за высокой стоимости новых препаратов, разработка которых обошлась очень дорого. В газете Independent on Sunday от 14 ноября 1999 года рассказывалось, что на недавней конференции ведущие онкологи предупредили: в их бюджете не хватает денег, чтобы выписывать новейшие лекарства, и они вынуждены утаивать от пациентов этот факт[12]. В той же статье объяснялось, как пациентка сумела убедить благотворительный фонд оплатить ее лечение новым препаратом доцетаксел.

Высокотехнологичный подход к разработке лекарства от рака ведет к созданию многочисленных новых препаратов, которые стоят очень дорого и активно продвигаются на рынок, зачастую предлагаясь пациентам напрямую, через Интернет, хотя продлевают жизнь всего на несколько недель или месяцев. Из?за этого возникают крайне эмоциональные споры между пациентами, которые по понятным причинам желают новейших лекарств, и медицинскими чиновниками и организациями, которым сложно объяснить, почему за невероятно высокие цены больные получают ничтожную отдачу. Можно ли считать, что такая методика поможет больным раком груди в долговременной перспективе?

Высокотехнологичный подход к поиску лекарства от рака обсуждался в статье Эндрю Тайлера в New Statesman от 12 июня 1992 года. Автор утверждал, что «медицинские благотворительные организации ослеплены поиском волшебных таблеток…». Тайлер считает, что «гораздо увлекательнее вкладывать деньги в биочудеса, чем в простые стратегии здорового образа жизни и питания, хотя объективный анализ данных показывает, что войны, которые индустриальная медицина ведет против „заболеваний достатка“ – рак, сердечно?сосудистые заболевания, эмфизема, диабет, бронхит, – проигрываются. Однако публика приходит в восторг от технологических прорывов». Далее он пишет: «… несмотря на щедрый приток денег, за последние двадцать лет в росте выживаемости пациентов с наиболее распространенными видами злокачественных опухолей реального прогресса мы не достигли, а ведь именно они убивают большинство людей».

По мнению Тайлера, «две главные британские исследовательские благотворительные организации – Государственный фонд исследований рака и Кампания по исследованию рака – убеждены в связи высокого уровня эстрогенов с раком молочной железы. Но метод, которым они снижают эстрогены, – не диета, а мощное лекарство тамоксифен. Их план состоит в том, чтобы дать его 15 тысячам здоровых женщин, входящих в группу риска, и посмотреть, снизится ли среди них уровень распространения рака. Давать лекарство людям, у которых нет заболевания, – новый и очень выгодный способ делать деньги».

Я с подозрением отношусь к благотворительным онкологическим организациям, обещающим изобрести лекарство от рака, если, конечно, мы дадим им больше денег. Но истина в том, что наукой движет любопытство, а не деньги. Невозможно «купить» хорошую науку, и неважно, сколько денег вы потратите; миллионер с прогрессирующим раком легких не сможет «купить» себе хорошее здоровье. Наука – не товар, а образ жизни, образ мышления. Великие ученые Ньютон и Дарвин не требовали огромных гонораров прежде, чем выполнят работу: свободные от финансовых ограничений и политического вмешательства (не считая церкви), они делали свое дело, выводя научные теории из изначальных принципов.

Современная эпоха исследования рака началась в США в 1971 году, когда президент Ричард Никсон в своем ежегодном послании объявил раку «войну». С самого начала в этих исследованиях преобладали редукционистское мышление и требования масштабного финансирования, опирающиеся на бесконечные обещания вот?вот найти лекарство. «Многие предвкушали быструю победу, – пишет журнал US News & World Report. – Усмирение смертельного заболевания сравнивалось с высадкой на Луну. Даже в 1984 году директор Национального института злокачественных новообразований предсказывал, что смертность от рака в США к 2000 году снизится вдвое».

Такой оптимизм был ничем не оправдан. Несмотря на массивные финансовые вливания – 2 миллиарда долларов только в 1996 году, – к 1992 году смертность от рака возросла более чем на шесть процентов[13]. Используя военные метафоры, столь любимые исследователями рака, критики называли войну Никсона с заболеванием «медицинским Вьетнамом».

Разумеется, есть и успехи: детский рак, особенно некоторые виды лейкемии, сейчас лечится, и довольно успешно; 75–80 % детей с острым лимфолейкозом в настоящее время поправляются. Но таких ярких побед очень и очень мало.

Вы можете спросить: есть ли какой?то другой вариант, нежели редукционистская наука? Правда ли он более эффективен, даст ли простым пациентам ощутимые преимущества?

Раньше главные медицинские открытия совершались с минимальными затратами, зато с большим умом, талантом и здравым смыслом. Многие врачи согласятся, что лучшие результаты в преодолении инфекционных заболеваний достигались не использованием антибиотиков, а путем улучшения общественного здоровья, то есть при помощи чистой питьевой воды, качественной канализации, хорошего питания и жилья. Эти улучшения возникли благодаря постепенному расширению нашего понимания, как и почему возникают и передаются инфекционные болезни. Подобный тип работы был проведен доктором Джоном Сноу, доказавшим ценность изучения модели возникновения заболевания. Он сделал знаменитую точечную карту, помечая места смертей от холеры, прокатившейся по центральному Лондону в сентябре 1854 года. Случаи смерти были отмечены точками, одиннадцать колонок с водой – крестами. Изучая карту, Сноу заметил, что почти во всех случаях холера возникала у тех, кто жил рядом или пользовался водой из колонки на Броуд?стрит. Он снял рукоятку с зараженной колонки, и эпидемия, унесшая более пятисот жизней, сошла на нет. Такое «научное расследование» называется эпидемиологией; метод применяют для определения причин заболевания и медицинского исправления того, что общество делает неверно.

Эпидемиологическое исследование рака легких, проведенное профессором сэром Ричардом Доллом в 1950?х годах, явилось одним из самых значимых достижений ХХ века в понимании рака. Сэр Ричард Долл продемонстрировал четкую связь между раком легких и курением табака. Рак легких оказался не проклятием, насылаемым на нас мстительным Богом, и появлялся не из?за плохой генетики – чаще всего люди сами были виноваты в своей болезни. Впервые у нас появилось современное объяснение и научное понимание причин одного из самых распространенных типов рака. После работы Долла мы можем выбирать, курить или нет, сознавая, что курение значительно повышает вероятность возникновения рака легких. Определение причины рака легких привело к тому, что люди стали бросать курить и смертность от этой разновидности рака снизилась почти в два раза[14]. С тех пор ученые нашли рациональные объяснения и других видов рака. К примеру, мезотелиома – разновидность рака грудной стенки – возникает из?за асбестовой пыли; рак кожи – из?за ультрафиолетового излучения или отравления мышьяком; рак шейки матки – из?за вируса человеческой папилломы, передаваемого половым путем.

Когда у вас находят рак груди, приведенная выше информация внезапно перестает быть набором сухих научных фактов.

Услышав свой диагноз, я немедленно заполнила анкету и узнала, что не вхожу в группу повышенного риска! Согласно Канадскому обществу рака груди и канадской статистике, основные факторы риска заключаются в следующем:

– семейная история заболеваний раком груди, особенно матерей, дочерей и сестер, а также близких родственников, к которым относятся тети, двоюродные сестры и бабушки. Если у матери или сестры рак возник до менопаузы, у вас риск возрастает в шесть раз, а если рак у матери или сестры появляется в обеих железах, у вас риск возрастает десятикратно;

– чуть выше риск у тех женщин, которые никогда не донашивали плод или чья первая беременность была после тридцати лет;

– высок риск у тех, чьи месячные начались слишком рано или чья менопауза началась слишком поздно;

– другие факторы риска: длительное использование лекарственной контрацепции до рождения первого ребенка, доброкачественные опухоли, гормонозаместительная терапия, высокое потребление алкоголя, ожирение, пожилой возраст.

Большинство факторов отражает образ жизни западного среднего класса и, увы, мало что значит. Попробую объяснить. До работы профессора Долла, показавшего, что рак легких связан с курением табака, аналогичные факторы риска могли быть разработаны и для рака легких. В 1950?х годах, прежде чем профессор опубликовал свои открытия, к ним могло относиться следующее: мужской пол (поскольку женщины тогда почти не курили), принадлежность к рабочему классу, потребление алкоголя, пожилой возраст, семейная история рака легких (у курильщиков часто бывают курящие родители) и так далее. Ни один из этих факторов не вызывал рак – это просто характеристики курящего населения. Я убеждена, что ситуация с факторами риска рака груди такая же: это лишь описание популяции, у которой развивается данный тип рака.

Многие врачи считают незаразные заболевания, особенно рак простаты и молочной железы, неизбежным результатом старения. К примеру, недавняя статья в British Medical Journal говорит о «… росте незаразных заболеваний в развитых и развивающихся странах вследствие старения популяции. Сердечно?сосудистые заболевания, рак, нейропсихиатрические болезни и травмы все чаще становятся ведущими причинами инвалидности и преждевременной смерти»[15]. В статье не упоминается влияние «западного питания и образа жизни» или иных причин незаразных болезней. Согласно ей, основная причина рака – возраст. Лично я в это не верю.

После постановки диагноза моя жизнь превратилась в мрачную гонку. Пять раз у меня возникали все более поздние стадии рака груди; в конечном итоге он перекинулся на лимфатическую систему. Все это время я шла к глубокому научному пониманию своей болезни, искала причины, которые могли ее вызвать, и средства, что позволят мне от нее избавиться.

Поначалу я была очень напугана. Я сомневалась в назначенной терапии, изучала информацию о ее результатах и, насколько это было возможно, оценивала имевшиеся у меня альтернативные подходы и теории. Такое положение дел не облегчало жизни моим докторам, но имело огромное значение для меня самой. Я не чувствовала себя беспомощной жертвой, и думаю, что этот подход спас мне жизнь.

Иногда у меня голова шла кругом. Мне попадались противоречащие друг другу точки зрения медиков, дискутирующих о разнице между мастэктомией и секторальной резекцией; недавно возник спор о важности расходов на маммографию по сравнению с развивающейся химиотерапией. Кроме того, между традиционной и альтернативной медициной идет нечто вроде холодной войны за лучшие методы лечения. Окунувшись во все это, нетрудно запутаться.

Что мне было делать? Единственное, что имело для меня смысл и давало чувство безопасности, – это научное мышление.

Разбираясь в новой проблеме, ученые делают следующее:

1. Собирают существующую информацию. Имеющиеся факты и теории оцениваются объективно, беспристрастно и критично.
2. Создают новую информацию. Новая информация собирается путем экспериментов или наблюдений, но без эмоциональной вовлеченности. Иногда новые идеи возникают благодаря анализу и синтезу имеющихся данных. Чтобы быть хорошим ученым, вы должны уметь признавать свою неправоту: важен поиск истины, а не личный престиж. Если вы ставите вопрос, то, даже найдя неверный ответ, завоюете уважение за открытую и честную работу. В начале своей научной карьеры я услышала пословицу, которую запомнила и потом нередко применяла: «Человек, задающий вопросы, решает проблему».
3. Оценивают. Новые результаты оцениваются по отношению к существующим теориям; определяются новые идеи и открытия.
4. Выдвигают новую гипотезу. Предположения должны быть четко отделены от фактов.
5. Проверяют гипотезу. Если гипотеза работает, представьте ее для испытаний и оценки, чтобы создать новую теорию. Если гипотеза не работает, начинайте все с начала.

В своей недавней статье доктор Д. И. Пэкхэм из Университета Бата приводит ценности, к которым традиционно стремились ученые[16]:

– честные эксперименты;

– неукоснительное уважение к доказательствам;

– искреннее признание ошибок;

– поиск истины;

– моральная и интеллектуальная независимость от политической власти и экономической выгоды;

– открытость исследований для экспертной оценки коллег. (В этой книге я буду упоминать подобную оценку применительно к научным статьям, опубликованным после их критического обзора другими учеными. Такой тип подачи материала отличается от обычных газетных статей и других источников информации.)

Эти логические и этические рамки используются учеными на протяжении многих веков (сознают они это или нет). Именно так я начала заниматься проблемами собственного рака.

То, что я узнала за месяцы и годы после постановки диагноза, и стало темой этой книги. В ней собрано все богатство исследований, посвященных раку груди и простаты, длившихся иногда десятки лет. Читая эти главы, вы будете потрясены не меньше, чем я, узнав, сколь многое известно, но не представлено публике. Некоторые факторы риска – пожилой возраст, раннее начало месячных – действительно не поддаются нашему контролю, однако другими мы вполне можем управлять. Простые изменения нашей повседневной жизни помогут предотвратить или победить рак молочной железы.

Суть в следующем: даже поздний рак груди можно победить.

Я знаю, потому что у меня это получилось.

 

Продолжение моей истории

 

Теперь я расскажу, что случилось после постановки диагноза, изменившего мою жизнь: что я сделала неправильно, что правильно, а что сделала бы иначе, если б знала то, что знаю сейчас. Я объясню, в чем заключается современное лечение рака и как я себя чувствовала, когда была пациентом онкологического отделения.

Один из первых вопросов, которым я задавалась и с которым согласятся многие женщины с раком груди, – почему я? Почему у меня возникла эта ужасная болезнь? В конечном итоге я нашла ответ, и он оказался очень тревожным, свидетельствуя о высоком риске моего образа жизни, который прежде я считала вполне здоровым. Образ жизни западной женщины действительно повышает риск возникновения рака груди, и с каждым годом этот риск возрастает.

На Западе рак молочной железы – самый распространенный среди женщин тип рака[17]. В Евросоюзе им болеют в три раза больше женщин, чем раком толстой кишки, который находится на втором месте. Рак груди редко встречается у женщин до 25 лет – четыре из пяти заболевших старше пятидесяти. Во многих западных странах рак молочной железы – основная причина гибели женщин от рака в возрасте 40–55 лет. Такой рак бывает и у небольшого числа мужчин.

Риск развития рака молочной железы в течение жизни варьируется от 1 женщины из каждых 8 в разных частях США до 1 из 20 в Южной Европе. В Великобритании эта цифра составляет 1 из 12. В последние десятилетия цифры становятся все более пугающими. В США в 1960?е годы рак груди возникал у одной женщины из 20, но к 1991 году уровень заболеваемости достиг 1 из 9 (сейчас он еще выше)[18]. Между 1979 и 1987 годами уровень заболеваемости в Великобритании возрастал примерно на 2 % каждый год, а между 1988 и 1992 годами ежегодный прирост составил почти 4,5 %[19].

Поэтому неудивительно, что я оказалась среди заболевших. Шансы были велики. Однако поражало в этих цифрах то, каким радикальным был контраст между сравнительно высоким уровнем риска у западных женщин и гораздо меньшими уровнями заболеваемости у женщин в Азии (см. главу 3). Это породило во мне первые подозрения, что у рака молочной железы может существовать причина, как есть причина у рака легких. В следующих главах я расскажу, что думаю по этому поводу, но сперва давайте рассмотрим традиционные способы лечения, которым так или иначе следует большинство пациентов в зависимости от вида рака и стадии заболевания.

 

Держаться основ

 

Типичные методы лечения онкобольных – хирургия, радиотерапия и химиотерапия. Мое лечение вполне укладывается в эту схему: радикальная мастэктомия, три операции, 35 сеансов радиотерапии, 5 сеансов облучения яичников для стимуляции менопаузы и избавления от собственных эстрогенов, 12 сеансов химиотерапии. Все это звучит как скопище различных подходов, и действительно, некоторые врачи альтернативной практики сравнивают лечение рака молочной железы с битвой между болезнью и лекарствами, где полем битвы выступает пациент. Хотя такая аналогия не слишком популярна у благотворительных организаций и врачей, следует понимать с самого начала, как на вашем здоровье отразится хирургическая операция, анестезия, радиотерапия и химиотерапия. Многие люди делают перерывы или бросают лечение – особенно это касается курсов химиотерапии, – поскольку начинают чувствовать себя очень плохо: например, у них слишком сильно снижается уровень эритроцитов. Лечение может вызывать стресс у пациентов?мужчин, особенно если все имеющиеся исследования и литература касаются женщин. Чтобы справиться с лечением, вы должны быть готовы к нему эмоционально и физически. Лично мне помогла особая диета и иные методы поддержки организма. Благодаря своим научным знаниям я разработала стратегию, чтобы радиоактивные вещества, использующиеся в диагностике, и лекарства, применяющиеся во время химиотерапии, как можно быстрее покидали мой организм, сделав свое дело. Об этой стратегии я расскажу в конце главы. Многие больные раком груди утверждают, что мои советы пошли им на пользу.

 

Больше не жертва

 

Онкологические больные часто полагают, что рак – это их вина: либо генетический дефект, либо «блокированные эмоции» (исследование показало, что такого явления, как «раковая личность», нет; см. главу 6), либо результат какой?то личной неудачи. Это неверно. Традиционное онкологическое лечение может «обработать» пациента до такой степени, что он перестанет понимать, что с ним делают. Раковый больной – уязвимый человек, и бесконечные процедуры вызывают в нем ощущение потери контроля. Но сохранять контроль и развивать конструктивные, партнерские отношения с врачами очень важно. Я расскажу, как перестала быть жертвой, отказалась передать контроль над собственной жизнью врачам и начала искать информацию о «силе Р», которая, казалось, неумолимо влечет меня в могилу.

Когда имеешь дело с раком груди, следует учитывать различие роли исследователей, в том числе медицинских, и роли врачей. Врачи – профессиональные биологи, давшие клятву Гиппократа, они следуют строгому кодексу этического и профессионального поведения. Они используют только ортодоксальные методы, установленные клиническими испытаниями и основанные на чисто химических субстанциях или стандартных технических процедурах, подтвержденных хорошо контролируемыми, статистически обоснованными экспериментами с клеточными культурами, лабораторными животными и, наконец, пациентами. Растущая угроза судебных процессов над врачами осложняет отход от традиционной медицины (хотя недавняя серия статей об альтернативной медицине в British Medical Journal указывает на растущее признание некоторых ее методов со стороны профессии, консервативной по своей сути). Такие идеи, как особая диета для лечения заболеваний, уходят корнями в Гиппократову школу медицины, возникшую в Греции около 400 года до н. э. Гиппократ смеялся над убеждением, будто болезнь вызывают магические или сверхъестественные силы, утверждая, что все имеет рациональную основу. Он предполагал, что причина заболеваний витает в воздухе, кроется в воде и пище, и отмечал способность тела излечивать себя, если этим естественным факторам соответствуют правильные условия. Есть мнение, что отход современной западной медицины от своих традиционных корней начался с развития хирургии во времена американской гражданской войны. Все мы знаем старую пословицу: «Ты то, что ты ешь»; сюда, вероятно, следует добавить питье и дыхание, признав точку зрения Гиппократа. В китайской медицине природные вещества использовались более трех тысяч лет. По сведениям Всемирной организации здравоохранения, большинство людей на Земле все еще полагаются на растительные лекарства.

Разумеется, врачи бывают хорошими и плохими. Общаясь с разными специалистами, я встречала представителей обеих категорий; в каком?то смысле мне повезло, поскольку с самого начала я ими не восхищалась, как это делают многие пациенты. Еще до того, как я связала свою жизнь с наукой, у меня выработался скептический взгляд на медицину и ее обычаи из?за психиатрического лечения моего отца. Он был невероятно умным человеком – у меня до сих пор хранятся оставшиеся от него многочисленные школьные награды, – но сейчас я понимаю, что, к сожалению, он болел маниакальной депрессией; иногда его преследовало то, что сэр Уинстон Черчилль образно называл «черным псом»[20][21]. В пятидесятые и в начале шестидесятых отца лечили в частных клиниках за большие деньги, и для оплаты услуг психиатров мать выбивалась из сил на работе. Я помню людей, которые использовали псевдонауку и авторитарную манеру общения, чтобы заработать денег на несчастье других людей. Моего отца лечили ЛСД и электросудорожной терапией, причем иногда аппарат был плохо настроен и никто не знал, какой мощности ток проходит через его мозг. К сожалению, интеллект отца постепенно ухудшался, он деградировал как личность и в конце концов стал вести себя как ребенок. Я до сих пор помню, как он просил не увозить его в клинику. В то время существовали и куда более щадящие способы лечения маниакальной депрессии с помощью лития. Знали об этом доктора, пропускавшие ток через мозг моего отца? Сомневаюсь. С тех пор я часто обсуждала депрессию с врачами, но никто из них не смог доказать мне ценность электросудорожной терапии с научной точки зрения; один ученый, специализирующийся на химии мозга, сравнил ее использование с ударом по телевизору, чтобы тот заработал. При этом имеется рациональное объяснение того, как литий помогает «насосной системе» мозга очистить его от «вредных» веществ, улучшая состояние пациента в депрессии.

По другую сторону от этих «специалистов» стоит доктор Джон Камак, о котором я уже говорила, – блестящий, умный, понимающий терапевт, которому я звонила среди ночи из Канады, впервые нащупав свою опухоль. Овдовев, моя мать была очень одинока и подавлена, но вместо того, чтобы закармливать ее антидепрессантами, он купил ей прекрасного щенка и каждый день навещал нас, пока мать не справилась с потерей. С помощью доктора Камака она очень быстро восстановилась. Интересно, скольким пациентам полегчало бы от пуделей, а не от таблеток? Воистину необычный рецепт!

Согласно Британской ассоциации пациентов, онкологический больной «умирает от собственной вежливости», поскольку не способен настоять на лучшем лечении[22]. По мнению ассоциации, смертность от рака в Британии выше, чем во многих западных странах, из?за синдрома «Да, доктор». Не прибегая к грубости и агрессии, женщина с раком груди может содержательно и конструктивно беседовать со своими врачами, если знает все варианты лечения. Отчасти моя книга посвящена и этому.

Ваши отношения с врачом, будь то терапевт или онколог, очень важны, чтобы справиться с заболеванием. Вполне естественно бояться и тревожиться (поверьте, я очень боялась), однако старайтесь показать своим врачам, что будете работать вместе с ними, чтобы поправиться, и собираетесь участвовать в принятии решений. Очень важно установить с врачом хорошие отношения. Чуть позже я расскажу, как мои неоправданные сомнения и паника стоили мне груди.

Но как понять, хороший ли у вас врач? Есть простой и быстрый способ узнать это, обратившись к приведенной ниже таблице. Она не претендует на научность, однако поможет распознать самое главное.

 

 

Проверка для врача

Демонстрирует здравый смысл, четко и ясно объясняет свои мысли. – Ведет себя высокомерно, нетерпеливо; отвечает на вопросы, используя непонятные медицинские термины.

 

Следует своему призванию, поскольку заботится о пациентах. – Авторитарен, не желает объяснять, что делать дальше, злится, когда вы задаете вопросы или рассказываете, что с вами не так.

 

Демонстрирует интерес к новейшей информации. – Не знает многих тем, в которых должен разбираться.

 

Технически подкован, умеет проводить тщательное физическое обследование. – Не проводит тщательных осмотров, не ставит осмысленный диагноз.

 

Готов обсуждать ваше здоровье вместе с вами, дает рекомендации по питанию, правильному образу жизни и другим факторам, которые вы способны изменить. – Не интересуется причиной и предпочитает эмпирические методы подавления симптомов (примите, и узнаете); начинает выписывать лекарство еще до того, как вы закончили говорить первую фразу.

 

Часто пациент слышит от врача слова, которые кажутся ему темными и непонятными. Более двух тысяч лет назад греческий врач Гиппократ предупреждал своих коллег: «Сакральные знания следует передавать только посвященным; рассказывать о них профанам незаконно, пока они не познают тайны науки». Даже в наше время слишком много врачей следуют этому совету. Прежде чем студент станет врачом, его посвящают в тайны языка, содержащего более десяти тысяч новых слов, которые большинству из нас кажутся такими же мертвыми, как породившие их древнегреческий и латынь[23]. Почему, к примеру, зуд надо называть пруритом, насморк – ринореей, а головную боль – цефалгией? Это крайние примеры, но они все равно полезны: вы всегда должны настаивать на полном понимании того, что говорит врач, и если он начинает использовать новые, пугающие слова, обязательно просите объяснить его то же самое простым языком. Разобравшись в сказанном, проясните любые непонятные детали, попросив нарисовать схему. Тогда вы сумеете лучше оценивать, влиять и, если необходимо, сомневаться в диагнозе и лечении. Когда мои врачи узнали, что я ученый, они начали спокойнее относиться к моим вопросам, всегда старались ответить на них и успокоить. Но даже тогда я чувствовала, что знаю недостаточно. Нет, они ничего не скрывали. Просто их подход отличался от моего.

 

Самостоятельный осмотр груди

 

Я злилась на себя за то, что не осматривала грудь раньше. Почему я не следовала совету регулярно обследовать ее или делать маммограмму? Как я должна была поступить, и что можете сделать вы, чтобы себе помочь?

Среди специалистов идут споры относительно ценности скрининга[24] молочных желез, в том числе самостоятельной проверки и раннего обнаружения опухолей. С одной стороны, есть мнение, что раннее обнаружение опухоли значительно увеличивает шансы женщины на выживание. С другой стороны, некоторые опытные врачи говорят, что ко времени, когда опухоль обнаруживается, она могла развиваться уже несколько лет и включать в себя сотни клеток, а исход лечения будет зависеть от типа и стадии рака. Согласно Канадскому обществу рака груди, диаметр самой маленькой опухоли, которую можно обнаружить при самостоятельном осмотре, около сантиметра, и в ней содержится один миллиард клеток.

Однако именно самостоятельный осмотр спас мне жизнь. Я узнала, какой бывает раковая опухоль на ощупь, я научилась осматривать грудь, лимфатические узлы, печень, и делаю это регулярно до сих пор. Каждый раз, когда рак возвращался ко мне, я самостоятельно обнаруживала его и немедленно обращалась к врачу. Иногда рак возвращался буквально через несколько недель после окончания лечения, так что ожидание маммограммы или врачебного осмотра мне бы не помогло. Рак молочной железы у молодых женщин развивается быстрее, и поэтому для снижения смертности женщинам до 50 лет необходимы более частые обследования, что, конечно, увеличивает дозу радиации, которую получает организм.

Здравый смысл подсказывает: необходимо больше знать о своем теле и регулярно себя осматривать, чтобы максимально быстро обнаруживать проблемы и немедленно обращаться за медицинской помощью. Согласно Канадскому обществу рака груди, пациенты с опухолями менее 2 см имеют пятилетний коэффициент выживания 90 % по сравнению с 60 % тех, чья опухоль больше 5 см. Кроме того, чем раньше обнаруживается рак, тем выше шансы на менее радикальные методы лечения. Если вы не знаете, как осматривать свою грудь или другие части тела, медсестры с готовностью вас научат. Если они считают, что осмотр должны проводить только врачи, и ваш терапевт поддерживает эту точку зрения, найдите другого врача.

Большинство опухолей молочной железы женщины находят сами (в Канаде это девять случаев из десяти); самостоятельное обследование груди значительно эффективнее и безопаснее, чем постоянные облучения при маммограмме. Регулярно обследуя грудь, вы узнаете ее нормальное состояние, сможете заметить изменения и вовремя обратиться к врачу. Поначалу это может привести к более частым консультациям, но в перспективе знание своего тела и ответственность за собственное здоровье сэкономит вам время. Британская компания Boots the Chemist и благотворительное общество Breast Cancer Care выпустили справочник «Здоровье груди»[25]. Осмотр молочных желез описывается в нем следующим образом: «Каждая женщина должна постоянно следить за состоянием груди. Ее размер и форма индивидуальны, как размер и форма соска. Знание своей груди – это понимание ее нормального состояния в ходе месячного цикла и умение найти любые необычные изменения. Их раннее обнаружение означает, что лечение может привести к лучшим результатам».

Самостоятельный осмотр груди следует начинать как можно раньше, чтобы знать нормальное состояние своего тела, однако после сорока лет он становится особенно важным. Его следует проводить каждый месяц в одно и то же время (через несколько дней после окончания месячных) и продолжать даже после наступления менопаузы. Первое, что вам следует запомнить, – большинство опухолей молочной железы не являются раковыми.

 

Строение молочной железы

 

На рисунке видно, что грудь состоит из 15–20 долек или частей, каждая из которых имеет проток, подходящий к соску. Обычно опухоли развиваются в млечных синусах, реже – в окружающих их структурах. Большинство раковых опухолей твердые и безболезненные, хотя иногда бывают мягкими. Проводя самостоятельный осмотр, старайтесь соблюдать уравновешенный подход. Готовьтесь отмечать изменения, которые могут потребовать внимания врача, но помните, что они не обязательно являются признаками рака. Девять из десяти уплотненных образований в груди оказываются доброкачественными или безвредными. Вот несколько полезных советов для самостоятельной проверки:

1. Осмотрите свою грудь в зеркале, отмечая любые изменения. Сперва вытяните руки вдоль тела. Затем поднимите их и заведите за голову. Ищите любые изменения в размере или форме груди, в цвете ее кожного покрова, обращайте внимание на втягивание соска или кожи, ямочки и, конечно, припухлости. Наклонитесь вперед и посмотрите на форму своей груди под разными углами.
2. Лягте на спину и кончиками пальцев противоположной руки тщательно ощупайте ткань груди и подмышечную область. Покатайте и несильно прижмите грудь к подлежащим ребрам, обращая внимание на любые изменения, особенно на уплотнения, которых не замечали раньше. Проверьте наличие уплотнений над ключицей.
3. Проверьте, не идет ли из соска кровь или жидкость с кровью. Для этого мягко сдавите каждый сосок.

Хотя любой из этих признаков может указывать на раннюю стадию рака, их вызывают и другие заболевания. Если вы обнаружите какие?то симптомы, немедленно обратитесь к врачу. Даже если вам скажут, что все в порядке, следите за изменениями, возвращайтесь к врачу и требуйте направления к специалисту, если, по?вашему, проблема остается. Наблюдая за опухолями и видя, как они себя ведут, я дважды использовала количественные измерения. Нестираемым фломастером я сделала четыре небольшие отметки над, под и по обе стороны опухоли, измерила ее циркулем и записала результат. Такие записи очень пригодились, когда я пыталась убедить своего доктора, что у меня проблема (об этом чуть позже). Циркуль я позаимствовала у коллеги, специалиста по окаменелостям.

Сейчас меня удивляет, когда я слышу о женщинах – в том числе об отважной Хелен Ролласон, недавно умершей от рака толстой кишки, – у которых в печени были настолько большие опухоли, что врач почувствовал их при простом физическом осмотре, хотя сами женщины понятия о них не имели. Передний край печени располагается близко к поверхности тела, сразу под реберной дугой, и его легко прощупать. Все мы должны знать основы анатомии, нормальное состояние своего организма, и регулярно осматривать себя, чтобы вовремя заметить проблему, особенно если речь идет о смертельном заболевании. (Я убеждена, что самостоятельному осмотру надо учить на школьных уроках биологии: это не только привьет детям ответственность за свое здоровье, но и сделает уроки более практичными и полезными.)

