Архимандрит Феофан

Несвятые святые женщины

 

Рассказы о святых и верующих

 

Преподобная Мария Египетская

 

Мария родилась в Египте и с юных лет впала в бездну разврата. Причиной стала ее необыкновенная красота: большие синие глаза на кротком лице и светлые волосы, что было редкостью в тех местах. Началось с обычного неповиновения родителям – и увлечений юношами, с ночных прогулок под луной в оливковых садах и пальмовых рощах. И дошло до того, что она оставила родительский дом, переехав в город – в Александрию. После этого от пятнадцатилетней девицы нельзя было ждать вообще ничего, кроме соблазнов.

И Мария, cпускаясь ниже и ниже по лестнице порочной страсти, скоро оказалась на самой последней ее ступени. Так она провела около семнадцати лет. Казалось, не было уже надежды. Но Господь не оставил блудницу Марию и Своей премудростью обратил ее ко спасению.

Было это так. Однажды она увидела множество народа из Ливии и Египта, шедшего к морю, чтобы плыть в Иерусалим на праздник Воздвижения Святого Креста Господня. Ей тоже захотелось быть с ними. Но не ради Иерусалима и не ради праздника, а чтобы предаваться разврату.

Юноши‑моряки увидели ее готовность ко всяческой разнузданности и взяли ее на свой корабль, а так как медлить было не для чего, корабль немедленно снялся с якоря.

И она плыла в Иерусалим, оскверняя своими делами море, как прежде оскверняла землю. Ни святой город, ни вид Голгофы и Гроба Господня не могли остановить ее привычку к блуду. Мария и в Иерусалиме продолжала губить себя и совращать других…

Когда наступил день торжественного поклонения Кресту Христову, Мария вместе со всеми захотела войти в храм, но как ни старалась приблизиться к его дверям, каждый раз ее отталкивала толпа народа. Сначала она подумала, что это случайность. Она стала протискиваться в церковь, но у нее снова ничего не получилось. Наконец, Мария убедилась, что только она одна не может попасть внутрь. Тогда в ней проснулась совесть. Марию поразила мысль, что не люди, а Бог и собственные грехи не допускают ее к святыне.

Вдруг взгляд ее случайно остановился на иконе Пресвятой Богородицы, и, потрясенная, она вдруг осознала всю мерзость своей жизни.

Долго и усердно молилась Мария Пресвятой Богородице, умоляла позволить ей войти в храм и увидеть Крест, на котором пострадал Христос. Наконец ей показалось, что ее молитва услышана. Со страхом Мария подошла к церковным дверям, и на этот раз беспрепятственно вошла внутрь. Там она увидела Животворящий Крест Господень и поняла, что Бог готов простить кающихся. Она снова вернулась к иконе Пресвятой Богородицы и обратилась к Ней с мольбой указать ей путь к покаянию. И тут она услышала как бы далекий голос: «Иди за Иордан, там обретешь покой для твоей души».

Мария немедленно отправилась в путь, добралась до реки Иордан, переправилась на другой берег и удалилась в глубину Иорданской пустыни. Она не только отвергла всю прежнюю роскошь, но и вознеслась над человеческой природой. За время ее пребывания в пустыне у нее не было ни крова, ни одежды, ни пищи. Она взяла с собой из Иерусалима только три малых хлеба. Пищей для нее служил не столько хлеб, сколько молитва и благодать Божия. И среди таких подвигов она провела сорок семь лет.

В то время в иорданской пустыне подвизался старец Зосима. Когда братия монастыря в дни поста уходила из обители, чтобы поститься в уединении, старец по откровению Божию ушел далеко за Иордан. Много дней скитался он по пустыне, и однажды в отдалении промелькнуло подобие человеческого тела, совершенно иссохшего и опаленного солнцем, прикрытого лишь длинными волосами. Зосима устремился к бегущему от него призраку и со слезами умолял его остановиться и дать ему свое благословение. Тогда старец услышал жалобный голос:

– Авва Зосима, я женщина! Брось мне свою одежду и подойди!

Зосима узнал историю ее жизни и, пораженный этим смиренным рассказом, удивлялся, где она нашла столько сил для такого тяжкого испытания.

– Страшно вспоминать прошлое, – сказала отшельница. – Вот уже сорок семь лет, как я в пустыне, и первые семнадцать лет я провела в адской борьбе с моими страстями, как с лютыми зверями. Любившая вино, я иногда не могла утолить и каплей воды свою жажду. Много страдала от голода, зноя и болезней и часто лежала, как бездыханный труп. Прежние вожделения, как пламень, сжигали меня, я падала на землю, в слезах призывала на помощь Бога и не вставала с земли до тех пор, пока моя душа не обретала покой.

Я не видела живой души со дня моего перехода через Иордан. Сейчас я чувствую, что мои силы тают. Выполни пламенное желание моего сердца – я не приобщалась Святых Таин с того времени, как перешла через Иордан. Следующим постом ожидай меня в Великий четверг со Святыми Дарами на Иордане. Теперь же прощай и молись обо мне.

После этого Мария скрылась. Зосима поклонился, поцеловал то место, на котором стояли ноги подвижницы, и вернулся в монастырь.

На следующий год, исполняя просьбу Марии, старец Зосима взял Святые Дары и отправился к Иордану. На другом берегу он увидел Марию, которая, подойдя к реке, осенила воду крестным знамением и спокойно пошла по ней. С благоговейным трепетом смотрел старец на идущую по воде святую. Когда Зосима хотел поклониться ей, она воскликнула:

– Что ты делаешь? Ведь ты же иерей, несущий Святые Дары!

Зосима ответил:

– Слава Тебе, Боже, показавшему мне на примере Своей рабы, насколько я далек от совершенства!

С умилением приняла она Божественные Христовы Тайны и со слезами произнесла молитву святого Симеона Богоприимца: «Ныне отпускаешь рабу Свою, Владыка, по словам Своим, с миром, ибо видели глаза мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицом всех людей».

– Еще хочу попросить тебя, отче, – сказала она пустыннику. – На следующий год приди опять на то место, где я беседовала с тобой в первый раз, и опять увидишь меня!

И она удалилась в пустыню.

Прошел год. Пустынник пошел искать преподобную. И вот он увидел на песке ее бездыханное тело. С горькими слезами припал старец к ногам умершей. Вдруг он заметил, что в изголовье начертаны на песке слова: «Авва Зосима! Погреби тело убогой Марии на этом месте, верни прах праху, а за меня ради Господа молись. В ночь страданий Господа я отошла к моему Спасителю, причащенная Святых Таин. Помолись об убогой Марии».

Радуясь славе той, чье имя он узнал только после смерти, святой старец отпел преподобную и раздумывал, чем ему выкопать могилу. Вдруг пришел лев и стал лизать ноги Марии. Зосима испугался зверя. Потом он собрался с духом, перекрестил льва и приказал ему, чтобы тот помог выкопать могилу для погребения угодницы Божией. Лев стал передними лапами рыть землю.

Похоронив святую, Зосима заплакал и просил Марию, чтобы она молилась за всех. И разошлись они в разные стороны: лев ушел в пустыню, старец в свой монастырь, а тело Марии – в землю.

Придя в обитель, Зосима рассказал братии о святой Марии, и они удивлялись, слыша о величии Божием, и со страхом и любовью поминали преподобную.

 

Старица

 

Евфимию Григорьевну Попову еще при жизни называли старицей. Она родилась в селе Каликине, в набожной крестьянской семье. Кто дал ей духовное воспитание – неизвестно.

С четырнадцати лет она стала тайком уходить из дома, иногда на несколько дней, и проводила ночи в молитве на церковной паперти. Стала ходить ко всем службам в каликинской церкви, держала суровый пост, иногда по два‑три дня ничего не ела.

Избегая развлечений, она искала уединения и больше любила слушать, чем говорить. Держалась скромно, покорно, говорила кратко и разумно, подолгу молилась со слезами на глазах.

