Виктор Бронштейн

Лабиринты судьбы. Между душой и бизнесом

 

 

Предисловие

 

Моей фирме «СибАтом», созданной в 1991 году, сейчас ровно столько же лет, сколько, казалось бы, совсем недавно было и мне – молодому специалисту, вдруг неожиданно для всех назначенному начальником цеха на оборонном предприятии, носившем для конспирации вполне мирное название: «Иркутский завод радиоприемников им. 50?летия СССР». Для меня 24 года были только началом успешного, но тернистого пути, а для фирмы сегодня это может быть апогеем, а может быть и закатом. Разразившийся кризис непредсказуем.

Никогда не забуду, как замер коллектив цеха и я сам, когда директор завода, перечислив мои достоинства, вдруг сказал, что есть у меня и один существенный недостаток, который, впрочем, со временем обязательно пройдёт, и, сделав большую паузу, назвал: молодость. Как жаль, что он оказался прав.

Хотя ещё долго рядом с моей должностью звучало словосочетание «самый молодой». Был я самым молодым начальником цеха в девятитысячном коллективе завода, молодым аспирантом, а в 31 год молодым кандидатом наук, кстати, продолжительный период единственным на заводе, да ещё по диковинной в ту пору специальности – «прикладная социология». В 35 лет я стал молодым заместителем директора, а затем и автором двух книг?монографий по бригадному подряду, изданных в самой Москве, да ещё и в издательстве «Экономика», причём огромным и неплохо оплаченным тиражом – более 40 тысяч экземпляров. И что особенно отрадно, тираж, как бы на прощание, успел разойтись по всему Советскому Союзу.

После этого прилагательное «молодой» затерялось в первых сединах. И, как стало ясно позже, к сожалению, навсегда. А вот мои книжки и сегодня, спустя 25 лет, живут не только в центральной Ленинской и областной иркутской библиотеках, но и в Кишинёве, и в Киеве, и на Камчатке. Проверял сам, бывая в этих местах, с удовольствием заходил в главные библиотеки городов полистать журналы и газеты в зале периодики. До более серьёзной литературы, после успешного обсуждения докторской диссертации ещё в 1989 году, руки пока не доходят.

В недавнюю пору, когда я ещё не имел звания почётного профессора, а мне хотелось спокойно поработать в престижном зале Ленинской библиотеки для академиков и профессоров, я попросил выдать мне соответствующий читательский билет на том основании, что целых две мои книги есть и у них в фонде. Служащие обратились к каталогу и просьбу уважили, то есть как бы присвоили мне высокое звание по совокупности работ.

Не показывал мне «магический кристалл» воображения и того, что стану не только успешным предпринимателем, но создам и новую семью, в которой вырастут замечательные дети, а позже встречу и ещё одну большую любовь.

Старушка?мать, увидев мою ненаглядную, с мудрой прозорливостью сразу же отметила, что эта девушка послана Богом уже навсегда. И действительно, через три года мы поженились, причём регистрация, как и знакомство, состоялась в судьбоносном для нас художественном музее.

Ольга отличается от всего окружения своей бесконечной искренностью, теплотой и редким для женщин умением не глушить здравый смысл «бабьими», извиняюсь, эмоциями, которые у некоторых представительниц слабого пола весьма сильны и сокрушительны для мужчин. Только её я вижу в перспективе, дай Бог не скорой, главной продолжательницей музейно?галерейной деятельности и хранительницей бесценных духовных сокровищ, накопленных мной не за одно десятилетие.

Возможно, что в ближайшие год?два захочет включиться в бизнес и мой старший сын. Сегодня он увлечённо работает в Москве в американской консалтинговой фирме, созданной когда?то кандидатом в президенты Америки Миттом Ромни. В своё время эта фирма немало потрудилась на ниве приватизации, причём, конечно, не в Америке, а у нас. Его буквально завораживает их тщательно скомплектованный креативный коллектив, в котором дружно работают день и ночь и русские, и украинцы, и прибалты. Правда, раньше их режим работы назывался варварской эксплуатацией. Крайне дорог ему сложившийся круг общения с заказчиками: руководством Сбербанка, нефтегазовых компаний, Аэрофлота, Инновационного центра «Сколково» и т. д. Немало у них и весьма увлекательных тренингов в различных странах. Особенно заманчиво звучала информация о его непосредственном участии в чемпионате мира по футболу! Правда, чемпионат проходит не по версии УЕФА, а между офисами их многочисленных (65) филиалов – от Америки, Австралии до Западной Европы и Украины.

Успешно учится в университете за границей дочь Полина, имеющая явные способности в гуманитарной сфере. В этом году поступил в иркутский университет на сибирско?американский факультет менеджмента младший сын Даниил. Правда, документы были поданы им на факультет «Математика в экономике», но, видимо, деградация системы образования и устремлений молодёжи приобрела такие масштабы, что впервые за всю историю университета от декрета А. Колчака о его рождении – одна из математических специальностей оказалась не скомплектована и не открыта. Но нет, как говорится, худа без добра. Младший сын по натуре – лидер, в будущем, возможно, хороший управленец. Пока же главное – успехи в математике и умение писать.

Наверное, неплохо будет, если дети станут продолжателями моего дела, хотя жёстко предопределять их судьбу необходимостью развивать семейный бизнес я не решаюсь. Тем более что и сама перспектива российской экономики и культуры окутана пока, увы, постоянно сгущающимся туманом. И упаси Господь, чтобы 2014 год не повторил судьбу своего младшего собрата – 1914 года, поделившего отечественную историю на «до» и «после».

Сверхважно дать детям достойное «конвертируемое» образование, чтобы свободно владели несколькими иностранными языками, работали с азартом и увлечённостью, держась подальше от депрессивных состояний, тем более вероятных, чем состоятельней отец, освобождающий от многих бытовых забот, но не от мечтаний. Дай Бог, чтобы реальность жизни детей превзошла их ожидания. Это, наверное, главное для ощущения счастья.

С годами пришлось мне как бы освоить ещё одну неофициальную специальность – в области медицины. А именно достаточно глубоко разобраться в методах лечения, применяемых в немецкой и итальянской гомеопатии, в гирудотерапии (применение медицинских пиявок), в мануальной терапии (с применением прикладной кинезиологии), попробовать на себе целебное воздействие эмбриональных клеток баранов в Швейцарии и подходы местных талантливых знахарей и целителей. Вникнув в многообразие возможностей борьбы с болезнями, я ужаснулся бездне, разделяющей официальную медицину, втихаря руководимую фармацевтическими глобалистами, и указанные выше нетрадиционные подходы. При этом я убедился, что параллельная медицина нередко без химии справляется с такими «неизлечимыми» заболеваниями, как аритмия сердца, подагра, артрозы, тяжёлые простуды, гипертония и т. д. Но главное для успешного лечения – бодрость духа, насыщенность жизни и нереализованные мечты.

Материализованным венцом моей деятельности станет, несмотря на разразившийся жутчайший кризис 2014 года, Музей?галерея современного сибирского искусства живописи и скульптуры. Думаю, что за Уралом наше детище будет самым внушительным и блистательным учреждением подобного типа. Наверное, ради этого, как писал В. Маяковский, «и стоило жить, и работать стоило».

Неожиданно во время путешествия в Лондон пришло ощущение, что здесь, вдали от Иркутска, мы нашли ни много ни мало как душу нашей галереи, которая, оказалось, витала за тридевять земель в тридевятом царстве, в чужом государстве. Но всё же душой этой стало яркое сияние замечательных работ нашего земляка Дашинимы Намдакова. Знакомство с ним по воле судьбы затянулось на долгие семнадцать лет. Но тем ярче оказалась вспышка при нашем пересечении с его орбитой. В результате родилось крепкое приятельство, сотрудничество, да и, пожалуй, дружба. За полгода после знакомства события развернулись таким образом, что мы гостили не только у него в мастерских Лондона, но и он был у нас и дома, и в галерее, и, главное, мы совершили с ним незабываемое путешествие в его глухую бурятскую деревню Укурик в Читинской области, где под отчим домом закопан священный для него материнский послед.

Неожиданно побывал я и на семейном молебне и услышал историю его спасения от смерти, которая следовала за ним в юности целых семь лет. История эта в какой?то мере переворачивает мировоззрение и укрепляет веру в Господа и в души предков, которые во многом определяют нашу судьбу и саму жизнь. Непочитание их приводит к очень дорогим жертвам, которыми нередко становятся главным образом сыновья. Собственно, это обстоятельство подтверждает и статистика. В России чаще всего в детстве и в юности мы теряем именно сыновей, причём значительно интенсивней, чем в Бурятии, где совсем иное, неформальное отношение и к вере в Господа, и к духам предков. Об этом убедительно свидетельствует история спасения юного Даши больной женщиной?шаманом и любовью всей семьи.

С развитием галереи и пробой пера в прозаических произведениях, в фирме за собой я решил оставить достаточно простую функцию – сдачу площадей в аренду, а всю управленческую деятельность, а кое?где даже учредительство, отдал своим воспитанникам и коллегам. Посмотрю, что получится из этого эксперимента.

Возможно, ситуация была бы кардинально другой, если бы в 1986 году не погиб мой первый ребёнок – Андрюша. Было бы ему сейчас около сорока лет. Крепкое плечо совершенно взрослого человека сейчас пришлось бы как нельзя кстати. Но жизнь, к сожалению, не очень?то милосердна. Как будто предчувствуя это страшное горе, с самого детства отчётливо видел я край чёрной бездны, над которой загадочно?злодейски горят мириады звёзд, мерцающих в бездонной бесконечности ночного пространства. Балансировал я всё атеистическое время детства и юности на грани ночных страхов и дневной бесшабашности.

Спасением от бездны, с раннего детства неотвратимо надвигающейся всё ближе и ближе, было весёлое, задиристо?непоседливое племя мальчишек?ровесников либо напряжённая учёба, производство и особенно творчество, безмерно продлевающее жизнь благодаря книгам, коллекциям и галереям.

Что значат предпринимательские «беды» – аварии, пожары, финансовые и налоговые неурядицы, награды и даже тюрьмы – по сравнению с настоящей непоправимой бедой: потерей близких людей, особенно родного ребёнка, и острым ощущением вселенской пустоты и одиночества.

На свой бизнес, как и на все свои хобби, я смотрел всегда в первую очередь не как на источник материальных благ, а как на очень занимательную, творческую, хоть порой и весьма нервную игру, приносящую и скачки давления, и сердцебиение, и бессонные ночи. Игра эта захватывала меня порой целиком и вытесняла почти без остатка страшный вакуум бесконечного пространства, в котором все наши жизни – еле заметные вспышки мгновенного света, отличные от всей прочей природы только одним драгоценным качеством – способностью мыслить, любить и помнить ушедших.

Перешагнув очередной юбилей в поездке с приглашёнными мной друзьями по Земле обетованной – под суровыми взглядами святых, взирающих из глубин мелькнувших веков, – я ещё острее ощутил неумолимый бег времени и особенно отчётливо понял, что спасением от депрессивных переживаний по этому поводу может быть только творчество, результаты которого могут жить если не в масштабах всего человечества, то хотя бы в сознании собственных потомков:

 

На стременах летучих строк

Родной поэзии всесильной

Скачу, молясь: дай сил мне, Бог,

Чтоб прочный выстрадать мосток

Над жадной бездною могильной.

 

А если в этом возрасте прилетает редкой красоты жар?птица пылкой, почти как в юности, любви, да ещё и взаимной, это ли не настоящее счастье!

Большинство российских бизнесменов спасение от депрессии, особенно возрастной, видят в продолжении интенсивной работы и в сохранении неизменным сложившегося образа жизни. Причём дело здесь не столько в объективной цифре возраста, сколько в остроте ощущения быстро летящих лет. Александр Сергеевич уже в 30 лет восклицал:

 

Но не хочу, о други, умирать;

Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;

И ведаю, мне будут наслажденья

Меж горестей, забот и треволненья:

Порой опять гармонией упьюсь,

Над вымыслом слезами обольюсь,

И может быть – на мой закат печальный

Блеснёт любовь улыбкою прощальной.

 

В большинстве развитых стран многие, как ни странно это звучит для нас, даже на пенсию уходят, окрылённые радостным чувством свободы, открывающей простор для хобби, в том числе для физкультуры, а главное, конечно, для путешествий.

Российские мужчины, а иногда и женщины, отход от привычной трудовой деятельности воспринимают нередко как катастрофу. Для богатых причина – в пожизненном трудоголизме, а для подавляющего большинства обычных людей – в грозящей бедности и в незавидном положении пенсионеров в обществе, которое можно охарактеризовать словами, вынесенными в заголовок романа Ф. Достоевского: «Униженные и оскорблённые».

В моём же случае оставаться день и ночь у руля фирмы, как раньше, значит украсть у себя возможность продления жизни в книгах, в галерее, в совершенно неповторимой коллекции картин и скульптур, цепко держащих быстролетящее время.

 

Я недавно разбрасывал годы,

Как Онегин наследство отца,

Как беспутный правитель – заводы,

Думал, нет у владений конца.

Ныне день отрываю от сердца,

Как последний червонец купец.

Жизнь, играй своё дивное скерцо,

Дирижируй подольше, Творец.

 

Но основной вывод, к которому я пришёл в ходе работы над этой книгой, в том, что Россия не сдвинется с мёртвой точки, пока в умы и в уста мужчин, будь то чиновники, врачи, предприниматели и особенно главные правители страны, не вернётся дореволюционное офицерское: «Честь имею!» Без пробуждения совести, патриотизма, а в какой?то мере и богобоязни не возродить дух порядочности и любви. Без этого не спасти Россию!