К сожалению, нас убеждают доверять высокотехнологичным методам, потребляющим много ресурсов, которые, по мнению опытных врачей, лучше было бы тратить на более полезные и реалистичные цели. В Великобритании скрининг молочных желез обходится национальному здравоохранению более чем в 35 миллионов фунтов стерлингов в год. Если бы мы эффективно использовали самостоятельный осмотр, совмещая его с ежегодными обследованиями, которые проводят медсестры наших терапевтов, сэкономленные ресурсы можно было бы направить на разработку лучшего лечения от рака. Некоторые считают, что лучше тратить деньги на определение взаимодействия раковых клеточных культур пациента с различным химическим агентам до того, как их ему выпишут. Это улучшило бы эффективность лечения и снизило ненужный стресс в жизни многих больных раком груди.

 

Время проверки

 

В больнице Чаринг?Кросс есть специальное отделение онкологии молочной железы, где работает группа радио? и химиотерапевтов, и прежде, чем мне рекомендовали лечение, я прошла серию тестов, установивших тип рака и стадию, которой он достиг. Врачи?онкологи делят плотные опухоли по стадиям. Малые опухоли, которые не распространились на лимфатические узлы или более далекие участки, относятся к первой стадии; вторая и третья стадии означают более развитые, крупные опухоли, затронувшие больше лимфатических узлов. Опухоль четвертой стадии указывает, что повсюду в теле находятся метастазы, или вторичный рак. Органы, которые чаще всего бывают поражены метастазами рака груди, – легкие, печень, кости и, реже, мозг.

Кроме тщательного физического осмотра и простых тестов, говорящих, что артериальное давление и анализ мочи в норме, я сделала маммограмму, пункционную биопсию, рентген грудной клетки, сканирование печени и костей скелета.

Маммография, которая представляет собой рентгенологическое исследование молочной железы, знакома многим женщинам. В Британии ее предлагают как трехлетнюю программу скрининга женщин 50–64 лет.

Эффективность маммографии для раннего определения рака до сих пор вызывает споры. Врачи, не одобряющие высоких расходов на процедуру, считают, что конечный результат зависит от природы опухоли и ее агрессивности, а не от стадии, на которой она обнаружена. Маммография лучше всего определяет мелкие частицы минералов, в том числе оксалат кальция и/или фосфат кальция, образующиеся вокруг раковых клеток. Главная проблема в том, что при маммографии рентген применяется к мягким тканям (а не к сломанным костям), и у женщин до менопаузы плотность ткани высокая. В течение месячного цикла могут появляться и исчезать доброкачественные образования, может меняться общая текстура груди, осложняя интерпретацию результатов. Маммография выдает некоторое количество ложноположительных результатов и небольшое число ложноотрицательных. Ряд врачей сомневаются в безопасности регулярного облучения молочных желез, поскольку радиация имеет свойство накапливаться. Не существует реальных свидетельств того, что маммограмма способна спасти жизнь или изменить течение рака женщинам до 50 лет. Маммография считается наиболее эффективным средством обнаружения рака молочной железы у женщин от 50 до 69 лет. В Канаде, где один из самых высоких уровней рака груди в мире, маммографический скрининг снизил смертность в наблюдаемой популяции этой возрастной группы на 30 %.

Процедура маммографии безболезненна, хотя временами неприятна. Рентген грудной клетки также не причиняет боли и исследует легкие на вторичный рак. Хотя сканирование печени – чуть более сложный процесс, он также совершенно безболезненный. Сканирование печени ультразвуком похоже на сканирование беременных женщин для получения информации о развитии плода.

Сканирование скелета – довольно сложная процедура, в моем случае получившая довольно забавное развитие. Мне ввели технеций, радиоактивное вещество в составе фосфорного соединения, которое «прикреплялось» к костям. Радиоактивное излучение технеция улавливалось, и на экране компьютера возникало изображение скелета, указывающее на возможные аномалии по типу опухолевых. Я не очень внимательно прочла инструкцию, между введением вещества и сканированием отправилась в больничную столовую выпить чая с подругой и не «опустошила мочевой пузырь», как это следовало сделать. В процессе сканирования я пыталась разглядеть появляющиеся на компьютере изображения. Когда сканер перешел к области таза, на экране появилась огромная светящаяся масса у основания позвоночника. В мгновение ока в моем сознании возник пугающий образ инвалидной коляски, в которой сижу я, искалеченная раком, однако врач спросил: «Вы ходили в туалет перед сканированием?» Мой мочевой пузырь был полон мочи с высокой концентрацией радиоактивного изотопа. Меня отправили в туалет, и, когда я вернулась, «опухоль» у позвоночника исчезла! После теста я выпила несколько стаканов всем известной колы, в которой содержится фосфорная кислота, чтобы как можно скорее обменять радиоактивные фосфаты на нерадиоактивные фосфорные составляющие напитка (хотя обычно я такие продукты не употребляю).

Врачи делят рак груди на дюжину основных типов, включая лобулярную карциному, берущую начало из клеток, производящих молоко, и протоковую карциному, одну из самых распространенных. Судя по результатам тестов, у меня была первая стадия неинвазивной протоковой карциномы.

 

Мастэктомия или лампэктомия?

 

Наконец, я встретилась с хирургом и получила результаты тестов. Спокойно и четко он описал стадию, на которой находился мой рак, и заверил, что лампэктомия, то есть удаление части молочной железы с опухолью, вкупе с последующей радиотерапией помогут решить проблему. Он объяснил, что такое лечение представляется ему эффективным и, хотя не исключает возвращения рака, не влияет на общую смертность. Иначе говоря, долговременное выживание после сочетания лампэктомии с радиотерапией на ранней стадии рака молочной железы такое же, как и после мастэктомии, то есть удаления груди целиком. Следовательно, у меня был шанс сберечь грудь, не рискуя при этом жизнью.

Одна из ошибок, которую я тогда совершила, – это поход в клинику в одиночестве. Я была настолько поглощена плохими новостями, что постоянно теряла вещи и с трудом понимала, что мне говорят. Лучший совет, который здесь можно дать, – идите на прием с партнером или другом, прихватив блокнот и ручку.

Хирург и другие специалисты в больнице Чаринг?Кросс сопереживали нам, но вели себя честно; я предпочитаю именно такой тип отношений; это лучше, чем ложные надежды.

Основными методами лечения рака молочной железы являются: хирургический (мастэктомия и лампэктомия); радиотерапия – использование радиоактивного излучения, обычно рентгеновских лучей высокой энергии, для разрушения раковых клеток; химиотерапия – использование лекарств для нарушения физиологии раковых клеток, и гормональное лечение такими препаратами, как тамоксифен, который при определенных типах рака молочной железы (эстрогенозависимых) предотвращает присоединение эстрогенов к рецепторам раковых клеток или клеток ткани молочной железы. Проблема некоторых подходов (в основном радио? и химиотерапии) заключается в том, что мощные побочные эффекты способны свести на нет все преимущества лечения (а в некоторых случаях даже вызвать другие типы рака – например, лейкемию). Часто они не помогают вообще, и причины этого неизвестны. Врачи могут лишь предоставить своим пациентам статистику выживания, но не гарантировать излечение.

Проведенные тесты предназначались для выбора наилучшего метода (или сочетания методов) в зависимости от типа и стадии моего рака. С тех пор я разговаривала со многими женщинами, у которых был рак груди, и пришла к выводу, что мне очень повезло стать пациенткой центра исследований и повышения квалификации больницы Чаринг?Кросс. Многие женщины, в том числе лечившиеся частным образом и платившие большие деньги, сталкивались с врачами – в основном с хирургами, – которые работали в лучших традициях «запутывания». Они даже не пытались оценить природу и масштаб проблем. Очень важно, чтобы с вами работала такая команда специалистов, какую я встретила в больнице Чаринг?Кросс. Терапевт должен знать вашу точку зрения. Не позволяйте отмахиваться от вас, требуйте направления в лучший онкологический центр, где работают профессионалы. От этого в буквальном смысле зависит ваша жизнь. Если вам назначают операцию, убедитесь, что ее делает хирург, проводящий хотя бы тридцать таких операций в год, и сравните его уровень удачных операций со средним национальным уровнем. Узнайте об уровне выживаемости в центре, где вы собираетесь лечиться. (Вопрос такого рода особенно важен для мужчин, собирающихся делать операцию на простате, поскольку она сложнее мастэктомии.) К статистике следует относиться с осторожностью – есть врачи, что берутся за пациентов, которых другие считают неизлечимыми. Помню, я спросила врачей в Чаринг?Кросс, когда они сдаются – если у пациента меньше шансов на выживание, чем 50 на 50? Ответ был очень трогательным. Они сказали, что, если пациент хочет выжить, они не сдаются никогда.

Однажды в воскресенье, ожидая начала курса радиотерапии, я сделала очередную и, возможно, самую серьезную ошибку. Тогда я страдала от предменструального напряжения, мои груди были болезненными и комковатыми. Чем больше я их ощупывала, тем больше мне казалось, что опухоли в них повсюду. Наконец, в отчаянии, я позвонила в больницу. За столь краткое время мой хирург не имел возможности назначить мне встречу, и меня осматривал другой врач. Я не знала, что среди медиков есть сторонники мастэктомии и сторонники лампэктомии с радиотерапией. Также я не знала, что врачи одной команды могут придерживаться противоположных взглядов (хотя среди ученых такое бывает часто). Доктор, который меня осматривал, в отличие от моего хирурга, ратовал за мастэктомию. Он безапелляционно заявил, что мой рак, неинвазивную протоковую карциному, следует лечить мастэктомией. В противном случае, сказал он, через три месяца я умру. Он отстаивал свою позицию даже под сильным давлением и расспросами моего мужа. Этот врач недавно закончил исследования на тему классификации рака груди для получения степени кандидата наук, и его рекомендация основывалась на сделанных им открытиях. (Я всегда с подозрением относилась к ученым, которые посвящают жизнь описанию и классификации; предпочитаю тех, кто стремится понять фундаментальные процессы. И тогда мне следовало об этом вспомнить.) Муж счел доводы врача неубедительными и попытался уговорить меня не обращать внимания на его слова. После консультации мне было страшно; казалось, ради детей (им тогда было шесть и тринадцать лет) я должна выбрать мастэктомию.

Встретившись со своим хирургом, я настояла на операции, хотя не решилась сказать, почему вдруг передумала. До сих пор не знаю, почему я поверила не ему, а его коллеге. Страх и паника рождают реакции, изменяющие поведение, и рациональный человек начинает вести себя, словно испуганный ребенок. Мне надо было попросить больше времени на раздумья. Не знаю, что бы произошло, последуй я совету своего хирурга, – возможно, мои проблемы с раком были бы решены.

Мастэктомия – традиционный метод лечения рака груди, а утрата столь значимой части женского тела – один из самых больших страхов, связанных с заболеванием. О раке молочной железы рассказывается еще в текстах Древнего Египта, где его лечили прижиганием пораженной ткани. Мастэктомия появилась во времена Возрождения благодаря Андреасу Везалию, фламандскому анатому. В XIX веке хирурги начали детально описывать случаи заболевания раком груди. Из этих документов следует, что даже те, кому была сделана операция, имели довольно высокую вероятность возвращения рака в течение восьми лет, особенно если поражались подмышечные лимфатические узлы. (Необходимость наблюдения за лимфатическими узлами впервые отметил французский доктор Ледран в конце XVIII века.)

В 1890 году в США была разработана невероятно травмирующая операция Холстеда, куда входило удаление молочной железы, подмышечной клетчатки и большой грудной мышцы. Когда выполнявшие ее врачи поняли, что это не увеличивает шансы пациенток на выживание, они начали удалять и часть плеча. Только в 1927 году британский хирург Джеффри Кейнс впервые заявил о том, что жестокая радикальная хирургия является пустой тратой времени. Он предположил, что к моменту обнаружения рака груди опухоль уже выбрасывает в кровеносную систему крошечные клетки, которые распространяются по всему организму. Следовательно, если рак еще не дал метастазы, калечащие операции бессмысленны, а если дал, то тем более.

В восьмидесятые, когда лечилась я, эти споры продолжались, хотя при мастэктомии убирали меньше мышц и операция была не так травматична. Причина преобладания мастэктомии в Великобритании связана с плохой репутацией радиотерапии по сравнению с хирургией, хотя во Франции это один из предпочтительных методов лечения (возможно, в память о Марии Кюри). Международные клинические испытания показали, что на ранней стадии рака молочной железы лампэктомия и последующая радиотерапия дают тот же уровень выживаемости, что и мастэктомия. Мой хирург знал об этом, но его коллега дал противоположный совет, опираясь лишь на собственный статус кандидата наук!

И все же мастэктомия играет важную роль, если опухоль достаточно большая по сравнению с размером всей железы, если первичных опухолей несколько или если в железе обнаруживается множество мелких опухолей. Однако ко мне все это не относилось.

Пациенты должны понимать: медицинские процедуры внутри медицинского сообщества часто служат предметом серьезных споров, о которых никто не подозревает. Разные специалисты могут иметь разные точки зрения. Недавно стало модно направлять пациентов с определенными видами рака на циклотрон, аппарат, разгоняющий субатомные частицы, которые бомбардируют раковые клетки и убивают их. Благотворительные организации собрали миллионы фунтов для покупки циклотронов, и тогдашний британский премьер?министр поддержал эту акцию. А затем специалисты начали сообщать о серьезных побочных эффектах. В конечном итоге Совет медицинских исследований и некоторые онкологи потребовали запретить такое лечение[26]. Прежде чем согласиться на серьезную процедуру, следует задать врачу такие вопросы:

– Каков общий уровень успеха процедуры (и каковы критерии этого «успеха»)?

– Каков вероятный результат в моей ситуации?

– Какие существуют методы лечения помимо предложенного и как их можно сравнить?

– Каков уровень успеха врача/хирурга, проводящего лечение?

– Каков он по сравнению с другими специалистами в этой области?

– В чем заключаются побочные эффекты процедуры?

– Как изменится качество моей жизни после процедуры?

Хороший врач непременно ответит на эти вопросы.

Примерно через две недели мне сделали мастэктомию.

Физически операция оказалась несложной. Я заранее поговорила с хирургом и анестезиологом и почувствовала их уверенность в положительном исходе. Замечу, что в Чаринг?Кросс существует стандартная практика разметки перед операцией той железы или опухоли, которую хирург будет вырезать. Хоть это и неприятно, особенно если удаляют грудь, гораздо менее приятно очнуться после наркоза и обнаружить, что вам удалили не ту! Во многих больницах подобная разметка не применяется, поэтому, если необходимо, настойчиво просите, чтобы вам сделали ее до того, как дадут транквилизаторы. Перед операцией мне сделали укол успокоительного, чтобы снизить уровень тревоги, а после того, как анестезиолог попросил меня сосчитать до десяти, я проснулась в реанимации.

Вернувшись в палату, я увидела длинную полосу швов, соединяющих разрез на месте моей левой груди, и трубку, идущую от швов в бутылочку, которая была со мной постоянно. В бутылочке скапливалась прозрачная жидкость и немного крови. Такой дренаж предотвращает чрезмерное кровоизлияние вокруг шрама. Физического неудобства почти не чувствовалось, если не считать левой руки и тыльной стороны кисти, где во время операции стояла капельница. Через три дня дренаж убрали (это не больно), а еще через десять дней сняли швы (тоже не больно). Хирург приходил ко мне ежедневно и однажды сказал, что, согласно отчету патолога, распространения раковых клеток от опухоли не было, а лимфатические узлы оказались чистыми. Лимфатические узлы в подмышечной впадине – первая линия защиты организма от распространения рака. Их состояние – самый надежный индикатор отсева раковых клеток от первичной опухоли. Это полезно знать для оценки стадии рака. Большинство современных методов исследования лимфатических узлов снижают вероятность лимфатического отека – болезненного набухания в подмышке. Такое состояние обратимо, но если оно начинает развиваться, то часто не поддается лечению.

Основываясь на отчете патолога, мне сказали, что никаких проблем возникнуть не должно и другого лечения не требуется. В конце 1980?х в Британии редко применяли профилактическую или вспомогательную терапию для лечения скрытого рака. Сейчас она используется шире и считается одной из причин снижения уровня смертности от рака молочной железы. Исследование, проведенное в восьмидесятых годах в Оксфордском университете, показало, что пятилетний уровень выживаемости у женщин старше пятидесяти, прошедших вспомогательную химиотерапию и принимавших тамоксифен, возрос на 25 %. В США такое лечение ввели на десять лет раньше. Недавно появились более эффективные тесты для определения пациентов, у которых может быть скрытый рак и которые выиграют от дальнейшей химиотерапии.

Я посетила пару сеансов физиотерапии, чтобы улучшить подвижность левой руки, но потом решила выполнять упражнения самостоятельно, со своей скоростью и по собственному расписанию. Однако некоторым может понадобиться дисциплина формальных сеансов.

 

Как быть с болью

 

Я отказывалась и по возможности продолжаю отказываться от лекарств, выписанных врачами (в том числе от тамоксифена) или продающихся в аптеках без рецепта. Иногда для подавления различных неприятных ощущений, связанных с раком, выписывают стероиды, но они подавляют иммунитет, и я их не принимала. Также я стараюсь не принимать антибиотики и не помню, когда в последний раз пила болеутоляющее. Эти типы лекарств не вызывают рак, но я не хочу употреблять химические вещества, если могу этого не делать.

Мне повезло – после операции у меня практически ничего не болело. В противном случае я бы обратилась к акупунктуре, а не к традиционным болеутоляющим вроде морфия. Акупунктура возникла в Китае более четырех тысяч лет назад, когда выяснилось, что солдаты, раненные стрелами, удивительно быстро выздоравливают от хронических заболеваний. В 220 году до н. э. император Хуан Ди (Желтый император) издал указ: «Я обеспокоен налогами и сборами, что не достигают меня из?за болезней народа. Я хочу, чтобы лекари перестали использовать старые методы лечения и отравляющие лекарства. Я хочу, чтобы вместо них использовались металлические иглы, проводящие энергию».

Акупунктура, снимающая боль, – один из самых распространенных методов народной медицины. В 1986 году Британская медицинская ассоциация опубликовала отчет «Альтернативные методы лечения», где признала, что с научной точки зрения акупунктура действительно является эффективным анальгетиком[27]. Некоторые ветеринары используют ее для облегчения хронических болей у животных[28]. Доказательства из случайной выборки контролируемых экспериментов подтверждают эффективность использования акупунктуры при боли, включая боль после операции. Другие эксперименты указывают на благоприятный эффект акупунктуры при тошноте, а это значит, что она является ценным методом облегчения некоторых симптомов рака и способом его лечения, не перегружает организм вредными веществами и не вызывает других побочных эффектов[29].

Акупунктура стимулирует особые нервные волокна, подавляющие перенос болевых импульсов в мозг, запускает производство естественных болеутоляющих – эндорфинов, способных надолго уменьшать боль, и таких нейротрансмиттеров (веществ, передающих импульс между нервными клетками), как серотонин. Однако некоторые эффекты акупунктуры современная медицина объяснить не может. Например, у пациентов с определенными заболеваниями возникают изменения в электрической проводимости акупунктурных точек, связанных с больным органом. Известных анатомических или физиологических объяснений этому нет. Обычно акупунктурист дополняет детальную историю болезни своими наблюдениями, дающими информацию о состоянии здоровья пациента. К ним относится обследование формы, характера поверхности и цвета языка, цвета лица, силы, ритма и качества пульса. Традиционные практики и западные врачи могут использовать пальпацию для определения точек, где давление вызывает боль или повышенную чувствительность. Использующиеся в акупунктуре иглы очень тонкие и не причиняют таких неприятных ощущений, как, например, иглы шприцов; пациенты могут даже не почувствовать, когда такая игла входит в тело. Многие рассказывают, что акупунктура расслабляет и успокаивает, однако этот метод годится не для всех. Если вы хотите использовать акупунктуру, следует обращаться только к квалифицированному специалисту, входящему в Британский совет по акупунктуре (или его аналог).

Кроме того, существует акупрессура – метод, когда на биологически активные точки оказывается давление с помощью выступов на резиновых лентах, а также электроакупунктура, в которой иглы заменяет электрический импульс. Вместо игл иногда применяют и лазер. Чрезкожная стимуляция нервов не обращается к акупунктурным точкам, а стимулирует нервы, блокирующие передачу болевых импульсов, и может применяться дома. Гипноз – еще один метод облегчения боли – повышает производство эндорфинов в мозге[30].

 

Реплантация груди

 

Поначалу для имитации груди мне дали мягкий нейлон с наполнением из искусственной шерсти. Через шесть недель, когда шов зажил, я получила качественную силиконовую грудь?накладку у женщины, изготавливающей подобные протезы. (Самые первые протезы делались из хлопкового мешочка с птичьим кормом!) Многим после мастэктомии предлагают сделать реплантацию груди. Если я найду на это время, то попрошу использовать мышцы спины вместо силикона или других имплантов. Мой силиконовый протез начал протекать примерно через два года использования, и мысль о том, что это липкое вещество проникнет в организм, совсем не радует. Тем временем я привыкла к своему протезу. Я ношу обычный лифчик, и единственные специальные вещи, которые мне приходится использовать, это купальники со встроенным кармашком для протеза. Протез груди может причинять дискомфорт в жаркую и влажную погоду, особенно если вы геолог и работаете в полевых условиях, поэтому в таких ситуациях мне помогали чистые хлопковые футляры. Однако главная проблема в том, что я постоянно его теряю! Однажды после очередного осмотра я оставила протез в больнице, и мне прислали его домой по почте. Медсестры в клинике до сих пор надо мной подшучивают!

Не каждая женщина расскажет о том, что у нее рак груди и ей сделали мастэктомию. Я решила быть открытой, но придерживаться только фактов и не слишком настойчиво обсуждать свою ситуацию (большинство людей не хотят спорить или глубоко погружаться в проблемы других людей). Разные пациентки находят разные способы с этим справиться, но многие предпочитают, чтобы никто не знал о проделанной операции. Часто они скрывают даже свою болезнь, поскольку окружающие могут предположить, что им сделали мастэктомию. Этот выбор каждый делает сам, вместе с партнером и семьей.

 

На полпути

 

На этой ранней и самой важной стадии лечения у меня были и победы, и ошибки, о которых я расскажу, чтобы другие смогли принять правильные для себя решения.

 

Что я сделала правильно

– Нашла в себе силы признаться в том, что проблема есть.

– Немедленно обратилась за медицинской помощью и получила информацию, чтобы успокоить страхи.

– Убедила терапевта направить меня в специализированную больницу, а не к обычному хирургу.

– Поговорила с друзьями и семьей, которые были готовы мне помогать, однако понимала, что некоторым из них слишком страшно и тревожно, чтобы это делать (см. главу 6).

– Прошла все тесты, следовала всем инструкциям.

– Слушала людей с позитивным, поддерживающим отношением.

– Постаралась выкинуть из головы все слухи и приняла рациональную, менее пугающую концепцию рака молочной железы, основанную на научной точке зрения (см. главу 2).

 

Что я сделала неправильно

– Запаниковала и напугала себя мыслями о тех ужасных вещах, что могут со мной произойти.

– Слушала людей, рассказывающих страшные истории.

– Пошла на прием к врачу в одиночестве. (Возьмите с собой друга или близкого человека, вооруженного ручкой и блокнотом.)

– Слишком доверилась врачу, который меня не ведет.

– Если б я могла вернуться в прошлое, то задала бы себе один вопрос: «Действительно ли мастэктомия лучше лампэктомии и радиотерапии?» Теперь я бы поверила своему хирургу, а не его коллеге.

 

Неприятное возвращение

 

Находясь в больнице, я постоянно спрашивала врачей и медсестер, что вызывает рак груди и есть ли какие?то способы снизить вероятность его возвращения? Мне рассказали об эстрогенах (о них чуть позже), и я спросила, нет ли специальной диеты, позволяющей уменьшить объем эстрогенов в пище или снизить собственный уровень этих гормонов? Врачи не смогли ответить на вопрос и предложили поговорить с диетологом.

Диетолог очень удивился, обещал изучить проблему, но больше ко мне не приходил и на телефонные звонки не отвечал. В общем и целом, мне советовали забыть о раке, оставить все в прошлом и мыслить позитивно. Врачи считали себя специалистами, ответственными за мое здоровье, и мне беспокоиться не стоило. Намерения у них были самые лучшие, но, как им казалось, вполне достаточно просто мыслить позитивно.

Но я не могла принять такой совет. Мой опыт говорил о том, что для работы с проблемой ее следует понимать рационально, а всего лишь перестать о ней думать и «мыслить позитивно» – нет, я так не умела. Поэтому я принялась читать статьи по традиционной и альтернативной медицине, посвященные раку молочной железы, и скоро наткнулась на работу докторов Макса Герсона и Алека Форбса, разработавших антираковую диету[31]. Из всех доступных в то время методов лечения рака перемена питания казалась мне самой осмысленной, поэтому я изменила свою диету и образ жизни, основываясь на рекомендациях бристольской диеты. Бристольская диета – общая антираковая диета, составленная доктором Форбсом (см. От автора). В ней говорится об элементах правильного питания, рекомендуется есть необработанную, неочищенную пищу – каши, зернобобовые культуры, проросшие семена – и готовить в гхи (топленом сливочном масле). Можно есть йогурты и кипяченое молоко. Всем, кто меня слушал, в том числе врачам, я говорила, какой это отличный подход, и, несмотря на их скептицизм, была уверена, что больше проблем с раком у меня не будет.

Следующие пять лет я регулярно ходила на осмотры. Однако, несмотря на оптимизм, постепенно я начинала испытывать беспокойство, словно в глубине меня зарождалось что?то неприятное.

Не могу сказать точно, когда это произошло, но как?то раз я нащупала большую, плотную опухоль, появившуюся в рубцовой ткани под левой рукой. Именно оттуда выходила дренажная трубка. Когда я сказала об этом врачам, они уверили меня, что это просто уплотнение ткани. Я согласилась отчасти потому, что вела здоровый образ жизни, с религиозным рвением следовала бристольской диете, и эта опухоль просто не могла быть злокачественной.

Но именно такой она и была.

После очередной проверки в 1992 году я решила измерять опухоль и составлять график, чтобы понять, растет она или нет. Я использовала несмываемые черные чернила и циркуль, которым палеонтологи измеряют размер окаменелости. В начале 1993 года, придя в больницу на осмотр, я принесла с собой график. За год опухоль выросла примерно на два миллиметра. Я показала график молодому врачу, проводившему осмотр, рассказала о своих тревогах и о тех заверениях, что мне давали раньше. Врач отправил меня делать пункцию. Через несколько дней мне позвонили и сказали, что опухоль необходимо удалить, а через две недели хирурги удалили еще одну опухоль, тоже злокачественную, которую я нашла в рубцовой ткани. Это был третий раз, когда я обнаружила у себя рак.

После операции я прошла серию тестов, аналогичных тем, что впервые делала в 1987 году. Признаков распространения рака не было, и мне рекомендовали курс радиотерапии. Я согласилась, решив, что терапия избавит меня от раковой грибницы на левой половине грудной клетки, где прежде была молочная железа.

Многие люди боятся радиоактивности (и правильно делают). Ее используют в диагностической медицине, маммографии, рентгеновских исследованиях, сканировании скелета и лучевой терапии. Стоит заметить, что в Великобритании, по данным независимой Национальной комиссии по радиологической защите, примерно 12 % средней дозы ионизирующей радиации (особо разрушительный тип радиационного излучения) люди получают из медицинских источников, тогда как на долю атомной промышленности приходится менее одного процента. Примерно 60 % ионизирующего излучения составляют гамма?лучи или альфа?частицы от радона – газа, исходящего из камней, почвы и стен зданий, в которых мы живем и работаем.

Радиотерапия – практический итог первого выделения естественного радиоактивного изотопа радия?226 из урановой руды, которую называют урановой смолкой. Сделала это Мария Кюри, ученица Анри Беккереля, человека, открывшего явление радиоактивности. К сожалению, Мария Кюри умерла от рака, появившегося, вероятно, в результате облучения за долгие годы исследований, когда опасность радиоактивных элементов была неизвестна и о мерах предосторожности никто не задумывался.

Сегодняшняя радиотерапия облучает опухоль мощным рентгеновским излучением (невидимыми электромагнитными волнами энергии), передающимися внешним лучом или через имплантируемый радиоактивный источник, который испускает гамма?лучи (еще более мощное излучение). Неизвестно, как радиация уничтожает раковые клетки, но считается, что либо она наносит достаточный генетический урон, чтобы убить клетки напрямую, либо вынуждает их совершить самоубийство, апоптоз. После такого воздействия здоровая ткань сможет себя восстановить, а раковые клетки – нет.

Одно из главных преимуществ лучевой терапии в том, что она сохраняет анатомическую структуру вокруг раковой опухоли, поэтому такой подход травмирует и уродует меньше, чем хирургическое вмешательство. Радиация способна уничтожить микроскопические распространения раковых клеток, которые хирург мог пропустить, и для пожилых, ослабленных пациентов это оптимальный выбор. Тем не менее лучевая терапия иногда не уничтожает все раковые клетки опухоли, и, подобно хирургии, это сугубо местное лечение. Она не помогает на 3?й и 4?й стадиях рака, когда возникают метастазы, а лишь облегчает симптомы. Облучение всего тела с энергией, способной убить распространившиеся по нему раковые клетки, неизбежно разрушит жизненно важные ткани.

Меня лечили мощным рентгеновским излучением, которое генерировал линейный ускоритель. В больнице Чаринг?Кросс меня встретил великолепный консультант?радиотерапевт, который быстро завоевал мое доверие благодаря великолепному знанию пластической анатомии и пристальному вниманию к деталям болезни. (Удивительно, как часто мне приходилось объяснять врачам, где находятся лимфатические узлы!) Он подробно и терпеливо рассказал, что со мной произойдет в процессе лечения, и ответил на все вопросы – еще один признак хорошего врача.

После этого меня привели в комнату, где высчитывались углы и интенсивность излучения. Комнату наполняло высокотехнологичное оборудование, как в фильме о Джеймсе Бонде, но доброе, профессиональное отношение врачей прогнало всякий страх. На мою кожу в качестве ориентиров нанесли маленькие черные отметины?татуировки. Они остались у меня до сих пор, но незаметны, если только я сама на них не укажу. Мне объяснили, что лучевая терапия повредит ткань легких и в результате лечения я потеряю примерно 15 % их объема. (Знают ли курильщики, сколь ограничены у них возможности при лечении рака легких?) Примерно через неделю я начала лечение. Каждый день я приходила в больницу и вместе с другими пациентами сидела в комнате ожидания. Затем я переодевалась и брала в небольшом боксе чистый белый халат. Из облучаемой области необходимо было убрать всю одежду и металлические объекты. Наконец, я оказывалась в комнате, где проводили сеансы. Я ложилась; на место моей удаленной груди клали мешочек с солью (это делалось для воспроизведения условий, когда облучение следовало за лампэктомией). Радиограф выходил из комнаты и переводил машину в первую позицию, продолжая разговаривать со мной все время процедуры. Левая часть грудной клетки облучалась из трех положений, чтобы не только избавить организм от раковых клеток, но и минимизировать радиационное повреждение легких.