Родители не мешали дочери в ее склонностях. Когда она достигла зрелого возраста, они выстроили ей у сельской церкви небольшую хижину. Здесь она стала жить и принимала к себе только отца и мать, они приносили ей хлеб и воду. Душа Евфимии с такой силою устремилась к Богу, что она не замечала неудобств, и даже зимою редко топила свою хижину.

Через несколько лет затвора, из которого она выходила лишь в церковь, Евфимия приняла на себя труднейший подвиг христианской жизни – юродство Христа ради.

Она стала ходить по улицам своего родного села, являлась в дома, уличала крестьян в пороках. Иногда люди, рассерженные правдой, бранили ее и даже били. Она спокойно выносила все, не жаловалась и прощала обидчиков.

Особенно пришлось ей натерпеться от волостного старосты, которого она на людях обличала в развратной жизни. Он вытолкал ее из своей избы, и с дубинкой в руках преследовал до самой кельи.

Людей же с мягким сердцем обличительные слова Евфимии удерживали и предохраняли от проступков и бед.

Проявился в Евфимии дар прозорливости. Когда в Каликине загорелся дом, на сельской колокольне ударили в набат, поднялась суматоха. Евфимия с посохом в руках вышла из своей хижины, и, бегая по селу, останавливалась перед некоторыми домами и говорила:

– Вот этот дом сию минуту загорится: в нем живут грешники, Бога гневлют и в грехах не каются.

И дома эти действительно сгорали, а другие оставались целы.

До смерти Евфимия жила в Задонске. Ей выстроили особенный дом, в котором вместе с ней жили верующие вдовы и девицы. Эта община устроила приют для бедных, и Евфимия была у них старшей.

Ее жизнь стала спокойней. Она постоянно ходила в Задонский монастырь и всегда усердно молилась. Дома большую часть времени тоже проводила в молитве. Она погружалась в такое высокое созерцание, что часто к ней входили, а она не замечала.

Она обращалась за советами и наставлениями к Илариону Троекуровскому. Он принимал ее с великим уважением, и сам часто пользовался ее опытом, искал совета и поддержки.

Когда Евфимия приходила к отцу Илариону, иной раз он посылал ее ночевать в холодную комнату со словами:

– Поди туда с Богом, и там тепло будет…

Говорят, что она действительно не чувствовала там холода.

Если подвижник не следовал советам старицы, то впоследствии ему иногда приходилось раскаиваться. Он хотел поступить в общежительную пустынь, но она его отговорила, зная, что это не его призвание. Он настоял на своем, а вскоре ушел из пустыни и вернулся к прежним подвигам.

С уважением относился к ней и задонский затворник Георгий, называвший ее своей духовною матерью.

Однажды Георгий исполнял в монастыре послушание у свечного ящика. Его душа, жаждавшая полного сосредоточия в Боге, искала совершенного уединения. Он задумал перебраться на Соловки и со слезами молился, чтобы Господь открыл ему Свою волю. Однажды после богослужения Евфимия подошла к клиросу и, подавая Георгию четки, сказала:

– Вот тебе четки: молись по ним. Царица Небесная приказала тебе жить в Задонской обители и никуда не переходить. Придет время – будешь сидеть в келье.

Вскоре Георгий тяжело заболел и полгода не выходил из кельи, а затем ушел в затвор и оставил у себя только один образ, думая, что много икон – это роскошь, несовместимая с затворничеством. Евфимия объяснила ему ошибочность этого и посоветовала снова украсить келью иконами, чтобы с их помощью укреплять себя воспоминаниями о подвигах святых.

Высоко чтил Евфимию и юродивый Антоний Алексеевич, который благоговел перед ней и был при ней всегда тих.

Посетители странноприимной общины иногда приносили Евфимии деньги, но она редко их принимала и отговаривалась:

– Может быть, вам самим они нужны, а меня Господь пропитает.

Евфимия говорила так не от избытка средств: часто она терпела крайнюю нужду, но ей была дорога добровольная нищета. Молодые келейницы роптали на нее за отказ принимать приношения, а она отвечала:

– Если желаете, сами принимайте приношения. А я стара и слаба, не в силах уже умолить за других Господа.

За полгода до смерти, в полночь, она вышла из своей молельни, собрала в одну комнату всех живших с нею сестер и сказала им:

– Господь наш Иисус Христос благоволил возвестить мне о скором моем уходе, и потому я более не начальница вам. Пусть главною у вас будет сестра Анна Дмитриевна, кланяйтесь ей в ноги и целуйте ее руку, – затем сама первая подошла к ней и поклонилась.

Тело старицы слабело, но дух бодрствовал. За несколько дней до кончины над нею было совершено Таинство Елеосвящения, а затем Таинство Причащения. После причащения она вновь обрела слух, которого давно по старости лишилась. Все время она сохраняла ясное сознание. В день смерти вечером встала с постели, позвала келейницу и попросила налить в стакан святой воды. Три раза перекрестившись, она при каждом крестном знамении пила воду. Потом сама опустилась на постель и тихо умерла. Это было 15 января 1860 года.

Три дня она лежала в гробу, как спящая, без всяких признаков разложения. Ее тело при громадном стечении народа было предано земле в часовне Задонского Богородицкого монастыря, возле могилы затворника Георгия, в ряду других задонских подвижников.

 

По молитвам Матронушки

 

Еще до рождения Матронушки ее мать видела чудесный сон: к ней прилетела белая слепая птица с человеческим лицом и села на правую руку.

В 1881 году у нее родилась слепая девочка (вместо глаз были впадинки), которую назвали Матроной. Когда девочку крестили, над купелью поднялся столб легкого благовонного пара. Знамение богоизбранности заметили и священник отец Василий, и все, кто присутствовал при Таинстве. Еще совсем маленькая, ночью, когда все в доме спали, Матронушка выбиралась из своей постельки. Бывало, отец и мать проснутся, а дочки рядом нет. Они зовут ее, и она отвечает:

– Да вот я.

Сидит в красном углу и играет с иконами. Как она могла их достать, снять, положить на стол?

Когда малышка подросла и начала ходить, с ней произошел такой случай: она сидела в доме у окна, вдруг открылась дверь, вошел старец и попросил попить. Матрона взяла ковш из бересты, зачерпнула воды и подала его старику. Он попил, а на прощанье легонько стукнул ребенка в грудь. С тех пор у блаженной на всю жизнь остался на груди крестик. Старик этот, по ее словам, был Николай Чудотворец.

Однажды Наталья, мать Матронушки, стала ее бранить:

– Зачем ты снимаешь крест? Замучила меня, слепая.

– Мамочка, это ты слепая, не видишь, что у меня свой крестик на груди.

Наталья увидела крест на груди Матроны и сказала:

– Милая дочка, прости меня, я не видела…

Много обид пережила слепая девочка, ее дразнили братья и сестры, обижали дети на улице. Бывало, сельские сверстницы позовут ее играть, а сами нарвут крапивы, настегают Матронушку и посадят ее в глубокую яму, чтобы посмотреть, выберется ли она. А Матронушка помолится, поплачет и в следующий раз скажет им:

– Не пойду я больше гулять с вами, вы меня крапивой стрекочете, смеетесь надо мной.

Пристыдит обидчиков – и играет одна.

В богоизбранном ребенке рано проявились дары Божии. На причитание матери «Дитя ты мое несчастное!» – Матрона отвечала: «Я‑то несчастная? У нас Ваня несчастный да Миша». Действительно, два брата блаженной стали безбожниками и кощунниками.

Жила Матрона рядом с сельским храмом Успения Божией Матери, ни одной службы не пропускала с самого детства, определила себе место возле входной двери, там и стояла. Мать всегда знала, где искать блаженное дитя: либо в храме, либо в доме.

Через некоторое время к словам Матронушки начали прислушиваться. К ней стали приходить люди со своими скорбями и болезнями. Всех страждущих принимала блаженная, просила у Господа исцелить болящих, и никто не уходил от нее без утешения.

Однажды Матронушка попросила односельчан начать сбор пожертвований. Деньги требовались, чтобы заказать иконописцу образ Царицы Небесной «Взыскание погибших» для сельского храма. Как только собрали деньги, нашли в Богородске иконописца, тот пришел в Себино, к блаженной. Святая спросила его:

– Ты сможешь написать эту икону?