 

Глава 1

И в Лондоне, увы, оказалось «по?нашему»

 

Вечнозеленые парки и бесплатные музеи

 

Во времена, когда вихри нарождающегося капитализма (на газетно?канцелярском языке «перестройка»), по пьяной воле главного правителя и по воле основательно запрограммированных наших верховных менеджеров – заокеанских стажёров, разметали сбережения народа и финансы соцпредприятий, кое?что прилетело и в мою сторону. Благо производственного и экономического опыта мне, бывшему начальнику цеха и заместителю директора крупного оборонного предприятия, было не занимать. Тогда?то, в 90?х годах, я и открыл для себя окно в Европу. Ещё в ту пору мной был выведен закон, согласно которому для того, чтобы хоть немного почувствовать колорит незнакомого города и прикоснуться к его тайнам, нужно хотя бы единожды провести ночь в объятиях его бульваров и площадей, памятников и старинных гостиниц. Вечерние огни, нарядная или неприхотливая удобная одежда, выражения лиц неторопливо гуляющей или куда?то спешащей публики, а также атмосфера уличных кафе и баров, нередко окружённых гудящей улыбчивой толпой с бокалами, помогают найти контакт с ещё вчера незнакомым уголком планеты. Но не менее важна и утренняя встреча с бульварами и домами, парками и скверами, заботливо подрумяненными ласковыми лучами просыпающегося без автомобильной сумятицы солнца. В это время особенно легко проникает в душу застывшая музыка неповторимой архитектуры.

Такими, по сути поверхностными, первыми впечатлениями и ограничивалось моё знакомство со многими городами, где я бывал несколько дней и ночей. Среди них Париж, Рим, Мюнхен, Барселона, Мадрид, Берлин, Тель?Авив, Иерусалим и многие другие, в основном европейские, города.

Для того чтобы по?настоящему познакомиться с городом, подружиться и полюбить его, обязательно нужно ощущать живое дыхание и участие в твоей судьбе, а это невозможно без тесного общения и дружбы с кем?то из его жителей, связанных с тобой общими делами и заботами.

Поскольку моё литературное и галерейное творчество пока ещё застилает дым отечества, связующим звеном может быть пусть и небольшой, но очень типичный для провинциальных предпринимателей бизнес, связанный с покупкой, например, квартир для своих, выученных за границей, детей, а возможно, и для сдачи в аренду. Кто?то стремится открыть за границей банковский счёт и участвовать то ли в бизнесе, то ли в «лотерее» на рынке ценных бумаг.

Бывая не единожды в Лондоне, где учится дочь и где у меня не было ни друзей, ни хороших знакомых, я оставался с поверхностным впечатлением об этом городе. Оно ограничивалось посещением музеев и галерей, а также огромных лондонских парков, стоящих как бы на передовом рубеже экологического фронта. Благодаря им Лондон является одной из наименее загазованных столиц стран «золотого миллиарда», хотя проживает в нём более семи миллионов человек. Особую прелесть паркам придаёт круглогодичная зелень, не знакомая ни с трескучими морозами, ни с опасным для пешеходов и водителей чёртовым гололёдом, собирающим каждый год огромную жатву автоаварий и переломанных костей в нашей северной столице. Не говоря уж о ещё более суровой Сибири.

Даже в зимние месяцы лондонские скверы и парки радуют глаз, обоняние, а главное, душу нежной травкой, зелёными кустарниками и даже клумбами с ароматными цветами, похожими на наши анютины глазки, но с запахом медуниц. Если добавить к этой картине пруды, населённые горделивыми, под стать сохранившейся английской аристократии, лебедями и гусями, а также более скромным «народом» – разноцветными утками, которые, как и многочисленные белки, готовы брать угощение прямо из рук, то перед глазами встаёт почти идиллическая картина. Но несколько смутило меня одно непривычное обстоятельство. Некоторыми частными скверами можно любоваться лишь за изгородью. Хозяин вправе держать их под замком круглые сутки или восседать в них со своей семьёй и с приглашёнными гостями. Для всех прочих вход закрыт. Но таких мест в центре Лондона, к счастью, немного.

Удивительно, что экологичными просторами и всей прелестью государственных парков горожане не пользуются по вечерам. В утренние часы здесь разминается бессчётное количество велосипедистов и бегунов, нередко можно встретить и любителей верховой езды на породистых лошадях, да и простые пешеходы не торопятся в жерло метро, автобусов или в знаменитые лондонские такси, вытесняющие из центра города личный транспорт (за въезд в город взимается немалая плата). Причём в отличие от всех европейских городов такси даже не обязательно заказывать. Как правило, на оживлённой улице достаточно волшебного взмаха руки. И нет тебе ни пробок, ни утомительных проблем с парковкой автомобиля.

Приезжая проведать родную студентку, я всегда наслаждался красотой лондонских парков, а также дружно соседствующих с ними старинных и современных шедевров архитектуры, больше похожих на дворцы, нежели на обычное жильё и офисные центры. Но с наступлением сумерек парки разом пустеют, а многие и вовсе закрываются. По?видимому, у англичан нет привычки «спортивничать» или хотя бы гулять по вечерам, как в большинстве приморских столиц Европы, где с заходом солнца вновь оживает физкультурная неугомонность и велосипедистов, и бегунов, и пешеходов всех возрастов, совершающих вечерний моцион. Несмотря на безлюдье, в знаменитом Гайд?парке многие дорожки поздно вечером были слегка освещены не только общими для всех путешествующих без всяких виз звёздами и луной, но и фонарями. Однако при ночной готовности парков принимать гостей гуси и лебеди не раз грустно приветствовали одного меня. От утреннего многолюдства не оставалось и следа. Зато многочисленные бары, кафе и рестораны морской столицы в это время буквально ломятся от посетителей. Возле многих баров стоят с пивом и оживлённо беседуют десятки, а иногда кажется, и целая сотня человек, по?видимому, сослуживцев. Такое впечатление, что лондонцы следуют девизу: «Утро – здоровью и спорту, а вечер – вину, пиву и дружескому общению». Правда, смех и дружеское общение с умеренным употреблением алкоголя и при достаточном запасе прочности организма, по мнению психологов, могут быть не менее полезны, чем физкультура. Во всяком случае, это хорошая профилактика массовой болезни XXI века – депрессии. Больше смеха – длиннее жизнь!

Примечательно, что, несмотря на обилие выпивки, я ни разу не видел проявление агрессии, как и аварий на дорогах. Даже собаки, важно ведущие на прогулку своих хозяев, держащихся, чтобы не потеряться, за поводки, никогда не лают на встречных собратьев и тем более на людей.

Безукоризненно вежливы и, по?моему, искренне приветливы и продавцы, и официанты, причём не только к постоянным клиентам, к коим я не относился. Убеждён, что они не делят всех посетителей на проезжающих и приезжающих, как наша типичная официантка в исполнении Людмилы Гурченко из замечательного фильма «Вокзал для двоих». При этом их вежливость не ограничивается улыбками, а подкрепляется и делами.

Никогда не забуду, как в кафе аэропорта, где, сполна отдав деньги официанту, на ломаном английском мы, как бы вдогонку, высказали претензию по поводу двух наполовину недоеденных блюд. В одно блюдо без предупреждения был добавлен уксус, другое мало соответствовало своему названию в привычном смысле. Каково же было наше изумление, когда этих блюд не оказалось в «полегчавшем» аж на две трети счёте. Такой истинной, непоказной вежливости к проезжающим и обедающим, быть может, раз в жизни в одном из многочисленных кафе аэропорта мы, признаться, никак не ожидали.

Разговаривая по?русски, не поймали мы на себе ни одного косого взгляда, несмотря на взбудоражившие всю Европу российско?украинские события. Поразительная толерантность и культура – в отличие, например, от бывших соцстран, где недавно были мои приятели и не решались громко разговаривать на нашем родном языке.

На повышение общего уровня культуры работает, возможно, и то обстоятельство, что вход в многочисленные музеи, галереи, иногда и на выставки – в большинстве своём – бесплатный. Правда, нельзя не отметить, что наряду с настоящей живописью и скульптурой демонстрируется немало бесполезных для эстетического развития инсталляций и просто «прикольных» картин и поделок, нередко и богохульных. Многие улыбаются, глядя на скульптуру с изображением серпа и… доллара или взирая на огромную картину, где Христос за руку шествует с коммунистическим божеством Лениным и с не менее популярным, чем в своё время наш вождь, персонажем, вошедшим в историю, но не рабочего движения, а мультипликации, – мышонком Микки?Маусом. В конце же этой огромной выставки скульптурно представлена задняя часть полой коровы с манящим окошечком под хвостом, где происходит какое?то действо. Многие зеваки, распираемые любопытством, суют свои головы, извиняюсь, в коровью ж… Организаторы, думаю, довольны. Они ловко послали всех, и большинство добровольно пошли именно туда, куда и ведёт современная квазикультура.

В общем, наряду с настоящими бесценными произведениями классического искусства, пережившими многие века, в самом центре Лондона немало суперсовременных выставок и галерей, которые мне от души хотелось бы послать под хвост коровы, а может быть, и ещё дальше.

 

Гид по бизнес?туризму

 

Первые мои поездки, связанные с незамысловатым зарубежным бизнесом, позволяющим застраховать хотя бы небольшую часть средств от полнейшей российской непредсказуемости, были предприняты в момент кризиса 2008–2009 годов. Тогда вдвоём с приятелем мы поехали «покорять» Мадрид и Дрезден. Причём у меня ни в одном из двух городов не было не только друзей, но даже знакомых. Как я тогда жалел, что моя многолетняя деятельность на государственных предприятиях в должности начальника цеха и замдиректора не простиралась дальше Москвы, где я штурмовал вначале заочную аспирантуру при Институте социологии Академии наук СССР, а позже министерские кабинеты, выбивая нормативы фондов заработной платы, жилищного строительства, технического перевооружения и др.

В начале перестройки, уже в рамках собственного дела, удалось мне распахнуть ранее совершенно неведомые двери Молдкон?тракта и Росконтракта при Госснабе СССР. В каждой организации поначалу я чувствовал себя примерно так же, как Буратино, нашедший за холстом поразивший его сказочный театр. Так и для меня, выросшего, но, слава Богу, не переросшего, на иркутских заводах, поварившегося в московском академическом институте, мир каждой московской организации был поначалу загадочен и неведом. К счастью, природной смекалки, доставшейся от купцов?золотопромышленников, которым, наверняка, так же, как и мне, приходилось ладить и с московским начальством, и с рабочим людом, хватало, чтобы довольно быстро осваиваться в среде обитания заносчивых москвичей. За границей же я был полнейший новичок, да ещё и не владеющий ни одним иностранным языком. Ох, как часто вспоминал я родного дядю Леонида Яковлевича, коммерческого директора нефтехимической компании, который по вопросам снабжения и сбыта с начала перестройки облетел полмира! И везде иностранные партнёры встречали его, представителя огромного тридцатитысячного коллектива, в аэропорту с чётким планом работы и экскурсионного отдыха. Завязалось у него немало и дружеских неформальных связей, основанных на заключении взаимовыгодных контрактов. Меня же, несмотря на личное финансовое превосходство по сравнению с дядей, который не был хозяином дела, за границей не ждали нигде. Никто не встречал, и, более того, никто и не подозревал о моём совершенно уникальном для меня самого и для близких людей существовании на этой небольшой и весьма уязвимой планете.

 

…Мчусь куда?то с полным напряженьем,

Я, как есть, загадка мирозданья.

 

Николай Рубцов

А когда узнавали, что есть такой то ли купец, то ли производственник из далёкой Сибири, к тому же ни слова не понимающий на их языке, думали о том, как в результате любой сделки сорвать сразу же и побольше, обычно не гнушаясь самым бессовестным обманом. И только наконец?то в Лондоне нас с женой и моим близким товарищем Дмитрием встречала не только моя дочь, но и ставший настоящим лондонцем иркутский земляк Егор со своим партнёром. Оба они прочно стоят уже более десяти лет на британской земле и имеют английское гражданство.

Всего месяцем раньше в Иркутске нас познакомил мой пусть не самый близкий, зато очень давнишний приятель Роман, отработавший ряд лет на высоких должностях в правительстве, правда, пока местного уровня. Лет двадцать назад они вместе окончили Иркутский госуниверситет, причём Егор все годы учёбы был круглым отличником. Сегодня же их деловое сотрудничество, со слов Романа, ограничивалось выплатой Егором завидных валютных процентов (10–12 % годовых) на вклад в один миллион долларов, сделанный в небольшую американскую фирму, занимающуюся связью, в которой он был наёмным финансовым директором. Аналогичные заманчивые проценты были предложены мне и моим друзьям; кроме того, было обещано всяческое содействие в любых бизнес?проектах в Лондоне: будь то покупка недвижимости для сдачи в аренду или для проживания наших студентов; или поставки ирландских крепких напитков, а также открытие счетов в очень консервативных лондонских банках, не жалующих нас, россиян. Забегая вперёд, скажу, что никому из россиян счёт в английском банке так и не открыли.

После знакомства с Егором, с его отцом, а также с блестящим послужным списком бывшего отличника я почувствовал, что наконец?то сбудется моя давняя мечта о надёжном проводнике по лабиринтам зарубежного бизнеса. До сих пор, в Испании и в Германии, мне с этим катастрофически не везло, и моим денежкам несколько раз была уготована судьба золотых монет незабвенного Буратино, сеющего их под руководством лисы Алисы и кота Базилио на волшебном поле чудес.