Сперва я не замечала эффекты, которые оказывало на меня это лечение, но постепенно кожа стала выглядеть так, будто я получила сильнейший солнечный ожог. После лучевой терапии нельзя загорать. Даже сейчас, если на мою грудную клетку попадет солнечный свет, на ней появятся стороны квадрата, где меня облучали. Имеются различные рекомендации по лечению раздражения от лучевой терапии, особенно от альтернативных целителей, но даже травяные настойки содержали консерванты, способные, по моему мнению, усилить мои симптомы. Я решила не использовать кремы и лечебные настойки, но продолжала правильно питаться (соблюдала бристольскую диету) и потребляла все больше продуктов с веществами, аналогичными тем, что использовались в таблетках от радиации для астронавтов (об этом чуть позже). Хотя все тело я мыла с мылом, обожженную область приходилось мыть простой водой под мягким душем. Врачи в больнице удивлялись, как быстро и хорошо моя кожа восстановилась после облучения.

Многие люди путают лучевую терапию с химиотерапией. У этих методов различные побочные эффекты. В моем случае, кроме ожога на месте облучения, других проблем не возникло. Я не знаю человека, у которого сеансы радиотерапии при раке молочной железы вызвали бы выпадение волос и тошноту (хотя облучение головы или пищеварительного тракта при других типах рака способно вызывать такие симптомы). В процессе лечения мне делали анализ крови, чтобы понять, могу ли я продолжать сеансы. Я отметила регулярность, с которой проверялось и обслуживалось оборудование. Это очень важно, поскольку плохая настройка сложных приборов для лучевой терапии может быть крайне опасна. За семь недель я прошла 35 сеансов радиотерапии. В конце меня тщательно осмотрели, а через шесть недель провели еще один осмотр, подтвердивший, что рака у меня нет. Я отпраздновала это известие с друзьями, чувствуя себя спокойно и счастливо. Похоже, на этот раз мы действительно его победили.

Через шесть недель, в июле, в пятницу утром, я разговаривала с одним из моих коллег в Британском геологическом обществе и случайно положила правую руку на шею чуть выше ключицы.

В одном из моих лимфатических узлов была маленькая твердая опухоль. Я сразу же поняла – это снова рак.

Не могу передать, что я тогда почувствовала. Возможно, вы видели фильмы ужасов, где сверхъестественный убийца постоянно воскресает из мертвых, чтобы добраться до своих жертв. Но это лишь отдаленно похоже на пережитое мной. Почему это чудовище не оставит меня в покое? Я много раз боролась с ним и побеждала, но он все равно возвращался. Меня охватило леденящее понимание того, что болезнь не отвяжется, пока не заберет мою жизнь.

Я побежала к телефону и позвонила секретарю радиотерапевта. В течение получаса он перезвонил и сказал, что, даже если мы встретимся сейчас, он ничего не сможет сделать, поскольку ему требуется оборудование онкологической клиники. Мы договорились на следующий вторник. Осмотрев мою шею, он наверняка понял, что это рак, но все же назначил биопсию. Он уверил меня, что, даже если это рак, методы лечения все равно есть. Правда, мне от этого легче не стало.

Опухоль удалили; это заняло всего день, поскольку хирургическое вмешательство было минимальным. К тому моменту я настолько эмоционально выдохлась, что уже ничего не чувствовала.

После операции мне рекомендовали принимать тамоксифен, но я отказалась, зная, что лекарство увеличивает вероятность возникновения других типов рака – например, эндометриального (эндометрий – слой, выстилающий полость матки)[32]. Кроме того, я знала нескольких женщин, принимавших тамоксифен, у которых были неприятные побочные эффекты, и все равно они умерли от рака. В такие минуты человек опирается на личное восприятие, а не на данные статистики. Мне посоветовали облучить яичники, чтобы избавить организм от эстрогенов и других гормонов.

Удаление яичников может проводиться хирургическим путем, но чаще используется радиотерапия; в соответствующее отделение меня и направили. Этого я боялась больше, чем облучения при удалении рака в грудной стенке. Меня пугала перспектива столь быстрой менопаузы; я представляла, что скоро буду выглядеть гораздо старше, кожа моя станет тоньше, волосы поседеют, кости будут хрупкими. Кроме того, после менопаузы большинство западных женщин начинают полнеть. Это отражает изменение гормонального статуса по мужскому типу, когда любой дополнительный вес переходит в талию, а не в грудь или ягодицы, из?за чего многие женщины в менопаузе утрачивают женственные формы. Поначалу у меня были приливы, но, когда я начала питаться по?новому, они прекратились. Я не выгляжу как большинство женщин после наступления менопаузы: коллеги на конференциях часто просят у меня лишние тампоны, а медсестры и врачи, берущие мазок или другие анализы, всегда задают вопрос о месячных. Моя кожа, волосы и ногти в прекрасном состоянии, а фигура остается такой же, какой была последние двадцать лет. Я убеждена, что этот омолаживающий эффект оказали перемены в питании, речь о которых пойдет в следующих главах (большинство азиатских женщин сохраняют свою молодость гораздо дольше женщин Запада).

Через две недели после удаления опухоли я пришла в больницу, чтобы снять швы. Хирург подтвердил, что опухоль была злокачественная, а затем попросил меня подойти к висевшему в кабинете зеркалу. Разве мне не нравится его работа, поинтересовался он. Действительно, шрама было почти не заметно. Однако я была не в настроении оценивать его мастерство – напротив, меня разозлила его бесчувственность. Неужели он не понимал, как я расстроена возвращением рака? С тех пор прошло время, и сейчас я действительно восхищаюсь тем, как здорово поработал хирург. Я благодарна ему за то, что он использовал методы пластической хирургии, чтобы скрыть уродливый шрам на шее. Сегодня я понимаю, что он пытался быть вежливым. Он тщательно осмотрел меня и сказал, что никаких следов рака у меня нет.

Так оно казалось. Больше никакого рака. Все раковые клетки в моем организме были вырезаны или уничтожены излучением, а уровень эстрогенов – один из САМЫХ СЕРЬЕЗНЫХ факторов риска – снижен, если не исчез вообще.

Если б это было правдой!

Спустя примерно две недели после снятия швов и несколько дней после завершения лечения, стимулирующего менопаузу, я почувствовала под шрамом большое зудящее вздутие. Опухоль вернулась буквально через несколько дней. Место вокруг нее было болезненным, но сама опухоль не болела, хотя была очень заметной и походила на половину маленького вареного яйца у основания шеи. Поначалу я решила, что это инфекция, и отправилась на прием к радиотерапевту. Осмотрев шею, он мягко сказал, что это снова рак, и меня наполнили дурные предчувствия.

Надежды больше нет. Мне оставалось только сдаться и немедленно умереть. Какой смысл продолжать лечение?

Я вспомнила фильм «Бутч Кессиди и Санденс Кид». В конце истории обоих преступников преследует группа людей. Как бы они ни пытались спрятаться, преследователи все равно находят их след. Я чувствовала себя так же: как я ни пыталась побороть рак, от него было не избавиться.

Однако радиотерапевт повел себя великолепно. Он не дал мне загрустить и долго убеждал пройти курс химиотерапии, не обращая внимания на мои возражения, что в этом нет никакого смысла. (Сейчас мне стыдно, что я отняла у него так много ценного времени.) В итоге я согласилась: попытаться стоит хотя бы для того, чтобы провести больше времени с семьей, и врач записал меня на первый сеанс через три дня.

Мысли о химиотерапии меня очень тревожили. Я представляла себе лысых, худых людей, страдающих от побочных эффектов – сильной тошноты и рвоты. Больше всего я боялась потерять волосы, поэтому купила хороший парик, а потом обратилась к своему парикмахеру. Он подстриг его так, чтобы парик выглядел точь?в?точь как мои настоящие волосы. Однако мне не довелось его надеть, поскольку волосы не выпали.

Процедура химиотерапии состоит из введения антираковых препаратов, которые благодаря кровообращению распространяются по всему организму. Это системное антираковое лечение. Сегодня существует множество различных лекарств, то и дело испытываются и изучаются новые вещества. Химиотерапевтические агенты препятствуют размножению клеток, запрещая им реплицировать свои ДНК. В некоторых случаях антираковые препараты (как и радиотерапия) стимулируют самоубийство, или апоптоз, раковых клеток. К сожалению, эти вещества атакуют все делящиеся клетки. Сильнее всего они влияют на ткани, где происходит быстрое деление, – на слизистую пищеварительного тракта, волосяные луковицы и костный мозг. В этом причина побочных эффектов химиотерапии – тошноты, рвоты, потери волос, анемии. Особенно тяжело приходится быстрорастущим клеткам костного мозга: из?за нанесенного ущерба может возникнуть анемия, снижается способность организма противостоять инфекциям, увеличивается вероятность внутреннего кровотечения, поскольку организм производит очень мало красных и белых кровяных телец и тромбоцитов (клеток, участвующих в свертывании крови).

Первые препараты для химиотерапии появились в сороковые годы ХХ века – это был побочный результат работы нацистов над химическим оружием. Поначалу лекарства не приносили положительного эффекта, поскольку их вводили по отдельности или даже друг за другом. В шестидесятые годы врачи обнаружили, что некоторые виды рака – к примеру, лейкемия – излечимы, если лекарства вводить в комбинации. К сожалению, твердые опухоли, в том числе рак молочной железы, редко лечатся одной только химиотерапией[33].

Как бактерии развивают устойчивость к антибиотикам, так и некоторые опухоли быстро становятся устойчивыми к химиотерапевтическим лекарствам. Они могут развить устойчивость к нескольким препаратам, даже если в организм вводился всего один. Я прошла курс лечения метотрексатом, фторурацилом и циклофосфамидом. Первые два «притворяются» другими веществами, участвующими в биохимических реакциях клеток. Метотрексат – химический аналог фолиевой кислоты, включенной в удвоение участков ДНК, которые несут генетическую информацию во время деления клеток (митоза). Замена метотрексатом фолиевой кислоты лишает клетки способности копировать ДНК. Циклофосфамид (Американское национальное научное общество относит его к канцерогенам, то есть к веществам, способным вызывать рак) химически связывается с определенными участками ДНК, приводя к разрывам и образованию неправильных связей между или внутри цепей молекулы. Подобно радиотерапии, химиотерапия опирается на способность нормальных клеток восстанавливаться, в то время как раковые клетки разрушаются навсегда, утрачивая возможность ремонтировать свою ДНК.

Мои сеансы химиотерапии проходили по четвергам две недели подряд; затем следовали три недели перерыва и новый цикл лечения. За полгода я прошла 12 сеансов. В больнице врачи сделали все, чтобы уменьшить дискомфорт и стресс. Несмотря на это, у меня осталось мрачное впечатление. В ответ на просьбу честно оценить мои шансы на выживание, чтобы я могла составить план для своих детей, подготовить их к тому, что произойдет, и сделать распоряжения относительно их будущего, мне сказали, что осталось от трех до шести месяцев, если очень повезет.

Перед началом каждого курса я проходила ряд процедур: меня взвешивали и брали анализ крови и мочи, чтобы узнать уровень красных и белых кровяных телец, на основании чего делался вывод, могу ли я продолжать лечение. Когда результаты были готовы, я встречалась с врачом, который выписывал лекарства для химиотерапии, опираясь на полученные результаты. Затем я отправлялась за ними в больничную аптеку, чтобы не отнимать время у врачей – что, как вы узнаете далее, сыграло очень важную роль. Лекарства выдавались в большом открытом отделении, где было много людей, получавших препараты от всевозможных видов рака. Сперва мне вводили в вену метотрексат, а затем ставили капельницы с остальными растворами, прикрепленными к стойке.

От неприятностей, связанных с лечением, никуда не деться. В течение четырех?пяти часов после сеанса я чувствовала себя нормально, а затем на меня нападала жестокая тошнота и рвота, даже если в желудке было пусто. Впрочем, когда мое лекарство от тошноты сменили на ондансетрон, блокирующий рецепторы мозга, ответственные за тошноту, проблема значительно уменьшилась, и я стала возвращаться на работу через пару дней после сеанса.

Однажды с моей подругой, которую я сопровождала на химиотерапию в другую больницу, произошел неприятный случай, говорящий о том, как важно участвовать в собственном лечении, если вы хотите иметь лучшие шансы на выживание. Врач взял результаты стандартных тестов моей подруги, сделанных перед химиотерапией, и ввел в компьютер, чтобы высчитать дозировку согласно ее новому весу (доза считается на основе роста и веса). Когда мы забрали лекарства, я прочла этикетки (как делаю это всегда) и увидела, что концентрация растворов удвоена по сравнению с прежними дозами, хотя должна быть немного ниже, поскольку вес уменьшился. Отдав лекарства медсестре, я сказала ей об этом и попросила тщательно проверить дозировку прежде, чем приступать к сеансу. Через час мы с подругой пошли узнать, что происходит, и только после того, как обещали не подавать на больницу в суд, медсестра призналась, что врач действительно выписал двойную дозу относительно требуемой. Глядя на концентрацию на этикетке и думая о беседе с врачом, я в конце концов поняла, что случилось. В графу, где должен находиться рост, врач ввел значение веса.

Я не стала обвинять молодого доктора. В онкологических клиниках врачи работают в невероятном напряжении. Однако необходимо лучше контролировать качество и систему проверки. Компьютерной программе следует задать параметры, при нарушении которых появляется предупреждение и подсчет дозы блокируется (никто не может вырасти на метр за три недели!). Я написала письмо администрации больницы, объяснив, что случилось с моей подругой. В нем я заметила, что химические лаборатории в Британской геологической службе обрабатывают десятки тысяч камней, проб почвы и воды в год, но у нас существует точная система контроля и обеспечения качества. То, что случилось в одной из лучших больниц национальной системы здравоохранения, не могло произойти в геологической лаборатории БГС! В национальной службе здравоохранения используются слабые информационные технологии, и многие врачи и медсестры плохо обучены работе с ними, если обучены вообще. Даже сейчас на высокие технологии тратится менее двух процентов бюджета национальной службы. Там, где работаю я, на них приходится более 25 % нашего бюджета, и преимущества таких затрат в плане эффективности, уровня качества, экономии, способности собирать и обрабатывать информацию продолжают расти.

Когда я спросила, что бы случилось с моей подругой, если б ей дали неверную дозу препаратов, мне ответили, что она, скорее всего, умерла бы от отказа печени или почек. С тех пор я слышала о нескольких случаях смерти людей из?за отказа упомянутых органов. Надеюсь, никто из них не умер из?за неверной дозировки и неправильной работы компьютерной программы. Когда это случилось с моей подругой, она уже следовала моей диете, и ее рак исчез. Было бы нелепо, если б ее убила химиотерапия, которая ей больше не нужна!

Несмотря на то что мой рак пропал в начале лечения, я продолжила курс. Другими побочными эффектами стало частое появление герпеса губ (его я лечила сырым чесноком) и инфекции у основания ногтей (которые я вымачивала в теплой соленой воде), демонстрирующих ущерб, нанесенный иммунной системе принимаемыми лекарствами. У меня были абсцессы в зубах, которые стоматолог лечил с особой осторожностью (я рассказала ему о своих антираковых препаратах). У меня появился ужасный геморрой из?за запоров, вызванных противорвотными таблетками. С ним я справилась благодаря продукции Linusit, органически выращенному льняному семени, которое продается в магазинах здорового питания и имеет ряд других полезных свойств в борьбе с раком (см. главу 5).

Во время последней, пятой битвы мои дела пошли на лад. Рак исчез и больше не возвращался. Я не потеряла волосы, что было очень важно. Напротив, они стали темнее и гуще. Это я приписала влиянию своей новой диеты и образа жизни. Те, кто следовал Программе Плант во время химиотерапии, также не теряли волос. Начальник моего парикмахера Дэвида опасался, что мои волосы вылезут и останутся лежать на полу салона, однако Дэвид, которого я знаю много лет и которому доверяю, согласился со мной поработать, когда я сказала, что если это случится, вина будет лежать на мне. Он работал с моими волосами, как делал это всегда: выпрямил, обесцветил и даже сделал тоньше, чтобы придать им ту гладкость и аккуратность, которая мне нравится. Теперь Дэвид рассказывает о моей диете другим своим клиентам, больным раком.

Я точно не знаю, как моя диета предотвращает выпадение волос, но кое?какие идеи у меня имеются. Высокое содержание фолиевой кислоты, которая обменивается с фолиевоподобными молекулами метотрексата, ускоряет его выведение из организма сразу после того, как лекарство завершит свою работу.

Мой врач?радиолог (который также был моим онкологом и остается им до сих пор), удивившийся, что уже к концу пятого сеанса от рака не осталось и следа, опасался его возвращения по окончании курса. Но рак не вернулся. С тех пор прошло семь лет, и у меня до сих пор нет рака. Лекарства, которые мне тогда выписывали, были дешевыми стандартными препаратами, и даже сейчас, читая медицинские учебники, я понимаю – крайне маловероятно, что они могли самостоятельно уничтожить болезнь.

Спустя два года больница предложила мне новую, продвинутую форму химиотерапии. Лечение оказалось очень дорогим, но врачей впечатлил мой позитивный подход и то, что я прожила гораздо дольше ожидаемого срока. Они считали, что должны максимально мне помочь. Однако я отказалась, понимая, что ключ к моему исцелению кроется в другом.

В следующих главах я расскажу, как и почему вылечилась от рака, а также самое главное – почему не заболела вновь.

 

Как контролировать свое лечение

 

Общие советы

1. Настаивайте на том, чтобы вас лечили врачи, специализирующиеся на раке молочной железы; в группу должны входить хирург?маммолог, радиотерапевт и химиотерапевт.
2. На врачебные приемы и консультации ходите с другом или партнером. Пусть они возьмут блокнот и ручку и ведут записи, снизив таким образом путаницу и дополнительный стресс.
3. Если вы подвержены панике и излишне эмоциональны, просите у врачей время на принятие необратимых решений – к примеру, на выбор между мастэктомией и лампэктомией с радиотерапией. Принимая такие важные решения, вы должны чувствовать себя максимально спокойно.

 

Диагностика

4. Внимательно слушайте, читайте инструкции и следуйте им, чтобы снизить необходимость повторных тестов и уменьшить влияние радиации и других воздействий диагностической медицины.
5. После сканирования скелета сразу выпейте колы, в которой содержится фосфорная кислота, чтобы избавиться от радиоактивных агентов, использующихся для проверки организма. (Этот реагент обычно связывается с фосфатным соединением, в процессе тестирования прикрепляясь к костям.)

 

Хирургия

6. Перед операцией, пока вы еще бодрствуете, убедитесь, что грудь или опухоль, которую будут удалять, четко отмечена хирургом, который будет вас оперировать.

 

Радиотерапия

7. Облучаемую область мойте под слабым душем и только водой. Не используйте мыло. Обтирайте кожу оливковым маслом, но не кремами – даже травяными, – поскольку они содержат раздражающие консерванты.
8. Ешьте морские водоросли, одно органическое яйцо в день и много чеснока, чтобы ваш организм получал вещества, подобные цистеину: их используют астронавты для восстановления ДНК (см. главу 5).

 

Химиотерапия

9. Купите парик и сходите к своему парикмахеру: пусть он сделает на парике прическу, аналогичную вашей. Пейте соки с высоким содержанием фолиевой кислоты, чтобы уменьшить или предотвратить выпадение волос (см. главу 5).
10. Пейте только фильтрованную кипяченую воду, в которой нет микроорганизмов, вызывающих тошноту и понос у пациентов с подавленным иммунитетом (см. главу 5).

 

Дополнение к этой главе приводится ниже.

 

 

2. Клетки, которые плохо себя ведут

 

 

В этой главе я расскажу, что такое рак. К сожалению, когда мне поставили диагноз, никаких объяснений я не услышала. Материал для этой главы собран из последних научных статей и написан простым, понятным языком.

 

Когда я рассказала матери о своей болезни, она воскликнула: «Но ведь в нашей семье не было ничего такого!»

Поначалу ее реакция меня удивила. Однако потом я вспомнила, что пожилые, а иногда и молодые люди считают рак чем?то постыдным – семейной тайной, которую от всех надо скрывать, как скрывают венерическое заболевание или психическую болезнь. В некрологах редко пишут, что человек умер от рака: обычно употребляют эвфемизм «тяжелая и продолжительная болезнь». Возможно, причиной этого являются страх и предрассудки.

Думаю, истоки фобии кроются в непонимании природы рака. Даже сегодня многие из нас не понимают, что же это такое. С одной стороны, все очень просто: рак является следствием плохого поведения некоторых клеток. Что же такого «плохого», странного и необычного может быть в их поведении? Обычно клетки вашего тела не растут бесконтрольно, не нападают и не поглощают другие части организма, не срываются с места, чтобы основать новую колонию в другом органе. Но раковые клетки поступают именно так.

Чтобы понять, почему рак сложно лечить и почти невозможно вылечить, давайте взглянем на него более пристально и выясним основные детали. Может вам не хочется читать эту короткую главу, но, пожалуйста, не пропускайте ее: это не учебник, и вам не придется сдавать экзамен. Знание – сила: увидев рак с научной точки зрения, вы окажетесь в лучшей позиции, чтобы себя защитить, сможете активно участвовать в собственном лечении, если вдруг станете пациентом, и сыграете важную роль в общественных обсуждениях этой главной угрозы женскому здоровью. Столкнувшись с болезнью, я как ученый собрала весь доступный мне материал, чтобы разобраться, с чем имею дело. Возможность следить за современными данными и новыми фактами очистила мой разум от бесполезных мифов, дала научное понимание рака и методов его лечения и избавила от чувства страха.

 

Когда с хорошими клетками случается плохое

 

Каждому известно, что наш организм состоит из миллионов клеток, вступающих друг с другом в сложные взаимоотношения. Обычно клетки не растут бесконтрольно и не занимают чужую территорию: клетки из пищеварительного тракта или млечных протоков не перемещаются по организму, чтобы закрепиться и размножаться в других местах – например, в легких или в печени. Но, как уже сказано, раковые клетки поступают именно так, а потому становятся очень опасны.

Даже когда раковые клетки извлечены из человеческого организма и выращиваются в лабораторных условиях, их поведение отличается от поведения обычных клеток. К примеру, нормальные клетки весьма избирательны в своем питании, а раковые едят все подряд. Нормальные клетки воспроизводятся только до тех пор, пока не начнут касаться друг друга (это называется контактное торможение). Однако раковые клетки продолжают размножаться и накапливаться, поскольку вырабатывают теломеразу, подавляющую способность узнавать число собственных воспроизведений.

Почему же раковые клетки начинают так себя вести? Почему они бесконтрольно растут и, если их вовремя не заметить, начинают распространяться по всему организму, создавая вторичные опухоли – метастазы? Дело в том, что наш организм порождает новые клетки, когда это ему необходимо, а у некоторых тканей подобная необходимость существует практически всегда. По мере «износа» организма старые, мертвые или поврежденные клетки заменяются новыми. Процесс размножения клеток называется клеточным делением или митозом.

Когда исходные клетки достигают критического размера и определенного метаболического состояния, они делятся и создают новые дочерние клетки. Дочерняя клетка получает копию наследственной информации родительской клетки (то есть точную последовательность ее генов). Не все клетки делятся с одинаковой скоростью. Клетки печени взрослого человека обычно не делятся, но их можно подтолкнуть к этому, если часть печени удалить хирургическим путем. С другой стороны, стволовые клетки костного мозга делятся быстро и почти постоянно. Красные кровяные тельца живут в среднем 120 дней. В теле взрослого человека их примерно 2,5 триллиона. Чтобы поддерживать это количество, каждую секунду организм должен производить 2,5 миллиона новых красных кровяных телец. Во взрослом организме ежесуточно происходит 2 триллиона клеточных делений – примерно 25 миллионов в секунду!

Обычно клетки воспроизводятся, только если им подадут сигнал или разрешат делиться соседние клетки, – в организме существует сложная высокоразвитая система, которая поддерживает его размер и форму в течение всей жизни. Именно поэтому ваши уши и глаза, стопы и ноги остаются пропорциональными по отношению к остальному телу.

Теперь вы понимаете, что случится, если этот процесс пойдет неправильно. Если что?то увеличивает скорость деления одной группы клеток, возникнет постоянно возрастающее число клеток, в которых тело не нуждается, но которые все активнее потребляют питательные вещества. Это и есть опухоль. Если клетки остаются на месте и не заполняют окружающие ткани, опухоль называется доброкачественной. Если клетки наводняют соседние ткани и перемещаются в другие места, создавая метастазы, опухоль называют злокачественной. Из?за способности распространяться в другие части тела греческий врач Гиппократ назвал этот аномальный клеточный рост «карцинос», что по гречески значит «краб». Отсюда происходит современное название заболевания.

 

Неправильная модель

 

Как может нарушиться этот процесс? Все дело в контроле. Клеточное деление – митоз – проходит по определенному плану. Сперва клетки увеличиваются в размерах и вырабатывают новые белки, после чего наступает фаза отдыха, а затем – создание двух точных копий клеточных хромосом. (Хромосомы – это нити ДНК, где содержится последовательность генов, несущая инструкции по нашему созданию: синие глаза веснушки, и прочее.) Затем хромосомы выстраиваются в линию и делятся надвое. Процесс предназначен для создания новых клеток, полных копий старых. Всю последовательность контролируют клеточные гены.

Каждая клетка человеческого организма содержит десятки тысяч генов – детальных инструкций, определяющих не только цвет глаз или волос, но и принципы деления, роста и смерти самих клеток. Гены можно назвать связующими звеньями или компьютерными программами, куда в случае рака вкрадывается сбой. Подумайте, каким получится свитер, если в его узоре возникнет ошибка? Здесь то же самое.

Большинство клеток независимо от их формы и функции имеют внешнюю стенку – клеточную мембрану, внутри которой содержится плотная жидкость, цитоплазма. За исключением красных кровяных телец, все клетки имеют «контрольный центр» – клеточное ядро. В клеточном ядре находятся хромосомы, состоящие из нитей ДНК с генами. Гены определяют создание определенных белков для совершения конкретной работы. Активировавшись, ген запускает процесс формирования белка. Мутации (ошибки в генах) могут посылать неверные сигналы и приводить к неправильному объему или типу создаваемых белков. В этом случае, когда клетка начинает цикл митоза, возникают ошибки, как они возникают при неправильно рассчитанном узоре вязаного свитера.

Многие типы клеток, в том числе клетки молочной железы и простаты, имеют рецепторы. Это особые части клеток, предназначенные для того, чтобы к ним могли прикрепиться и доставить свои послания гормоны или факторы роста. Один конец рецептора выступает в межклеточную жидкость, другой уходит в клеточную цитоплазму, создавая канал, по которому передается сообщение. Если к определенному рецептору прикрепляется фактор роста, его послание идет напрямую в цитоплазму. Там оно передается от одного белка к другому, пока не достигнет клеточного ядра. Эта передача проходит по специальному пути. Оказавшись в клеточном ядре, послание активирует гены, ответственные за выполнение присланной инструкции – в данном случае начать цикл роста. Но клетки могут получать и другие сообщения.

В нормальных клетках существует три типа генов, сбои в которых могут стимулировать рак: те, что отдают приказ расти, называются протоонкогенами; те, что отдают приказ не расти, называются супрессорными генами; и есть те, что отдают приказ чинить, заставляют клетку исправить нарушение или, в крайнем случае, самоуничтожиться[34].

Сегодня большинство врачей полагают, что раковые клетки происходят из обычной клетки?предшественницы, в которой на каком?то этапе – возможно, за несколько лет до обнаружения опухоли – запустилась программа неправильного размножения. Одна или несколько моделей воспроизводства генов, отдающих необходимые для митоза приказы расти, не расти или чинить, накапливают ряд ошибок, приводящих к возникновению раковой клетки?предшественницы. Организм обладает сложной системой контроля качества, поэтому такие ошибки находятся и уничтожаются, в том числе с помощью программы самоуничтожения – апоптоза. Но каким?то образом раковая клетка?предшественница оказывается незамеченной и начинает бесконтрольно расти? Обычные механизмы починки ДНК не срабатывают, иммунная система не распознает ненормальную клетку, а значит, не может ее уничтожить. Не срабатывает даже «окончательное решение» – апоптоз. Из этой последовательности становится ясно, что рак возникает в результате серии ошибок в генах клетки, в моделях их копирования.

Такие генетические ошибки называются мутациями; большинство раковых клеток имеют мутации как минимум в одной из трех категорий генов.

Первые гены, которые могут «испортиться», – протоонкогены; в нормальных клетках они создают серию белков, передающих команды роста от внешних рецепторов к клеточному ядру, приказывая ему расти, развиваться и делиться. Когда гены, ответственные за создание этих белков, повреждены, они могут стимулировать производство слишком большого числа белков или белков неправильного типа, из?за чего клеточный рост нарушается.

Передача информации от рецептора к клеточному ядру называется «путем». Когда факторы роста в межклеточной жидкости присоединяются к рецепторам клетки, путь активируется. Начинается передача сигнала роста. В раковых клетках передающие этот сигнал белки сохраняют активность даже после того, как им надо было остановиться или «отключиться». Во многих типах рака молочной железы протоонкогены с ошибками – те, что приказывают клетке расти, хотя им давно следует отключиться, – контролируют поведение рецепторов факторов роста.

Фармацевтические компании разрабатывают лекарства, подавляющие рецепторы факторов роста, которые работают неправильно и стимулируют возникновение рака молочной железы. Методы их подавления зарекомендовали свою эффективность в культурах раковых клеток, но пока не срабатывали в человеческом организме. Исследовательская группа доктора Майкла Поллака из Еврейской больницы в Монреале показала, что ИФР?связывающий белок 3?го типа может останавливать раковые клетки молочной железы в культуре, регулируя активность инсулиноподобного фактора роста, участвующего в развитии рака молочной железы[35]. Продолжается работа по созданию вещества, увеличивающего активность ИФР?связывающего белка 3?го типа у пациентов с раком груди либо напрямую, либо через стимуляцию его производства в организме. В четвертой главе я расскажу об ИФР?1, о его роли в развитии рака молочной железы и простаты и о его присутствии в продуктах питания.