– Смогу, – ответил иконописец, – опыт у меня есть, заказывайте, буду писать.

Прошло время, иконописец вновь пришел к блаженной Матроне и признался ей, что ничего не получается. Матрона сказала ему:

– Иди раскайся в содеянных грехах, тогда и напишешь святую икону.

Себинская икона явила себя как чудотворная и благодатная. Не раз после молитв перед святым образом Господь одаривал богатым урожаем жителей окрестных сел. В храме к ней припадали болящие и получали исцеление от недугов.

Святая предвидела многие события. Одна барыня купила в Себино дом, думая прожить там остаток дней, а часть денег решила отдать на строительство колокольни. Перед этим барыня зашла посоветоваться с блаженной.

– Что ты задумала сделать – не сбудется, – был ответ Матронушки.

– Да как же, я и извести нажгла, и кирпич на строительство приготовила, и деньги есть.

А в ответ вновь услышала:

– Не сбудется.

Вскоре грянула война, потом разразилась революция, и намеренье барыни не осуществилось.

Блаженная часто паломничала по святым местам. Ее брала с собой Лидия Янькова, дочь помещика села Себино. Вместе они посетили Киев, Троице‑Сергиеву Лавру, другие богохранимые обители.

Побывала Матронушка с Лидией и в Кронштадте; когда святой праведный Иоанн Кронштадтский увидел ее в Андреевском соборе, то громко произнес:

– Расступитесь, расступитесь! Иди ко мне.

Матрону подвели к всероссийскому чудотворцу, и он назвал четырнадцатилетнюю девушку «своей сменой, восьмым столпом России».

Когда грянула революция, села Себино какое‑то время не касались братоубийственная война и богоборчество. В храме не прерывалась служба, благочестивые люди сторонились противников царской власти, к Матроне стекались страждущие из самых отдаленных мест. В то время Матронушка уже принимала всех в комнате, на кровати, с семнадцати лет у нее отнялись ноги, но она продолжала исцелять других.

Постепенно безбожная власть установила свои порядки. Братья блаженной приняли новые законы, в доме воцарилась ненависть к собственной святой сестре, жизнь в селе, охваченном враждой к верующим, стала невыносимой.

Добрые люди перевезли блаженную в Москву. Святая была вынуждена переезжать с квартиры на квартиру не один год. Как‑то в Сокольниках матушку Матрону поселили в фанерную будку, где и летом было холодно, а она ютилась там и осенью, и зимой. Матронушка лежала на кровати, положив кулачок под голову, и порой ее волосы примерзали к стене. Ей пришлось жить в подвалах и каморках на Пятницкой, в Вишняковском переулке, у Никитских ворот, в Петровско‑Разумовском. Крестьяне родного села обращались к блаженной через хожалок (женщин, ухаживающих за ней); два раза Матрона приезжала еще в Себино, помогала односельчанам, утешала, исцеляла, советовала.

В годы Великой Отечественной войны она говорила москвичам, что враг не тронет столицы и не войдет в Тулу. Погруженная в молитву старица перебирала ивовые ветки, ломала их на палочки одинаковой длины, очищала от коры и складывала, все ее пальцы были в ранках. Богомольцы говорили, что так блаженная помогает русским воинам в их борьбе за Отечество.

В 1942 году святую Матрону поселила у себя Евдокия Носкова, по мужу Жданова, односельчанка Матроны и ее духовная дочь. В обширной комнате в Староконюшенном переулке надолго был отведен уголок для блаженной и ее хожалки Пелагеи. По новому адресу к старице опять пошел народ, среди них были и одержимые, и лукавые, нечестные люди, но всем блаженная оказывала помощь.

Прошла война, но трудные времена продолжались, хозяина квартиры посадили, его дочь Зинаиду тоже, за матушкой установили слежку.

Пришлось искать новый приют. Недалеко от станции Сходня, у своей дальней родственницы святая провела последние годы жизни. Людской поток не иссякал до самой ее смерти. В это время блаженная много предсказывала, говорила притчами, и не все слышащие понимали суть сказанного.

Когда ее речь была более ясной, она часто повторяла:

– Если народ теряет веру в Бога, то его постигают бедствия, а если не кается, то гибнет и исчезает с лица земли. Сколько народов исчезло, а Россия осталась жива и будет жить. Молитесь, просите, кайтесь! Господь вас не оставит и сохранит землю нашу.

Свою кончину блаженная Матрона предрекла сама. За несколько дней до смерти она соборовалась и причастилась, всех близких попросила ходить на ее могилу, пообещав слышать их так же, как при жизни.

Скончалась старица 2 мая 1952 года, отпевали ее в Ризоположенской церкви при большом стечении людей, похоронили на Даниловском кладбище.

Чудеса и исцеления, совершающиеся по молитвам ко святой Матроне, не прекращаются и сегодня, множество людей приходит к ней просить помощи и заступничества.

 

Возлюбившая Христа

 

Святая Татьяна родилась в Риме около 200‑го года. Ее родители были богатые и знатные граждане, тайные христиане.

Трудно тогда было христианам, Рим был полон языческих капищ. Возвращались римские легионы после победы над врагами – все должны были приносить жертвы богам. Вступал на престол новый император – все шли в капища и воскуряли там фимиам. Начинался новый год – всем следовало приносить жертвы. А сколько было других случаев, когда нужно было всем показать, что ты чтишь богов!

Казалось бы, просто – бросить щепотку фимиама на жертвенник, но христиане считали это изменой Христу, отречением от Него, поэтому старались уклониться от участия в общенародных праздниках. Им приходилось скрывать свою веру в истинного Бога. Когда же вспыхивало очередное гонение на христиан, когда их принуждали открыто, при всех, хулить Христа и принести жертвы идолам, тогда даже и тайные христиане объявляли о своей вере, терпели страдания и лишались жизни.

Родители с ранних лет учили Татьяну благочестию. Они брали ее с собой на тайные богослужения, совершаемые ночью в катакомбах. Пробираясь по узким коридорам катакомб, едва освещенным масляными лампами, она видела, что стены этих коридоров хранят в себе мощи мучеников за Христа. В дни их памяти она слышала молитвы, прославлявшие их подвиги, и трепетным сердцем внимала рассказам об их святой жизни и страданиях. Ей самой захотелось быть такой же, как эти святые мученики, так же любить Христа и так же отдать за Него жизнь.

Часто, будучи маленькой девочкой, святая Татьяна, проснувшись среди ночи, молилась Богу: «Научи меня, Господи, не любить ничего и никого так крепко, как Тебя!» Когда она выросла, ее мечта исполнилась. За свою благочестивую жизнь, за преданность Богу и постоянную готовность что‑то сделать для других она была посвящена в диакониссы. В ее обязанности входило учить вере оглашенных женщин и девушек, готовить их к Святому Крещению, помогать при совершении этого Таинства, заботиться о бедных, больных и сиротах.

В это время в Риме опять вспыхнуло гонение на христиан. Было приказано, чтобы все граждане принесли жертвы богам, и заключали в темницы всех, кто отказывался это выполнить. Через несколько месяцев после начала гонений Татьяну схватили. От нее потребовали поклониться богу Аполлону. Татьяна ответила, что для нее существует только один Бог – Иисус Христос. Тогда правитель велел силой привести ее в храм Аполлона и склонить перед идолом. Татьяна молила Господа не оставить ее в этот трудный час и дать силы, чтобы выстоять. В то время, когда Татьяну подвели к языческому храму, земля содрогнулась, идол Аполлона упал и разбился на части. Также обрушилась часть стены храма и придавила многих язычников и жрецов, а дьявол, обитавший в статуе, с громким криком и рыданием выбежал из нее – все слышали его вопли и видели тень, пронесшуюся по воздуху.

Тогда нечестивые мучители повели святую деву на суд и мучения. Там ее стали бить по лицу и терзать железными крючьями. Мужественно перенося страдания, Татьяна молилась за своих мучителей и просила Господа открыть им душевные очи и научить истине. Ее молитва была услышана: небесный свет озарил их, и они увидели четырех ангелов, окружавших святую. Тогда они упали к ногам святой Татьяны и стали просить ее:

– Прости нас, служительница истинного Бога, ибо не по нашей воле мы терзали тебя!