Соблазнительно сиял и вместе с тем серьёзно настораживал нас высоченный процент на валютные вклады в компанию Егора. Первое, что приходило на ум – это присказка о бесплатном сыре, который, как известно, в мышеловке. Ведь в Америке банковские кредиты почти бесплатные. Проведи аудит и смело кредитуйся, тем более что их активы превышают, по словам Егора, девятьсот миллионов долларов, а займов набрано меньше чем на десять. Но аудит пока не может дать позитивное заключение. Фирма?заёмщик находится ещё в предэксплуатационной стадии. Основное её богатство – оптико?волоконные кабели, закопанные где?то в ЮАР. В случае если запуск связи не случится, то ценность этих «ископаемых» в африканских землях, наверное, не велика. Для кредитования нужно особое доверие к специалистам фирмы или к директору?хозяину, которые полны решимости довести дело до победного конца и уверены в победе. Но оценка этой составляющей партнёров ближе к психологии, чем к банковскому делу и аудиту. Кстати, хозяин, по словам Егора, с удовольствием приглашает в гости к себе в Техас каждого кредитора, благо их всего человек пять, при этом он детально рассказывает о ходе продвижения проекта. Егор хоть и уверен в благоприятном исходе дела, но всё же не рекомендует вкладывать более 15–20 % имеющихся средств. Мало ли какой форс?мажор может возникнуть. Даже и в один банк, каким бы надёжным он ни казался, а тем более в одной валюте, класть все средства неправильно. Так что совет Егора скорее из этой области безопасности, а не из?за неверия в свою фирму.

Не разбираясь в тонкостях организации связи и не имея данных аудита, предстояло ответить всего лишь на один вопрос: можно ли полностью доверять рекомендации Романа и рассматривать Егора как высокопорядочного партнёра. Роман, в отличие от Егора, к лучшим студентам не относился. После окончания института он работал в иностранной сахарной компании в Москве, и судьба сводила нас ещё в ту далёкую пору настолько близко, что он даже как?то ужинал у меня дома и помнит малютками моих ныне взрослых детей. Запомнилась ему и моя шутка. Когда его шеф, хозяин французской сахарной фирмы, спросил, за что мой прадед по материнской линии угодил на каторгу в Сибирь, где и остался, я ответил: «Да, кажется, не рассчитался за какие?то европейские поставки». Нужно было видеть напуганное лицо опешившего на мгновение француза, давшего нам под честное слово на полмиллиона долларов сахар без предоплаты.

Вскоре Роман сменил бизнес?структуры на более доходные административно?чиновничьи, меняя кресла в Иркутске и в столицах. Одно время был даже решён вопрос о его депутатстве в Законодательном собрании от одной из проходных партий. Успел он вложить в избирательную кампанию и весьма круглую сумму личных средств. Но в наше время «политики» высокого ранга, как, собственно, и прочее население, не дружат с понятием чести. В последний перед выборами момент, когда ставки были сделаны, его столичные однопартийцы поменяли правила политического «казино» и разложили другой пасьянс выборных депутатских кресел. Возместить потраченный обманутым «игроком» миллион долларов никто, как водится, не подумал. Впрочем, такими историями в наше время никого не удивишь. Жаловаться некому. Договора в таких случаях не составляются, квитанции не выдаются, и на грабёж никто не жалуется. Земля, как говорится, круглая. Высокие чиновники могут ещё и сгодиться. Ведь через пять лет вновь выборная рулетка.

На семейном фронте у Романа в настоящее время также разруха. Бывшая жена и дети живут отдельно. Некоторая чехарда с работой, неудача на выборах и семейная неустроенность работают, конечно, не на плюс репутации, а значит, надёжность его рекомендации также вызывает вопросы. Но есть, к счастью, и другие стороны медали в его образе жизни.

Бывая в Иркутске, Роман каждый день немало времени проводит с любимыми и, судя по всему, любящими детьми. Благодаря его заботе материально они также ни в чём не нуждаются. Много средств и души вложил он в восстановление настоящего произведения искусства – своей усадьбы в стиле времён декабристов, в коей и живёт, когда гостит в городе. Немаловажно, что усадьба фасадом выходит прямо на городскую улицу и не имеет какой?то суперохраны, кроме обычной сигнализации. Люди, заточенные на явное или скрытое мошенничество и всевозможные подлые хитрости, никогда не делают таких откровенных и уязвимых вложений средств. У них, как правило, всё за высокими заборами, да ещё и сами заборы скрыты от посторонних глаз. Это обстоятельство весомо свидетельствует об отсутствии каких?либо подлых помыслов – а значит, его рекомендации можно верить. От ошибки, конечно, никто не застрахован, но продуманной схемы заведомого обмана наверняка нет.

В отличие от него жуликоватые московские так называемые политтехнологи, организаторы выборных кампаний, подчас прописаны в таких маскировочных местах, где отродясь не были и где никакой недвижимости на них нет и не было. Многие для сбережения добра к тому же разведены с жёнами, подчас формально.

На позитивную характеристику Егора, прежде всего, работает его бесспорная деловая успешность, семейная устроенность: прекрасная жена и трое маленьких детей, – а также врождённая интеллигентность, которую видно невооружённым глазом.

В институте он был не просто отличником, а ещё и достаточно креативным студентом с эвристическим мышлением. Именно второе обстоятельство позволило ему взять, как говорится, крутой карьерный старт. Вскоре после окончания вуза он стал заместителем управляющего достаточно крупного банка, а затем младшим партнёром (не сотрудником!) в американской консалтинговой компании в Москве. Ну и наконец, востребованность в главном городе Европы, в самом Лондоне, также говорит о многом.

Врождённая интеллигентность и порядочность в наше время встречаются ещё реже, чем карьерные взлёты. Ленинско?октябрьская революция и сталинский беспредел хорошо поработали над уничтожением «родной сестры» потомственного аристократизма – подлинной интеллигентности.

 

Прогнали иродов?царей,

Разбили царских людоедов,

А после – к стенке, поскорей,

Тянули собственных полпредов.

А после – хлопцы?косари

С таким усердьем размахнулись,

Что все кровавые цари

В своих гробах перевернулись.

 

Николай Тряпкин

Даже в образах известных актёров отыскать в наше время черты истинной интеллигентности очень непросто. Кроме Олега Басилашвили да, пожалуй, Игоря Скляра никто, во всяком случае с ходу, не идёт на ум. Даже такие богатыри духа, как Никита Михалков, Андрей Кончаловский, Олег Табаков, Олег Меньшиков (разве что Фандорин в его исполнении весьма интеллигентен), немного из другого замеса.

Может быть, в Егоре отразился один очень характерный дворянский элемент образа жизни и раннего воспитания детей восемнадцатого и начала девятнадцатого века. Общаясь с Егором, я был поражён, когда он, прервав разговор со мной, извинился, отвлёкшись на звонок отца, и вдруг, совершенно неожиданно для меня, бегло заговорил… по?французски. Увидев недоумение в моих глазах, он пояснил, что у его отца – вузовского преподавателя французского языка, не раз работавшего за границей во франкоговорящих странах, есть, по обывательским понятиям, один маленький пунктик. С самого рождения сына и по настоящее время, вот уже 42 года, отец разговаривает с ним только на французском, благодаря чему для Егора он стал вторым родным языком.

Когда Егор познакомил меня со своим отцом, носителем не только французского языка, но и весьма характерной еврейской внешности и манер, было заметно, что с ним, как, впрочем, и со всеми нами – потомками по преимуществу победивших красных – в детстве на «французских языках» не говорили, оставив этот «пережиток прошлого» уничтоженным белым.

 

Лежала степь, и крест стоял над степью,

и ветер в перекладинах гудел.

Мы шли на красных сомкнутою цепью,

но предрешён был доблести удел.

 

И предпочла бесстрастная победа

армейской чести Каинову кость,

когда под пентаграммой Бафомета

кишела зависть и кипела кровь.

 

Из рода в род плебейская свобода

всё отвратительней… Но, заводя уют,

здесь внуки взбунтовавшегося сброда

о нас романсы пишут и поют.

 

Златя кресты, лобзая образа,

вы нас при всех потугах – не поймёте.

…Так дребезжи на каждой верхней ноте

стеклянная, актёрская слеза.

 

Геннадий Гайда

5 июня 1997 г.

Я не уверен, что повторение подобного уникального опыта даст точно такой же результат и в других семьях, но пробовать стоит. Сам Господь, вновь услышав у российской люльки хороший французский, наверное, сильно удивился и обрадовался воскрешению боголюбивого XVIII века хотя бы в одной советско?еврейской семье и поцеловал Егора в лоб как первого вестника возрождения благостно?патриархальных аристократических традиций.

И сам факт, что Егор с явным удовольствием познакомил нас с отцом, не скрывая обычный двухэтажный деревянный дом в центре Иркутска, также свидетельствует о его открытости, присущей людям, ни в коем случае не заточенным на обман.

О человеческой надёжности Егора свидетельствует и его преданность одной любви с институтских времён и по настоящее время, и глубокая любовь к своим троим деткам, которым выпало нечастое в наше время везение расти в атмосфере взаимной родительской любви.

Всё вышесказанное не оставляет никаких сомнений в порядочности и честности моего нового приятеля, а следовательно, в отличие от предшествующих горе?партнёров по Испании и Германии, у него просто не может быть злого умысла относительно вклада наших денег в представляемую им американскую фирму, как и в любых других совместных делах. Значит, можно смело взаимодействовать с ним по интересной для меня и моих иркутских друзей?приятелей лондонской теме.

 

От слов к делу

 

Поездку в Лондон мы совместили с моим днём рождения, который каждый год гонит меня в дальние пути?дороги. По? видимому, где?то в подсознании у меня гнездится мысль, что чем дальше убегаешь от дома и места, где родился, чем тише празднуешь, тем труднее ангелам, отвечающим за быстрое течение времени, отыскать беглеца и поставить отметины в виде новых лет, а также морщинок и седины.

 

«Поэт вне возраста живёт…»

Поэт вне возраста живёт.

Он, как размашистый кустарник,

Приствольных не ведёт кругов,

Где нудный счёт былых годов.

О нём всё знает ветер?странник.

 

Он нежит мыслей лепестки,

Что на рассвете появились.

А рядом мудрости ростки

Полны надежды и тоски –

В них дни и годы схоронились.

 

По ветру пущенной листвой

Удел кустарника метаться.

Так и поэт летит мечтой

То в небе, то над мостовой,

Чтоб до снегов к любви прорваться.

 

6 июня 2010 г.

Правда, в этом году в день моего рождения музыка всё же звучала, причём не потихоньку, а на весь Лондон, но, к счастью, не для одного меня и вовсе не в ресторане.

Нагулявшись по главному парку Лондона и непременно сходив в сокровищницу картин, в обед с женой и дочерью в тихом русском ресторане «Новиков» подняли мы по бокалу сухого вина. Подарки при этом получили мои дорогие гостьи. Но и они не остались в долгу. Вручили мне три билета на Санкт?Петербургский филармонический оркестр, превзошедший все ожидания. Он как будто специально был послан на мой день рождения в Лондон. Подсознательно я, наверно, с самого детства ждал именно такого подарка. Будучи очень мнительным ребёнком, я часто тревожился перед сном и выплакивал родителям одну и ту же жалобу – что мне очень тоскливо. Увы, после ранней смерти дедушки, родителям, умотанным на работе в послевоенные 50?е годы, и очень боевой и трудолюбивой бабушке, к сожалению, с большевистской закваской, было не до сказок, и очень часто от мамы звучала одна и та же загадочная и непонятная отговорка: «Сейчас мы вызовем для тебя симфонический оркестр». И вот в день рождения, через год после ухода любимой 90?летней мамочки в иные миры, долгожданная отговорка детской поры наконец? то выполнена, как знать, может быть, и не без маминого участия.

Музыка дня рождения звучала совершенно потрясающе, унося меня в детство и в юность, воскрешая и маму, и всех родных, одолевая не только время, но бесконечные и байкальские, и средиземноморские, и карпатские просторы, где жили когда? то мои предки. Вихрям бессмертной музыки, подхватившей мою душу, легко покорялись не только бескрайние земные просторы, но и мерцающие наподобие свечей звёзды с опоясывающим небосвод Млечным Путём. Всем своим существом я ощущал их феерический негасимый пламень. Он был так же реален, как и жаркие пионерские костры возвращённого ураганом симфонии детства. В потоках всесильной музыки душа воспарила, по?видимому, так высоко, что стала разом видна вся моя жизнь, быстро летящая во вселенском просторе, оживляемом сиянием бесчисленных созвездий, прочно вплетённых в наши судьбы знаками зодиака. Где?то далеко внизу, как звёзды, во множестве сияли купола православных церквей, и в мозгу всплывали заветные картины, ещё не так давно выплескивающиеся в стихотворения.

 

…Порой я будто бы лечу,

Прорвав туман над куполами,

И православным всем кричу:

«Нам чудо, братья, по плечу –

Мы возродили храмы с вами!».

 

Закрыл глаза, и по всему телу действительно разлилось блаженное ощущение полёта, которое до этой поры приходило ко мне только в самых незабываемых снах, лицом я как будто ощущал ласкающий ветерок.

Больше всего на свете в этот момент я желал продолжения симфонии и полёта.