Второй класс генов, сбои в которых могут привести к раку, называется супрессорными генами. В обычных клетках они кодируют последовательность белков, ограничивающих клеточный рост, в том числе с помощью сигналов от клетки к клетке через межклеточную жидкость. Если клетка растет бесконтрольно, эти гены создают набор белков, посылающих ядру разнообразные сигналы. В данном случае они приказывают прекратить рост. Мутировавшие формы супрессорных генов BRCA?1 и BRCA?2 связаны с наследственным или семейным раком молочной железы, на который приходится 5?10 % всех случаев этого заболевания. В семьях ген может передаваться из поколения в поколение как по отцовской, так и по материнской линии. Однако не все носители такого гена непременно заболевают раком. То, что у вашего близкого родственника есть или был рак груди, не означает, что в вашей семье есть раковые гены.

Некоторые исследователи предположили, что ошибки в гене BRCA?1 не связаны с наследственным типом рака молочной железы. Вероятно, гены могут повреждаться в течение жизни одного человека. В отличие от некоторых других раковых генов, производящих труднодостижимые белки, которые скрываются глубоко внутри клетки рядом с клеточным ядром, белки, кодируемые геном BRCA?1, выходят в межклеточную жидкость. Считается, что с помощью этих белков здоровые клетки молочных желез защищают себя от неконтролируемого деления, то есть от рака. Есть свидетельство, что гены, отвечающие за наследственный рак молочной железы, могут быть связаны и с наследственным раком простаты. Согласно статье агентства Рейтер от 4 августа 1999 года, группа ученых под руководством доктора Д. Истона из отделения генетической эпидемиологии Кембриджа показала, что мужчины, являющиеся носителями мутировавшего гена BRCA?2, заболевают раком простаты в 4–5 раз чаще остальных.

Чтобы узнать, есть ли у вас такие неправильные гены, проконсультируйтесь с врачом. Однако я считаю, что, поскольку унаследованные гены?мутанты, связанные с раком молочной железы, являются супрессорными, они просто не могут «закрыть дверь после сбежавшей лошади». Изменение некоторых аспектов питания и образа жизни снизит риск, уменьшив воздействие факторов роста, о которых говорилось выше, когда речь шла о протоонкогенах, гормонах и гормоноподобных субстанциях.

Третья группа генов, связанных с раком, контролирует копирование и ремонт ДНК. Примером такого типа генов, которые являются испорченными при многих типах человеческого рака, служит ген р53. Белок, который он кодирует, называется «хранителем генома»[36] – он отдает клеткам приказ исправлять мутации и предотвращает копирование поврежденной ДНК. В крайних случаях он запускает самоубийство, или апоптоз, таких клеток. Но если поврежденным оказывается сам ген р53, он позволяет клеткам с мутировавшей ДНК выживать и даже делиться, поэтому такие клетки могут размножаться и накапливать ошибки.

При нескольких типах рака мутирующие гены кодируют белки глубоко внутри клетки. Что касается рака молочной железы, недавно исследователи обнадежили нас, связав проблему с белками, отвечающими за перенос сигналов роста через межклеточную жидкость. Значит, в случае рака груди изменения в химии тела, возникающие при переменах в питании и образе жизни, влияют на него сравнительно легко и быстро. Об этом говорится в главах 5 и 6.

 

Все дело в генах?

 

Поскольку в причине рака прослеживается четкий и недвусмысленный генетический компонент, многие ученые и обыкновенные люди принимают точку зрения на рак как на генетическое заболевание. Вот какими доводами они руководствуются:

1. Рак вызывается генетическими ошибками.
2. Следовательно, рак – генетическое заболевание.
3. Вы ничего не можете поделать с собственными генами, поэтому рак невозможно предотвратить.
4. Лечение от рака будет генетическим: давайте потратим еще несколько миллиардов на исследования «генной терапии», и однажды мы найдем ответ.

Это неправильная, ненаучная логика. К сожалению, многие из тех, кто мог бы изменить ситуацию, верят в эти ошибочные выводы. Но не я.

Сам термин «протоонкогены», буквально означающий «первые раковые гены» (а это говорит о многом!), предполагает, будто в нас есть гены, чья единственная задача – поджидать свой шанс мутировать и вызвать рак. На самом же деле такие гены необходимы для роста нормальных клеток. Только мутировавшие или поврежденные гены ведут к раку. Однако из названия это непонятно. Я не верю, что большинство из тех, чей рак легких вызван курением или асбестовой пылью, заболели бы, если б не подвергались влиянию вызывающих рак агентов. И я не верю, что у большинства из нас есть гены, приводящие к раку молочной железы без какой бы то ни было внешней причины.

Сегодня активно рекламируется генетическое лечение рака. Чтобы исправить поврежденные гены, в организм необходимо доставить новые здоровые гены или белки. Проблема в том, что генная терапия может привести к смерти. Нил Бойс в своей статье, опубликованной в New Scientist 13 ноября 1999 года, пишет: «Члены консультативной группы наблюдателей за генной терапией в США опасаются, что им предоставляют неполную информацию, учитывая, что случаи со смертельным исходом от общественности действительно скрывались. Генные терапевты США должны предоставлять отчеты о смертях и побочных эффектах в Национальный институт здоровья, в отдел работы с рекомбинантной ДНК округа Вашингтон, для обсуждения Совещательным комитетом отдела. Однако некоторые компании заявили о конфиденциальности своих отчетов, а другие исследователи решили вообще их не предоставлять, если только не будет найдено твердых доказательств, что причиной смерти послужила именно генетическая терапия. Управление по контролю качества пищевых продуктов и медикаментов остановит исследование, если оно будет приносить пациентам вред; так в 1999 году был запрещен набор новых пациентов в исследование, связанное с генной терапией при раке печени, проводившееся компанией Schering?Plough в Мэдисон, Нью?Джерси». Согласно статье, «компания сообщила о побочных эффектах в СКО, но попросила не делать информацию публичной. Однако СКО отклонил просьбу».

Почему же все эти исследования не приводят к положительным результатам? Дело в том, что «новые» методы сталкиваются с одними и теми же проблемами и вынуждены преодолевать те же препятствия, что и обычная химиотерапия. Чтобы метод был эффективным, лекарство должно найти раковые клетки, внедриться в них, а потом изменить или разрушить, не вредя здоровым.

Одним из основных результатов недавних научных исследований стало понимание того, что между раковыми и нормальными клетками разница очень небольшая[37]. Лишь крошечная часть из десятков тысяч генов отдельной раковой клетки повреждена и изменена. Следовательно, создать лекарство от рака, которое не повреждало бы нормальную ткань, очень сложно.

Лечение может быть эффективным в культурах раковых клеток, а иногда и в экспериментах с лабораторными животными. В человеческом организме химический или биологический антираковый агент должен не только найти рак, но и внедриться в опухоль, повлиять на нее, не вызвав серьезных побочных эффектов. К примеру, плотные опухоли выставляют на пути лекарств очень много барьеров: в них мало крови, а некоторые вещества плохо проникают из кровеносных сосудов в сами раковые клетки[38]. Кроме того, остается проблема токсичности, побочных эффектов, резистентности раковых клеток к лекарствам и иммунного сопротивления организма чужим белкам. Раковые клетки генетически нестабильны и могут мутировать так стремительно, что легко избегают узнавания иммунологическими лекарствами и/или легко обретают устойчивость к разнообразным методам лечения, в том числе химиотерапии или генной терапии. Наконец, стоимость исследования «новых» методов крайне высока, и любое разрабатываемое лекарство оказывается очень дорогим. Значит, они не будут широко доступны пациентам с раком молочной железы, если даже окажутся эффективными на последних стадиях болезни.

Разрабатываются новые методы лечения рака. Некоторые основываются на генной терапии, исправляющей дефектные гены (впрочем, современные процедуры пока не могут доставить гены в достаточное количество клеток раковой опухоли); молекулярная медицина учится исправлять белки, созданные мутировавшими генами; другие техники лечения вынуждают раковые клетки совершать самоубийство (апоптоз); есть методы блокирования подходящих к раковой опухоли капилляров, отрезая тем самым поставку питательных веществ (ингибиторы ангиогенеза); существуют способы не позволять раковым клеткам мигрировать и присоединяться к другим органам (создавать метастазы). Возникают новые иммунологические методы, обучающие иммунную систему распознавать и разрушать раковые клетки. Одно лекарство, которое недавно начали активно рекламировать, использует моноклональные антитела (создающиеся слиянием клеток, производящих антитела, с особыми раковыми клетками; в результате возникают клетки, способные жить неопределенно долго), чтобы связывать белки – антигены, присутствующие во всех клетках. Моноклональные антитела создаются для нацеливания на определенный антиген или антигены специфических раковых клеток. Другое новое лекарство увеличивает время развития заболевания у женщин с раком молочной железы, проходящих химиотерапию, от 4,6 до 7,6 месяца. Вряд ли это можно назвать победой по сравнению с моими семью годами жизни благодаря простому, нетехнологическому и дешевому методу, основанному на науке и здравом смысле.

 

Дополнение к этой главе приводится ниже.

 

 

3. Третья вишенка

 

 

В этой главе я расскажу, как научный метод, мои знания и опыт работы в Китае и Корее, сотрудничество с коллегами из Таиланда и Японии, а также солидная порция удачи помогли обнаружить основной фактор, влияющий на возникновение рака груди и, возможно, рака простаты.

 

Когда паника и страх после четвертого возвращения опухоли немного улеглись, я четко и ясно поняла, что единственный человек, способный меня спасти, – это живущий во мне ученый.

Из слов врачей, из книг по медицине, фармакологии и химии мне было ясно, что одна только химиотерапия вряд ли меня вылечит. Пять лет я следовала всем советам докторов и прошла все виды лечения, которые мне предписывали. Я соблюдала диеты, антираковую и знаменитую бристольскую, придерживаясь рекомендуемого последней образа жизни. Тем не менее у меня над ключицей всего за десять дней выросла новая раковая опухоль! Моя лимфатическая система была поражена раковыми клетками молочной железы. (Даже когда раковые клетки распространяются, они сохраняют характеристики органа, в котором появились. Раковые клетки молочной железы и простаты могут наполнить легкие, мозг, кости и печень, однако при этом останутся клетками молочной железы и простаты. Дальше вы узнаете, насколько это было важно для окончательного понимания, как преодолеть болезнь.)

Много лет назад я работала с американским врачом, специалистом по рассеянному склерозу. Он называл это заболевание «болезнью игорного автомата». Образ показался мне странным, и я спросила, что он имеет в виду.

– Представь себе Лас?Вегас, – сказал он. – Ты играешь в «однорукого бандита». На барабане появляется одна вишня – небольшое достижение. Потом у тебя выпадает две вишни – тоже ничего особенного. Но если выпало три вишни, ты выиграла.

Он имел в виду следующее: если человек имеет два фактора из трех, вносящих свой вклад в рассеянный склероз (или, по его образному выражению, две вишни и лимон), у него не возникнет никаких симптомов. Но если выпадают три вишни сразу, развивается болезнь. В случае с рассеянным склерозом мой коллега предполагал, что три этих фактора – генетическая предрасположенность, инфекция (в то время в моде были научные рассуждения о медленных вирусах) и факторы окружающей среды или образа жизни. (Вместе с ним я работала над определением вероятных факторов окружающей среды, в том числе на Оркнейских островах и в других частях Северной Шотландии, где случаи рассеянного склероза встречаются необычно часто.)

Рак тоже можно рассматривать как многофакторную и многоступенчатую болезнь. Эта мысль подарила мне первый проблеск реальной надежды: хотя я ничего не могла поделать с тем, что инициировало мой рак (возможно, это случилось много лет назад), я могу избавиться от того, что поддерживает его сегодня.

Поскольку рак груди у каждого развивается с разной скоростью и в разное время, что?то в организме помогает раковым клеткам, позволяя им бесконтрольно размножаться и распространяться по другим органам. Такая модель объясняет, почему у некоторых людей рак входит в стадию долгой ремиссии или не возвращается вообще. Чтобы преодолеть болезнь, я должна была найти и избавиться от того, что в моем случае являлось последней «вишенкой».

Итак, я готовилась к самому важному исследованию своей жизни, перед которым меркли все остальные. Сделка была похожа на сценарий кошмара: если у меня получится, я себя спасу, а если нет, это станет моей последней научной работой.

 

Внутренний ученый

 

Однако сперва я хочу рассказать, что помогало мне в те трудные времена. Как ученый, занимающийся Землей и окружающей средой, я исследую природные явления, наблюдая за камнями, окаменелостями, вулканами и землетрясениями, и объединяю свои наблюдения, разрабатывая теории и пытаясь понять, как развивалась Земля и ее системы.

Натуралисты вроде меня работают не так, как биологи и медики. Только подумайте: временные отрезки геологических процессов настолько огромны (тысячи миллионов лет), что проводить эксперименты в пробирках или контролируемых лабораторных условиях, как это делают биологи, невозможно.

Естествоиспытатель складывает фрагменты чрезвычайно разрозненной информации, обдумывает, синтезирует и обновляет свои теории, основываясь исключительно на наблюдениях. Если вспомнить «древо знания» из первой главы, сфера нашей деятельности располагается дальше от корней и выше по стволу, чем области многих других дисциплин.

Такой подход оказался невероятно успешным. Менее чем за полтора века мы сумели раскрыть удивительную историю Земли и эволюции ее жизненных форм. Сейчас мы знаем, что наша планета сформировалась 4,5 миллиарда лет назад. Путем сложных физико?химических и биологических процессов горячий пылевой шар, вращавшийся в пространстве, превратился в планету с холодной рельефной поверхностью, где обилие воды и атмосферный кислород способствовали возникновению сложных, многообразных форм жизни. Мы знаем, что внешний слой нашей планеты разделен на огромные платформы. Миллионы лет они двигались, образуя сложные взаимоотношения с конвекционными потоками в глубине Земли, порождая вулканы и землетрясения, концентрирующиеся вдоль их краев. Жизнь на нашей планете зародилась более 3,5 миллиарда лет назад, и с тех пор ее многочисленные формы развивались, вымирали или выживали в ответ на изменения окружающей среды.

Открытия натуралистов подвергались критике ортодоксов от науки. Во второй половине XIX века знаменитый ученый Чарльз Дарвин, основываясь на тщательном и разностороннем исследовании скал и окаменелостей, предположил, что Земле и ее жизненным формам потребовалось более трех миллиардов лет эволюции. Точку зрения Дарвина с негодованием раскритиковали многие ученые. Лорд Кельвин отверг его открытие и привел физические подсчеты, стремясь доказать, что Земле всего 20 миллионов лет. Кельвин ошибся примерно в сто пятьдесят раз – для физика это огромная ошибка! Он не учел тепло, порождаемое внутри Земли ее собственной радиоактивностью. Дарвин, более внимательный наблюдатель, оказался прав, а ортодоксальный физик ошибся.

Позже геолог Альфред Вегенер выдвинул теорию, показавшуюся тогда еретической: будто бы сначала на нашей планете был один?единственный участок суши, который затем раскололся и сформировал знакомые нам океаны и континенты. Теория Вегенера основывалась на тщательном наблюдении, однако ортодоксальные ученые назвали ее полной чушью и заявили, что механизма для такого процесса не существует. Однако накапливающиеся свидетельства подтвердили неоспоримость идеи Вегенера, и теория тектонических плит в конце концов была принята всем научным сообществом.

Недавнее предположение американского ученого Уолтера Альвареса о том, что в истории Земли существовало несколько массовых вымираний животных (как вымирание динозавров после падения метеорита), сперва высмеивалось. Но сейчас научное сообщество в целом согласно с этой теорией.

Стоя перед выбором – выжить или умереть, я принялась искать ответы. Я хотела обрести контроль над ситуацией, опираясь на свое образование, и работать так, как работала на всем своем пути к вершинам карьеры.

Несмотря на миллиарды долларов, потраченные на исследование рака, борьба с глобальным ростом смертности от этого заболевания не принесла успеха. Вопреки желанию врачей вылечить своих пациентов, инструменты, имеющиеся в их распоряжении, остаются по сути теми же, что и двадцать лет назад. Если бы любая другая область научных исследований добилась столь малого при таких огромных затратах, ее бы давным?давно закрыли. Я не соглашалась с мнением врачей, которые, основываясь на типе и стадии моего рака, считали, что я умру через три, в лучшем случае через шесть месяцев. Я решила отстраненно изучить рак молочной железы, как это полагается ученому, и понять болезнь как природное явление. Необходимо было рассматривать ее целостно, в традициях Дарвина. Таков был мой изначальный подход: искать факты, схемы, статистику, любую информацию – и наблюдать, наблюдать, наблюдать.

 

Правильный стог сена

 

Когда вы ищете иголку в стоге сена, сперва вам надо найти стог. Но иногда поиск правильного стога может оказаться не менее сложным, чем поиск иголки.

Именно это я и чувствовала. Я знала, как справиться с кризисом – используя технику наблюдения, которой меня учили, – но с чего мне начать?

В то время считалось, что факторы, вносящие свой вклад в развитие рака молочной железы, связаны с генетической предрасположенностью, женскими гормонами эстрогенами, потреблением животного жира, типом личности и стрессом. У меня имелось пять основных факторов для исследования и правильной оценки, но очень мало времени. Я быстро сделала предварительный анализ каждого фактора и проследила его связь с моей жизнью. Вот как я размышляла:

 

Генетическая предрасположенность. Ни моя мать, ни ее сестры не болели раком груди (сейчас моей матери 91 год, а ее сестре – 94); бабушка по материнской линии и ее сестры также им не болели. Все они дожили до глубокой старости. С женщинами в семье моего отца была та же картина. Члены моей семьи не сталкивались ни с одним типом рака. Следовательно, свидетельств моей генетической предрасположенности к нему нет. Недавно было доказано, что наследственные мутации двух генов BRCA?1 (связанного с раком яичников) и BRCA?2 являются значимыми генетическими факторами в развитии рака груди[39]. Однако лишь 5?10 % случаев рака молочной железы развиваются из?за унаследованных генетических дефектов[40]. Наследование одной мутировавшей копии «рака груди» совсем не обязательно ведет к его возникновению, хотя мутацию содержит каждая клетка молочной железы. В затронутых семьях гены передаются из поколения в поколение по женской или мужской линии. Но, как уже говорилось, не все обладательницы этого гена заболевают. Унаследованные мутировавшие гены являются супрессорными, а значит, если убрать факторы, влияющие на появление рака молочной железы, то риск его развития может быть снижен даже у тех, чьи гены мутировали. Я решила, что в моем случае нет смысла заниматься этим фактором.

 

Эстрогены. То, что женские гормоны эстрогены связаны с раком молочной железы, стало известно в XIX веке, когда шотландский хирург Джордж Битсон обратил внимание на уменьшение опухолей молочной железы у женщин с удаленными яичниками. Раннее начало менструаций, поздние роды и поздняя менопауза увеличивают срок влияния эстрогенов на организм. Некоторые ученые считают, что избыточный вес, использование контрацептивов и заместительная гормональная терапия также увеличивают воздействие эстрогенов.

Мне казалось маловероятным, чтобы естественные женские гормоны были главным фактором развития рака груди. Почему в таком случае рака нет у всех беременных женщин и почему до открытия гормональной терапии женщины заболевали раком после начала менопаузы, хотя уровни эстрогенов значительно снижались? На самом деле чем женщина старше (и чем ниже уровни эстрогенов), тем выше риск. Мне как ученому казалось, что эстрогены влияют на возникновение рака груди только при наличии какого?то другого, более фундаментального фактора, негативно влияющего на химические процессы в организме. Я решила изучить этот вопрос более детально, о чем расскажу в следующей главе.

 

Жир. Многие ученые продолжают связывать риск развития рака с западной диетой и пищевым жиром, особенно животными жирами, хотя исследования сотен женщин на протяжении десятков лет не выявили никакой четкой связи[41]. Сейчас известно, что в зависимости от диеты люди потребляют различные виды жира. К примеру, у эскимосов, которые едят большое количество жира китов, рыбы и других морских животных, не наблюдается роста количества больных раком груди. Годами я питалась согласно официально разработанным руководствам, покупая нежирное мясо или фарш, маложирные сыры, обезжиренное молоко и йогурты. Я была уверена, что в моем случае жир не играл никакой роли.

 

Тип личности и стресс. Американский психотерапевт Лоуренс Лешан считает, что человек, который удерживает в себе стресс, с большей вероятностью заболеет раком. Он даже предположил существование так называемого ракового типа личности. (Соответственно, агрессивные и активные люди – стереотипный образ личности типа А – с большей вероятностью могут умереть от инфаркта и инсульта). Я, как и многие женщины с раком молочной железы, испытывала стресс в повседневной жизни или из?за каких?то трагических событий. Однако так живет большинство людей, и не у всех развивается рак. Недавнее большое контролируемое исследование не обнаружило серьезных доказательств распространенного убеждения, будто рак вызывают эмоциональные факторы: скорбь, тревожность или депрессия[42]. Тем не менее эта идея стала хорошим поводом для разработки стратегий борьбы со стрессом, о чем я расскажу в главе 6.

Завершив свой анализ, я поняла, что ни один из этих факторов, за исключением стресса, мне не подходит. Менструации у меня начались поздно, я никогда не принимала противозачаточных средств, не проходила гормонозаместительную терапию, родила троих детей и всех вскормила грудью. Я употребляла очень мало животных жиров, мои бабушки и прабабушки умирали после 85 лет, и причиной их смерти никогда не был рак (вспомните реакцию моей матери: «В нашей семье не было ничего такого!»).

Должен существовать иной фактор. И я была обязана его найти.

 

Игра началась

 

«Давайте, Ватсон! – восклицал Шерлок Холмс, сталкиваясь с каким?нибудь увлекательным случаем. – Игра началась. Больше ни слова. Одевайтесь – и вперед!»

 

Занимаясь детективной научной работой, вы начинаете испытывать определенный азарт, даже если это мрачная гонка со временем. Тогда я проходила курс химиотерапии и периодически чувствовала себя очень плохо, но все равно волновалась, используя свой мозг, чтобы найти способ выжить. Однако я все еще не знала, где искать.

Считается, что ученые должны быть логичными, бесстрастными типами, которые долго и усердно трудятся для получения результата, но вы удивитесь, как много научных открытий и прорывов никогда бы не случилось без старой доброй удачи. Так произошло и со мной.

Первый намек на то, что именно способствовало возникновению у меня рака, появился после возвращения моего мужа из Китая, где он работал, пока я была прикована к капельнице. Он привез с собой открытки, письма, а также удивительные травяные суппозитории, присланные моими друзьями и коллегами из Китая. Травяные суппозитории считались лекарством от рака. Я до сих пор не знаю, из чего были сделаны эти лекарства, похожие на фейерверки. Я отдала их для исследования в больницу Чаринг?Кросс, но так и не получила результатов. Несмотря на ужасную ситуацию, мы оба посмеялись, и я сказала, что, если в Китае этим лечат рак молочной железы, неудивительно, что китаянки так мало им болеют.

Эти слова застряли у меня в голове. Почему китаянки не заболевают раком? Я вспомнила «Атлас смертности от рака в Китайской Народной Республике», подаренный мне китайскими коллегами, с которыми я работала несколько лет назад. Мы разрабатывали совместный британо?китайский проект по исследованию связей между составом почвы и болезнями. Помимо прочего, мы изучали, как низкий уровень химического элемента селена связан с сердечным заболеванием «кэшаньская болезнь», а также с болезнью Кашина?Бека, инвалидизирующим состоянием, для которого характерны увеличения и деформации конечностей из?за дегенерации хряща. Сейчас известно, что кэшаньская болезнь связана с недостатком селена и поражает главным образом женщин детородного возраста и детей. Если ее не лечить, она приводит к сердечной недостаточности и смерти. Полевые испытания по внедрению в пищу селена затронули тысячи детей и доказали, что он может эффективно предотвращать кэшаньскую болезнь[43].

Поначалу западные врачи и ученые скептически отнеслись к открытиям своих китайских коллег. Только когда Исследовательский институт здоровья животных Роветта в шотландском Абердине воспроизвел кэшаньскую болезнь в лабораторных условиях, кормя животных пищей с дефицитом селена, открытие китайских ученых признали. Научное сообщество, как и общество в целом, может проявлять невероятный шовинизм, если дело доходит до признания иностранных ученых. Я называю это синдромом ОПРИ: отказ признать работу иностранцев.

Не так давно Британская геологическая служба вместе с китайскими коллегами начала разрабатывать методы определения и уменьшения дефицита селена, вызванного растениями в определенных почвах, благодаря чему распространение и смертность от кэшаньской болезни в Китае значительно снизились. Стали лучше понятны факторы риска болезни Кашина?Бека: здесь главную роль играет дефицит йода и селена в посевах. Стоит еще раз подчеркнуть, что без понимания фундаментальной причины болезней, крывшейся в окружающей среде, традиционная западная медицина мало что могла бы сделать.

 

Новости из Китая

 

«Атлас смертности от рака в Китайской Народной Республике» интересовал меня всегда. В нем показано распределение по стране различных типов рака. Например, карта рака легких показывает, что болезнь концентрируется преимущественно в городах (что совпадает с западными исследованиями, согласно которым в загрязненных городских условиях количество заболеваний раком легких, особенно среди курильщиков, выше, чем в сельской местности) и в местах расположения урановых или оловянных рудников, где фактором развития болезни является вдыхание радиоактивных аэрозолей. Уровень смертности от рака желудка в Китае высок, но возникает он почти всегда в холодных и сырых горных районах севера, тогда как в южных тропических областях эта болезнь встречается крайне редко. Существует представление, что этот тип рака вызывают микроорганизмы, произрастающие в продуктах, которые зимой хранятся в негодных, антисанитарных условиях. В Южном Китае, в некоторых областях за Гонконгом и на острове Хайнань часто встречается рак носа и рта. Информация в атласе подтверждает точку зрения, что рак – это не одно заболевание, а много разных болезней с различным распределением и причинами.

Когда я впервые рассматривала атлас, меня поразило, насколько в Китае низок уровень заболеваемости раком груди. Средний уровень смертности от этого рака – одна женщина на сто тысяч, гораздо меньше, чем на Западе: как я уже говорила, во многих западных странах эта цифра достигает одной женщины из десяти. Однако я знала, что информацию из разных стран нельзя сравнивать просто так. Она должна рассматриваться в рамках возрастной популяционной модели распределения по методу профессора сэра Ричарда Долла. В противном случае выводы могут оказаться неверными. К примеру, если болезнь поражает в основном людей среднего и пожилого возраста, как это делает рак простаты и молочной железы, но в популяции А молодых людей больше, чем в популяции В, то общий уровень заболеваемости раком в популяции А будет гораздо ниже, чем в популяции В, а это ошибочное суждение. Статистики разработали простой метод работы с информацией, учитывающий возрастную разницу. Информация, которую обрабатывают таким образом, называется «стандартизированной по возрасту».

Однако, по сведениям Международного агентства исследования рака (часть Всемирной организации здравоохранения), даже обработанная информация распространения рака груди и простаты в Китае и Японии указывает на то, что уровень рака молочной железы в этих странах гораздо ниже, чем на Западе (см. таблицу 1)[44].

Стандартизированная по возрасту информация показывает, что самый низкий уровень возникновения рака молочной железы наблюдается в сельском Китае (округ Кидонг), где им заболевают лишь одиннадцать из ста тысяч женщин (рак простаты возникает еще реже – 0,5 мужчин на сто тысяч!). В китайских городах (Шанхай и Тяньцзинь) уровень удваивается, и в то время я думала, что проблема в загрязнении, масштабы которого превосходят все, что мы видим на Западе.

В высокоурбанизированном Гонконге уровень заболеваемости достигает 34 на 100 тысяч. Японские города Хиросима и Нагасаки имеют тот же уровень, однако помните, что оба этих города были разрушены атомными бомбами, поэтому в дополнение к раку, связанному с загрязнением, есть также процент рака, вызванного радиацией.

Вывод, который мы можем сделать, поражает до глубины души. Если бы западная женщина вела японский образ жизни в индустриальной, загрязненной радиацией Хиросиме, вероятность возникновения у нее рака молочной железы снизилась бы вдвое.

Возразить нечего. Становится ясно, что некий фактор образа жизни, не связанный с загрязнением, урбанизацией и окружающей средой, значительно повышает шанс западных женщин заболеть раком молочной железы.

Если мы включим в статистику другие страны, то увидим удивительную картину. Таблица 1 показывает уровень смертности от рака молочной железы в десяти странах. Вторая колонка показывает сравнение уровней по раку простаты.

 

Таблица 1. Стандартизированные по возрасту уровни распространения на 100 000[45] человек

 

Расшифровка информации

 

Напомню вам, что статистика, которую мы исследуем, – не абстрактные результаты непонятного лабораторного эксперимента. Это реальные подсчеты. Знание, которое дают нам эти исследования, добыты невероятно высокой ценой: аккуратные столбцы чисел отражают гибель сотен тысяч людей. Самое малое, что мы можем сделать как ученые, – внимательно изучить эти цифры и узнать из них все, что они дают. Прежде всего мы знаем: что бы ни создавало огромную разницу в уровнях заболеваемости раком молочной железы и простаты между странами Востока и Запада, это не генетика. Миграционные исследования показывают, что когда японцы или китайцы переезжают на Запад, через одно?два поколения заболеваемость и смертность от рака груди и простаты в их среде приближаются к уровню общества, в котором они живут[46]. Когда жители Гонконга принимают западный образ жизни или когда это делают богатые китайцы в Малайзии и Сингапуре, заболеваемость раком груди и простаты достигает западного уровня.

 

Рис. 1

 

Рис. 2

 

В Китае рак груди называют «болезнью богатых женщин». Только обеспеченные люди могут позволить себе «еду Гонконга». Так китайцы называют всю западную пищу (начиная от мороженого и шоколада и заканчивая спагетти и сыром фета) из?за ее распространения в бывшей британской колонии и редкости в материковом Китае. Это наблюдение означает, что генетические факторы не так важны, как факторы окружающей среды, а следовательно, профилактика и предотвращение возможны.

Очень важным показателем является низкий уровень заболеваемости раком молочной железы и простаты в Японии (хотя за последнее десятилетие смертность возросла). Многие районы Японии столь же индустриальны, как Британия и другие западные страны. Именно в Японии в 1950?е годы было впервые выявлено серьезное заболевание, причиной которого стали выбросы тяжелой металлургии. Болезнь Минамата, неврологическое заболевание, вызывали рыбы и моллюски, зараженные индустриальными отходами – метил?ртутью, а к болезни итай?итай, или «ой?ой», для которой характерны боли в костях и суставах, приводили зараженные кадмием продукты. В 1945 году Япония стала первой страной, пострадавшей от ядерного оружия. С тех пор ученые пристально изучают уровни заболеваемости раком в Нагасаки и Хиросиме, определяя типы, связанные с ядерными взрывами, однако таблица 1 (выше) указывает, что уровни рака молочной железы и простаты там не выше, чем в других городах.