Разозленные судьи приказали схватить раскаявшихся воинов и предать их смерти. Новообращенные мученики громко славили Христа, и после жестоких мучени все они были усечены мечом и отошли ко Господу, приняв крещение собственной кровью.

На следующий день сам правитель Рима Ульпиан взялся судить святую мученицу. Когда ее привели из темницы, все были удивлены тем, что на ней не было следов от вчерашних мучений. Ее лицо было спокойно и радостно. Ульпиан стал убеждать святую деву принести жертву богам, но она отказалась. Тогда он приказал раздеть ее и острыми бритвами резать ей тело. Как знамение ее чистоты из ран вместе с кровью истекло молоко, и воздух наполнился благоуханием, подобным аромату святого мира, ибо Татьяна была исполнена Святого Духа.

Затем ее бросили на землю и долго избивали. Мучители уставали, сменяли друг друга. Татьяна же оставалась непоколебимой, так как ангелы Божии, как и прежде, невидимо стояли около нее, ободряли и отводили от нее удары на тех, кто пытался причинить ей страдания. Наконец девять палачей упали замертво, а остальные, еле живые, остались лежать на земле.

Святая Татьяна обличила во лжи самого судью и его служителей, говоря, что их боги – бездушные идолы, она же служит единому истинному Богу, творящему чудеса.

Приближался вечер, и святую отправили обратно в темницу. Там она провела ночь, молясь Господу. Небесный свет озарял ее, и ангелы Божии славословили Господа вместе с ней. Утром ее снова привели на суд, и все были удивлены, увидев ее вполне здоровой. В этот день святая сокрушила своей молитвой храм богини Дианы и снова претерпела за это страшные муки. На другое утро святую Татьяну привели в цирк и выпустили на нее льва. Арена Колизея, как и арены многих других римских цирков, была обильно напоена кровью мучеников. Там постоянно совершались кровавые зрелища: христиан отдавали на растерзание диким зверям. Но теперь на эту же арену была брошена дочь одного из знатнейших и уважаемых римлян. Это сильнее обычного возбуждало всеобщее любопытство.

Однако выпущенный из клетки лев не тронул святую. Вместо этого он ласкался к ней и покорно лизал ей ноги. Толпа, подумав, что это был какой‑то ручной лев, потребовала, чтобы его убрали с арены. Некоторые зрители кинулись исполнять волю толпы. Но лев тут же растерзал одного из них. После этого святую Татьяну увели с арены и снова подвергли мучениям. Наконец ее бросили в огонь. Но огонь не коснулся не только ее тела, но даже роскошных волос, которыми святая мученица, как плащом, прикрывала свою наготу во время мучений. Тогда язычники решили, что эти чудеса совершаются только силой волос Татьяны. Ее остригли и заключили в храм Зевса.

Когда на третий день в храм пришли жрецы, они увидели, что идол Зевса лежит разбитый на мелкие куски, а святая молится Богу. Тогда правитель произнес смертный приговор, и святая Татьяна была обезглавлена. Вместе с ней был казнен и ее отец, объявивший себя христианином. Видя страдания своей дочери, он не пожелал оставаться тайным христианином и решил пострадать вместе с ней. Это произошло в 225 году.

 

Ожерелье для Марии

История, которую старец‑монах рассказал сестрам милосердия в одной из московских больниц

 

Царь подарил любимой дочери Марии ожерелье. Подарок стоил дороже всех сокровищ на Земле. Каждая жемчужина была редкой красоты, славилась своим сиянием по всему миру и называлась своим именем. Одну жемчужину называли любовью, другую правдой, третью красотой, четвертую послушанием, пятую кротостью, шестую усердием.

Нарядится Мария, украсится ожерельем, жемчуг горит, переливается – чудо девица, загляденье, сердце радуется. Думаешь, вот бы все такими были! Какая же она пригожая и приветливая!

Но Мария не смогла по достоинству оценить дар, забавлялась им, бросала без присмотра. Часто нить обрывалась, и жемчужины рассыпались по полу так, что их с трудом находили. Попортились кое‑где жемчужинки, на одной случилась царапинка, на другой оказалось пятнышко, – потускнело ожерелье.

Наступил великий праздник. У царя был пир. Нарядили девицу, одели жемчужное ожерелье. Но не блестит оно, не переливается жемчуг. Отец увидел и опечалился:

– Девица, милая, ты не берегла мой подарок, вот он и испортился. Впрочем, это не поздно еще исправить; царапинки загладим, пятнышки почистим, вернем ожерелью прежний блеск. Порча пока еще чуть тронула жемчужинки. Но если ты и дальше так же небрежно будешь относиться к подарку, он совсем пропадет. На месте царапин появятся трещины, пятна покроют жемчужины, поблекнет красота.

Девушки, вы догадались, конечно, что Царь – это Господь, царская дочь – наша душа, жемчужины – наши добродетели, пятна – наши недостатки. На жемчужинах, которые называются правдой, по нашей небрежности заводится ложь, хитрость, лукавство. На любви – ненависть; на кротости и послушании – гордость. Так и погибает постепенно все ожерелье. Чаще присматривайтесь к жемчужинам: все ли в порядке?

 

Рабыня мужа

 

Эдесса часто подвергалась набегам диких племен. Однажды на эту окраину Греческой империи напали варвары. Но город, окруженный крепкими стенами, долго и мужественно защищался, пока к нему не подошли на помощь войска императора. Одного греческого воина поселили в доме благочестивой вдовы Софии. Единственной радостью этой одинокой женщины была ее дочь Евфимия, скромная и целомудренная девушка. Евфимия, по восточному обычаю, жила на женской половине дома и никогда не показывалась на улице с открытым лицом.

Воин долгое время не догадывался, что у хозяйки есть дочь, но вот однажды он увидел Евфимию. Девушка очень понравилась воину, и он стал добиваться ее руки. София же не хотела об этом и слышать. Отдать свою дочь чужому человеку и, может быть, никогда больше не увидеть родного, милого лица – было не по силам одинокой женщине. И София наотрез отказала воину. Он разозлился и стал ей угрожать. Наконец он понял, что угрозами ничего не добьется и принялся соблазнять женщин подарками и обещаниями.

– Ты увидишь, – говорил он матери, – как будет счастлива твоя дочь со мной! Я отдам ей все мои богатства, и она станет хозяйкой в моем доме!

После долгих усилий ему удалось уговорить вдову, и она дала согласие на брак дочери. Но материнское сердце чувствовало беду, поэтому София взмолилась:

– Господи, не оставь нас без помощи в эту минуту, когда я решаюсь доверить мою бедную дочь чужестранцу! Прошу Тебя быть свидетелем его обещаний. Защити мое чадо от беды и напасти!

После свадьбы Евфимия спокойно и счастливо жила с мужем несколько месяцев. Она ожидала ребенка. В это время из столицы пришел приказ войску вернуться в Царьград. Зять с молодой женой начали готовиться к отъезду, а для Софии началось самое тяжелое время. Одна только мысль о разлуке приводила ее в ужас, и ей стало казаться, что легче умереть, чем отпустить дочь.

В день отъезда безутешная вдова, взяв с собой дочь и зятя, пошла с ними в церковь Святых мучеников Гурия, Самона и Авива. Подведя зятя к мощам святых, она сказала ему:

– Не отпущу с тобой Евфимию, пока ты не пообещаешь перед святыми мучениками, что не причинишь дочери зла, а будешь ее любить и беречь!

Он положил руку на гробницу мучеников и пообещал, что до конца своей жизни будет беречь и любить свою молодую жену. София же, обратившись к святым мощам, словно к живым мученикам, воскликнула:

– Вам, святые страдальцы, вручаю мою дочь!

Так они и расстались: София вернулась домой оплакивать свое одиночество, а воин и его жена отправились в дальний путь. Тяжела была для Евфимии разлука с матерью, много слез втайне от мужа пролила она. Но время взяло свое: к концу путешествия Евфимия успокоилась и повеселела.