 

…И нет с тех пор чудесней снов:

Я в небесах давно, как птица!

Отбросив груз земных оков,

Купаюсь в пене облаков,

Мне сёстры – звёзды и зарница.

 

Леса и горы – братья мне,

А ветерок как песнь любимой;

В его ласкающей волне

Плыву в лазурной вышине

Над красотой необозримой!

 

5 октября 2009 г.

Пролетая над всей своей жизнью, я, как наяву, видел прадеда, умершего полвека назад, который, когда мне было года три, подарил скрипку, и деда, растапливающего с присказками печку ранним морозным утром под звуки непременного гимна, всегда ровно в шесть утра рвущегося из старого динамика, видел и весёлую молодую мать, пустившуюся в пляс, и выскочившего в круг отца. Недалеко от них с серьёзными лицами стояли внуки и правнуки, которым не довелось встретиться ни с кем из родственников старше меня.

В этой картине поколений, воскрешаемой потоками музыки, со своими книжками стихов и прозы я ощущал себя как бы связным времён.

 

«В молитве я предков своих вспоминал…»

В молитве я предков своих вспоминал,

Желая им светлого рая,

И парус?мираж на меня наплывал,

И чаек тревожилась стая.

 

Как пастырь суровый, Байкал мне внимал,

Спокойный от края до края.

И лодку из прошлых времён посылал,

Связному времён доверяя.

 

8 августа 2012 г., Ольхон

Но музыка закончилась, полёт оборвался, душа с небес возвратилась в какое?то потаённое место моего «я». Возвратились огромные люстры и старинный потолок здания, больше похожего на храм, нежели на концертный зал, и, как всегда, потекли без устали обновлённые мысли.

Прославленные оркестры слушал я не впервые, но такого волшебства ранее не случалось. Например, недавно в Иркутске гастролировал по приглашению нашего великого земляка, блистательного пианиста Дениса Мацуева, израильский симфонический оркестр. Но он не вызывал таких неповторимых мистических эмоций. Может быть, оркестр был слабее, а может быть, всему виной день рождения, пролетающий за тридевять земель от дома, на туманном Альбионе, омываемом со всех сторон холодным и таинственным океаном, загадочно серебрящимся под луной уже миллионы лет.

Когда зал, несмотря на все санкции и антирусскую пропаганду, неистово и долго аплодировал стоя, выпрашивая всё новые и новые минуты наслаждения, меня переполняла гордость и за оркестр, и за композиторов, и за балет, и за писателей?классиков, и по большому счёту – за всю Россию.

В общем, подарок пришёлся мне по душе, музыка была божественной. В этом году, наверное, меня ждёт немало музыкальных открытий. Недаром же есть поговорка: «Как встретишь год, так и проведёшь его». Тридцать первого декабря мы с женой посвятили праздничный вечер Иркутскому музыкальному театру, где выступал Денис Мацуев, а после концерта едва успевали встретить Новый год на одной затерянной в звёздной и морозной ночи прибайкальской базе в интригующе незнакомой компании и обстановке. Тяга окрашивать день рождения незабываемыми красками высокого искусства у меня давно. Ещё лет десять назад, когда с Геннадием Гайдой мы вырывались в столицу и каждый вечер в течение двух недель, а по выходным ещё и днём, посещали театры, я писал:

 

Обнова

 

Театр уж полон, ложи блещут…

 

А. С. Пушкин

 

«Живи, высокое любя…»

И оставайся век дитя,

Дар сохраняя изумленья.

Я эту мудрость разделяю,

Закат полётом замедляю

И грёзы пью в свой день рожденья.

Москва. Театры рукоплещут,

Вернулась к ним былая стать,

Пускай порою будни хлещут,

Но мастера нам души лечат,

Сгорая, Чехову под стать…

Во тьме блаженно замирать,

Внимая музыке и слову,

А после с другом боль сверять,

Героев чувства примерять,

Как бы даря душе обнову.

 

10 февраля 2008 г.

Интрига с острым ожиданием того, как пройдёт встреча Нового года, оказалась куда более захватывающей, чем сам банкет, но это не особенно повлияло на наслаждение праздником, так как главным событием новогоднего вечера и ночи осталась, конечно же, компания Дениса Мацуева, воскресившая для нас и П. И. Чайковского, и С. В. Рахманинова, и А. Н. Скрябина, и Д. Д. Шостаковича. Встречи с бессмертной музыкой, не нуждающейся в переводе ни на какие земные, да и вселенские языки, переполняют сердце ощущением счастья и гордостью не только за Россию, но и в целом за главное чудо вселенной, за разумное и талантливое человечество, несущее среди мириад миров и звёзд свой творческий огонь по ведомому лишь Господу Богу вечному пути…

Но концерты, как и праздничные дни, увы, протекали быстро, и неотвратимо наступали будни, также расцвеченные яркими впечатлениями от новых мест, а главное, от новых дел.

Назавтра после дня рождения мы с женой и прилетевшим из Москвы моим старинным товарищем Дмитрием в сопровождении Егора и его партнёра Владимира окунулись в совершенно незнакомый водоворот лондонских деловых сфер. Причём если меня интересовала только покупка небольшой, но всё равно весьма недешёвой квартиры для дочери, мечтающей как минимум ряд лет после учёбы поработать в Лондоне, то моего товарища интересовали квартиры как самое надёжное средство вложения средств и получения пусть небольшого, но гарантированного дохода от аренды и роста цен на недвижимость. Кроме этого он мечтал открыть счёт в каком?либо из английских банков, известных своей консервативностью, и зарабатывать с его помощью пусть небольшие, но зато менее рискованные проценты на рынке ценных бумаг. Когда?то Дмитрий мне немало помог в тяжёлую минуту. Теперь я, опираясь на новые, но вполне надёжные знакомства, отдавал ему как бы свой долг.

Решили начать с испортившего людей, по словам М. Булгакова, квартирного вопроса как с более лёгкого, ведь покупать – не продавать.

Для этих целей у моих «бизнес?вожатых» был хорошо им знакомый профессиональный риелтор Игорь, сын известного международного обозревателя. В Лондоне он уже около пятнадцати лет и всё это время занимается недвижимостью, причём не только посредничеством в купле?продаже, но и сдачей в аренду, что было особенно важно для Дмитрия. Цена риелторских услуг, в отличие от 5 % в Испании, сравнительно невелика: примерно 1,5 % для уже готового жилья и 0,8 % для строящегося, правда, и цена квартир в Лондоне выше в 5–7 раз.

На этом «купеческом пути» меня поразило то, что в Лондоне при выборе квартиры кроме её площади, места и других обычных потребительских свойств есть и ещё один параметр – это срок аренды земли под многоквартирным домом. В идеале он должен составлять весьма спокойный для наследников срок, равный жизни примерно сорока поколений, – 999 лет, но нам попадались предложения нового жилья со сроком и 100, и даже 75 лет. Интересно, что цены начинают снижаться только при сроке менее 70 лет. Оказалось, что для лондонского жилья почти неважно – сто или тысячу лет пользоваться землёй. На первый взгляд, странно, что им не хочется думать о благополучии далёких потомков. Но, с другой стороны, а сколько лет вообще служит многоквартирный исполин? Простоит ли он сто лет? Насколько дешевле обойдётся потомкам квадратный метр будущего жилья, если право собственности на землю при сносе старого дома у владельца не иссякло? У продавцов ответов на эти вопросы не было, но посчитать не так сложно. Не ответили они, и кто собственник земли в центре Лондона. Европейское нелюбопытство?

Позже удалось выяснить, что земля принадлежит королевской династии, говорят, что это единственный гарантированный доход монархов на протяжении многих веков. После этой информации на душе стало легче. Во имя сохранения хоть где?то в мире традиций, по?дикарски разрушенных у нас в России до основания, можно поручить потомкам заплатить ещё раз за землю, тем более через 100–1000 лет.

Пока в знаменитых лондонских такси мы колесили по строящимся домам, надевали обязательные по технике безопасности каски, цветные куртки и рабочую обувь, поднимались на этажи, выяснилось и ещё одно привлекательное для задуманных инвестиций обстоятельство. Оказывается, последние 6–7 лет, минувших после предыдущего кризиса, недвижимость в королевской столице дорожала около 10 % в год. Причём есть прогноз на сохранение этой тенденции. Хотя в экономике, как и в погоде, «предсказания» надёжны только в прошедшем времени. Какая погода будет завтра, с полной уверенностью сказать, конечно, можно, но, увы, не раньше чем послезавтра.

О сомнительности выгоды от десятипроцентного роста цен на жильё в 2014 году я всё же поспорил со своими «экскурсоводами» и оказался прав и не прав одновременно. Правды оказалось две. Английская статистика однозначно фиксировала рост недвижимости за последний год около 10 %. Но фиксировала она его в национальной валюте. Для нас же, хранящих деньги в евро, в долларах и в рублях, ситуация иная. Те, кто купил жильё год назад, поменяв евро, выгадали в последний год дополнительно ещё около 20 %. Именно на эту величину евро ослаб по сравнению с фунтом стерлингов. Те же, кто хранит свои «скромные» сбережения в долларах и год назад конвертировали их в фунты, остались при своём интересе. Английская валюта за год просела относительно доллара примерно на столько же, на сколько выросла недвижимость, то есть примерно на те же 10 %. Больше всех, процентов 50 и более, выиграли россияне, поменявшие рубли на фунты. Насколько выгодно сейчас менять доллары на фунты – покажет время. Во всяком случае, мой московский товарищ Эдуард, специалист по ценным бумагам, с полной уверенностью предрекает дальнейшее падение европейской валюты и тенденцию к более мягкому, но всё же снижению фунта по отношению к доллару. Но это, опять же, всего лишь один из прогнозов экономической погоды. Правда, его прогнозы чаще всего точны. Два?три года назад всем друзьям он рекомендовал держать сбережения только в долларах, а ни в коем случае не в евро и не в рублях, и оказался прав. В 2014 году евро упал по отношению к доллару аж на 35 %. Но правдивость его прогнозов, увы, не абсолютная. Нескольким доверяющим ему друзьям, играющим через него на рынке ценных бумаг, он помог вложить немалые средства в такой замысловатый инструмент, который позволил бы очень хорошо заработать при обрушении действительно раздутого американского рынка акций. Но прошло уже несколько лет, как миллионы долларов его друзей не только заморожены, но, кажется, и растаяли, уменьшившись в 3–3,5 раза, так как имеет место обратная тенденция: предрекаемого падения рынка как не было, так и нет, администрация Барака Обамы пока успешно справляется с экономическими проблемами.

Получилось так, что я попал в ситуацию проигрыша дважды. Некую сумму вложил в 2012 году, а через год Эдуард уверил меня, что отбить вложенное и немало заработать будет намного проще и быстрее, если добавить ещё столько же.

Не будучи специалистом в макроэкономике, которой Эдуард занимается уже более 30 лет и когда?то защитил на эту тему ещё и диссертацию, я ориентировался только на его профессиональные качества и безусловную личную заинтересованность при принятии правильного решения. Его порядочность, скреплённая дружбой с ним и его семьёй, за многие десятилетия вопросов не вызывала. Плюс к этому я, конечно же, помнил, что лет пять назад Эдуард аналогичным образом заработал мне около 50 % годовых, правда, на меньшую вложенную мной сумму, а также то, что его предыдущая операция с чужими, к сожалению, не моими, бумагами дала в 2012 году фантастические 90 % годовых.

Помнится, тогда я порадовался за его семью, так как на полученные 20?процентные отчисления от высоченной прибыли его друзей?партнёров он приобрёл новенький «Крузер», квартиру в Испании и построил в Подмосковье дачу, которая тем более кстати, что на ней, кроме обеих бабушек, перевезённых из Иркутска в Москву, теперь ещё отдыхает и растущий без отца пятилетний внук, причём со странными и очень редкими последствиями отравления. Уже года три, как он не ест практически никакие продукты, кроме строго определённого вида белого хлеба и молока. На этом незамысловатом рационе и на свежем воздухе живёт он, как будто святой, и, как ни странно, развивается пока вполне нормально, да ещё и акробатикой успешно занимается. Сам же Эдуард все годы, работая то в банках, то на вольных хлебах, управляя чужими капиталами, результатов хуже нулевого заработка вроде бы не получал. Быстро взвесив все, казалось бы, бесспорные доказательства его удачливости, основанной и на знаниях, и на интуиции, я всё же не без колебаний согласился удвоить сумму риска и, как теперь, спустя два года, мне кажется уже почти очевидным, – прогорел. «Макроэкономическое казино» на этот раз, похоже, дало сбой. Теперь запоздало ругаю себя за удвоенный риск. Нужно было хотя бы вовремя остановиться.

По?видимому, очень крупные предшествующие выигрыши в 50 % и 90 % опьянили моего товарища, ему стали неинтересны 10–35?процентные заводи, тем более что на всех рынках наступал вроде бы период затишья. Он выбрал потенциальный максимально прибыльный инструмент. Но высокие ожидания сопряжены с не менее высокими рисками. Обижаться, увы, не на кого, хотя в мире известно немало случаев, когда с главного «игрока» требуют компенсацию, в том числе и криминальными способами. Один мой знакомый, эмигрировавший в Америку лет двадцать назад, пал «смертью храбрых» от рук бывших земляков, чьи деньги растаяли под его руководством на нью? йоркской бирже. Понимая эту опасность, Эдуард никогда не берёт деньги у тех, у кого они последние, и у тех, кто склонен к криминальным разборкам.