Японская окружающая среда во многом аналогична обычной индустриальной среде на Западе. Однако разница между Великобританией и Японией по уровню смертности от рака молочной железы (рис. 1), основанная на достоверной статистической информации ВОЗ, указывает, что, несмотря на схожие индустриальные культуры, существует фактор, приводящий к фундаментально разным уровням заболеваемости раком молочной железы в этих странах. Это наблюдение схоже с данными из Таиланда, Китая и других восточных стран. Казалось, что фактор образа жизни и окружающей среды – «третья вишня», которую я искала, – был связан с огромной культурной разницей между восточными и западными странами.

Помню, как я сказала мужу: «Питер, ты ведь только что вернулся из Китая. Чем китайский образ жизни так отличается от нашего? Почему китайцы не заболевают раком груди?»

Следующие две недели мы с Питером исследовали результаты совместного проекта Китая, Корнеллского и Оксфордского университетов по питанию, окружающей среде и здоровью, основываясь на национальных отчетах КНР 1983–1984 годов[47]. Исследование проводилось Т. Колином Кэмпбеллом из Корнеллского университета в США, Чен Юньши из Китайской академии превентивной медицины в Пекине, Ли Юньяо из Китайской академии медицинских наук в Пекине и Ричардом Пето из Оксфордского университета. В проекте участвовали примерно двадцать человек, которые анализировали кровь и мочу. Работа велась в Китае, поскольку он представляет собой великолепную лабораторию для исследования здоровья огромной популяции, живущей в разнообразной окружающей среде с различным уровнем смертности от всевозможных заболеваний, с разными диетами и в разных социально?экономических условиях.

Благодаря их совместной работе выяснилось, что китайцы потребляют больше калорий, чем американцы, но при этом в Китае гораздо меньше полных людей. Отчасти это связано с высоким уровнем физической активности, отчасти – с едой. Во время исследования лишь 14 % калорий в обычной китайской диете приходились на жир по сравнению с 36 % в западной диете.

Итак, китайцы употребляют продукты с низким содержанием жира, но ведь и я тоже! В диете, которой я придерживалась много лет до обнаружения рака, было мало жира и много волокон. Свидетельство связи между пищевым жиром и раком молочной железы оказывается довольно сомнительным[48]. Согласно исследованиям больших групп женщин на протяжении десятков лет, высокое потребление жиров (обычно животных) не увеличивало риск возникновения рака груди[49].

Мы с Питером упорствовали и обсуждали предположения некоторых ученых, будто бы в странах Азии женщин от рака молочной железы защищают высокие уровни потребления сои. Соевые бобы – одни из самых питательных на планете. Более четырех тысяч лет они являются основным источником протеина в восточных странах. Соя используется для создания соевого молока, соевого соуса (из ферментированных соевых бобов), тофу, или соевого творога (получаемого свертыванием сои с использованием коагулянта – солей кальция или магния), и других продуктов. Также она может употребляться сырой в виде пророщенных бобов.

Есть доказательства, что в соевых бобах содержатся вещества, защищающие от рака. В ней много так называемых фитоэстрогенов (растительных элементов, схожих с человеческими эстрогенами), которые, как считается, способны защитить от рака. Эти вещества блокируют воздействие эстрогенов на рецепторы клеток молочной железы или раковых клеток, что влияет на рост определенных типов рака молочной железы; примерно так же действует тамоксифен, направленный против эстрогенов. Большинство бобовых (например, фасоль, которая забирает из атмосферы азот для создания белков) содержат мощные антиоксиданты, что объясняет их антираковые свойства. Один из соевых изофлавоноидов, генистеин, несколькими способами может предотвращать рак, в том числе препятствуя образованию и росту системы кровоснабжения (ангиогенезис), в которой нуждается опухоль, и подавляя несколько ключевых энзимов, участвующих в онкогенезе. При добавлении сои в пищу грызунов у них снизилось количество опухолей молочной железы. Бараний горох – основное блюдо Ближнего Востока, – так же как чечевица и красный клевер, содержит полный спектр изофлавоноидов. Также их содержат бобы, которые ест скот в Мексике и других странах Центральной и Южной Америки. Хотя заболеваемость раком груди в этих странах ниже, чем на индустриальном Западе, там нет столь низких уровней, какие свойственны Китаю и Японии.

Соя, выращенная в экологически чистых условиях и не подвергавшаяся генной модификации, – великолепный источник белков, который я включаю в свою диету. Она обладает множеством преимуществ, особенно для женщин в менопаузе. Однако я ела столько сои и соевых продуктов, в том числе традиционный китайский бобовый творог или тофу, как его называют в Японии, что вряд ли это могло быть фактором, который я искала.

 

Первый сигнал

 

И вот через пару недель случилось нечто удивительное.

Мы с Питером столько лет работали вместе, что я не уверена, кто первый из нас сказал:

– Китайцы не едят молочные продукты!

Трудно объяснить далекому от науки человеку, какой эмоциональный и ментальный подъем вы испытываете, когда вдруг понимаете, что нашли нечто важное. Перед вашим внутренним взором лежали многочисленные фрагменты головоломки, и вот всего за несколько секунд они оказываются на своих местах, и картина становится понятной. Когда со мной такое происходило, я всегда оказывалась права, даже если поначалу мои гипотезы выглядели противоречивыми и маловероятными.

Именно это я в тот момент и почувствовала. Я испытала то самое озарение, или гештальт – немецкий термин, прекрасно подходящий для этого переживания. Внезапно я вспомнила, что большинство китайцев не могут употреблять лактозу, что китайцы, с которыми я работала, говорили: молоко – только для детей, и что одна моя близкая подруга, родившаяся в Китае, на вечеринках всегда вежливо отказывалась от сыра. Я не знаю китайцев, живущих традиционным национальным бытом, которые кормили бы своих детей коровьим молоком или другими молочными продуктами. По традиции детям могли пригласить кормилицу, но молочные продукты не использовали никогда.

Китайцам помешательство Запада на молоке и молочных продуктах кажется очень странным. Помню, как в 1980?х годах, вскоре после окончания «культурной революции», я принимала большую делегацию китайских ученых. По совету МИД мы попросили поваров приготовить пудинг с большим количеством мороженого. Поинтересовавшись, из чего сделан этот пудинг, все китайцы, включая переводчика, вежливо, но решительно от него отказались, и переубедить их было невозможно. Тогда мы только порадовались и положили себе по огромной порции.

Не так давно я побывала на международной конференции в Пекине, где обедала с двумя пожилыми учеными?китаянками. Позади меня шел мужчина, от которого сильно пахло специями и чесноком, и думаю, моя реакция была заметна. Одна из моих спутниц хихикнула и негромко спросила: «Чем для вас пахнут китайцы?»

Я подумала и честно ответила: «Ничем особенным». Затем, решив, что имею право задать встречный вопрос, сказала: «А чем для вас пахнем мы, люди Запада?»

Вопрос был встречен смехом (в Китае это означает смущение), но после моих настойчивых просьб коллеги ответили: «Люди Запада пахнут для нас кислым молоком!»

Недавно я просмотрела несколько китайских, японских, корейских и тайских кулинарных книг. В них действительно не упоминались молочные продукты.

 

Отпечатки пальцев

 

Исследуя альтернативные методы лечения рака с тех самых пор, как мне поставили диагноз, я узнала, что, по мнению многих натуропатов, часть тела, в которой развилась болезнь, указывает на ее причину. Это особо уместно в случае рака, причину которого мы знаем. К примеру, рак легких отражает вдыхание канцерогенного сигаретного дыма, радиоактивных аэрозолей – скажем, естественного радиоактивного газа радон – или асбестовой пыли. Рак кожи часто связан с избыточным нахождением под солнечными лучами, а рак шейки матки – с вирусом папилломы человека, передаваемым половым путем. Весьма вероятно, что мощный биохимический раствор (молоко) из молочных желез другого вида животных мог посылать неверные сигналы моим собственным молочным железам.

А я любила молоко. До того как у меня обнаружили рак, в мое меню входило множество молочных продуктов, в том числе обезжиренное молоко, маложирные сыры и йогурты, служившие основными источниками белка. Из дешевого постного фарша (который, как я потом узнала, готовят из мяса молочных коров) я делала для детей гамбургеры, когда мы ездили на пикники, смешивала его со спагетти или готовила другие дешевые мясные блюда.

Когда рак появился в лимфатическом узле на шее, я ела йогурты и пила обезжиренное кипяченое молоко по бристольской диете и диете Герсона. Бристольская диета рекомендует использовать индийское гхи (очищенное сливочное масло) и салатные заправки, рецепт которых основывается в основном на йогурте. Подробная история выздоровления от рака молочной железы, приведенная в книге о бристольской диете, также ратует за активное использование йогурта. Я выбирала только те виды йогуртов, где было написано «живой» или «органический», или же делала йогурты сама, используя «органическое» молоко. Чтобы справиться с побочными эффектами химиотерапии, я ела органические йогурты, помогая пищеварительному тракту восстановиться и наполниться «хорошими» бактериями.

Однако после наших с Питером открытий в области китайской диеты я решила немедленно бросить молочные продукты. Сыр, масло, молоко, йогурты и всё, что содержит молоко, отправилось в мусорную корзину и раковину. Удивительно, сколько продуктов, включая готовые супы, печенья и пирожные, содержат ту или иную форму молока! Многие бренды маргарина, продающиеся как соевые, а также подсолнечные и оливковые заправки вполне могут иметь в своем составе молочные продукты. Я стала внимательно читать все этикетки с перечнями ингредиентов. Многие лекарства содержали в себе лактозу.

Не так давно я обнаружила, что еще в 1989 году йогурт начали считать одной из вероятных причин рака яичников[50]. Доктор Даниэль Крамер из Гарвардского университета изучил сотни женщин с раком яичников и подробно записал, чем они обычно питаются. Затем он сравнил их с группой здоровых женщин того же возраста и с теми же демографическими признаками. Выяснилось, что женщины с раком яичников значительно чаще, чем женщины, им не болевшие, ели молочные продукты, особенно так называемые здоровые, в числе которых были йогурты.

Доктор Крамер предположил, что виновником может быть лактоза, продукт разложения молочного сахара. Лактозу в организме разрушает другой сахар, галактоза. Галактозу в свою очередь разрушают ферменты. По мнению доктора Крамера, когда потребление молочных продуктов превышает способность ферментов разрушать галактозу, она начинает накапливаться в крови и может повредить яичники. У некоторых женщин уровень энзимов, необходимых для разрушения галактозы, очень низок, и если они регулярно употребляют молочные продукты, риск рака яичников возрастает в три раза. Доктор Крамер понял, что проблема не в молочном жире, а в молочном сахаре, и она не решалась использованием обезжиренных молочных продуктов. Опаснее всего йогурты и сыры, поскольку бактерии, использующиеся для их создания, и содержащаяся в них лактоза повышают выработку галактозы. Я не уверена, что этот механизм объясняет рак молочной железы, но связь, подтверждавшая мои наблюдения и гипотезы, определенно была. Мне бы хотелось, чтобы открытие доктора Крамера стало известно как можно большему числу людей!

 

Я становлюсь подопытным кроликом

 

В то время я регулярно измеряла циркулем развитие своей последней и самой большой опухоли, записывая результаты в таблицу. Несмотря на оптимизм и поддержку врачей и медсестер, мои точные наблюдения отражали горькую правду: первые сеансы химиотерапии не произвели на опухоль никакого эффекта – она оставалась того же размера.

А потом я перестала есть молочные продукты.

Через несколько дней опухоль начала уменьшаться. Через две недели после второго сеанса химиотерапии и через неделю после того, как я перестала употреблять молоко, опухоль на шее начала чесаться, размягчаться и опадать. График, до сих пор не показывавший изменений, теперь стремился вниз по мере того, как опухоль уменьшалась. Я заметила, что вместо экспоненциального спуска (плавной кривой), как должен был вести себя рак, уменьшение опухоли шло по прямой до самого низа графика, указывая на излечение, а не на подавление и ремиссию опухоли.

Однажды в субботу, через шесть недель после исключения из диеты всех молочных продуктов, я занималась часовой медитацией (об этом далее), после которой решила ощупать опухоль. И не смогла ее найти. Спустившись на первый этаж, я попросила мужа осмотреть мою шею. Ему тоже не удалось найти опухоль. В четверг мне предстоял визит к онкологу в больницу Чаринг?Кросс. Он тщательно обследовал меня, обратив особое внимание на шею. Сперва он очень удивился, а потом радостно воскликнул: «Я не могу ее отыскать!» Он был счастлив не меньше моего. Когда я встретила этого врача на последнем ежегодном осмотре (1999 г.), он рассказал, что моя химиотерапия представляла собой базовый тип, использующийся при раке молочной железы последние двадцать лет. Никто из лечащих врачей не ожидал, что человек с таким типом рака и метастазами в лимфатической системе не только сумеет выжить, но будет здоровым и крепким.

Впервые рассказав о своих идеях онкологу, я столкнулась с понятным скептицизмом. Однако сейчас он пользуется «Атласом смертности от рака в Китайской Народной Республике» на своих лекциях и рекомендует пациентам с раком молочной железы не употреблять молочных продуктов.

Я убеждена, что связь между молочными продуктами и раком молочной железы (а также, возможно, и раком простаты) аналогична связи между курением и раком легких. Эпидемиологические исследования, опубликованные более двух десятков лет назад, выявили положительную связь между употреблением молочных продуктов и раком молочной железы. Исследование 1970 года обнаружило низкую смертность от этого рака у людей, мало употреблявших молочные продукты и много – остальные жиры[51]. Другие исследования установили дозозависимый рост количества случаев рака молочной железы среди женщин, употреблявших молоко (особенно цельное) и/или сыр. В 1977 году ученые исследовали заболеваемость раком молочной железы в Японии и нашли связь между значительным ростом потребления молочных продуктов и повышением заболеваемости этим раком в городах, где употребление другой жирной пищи находилось на среднем уровне или ниже[52].

Я считаю, что определение связи между раком молочной железы и молочными продуктами, а затем разработка диеты, направленной на поддержку здоровья молочной железы и гормональной системы, помогли мне вылечиться. Сперва мне было сложно (как может быть сложно и вам) согласиться, что такая «естественная» вещь, как молоко, приводит к столь зловещим результатам. В четвертой главе я расскажу о некоторых свойствах молочной продукции, непосредственно с этим связанных.

 

Дополнение к этой главе приводится на ниже.

 

 

4. Болезнь богатых женщин

 

 

В этой главе я представлю твердые научные доказательства, собранные мной в течение долгих лет, которые связывают употребление молочных продуктов с раком молочной железы и простаты. Кроме того, здесь объясняется, почему отказ от молока не вызовет проблем со здоровьем и снизит риск возникновения не только рака груди и простаты, но и многих других заболеваний.

 

Китайцы изумляются, почему люди на Западе потребляют так много молока и молочных продуктов, а нам сложно понять, как без них можно вести здоровую жизнь.

На самом деле все сводится к культурному восприятию. Образно выражаясь, что для одного молоко, для другого «фу, какая гадость».

В большинстве западных стран молоко считается здоровой, натуральной пищей, жизненно важной для младенцев, необходимой женщинам для предотвращения остеопороза, полной белков для работающих мужчин, средством для похудения стройных моделей. Короче говоря, в нем есть все, что нужно людям.

Но этот тщательно созданный образ – именно образ. У человека нет научно обоснованной необходимости пить молоко после того, как его перестали кормить грудью: мы единственные животные, которые делают это сознательно. Еще более странным выглядит наше помешательство на молоке другого биологического вида – коровы. Было бы столь же логично (или, скорее, нелогично) пить собачье, свиное или крысиное молоко. Эти мысли вызывают у нас отвращение, однако нечто подобное следует испытывать и к молоку коровы.

Коровье молоко по своей природе предназначено только для одного вида живых существ – для телят. Сравнив его питательную ценность с питательной ценностью человеческого молока, вы увидите серьезную разницу[53]. В таблице 2 ниже вертикальная линия представляет питательный профиль человеческого материнского молока, а горизонтальные полосы показывают данные по коровьему молоку в граммах. Вы видите, что коровье молоко содержит примерно в три раза больше белков, чем человеческое, и гораздо больше кальция – и то, и другое оказывает дополнительную нагрузку на детские почки. Коровье молоко отлично подходит для быстро растущего теленка (который прибавляет по килограмму ежедневно). Но это не значит, что оно годится для человеческих младенцев или взрослых!

Многие ученые считают, что количество молочных продуктов в нашей диете чрезмерно. Согласно статистике США, в 1992 году американцы в среднем употребили около 2560 тонн продуктов, содержащих коровье молоко, – это примерно 700 г на одного американца в день. Сюда входили молоко, сметана, мороженое, коктейли, сливочное масло, сыр, различные соусы и йогурты[54]. Министерство сельского хозяйства США подсчитало, что диета среднего американца на 40 % состоит из молочных продуктов, что превышает официальные рекомендации более чем в два раза. По мнению Уиллета и коллег, с 1980 по 1991 год распространение ожирения в США возросло на 33 %[55].

Билл Брайсон в своей книге «Потерянный континент» пишет об ожирении американцев так: «Женщины в Айове почти всегда невероятно тучные: по субботам вы видите их в Де?Мойне, куда они приезжают в супермаркет – рыхлые, толстые, в коротких шортах и открытых топах, похожие на маленьких слонов в детской одежде, кричащие на своих детей, которым дают имена вроде Дуэйна или Шоны».

 

Как гормоны влияют на нашу грудь – и наоборот

 

Молочная железа возникает в начале развития плода из того же типа ткани, что и кожа[56]. Ее структура подобна дереву: в ней есть маленькие мешочки, похожие на листья, где вырабатывается молоко, и млечные протоки, идущие от мешочков и образующие ветви и общий ствол перед соском.

Каждая женщина знает, что с возрастом грудь меняется, особенно в пубертатном периоде и в менопаузе; кроме того, ее состояние зависит от стадий менструального цикла, беременности и сексуального возбуждения. Грудь связана с привлечением половых партнеров, вскармливанием и общением с нашими детьми. Она может быть источником наслаждения во время секса или кормления ребенка. Но иногда молочные железы превращаются в большие, болезненные нарывы с шишками, особенно у женщин, подверженных предменструальному синдрому. Они могут стать средоточием болезней, самой опасной из которых является рак.

Изменения в размере, весе, чувствительности и состоянии здоровья молочных желез отражают перемены в типе и концентрации различных химических веществ, циркулирующих в нашем организме. Изменения концентрации могут быть незначительными, но лишь в последние 10–20 лет благодаря развитию аналитических методов стало возможно их точно измерить. Самые важные вещества, влияющие на работу и физиологию груди, – гормоны, химические посланники, которые высвобождаются в очень малых количествах из особых частей мозга или яичников в ответ на биологические или физиологические факторы или внешние стимулы. В подростковом возрасте такие гормоны, как инсулиноподобный фактор роста?1 (ИФР?1), стимулируют ткань молочной железы, увеличивая размер груди. Во время беременности гормоны высвобождаются из плаценты, подготавливая молочные железы к кормлению новорожденного. Ткань молочной железы увеличивается, млечные протоки под действием все большего количества эстрогенов в крови начинают активно ветвиться[57]. Через пять – восемь недель беременности количество и объем млечных синусов быстро возрастает, грудь становится большой и тяжелой, соски темнеют, а поверхностные вены груди расширяются.

 

Таблица 2. Сравнение состава типичного коровьего и человеческого молока (Вертикальная линия представляет состав типичного человеческого молока)

 

Гормоны – это химические посланники, переносящие информацию от одной части тела к другой. Между гормонами млекопитающих много общего. Обычно это относительно небольшие молекулы, многие из которых белки, как инсулин (хотя тестостерон и эстрогены – стероиды). Они производятся в эндокринных железах, непосредственно попадая в их внутренние капилляры и далее распределяются по всему телу через кровеносную систему. Концентрация гормонов в человеческой крови очень мала: для одного гормона она редко превышает несколько микрограмм на миллилитр. Скорость их выделения также очень низка. Однако гормоны оказывают очень МОЩНОЕ воздействие, и даже крошечный объем этих веществ в нашей крови может иметь большое влияние на организм.

У каждого гормона имеется особая группа клеток?мишеней, на которые он влияет, со специфическими для гормона рецепторами. Рецепторы для белковых гормонов находятся на поверхности клеточной мембраны, поэтому присоединение гормонов к мембране запускает цепь реакций внутри клетки. Жирорастворимые стероидные гормоны проникают внутрь клеток, поскольку их рецепторы расположены именно там.

Отношения между гормонами, связанными с производством молока, очень сложны. Выработка молока начинается после рождения ребенка. Сперва молочные железы наполняются молозивом, густой желтоватой жидкостью, которая сменяется молоком по мере повышения объема лактозы (молочного сахара). Лактоза – один из основных углеводов молока и является уникальным для него сахаром.

Этот процесс запускают гормоны пролактин, окситоцин, кортизол, инсулин, гормоны щитовидной и паращитовидной желез, а также гормон роста. Ключевым для производства молока является пролактин[58]. Нормальный уровень этого гормона в крови не беременных и не кормящих женщин колеблется на уровне 10 нанограмм на миллилитр, но у кормящих женщин его в два?три раза больше. (Нанограмм – одна миллиардная грамма.)

Гормоны серьезно влияют на рост и функционирование молочной железы, а в грудном молоке, в свою очередь, содержится мощный коктейль гормонов и гормоноподобных веществ. Если вы считали, что молоко – это чистая, белая, инертная субстанция, полная витаминов, минералов и других полезных веществ, представьте его несколько иначе – как концентрированный источник химических посланников, каждый из которых имеет собственную миссию, влияя на рост и развитие новорожденного. Одно из исследований показало, что некоторые компоненты молока способны влиять на метаболизм, в том числе на деление клеток младенца. В древности молоко называли «белой кровью»[59].

Вот некоторые гормоны, присутствующие в молоке: окситоцин, пролактин, стероидные гормоны надпочечников и яичников, Gn?RH (гонадолиберин), GRF (соматолиберин), инсулин, соматостатин, релаксин, кальцитонин и нейротензин, простагландины (гормоноподобные вещества, образующиеся в разных частях тела, а не в каком?то одном органе, как большинство гормонов), и все это на уровнях, превышающих те, что наблюдаются в крови кормящих матерей; кроме того, TRH (тиреолиберин), TSH (тиреотропный гормон), тироксин, трииодотиронин, эритропоэтин и бомбезин, хотя этих веществ в молоке меньше, чем в крови матери. Также молоко содержит множество факторов роста, в том числе фактор роста эпидермиса, инсулиноподобный фактор роста ИФР?1 и фактор роста нервов. В нем содержится более сорока энзимов со множеством функций, развивающих иммунную систему младенца и в некоторых случаях влияющих на созревание определенных клеток[60].

Все зрелое грудное молоко переносит сотни различных химических компонентов. Состав молока различается между видами животных, между матерями, молочными железами, между кормлениями и меняется в ходе лактации[61]. Различные молочные железы производят молоко разного состава для разных животных с различными пищевыми потребностями.

Суть в том, что молоко млекопитающих, будь то люди, коровы или другие существа, является мощным биохимическим коктейлем высокой сложности, предназначенным для обеспечения индивидуальных потребностей малышей того же вида. Это не значит, что коровье молоко – плохая пища: это прекрасная пища, но только для телят.

И в этом кроется источник проблемы.

 

Проблемы с молоком

 

Ученые связывают множество человеческих заболеваний с потреблением коровьего молока. Вот некоторые из них:

– Младенцы, которых в первый год жизни кормят цельным коровьим молоком, рискуют получить дефицит железа. Многие специалисты, в том числе Американская академия педиатрического комитета по питанию, рекомендуют исключить цельное коровье молоко из питания детей первого года жизни[62]. Железо в коровьем молоке усваивается детьми с трудом, к тому же оно мешает усвоению железа из других продуктов. Хуже того – коровье молоко способно привести к потере железа из?за желудочно?кишечного кровотечения[63]. Педиатры давно знают, что коровье молоко нередко вызывает у младенцев колики. У детей кормящих матерей случаются колики даже в том случае, если коровье молоко выпьет сама женщина, поскольку содержащиеся в нем антитела способны проникать через кровеносную систему в молоко матери, а оттуда – в младенца[64]. Вот как описывает аллергию на коровье молоко один из британских педиатров: «Младенец, получающий белок коровьего молока, может постоянно беспокоиться и чувствовать себя плохо, периодически кричать и испытывать боль. Он может быть чрезмерно прожорливым и постоянно отрыгивать; у него может появиться жидкий, слизистый стул с кровью и иногда с сахарами. Часто встречается медленный набор веса и анемия. Если родители, братья и сестры страдают от экземы, сенной лихорадки или астмы, у младенцев, потребляющих коровий белок, может возникать лицевая или генерализованная экзема, постоянная заложенность носа и шумное дыхание; эти симптомы могут усиливаться, с желудочно?кишечными нарушениями или без них»[65].

– Инсулинозависимый диабет (1?й тип, или возникающий в детстве) связан с молочными продуктами. Эпидемиологические исследования разных стран показывают сильную связь между употреблением молочных продуктов и возникновением инсулинозависимого диабета[66]. Это заболевание, которое появляется в раннем подростковом возрасте и приводит ко множеству смертей в одной только Великобритании, начинается с разрушения иммунной системой бета?клеток в поджелудочной железе, производящих инсулин. Возможно, здесь есть и генетическая предрасположенность, но свидетельства говорят о том, что болезнь связана с аллергией на коровий белок.

– Молоко – одна из наиболее распространенных причин пищевых аллергий и самая частая причина аллергии у младенцев[67]. Молочный белок, который организмом некоторых людей распознается как чужой, – одна из причин экземы, астмы и мигрени. На встрече Американского общества микробиологов высказывалась мысль, что из тысяч ежегодных случаев внезапной младенческой смерти в США некоторые могут быть вызваны аллергией на коровье молоко, поскольку младенцы, которых кормят грудью, реже умирают безо всякой причины[68]. Проблемы с дыханием, афтозный стоматит, заболевания кожи и другие явные и скрытые аллергии могут вызываться молочными продуктами. Примерно 70 % взрослого населения планеты не способно переваривать лактозу, что, по мнению диетологов, совершенно нормальное состояние, а не какое?то отклонение[69]. Симптомы непереносимости лактозы включают в себя боль в брюшной полости, метеоризм, диарею и облегчаются приемом фермента – лактазы, – разрушающего лактозу. Непереносимость лактозы может быть естественной системой раннего оповещения: возможно, так природа пытается сказать нам, что мы едим неправильную пищу.

– Молоко – великолепная культура?посредник для роста и передачи многих вредных бактерий и микроорганизмов. Для разрушения Coxiella burnetti, вызывающей ку?лихорадку, и микобактерии туберкулеза (которые считались патогенами коровьего молока, наиболее устойчивыми к высоким температурам) была разработана пастеризация. Однако, судя по результатам двух исследований, микроб под названием Mycobacterium paratuberculosis может выживать при температуре 63 °С в течение 30 минут (эквивалент одного из типов пастеризации), а при температуре 71,7 °С (другой тип пастеризации) – в течение 15 секунд, прежде чем молоко быстро охладят до десяти градусов (что происходит при высокотемпературной быстрой пастеризации), если этой бактерии было много до тепловой обработки[70]. Бацилла паратуберкулеза вызывает у коров хронический энтерит, или болезнь Йоне, – неизлечимое хроническое инфекционное заболевание, для которого характерна диарея, потеря веса и истощение. Это одно из самых распространенных бактериологических заболеваний домашних животных во всем мире. Считается, что оно связано с синдромом раздраженного кишечника у людей[71], имеющегося у 20 % населения США[72].

– Листерия моноцитогенная – бактерия, которая встречается в мягких сырах и может вызывать очень серьезные заболевания, включая менингит и заражение крови. Смертность от нее достигает 30 %[73]. В группу повышенного риска попадают беременные женщины и их младенцы, пожилые люди и люди с подавленной иммунной системой, в том числе проходящие химиотерапию. Эти уязвимые группы образуют значительный процент популяции. Инкубационный период до начала заболевания может достигать десяти недель, поэтому определить продукты, в которых содержалась инфекция, очень сложно.

– Кроме всего вышесказанного, есть еще одна проблема: молочным животным на совершенно законных основаниях вводится широкий спектр химических веществ[74]. К ним относятся антибиотики для лечения инфекций и ускорения роста, антипаразитические лекарства, препараты против глистов. В США и некоторых других странах простагландины и гипофизарные гормоны, в том числе окситоцин, лютеинизирующие гормоны и фолликулостимулирующие гормоны, используются по назначению ветеринаров. Утверждается, что препараты не влияют на безопасность пищи, если даются в правильной дозировке. Однако их могут использовать неправильно – окситоцин, например, повышает производство молока, – а значит, необходим тщательный и эффективный надзор, чтобы продукция действительно не содержала избыточных гормональных остатков[75].

– Интенсивное фермерство означает, что все меньшее и меньшее число коров искусственно вынуждают производить все больше и больше молока (если вы полагаете, что существует молочное перепроизводство, вы правы, но с экономикой молочной индустрии это не имеет ничего общего). В США, например, наблюдается почти постоянный годовой прирост производства молока на одну корову в объеме 1,5–2 %. Сейчас коровы беременеют гораздо раньше, и время между беременностями сокращается. Телят забирают, после чего коровы дают больше молока и делают это дольше, чем когда?либо прежде. Затем их забивают на бойне. Одним из последствий такого порядка вещей является увеличение числа случаев мастита и других инфекций коровьего вымени, что может повлечь попадание в молоко гноя. Даже в Европейском союзе питьевое молоко продается на законных основаниях, если в нем содержится до 400 тысяч гнойных телец на миллилитр. (Директива Евросоюза 92/46/ЕЕС.) Это значит, что одна чайная ложка молока может содержать два миллиона гнойных клеток. Повышенное количество гнойных клеток снижает качество молока, и фермеры дают животным антибиотики. В 1990 году Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США обнаружило антибиотики и другие лекарства в 51 % семидесяти образцов молока из 14 городов[76]. Специалисты обеспокоены, что подобные «лекарственные примеси» могут увеличивать аллергическую реакцию на питьевое молоко и укреплять устойчивость бактерий к антибиотикам, из?за чего людей будет все сложнее лечить. В Европейском союзе подсчитано, что у 3?10 % человеческой популяции наблюдается аллергия на пенициллин и другие антибиотики, чаще всего использующиеся для лечения мастита у коров. В отчете утверждается, что чрезмерное использование противомикробных лекарств для лечения мастита (связанных с rBGH – см. далее) может приводить к появлению резистентных к ним бактерий[77].