Когда они подъезжали к городу, муж вдруг приказал ей снять все драгоценности и переодеться в простое платье.

– Если хочешь остаться в живых, – сказал он, – то забудь, кто ты такая, и называй себя не моей женой, а пленницей. Когда мы приедем домой, ты станешь рабыней моей настоящей жены. Слушайся ее во всем и молчи про наш брак, не то я убью тебя!

Евфимия слушала угрозы мужа и дрожала от страха.

– Где же твоя любовь ко мне? – спросила она. – Где твои обещания? Я оставила мать и родину и поверила твоим словам! Теперь ты платишь мне за это угрозами, вместо мужа стал мучителем. Ты привез меня сюда на погибель!

Но ни упреки, ни слезы Евфимии не тронули вероломного сердца.

Что могла сделать беззащитная женщина, одна в чужой стране, не зная даже языка? Оставалось одно – оплакивать свою горькую участь и молиться святым мученикам, у гробницы которых неверный муж поклялся любить и беречь ее.

Полная страха за себя и за своего будущего ребенка, Евфимия вошла в дом воина. Его жена сразу спросила его:

– Что это за девица, откуда ты привез ее?

– Это пленница, – ответил тот. – Я дарю ее тебе как рабыню.

– Но она не похожа на рабыню. Ее ухоженное лицо говорит, что она свободная женщина и никогда не была рабыней!

– Да, ты права, – сказал тот. – В Эдессе она была свободной, а теперь будет твоей рабыней.

Евфимия, услышав это, молилась: «Святые мученики Гурий, Самон и Авив, помогите мне! Пожалейте меня, избавьте от злого насилия!»

Ей пришлось выполнять самую грязную и тяжелую работу по дому. А ее госпожа будто задалась целью сжить свою рабыню со света и заставляла работать с раннего утра до поздней ночи.

Наконец пришло время родиться ребенку. Но рождение сына принесло лишь новую скорбь: ревнивая госпожа, видя, как младенец похож на ее мужа, решила отравить мальчика. И вот однажды, когда Евфимии не было дома, она напоила ребенка ядом. Одна беда шла за другой, и несчастная молодая женщина уже начала терять рассудок, не знала, что ей делать. Сердце подсказывало ей, что это госпожа виновата в смерти младенца, и чтобы проверить свое подозрение, Евфимия собрала на тряпочку пену со рта умершего сына. «Несомненно, это ее рук дело! – думала Евфимия. – Сколько незаслуженных обид я приняла, сколько проклятий выслушала от нее! Сколько раз она грозилась убить и меня и сына!»

Через несколько дней Евфимия накрывала на стол. Она тайком окунула тряпочку с пеной в чашу своей госпожи, и та в ту же ночь умерла. На ее пышные похороны собрались все родные и знакомые. Они стали подозревать Евфимию в смерти госпожи.

– Это дело рук твоей пленницы, – говорили они воину. – Мы же знаем, что она никогда не ладила с госпожой. А тут еще умер ее ребенок… Это она отравила твою жену!

Все были уверены в виновности Евфимии, но решили, не обращаясь в суд, поступить с ней по их варварскому обычаю, то есть похоронить ее, живую, в одной гробнице с умершей. Они открыли склеп, бросили туда несчастную Евфимию и закрыли, привалив к двери большой камень.

Ужас охватывает сердце при одной мысли, что живого человека можно запереть в темном, тесном и смрадном гробе, рядом с разлагающимся трупом! Евфимия, обреченная на неизбежную гибель, обратилась всем сердцем к Богу и молила Его:

– Господи, дай мне сил! Ты видишь мое бедственное положение! Ты знаешь, что вероломный воин поклялся не причинять мне зла! Помилуй меня, Боже, ради святых мучеников Гурия, Самона и Авива, заступничеству которых доверила мою судьбу бедная мать!

Вдруг ее гробница наполнилась светом и благоуханием, и святые мученики предстали перед Евфимией:

– Не бойся, – сказали они. – Скоро ты будешь спасена!

Евфимия с благоговением смотрела на святых, и ее сердце радостно забилось. С этим чувством радости она и задремала. А проснувшись, услышала церковное пение и снова увидела перед собой святых мучеников.

– Радуйся, Евфимия! – сказали они. – Мы выполнили наше обещание, ты свободна, иди с миром к своей матери!

Евфимия с изумлением осмотрелась и увидела стены знакомого храма, иконы, горящие свечи. Она была уже не в мрачном склепе, а у себя в Эдессе, в церкви своих защитников. Со слезами радости припала она к святым мощам. К ней подошел пресвитер, и она рассказала ему свою ужасную историю. Тотчас послали за Софией. Бросившись в объятия друг другу, они долго плакали и не могли произнести ни слова. Немного успокоившись, София спросила:

– Как же ты очутилась здесь и почему на тебе такое жалкое платье?

Евфимия рассказала о всех своих несчастьях и о внезапной помощи, оказанной ей святыми мучениками. Сердце Софии разрывалось от жалости, а все слушавшие удивлялись и прославляли Бога и Его святых – Гурия, Самона и Авива.

Припав к гробнице святых мучеников, мать и дочь пробыли там целый день в молитвах и только поздно вечером возвратились домой и рассказали всем, как Господь явил им Свою великую милость.

 

* * *

 

Спустя несколько лет персы напали на восточную границу Греческой империи. Из Царьграда было послано войско, в котором находился и тот воин. Будучи уверен, что его теща София ничего не знает о судьбе своей дочери, он зашел к ней, думая передать якобы привет от Евфимии. София приняла его спокойно и стала расспрашивать о дочери и внуке, о путешествии.

– Твоими молитвами Господь помог нам доехать до дома. Твоя дочь здорова, у нас родился мальчик. Он уже начал говорить. Если бы поход не был назначен столь внезапно, – продолжал воин, – то Евфимия и сама могла бы приехать сюда, чтобы порадовать тебя внуком.

София едва смогла дождаться конца рассказа.

– Обманщик и убийца! – воскликнула она. – Как ты смеешь так нагло врать? Как у тебя поворачивается язык говорить о моей дочери и внуке? Внук погиб из‑за тебя, а дочь, если бы не помощь Божия, тоже была бы уже на том свете!

В это время в дом вошла Евфимия.

– Ты знаешь, кто эта женщина? – спросила София.

Не дожидаясь ответа, она выбежала на улицу и стала созывать народ. Воин не верил своим глазам. От неожиданности он не мог сдвинуться с места. Его схватили и посадили под стражу. Местному епископу было подано подробное описание случившегося, и он отдал его военачальнику греческого войска. Военачальник немедленно вызвал к себе обеих женщин и велел привести преступника.

– Правда ли то, что здесь написано про тебя? – спросил его военачальник.

– Все правда, – не запираясь, ответил тот.

– Несчастный! – воскликнул военачальник. – Как ты не побоялся Господа? Как ты дерзнул принести заведомо ложные обещания? Как ты не пожалел девицы, оказавшей тебе доверие? За это ты будешь наказан!

Как ни упрашивали военачальника помиловать преступника, он оставался непреклонным.

– Если мои воины, – сказал он, – будут позволять себе подобное, то моя армия станет не христолюбивым воинством, а бандой разбойников!

И воин был казнен. На нем сбылись слова псалма: Кровожадные и коварные не доживут и до половины дней своих (Пс. 54, 24).

 

Палач и святая дева

 

В царствование нечестивого римского императора Максимиана на Востоке жил богатый вдовец по имени Диоскор. У него была единственная дочь Варвара. Когда она стала подрастать, в целой стране не было девицы, равной ей по красоте. Полагая, что никто из простых людей не достоин видеть красоту его дочери, Диоскор построил для нее высокую башню, оборудовал роскошные покои и запер в них Варвару, приставив к ней воспитательниц и рабынь.

Любуясь из окна башни цветущими полями, виноградниками и сиянием солнца, Варвара однажды спросила своих воспитательниц:

– Чья рука создала все это?

Ей ответили:

– Все это создали боги.

– Какие боги? – спросила она.