Другим его нескольким партнёрам обижаться ещё более неуместно. На предыдущей операции они заработали весьма крупно, и этот заработок пока ещё с лихвой покрывает потенциальные потери. Во всяком случае, Эдуард не теряет оптимизма и с цифрами и графиками в руках убеждает нас, что обвал американского рынка акций неминуем, рекомендует быть смелее и вложить ещё деньги на новых значениях рынка. Но смелых среди нас, кажется, уже нет. Так что остаётся пассивно ждать предрекаемых Эдуардом экономических катаклизмов на американском рынке ценных бумаг. Последним аргументом в пользу падения рынка являются не макроэкономические, а географические потрясения. По прогнозу прорицательницы Ванги, подтверждаемому знакомыми мне бурятско?буддийскими провидцами, Америку уже до 2020 года ждут катастрофические океанские затопления и массовые переселения граждан, в том числе и в благодатное Прибайкалье. Вопрос вероятности исполнения данных прогнозов остаётся, конечно же, открытым. Но окончательно фиксировать убытки, пожалуй, ещё рановато. Если же вложенные средства похудеют в разы, то будет, конечно, весьма жалко. Но не до стрессов, депрессий или истерик. Хотя и вложена немалая часть моего валютного резерва, созданного за 25 лет напряжённой предпринимательской деятельности. Впредь нужно быть осмотрительней. Поэтому не дай Бог вляпаться в финансовые неприятности ещё и в Лондоне. Хотя на этот раз выбрана вроде бы почти нерискованная стратегия вложений и, по моему глубокому убеждению, максимально надёжные партнёры. Тем более что Егор вскользь обмолвился, что в принципе мог бы и поручиться лично за свою фирму.

В начатой лондонской операции с приобретением недвижимости и открытием банковского счёта есть ещё очевидная опасность. Со временем, когда дело дойдёт до наследников, можно потерять в виде налога 40 % капитала, что, конечно же, превышает все другие риски.

С точки зрения сбережения наследства от драконовских европейских налогов неплохо было бы определиться и разделить между наследниками уже сейчас весь невеликий, с точки зрения олигархов, капитал.

Обидно, конечно, что для западного законодательства совершенно неважно – резидент ты данной страны или нет. Отдавать чужому государству почти половину средств, предназначенных потомкам, разумеется, жалко. Во?первых, потому, что на Родине данный налог нулевой, во?вторых, зарубежье не вкладывало в моё образование или в социальное обеспечение ни копейки. Но делить средства между наследниками – это значит доверить немалые суммы двадцатилетним детям с неустоявшимся ещё образом жизни и с не совсем твёрдыми характерами. Думаю, что при этом может серьёзно понизиться мотивация к учёбе и к преодолению всех трудностей на старте жизни. Не решён ещё мной вопрос и о величине долей наследства для каждого из детей. Многие известные предприниматели не размазывают всё поровну, а отдают большую часть наиболее способному преемнику бизнеса, который в дальнейшем выполняет для остальных финансовую роль отца.

Где же выход? Думаю, что этот вопрос лучше обсудить с небедными англичанами – хозяевами фирм, с которыми нам предстоят встречи; для них наследственные проблемы традиционны, в отличие от нас, «юных» российских капиталистов с недавно ещё нищенской коммунистической закваской.

Вскоре благодаря Егору представился случай всесторонне обсудить трастовое управление активами, при котором уход экс? владельца в лучшие миры не приводит к появлению налогов на наследство, так как владельцем заранее будет выбрана трастовая компания, работающая в интересах наследников, и так называемый душеприказчик из числа самых надёжных родственников или друзей, также радеющих за интересы наследников. Другим способом ухода от огромного налога является и страхование жизни на очень немалую сумму, соизмеримую с налогом на наследство. Но эти предлагаемые англичанами способы оптимизации налога весьма дороги, и в результате за годы до наступления страхового случая набежит немалая часть от официального налога. При расчёте прогноза сроков жизни страховщиками обязательно учитываются такие факторы риска, как курение, лишний вес и все хронические заболевания. Если вскрывается, что страхуемый утаил пристрастие к табаку или же выявленное заболевание, то страховой выплаты впоследствии можно лишиться. Изучив эти недешёвые способы уменьшения налога, я, к удивлению англичан, предложил менее затратные простые механизмы оптимизации налогов «по?русски». И квартиры, и счета могут быть оформлены на компанию, где учредителями являются сам хозяин и наследники, а именно жена и дети, причём у того, в ком больше уверен истинный владелец, доля может быть выше, чем у других. В этом случае «отряд не заметит потерю бойца», акции хозяина можно перераспределить без налога. Следует также учитывать, что при уходе из жизни акционера его доля в случае отсутствия завещания переходит жене, причём её часть наследства не облагается налогом. Жена, в свою очередь, вправе подарить так же без налогов всем прочим наследникам их неофициально оговорённые завещателем доли. Опасности при таком варианте возникает две: если жена после деления долей не прожила семь оговорённых в английском законодательстве лет, то с подаренной прочим наследникам доли всё же придётся выплатить налог на наследство. Вероятность этого события в моём случае, к счастью, мала, так как возраст жены близок к возрасту детей. Другая опасность в том, что жена не станет оформлять дарственную детям, а долю мужа целиком оставит себе. Но это уже зависит от того, кого мы выбираем в спутницы жизни. А кроме того, если прочих наследников трое, как в моём случае, то у них всё равно остаётся как бы контрольный пакет, три доли у детей против двух у жены. Ещё и по этой причине поведение жён должно быть честным по отношению ко всем наследникам. Хотя в моём случае я нисколько не сомневаюсь в финансовой порядочности своей избранницы. Кроме того, не с её нервной системой и душевной ранимостью вызывать огонь на себя. Она скорей откажется от части своей доли, чем станет вести «захватническую войну». Для неё важно, чтобы никакие конфликты не отразились на нашем главном детище – на галерее?музее современного искусства, носящей моё имя.

Есть и ещё один путь законного ухода от налога. Банковские счета, особенно зарубежные, и квартиры могут быть инкогнито оформлены либо целиком на наследников, либо на наследников и хозяина одновременно. Информация по этому поводу может храниться, например, у нотариуса в конверте либо у кого?то из весьма доверенных людей, не имеющих доли в наследстве, а иногда и у жены, особенно если она не мать взрослых детей. В огромном множестве зарубежных банков и домов практически невозможно узнать информацию о вкладе на имя наследников или о квартире без подсказки, которая будет рассекречена в нужное время. Это также совершенно законный уход от налогов «по?русски», предложенный нами перед лицом несправедливо высоких поборов чужого государства…

Можно было бы, наверное, ещё порассуждать на эту тему, но звонок Егора из Англии в момент, когда спустя два месяца после приезда я писал эти строчки, неожиданно смешал все мысли.

 

Неужели ни совести, ни России?

 

Ох, не зря церковь учит, что без чести нет будущего. «Но горе тому городу или стране, где нет ни одного праведника: им угрожает разорение и погибель» (из «Летописи.» святителя Димитрия, митрополита Ростовского).

Подобно тому как человечество будет существовать, пока есть хоть один праведник, так и Россия будет жива, пока окончательно не вывелась порода честных людей. Из широкого круга друзей и знакомых носителем дореволюционной аристократической чести, которая была дороже самой жизни, я видел, пожалуй, ушедшего в иной мир Геннадия Гайду, а теперь только Егора. Но неужели, когда я сравнивал его облик со знаменитым Олегом Басилашвили, подсознание отметило прежде всего актёрство, а разум остался слеп и теперь мы жестоко поплатимся? Неужели уже не остаётся бастионов на пути нечисти? В Лондоне, обрадованные, а где?то, может быть, и загипнотизированные организованным Егором тёплым и весьма деловым почти трёхнедельным приёмом, открывшим множество ранее неведомых и таинственных дверей риелторских, юридических, финансовых и строительных английских фирм, да ещё представленных в основном либо нашими земляками, либо русскоговорящими иностранцами, мы хоть и не без колебаний, но всё же подписали слегка рискованный, но выгодный и для нас, и для Егора кредитный договор с его организацией на немалую сумму. Не имея информации о каком?либо интересе Егора от покупки нами квартир или от перечисления наших средств в английский банк, мы прокредитовали фирму, которую представлял Егор, тем более что в его прямые обязанности как раз входило привлечение средств. Кредит стал как бы нашей услугой принимающей стороне.

Подписание договора проходило в последние перед отлётом часы, когда нотариально оформлять личное поручительство Егора уже не было времени, да и дружный, почти домашний завтрак во вкусном и уютном небольшом кафе располагал к полному доверию. Егор всё же по моей просьбе завизировал договор. Большой юридической силы это не имело, но для суда или при разговоре по понятиям такой автограф может иметь немалое значение. Мы условились, что директор – владелец фирмы – подпишет договор позже, а копия договора будет выслана затем электронной почтой.

Текст был на русском и английском языках. Не помню, насколько я внимательно вчитывался в текст, скорее всего, лениво рассудил, что английский у нас не на высоте, а именно этот текст имеет главенствующее значение и большую юридическую силу, а главное, что составлял договор Егор, а он хоть и представляет другую сторону, но всё же ведь наш, иркутский, и к тому же знаменит блестящей карьерой и дворянским французским языком с самых пелёнок и не может быть заподозрен в нечистоплотности. Поэтому основное время завтрака мы посвятили, как это принято, наверное, только у русских бизнесменов, приятному обсуждению политических новостей, экономических прогнозов и в Европе и в России, не забыв и про поведение валют, а также рынков недвижимости. Затронули и другие политические темы, весьма близкие широкой душе россиян. Касательно договора Егор заверил нас, что головой отвечает за результат. Собственника же мы всё равно не знаем, данных аудита нет, остаётся верить только ему – гаранту сделки.

Спустя два месяца новость о непредвиденных неприятностях прозвучала как взрыв. Егор очень сбивчивым тоном проинформировал меня по телефону, что уволен из фирмы. Из его путанных от волнения пояснений я понял, что наши и все привлечённые с его подачи деньги используются совершенно не так, как считал нужным «проснувшийся» директор?хозяин. Очень странное объяснение. Тем, у кого подошёл срок получать проценты, хозяин отвечает, что до окончания внутренних разборок приостанавливает все операции. Такая постановка вопроса коснётся и нас. Казалось бы, логики в таких действиях никакой нет, тем более что ключевое лицо по привлечению кредитов уволено. В такой ситуации хозяину разумно было бы успокоить кредиторов и выплачивать проценты строго по договору, о подделке его подписи в договоре вроде бы речи нет. Хозяин говорит о претензии к Егору по направлению движения средств, которые, по?видимому, перекочевали в одну из двух дочерних компаний, указанных в договоре. Более того, вскоре хозяин заявил в письме, что возбудил против Егора уголовное дело.

Просматриваю договор и вижу, что там наряду с основной фирмой указаны и дочерние компании. Но из платёжки следует, что деньги всё же ушли не в дочернюю компанию, а в основную фирму. Что же тогда возмущает хозяина? И о чём говорит Егор? Ситуация была бы понятней, если бы деньги ушли в одну из дочерних фирм. Тогда можно было бы предположить, что директор подмахнул стандартный для него договор по привычке, не вчитываясь, а полностью доверяя, и не обратил внимания на наличие в нем реквизитов дочерних фирм, где Егор, возможно, распорядился финансами с ущербом для компании. Но этого нет. Что же тогда получается? Неужели имеет место их прямое совокупное жульничество по отношению к нам? С этой минуты я, увы, уже ни за чью бы честность в этом мире не поручился.

В разговоре с Егором прозвучало, что в случае досрочного увольнения условиями трудового договора ему предусмотрены немалые выплаты, которых вполне хватило бы, чтобы покрыть наш с Дмитрием «высокодоходный» кредит. Как это выглядело бы – я не понял. Мы, увы, не одни, а на всех его «золотого парашюта» явно не хватит. В сбивчивых пояснениях Егора прозвучало, что наш вклад – второй по величине, правда, первый в семь раз больше нашего. Интересно, что круглой цифры в один миллион долларов, якобы соответствующей вкладу Романа, как это заявлялось первоначально, не было названо. Кажется, это первая ложь с его стороны, хотя при других обстоятельствах она могла бы быть и безобидной. Наверное, сработал обычный всежизненный принцип, что врущий человек, будь то ребёнок или крупный бизнесмен, нюансы какого?либо вранья со временем забывает и попадается. Кстати, позже и Роман не подтвердил именно такой цифры. Мне же эта информация врезалась в память как важный аргумент надёжности сотрудничества. Всё же они знакомы и дружат не один десяток лет.

Интерес к нашему знакомству возник в Иркутске как раз с информации его старого друга о весьма удачном миллионном вкладе под 12 % годовых. Но ни его фамилии, ни вклада среди пяти основных кредиторов названо не было! Кроме того, его цифра, а не наша была бы второй по величине. Неужели это был их общий блеф для привлечения небедной «паствы»? В случае успеха дела после окончания срока действия договора можно было бы и посмеяться по поводу этого используемого всеми жуликами и шулерами примитивного способа привлечения к игре. Теперь же данный поступок – серьёзный штрих к «безупречному дворянскому» портрету финансиста.

После свалившейся на меня «радости» очень внимательно читаю кредитный договор и нахожу пункт, от которого становится не по себе. Привожу его целиком: «Каждая сторона имеет право расторгнуть это Соглашение в одностороннем порядке при уведомлении другой стороны в письменной форме как минимум за 1 месяц до расторжения Соглашения при условии, что все обязанности согласно условиям этого Соглашения были выполнены любой из сторон, как требуется».