– Молоко – это концентрированный источник химических веществ, которые обеспечивают рост и благополучие новорожденных и юных животных. К сожалению, многочисленные искусственные препараты, которые организм не может отличить от природных веществ, также попадают в молоко и остаются там. Выдвинуто предположение, что загрязняющие вещества в молоке удваивали уровень смертности израильтянок от рака молочной железы до 1976 года (по сравнению с другими странами с тем же средним потреблением пищевого жира)[78]. В израильском молоке найдены три канцерогена, одним из которых оказался ДДТ[79], имеющий сходные с эстрогенами характеристики. Общественное осуждение этих вредных веществ в 1978 году побудило правительство радикально уменьшить их уровни в молоке. После этого с 1978 по 1986 год в Израиле наблюдалось падение смертности от рака груди. Загрязняющие вещества – жирорастворимые ПХД (полихлориддифенил) и диоксины, способные вызвать рак и разрушить эндокринную систему, – могут концентрироваться в молоке при подножном кормлении скота (см. главу 6) вместе с некоторыми радиоактивными изотопами, выпущенными в результате ядерных испытаний. Недавние исследования показали, что даже грудное молоко «чистых» людей содержит до 350 искусственных веществ или загрязнителей.[80]

 

Серьезное доказательство

 

Итак, коровье молоко, идеальное питание для телят, совсем не идеально для взрослых людей. Но как молочные продукты связаны с раком молочной железы и простаты?

Я убеждена, что потребление молочных продуктов (молока и мяса молочных животных), в том числе маложирных продуктов – йогуртов, – повышает риск возникновения рака груди и простаты. Когда я прекратила есть все молочные продукты, большая «вторичная» раковая опухоль в лимфатических узлах моей шеи, считавшаяся неизлечимой, исчезла через несколько недель. По?моему, достаточно весомое доказательство.

Но это еще не все. Поскольку многие мощные вещества в молоке играют важную роль в развитии молодых млекопитающих, влияя в том числе на клеточное деление – а молоко вырабатывается именно для этой цели, – следует задать вопрос: что будет, если вещества, стимулирующие клеточный рост у новорожденных животных, пошлют аналогичные сигналы в ткани взрослого человека?

Давайте рассмотрим ряд подозрительных веществ, начав с уже упомянутого фактора роста ИФР?1. Инсулин и инсулиноподобные факторы роста заставляют клетки увеличиваться в размерах. Инсулин помогает питательным веществам просто и быстро переходить из кровеносной системы в клетки. Инсулиноподобные факторы роста участвуют в процессах клеточного роста и клеточной дифференциации. В ходе эволюции возник сложный набор факторов, благодаря работе которых ИФР действовали только тогда, когда условия для роста были оптимальными. Особенно важен в этом случае уровень цинка[81].

В 1994 году на рынке США появилась генно?инженерная копия бычьего гормона роста BGH[82] – рекомбинантный бычий гормон роста rBGH (или бычий соматотропин), одобренный Управлением по контролю качества пищевых продуктов и медикаментов. Для производства гормона берется определенная генетическая последовательность, несущая инструкцию по созданию BGH из ДНК коров, и внедряется в бактерии кишечной палочки, которые затем начинают производить значительные объемы rBGH.

Влияние rBGH на молочные железы кормящих коров выражается в повышении секреторной активности, стимуляции кровеносной системы, росте потребления питательных веществ и увеличении выработки молока. Когда гормон вводят коровам, он увеличивает производство молока в среднем на 12 %. В Европе и Канаде существует мораторий на его использование, но в США с 1995 по 1996 год его применение увеличилось на 45 %. В отличие от большинства других гормонов животных, разрешенных к использованию в США, для rBGH не требуется ветеринарного предписания. Согласно Общему соглашению по тарифам и торговле, Евросоюз не может запретить импорт молока и молочных продуктов из США и других стран, где используют rBGH[83].

Какое влияние бычий гормон роста оказывает на людей? От своего человеческого эквивалента он структурно отличается на 35 %, поэтому считается, что никакого влияния быть не может: гормон не способен связаться с подходящими рецепторами в человеческой ткани (например, в ткани молочной железы). Однако ряд ученых предполагают, что дополнительные аминокислоты в генетически модифицированных продуктах оказывают невероятно сильное воздействие на коров и опасны для людей.

Больше всего меня волнует то, что rBGH делает с молоком. Изменения в составе молока у коров, которым вводили rBGH, были замечены еще в 1985 году: ученые сообщили об изменении в пропорциях коротких и средних цепей жирных кислот, а изменения длинных цепей жирных кислот подтвердились совсем недавно[84].

Согласно исследованиям, одним из самых важных влияний rBGH, связанных с раком молочной железы и простаты, является высвобождение дополнительных объемов инсулиноподобного фактора роста – 1. Инсулин и инсулиноподобные факторы роста (ИФР?1 и ИФР?2) выделяются клетками в кровеносную систему и межклеточное пространство всех млекопитающих. ИФР?1 стимулирует клеточное деление, особенно в первой фазе клеточного цикла, когда клетки растут и производят новые белки. Также он оказывает инсулиноподобное влияние – например, стимулируя хранение глюкозы в жировых клетках. Больше всего ИФР?1 производит печень. Кроме того, она производит два белка, блокирующих его активность, – связывающие ИФР белки 1 и 3.[85]

В отличие от бычьего гормона роста, ИФР?1 в молоке коз, овец, коров, людей и других млекопитающих абсолютно одинаков. Уровни ИФР?1 в коровьем молоке выше, чем в человеческом, от природы, но его средняя концентрация в молоке коров, которым вводили rBGH, еще выше (по подсчетам, в обработанном молоке его в 2–5 раз больше), а уровень ИФР?1 в мясе таких коров повышен примерно в два раза по сравнению с животными, которым rBGH не вводили. Скажем, в крови брахманской коровы уровни ИФР?1 выше, чем у породы абердин?ангус[86].

Многие годы молочная промышленность повышала средний уровень надоев, скрещивая породы, которые производили молоко лучше других. Это привело к селекции коров, имевших высокие уровни естественного BGH, так что объемы ИФР?1 в молоке начали расти еще до начала эпохи rBGH. Кроме того, длительное введение коровам гормонального имплантата эстрадиола в качестве стимулятора роста повышало секрецию ИФР?1. ИФР?1 не разрушается во время пастеризации. В экспериментах по обработке молока в течение 45 секунд при температуре 145 °С (дольше, чем требуется для пастеризации согласно постановлению Министерства сельского хозяйства) концентрация ИФР?1 не снизилась[87].

Поскольку в людях ИФР?1 биологически активен и заставляет делиться клетки, в том числе и клетки молочных желез у девочек во время пубертатного периода, его высокие уровни в питьевом молоке наводят на вопрос: может ли ИФР?1 из молока или мяса молочных животных стимулировать неправильное деление и рост клеток у людей, а следовательно, вызывать рак?

В 1998 году американо?канадская исследовательская группа под руководством доктора Сьюзан Ханкинсон показала, что из женщин в пременопаузе те, чья концентрация ИФР?1 в крови была самой высокой, имели в три раза больший риск развития рака груди, чем женщины, уровень содержания ИФР?1 которых был низким[88]. Среди женщин моложе пятидесяти риск был выше в семь раз! Авторы исследования указывают на «прочные непрямые доказательства взаимосвязи ИФР?1 и риска развития рака груди» и отсылают к экспериментам, согласно которым ИФР?1 стимулирует рост раковых клеток молочных желез у мышей. Это, а также работа Чена и коллег в 1998 году[89] о связи уровней ИФР?1 и рака простаты являются перспективными исследованиями, где на протяжении многих лет проверялась бессимптомная группа пациентов, и те, у кого заболевание возникло, сравнивались с теми, кто не заболевал. Подобные перспективные исследования подходят для определения причинно?следственных связей лучше, чем ретроспективные, проводимые, когда болезнь уже развилась, поскольку в последнем случае есть вероятность, что высокие уровни ИФР?1 вызваны именно раком.

По мнению группы под руководством доктора М. Н. Поллака, профессора онкологии в Монреальском университете Макгилла, дальнейшие исследования подобных связей необходимы, чтобы более четко оценить влияние ИФР?1 на рак груди и разобраться в вероятности взаимоотношений между уровнями ИФР?1 в пременопаузе и раком молочной железы у женщин в менопаузе. Уровни ИФР?1 в крови поднимаются до максимума во время пубертатного периода, а это, разумеется, время быстрого роста. В начале пубертатного периода ИФР?1 подает клеткам молочных желез сигнал делиться, и грудь начинает расти. По мнению доктора Поллака, это вещество играет аналогичную роль в стимулировании раковых клеток молочной железы. Если вы помните, одно из действий тамоксифена – снижение уровней ИФР?1 в крови[90].

Исследователи из Университета Макгилла и Гарвардской школы общественного здоровья в США обнаружили, что повышенный уровень ИФР?1 является значимым указателем на рак простаты[91]. Для мужчин, имеющих максимальный уровень ИФР?1 в крови, риск развития рака простаты был в 4,3 раза выше по сравнению с теми, чей уровень ИФР?1 был самым низким. В своей статье, опубликованной в журнале Science, профессор Поллак пишет: «До сих пор исследователи рака простаты сосредотачивались на таких мужских гормонах, как тестостерон, но результаты по ИФР?1 открыли совершенно новое направление исследований. Это похоже на открытие связи между уровнями холестерина и риском развития сердечных заболеваний».

По мнению профессора Поллака и его группы, ИФР?1 является митогенной (стимулирующий деление клеток) и антиапоптической (предотвращающий клеточное самоубийство) субстанцией. Он влияет на плодовитость многих клеточных типов, в том числе на некоторые нормальные клетки молочной железы. Работа Поллака подтверждается другим исследованием, авторы которого предполагают связь между ИФР?1 и развитием рака простаты: они обнаружили, что мужчины с высоким уровнем ИФР?1 в четыре раза чаще страдают от рака простаты по сравнению с теми, чей уровень низок[92]. Другое исследование 1998 года подтверждает, что высокие уровни ИФР?1 связаны с большими относительными рисками возникновения распространенных видов рака[93]. Ни один из этих исследователей напрямую не связывал уровни ИФР?1 в человеческом организме с потреблением молока и молочных продуктов, однако в 1996 году доктор Сэмюэл С. Эпштейн из Университета Иллинойс в Чикаго опубликовал статью, где говорилось, что ИФР?1 коров, которым вводили rBGH, может вызывать рак молочной железы и толстой кишки у людей, употреблявших их молоко[94]. Другие работы, в том числе исследование Аутватера и коллег[95], проанализировавших свыше 130 научных публикаций, также отметили эту связь.

По моему мнению, информация выглядит достаточно серьезной. В 1995 году Европейский союз сумел отклонить использование rBGH[96]. Не так давно комитет Еврокомиссии подтвердил открытие повышения уровня ИФР?1 в молоке коров, которым вводили rBGH[97]. В отчете Научного комитета Евросоюза сделан вывод, что повышенные уровни ИФР?1 значительно увеличивают риск развития рака молочной железы и простаты: «Характеристики риска указывают на связь уровня ИФР?1 в крови с повышенной относительной вероятностью возникновения рака молочной железы и простаты». Отчет приводит экспериментальные и эпидемиологические свидетельства такой связи. В нем же делается вывод о необходимости оценки различных способов измерения концентрации ИФР?1 и его самых мощных, усеченных форм. Возможно, имеющиеся аналитические технологии недооценивают реальные уровни ИФР?1 в молоке, пренебрегая связанными фракциями белка.

Конечно, многое еще предстоит узнать о том, как именно ИФР?1 влияет на развитие рака молочной железы и простаты, однако и сейчас мы знаем достаточно, чтобы что?то предпринять и защитить себя. Предполагается, что ИФР?1 увеличивает пролиферацию раковых клеток молочной железы через действие рецепторов ИФР?1[98]. На данный момент известно, что:

– Культуры раковых клеток молочной железы реагируют на мельчайшую концентрацию ИФР?1, умножаясь 4–5?кратно[99].

– Почти все линии раковых клеток молочной железы (культуры) и раковые клетки молочной железы из свежих опухолей имеют рецепторы для ИФР?1; интенсивность связывания ИФР?1 с опухолями повышена по сравнению с нормальной тканью молочной железы[100].

– Средние концентрации ИФР?1 в первичных раковых клетках молочной железы значительно выше, чем в нормальной ткани молочных желез[101].

– ИФР?1 влияет на клеточный цикл и онкогены. Мельчайшие концентрации ИФР?1 меняют относительное количество раковых клеток молочной железы в каждой фазе их цикла[102]. Такие изменения могут вызывать нерегулируемый рост опухоли.

– Согласно свидетельствам, сверхэкспрессия рецепторов ИФР?1 – ключевой фактор превращения нормальной ткани молочной железы в раковую. Одним из критериев эффективности лечения рака является удачное снижение уровня ИФР?1 или блокирование его рецепторного связывания. Кроме того, другие гормоны и факторы роста способны взаимодействовать с ИФР?1, побуждая опухоль расти. Проблема с ИФР?1 может касаться его способности делать измененные клетки более чувствительными к сигналам других факторов роста[103].

Аргумент лобби rBGH заключается в том, что ИФР?1 возникает в молоке естественным путем и, хотя введение rBGH молочным коровам повышает в молоке объемы ИФР?1, «он находится в пределах, наблюдающихся у коров, которым rBGH не вводили, особенно у тех, кто находится на ранней стадии лактации». Также они указывают, что ИФР?1 есть и в человеческом организме (но степень, до которой эти уровни отражают западную диету, богатую молоком, неизвестна). Стоит заметить, что наш организм вырабатывает и собственный холестерин, однако связанные с холестерином заболевания (сердечные) вызваны потреблением дополнительных объемов, находящихся в молочных и других животных продуктах. Почему такая ситуация неприменима в случае ИФР?1? Да, мы производим собственный ИФР?1, но разве болезнь не может вызываться его употреблением в молочных продуктах и мясе молочных животных? По мнению Маколея, хотя ИФР?1 – естественный компонент организма, он может быть связан со злокачественными заболеваниями, если его становится слишком много[104].

У людей уровень свободного или циркулирующего в крови ИФР?1 уменьшается с возрастом сообразно его роли в росте. У девочек?подростков уровень ИФР?1 выше, чем у мальчиков; у взрослых разница увеличивается. Его уровень повышается у беременных женщин. Хотя ИФР?1 необходим для роста, его количество нельзя тесно связывать со скоростью роста; кроме всего прочего, ИФР?1 может поступать извне. Предполагается, что уровень ИФР?1 может зависеть и от питания[105].

Мы знаем, что ИФР?1 стимулирует рост при концентрации 1 нг/мл. Молоко содержит примерно 30 нг/мл, а два стакана молока в день – 200 нг ИФР?1 на килограмм у человека весом 70 кг[106]. Молоко млекопитающих обладает особыми формами ИФР?1, которые в десять раз сильнее обычного ИФР?1. В коровьем молоке на эту особую форму приходится 3 % ИФР?1[107].

Производители молока и молочных продуктов считают, что гормоны и другие вещества не попадают в кровеносную систему человека, разрушаясь в процессе пищеварения. В случае с rBGH или с естественным BGH и ИФР?1 оба вещества – белки; считается, что ферменты пищеварительного тракта делят их на простейшие аминокислоты, которые усваивает организм (поэтому коровам делают инъекции rBGH). Однако с начала 1990 годов влияние высоких уровней ИФР?1 в молоке на пищеварительный тракт рассматривается с гораздо большим вниманием. В 1991 году американские национальные институты здоровья сделали обзор по безопасности rBGH (придя к выводу, что вещество безопасно), утверждая, однако, «необходимость дальнейших исследований для определения безопасности потребления коровьего ИФР?1 для детей, подростков и взрослых»[108]. Они признали: «Неизвестно, имеет ли дополнительный объем инсулиноподобного фактора роста в коровьем молоке [от коров, которым вводили rBGH] влияние на пищевод, желудок и кишечник». Три исследования вывели возможную связь:

– Некоторые люди страдают от акромегалии, или гигантизма, для которого характерен чрезмерный рост головы, лица, стоп и кистей. Болезнь вызывается естественным перепроизводством ИФР?1. Недавние сообщения указывают на то, что люди с акромегалией значительно чаще других страдают от опухолей толстой кишки[109].

– Два британских исследователя, Чаллакомб и Уилер, экспериментировали с ИФР?1 на клетках тонкого кишечника человека. Выяснилось, что ИФР?1 стимулирует клеточное деление (а рак и есть бесконтрольное клеточное деление)[110].

– Исследование, вышедшее в 1995 году в журнале Cancer Research, указывает на способность ИФР?1 стимулировать рост раковых опухолей у лабораторных животных и людей, блокируя программируемую смерть клеток (апоптоз)[111].

Даже исследователи, которые поддерживают использование rBGH, соглашаются с тем, что «потенциальные эффекты вводимого ИФР?1 на пищеварительный тракт необходимо исследовать дальше»[112]. Конечно, человеческий кишечник отличается от кишечника жвачных животных – коров, овец и коз, чье молоко мы получаем. Их пищеварительные тракты предназначены для переваривания больших объемов растительной пищи – травы. Но может ли кишечник некоторых людей быть плохо приспособлен для переваривания молочных продуктов, из?за чего биологически активные вещества попадают в кровь? Могут ли эти «утечки» из пищеварительного тракта возрастать во время стресса? Влияет ли разница в способности переваривать молочные продукты на степень подверженности человека раку груди или простаты?

Другим аргументом молочного лобби является тот факт, что в человеческой слюне содержится ИФР?1, который во время переваривания расщепляется. Однако независимые исследования показали, что гормоны роста в молоке, очень схожие с ИФР?1, не разрушаются пищеварительной системой вследствие защитного эффекта казеина (основного белка молока)[113]. В отчете Европейского научного комитета за 1999 год (см. ссылку 53) утверждается: «Есть четкое доказательство того, что ИФР?1, попавший в организм через пищеварительный тракт, достигает рецепторов кишечника в своей биологически активной форме».

Была выдвинута мысль, что гомогенизация и другие методы обработки молока могут увеличивать риск попадания в кровь канцерогенных гормонов и других веществ, влияющих на молочные железы или простату. Гомогенизация равномерно распределяет в молоке жировые шарики, не позволяя отделяться компонентам сливок. Молоко пропускают через очень мелкий фильтр при очень высоком давлении, чтобы примерно в десять раз уменьшить объем шариков жира (которые в противном случае обособятся как сливки). Гомогенизация равномерно распределяет молекулы жира в молоке, так что после 48 часов хранения при температуре 7 °С видимого отделения сливок не происходит. По мнению некоторых ученых, этот процесс заключает биологически активные белки и гормоны в жировую оболочку (подобно тому, как лекарства от простуды защищены растворимыми желатиновыми капсулами), которая сохраняется, пока не дойдет до той части пищеварительного тракта, в которой возможно ее расщепление. В результате гормоны остаются целыми и могут попасть в кровь. Оказавшись в кровеносной системе, такие химические вещества способны повлиять на ткани молочной железы и простаты, а также стимулировать раковые клетки, где бы те ни находились, – к примеру, вторичные опухоли в легких или печени (помните, что раковые клетки груди и простаты сохраняют структурную принадлежность к своему органу в любой части тела!). Из?за развития пищевой промышленности молоко теперь может соответствовать своему юридическому определению лишь в минимальной степени, а избыток жира, сыворотка или лактоза удаляются, продаются отдельно или добавляются к другим продуктам питания. Следовательно, молочными теперь оказываются такие продукты, в которых раньше мы никогда бы не заподозрили наличие компонентов молока (см. главу 5).

Рак простаты и молочной железы существует в западном обществе с древних времен. Если внимательно посмотреть на картину Рембрандта «Вирсавия» (1654), находящуюся в Лувре, становится понятно, что у модели Рембрандта на левой груди была большая опухоль. С тех пор как западное общество сформировало устойчивые крестьянские хозяйства, люди потребляют огромные объемы молока, и даже без использования rBGH в нем содержится большое количество ИФР?1, постепенно возрастающее из?за селекции молочных коров. Недавние споры относительно rBGH могут привлечь общественное внимание к содержащемуся в молоке ИФР?1, о котором раньше знали лишь несколько ученых?специалистов.

 

 

И все же ИФР?1 – лишь одно из нескольких биологически активных веществ молока, способных играть важную роль в возникновении рака молочной железы и простаты. Какие еще вещества в нем содержатся?

 

ИФР?2

 

По мнению Аутватера и коллег[114], ИФР?2 в человеческом и коровьем молоке также является мощным митогеном (веществом, стимулирующим клеточное деление). Управление по контролю качества пищевых продуктов и медикаментов США сообщило, что уровни ИФР?1 составляют примерно 30 нг/мл, в то время как уровни ИФР?2 – примерно 350 нг/мл, то есть в десять раз больше. Современные исследования сосредотачиваются на ИФР?1 из?за влияния rBGH на его концентрацию, и об ИФР?2 написано довольно мало. Однако один эксперимент, касавшийся повышения уровня ИФР?2 у трансгенных мышей (20–30?кратное превышение нормы), через 18 месяцев показал развитие большого числа опухолей.

 

Пролактин

 

Гормон пролактин – это фактор роста, необходимый для быстрого развития и дифференциации человеческой молочной железы, а также ключевой гормон молока. Пролактин находится в любом молоке, хотя между человеческим пролактином и пролактином других животных есть разница. Несколько исследовательских групп связали этот гормон с раком простаты и молочной железы. В 1992 году Харагучи с коллегами[115] из Университета Южной Флориды опубликовали в International Journal of Cancer статью, где было сказано: «Пролактин играет ключевую роль в регуляции и росте клеток молочной железы, а также влияет на развитие опухолей». Их исследования основывались на культурах клеток человеческой протоковой карциномы, использующих человеческий пролактин.

Клевенджер с коллегами[116] из Университета Пенсильвании, в 1995 году опубликовавший статью в American Journal of Pathology, сделал вывод, что пролактин играет важную роль в патогенезе рака молочной железы. В 1989 году Вондерхаар[117] из Национального института рака США обнаружил, что одна и та же клеточная культура отреагировала на овечий и человеческий пролактин (при отсутствии эстрогенов) двух?, трехкратным увеличением числа раковых клеток. Второе поколение клеток продемонстрировало еще больший ответ. Вондерхаар заключает: «Эта информация свидетельствует о том, что сам по себе пролактин является митогеном (то есть стимулирует клеточное деление) в раковых клетках молочной железы у долговременных культур». Исследования рецепторов пролактина в простате, проводившиеся в Университете Турку в Финляндии, дали основания для выводов, что пролактин способен усиливать синтез ДНК в эпителиальных клетках[118]. Некоторые экспериментальные свидетельства способности бычьего пролактина стимулировать культуры раковых клеток молочной железы человека можно назвать спорными[119]. Однако способность бычьего пролактина действовать как митоген в культурах базально?клеточного рака груди считается доказанной. Согласно Вондерхаару, 80 % линий раковых клеток молочной железы человека реагируют на пролактин как на митоген[120]. В 1999 году Струман с коллегами[121] показали, что человеческий пролактин и гормоны роста ангиогенны, то есть стимулируют развитие микрососудистых структур, а во второй главе я упоминала, что раковая опухоль нуждается в развитой системе кровоснабжения, и ученые разрабатывают антиангиогенные вещества, которые должны этому препятствовать. Одни и те же молекулы могут иметь антиангиогенные качества. Эти качества играют важную роль в развитии сосудистых связей между матерью и развивающимся плодом (стресс и некоторые лекарства, в том числе от психотических расстройств, повышают количество пролактина в крови). Согласно исследованию медицинского центра Университета Пенсильвании, пролактин оказывает серьезное воздействие на метастазы рака груди[122].

Удивительно, что лабораторный пролактин измеряют путем добавления молока в культуру раковых клеток (лимфому крыс), после чего взвешивают и определяют разницу в массе раковых клеток, подсчитывая концентрацию пролактина! Эта техника – чувствительный биологический метод (который полагается на биологические, а не химические реакции) определения уровня пролактина в молоке и зависит от его способности стимулировать рост раковых клеток. Впервые я узнала об этом из книги «Грудное вскармливание – руководство для специалистов»[123]. Кроме того, генно?инженерный пролактин продается для экспериментов с опухолями, зависимыми от пролактина[124].

Пролактин в молоке считается биологически активным: у новорожденных млекопитающих он стимулирует транспорт жидкостей, натрия, калия и кальция. Мы производим собственный пролактин. Возможно, как и в случае с холестерином, триглицеридами и ИФР?1, болезнь вызывается потреблением пищи (особенно в больших количествах) с дополнительными объемами этого вещества, учитывая к тому же, что там находится несколько иная его версия по сравнению с человеческим пролактином.

Итак, по крайней мере один гормон – ИФР?1, – содержащийся в молоке и мясе убитых молочных коров, стимулирует развитие рака. Есть свидетельства, что пролактин и ИФР?2 активизируют раковые клетки. А ведь это лишь три из множества биологически активных веществ в молоке, влияющих на рост и развитие новорожденных того же вида. В молоке присутствует фактор роста эпидермиса, тоже митоген. Хорошо известно, что он стимулирует развитие и рост эпидермальных и эпителиальных тканей[125].

В 1998 году Йельский университет в США провел удивительную работу, показавшую, что ткань молочной железы пациентов с опухолями содержала тесно связанные скопления оксалата кальция или фосфата кальция[126]. Именно эти скопления обнаруживаются на маммограммах и указывают на наличие опухоли. Отложения имеют разные соотношения кальция к фосфору в зависимости от их местонахождения в груди. Минеральные осадки, связанные с тканями вблизи млечных протоков, имеют соотношения кальция к фосфору, сходные с теми, что наблюдаются в человеческом молоке.

Значит ли это, что опухолевые клетки молочных желез пытаются производить молоко? Возможно, они стали злокачественными потому, что какие?то вещества приказали им производить молоко, в то время как остальные условия этому не соответствовали, и клетки оказались в стрессе, из?за чего ошибочно начали копировать собственную ДНК

(схему их функционирования и поведения). Может ли быть так, что гормоны и факторы роста, получаемые нами с пищей и циркулирующие в крови, запутывают гормональную систему организма?

Если ткань молочной железы часто омывается жидкостью с высоким уровнем фактора роста, который во время пубертатного периода подает сигнал к развитию молочных желез, и/или с основным гормоном млекопитающих, который поддерживает выработку молока, неудивительно, что клетки совершают ошибку, ведущую к раку.

 

Эстрогены

 

Официально эстрогены считаются одним из основных факторов развития рака молочной железы, а тестостерон – рака простаты. Эстрогены участвуют в изменениях, начинающихся у девочек в пубертатном периоде, влияя на рост и развитие влагалища, матки и фаллопиевых труб. Они увеличивают грудь через рост протоков, стромальных (поддерживающих) тканей и приращение жира. Эстрогены формируют контуры женского тела и окончательно достраивают скелет. Они отвечают за рост подмышечных и лобковых волос, пигментацию сосков и ареол.

Человеческий менструальный цикл начинается с подготовки утолщенной, наполненной кровью выстилки полости матки для возможной беременности. Если беременность не возникает, организм избавляется от выстилки через влагалище. Этот цикл подготовки и сброса повторяется примерно раз в месяц. Маточный цикл контролируется гормонами яичников – эстрогенами и прогестероном.

В первую неделю после месячных эстрогены (от слова oestrus – жар или плодовитость) начинают создавать выстилку матки, а овариальные фолликулы – развивать яйцеклетку. Примерно через двенадцать дней после начала последней менструации уровни эстрогенов (в основном эстрадиола) достигают пика, а затем спадают, когда созревает фолликул с яйцеклеткой. Происходит овуляция, и яйцеклетка перемещается в матку по фаллопиевым трубам, готовая к оплодотворению. Во второй половине менструального месяца преобладает выработка прогестерона желтым телом яичников. Подъем уровня прогестерона во время овуляции вызывает подъем температуры тела примерно на 0,5 °С. Если беременность не возникает в течение 10–12 дней после овуляции, уровни эстрогенов и прогестерона резко падают, запуская сброс подготовленного секреторного слоя матки и менструацию, после чего цикл начинается вновь. Если возникает беременность, производство прогестерона повышается, сброса эндометрия не происходит, на нем прикрепляется и начинает развиваться эмбрион. Во время беременности производством прогестерона занимается плацента; постепенно его уровень повышается до максимума, особенно на поздних сроках беременности.

Таким образом, ежемесячные подъем и падение уровня эстрогенов и прогестерона объясняют менструальный цикл и, в свою очередь, контролируется другими гормонами, которые выделяет главная эндокринная железа – гипофиз, расположенный в основании мозга.

Весь этот сложный цикл является частью информационной контролирующей системы обратной связи с многочисленными нервными центрами, делящими и объединяющими множество биохимических, гормональных, иммунологических и эмоциональных состояний. Система функционирует как гигантский аналоговый компьютер, способный формулировать и посылать химические сигналы, или гормоны, в гипофиз и контролировать другие функции тела, в том числе иммунную систему и эмоциональное здоровье. Неудивительно, что на месячные (как и на множество других функций тела) влияют питание, эмоциональное состояние, стресс, неполовые гормоны, болезни и лекарства.

Прогестерон и эстрогены тесно связаны. Прогестерон – молекула – предшественник эстрогенов. Три самых важных гормона класса эстрогенов – эстрон, эстрадиол и эстриол. В популярной литературе, однако, каждый член класса именуется эстрогеном. В классе прогестерона найден лишь один гормон. Таким образом, прогестерон – это и название класса, и его единственный гормон.

Слово «эстрогены» означает класс гормонов, производимых в процессе действий, так или иначе связанных с половой активностью. Фитоэстрогены – растительные компоненты эстрогенной природы. Существует три основные группы пищевых фитоэстрогенов: изофлавоноиды (их много в соевых бобах), куместаны (клевер и побеги люцерны) и лигнаны (семена масел, например льняное семя). Ксеноэстрогены (буквально – «чужие эстрогены») относятся к искусственным химическим веществам (обычно из нефтехимических продуктов) с эстрогенной активностью. Некоторые из ксеноэстрогенов способны оказывать очень мощное воздействие даже в крайне малых дозах. О них рассказывается в главе 6, где речь идет о веществах, разрушающих эндокринную систему.

Поскольку эстрон обычно синтезируется первым, его называют Е₁, эстрадиол – Е₂, эстриол – Е₃. У небеременных женщин яичники вырабатывают Е₁ и Е₂ в относительно больших количествах, а Е₃ выступает как незначительный побочный продукт метаболизма Е₁. Относительные уровни Е₁ и Е₂ в сыворотке определяются главным образом активностью печени, которая может превращать один гормон в другой, что ведет к повышению уровня Е₂.

Во время беременности плацента – главный источник эстрогенов: Е₃ производится в больших количествах, Е₁ и Е₂ – в меньших. Плацента становится и основным источником прогестерона, выделяя относительно большие объемы этого гормона, особенно на поздних сроках. Во время беременности эстриол (Е₃) и прогестерон – главные половые стероиды (гормоны на жировой основе). Однако эстриол и прогестерон не могут влиять на вторичные половые признаки, а значит, половое развитие плода определяется только его собственной ДНК, а не половыми гормонами матери.