– Те золотые и серебряные боги, которым молится твой отец! Эти боги создали все, что ты видишь!

Девица не поверила и подумала: «Боги, которым поклоняется мой отец, созданы человеческими руками. Как же эти бездушные идолы могли создать такую красоту?!»

Однажды, когда Варвара долго смотрела на небо и думала о том, кто же создал эту вселенную, внезапно в ее сердце загорелся свет Божественной благодати. И она поняла, что есть один Бог, Которого никто не создавал, Который Сам все сотворил! Так юная Варвара стала познавать Творца через Его творения.

Когда Варвара подросла, ей стали подыскивать жениха. Многие богатые и знатные юноши, услышав о ее красоте, просили у Диоскора ее руки. Тогда он поднялся на башню и сказал дочери, что ей пора подумать о замужестве. Целомудренная Варвара при этих словах сильно смутилась. Она не хотела даже думать о браке и решительно отказалась от замужества. Когда же отец продолжал настаивать, Варвара сказала:

– Если ты будешь принуждать меня к браку, то я лишу себя жизни, и ты потеряешь единственную дочь!

Диоскор решил, что быстрее добьется ее согласия уговорами, чем угрозами, и надеялся, что со временем она изменит свое решение.

Вскоре ему надо было отправиться в далекое путешествие, и он рассчитывал, что Варвара одумается и подчинится его воле. Поэтому он разрешил воспитательницам выпускать Варвару из башни. Он думал, что его дочь, увидев своих сверстниц, выходящих замуж, и сама захочет вступить в брак.

После отъезда Диоскора Варвара подружилась с христианскими девицами и узнала от них о Господе Иисусе Христе. Они рассказали ей о Его воплощении от Пречистой Девы Марии, о вольных страданиях, смерти и Воскресении, о будущем Суде и вечной муке, ожидающей идолопоклонников, о нескончаемой радости верных христиан в Царстве Небесном. И Варвара всей душой захотела принять святое Крещение.

В это время в город, где жила Варвара, пришел один священник. Варвара позвала его к себе, и он наставил ее в вере. Потом, приняв Крещение, она стала проводить время в посте и молитве и дала Богу обет безбрачия.

Когда Диоскор вернулся, то снова заговорил с дочерью о замужестве. Варвара же мужественно заявила отцу, что она – невеста Небесного Жениха, Христа, Которому себя навеки обручила. Услышав, что его дочь стала христианкой, Диоскор пришел в ярость. В гневе он выхватил меч и хотел ударить им Варвару. Она бросилась бежать, а Диоскор погнался за ней с обнаженным мечом в руке. Они добежали до высокой горы. Святая обратилась к Богу за помощью. Гора расступилась, и она спряталась в расселине. Диоскор долго искал ее. Когда ему, наконец, удалось найти Варвару, он как зверь набросился на свою добычу, схватил ее за волосы и стал избивать. Затем потащил Варвару в дом и запер в темной комнате, где морил родную дочь голодом.

После этого Диоскор пошел к начальнику области Мартиану и рассказал ему, что его дочь христианка. Он просил наказать ее, чтобы принудить к своей вере. Получив его согласие, Диоскор привел святую Варвару к правителю и сказал:

– Отрекаюсь от нее, потому что и она отреклась от моих богов! И если не обратится снова к ним и не поклонится им, то не будет мне дочерью, а я не буду ей отцом! Ты же, правитель, подвергни ее мучениям!

Мартиан, видя необычайную красоту девицы, пришел в восхищение.

– О прекрасная девица! – сказал он. – Принеси вместе с нами жертву богам, ибо я хочу помиловать тебя! Но если ты меня не послушаешь и останешься непокорной своему отцу, то узнаешь мою жестокость.

Святая Варвара ответила:

– Я поклоняюсь только моему Богу, Ему одному я приношу мои жертвы – молитвы, и сама хочу быть Ему жертвой, ибо Он – один истинный Бог, создавший небо и землю, а ваши боги – ничтожество!

Правитель пришел в ярость и велел обнажить ее, что было для целомудренной девицы большим мучением. Затем он велел положить ее на землю и бить плетьми, пока земля не обагрится кровью. Однако муки не сломили твердую веру мученицы. После этого правитель приказал отвести святую Варвару в темницу.

Еле живая от ран, святая Варвара молилась со слезами Господу, чтобы Он укрепил ее. Вдруг темница озарилась дивным светом, и Варвара ощутила в сердце неизъяснимую радость. Перед ней явился Господь и сказал:

– Не бойся, Я с тобой и храню тебя, вижу твой подвиг и облегчаю твои страдания. Тебя ждет вечная радость в Моем Небесном Царстве!

Так Господь утешил Свою возлюбленную невесту Варвару, исцелил ее от ран, и от них не осталось даже следа. Наутро, когда святая Варвара предстала перед правителем, все увидели, что она здорова и стала еще красивее, чем была.

Правитель сказал:

– Видишь, девица, как заботятся о тебе наши боги! Вчера ты была сильно изранена, сегодня же они исцелили тебя. Будь благодарна им за это, поклонись и принеси жертвы!

– Твои боги, будучи слепыми и немыми, не могут исцелять больных и воскрешать мертвых. За что же их благодарить? Меня исцелил Иисус Христос, Господь Бог мой, врачующий всякие болезни и подающий вечную жизнь верующим в Него.

Эти слова святой мученицы привели правителя в бешенство. Он велел повесить ее на дереве, истязать ее железными крючьями и опалять огнем. Варвара мужественно терпела. Тогда ее стали бить молотом по голове. Если бы святую мученицу не укрепляла сила Христова, она бы умерла. Мучитель, видя, что Варвару нельзя заставить поклониться идолам, осудил ее на смерть.

Ее отец Диоскор не постыдился стать ее палачом. Он взял дочь, обнажил меч и повел ее на место казни, которое находилось за городом.

В предсмертной молитве святая великомученица Варвара просила Господа, чтобы Он избавлял всех, прибегающих к ее помощи, от нечаянных бед, от внезапной смерти без покаяния и изливал бы на них Свою благодать.

Когда она так молилась, с неба был слышен голос, обещающий исполнить ее просьбу. И мученица пошла на смерть с великой радостью, желая скорее отойти ко Господу. Святая Варвара преклонила голову и была усечена мечом своего немилосердного отца.

Вскоре и отца Варвары и правителя настигла кара Божия. Диоскора в горах, а Мартиана дома, обоих убила молния и сожгла так, что не могли найти даже их праха.

В том городе жил христианин по имени Галентион. Он взял честные мощи святой великомученицы, принес их в город и с честью похоронил. Потом над ними построили церковь, и от святых мощей совершались многие чудеса.

 

Защитница

 

В начале XIII века, в первые десятилетия татарского нашествия, в городе Чернигове жили благоверные князья Михаил и Феофания. У них долго не было детей. После усердных молитв им явилась Пресвятая Богородица и сказала: «Ваши молитвы услышаны, у вас родится дочь. Назовите ее Феодулией, растите в страхе Божием, ибо она станет сосудом Святого Духа и послужит Мне в числе других монахинь в женской обители города Суздаля».

И действительно, вскоре у них родилась дочь Феодулия. Это богоданное дитя росло, радуя родителей своим послушанием и добрым характером.

Когда же княжна Феодулия выросла, ей не было равных в городе по красоте. Все молодые князья хотели взять ее в жены. Родители Феодулии, как будто забыв о словах Божией Матери, что их дочь будет монахиней, решили обручить ее с сыном Суздальского князя. Но когда родители сказали ей об этом, молодая княжна наотрез отказалась. Видя, что ее отказ огорчил их, Феодулия со слезами помолилась Пресвятой Богородице, прося у Нее утешения и указания, как ей быть.

Пресвятая Дева явилась ей и сказала: «Чти отца и матерь и не противься своим родителям. Но не бойся, этого брака не будет. Однако, исполняя волю родителей, поспеши в Суздаль. А когда еще будешь в пути, твой жених умрет. Тогда уже не возвращайся к родителям!»