Из этой абсурдной формулировки следует, что договор невозможно расторгнуть досрочно, как лживо сказано в первом предложении и уверял Егор при подписании, а после и по телефону. Все условия сторонами могут быть выполнены только по окончании срока действия соглашения и после полной выплаты всех причитающихся процентов.

Судорожно прошу перевести формулировку с английского языка, который главенствует. Вдруг вкралась элементарная ошибка?.. Но нет, Егором вписан дословный перевод. Отличники могут быть жуликоватыми, но случайно ошибаются редко. Опытный бизнесмен в типовом, далеко не первом договоре, который, конечно же, давно прописан в его компьютере, случайно ошибиться не может. Достаточно было вместо словосочетания «всеми сторонами» оставить формулировку «одной стороной», и пункт из абсурдного превратился бы в действенный. Хотел уж было нам с Дмитрием и Ольгой, которая также просматривала договор, присвоить звание «разини», но подумалось, что кто? то из троих и при беглом просмотре мог обратить внимание на эту формулировку. Ольга вдруг сказала, что, кажется, помнит этот пункт в правильном смысле о досрочном расторжении. Но экземпляра договора, завизированного Егором, у нас не оказалось, он остался у него ожидать подписи директора.

Дальнейшие консультации показали, что данный пункт хоть и казуистический, но и не совсем абсурдный. Завуалированный юридический смысл в нём всё же есть. Мой многолетний товарищ, бывший, к слову сказать, ещё совсем недавно заместителем председателя Высшего арбитражного суда России, а ныне весьма интересный писатель Сергей Амосов помог в переводе с русского казуистического на юридический русский этой замысловатой формулировки. По его мнению, она говорит о том, что за месяц до окончания срока действия договора любая из сторон должна уведомить партнёра о желании расторгнуть соглашение. В противном случае оно будет автоматически пролонгировано на неопределённый срок. И второе: хотя в договоре нет специального пункта об условиях досрочного прекращения его действия, это не беда. Слава Богу, в тексте сказано, что проценты по кредиту выплачиваются ежеквартально. Невыполнение же любого условия договора во всех странах является основанием для прекращения его действия. Вместе с тем одна ловушка всё же присутствует. Если фирма?заёмщик и будет разваливаться, а проценты всё же станет аккуратно выплачивать, то вернуть деньги будет невозможно до окончания согласованного срока. То есть корабль на глазах может пойти ко дну, тем более что развал команды и нелогичное поведение капитана налицо, а нам, пассажирам, покинуть его будет невозможно. Но данная формулировка, прокравшаяся в договор, – это, увы, не единственное упущение. Есть ещё одна непростительная оплошность. Каждая страница договора подписана и, более того, проштампована, но лишь стороной заёмщика.

Наши подписи только на последней странице. Но помнится, что страницы за завтраком я подписал. Благо их там всего шесть. Полностью доверяя нашим «вожатым» – Егору и его помощнику Владимиру, – никто не задумался о том, чтобы сохранить экземпляр с подписями обеих сторон. В результате перед глазами уже готовый и, кажется, мутноватый договор, но зато с подписью директора?хозяина – стороны, которая, кажется, на долгое время приобретает эпитет «вражеской». Представляю, сколько времени, усилий, нервов и денег будет стоить судебный процесс на чужой территории. Правда, если скооперироваться с другими вкладчиками, то бремя затрат станет значительно легче.

Лет десять – пятнадцать назад такими вопросами занималось, причём весьма успешно, «адвокатское бюро» известного криминального авторитета Япончика, который в дальнейшем, правда, получил и отбыл в Америке немалый срок, а позже уже в России был отправлен в иные миры точным выстрелом его «оппонентов». Есть ли у него преемники – мне неведомо. В любом случае лучше, конечно, держаться подальше от услуг подобных структур, но нельзя не признать, что само их наличие нередко остужало горячие головы горе?бизнесменов, особенно земляков. В общем, весьма недешёвые бизнес?приключения на совершенно незнакомой мне новой стезе, кажется, опять впереди.

 

Предварительное решение

 

Ох и обидно было бы второй раз подряд терять за рубежом немалые средства. Слабое успокоение можно, конечно, найти в том, что на рынке ценных бумаг, во?первых, прогорают многие, я не первый и не последний. Во?вторых, в том, что в эти рискованные комбинации вложена всё же разумная часть валютного резерва, то есть процентов 15–20, не более, и, наконец, что в обоих случаях всё же сохраняется немалый шанс вернуть деньги.

Некоторым успокоением для нас, русских, а может быть, и для всех национальностей, является и то, что у соседа дела порой обстоят ещё хуже.

Кризис четырнадцатого года опять острой косой прошёлся по российскому бизнесу. Основательно «поддержало» его и правительство с Центробанком, повысив кредитные ставки с терпимых 10–12 до 20 и более процентов годовых.

Особенно в безрадостной ситуации оказались те представители среднего бизнеса, кто, не ожидая кризиса, осмелился на крупные инвестиции. Так, одна из преуспевающих торговых компаний Иркутска в 2013 году отважилась вложить огромные средства в самый, пожалуй, грандиозный для нашего города торгово?развлекательный центр площадью более ста тысяч квадратных метров. Обычно такие проекты осуществлялись у нас с участием всемогущих московских структур. Если первоначальная стоимость центра составляла около трёх с половиной миллиардов рублей, то после кризиса и всех уточнений сметная стоимость выросла практически до неподъёмных шести миллиардов рублей. Причём если на начальном, докризисном этапе на большую часть площадей были арендаторы и даже некоторые предварительные взносы, то к 2015 году их круг резко поредел. На какое время замороженными оказались и собственные, и кредитные средства с невыносимыми процентами – неведомо никому. До разорения в такой ситуации, как говорится, рукой подать. У многих и многих строителей ситуация ненамного слаще.

Известны и трагические примеры попыток сбережения средств. Далеко не все бизнесмены по той или иной причине хотят класть свои свободные деньги в банки, прозрачные для силовиков, а иногда и для бандитов. Тем более надёжные источники утверждают, что списки тех, кто официально перегоняет средства за границу, гуляют по всем властным кабинетам и как бы копятся до поры до времени в многочисленных досье.

Часть людей банкам попросту не доверяет, особенно если вклад выше гарантированных государством сумм (1,4 миллиона рублей). Поэтому бывает немало случаев, когда бизнесмены, как правило, солидного возраста, думающие больше о наследниках, чем о развитии бизнеса, хранят средства, например, в тайных сейфах у себя дома. С одной стороны, это более надёжный способ, но беда в том, что круг лиц, знающих секреты тайников, у нас, увы, немал.

Не в пример нам, в капиталистических странах тайники перешли наследникам вместе с вековыми домами и замками от богатых дедов, а иногда и более далёких предков. У нас же большинство коттеджей – собственность стареющих богачей в первом поколении. Хотя по своим размерам и пышности они и готовы соперничать со старинными особняками и замками, но являются новостройками – со всеми вытекающими отсюда проблемами. У строителей, водителей и охранников, которые перетаскивали тяжеленные несгораемые сейфы и устанавливали их, всегда можно выпытать места хранения. А интересны они могут быть как для бандитов, так и для судебных приставов и кредиторов. Тем более что сегодня не счесть предпринимателей, имеющих не отданные банкам и партнёрам долги, которые недосягаемы для судебных решений.

Способов одурачивания кредиторов, к сожалению, много, но самый распространённый – примитивное выведение с фирмы всех оборотных средств. Имущество же у большинства прозорливых хозяев держится, как правило, на других подконтрольных им фирмах, которые не занимаются напрямую рискованной хозяйственной деятельностью, а всего лишь сдают имущество в аренду своим же предприятиям. С предприятия, оставшегося без средств, как говорится, взятки гладки. Кто? то работает более основательно и уходит от долгов, совершая ложное банкротство, а кто?то нагло отказывается от своих подписей на всевозможных документах, даже и на банковских поручительствах. Результаты длительных графологических, как, собственно, и многих других, экспертиз нередко покупаются и не дают правдивого ответа.

Прятать денежки некоторым богачам приходится ещё и потому, что они не подтверждаются налоговыми декларациями, которые нередко требуют банки, особенно при переводе денег за границу. Правда, у банков пока, очевидно, нет единой информационной сети и одна и та же декларация может путешествовать по кругу многократно, увеличивая сумму якобы законного дохода, полученного, например, при продаже недвижимости.

В общем, соображений, по которым нужно прятать деньги, не прибегая к услугам банков и даже к банковским ячейкам, в нашей стране, не самой благочестивой и законопослушной, не так уж и мало.

Особенно остро вопрос сохранности наличных средств встаёт при длительном отъезде хозяев в отпуск или на лечение. Мне известен случай, и думаю, что он не единичен, когда на время отъезда сейф перекочевал к самому надёжному из небогатых друзей хозяина. Вскоре сейф из квартиры друзей исчез в результате ограбления, как позже выяснилось, мнимого. Бывший друг семьи, уличённый в хищении и, очевидно, испытавший на себе жёсткий прессинг, вернул лишь небольшую часть денег, которая, к слову сказать, сразу же попала в лапы к «посредникам по переговорам», первым делом обеспечившим свой 25?процентный интерес. Далее цепочка платежей прервалась на веки вечные. Должник покончил жизнь самоубийством. О мотивах столь странного поступка можно только догадываться. То ли он хорошо скрывал ненависть к богатым друзьям, то ли он деньгами, превращёнными, например, в несколько квартир, осчастливил кого?то из любимых людей и не хотел раскрывать тайну подаренного им счастья.

Так что сберечь наличные деньги в России ещё сложнее, чем вкладывать в рискованные операции за рубежом.

Можно, конечно же, и просто держать средства в западном банке на нерискованном срочном вкладе. Но в таком случае начисляется всего 0,2–0,4 % годовых, что, как правило, много меньше инфляции. А кроме того, отдыхать и худеть деньгам мешает беспокойный характер каждого предпринимателя, даже если он и не игрок по натуре. В общем, как и в бизнесе, потери в сбережении уже имеющегося капитала, по? моему, неизбежны и подчас существенно выше. Единственное универсальное правило – никогда не рисковать всем капиталом и относиться к неминуемым потерям по?философски, а главное – прагматично, стремясь, когда это возможно, отыграть потери. Что мы и пытаемся делать по горячим английским следам.

Примерно через месяц после телефонного оповещения состоялась долгожданная встреча с Егором, наконец?то приехавшим в Иркутск. Дата приезда несколько раз переносилась, и к этому времени чаша весов недоверия уже склонилась к его бывшему директору. В ходе обмена письмами американец однозначно обвинял Егора в мошенничестве и заявлял об открытии против него в Америке уголовного дела. При этом он прямо не отрицал наличие своей подписи на договоре и то, что деньги пришли в одну из его фирм. Более того, он пообещал выслать взамен прежнего новый договор с выплатой процентов в конце года. Мы, в свою очередь, запросили реквизиты уголовного дела, но не получили ни того, ни другого. Вместо ответа последние несколько недель было тревожное молчание.

Но такая ситуация не снимает ответственности с Егора. Привлекая деньги друзей, он должен был серьёзно оценивать личность директора, быть уверенным, что полностью как финансист контролирует ситуацию.

На встрече, которая, как и раньше, проходила за дружеским обедом в вип?зальчике нашего ресторана, приступив к чаю, мы начали спокойно обсуждать сложившуюся ситуацию. На мой вопрос: чем можно объяснить поведение его бывшего шефа – Егор рассказал, что менее чем год назад у директора был нелёгкий инсульт с угрозой для жизни. Но затем он вроде бы полностью восстановился. «В этом, возможно, и корень проблемы», – заметил я. Выяснилось также, что после выздоровления шеф приезжал в Лондон, и Егор общался с ним не только по телефону и электронной почте, при этом никакой нелогичности и непонимания не возникало. Я поинтересовался, встречался ли кто?нибудь из кредиторов с директором после болезни в Лондоне или у него в техасской усадьбе. Выяснилось, что одна, но очень продолжительная встреча была только в Лондоне.

Мне пришлось напомнить Егору, что он исказил некоторые немаловажные детали, когда принималось решение о заключении договора. Как я уже отмечал, выяснилось, что Роман не вкладывал миллион, не было у нас информации о серьёзной болезни шефа, а кроме того, приукрашивая ситуацию, Егор рассказывал, что главный кредитор жил несколько дней у директора в Техасе, имел с ним беседы и остался очень доволен. Более того, Егор утверждал, невольно убаюкивая бдительность, что техасец ждёт с удовольствием и нас. И наконец, вина Егора ещё и в том, что договор при условии исправной выплаты процентов невозможно расторгнуть, а за время его действия можно, например, провести банкротство.

В мягкой форме я напомнил лондонцу, что эти четыре сомнительных обстоятельства его не красят. Учитывая, что у Егора есть немалые бизнес?интересы с моими иркутскими приятелями, в том числе с проживающими в Лондоне, моя оценка порядочности их нового партнёра чрезвычайно важна. А я пока не могу сказать ничего определённого. Беря в расчёт все эти нюансы, я предложил, чтобы Егор всё же подписал личное поручительство на всю сумму застрявших в его бывшей фирме средств за исключением процентов. Последние должны быть выплачены после того, как удастся получить все средства с горе?дебитора, а если не удастся, то из собственного кармана лондонского горе?финансиста. Егор быстро обдумал ситуацию, согласился, и с большим облегчением мы пожали друг другу руки. Понимая непростую ситуацию, не стал я требовать скорейшего погашения и согласился ждать полтора года.