Из трех эстрогенов эстрадиол (Е₂) стимулирует молочные железы наиболее активно, а эстриол (Е₃) – наименее. Соотношение их активности 1000:1. Исследования двадцатилетней давности обнаружили, что эстрадиол и в меньшей степени эстрон повышают риск возникновения рака молочной железы, тогда как эстриол выполняет защитную функцию[127].

Молоко содержит эстрогены (и тестостерон), хотя считается, будто их уровни настолько низки, что в коровьем молоке они биологически неактивны[128]. Однако даже очень низкие уровни некоторых веществ могут наносить серьезный биологический ущерб (вспомните, что делают с грудью во время менструального цикла едва заметные изменения в уровне наших собственных гормонов). В пример можно привести влияние, которое оказало трибутил?олово на моллюска багрянку на южном побережье Британии. Трибутил?олово использовалось в краске, покрывающей нижнюю часть корпуса кораблей для предотвращения обрастания днищ ракушками, которые увеличивали сопротивление воде и замедляли скорость движения судов. Уровень трибутил?олова в морской воде составлял порядка пяти частей на триллион, его почти невозможно было определить. Тем не менее в 1980?х годах на широкой части южного берега Британии, где появлялись едва заметные следы этого вещества, погибли самки багрянки, чьи яйцеводы оказались блокированы их собственными яйцами: у моллюсков началось перерождение наружных женских половых органов в мужские. Сложно понять, как такой незначительный объем вещества в открытом море мог произвести столь глубокий эффект. К сожалению, вещество все еще используется на больших кораблях, в том числе на военных судах британского ВМФ, и собирается в осадочных слоях в концентрациях гораздо больших, чем те, что вызвали гибель хрупких морских созданий.

По мнению Аутватера и коллег, вопрос о прямом влиянии эстрогенов в молоке на организм все еще существует, однако известно, что они могут стимулировать выработку ИФР?1, ведущего к непрямому долговременному росту опухоли[129]. Свободные эстрогены найдены в пастеризованном цельном коровьем молоке, а также в обезжиренном, хотя в нем уровни этих гормонов были ниже. Авторы предполагают, что связь между уровнем эстрогенов и молочным жиром частично объясняет, почему в некоторых эпидемиологических исследованиях рак молочной железы ассоциируется с богатой жиром диетой, содержащей молочные продукты. В отчете за июнь 2000 года (документ Королевского общества 06/00) приводится список факторов, изменивших влияние эстрогенов на человека в последней половине ХХ века, куда входит и повышенное потребление молочных продуктов. Там же отмечено, что в этот период изменилась сама практика ведения молочного хозяйства: например, беременных коров, у которых значительно повышен уровень эстрогенов, продолжают доить.

Приведу цитату из обзорной статьи Аутватера, который исследовал данные примерно 130 публикаций: «Имеющиеся свидетельства говорят о том, что возникновение рака может быть связано с потреблением молочных продуктов. Бычий гормон роста не считается опасным, поскольку повышение в молоке уровней ИФР?1 находится в „норме“, основанной на уровнях ИФР?1 в молоке коров, которым его не вводили, и в человеческом молоке. Однако эта „норма“ может быть канцерогенной, если молоко потребляется регулярно в течение всей жизни. Такие гормоны и факторы роста, как ИФР?1, предназначены для быстро растущих младенцев; возможно, регулярное потребление молока в более позднем возрасте создает в ткани молочной железы достаточно ИФР?1, чтобы клеточный цикл утратил самоконтроль, повышая тем самым риск возникновения рака».

К тому же выводу приходит Научный комитет Евросоюза по ветеринарным мерам и общественному здоровью[130]. Он утверждает: «Физиологическое воздействие ИФР?1 и ИФР?2 связано с ростом и развитием эмбриона и плода, с клеточной дифференциацией, пролиферацией и раком». По?моему, это современный высокотехнологичный способ указать на то, что всегда знала китайская цивилизация: молоко – только для детей.

 

Итог

 

В этой главе представлено множество научных доказательств из проверенных статей, опубликованных в уважаемых международных научных журналах, а также открытия международных групп экспертов, касающиеся потенциальных причин рака молочной железы и простаты. Здесь я подытожу все, что было сказано выше:

– После открытия в 1950 году профессором Ричардом Доллом связи между курением табака и раком легких были найдены рациональные объяснения множества типов рака. Мы знаем, что некоторые виды рака запускаются промышленными веществами, вирусными или бактериальными инфекциями. Многие люди заболевают вследствие своей генетической предрасположенности, однако есть типы рака, у которых существует хорошо установленная рациональная причина, связанная с образом жизни и окружающей средой.

– Заболеваемость раком груди в некоторых западных странах, особенно на восточном побережье США, у разных этнических групп (а значит, у смешанного генетического фонда) схожа с заболеваемостью раком легких среди хронических курильщиков. Это серьезное доказательство того, что болезнь чем?то вызывается и что ее причина связана с образом жизни высоких социально?экономических слоев богатых стран.

– Восточные сообщества традиционно имели крайне низкие уровни распространения рака груди и простаты (по сравнению с западными странами). Однако когда жители этих стран переезжают на Запад, уровень их заболеваемости приближается к уровню западных стран.

– Уровни заболеваемости раком молочной железы и простаты повышаются, когда люди восточных культур перенимают западный образ жизни, живя в своих родных странах: например, в Китае рак молочной железы называют «болезнью богатых женщин». В типичную восточную диету входит многое из того, что едят на Западе: свинина, курятина и утка (хотя в меньших объемах). Но не молоко и молочные продукты.

– Потребление западной пищи и молочных продуктов – молока, мороженого, переработанного мяса молочных животных (сосиски, бургеры) – увеличивается по мере того, как восточные страны, например Япония, начинают «развиваться». Процесс вестернизации обычно зарождается в городских центрах. Уровень заболеваемости раком груди и простаты в этих странах повышается, причем заболеваемость растет больше в городах, чем в сельских районах.

– Современные генетические исследования и изучение белковых молекул говорят о том, что в случае рака груди повреждающий фактор, вызывающий передачу неправильной цепочки белковых сигналов, которые запускают неконтролируемый рост – то есть рак, – находится снаружи клетки (между рецепторами и межклеточной жидкостью), а не глубоко внутри, как при некоторых других типах рака.

– Лишь 5?10 % случаев рака молочной железы возникают в результате наследования мутировавших (поврежденных) генов (BRCA?1 и BRCA?2), которые называются генами?супрессорами опухоли. Обычно эти гены производят белки, замедляющие рост клеток. Однако даже у обладателей мутантных генов не всегда развивается болезнь. Это наблюдение и тот факт, что гены подавляют опухоль, означает: если люди наследуют мутировавшие гены, риск заболевания можно снизить, убрав факторы, дающие клеткам сигнал производить излишек факторов роста или их неправильный вид.

– Молоко и мясо молочных животных содержат значительное количество инсулиноподобного фактора роста ИФР?1 и таких гормонов, как пролактин.

– Уровень ИФР?1 в молоке может повышаться в результате селекции животных и использования высокопроизводительных пород молочных коров.

– Использование генно?инженерного гормона rBGH или бычьего соматотропина для повышения надоев поднимает уровень ИФР?1 в молоке до максимума по сравнению с нормой.

– ИФР?1 и пролактин стимулируют рост раковых клеток молочной железы и простаты в лабораторных культурах. Это означает, что они могут делать то же самое в людях, попав в их кровеносную систему. У ткани молочной железы есть рецепторы для ИФР?1, ИФР?2 и пролактина.

– Казеин, основной молочный белок, защищает гормоны роста, содержащиеся в молоке, от разрушения в процессе переваривания.

– Современные методы обработки молока (в том числе гомогенизация) могут защищать связанные с появлением рака вещества от разрушения в пищеварительном тракте, а это значит, что большая их часть попадет в кровеносную систему. По мнению некоторых ученых, прямым влиянием этих веществ на пищеварительный тракт может стать рак толстой кишки.

– Исследование показывает, что женщины в пременопаузе с высокими уровнями ИФР?1 в крови имеют больше шансов заболеть раком молочной железы, а мужчины с высокими уровнями ИФР?1 – больше шансов заболеть раком простаты.

 

Мои рекомендации

 

Свидетельства связи молочных продуктов и рака груди и простаты я считаю вполне убедительными. Это объясняет рост случаев рака с возрастом: ежедневно потребляя молочные продукты, мы подвергаем ткань молочных желез и простаты, которая к тому времени должна начать отключаться, воздействию факторов роста и гормонов, предназначенных для стимуляции и размножения клеток этой ткани. Исследование, опубликованное отделением раковой эпидемиологии Оксфордского университета[131], показало, что уровень ИФР?1 в сыворотке крови у веганов[132] на 10 % ниже, чем у вегетарианцев и тех, кто ест мясо и молочные продукты. Поскольку Чен с коллегами[133] обнаружили, что у больных раком простаты концентрация ИФР?1 на 8 % выше, чем у тех, кто здоров, новая оксфордская работа представляется весьма важной. Мужчинам и женщинам, которые хотят защититься от рака груди или простаты либо побороть свою болезнь, я рекомендую полностью исключить из своего питания все формы молочной продукции от коров, коз и любых других животных. Необходимо использовать принцип предосторожности, обязав молочную индустрию доказывать безопасность своей продукции. Люди с активным раком должны основывать свою диету на растительной пище, а не на мясной, до тех пор, пока не почувствуют себя лучше.

 

Риск, которому мы себя подвергаем

 

Многие читатели и те, кто слышал о моей концепции, возразят, что они всю жизнь употребляют молочные продукты, но чувствуют себя превосходно, как есть люди, которые выкуривали по 40–60 сигарет в день и дожили до ста лет. Однако здесь риску подвергают себя те, кто наиболее уязвим по генетическим или каким?либо другим причинам. Объяснить идею риска сложно. Многие специалисты по риску (как идее, основанной на вероятностях) приводят такой пример: никто не стал бы покупать лотерейные билеты, если бы понимал, как устроена лотерея, однако человеческое поведение основывается в большей степени на личном опыте и эмоциях, нежели на математических концепциях.

Лучший способ объяснить риск рака – провести аналогию с самолетом, которую я использую, чтобы убедить людей бросить курить. Как бы вы себя почувствовали, если б собирались лететь на самолете, точно зная, что один из десяти рейсов заканчивается авиакатастрофой? Полетели бы? Вряд ли. Именно потому, что ученые понимают риск, очень мало кто из них курит.

Я никогда не курила, а теперь, зная, что подвержена раку груди, больше не ем молочные продукты (включая мясо молочных коров). Я живу без них уже почти семь лет. С тех пор большая опухоль на моей шее, которая считалась неизлечимой, съежилась, исчезла и больше не возвращалась. Мои хрупкие ногти стали длинными и крепкими, кожа в великолепном состоянии, у меня нет признаков остеопороза. Мои волосы здоровы, седина едва заметна, и большинство людей полагает, что я младше своих пятидесяти пяти лет. Я чувствую себя крепче и здоровее. Совет не употреблять молочные продукты повторяет рекомендации доктора Р. М. Краджьяна, главы отделения хирургии молочной железы в Сетонском медицинском центре в Калифорнии, которые он дал в своей книге «Как спасти себя от рака груди»[134] и в статье «О молоке: моим пациентам» (см. http://www.afpafitness.com/milkdoc.html).

Убеждена, что я, как и все, кто страдал от рака молочной железы и последовал моему совету, сумела избежать смерти, отказавшись от молока.

 

Дополнение к этой главе приводится ниже.

 

 

5. Программа Плант – пищевые факторы

 

 

В этой главе я расскажу о семи пищевых факторах, которые помогут вам снизить риск заболевания раком груди или простаты.

 

Прежде всего, вы должны понять, что Программа Плант – это не диета. Многие из вас по личному опыту знают, что диетами здесь не поможешь. Следовать диетам скучно, и рано или поздно мы возвращаемся к прежним продуктам.

Программа Плант составлена из семи пищевых факторов и пяти факторов образа жизни, благодаря которым я смогла побороть опухоль молочной железы; я продолжаю придерживаться их, чтобы рак не вернулся. Программа Плант не только помогает предотвратить и победить рак груди и простаты, но также защищает от остеопороза и других заболеваний, которые, как считается, возникают при отсутствии в диете молочных продуктов. Эти факторы легко встроить в жизнь: они должны помогать, а не превращаться в тяжелые ограничения.

Программа Плант не является общей антираковой диетой вроде диеты Герсона или бристольской. Виды рака и их причины различны. Программа, о которой я расскажу, направлена исключительно на рак груди и простаты и предназначена для избавления или понижения количества веществ в пище или окружающей среде, которые разрушают нашу эндокринную систему (чьи химические посланники – гормоны – регулируют функции тела). Программа обеспечивает наличие в организме достаточных объемов йода и цинка, в которых нуждаются ткани молочной железы и простаты, чтобы оставаться здоровыми. Вот основные цели Программы:

– Снижение пищевого потребления гормонов и факторов роста, искусственных веществ, разрушающих эндокринную систему, и тех, что являются канцерогенными или предполагаются таковыми.

– Повышение количества продуктов с микроэлементами, защищающими от рака.

– Обеспечение организма достаточным количеством ключевых питательных компонентов в биодоступной форме (гарантирующей усвоение их значительной части), таких как цинк, йод и фолиевая кислота, играющих важнейшую роль в делении клеток (чаще всего ошибки, вызывающие рак, возникают именно при делении).

– Уменьшение числа свободных радикалов, способных повредить ДНК.

– Питание свежими натуральными продуктами.

– Избавление или снижение до минимума количества обработанной, консервированной или заранее приготовленной пищи, поскольку объем волокон, витаминов, минералов, натуральных красителей и других элементов в ней значительно снижается или вообще исчезает. (К примеру, меласса[135] содержит фторид, защищающий зубы от кариеса, но в приготовленном из нее очищенном белом сахаре фторида нет, и его приходится добавлять в зубную пасту). Необходимо питаться натуральными продуктами, которые не были испорчены промышленным приготовлением и не содержат химических консервантов. Химические консерванты и другие добавки обозначают на этикетках химическим названием или буквой Е с числом. Подробнее об этом можно узнать из книги Питера Кокса и Пегги Брассо «Тайные ингредиенты», Bantam, 1998.

– Обеспечение организма питательными веществами для поддержки и восстановления после операций, радиотерапии и химиотерапии. Советы по восстановлению после радиотерапии основываются на методах, разработанных для астронавтов, подвергающихся воздействию радиации в космосе. Многие лекарства, в том числе те, что используются при химиотерапии, разрушают витамины в организме. При стрессе требуется больше витаминов, а антибиотики ухудшают их всасываемость.

– Максимальный выбор и разнообразное здоровое питание.

– Различные продукты без ненужной опоры на какой?то один компонент.

 

Крепкая научная основа

 

Такие авторитетные организации, как Британское министерство здравоохранения и Управление по контролю качества пищевых продуктов и медикаментов США, а также онкологи из Гарвардского университета в США и Оксфордского университета в Британии признают, что продукты виновны как минимум в 30 % случаев заболеваний раком. По мнению американского Фонда Мэйо по медицинским исследованиям и образованию, люди, съедающие пять порций фруктов и овощей в день (включая крестоцветные растения – пекинскую капусту, брокколи, брюссельскую, цветную, кочанную, морскую капусту, кольраби и водяной кресс), вполовину снижают риск возникновения рака по сравнению с теми, кто ест одну порцию или меньше. Британское правительство рекомендует съедать хотя бы пять порций фруктов и овощей в день, опираясь на выдающуюся работу Майкла Б. Спорна, профессора фармакологии и медицины из Дармутского медицинского колледжа в США, где говорится, что растения содержат множество антираковых веществ, самые важные из которых описываются на следующих страницах[136].

Ни один разумный врач не должен отрицать научно обоснованных рекомендаций Программы Плант. Но почему, когда вы говорите, что в лечении от рака вам помогает особое питание, врачи реагируют на это отрицательно или, в лучшем случае, никак?

Думаю, причин здесь несколько. Во?первых, некоторые люди прибегают к таким экстремальным диетам, что от истощения начинают терять силы именно в то время, когда больше всего в них нуждаются. Иногда они приходят на прием к какому?нибудь целителю, который рекомендует им диету без мяса, пшеничных продуктов, соли, сахара, чая, кофе и алкоголя. В то же время им предлагают активно налегать на фрукты (часто грейпфруты), чтобы «очистить» организм, и на некоторые овощи, список которых зависит от вкусов целителя. Рекомендованная диета может быть плохо сбалансирована, с очень малым количеством доступных питательных веществ. Чтобы восполнить дефицит, они рекомендуют витамины и минеральные добавки (нередко собственного изготовления по заоблачным ценам). Иногда диеты разрабатываются на основе мысленных представлений пациента о еде. В этом случае измеряется мышечная сила в момент, когда пациент толкает руку целителя для определения «пищевой аллергии». Некоторые мои друзья с разнообразными заболеваниями получали в результате такого подхода самые невероятные диеты. В результате, когда они начинают терять силы или даже заболевают еще сильнее, муж или другой член семьи просит меня вмешаться. Я считаю этот метод разработки диеты полной чепухой, поскольку он лишен какой бы то ни было научной основы.

Существуют «целители», использующие откровенно антинаучные методы. Помню, как разговаривала с женщиной?гомеопатом в больнице Чаринг?Кросс (она там не работала), которая посещала пациента с раком желудка и «лечила» его измельченным гранитом. В своем лечении она руководствовалась тем, что уровни заболеваемости раком желудка в Уэльсе высоки из?за гранитных скал. Следовательно, утверждала она, небольшое количество измельченного гранита поможет пациенту оградиться от влияния рака. Гомеопат смутилась, когда я сказала, что в Уэльсе практически нет гранита, а уровень заболеваемости раком желудка там невысок. Чтобы это доказать, я даже принесла в клинику геологическую карту Уэльса. Надеюсь, ее пациенту не стало хуже из?за такого «лечения». Некоторые гомеопаты выписывают препараты из радиоактивных солей – например, бромид радия – для предотвращения побочных эффектов радиотерапии. Хотя эти вещества содержатся в ничтожном количестве, их использование противоречит всем моим научным знаниям, поскольку ученые стремятся снизить свою подверженность радиоактивным элементам.

Однако несведущие альтернативные целители не единственные, кто дает сомнительные советы. Несколько книг, посвященных борьбе с раком, также содержат непроверенную информацию. К примеру, в одной книге утверждается, что от рака могут защитить ранние роды и грудное вскармливание. Мысль о том, что деторождение защищает от рака молочной железы, возникла из наблюдения, что этим раком часто болели итальянские монахини. Однако это не доказывает, что беременность и грудное вскармливание могут защитить от рака груди, а целибат – повысить его вероятность. Важно помнить, что во многих монастырях очень хорошо кормили: возможно, заболевшие монахини питались разнообразными молочными продуктами (и мясом). Я не нашла статистических тестов, говорящих о том, что уровни заболеваемости раком груди в монастыре были выше или ниже, чем в окружающем сообществе. Современная статистика указывает на то, что бездетность или поздние роды ненамного повышают вероятность рака, но тут надо учитывать, что речь идет о женщинах, следовавших западному питанию и образу жизни, поскольку те, кто делает карьеру, откладывают рождение ребенка.

Самое сильное свидетельство причины рака простаты и молочной железы указывает на потребление молочной пищи, не предназначенной для взрослых людей, особенно сейчас, когда она производится интенсивным промышленным методом. Также на нас влияют загрязняющие вещества, в том числе разрушители эндокринной системы, многие из которых жирорастворимы и накапливаются в пищевой цепи, особенно в молоке. Рост популяции – одна из причин развития промышленного сельского хозяйства и увеличения химического загрязнения. Следовательно, рост числа беременностей лишь усугубит, а никак не облегчит бремя рака молочной железы и простаты для общества в целом.

Я не думаю, что рак груди вызывают мобильные телефоны, дезодоранты или бюстгальтеры неправильных размеров. Рак молочной железы возник в западном обществе задолго до этих изобретений. Конечно, мы не должны носить слишком маленькие лифчики, поскольку они препятствуют циркуляции крови, но разве женщины, особенно среднего класса, носят их настолько часто? Мысль о том, что все мы должны купить новые лифчики, понравится продавцам нижнего белья, но вряд ли имеет отношение к раку молочной железы. Мобильные телефоны теоретически могут вызывать проблемы с головой и мозгом, хотя существующие исследования неубедительны, однако уровни рака молочной железы повышались задолго до их изобретения. В недавней статье в канадской прессе одну группу женщин привели в пример как доказательство возникновения рака молочной железы от работы в офисе, где стояло множество компьютеров и другого электронного оборудования. Главная защитница этой идеи изображалась со стаканом большого молочного коктейля! Что касается противозачаточных средств, принимающие их молодые женщины не имеют повышенного риска рака молочной железы. Любое незначительное возрастание относительного риска исчезает через десять лет после окончания приема лекарственных контрацептивов. Впрочем, существуют свидетельства роста случаев рака молочной железы у женщин, использующих таблетки до сорока лет и позже[137].

Многие диеты против рака молочной железы, появляющиеся в журналах, не имеют не только научного обоснования, но и простой логики. Не так давно в журнале, выпущенном магазином здорового питания, в статье, пропагандировавшей сою как элемент антираковой диеты, не рекомендовалось есть нут и чечевицу. Разве автор не знает, что все эти продукты относятся к бобовым и содержат одни и те же изофлавоноиды? Тот же автор включила соевое, овсяное и рисовое молоко в категорию молочных продуктов вместе с козьим! А вот другой пример: в национальной газете публиковалась книга о диете против рака груди, где утверждалось, что пастернак, картофель, бобы, тыква, мед, арбуз, ананас, кускус и мюсли (все это я считаю хорошими продуктами и ем без ограничений) повышают риск развития рака молочной железы, поскольку стимулируют производство «избыточного инсулина». Эти продукты были свалены в одну кучу с готовой пищей – быстрыми кашами, шоколадками и жевательными конфетами! Разумеется, на такой совет не нужно обращать внимания. Еще в одной книге по питанию при раке груди активно рекомендовалось потреблять живые йогурты в качестве хемопревентивной пищи – опять же, без какого бы то ни было научного обоснования. Недавняя статья о раке толстой кишки в журнале, связанном с несколькими благотворительными онкологическими организациями, поддерживает «богатую кальцием пищу, в том числе молочные продукты (обезжиренные сыры и полуобезжиренное молоко), которые помогут вас защитить». Кальций уже давно считается фактором развития рака кишечника – правда, в контексте неполноценного питания[138]. И его, конечно, можно получить из источников гораздо более полезных, чем молочные продукты. Неудивительно, что люди не понимают, что такое здоровое питание.

Большинство антираковых диет основываются на принципах, впервые заявленных Максом Герсоном, чья диета была опубликована в 1953 году. Доктор Герсон утверждал, что рак – симптом больного организма, где органы, особенно печень, утратили равновесие. Он считал, что большинство животных продуктов, соль и кофеин следует исключить из диеты, чтобы снять давление с печени и иммунной системы. Тело надо очистить от вредных веществ, вернуть ему равновесие с помощью фруктов и овощей, после чего рак можно вылечить. В книге Герсона «Лечение от рака» запрещаются следующие продукты: табак, соль, острые специи, чай, кофе, какао, шоколад, алкоголь, сахар?рафинад, мука, конфеты, мороженое, сметана, пироги, орехи, грибы, все соевые продукты, огурцы обычные и маринованные, ананасы, ягоды, авокадо, вода (следует пить только свежие соки), консервированные и сушеные продукты, копченые и засоленные овощи, бутилированные и восстановленные соки, все жиры, масла, солезаменители и источники фторида. В ходе первоначального лечения запрещено есть сливочное масло, сыр, рыбу, мясо, яйца и молоко, хотя творог, пахта и йогурты упоминаются в отдельной части о лечении рака и, как ни странно, включены в меню. К сожалению, в качестве источника питательных веществ Герсон советует сырой сок из печени теленка (что в эру коровьего бешенства делать не рекомендуется) и клизмы с кофе и касторовым маслом. Он опубликовал свою диету задолго до того, как сельское хозяйство вышло на современный уровень индустриализации, но предвидел опасности разрушения окружающей среды, в том числе истощение плодородных почв и загрязнение их химикатами.

Система Герсона как метод лечения рака запрещена в большинстве американских штатов; его дочь Шарлотта обвинила в этом «корыстную фармацевтическую индустрию»[139]. Диета Герсона требует много сил, времени и абсолютной преданности. Она включает в себя приготовление и немедленное потребление свежего органического сока каждый час (двенадцать раз в день). Многие британские врачи скептически относятся к ценности этого метода. 2 ноября 1999 года доктор Славин из лондонской больницы Св. Варфоломея написал в The Times: «Хотелось бы мне сказать, что я видел улучшение состояния даже одного пациента, использующего эту диету, но, к сожалению, это не так». И все же многие утверждают, что метод Герсона им помог, хотя врачи обычно называют это случайностью.

Диета Герсона стала моей отправной точкой, но я изменила ее, отказавшись от некоторых «разрешенных» продуктов и включив в нее некоторые «запрещенные» – сою и ягоды, – опираясь на современные научные данные и разработав диету специально для больных раком молочной железы и простаты. Я отказалась от советов, которым не нашла научного объяснения и которые чрезмерно усложняют систему. Бристольская диета доктора Алека Форбса основывается на принципах, схожих с диетой Герсона, но в списке полезных и вредных продуктов имеются отличия, система звезд?оценок указывает на пропорции разрешенной еды, а система черных точек – на продукты, которых следует избегать. Бристольская диета мне не помогла.

Одна из причин, по которой многие западные врачи скептически относятся к диетам как к средству лечения рака, заключается в том, что их учили вводить в организм измеримое количество чистых субстанций с определенной (стехиометрической) формулой. Обычно эти вещества испытываются на культурах, животных и, наконец, на людях с применением статистических методов. Все мы видели старые фильмы, где какой?нибудь шарлатан изобретает лекарство, которое оказывается фальшивкой, и зарабатывает на нем деньги. Современная клиническая медицина стремится предотвращать подобные ситуации. Однако многие врачи могли бы и получше разбираться во влиянии питания и окружающей среды на наше здоровье. В случае с раком груди и простаты такое понимание необходимо, поскольку диету можно использовать так, как это делается при лечении ишемической болезни сердца или диабета. Я считаю, что моя программа способна помочь врачам и другим специалистам в работе с пациентами. С ее помощью я поправилась на последней стадии рака и ежедневно наблюдала за тем, какое влияние эта диета оказывает на большую опухоль в области шеи. Программа помогла мне сохранить волосы во время химиотерапии. Я придерживаюсь ее уже семь лет, не имея никаких признаков истощения, несмотря на то, что многие характеризуют стиль моей жизни как «жесткое рабочее расписание с высоким уровнем ответственности, частыми переработками и международными перелетами». Большинство людей говорят, что я выгляжу очень здоровой и гораздо моложе своих лет. С момента завершения лечения я ни дня серьезно не болела. Прежде меня годами беспокоили мелкие раздражающие проблемы: герпес губ, инфекции горла, молочница, ломающиеся ногти, то и дело подверженные инфекции, и периодический цистит. Все это исчезло без следа. С начала использования Программы Плант мой кариес замедлил свое распространение. Я рекомендовала эту диету 63 женщинам, и все они до сих пор находятся в ремиссии. Среди них – семидесятилетняя мать моей канадской подруги с раком груди, который дошел до костей, и молодая англичанка, узнавшая о своем диагнозе в период кормления молоком первого ребенка. Пять женщин, отказавшихся от диеты или «мошенничавших», к сожалению, столкнулись с возвращением болезни или умерли.

Лучшая антираковая диета – это полное веганство; когда мой рак исчез, я жила на веганской диете еще восемь месяцев. Если вы можете стать веганом (питаться только органической растительной пищей), это хорошо, однако не забывайте обеспечивать себя всеми необходимыми питательными веществами – цинком, селеном, витаминами D, В₁₂ и остальными элементами. Не путайте веган с вегетарианцами. Вегетарианцы потребляют гораздо больше молочных продуктов (заменяя ими мясо), чем другие члены общества, а некоторые готовые вегетарианские блюда имеют крайне высокое содержание молока и его производных. Если вы хотите снизить риск заболевания раком молочной железы или простаты, становитесь веганом, а не вегетарианцем, исключив из диеты молочные продукты. Если какая?то антираковая диета использует молочные продукты, не следуйте ей.

Многие мои знакомые заменяют мясо творогом и йогуртом, делая это отчасти под влиянием модных журналов, а отчасти прислушиваясь к таким активистам за права животных, как Линда Маккартни, которая недавно умерла от рака молочной железы. Деловым женщинам гораздо проще и быстрее съесть йогурт или сыр, чем готовить сбалансированные веганские блюда, и я подозреваю, что результатом этого подхода является рост потребления молочных продуктов.

Многих женщин убеждают в необходимости молочных продуктов из?за кальция и профилактики остеопороза (заболевания скелета, при котором возникает постепенная потеря костной массы и деминерализация, повышающая риск переломов). Молоко и молочные продукты действительно содержат значительные объемы кальция, но кальций не является их синонимом. В любом случае, одно только потребление больших доз кальция не устранит потерю костной массы:

– В 1987 году исследование в клинике Мэйо, посвященное пищевому кальцию и уровню потери костной массы у женщин, привело к выводу, что «полученные данные не поддерживают гипотезу, будто недостаток пищевого кальция служит основной причиной потери костной массы у женщин»[140].

– Многие популяции с высоким потреблением кальция все равно имеют большой уровень распространения остеопороза[141].

– Эскимосы потребляют в два раза больше кальция, чем те, кто придерживается стандартной западной диеты (около 2000 мг в день), но это не избавляет их от остеопороза. Подсчитано, что по сравнению с белыми неиспанцами США у эскимосов на 10–15 % меньше костной массы. Возможно, это происходит из?за повышенного потребления белка рыбы, китов и тюленей (250–400 г в день)[142].

– Африканский народ банту ежедневно потребляет не больше 400 мг кальция и питается растительной пищей с низким содержанием белка (47 г в день), однако остеопороза там практически нет[143].

ВОЗ подтверждает, что в странах с относительно низким потреблением кальция нет повышенной заболеваемости остеопорозом. Организация отмечает, что уровни пищевого кальция, примерно равные тем, что предлагаются для предотвращения остеопороза, могут вызывать немало отрицательных биологических реакций[144]. Группа специалистов?диетологов при британском правительстве согласна с этим парадоксом: «Несколько популяций в мире потребляют кальций в меньшем объеме, чем советует современное западное здравоохранение, без каких?либо отрицательных эффектов».[145] Тщательные научные исследования усваиваемости кальция (с использованием радиоактивных маркеров) показывают, что организмом используется лишь 18–36 % кальция, содержащегося в молоке[146]. Это учитывают специалисты, ответственные за определение рекомендуемой нормы питательных веществ. Они исходят из того, что пищевой кальций усваивается на 20–40 %, а значит, в диетические схемы необходимо встраивать «коэффициент безопасности».