Княжна поспешила в Суздаль к своему жениху, а в пути узнала, что он скончался. Тогда, не возвращаясь домой, она пришла к воротам Суздальского женского монастыря, упала в ноги настоятельнице и умоляла принять ее в число послушниц.

Вскоре был совершен постриг княжны Феодулии в иноческий чин с именем Евфросиния. Когда об этом узнали ее родители, то не только не огорчились, но даже обрадовались, ибо увидели, что с их дочерью совершается все так, как предсказала Божия Матерь.

И вот юная монахиня Евфросиния начала свои иноческие подвиги. Несмотря на княжеское происхождение, она любую работу, даже самую тяжелую, делала своими руками, во всем была кроткой и послушной. Так прошло несколько лет.

О подвижнической жизни Евфросинии вскоре узнали не только в Суздале, но и за его пределами. И женщины со своими дочерями стали приходить в обитель, чтобы помолиться с ней и послушать ее душеспасительные беседы. И многие после этого оставляли мир и поступали в монастырь. Поэтому и в монастыре, среди монахинь, преподобная Евфросиния пользовалась большим уважением. Сама настоятельница слушала ее советы.

Однажды по просьбе преподобной Евфросинии в обители установили новый порядок: монастырь был перегорожен стеной на две части, а инокини разделены. В одной части жили те, которые поступили в монастырь девицами, а в другой – вдовы. Таким образом, в одном монастыре стало как бы две обители, и в каждой была своя начальница. Но так как церковь в монастыре была одна, на половине инокинь‑дев, то на молитву собирались все вместе. Но монахини‑вдовицы хотели иметь особый храм на своей половине. Они упросили Евфросинию ходатайствовать об этом перед настоятельницей. Она и в этом послушалась Евфросинию и велела устроить на половине вдовиц особую церковь.

Своими трудами и подвигами преподобная Евфросиния подняла значение самого монастыря, в нем процветало благочестие.

Между тем на Русь надвигалась страшная гроза, приближалось нашествие татар. Они быстро захватывали Русскую землю: жгли города и села, дома и храмы Божии, беспощадно убивали жителей и уводили их в плен. В начале 1237 года татарские полчища осадили Суздаль. Жители закрылись в городе. Преподобная Евфросиния и другие монахини не оставили свой монастырь, находившийся за городом, и усердно молились о спасении Суздаля и обители. Господь открыл преподобной, что город будет разрушен, жители захвачены, но обитель останется невредимой за их молитвы. «Тебе вместе с живущими здесь обещаю, что знамение креста будет хранить твой монастырь», – сказал Господь. И в этот миг над монастырем воссиял чудный свет, в нем был виден животворящий крест и два светлых юноши, державших в руках натянутые луки. Они сказали преподобной, что посланы от Бога охранять обитель от врагов. В другой раз преподобная видела, что некоторые инокини побежали в город, чтобы найти защиту за его стенами, но были или убиты, или захвачены в плен, а некоторые вернулись обратно в монастырь.

Все случилось так, как было открыто святой Евфросинии: город Суздаль был взят, горожане убиты или отведены в плен, с ними погибли и монахини, которые бежали из монастыря. Разорив город, отряд татар направился к обители Пресвятой Богородицы, но не мог даже близко подойти к ней: дивный свет, сиявший над монастырем, опалял безбожных врагов. Тогда вперед выступил сам Батый и двинулся на обитель. Но преподобная Евфросиния обратилась с молитвой к Богу, прося Его заступиться за обитель и омрачить очи нечестивцев. Тотчас на монастырь опустился мрак, в виде облака, так что татары не смогли его найти.

Страшным вихрем пронеслись татарские полчища по Суздальской земле: города и села были превращены в пепел, земля опустела. Следующий год прошел мирно, а зимой 1239 года Батый снова двинулся на Русь, но уже в ее южные пределы. Киевом тогда владел князь Михаил Черниговский, отец преподобной Евфросинии. Батый отправил к нему своих послов, которые льстивыми речами уговаривали князя подчиниться хану. Но князь приказал уничтожить ханских послов, а сам ушел в Венгрию и жил там как изгнанник.

Зимой 1240 года Батый взял Киев, сжег город и святые церкви, покорил жителей. С этого времени хан овладел всей Русской землей, которая стала платить ему дань. Князь Михаил плакал, слыша в изгнании о бедствиях Русской земли. Наконец он не выдержал и решился вернуться на родину. Русские князья уже ездили к хану на поклон. Слуги Батыя потребовали этого и от князя Михаила. «Нехорошо жить на земле Батыя, если не сходил к нему на поклон!» – говорили они князю.

И благоверный князь вместе с боярином Феодором отправился в Орду, в ставку хана Батыя. Слуги хана пытались заставить князя поклониться идолам и обещали за это почести и милости хана. Когда же князь отказался, ему объявили, что его ждет лютая смерть. Русские, бывшие тогда в Орде, стали уговаривать князя послушаться ханских слуг и выполнить то, что они требовали. Князь стал колебаться. Боярин Феодор ободрял и поддерживал князя, убеждая его не отрекаться от Христа и истинной веры. Однако сомнения не оставили Михаила.

Об этом узнала его дочь, преподобная Евфросиния. Чтобы поддержать отца, она написала ему послание, где убеждала не отрекаться от Христа, а пострадать за Него. «А если меня не послушаешься, – писала святая Евфросиния, – то знай, что с этих пор я не дочь тебе!»

Получив послание, князь Михаил горько оплакивал свое малодушие. Он благодарил Бога, вразумившего его посланием дочери‑подвижницы. Колебания князя Михаила окончились, и он решил лучше пострадать за Христа, чем кланяться языческим идолам. Он прямо сказал боярину Феодору: «Спутник мой добрый, истинный охранитель мой души, теперь я понял, как я могу спасти свою душу! Я должен вместе с тобой пострадать за Христа!»

О решении князя и боярина узнали ханские слуги и донесли Батыю. Хан велел предать князя и боярина истязаниям и смерти. После долгих мучений их усекли мечом. Вскоре святой князь Михаил явился во сне своей дочери и сказал ей: «Чадо мое! Прославил меня Господь великой славой: я получил вместе с боярином Феодором небесное блаженство. Благословенна ты, чадо мое, у Господа, так как заботилась о моем спасении. Твоим посланием я укрепился на этот подвиг и получил жизнь вечную».

Еще при жизни преподобной Евфросинии Господь прославил ее даром чудотворений. Больные приходили к ней и просили помолиться за них, и она, призывая имя Господне, исцеляла их. Обращались к преподобной и нуждавшиеся в духовном лечении. Однажды к ней пришел один богатый человек. Он увидел ее в поношенной одежде с изможденным от подвигов лицом и просил подвижницу принять от него новую одежду. Но Евфросиния отказалась.

– Рыба на морозе не портится и даже бывает вкуснее, – сказа она. – Так и мы, иноки: если переносим холод, становимся крепче и будем приятней Христу в жизни вечной.

Тогда богач стал умолять ее ответить, что ему нужно делать для спасения души. Преподобная ответила:

– Счастлив дом, в котором хозяева благочестивы, счастлив корабль, который управляется искусным кормчим, блажен монастырь, в котором живут воздержанные иноки. Но горе дому, в котором обитают нечестивые господа, горе кораблю, на котором нет искусного кормчего, горе монастырю, где нет воздержания! Дом обнищает, корабль утонет, а монастырь запустеет. Ты же будь милостив к своим слугам, а если хочешь дать от своих щедрот нам в монастырь, то пришли только постного масла, свечей и ладана. Этого будет достаточно.

И богач сделал так, как сказала подвижница. Прежде он был строг к своим слугам, но теперь стал милостив к ним.

Незадолго до своей праведной кончины преподобная Евфросиния видела во сне своего отца, который сказал:

– Иди, чадо мое любезное, Христос зовет тебя! Иди насладиться неизреченной радости и исполниться света небесного!

Преподобная поняла, что приближается день ее смерти, и стала к нему готовиться. Ее болезнь продолжалась недолго. Перед самой кончиной она приобщилась святых Христовых Таин и молилась: «Слава Тебе, Пресвятая Троица! Упование наше, Пресвятая Богородица, помоги мне! Господи, в руки Твои предаю дух мой!» Потом она перекрестилась и спокойно отошла в жизнь вечную.