Но вскоре, увы, нотариус напомнила, что для такого обязательства, при котором гарант отвечает всем личным имуществом, необходимо ещё и согласие жены. Очень жаль, что у лондонца его с собой не оказалось. Ведь разговор о поручительстве был и в Англии. В кратчайшие сроки Егор пообещал выслать данный документ. Дай?то Бог ему прочного благосостояния и здоровья не только как хорошему человеку и отцу семейства, но и как гаранту моих бизнес?интересов, отложенных на полтора года.

 

 

Глава 2

Спасительные сигналы едва не угасшей звезды Даши Намдакова

 

Знаменательная лондонская встреча с отсрочкой в 17 лет

 

Итогом предпринимательской деятельности, по моему убеждению, должны быть не бесконечные в своём однообразии деньги, а добрые дела, но не любые, а выстраданные каждым конкретным предпринимателем. Так, Билл Гейтс, например, опираясь на свои несметные богатства, лично и с большим азартом участвует в борьбе с малярией в Африке. Один мой товарищ, Алексей Дорошенко, вкладывает деньги, а главное, душу в реконструкцию уже третьего храма, в службу в церкви в качестве пономаря и в превращение некогда развесёлого центрального парка, построенного на территории бывшего кладбища, в «Иркутский исторический некрополь».

Я, в свою очередь, наряду с помощью храмам и с просветительством, уже добрый десяток лет занимаюсь собиранием внушительной коллекции картин и скульптур, а теперь, уже с женой на пару, создаю на основе моей коллекции музей?галерею современного искусства для своей души, для любимых людей и всех жителей родного города.

Наличие своей галереи открывает и немалый простор для эффективного международного общения и налаживания отношений, в том числе, думаю, в интересах и детей, и бизнеса. Иркутская школа ослабевшей ныне в Европе реалистической живописи может вызвать огромный интерес и у нас, и за рубежом.

Неслучайно за картинами наших художников сегодня буквально охотятся жители Поднебесной, создающие галереи в каждом административном округе и гордящиеся ими, как мы когда?то футбольными и хоккейными клубами. Недавно они даже издали весьма внушительный каталог, который является путеводителем по иркутским художникам. Но! В нашей галерее собрано более 1000 полотен как ушедших в мир иной, так и ныне здравствующих художников, причём наследие нескольких крупных мастеров (В. Бочанцева, Н. Вершинина) куплено нами почти целиком. Ни в одной мастерской сегодняшних художников не представлено так цельно их собственное творчество в разные периоды жизни, как у нас, нет у них и соизмеримого с нашим фонда для выставок и продаж.

Наряду с живописью сокровищем моей коллекции является бронзовая скульптура, хотя имеется и деревянная. Собственно, по дереву в Иркутске по?настоящему работает лишь один уникальный для нашего города мастер в ранге заслуженного художника России – Лев Сериков.

Бронзовым литьём на высочайшем, но уже не иркутском, а мировом уровне традиционно занимаются наши соседи в Бурятии. Благодаря Дашиниме Намдакову бурятская скульптура получила широкую международную известность. Сам Даши живёт теперь в основном в Лондоне. В 2012 году он украсил главный выставочный центр британской столицы в Гайд?парке своей уличной скульптурой «Чингисхан», а в мае 2015?го на тот же постамент водрузили одиннадцатиметровую «Хранительницу».

Интересно, что идея этой гениальной скульптуры родилась совершенно неожиданно из невинного подарка. Друзья из родного бурятского села Укурик, что расположено в Читинской области, преподнесли идеальную, по мнению Даши, скульптуру, изваянную самим Господом Богом, а именно череп рыси. Дело стало за малым – мысленно, а затем и в модели «одеть» череп плотью, прилепить к нему преображённое древними мифами народа и собственной провидческой фантазией тело и выбрать подходящую позу. Ну разве что ещё вдохнуть в новорождённую бронзовую плоть энергию самостоятельной жизни. Эта часть работы была проделана уже в другом черепе. Нетрудно догадаться, в чьём. Вот так вдвоём – рысь и художник – создавали пока ещё небольшую, но интереснейшую скульптуру.

Вскоре у двоих «соавторов» появился, как издавна повелось на Руси, и третий. Не знаю, сопровождалось ли включение в компанию нового игрока нашим традиционным соображением «на троих». Наверное, вряд ли. Рысь, в отличие от булгаковского кота, всё же полную свободу от мастера не получила. Хотя иногда при взгляде на скульптуры Даши кажется, что они оживают и величественно взирают из далей будущих веков и тысячелетий на суетящихся людей. Добротно изготовленные в лучших мастерских мира бронзовые скульптуры будут жить вечно и поприветствуют из нашего времени множество будущих поколений. Правда, произойдёт это, считает Даши, если человечество скорректирует экологический и моральный вектор своего развития в сторону сохранения традиций.

Когда?то наши предки, чтобы не беспокоить плоть кормилицы – матери родной земли, – носили только мягкую обувь, да ещё и с закруглёнными носками. Когда Даши был ребёнком, бурятским детям запрещали играть в ножики, втыкать их в землю, потому что нельзя бессмысленно её, бедную, беспокоить подобным образом. Мы, дети более ранних годов из соседней области, никогда о подобных ограничениях и не слышали, а услышали бы – посмеялись. Поэтому, наверное, у нас лес и вырубается, и горит, мелеют и реки, и сам Байкал. Зато мы очень активно и варварски уничтожаем сейчас импортное продовольствие, очевидно, забыв про детские дома, интернаты, дома престарелых и просто про полуголодных беженцев. Неслучайно августовский «Московский комсомолец» в Бурятии с иронией и горечью восклицает заголовком статьи на первой полосе: «Россия жжёт, Россия давит». Комментарии о том, кто виноват в варварстве, как говорится, излишни.

Собственно, на возвращение нас к чистым, не замутнённым цивилизацией истокам, по большому счёту, и работает творческий гений скульптора. Он признаётся, что постоянно чувствует в душе тектонический гул минувших веков и поддержку своих предков, которые наверняка ужасаются экологическому беспределу сегодняшних дней. Но вернёмся к «Хранительнице». С лёгкой руки многолетнего экс?президента Татарстана Минтимера Шаймиева, повстречавшегося с новорождённой скульптурой на выставке в Кремле и загоревшегося обязательно водрузить огромную «Хранительницу» в родной республике, зародилась идея мегапроекта, который, как водится у расточительных россиян, осуществился, но за тридевять земель, в Британском королевстве. Сейчас неугомонный экс?президент Татарстана прилагает энергичные усилия, чтобы преодолеть заскорузлость местных религиозных консерваторов. А пока в столице Татарстана запускается огромный мемориальный комплекс, потрясающий своим совершенством. Проект не меньших масштабов уже осуществлён в Туве. На очереди Москва и Алма?Ата. И хотя работы у Даши невпроворот, пора бы уже и малой прибайкальской родине (Улан?Удэ, Иркутску, Чите) воспользоваться услугами сына своей земли.

У всех свои заботы, своё творчество, правда, увы, масштабы разнятся. Не были исключением и мы в судьбоносной для галереи, да, наверное, и для нас, поездке в Лондон.

Перед запуском нашей мечты – галереи?музея современного искусства – я решил сделать жене Ольге и себе подарок. Сказано – сделано, и мы вылетели на мой день рождения в столицу Англии. На этот раз не только для того, чтобы проведать мою дорогую доченьку – студентку столичного университета, но и побродить по выставочным залам. И надо же, больше всего нас поразила в самом центре Лондона выставка, где были представлены последние крупные работы, в основном итальянского периода, нашего земляка Даши Намдакова. Особенно восхитительны были его работы из камня и бронзы: величественная, но, увы, слишком объёмная для нашей галереи «Афродита»; уникальный, произведённый на свет божий в одном экземпляре «Тигр и птица», олицетворяющий, по моим представлениям, содружество России и Китая; идеально пластичная, буквально парящая над головой льва охотница «Виктория», похожая на воинственную амазонку; мальчик, трепетно и вдохновенно прижавшийся к шее летящего в голубом небе Пегаса; красавица восточных кровей, грустно везущая в неизвестность новой жизни на своей преданной лошадке небольшое приданое, любимую собачку и сладостные воспоминания детства. Противоположные чувства вызвал жуткий в своей правдивой жестокости облитый многодневной грязью и облепленный талантливо воплощённой в бронзе пылью степного похода, убивающий из лука невидимого противника восточный воин минувших веков.

В сравнении с мальчиком на крылатом Пегасе (скульптура «Вдохновение») или девушкой на лошадке («Приданое»), олицетворяющей своей изящной красотой мечту и музу, особенно ужасает воин («Цель»), напоминающий о самых разрушительных чертах человечества, несущих смерть. Мастер как бы предупреждает нас: «Не дай Бог, если эта жуткая сила, которая, увы, в гомо сапиенс никуда не делась, вырвется наружу. Тогда не поздоровится никому. Стрела страшного воина поразит каждого». При взгляде на скульптуру «Цель» невольно вспоминается стихотворение Николая Зиновьева:

 

Легенда

А свои голубые глаза

Потерял я в двенадцатом веке,

При внезапном степняцком набеге

Они с кровью скатились с лица.

 

И тогда, чтоб за гибель семьи

Печенег не ушёл от ответа,

Я их поднял с горелой земли,

И с тех пор они чёрного цвета.

 

В Лондоне я по?настоящему пожалел, что лет пятнадцать назад не послушал своего друга и вожатого по мастерским художников, поэта и просветителя Геннадия Гайду и ни разу не заехал к Даши в мастерскую в своём родном городе, а ограничил своё пристрастие только деревянными скульптурами. С тех пор цены и ценность работ бурятского гения выросли в десятки раз, и этот процесс продолжается, невзирая на все кризисы и потрясения. А между тем скульптуры в лондонской галерее излучали на нас такую физически осязаемую энергию, тепло, а порой и ужас, что мы с Ольгой и дочерью Полиной, не сговариваясь, поняли, что нашего музея без них просто быть не может.

Оказалось, что Даши, наученный тяжёлым опытом взаимоотношений и «разводов» с «галерейщиками?поводырями» в России, стремящимися вести его по жизни на коротком финансовом поводке, на этот раз заключил равноправный контракт. Область совместных интересов с ведущей галереей Англии ограничена взаимовыгодным, весьма эффективным сотрудничеством, но не по всему миру и даже не по всей Европе, а только по Англии, хотя рекламные волны из Лондона невольно транслируются на весь мир, долетая и до наших закоулков.

Просто поразительно, как Даши удалось отстоять свободу действий по всем остальным странам, включая Россию. Но всё же английская галерея высказала и нам, и автору немалое неудовольствие, так как с указанными скульптурами мастера мы встретились в великолепных стенах их обители. Правда, мне показалось, что скульптуры с мольбой взывали забрать их на родину мастера.

Кстати, взаимоотношения большого художника или артиста с продюсерами очень непросты. Здесь от любви до финансовой ненависти всего один шаг. Например, по главной версии следствия, из?за этих противоречий в хитро спровоцированной потасовке был убит известный певец Игорь Тальков. Дыма без огня, как известно, не бывает. У Даши?художника остался огромный опыт борьбы за независимость с желающими возглавить его творчество и финансы. Благо теперь вырос собственный родной и, конечно же, самый преданный менеджер – сын Чингис, сделавший к тому же своего отца счастливым дедом, а его обожаемую молодую жену и маму шестилетней Дашеньки – бабушкой. Хотя это звание пока никак не вяжется с обликом очаровательной элегантной девушки – мамы троих детей, один из которых уже взрослый помощник и менеджер семейного бизнеса, а старшая дочь Софья – старшеклассница.

Говоря об опасностях, подстерегающих знаменитостей, нельзя не вспомнить, как на полном пределе сил сражался, чтобы поспеть к сроку и сохранить финансовую независимость от издателя, Фёдор Михайлович Достоевский, сумевший с помощью будущей жены, юной стенографистки Анны, одержать верх.

До сих пор вызывают много споров подробности ухода из жизни великих поэтов Серебряного века, нередко с немалой валютой посещавших заграницу: Сергея Есенина, прокатившегося по миру с Айседорой Дункан, а также Владимира Маяковского. Может быть, и их финансовые дела кто?то хотел вести? Как знать…

Но вернёмся от глобальных проблем и исторических подозрений к нашим малым для мира, но огромным для нас делам и проблемам.

Меня мучила мысль – как всё же выйти на земляка в «столице мира»? И вновь появились сожаления, что в Иркутске 17 лет назад была упущена совершенно реальная возможность познакомиться и подружиться.

Всё же неясно, почему мой вожатый по первым шагам в области иркутского искусства Геннадий Гайда не настоял заехать к молодому и талантливому, по его же мнению, скульптору из Бурятии. Даже когда в ту пору он выбирал с отцом для меня подарок на далёкий уже мой юбилей, опять заехал не к Даши, про которого часто вспоминал, а ко Льву Ивановичу за деревянной скульптурой. В этом, безусловно, есть какая?то тайна! Остался я в стороне, и когда мои друзья той поры Юрий Якубовский и Олег Геевский поехали с кем?то в мастерскую и приобрели чуть ли не по десятку работ мастера, начавшего набирать известность и силу.