Некоторые авторы учебников по диетологии, не утруждая себя проверкой точности сведений, пишут, что ряд растений содержит вещества, связывающие кальций, из?за чего в кишечнике усваивается лишь малая его часть. Американская ассоциация диетологов прокомментировала это следующим образом: «Усвоение кальция может подавляться такими растительными веществами, как фитиновая кислота, щавелевая кислота и волокно, но их влияние незначительно. Дефицит кальция у вегетарианцев редок, и нет свидетельств, что низкое потребление кальция создает серьезные проблемы с их здоровьем»[147]. Доктор Нил Барнард, президент Врачебного комитета за ответственную медицину, подытоживает: «Количество кальция в костях тщательно регулируется гормонами. Рост потребления кальция гормоны не обманет – они не станут строить больше костей, точно так же, как доставка дополнительного грузовика кирпичей не заставит рабочих построить лишний этаж… Для подавляющего большинства людей решение не в том, чтобы увеличивать потребление кальция, а в том, чтобы уменьшать его потерю»[148].

Мудрость этих слов контрастирует с прежними заявлениями других специалистов. Сейчас взрослым рекомендуют принимать кальций в объеме 700 мг в день. На недавней конференции по остеопорозу в штате Виргиния, США, был заявлен рекомендуемый уровень 1500 мг для женщин[149], а на британском симпозиуме по остеопорозу предложили следующие нормы потребления кальция (см. таблицу 3).

 

Таблица 3

Возраст – Необходимое потребление кальция (мг)

Нормальный взрослый – 800

Подросток – 1100

Беременность – 1000

Лактация – 1200

Пожилой человек на ГЗТ¹ – 1000

Пожилой человек без ГЗТ – 1500

 

Максимальный уровень – 1500 мг кальция в день – содержится в половине фунта твердого сыра, четырех упаковках йогурта или пяти чашках молока!

 

 

Конец ознакомительного фрагмента – скачать книгу легально

 

[1] Plant, Jane and Tidey, Gill, 2002. The Plant Programme. Paperback edition. Virgin Books; Plant, Jane and Tidey, Gill, 2005. Eating for Better Health. Virgin Books.

 

[2] Kradjian, Robert D., 1994. Save Yourself from Breast Cancer. Berkley Publishing.

 

[3] Plant, Jane and Tidey, Gill, 2003. Understanding, Preventing and Overcoming Osteoporosis. Virgin Books.

 

[4] Под хемопревентивным действием понимают способность вещества предупредить развитие рака либо затормозить его. – Примеч. ред.

 

[5] Selected causes of death: by gender and age. Office for National Statistics; General Register Office for Scotland; Northern Ireland Statistics and Research Agency. 1997.

 

[6] Deaths: selected causes (International Classification) and sex, 1971 onwards (England and Wales): Health Statistics Quarterly, 04. 1998

 

[7] http://who?pcc.iarc.fr/

 

[8] Trichopoulos, Dimitrios, Li, Frederick, P., and Hunter, David J, 1996. What Causes Cancer? Scientific American, Special Issue, What you need to know about Cancer, September, 275, 3, 80–85.

 

[9] Plant, Jane A. and Moore, P. J., 1979. Geochemical mapping and interpretation in Britain. Phil. Trans. Roy. Soc., London, B288, pp. 95?112.

 

[10] Plant, Jane A., Smith, D., Smith, B. and Williams, L., 2000. Environmental Geochemistry at the Global Scale. Geological Society Special Issue.

 

[11] Dewey, John F., 1999. Geoscientist 9, 6 June, Society Awards, pp. 2–4.

 

[12] Blair’s war on cancer is a sham, say top doctors. Independent On Sunday. 14 November 1999.

 

[13] Rennie, J, and Rusting, R., 1996. Making Headway Against Cancer. Scientific American, Special Issue, What you need to know about Cancer, September, 275, 3, 56?9.

 

[14] Peto, R. and others, 2000. Smoking, Smoking Cessation and Lung Cancer in the UK since 1950. British Medical Journal, 321, 323?9.

 

[15] Raleigh, V. S., 1999. World Population and Health in Transition. British Medical Journal, 319, 981–984.

 

[16] Packham, D. E., 1999. Impacts of Commercialisation and Privatisation on Capabilities for Scientific Advice, Oracles or Scapegoats? IPMS Conference notes, October. See also: Packham, David and Tasker, Mary, 1997. Industry and the academy – a Faustian contract. Industry and Higher Education, April, 85–90.

 

[17] World Health Organization’s International Agency for Research on Cancer website: http://who?pcc.iarc.fr/

 

[18] Physicians Committee for Responsible Medicine: PCRM Update of Winter 1991.

 

[19] Cancer Research Campaign Factsheet 6.2, 1996.

 

[20] Уинстон Черчилль был подвержен частым приступам депрессии – пожалуй, самого главного его врага. Безысходная тоска охватывала Черчилля в периоды мучительных, неотвязных кризисов, и тогда ему казалось, что «огромный черный пес», как он говорил, преследует его по пятам. – Примеч. ред.

 

[21] Депрессия – очень распространенное явление: за год о симптомах депрессии сообщают более двух миллионов человек. Если вы страдаете депрессией, постарайтесь разобраться, не вызвана ли она реальными проблемами? В этом случае обратитесь за практической помощью и советом. Гражданское консультационное бюро предоставляет бесплатные советы по финансовым и юридическим вопросам, а «Самаритяне» или ваши друзья помогут разобраться с эмоциональными трудностями и научить с ними справляться. Хорошие советы нередко дает MIND, благотворительная организация, занимающаяся душевным здоровьем. В одной из ее недавних брошюр о депрессии (MIND 1999. Depression – don’t let it get you down. MIND and Pharmacy Healthcare; Mind Information, 15–19 Broadway, London E15 4BQ; Pharmacy Healthcare scheme, 1 Lambeth High Street, London SE1 7JN) утверждается, что «таблетки для симптомов, а разговор – для решения проблем». Вы должны питаться качественной, разнообразной пищей, поскольку в ней нуждается мозг, не употреблять искусственные органофосфаты (см. главу 6) и алкоголь в больших количествах. Если у вас серьезная депрессия, обратитесь за медицинской помощью. Хотя у современных антидепрессантов есть побочные эффекты, лучше иметь их, чем страдать от тяжелой депрессии.

 

[22] The Times, 7 February 1998.

 

[23] Cox, Peter and Brusseau, Peggy, 1992. Superliving: A Beginner’s Guide to Medspeak, Vermillion.

 

[24] Скрининг (от англ. screening, «просеивание») – общее название методов специальных проверок, обследований, применяемых в медицине, биохимии, а также в бизнесе и т. п. В медицине под скринингом понимают проведение простых и безопасных исследований больших групп населения с целью выделения групп риска развития той или иной патологии. – Примеч. ред.

 

[25] Boots the Chemist, 1998. Breast Awareness – an essential guide. Be enlightened, not frightened. Published in association with the charity Breast Cancer Care.

 

[26] Sunday Correspondent, 26 November 1989.

 

[27] Alternative Therapy, British Medical Association, 1986.

 

[28] New Scientist, 27 August 1987.

 

[29] Vickers, A. and Zollman, C., 1999. ABC of complementary medicine: Acupuncture. British Medical Journal, 9 October, 973–976.

 

[30] Дополнительную информацию о контроле боли при раке, в том числе на поздних стадиях, см. в статье Кэтлин М. Фоли в Scientific American, сентябрь, 1996.

 

[31] Gerson, M., 1958. A Cancer Therapy: Results of Fifty Cases, Gerson Institute, California. Forbes, Alec, 1984. The Bristol Diet, Century.

 

[32] Greenwald, P., 1996. Chemoprevention of Cancer. Scientific American, Special issue: What you need to know about Cancer, vol. 275, 3, pp. 96?100; and see also the World Health Organisation’s International Agency for Research on Cancer website; http://who?pcc.iarc.fr/ and see also the British National Formulary, 1998.

 

[33] Section on cytotoxic (cell poisoning) drugs in the British National Formularv, 1998.

 

[34] Weinberg, Robert A., 1996. How Cancer Arises. Scientific American, Special Issue, What you need to know about Cancer, September, 275, 3, 62–70.

 

[35] Pollack, M. N. and others, 1998. IGF?1 Risk Factor for Prostate Cancer. Science, 279, 563–566. Pollack, M. N., Huynh, H. T., and Lefebvre, S. P., 1992. Tamoxifen reduces serum insulin?like growth factor 1 (IGF?1). Br. Cancer Res. Treat, 22, 91?100. Pollack, M. N., Polychronakos, C., Yousefi, S., and Richard, M., 1988. Characterisation of insulin?like growth factor?1 (IGF?1) receptors of human breast cancer cells. Biochem Biophy Res. Commun, 154, 1, 326–331.

 

[36] Oliff, Alien, Gibbs, Jackson, B. and McCormick, Frank, 1996. New Molecular Targets for Cancer Therapy. Scientific American, Special Issue, What you need to know about Cancer, September, 275, 3, 144–149.

 

[37] Weinberg, Robert A., 1996, How Cancer Arises. Scientific American, Special Issue, What you need to know about Cancer, September, 275, 3, 62–70.

 

[38] Jain, R. K., 1994. Barriers to Drug Delivery in Solid Tumours. Scientific American, July, 271 (l), pp. 58–65.

 

[39] Trichopoulos, Dimitros, Li, Frederick, P. and Hunter, David J., 1996. What Causes Cancer? Scientific American, Special Issue, What you need to know about Cancer. September 275, 3, 80–85.

 

[40] Boots the Chemist, 1998. Breast Awareness – an essential guide, Be enlightened, not frightened. Published in association with the charity Breast Cancer Care.

 

[41] Trichopoulos, Dimitrios, Li, Frederick, P. and Hunter, David J., 1996. What Causes Cancer Scientific American, Special Issue, What you need to know about Cancer. September, 275, 3, 80–85.

 

[42] Holland, J. C., 1996. Cancer’s Psychological Challenges. Scientific American, Special Issue, What you need to know about Cancer, September, 275, 3, 158–161.

 

[43] http://www.who.int/nut/malnutrition_worldwide.htm

 

[44] Cancer Incidence in Five Continents, 1997. Vol VII, published by the IARC (International Agency for Research on Cancer).

 

[45] Cancer Incidence in Five Continents. 1997. Vol. VII, published by the IARC (International Agency for Research on Cancer).

 

[46] Kliewer, E. V. and Smith, K. R., 1995. Breast cancer mortality among immigrants in Australia and Canada. Journal of Natl Cancer Institute, 87, 15, 1154–1161. See also Cancer Research Campaign, 1996, Factsheet 6.2, Breast Cancer – UK.

 

[47] Campbell, T. C. and Junshi, C., 1994. Diet and chronic degenerative disease perspectives from China. Am. J. Clin. Nutr., 59, Suppl., 11 535?11 615,

 

[48] Rohan, T. E., McMichael, A. J. and Bagbursi, P. A., 1988. A population?based case control study of diet and breast cancer in Australia. Am. J. Epidemic, 128, 478–489; Howe, G. R., Hirobata, T., Hislap, T. G. and others. 1990. Dietary factors and risk of breast cancer, combined analysis of 12 case?control studies. J. Natl Cancer Inst., 8, 561–569; Willet, Walter C. and others, 1987. Dietary fat and the risk of breast cancer. N. Engl J. Med., 316, 22–28; Jones, D. Y., Schatzkin, A., Green, S. B. and others. 1987. Dietary fat and breast cancer in the National Health and Nutrition Examination Survey epidemiological follow?up study. J. Natl Cancer Inst., 79, 465–471.

 

[49] Trichopoulos, Dimitrios, Li, Frederick, P. and Hunter, David J., 1996. What Causes Cancer? Scientific American, Special Issue, What you need to know about Cancer, September, 275, 3, 80–85.

 

[50] Cramer, D. W. and others, 1989. Galactose consumption and metabolism in relation to the risk of ovarian cancer. Lancet, 2, 66–71.

 

[51] Stocks, P., 1970. Breast cancer anomalies. British Journal of Cancer, 24, 633–643.

 

[52] Maruchi, N. and others, 1977. Relation of food consumption to cancer mortality in Japan, with special reference to international figures. Gann, 1977; 68, 1?13.

 

[53] Cox, Peter and Brusseau, Peggy, 1995. Life Points For Kids. Bloomsbury.

 

[54] Statistical Abstracts of the US, 1994 edition.

 

[55] Willett, W. C. and others, 1996. Strategies for Minimizing Cancer Risk. Scientific American, Special Issue, What you need to know about Cancer, 275:3, pp, 88–95.

 

[56] Akre, James, ed., 1989. Infant feeding: the physiological basis. WHO Bulletin, OMS Supplement, Vol. 67, and Lawrence, Ruth A., 1994. Breastfeeding: A guide for the medical profession. Fourth Edition, Mossby, USA.

 

[57] Lawrence, Ruth A., 1994. Breastfeeding: A guide for the medical profession. Fourth Edition, Mossby, USA.

 

[58] Lawrence, Ruth A., 1994. Breastfeeding: A guide for the medical profession. Fourth Edition, Mossby, USA.

 

[59] Akre, James, Ed., 1989. Infant feeding: the physiological basis. WHO Bulletin, OMS Supplement, Vol. 67; and Lawrence, Ruth A., 1994. Breastfeeding: A guide for the medical profession. Fourth Edition, Mossby, USA.

 

[60] Akre, James, Ed., 1989. Infant feeding: the physiological basis. WHO Bulletin, OMS Supplement, Vol 67, and Lawrence, Ruth A., 1994. Breastfeeding: A guide for the medical profession. Fourth Edition, Mossby, USA.

 

[61] Akre, James Ed., 1989. Infant feeding: the physiological basis. WHO Bulletin, OMS Supplement, Vol. 67, and Lawrence, Ruth A., 1994. Breastfeeding: A guide for the medical profession. Fourth Edition, Mossby, USA.

 

[62] American Academy of Pediatrics Committee on Nutrition (1992). The use of whole cows’ milk in infancy. Pediatrics, 89, 1105–1109.

 

[63] Anyon, C. P. and Clarkson, K. G., 1971. A cause of iron?deficiency anaemia in infants. N. Z. Med. J., 74, 24–25.

 

[64] Clyne, P. S. and Kulczycki, A. 1991. Human breast milk contains bovine IgG. Relationship to infant colic? Pediatrics, 87(4), 439–444. Wilson, J. F., Lahey, M. E. and Heiner, D. C., 1974. Studies on iron metabolism. Further observations on cow’s milk?induced gastrointestinal bleeding in infants with iron?deficiency anaemia. J. Pediatr., 84, 335–344.

 

[65] Pugh, R. H., 1981. Allergy to Cows’ Milk Protein. Health Visitor, Vol. 54, 231–233.

 

[66] Scon, F. W., 1990. Cow milk and insulin?dependent diabetes mellitus: is there a relationship? Am. J. Clin. Nutr., 51, 489–491.

 

[67] Bahna, S. L., 1987. Milk allergy in infancy. Ann Allergy, 59, 131.

 

[68] Dunea, G., 1982. Beyond the Etheric. Br. Med. J., 285, 428–429.

 

[69] Kretchmer, N., 1981. The Significance of lactose intolerance. In: Paige, D. M. and Bayless, T. M., Eds., Lactose Digestion: Clinical and nutritional implications, Johns Hopkins University Press.

 

[70] Chiodini, R. J. and Hermon?Taylor, J., 1993. The thermal resistance of Mycobacterium paratuberculosis in raw milk under conditions simulating pasteurisation. J. Vet. Diagn. Invest., 5, 629–631 and Grant, I. R., Ball, H. J., and Rowe, M. T., 1996. Inactivation of Mycobacterium paratuberculosis in cows’ milk at pasteurisation temperatures. Appl. And Env. Microbiology, 62, 631–636.

 

[71] The Institute of Food Science & Technology Position Statement, 1998. Food Science Of Technology Today. 12 (4), 223–228, September, http://www.ifst.org/hottop23.html

 

[72] Financial Times for the weekend 20–21 November 1999.

 

[73] The Institute of Food Science & Technology Position Statement. http://www.ifst.org/hottop2.html. Hard copies available from IFST, 5 Cambridge Court, 210 Shepherds Bush Road, London, W6 7NJ.

 

[74] EU Directive 70/524 February 1999.

 

[75] US FDA websites: http://vm.cfsan.fda.gov/~ear/m190?11.html; http://vm.cfsan.fda.gov/~ear/

 

[76] Ingersoll, Bruce, 1990. Technology and Health: FDA Detects Drugs in Milk but Fails to Confirm Results. Wall Street Journal, 6 February p. 86; Ingersoll, Bruce, 1990. Politics and Policy: GAO Says FDA Can’t Substantiate Claims About Milk. Wall Street Journal, 21 November p. A16; and Ingersoll, Bruce, 1990. Technology & Health: FDA Plans a Nationwide Test of Milk for Antibiotics, Other Drug Residues. Wall Street Journal, 28 December p. 10.

 

[77] European Commission, Scientific Committee on Veterinary Measures relating to Public Health, 1999. Report on Public Health Aspects of the Use of Bovine Somatotropin, 15–16 March.

 

[78] Cutwater, J. L. and others, 1997. Dairy Products and Breast Cancer: the IGF?1, estrogen and bGH hypothesis, Medical Hypotheses, 48, 453–461.

 

[79] ДДТ (дихлордифенилтрихлорэтан) – один из самых известных пестицидов.

 

[80] The Guardian, 13 July 1999.

 

[81] McCusker, R. H., 1998. Controlling insulin?like growth factor activity and the modulation of insulin?like growth factor binding protein and receptor binding. J. Dairy Sci., 81, 1790–1800.

 

[82] Гормон роста, или соматотропин, структурно различается у разных видов животных, поэтому его называют согласно виду, которому он принадлежит, – бычий, свиной или, например, человеческий.

 

[83] The Institute of Food Science & Technology Position Statement http://www.easynet.co.uk/ifst/hottop8a.htm

 

[84] Eppard, P. J. and others, 1985. Effect of dose of bovine growth hormone on milk consumption: alpha?lactalbumin, fatty acids and mineral elements. J. Dairy Science Vol. 68 (11), pp. 3047–3054. See also Cohick, W. S. and others, 1992. Regulation of insulin?like growth factor?binding proteins in serum and lymph of lactating cows by somatotropin. Endocrinology, 130(3), pp. 1508–1514.

 

[85] Mepham, T. B. and others, 1994. Safety of Milk from Cows Treated with Bovine Somatotropin. Lancet, 334, November 19, 1445–1446 and Mepham, T. B. and Schonfield, P. N., 1995. Health Aspects of BST Milk, prepared for the International Dairy Federation Nutrition Week conference in Paris, France, June 1995.

 

[86] Simpson and others, http://www.nal.usda.gov/ttic/tekran/glimpse/data/000007/75/0000077539.html

 

[87] Miller, M. A., Hildebrand, J. R., White, T. C., Hammond, E. G., Madson, K. S., and Collier, R. J., 1989. Determination of insulin?like growth factor?1 (IGF?1) concentrations in raw pasteurised and heat treated milk. Journal of Dairy Science, 72, Supplement 1, 186–187.

 

[88] Hankinson, Susan E. and others, 1998. Circulating concentrations of insulin?like growth factor?1 and risk of breast cancer. Lancet 351, 9113, 9 May, 1393–1396.

 

[89] Chan and others, 1998. Plasma IGF?1 and Prostate Cancer Risk; A Prospective Study. Science, 279, January.

 

[90] Pollack, M. N., Huynh, H. T. and Lefebvre, S. P., 1992. Tamoxifen reduces serum insulin?like growth factor 1 (IGF?1). Br. Cancer Res. Treat, 22, 91?100.

 

[91] Pollack, M. N. and others, 1998. IGF?1 Risk Factor for Prostate Cancer. Science, 279, 563–566.

 

[92] Chan and others, 1998. Plasma IGF?1 and Prostate Cancer Risk: A Prospective Study. Science, 279, January.

 

[93] Holly, Jeff, 1998. Insulin?like growth factor?1 and new opportunities for cancer prevention. Lancet, 351, 9113, 9 May, 1373–1375.

 

[94] Epstein, Samuel S., 1996. Unlabelled Milk from Cows Treated with Biosynthetic Growth Hormones: A Case of Regulatory Abdication. International Journal of Health Services, 26, 1, 173–185.

 

[95] Outwater, J. L., Nicholson A. and Bernard N., 1997. Dairy products and breast cancer: the IGF?1, estrogen, and bGH hypothesis. Medical Hypotheses 48, 453–461.

 

[96] Leonard, Rodney E., 1995. Codex at the Crossroads: Conflict on Trade Health. Nutrition Week, Vol. 25, № 26, 14 July, pp. 4–5, Nutrition Week is published by the Community Nutrition Institute, 910 17^th Street, N. W., Suite 413, Washington DC 20006.

 

[97] The European Commission. Health and Consumer Protection. Scientific Committee on Veterinary Measures relating 10 Public Health – Outcome of discussions. http://europa.eu.mt/comm/dg24/health/sc/scv/out19_en.html

 

[98] D’Ercole, J. A., Underwood, L. E. and Van Wyk, J. J., 1977. Serum Somatomedin?C in hypopituaritism and in other disorders of growth. J. Pediatr., 90, 3, 375–381. See also Cullen, K. J. and others, 1990. Insulin?like growth factor receptor expression and function in human breast cancer. Cancer Research, vol. 50, pp. 48–53.

 

[99] De Leon, D. D., Wilson, D. M., Powers, M. and Rosenfeld, R. G., 1992. Effects of insulin?like growth factors (IGFs) and IGF receptor antibodies on the proliferation of human breast cancer cells. Growth Factors, 6, 327–336.

 

[100] Peyrat, J. P., Bonneterre, J. and Hecquet, B. and others, 1993. Plasma insulin?like growth factor 1 (IGF?1) concentrations in human breast cancer. Eur. J. Cancer, 29A, 4, 492–497.

 

[101] Peyrat, J. P., Bonneterre, J. and Hecquet, B. and others, 1993. Plasma insulin?like growth factor 1 (IGF?1) concentrations in human breast cancer. Eur. J. Cancer, 29A, 4, 492–497.

 

[102] Musgrove, E. A. and Sutherland, R. I., 1993. Acute effects of growth factors on T471 breast cancer cell cycle progression, Eur. J. Cancer, 29A, 16, 2273–2279.

 

[103] Heldrin, C. N. and Westermark, B., 1984. Growth factors: mechanism of action and relation to oncogenes. Cell, 37:9, 20.

 

[104] Macaulay, V. M., 1992. Insulin?like growth factors and cancer. Br. J. Cancer, 65, 311–320.

 

[105] Underwood, L. E., D’Ercole, J. A. and Van Wyk, J. J., 1980. Somatomedin?C and the assessment of growth. Ped. Clin. N. Amer., 27, 4, 771–782, and Perdue, J. F., 1984. Chemistry, structure and function of insulin?like growth factors and their receptors: a review. Can J. Biochem Cell Bio., 62, 1237–1245.

 

[106] Outwater, J. L., Nicholson, A, and Barnard, N., 1997. Dairy products and breast cancer; the IGF?1 estrogen, and bGH hypothesis. Medical Hypotheses, 48, 453–461.

 

[107] The European Commission. Health and Consumer Protection. Scientific Committee on Veterinary Measures relating 10 Public Health – Outcome of discussions. http://europa.eu.int/comm/dg24/health/sc/scv/out19_en.html

 

[108] Council on Scientific Affairs, American Medical Association, Biotechnology and the American Agricultural Industry, 1991. Journal of the American Medical Association (JAMA), 265, 11, 20 March, p. 1433.

 

[109] Mepham, T. B. and Schonfield, P. N., 1995. Health Aspects of BST Milk, prepared for the International Dairy Federation Nutrition Week conference in Paris, France, June 1995.

 

[110] Challacombe. D. N. and Wheeler, E. E., 1994. Safety of milk from cows treated with bovine somatotropin. Lancet, 344, 17 September, p. 815.

 

[111] Sell, C., Rubin, R. and Baserga, R., 1995. Insulin?like growth factor I (IGF?I) and the IGF?I receptor prevent etoposide?induced apoptosis. Cancer Research, Jan 15, 55(2), 303–306.

 

[112] Burton, Jeanne L. and others, 1994. A review of bovine growth hormone, Canadian Journal of Animal Science, 74, 167–201.

 

[113] Xian, C., 1995. Degradation of IGF? 1 in the Adult Rat Gastrointestinal Tract is limited by a Specific Antiserum of the Dietary Protein Casein. Journal of Endocrinology, 146, 2, 1 August, p. 215, and Thornburg, W. and others, 1984. Gastrointestinal absorption of epidermal growth factor in suckling rats. American Journal of Physiology, 246, G80?G85.

 

[114] Outwater, J. L., Nicholson, A. and Barnard, N., 1997. Dairy products and breast cancer; the IGF?1 estrogen, and bGH hypothesis. Medical Hypotheses, 48, 453–461.

 

[115] Harasuchi, S., Good, R. A., Engelman, R. W. and Day, N. K., 1992. Human prolactin regulates transfected MMTV LTR?directed gene expression in a human breast?carcinoma cell line through synergistic interaction with steroid hormones. Int J. Cancer, 52, 923–933.

 

[116] Clevenger, C, V., Chang, W. F., Ngo, W., Pasha, T. L., Montone, K. T. And Tomaszewski, J. E., 1995. Expression of prolactin and prolactin receptor in human breast carcinoma. Evidence for an autocrine/paracrine loop. Am. J. Pathol., 146, 695–705.

 

[117] Vonderhaar B. K., 1989. Estrogens are not required for prolactin induced growth of MCF?7 human breast cancer cells. Cancer Lett, 47, 105–110.

 

[118] http://www.shef.ac.uk/uni/academic/a?c/csi/1997/pir2.html

 

[119] Lochnan, H. A. and others, 1995. Functional activity of the human prolactin receptor and its ligands. Mol. Cell. Endocrinol, 114, 91–99.

 

[120] http://mammary.nih.20v/reviews/tumorigenesis/Vonderhaar001/slides/introduction.html

 

[121] Struman, I., Bentzien, F., Lee, H., Mainfroid, V., D’Angelo, G., Goffin, V., Weiner, R. I. and Martial, J. A., 1999. Opposing actions of intact and N?terminal fragments of the human prolactin/growth hormone family members on angiogenesis: an efficient mechanism for the regulation of angiogenesis. Proc. Natl. Acad. Sci. USA, 96, 1246–1251.

 

[122] http://www.eurekalert.org/releases/upmc?bcc061699.html

 

[123] Lawrence R., 1994. Breastfeeding – A Guide to the Medical Profession, Fourth edition, Mossby, USA.

 

[124] http://www.inter?medico.com/prolactin.html

 

[125] Lawrence, R., 1994. Breastfeeding: A Guide for the Medical Profession. Fourth edition, Mossby, USA.

 

[126] Poggi, S. H., Skinner, H., Catherine W. and others, 1998. Using scanning electron microscopy to study mineral deposits in breast tissues. American Mineralogist, 83, 1122–1126.

 

[127] Lee, J. R., 1996. Natural Progesterone. John Carpenter Publishing, Oxfordshire, 113 pp.

 

[128] Wolford, S. T. and Argoudelis, C. J., 1979. Measurement of Estrogens in Cow’s Milk, Human Milk and Dairy Products. J. Dairy Sci., 62(9), 1458–1463.

 

[129] Outwater, J. L., Nicholson, A. and Barnard, N., 1997. Dairy products and breast cancer; the IGF?1 estrogen, and bGH hypothesis. Medical Hypotheses, 48, 453–461.

 

[130] The European Commission. Health and Consumer Protection. Scientific Committee on Veterinary Measures relating to Public Health – Outcome of discussions. 1999, Report on Public Health Aspects of the Use of Bovine Somarotropin. http://europa.eu.int/comm/dg24/health/sc/scv/out19_en.html

 

[131] Allen, N. E., and others, 2000. Hormones and Diet: Low Insulin?like Growth Factor?1 but Normal Bioavailable Androgens in Vegan Men. Brit. J. Cane., 83 (1), 95–97.

 

[132] Веганство (веганизм, англ. Veganism) – наиболее последовательная форма вегетарианства, строго вегетарианский образ жизни, исключающий использование продуктов, связанных с эксплуатацией и убийством животных. Веганы – строгие вегетарианцы, исключающие из своего рациона все продукты животного происхождения, включая мясо, рыбу, яйца, молоко, молочные продукты и иногда мед. Веганы не используют мех и кожу животных, выступают против убийства животных ради опытов и развлечений. – Примеч. ред.

 

[133] Chan, J. C., and others, 1998. Plasma TGF?1 and Prostate Cancer Risk: A Prospective Study. Science 279, January.

 

[134] Kradjian, R. D., 1994. Save Yourself from Breast Cancer, Berkley Books, New York.

 

[135] Кормовая патока, побочный продукт сахарного производства; сиропообразная жидкость темно?бурого цвета со специфическим запахом. В США и Канаде используется в кулинарии как сироп. – Примеч. ред.

 

[136] Wright, K., 1996. A plea for prevention. Scientific American, September. (Inset p.99 in article by Greenwald 1996, see below ref. 20).

 

[137] Collaborative Group on Hormonal Factors in Breast Cancer, 1996. Lancet, 347, 1713–1727.

 

[138] http://www.who.int/nut/malnutrition_worldwide.html

 

[139] The Times, 2 November 1999.

 

[140] Riggs, B. L., Wahner, H. W., Melton, L. J. 3rd, Richelson, L. S., Judd, H. L. And O’Fallon, W. M., 1987. Dietary calcium intake and rates of bone loss in women. J. Clin. Invest., Oct, 80, 4, pp. 979–982.

 

[141] Hegsted, D. M., 1986. Calcium and Osteoporosis. J. Nutr., 116, 2316–2319.

 

[142] Kim, J. B., 1990. Fractured truths. Bestways v 18, n2, p. 26(7).

 

[143] Kim, J. B., 1990. Fractured truths. Bestways v 18, n2, p. 26(7).

 

[144] http://www.who.int/nut/malnutrition_worldwide.html

 

[145] Dietary Reference Values for Food Energy and Nutrients for the United Kingdom. Department of Health, 1991.

 

[146] Dietary Reference Values for Food Energy and Nutrients for the United Kingdom. Department of Health, 1991. P. 139, table 22.2.

 

[147] Havaia, S. and Dwyer, J., 1988. Position of the American Dietetic Association: Vegetarian Diets – technical support paper. J. Am. Diet Assoc, 88:3 352–355.

 

[148] Barnard, N., 1993. Food for life, Harmony Books.

 

[149] ‘Research Advances in Osteoporosis’, 1990. Conference by the National Osteoporosis Foundation, the National Institutes of Health, and the American Society of Bone and Mineral Research, Arlington, Virginia, USA February.