Ответа на этот мучительный вопрос нет. Хотя, наверное, судьбе было угодно, чтобы в моей душе накапливался какой?то нерастраченный потенциал, подобный нарастающему заряду электричества на небе и на земле перед грозой. Я чувствовал, что в отношениях тоже может произойти эмоциональный взрыв, в результате которого моя духовная орбита изменит курс и основательно пересечётся с обжигающим сиянием планеты большого мастера. Забегая вперёд, скажу, что это предположение оказалось верным.

А пока в Лондоне я, как и положено предпринимателю, всеми силами старался узнать телефон бывшего земляка, тщательно взвешивая, к кому можно обратиться. Искать встречу через знакомых арт?менеджеров или других очень деловых людей крайне нежелательно. Они сразу же постараются возглавить процесс переговоров и не упустят свои жирные посреднические от меня или, скорей всего, от автора, что одно и то же. Но, видимо, Господь благоволит к тем, кто старается не только для себя, и «ларчик открылся» максимально просто. Не зря уже много лет я дружу с далёкими от бизнеса и особенно от корысти людьми искусства. Так, молодая искусствовед Алёна Кабунова перешла к нам из художественного музея. Она, по закономерной случайности, – ученица маститого искусствоведа Надежды Петровны Комаровой, которая много лет работает непосредственно с самим Даши, а значит, может не только передать телефон, но и заочно представить нас в объективно выгодном свете. Это она, по?видимому, от всей души и сделала. Во всяком случае, мы удостоились встречи не на ходу, как бывает в случаях со знаменитостями, а были первыми и пока единственными приглашёнными в святая святых – новую мастерскую мастера километрах в семидесяти от центра Лондона. Там мы с удивлением обнаружили, что «человеком мира», получив огромную известность, Даши не стал. Земляки, малая родина, где по бурятскому обычаю под отчим домом закопан послед, в котором мать вынашивала ребёнка, дарящий при свидании с этим мистическим местом спокойствие, уверенность и огромный творческий заряд, – от этих крепких бурятских корней произрастает творчество Даши и по?прежнему питается соками родной прибайкальской земли.

В незабываемый вечер знакомства и посещения мастерской мы подружились и с сыном мастера Чингисом. После переговоров о приобретении пяти крупных (с человеческий рост) скульптур по сибирской традиции хозяева пригласили нас на дружеский ужин, где пока ещё устный договор мы скрепили бокалами вина и пива. Жаль, что из намеченных скульптур в наличии оказалась только «Тигр и птица», но и она пока ещё отбывала гостить на выставку в Америку. Остальные скульптуры предстояло отлить в старинных итальянских мастерских, где трудятся ремесленники в третьем?четвёртом поколениях, сочетающие опыт дедов и современные технологии.

Неожиданно нам повезло ещё и в том, что у Даши в этом же месяце была запланирована поездка на свою малую родину с заездом на один день в Иркутск. Теперь уже он с удовольствием принял наше приглашение на обед. Но самое главное – Даши посетил реконструируемые помещения галереи?музея, а также не пожалел нескольких часов и проехал за город к нам в коттедж, чтобы познакомиться с частью будущей экспозиции живописи и скульптуры. И будущая галерея, и коллекция заслужили его высочайшую оценку. Такого размаха и высокого качества экспонатов он никак не ожидал. А искусствовед Надежда Петровна искренне удивилась, что коллекция собрана за пятнадцать лет, а не несколькими поколениями. Меня же, в свою очередь, поразило, что взгляд маэстро чаще всего с ходу отмечал действительно самую лучшую живопись таких корифеев, как А. Л. Вычугжанин, В. И. Бочанцев, А. Ф. Рубцов, В. И. Лапин, В. В. Тетенькин, Н. Н. Вершинин, Б. В. Десяткин. По работам нескольких уважаемых мной современников он отметил, что в них пока не чувствуется уровня личности старых мастеров. По его мнению, они мало читали, а возможно, даже прошли мимо Чехова и Толстого. Поправимо ли это, когда молодость и период становления личности миновали? Большой вопрос.

Кроме культурно?эстетической ценности, приобретение скульптуры – это ещё и способ вложения средств поистине на века, и привет из нашего времени будущим поколениям – продолжателям рода. На каждую бронзовую скульптуру из числа немузейных мы выписываем правдивую, хоть и шутливую гарантию на… тысячу лет, то есть на сорок поколений вперёд.

 

Мировоззренческий шок

 

Вскоре после Лондона, уже на Родине, в следующие приезды мастера углубившееся знакомство с ним, переросшее в приятельство, да, пожалуй, и в дружбу, неожиданно изменило некоторые мои, казалось бы, уже давно устоявшиеся взгляды на жизнь, а именно укрепило веру в Бога, в ангелов?хранителей в лице предков и в результате, что особенно важно, существенно прибавило оптимизма и отодвинуло возможные депрессии. По? моему, судьба Даши и его рода заслуживает не меньшего внимания, чем вершины творчества. Его опыт помог мне переосмыслить основные вехи собственной жизни.

На все мои беды: на страшное несчастье с сынишкой Андрюшей, на неприятности со здоровьем и в семейной жизни – я стал смотреть не как на бессмысленные наказания судьбы, непонятно зачем обрушившиеся на мою бедную голову, а как на суровые испытания, ниспосланные Богом, после которых обязательно открывается какая?то абсолютно новая и светлая страница или даже глава в моей в целом всё же довольно успешной жизни. Много раз слышанная, а потому и затёртая фраза о том, что Господь специально посылает испытания, чтобы сделать нас крепче духом, вызывала во мне такое же чувство, как и нравоучения родителей в подростковом возрасте. Преодолеть скептическое отношение к этому постулату мне помогла история, пережитая глубоко верующим юношей?буддистом. Залогом её правдивости является то обстоятельство, что человеку с огромными достижениями в жизни совершенно не нужно выдумывать захватывающие приключения. Такие люди не нуждаются в привлечении к себе дополнительного внимания, скорей наоборот. О Даши как о замечательном художнике?скульпторе уже давно знают не только в России, но и во всём мире. Кроме этого рассказ во всех деталях подтверждают и мать, и сёстры художника.

Оказалось, что Даши не всегда был жизнерадостным и счастливым, как это кажется на первый взгляд. Уже через несколько месяцев после рождения младенца его маму потрясло страшное пророчество. Когда ламы присваивали имя её младшему сыну, они предрекли либо его гибель в пятнадцать лет, либо, если выживет, всемирную известность. Никакой известности ценой такого риска матери, конечно, не было нужно. Хотя Даши, как истинный продолжатель рода кузнецов, подобно богу Прометею укрощающих огонь, был весьма крепок духом и, по его собственному признанию, никогда не испытывал чувство ужаса от мыслей о смерти. О страшном пророчестве он узнал от матери только тогда, когда все опасности и напасти были уже позади. И действительно, именно в пятнадцать лет у юноши совершенно неожиданно произошёл страшный болевой приступ в области желудка и спины, закончившийся прободной язвой. Несмотря на вовремя сделанную первую операцию и две последующие, в конце школы и в институтской юности он ночи напролёт страшно мучился необычно стойкой язвенной болезнью, которая не проходила, несмотря на усилия и врачей, и лам, и даже, что уж греха таить, опытного шамана, предсказавшего ему семилетние страдания с неясным концом, но не сумевшего помочь беде. Дальнейший опыт лечения подтвердил, что и этим то ли ремеслом, то ли искусством разные шаманы владеют неодинаково. Как и в любой профессии, здесь тоже, по?видимому, есть и троечники, и отличники. Дело доходило до того, что из?за страшных болей Даши не мог принимать и переваривать пищу. Как следствие, на него обрушилась опасная худоба и полная потеря сил. Как?то на охоте, недалеко от дома, он в изнеможении упал, не в силах ни встать, ни даже ползти к мотоциклу, где ждал его школьный друг Норбо. С морозом и снегом не пошутишь, и молодой человек уже начал ощущать предсмертную лёгкость, а может быть, и радость избавления от ежедневных страданий. Но ласково обнимавшую его лукавую смерть победила другая могучая сила, которая невидимыми нитями властно удерживала остатки жизни и заставила из последних сил на самом краешке бытия нечеловеческим напряжением воли два раза нажать спасительный курок ружья. Этой могучей силой была любовь к матери и отцу, к дорогим сердцу сёстрам и братьям, к друзьям из родной деревни, с которыми в интернате прошли незабываемые школьные годы, с кем спина к спине не раз отбивали жестокие нападения сельской шпаны, старающейся наказать ребят из единственной в их районе бурятской деревни за «неправильный» разрез глаз, за нескрываемое почитание родного языка и непонятных для юных варваров традиций.

 

«Они были лихими и ранними…»

Они были лихими и ранними,

Напоказ окружающих ранили,

Вундеркинды, но не в математике,

А в питейно?табачной грамматике.

 

Близнецы по ухарским привычкам,

Различали друг друга по кличкам,

Для семей не хватило им трезвости,

Не в Христе повзрослели, а в мерзости,

Сбившись в стаи, сивухой дышащие,

Они первыми заняли… кладбище.

 

По выстрелам Норбо отыскал замерзающего друга и буквально на руках вытащил из лап «владыки холода», цепко хватающего коченеющую добычу. Ему, по?видимому, так же, как и нам, нужны художники, которые работают зимы напролёт, разрисовывая деревья, реки и окна домов, изображая на стекле порой и собственные портреты.

 

«Приглядись, что рисует мороз…»

Приглядись, что рисует мороз

На оконном стекле? Нет, не розы

И не белые ветви берёз,

А обозы, обозы, обозы…

 

И не сказочный рой облаков

На оконном стекле серебрится –

То замёрзших в степи мужиков

Бородатые белые лица.

 

Николай Зиновьев

Одним из таких рисовальщиков и скульпторов ледяных узоров и стал бы Даши, если б не увенчавшиеся успехом упорные поиски другом места выстрелов.

Неизвестно, чем бы закончилось дело – выжил бы он или нет, если бы после уже трёх перенесённых операций на его пути не встретился очередной шаман – женщина, к слову сказать, сама изрядно больная, несмотря на тридцатичетырёхлетний возраст. Поразительно, с каким мужеством она как будто бы выполняла своё высокое предназначение, буквально рискуя собственной жизнью. Увидев молодого человека в больничном коридоре, куда его привела мать, шаман с первого взгляда поняла, что если срочно не вмешаться, то юноша неотвратимо умрёт, и не смогла удержаться, чтобы буквально не воскликнуть об этом. Когда она взялась за лечение, то, наверное, не знала, сколь трудным оно будет. Через неделю во спасение Даши ей, больной, предстоял четырнадцати?километровый поход вместе с его родителями к дереву их рода. Рискованная «прогулка» проходила по зимнему лесу с глубоким, почти по пояс, снегом. При этом сама она только что выписалась из больницы, и значительные физические нагрузки ей с острым сахарным диабетом были категорически запрещены. Но перед началом столь решительных и рискованных действий шаман в присутствии многочисленных родственников Даши испросила разрешения у духов предков, увидев в металлической сфере, которая побывала на теле больного юноши, хозяина их рода – бурятского князя. Шаман точно описала его портрет и определила, что он при жизни совершал паломничества в Тибет. Семейное предание подтверждало и его черты, и этот факт. Увидела она и молодую хозяйку рода. А главное, что духи поведали ей причину бед. Они решили забрать младшего в роду сына, так как в последнее время, а были это антирелигиозные советские годы, семья проявила слабину и стала недостаточно почитать предков. Позабросили они родовое древо, где следовало исполнять обряды и ритуалы?жертвоприношения, имеющие, как я сам недавно убедился, немалую мистическую силу.

Недавно мне посчастливилось почти случайно побывать на таком семейном обряде. Но примерно за неделю до этого мы познакомились в Улан?Удэ ещё с одной гранью дарования мастера, почему?то до поры до времени скрываемой от широкой публики. Дело в том, что Даши в детстве рос не только с братьями, но и в плотном окружении любящих, нежных и, конечно же, заботливых сестёр. Они иногда наряжали красивенького малыша в платьица и ласково называли Дашенькой. Может быть, поэтому он вырос неравнодушным не только к мужественным и коварным, изображаемым в бронзе воинам, но и – раскрою секрет – к обворожительным, богато одетым красавицам с благородным взглядом задумчивых глаз, к очаровательным… куклам! Уже давно всех своих сестёр, талантливых рукодельниц, брата?ювелира и даже родителей он пристрастил к тончайшей ручной работе по изготовлению и украшению созданных им образов королев, мадонн с младенцами, всадниц, задумчивых тургеневских барышень и т. д. Но эти произведения видели только его друзья, которые сразу же стремились приобрести уникальные и совсем не тиражируемые творения. В результате они неспешно разбрелись по Москве и по миру. Среди счастливых обладателей известные певцы, например Анита Цой, телеведущие и другие собиратели прекрасного, в основном из столицы. Не оказались исключением и мы с Ольгой, решив немедленно приобрести несколько рукотворных шедевров для галереи и сделать журналистский фотоотчёт об этом неожиданном открытии. Назавтра уже в шесть утра поездом Иркутск – Улан?Удэ прибыли фотохудожник Мария Маркова и журналист из нашей галереи Екатерина Иванова. Вскоре закипела восторженная работа. Но предваряло её, как и положено по законам бурятского гостеприимства, душевное чаепитие, а для желающих – непременный спутник бурятских застолий – душистые позы.

 

 

Конец ознакомительного фрагмента – скачать книгу легально