Весть о смерти славной подвижницы быстро разнеслась повсюду, и в обитель собралось множество народа. Пришли больные и одержимые злыми духами. Они прикасались к телу усопшей и получали исцеление.

После погребения подвижницы при ее гробе происходили поразительные чудеса: слепые прозревали, хромые начинали ходить, немые говорить, бесноватые освобождались от власти бесов, расслабленные исцелялись. Каждый, кто приходил к мощам угодницы Божией с верой, получал исцеление по ее молитвам.

 

Просветленная крещением

 

Много столетий назад в Александрии жила девушка по имени Екатерина. Она была единственной дочерью знатных родителей царского рода. Она выросла необыкновенно красивой, умной и образованной. Екатерина изучила творения всех языческих писателей и всех древних стихотворцев и философов. Она хорошо знала сочинения мудрецов древности и сочинения знаменитейших врачей: Асклипия, Гиппократа и Галина. Кроме того она научилась ораторскому искусству и знала многие языки. Слава о ней разнеслась далеко за пределы Александрии. Отовсюду приезжали богатые, умные и красивые юноши, чтобы посвататься к ней. Но Екатерина была очень горда и говорила, что выйдет замуж только за такого жениха, который будет равен ей в благородстве, богатстве и уме. Но такого человека не находилось.

Недалеко от Александрии жил пустынник, проводивший дни в молитвах и размышлениях о Боге. Это был человек светлого ума и праведной жизни. Многие просили у него совета и помощи в трудные моменты жизни. И мать Екатерины, будучи тайной христианкой, тоже бывала у него. И вот однажды она привела к пустыннику свою дочь. Ее огорчало поведение Екатерины, она не знала, что с ней делать. Пустынник, поговорив с Екатериной, решил обратить ее к истинному Богу. Зная, что она горда, он сказал ей:

– Ты в самом деле прекрасна и умна! Я слышал и о твоих богатствах. Но я знаю одного Человека, Который выше тебя во всем: Его красота светлее солнечного сияния, Его мудрость управляет всем миром. Он так богат, что все время раздает Свое богатство и от этого не становится беднее. Благородство Его неизреченно и нет Ему подобного! Кроме того, у Него есть такие совершенства, которые даже нельзя выразить словами!

Екатерина слушала пустынника с большим вниманием. Когда он замолчал, она спросила его:

– Кто Этот Человек и могу ли я увидеть Его?

Старец дал ей икону Божией Матери с Младенцем и сказал:

– Тут изображена Его Мать. Возьми эту икону и молись перед ней всю ночь, тогда твое желание исполнится!

Екатерина сделала так, как сказал старец. Во время долгой молитвы она заснула, и во сне увидела Божию Матерь с Младенцем. От Младенца исходили как бы солнечные лучи. Но Он все время отворачивался и не хотел на нее смотреть. Божия Матерь уговаривала Сына посмотреть на Екатерину, хвалила ее красоту и ум, но Он ответил, что она безобразна и убога и Он не хочет ее видеть. Екатерина проснулась в слезах и сразу пошла к старцу. Она упала ему в ноги и умоляла объяснить ее сон. Старец сказал, что Христос отвращается от гордых и самолюбивых, что Ему приятны кроткие и смиренные. Старец открыл ей красоту Христова учения и радость, которую Господь дает любящим Его. Екатерина горячо поверила в Бога. Просветленная святым Крещением, она вернулась домой и стала усердно молиться. Устав, она заснула. И опять она увидела во сне Божию Матерь с Младенцем. Христос, сияющий, радостный, обернулся к ней и сказал:

– Теперь она так же богата и премудра, как была бедна и неразумна раньше. Она Моя вечная и нетленная невеста! – и Он дал ей прекрасное кольцо.

Екатерина проснулась с необычайной радостью на душе, а на руке увидела кольцо и поняла, что это был необыкновенный сон. С тех пор она уже не думала о земных вещах и была полна любви ко Христу.

В это время в Александрию прибыл император Максимин, злобный гонитель христиан. Он велел всем жителям прийти в языческий храм, поклониться идолам и принести им жертвы. Пришла и Екатерина. Без всякого страха она подошла к императору и сказала:

– Как тебе не стыдно оказывать честь мерзким идолам, когда есть один истинный Бог!

Максимин был поражен ее красотой и смелостью и спросил, кто она и откуда родом. Девушка ответила:

– Меня зовут Екатерина, я дочь князя, который правил до тебя. Я изучила многие науки, поняла всю пустоту земных учений и стала невестой Христовой. Сама я земля и пепел, но Бог одарил меня красотой и мудростью, чтобы люди увидели Его силу и величие. А твои идолы отвратительны!

Император удивился ее словам:

– Не подобает мне вступать в спор с женщиной. Я позову мудрейших и ученейших людей, и они тебе докажут, что ты не права.

Так он и сделал. В Александрию съехались 50 мудрецов. Множество народа пришло послушать их спор. Все с удивлением слушали разумные, ясные доводы Екатерины. Ученые были побеждены в споре, признали ее правоту и обратились ко Христу. Максимин впал в бешенство, велел заключить Екатерину в тюрьму и мучить ее там, а всех ученых казнить. Затем он передал Екатерине, что помилует ее и даст ей несметные богатства, если она отречется от Христа и выйдет за него замуж. Но Екатерина не соблазнилась этим, и все время молилась Господу. Она долго была в темнице, и вот однажды увидела Христа, окруженного ангелами. Он сказал ей: «Не бойся, Я всегда с тобой! Твоим терпением ты многих обратишь ко Мне!»

И, действительно, все воины, сторожившие ее, обратились ко Христу. Она говорила им, что никакие слова не могут выразить той радости, которую дает Христос любящим Его.

Наконец ее привели к месту мучений, но орудия пыток вдруг сломались, и Екатерина осталась невредима. Гневу Максимина не было предела. Особенно тогда, когда сама царица, слушая Екатерину, стала христианкой. Тогда он решил казнить Екатерину. Когда ее вели на смерть, люди шли за ней со слезами, а она утешала их:

– Не плачьте! Для меня радость, что я иду ко Христу и навсегда останусь у Него.

Перед смертью она молилась: «Господи, благодарю Тебя, что Ты укрепил меня в терпении и указал путь к вечной жизни!»

Так свою мудрость, красоту и образование святая Екатерина отдала на служение Богу. Многие, видя ее подвиги ради Христа, тоже стали христианами и приняли мученическую смерть.

 

Голубица Христова

 

Родители святой Марины были язычниками. Ее мать умерла, когда Марина была еще младенцем, и отец отдал ее кормилице. Девочка росла среди деревенской тишины и красот природы.

Однажды двенадцатилетняя Марина познакомилась с одним христианином. От него она узнала о Господе Иисусе Христе, и ее чистое сердце почувствовало истинную веру. В те времена было страшное гонение на христиан, но Марина стала безбоязненно проповедовать свою веру. Она стремилась пострадать за Господа, пролить свою кровь за Христа. А поскольку она была некрещеной и в их селении не было священника, Марина решила принять крещение кровью.

Ее отец был языческим жрецом. Когда он узнал, что его дочь стала христианкой, то отрекся от нее. После того как от Марины отвернулся земной отец, она устремилась к Отцу Небесному и только у Него стала искать поддержки и утешения.

Однажды Марина вышла в поле, где паслись стада овец ее отца. В это время мимо проезжал правитель, который был лютым гонителем христиан. Он заинтересовался пятнадцатилетней девушкой.

– Откуда ты, девица? Кто твой отец, как тебя зовут? – стал он расспрашивать Марину.

Она назвала свое имя и сказала, что она христианка. Правитель тотчас приказал воинам схватить ее и отвести в город. Святая Марина шла за солдатами и молилась, чтобы Господь укрепил ее в страданиях. Дойдя до города, воины, по приказанию правителя, отвели Марину к знатным женщинам.

Правитель надеялся, что она отречется от Христа и согласится выйти за него замуж. На следующий день он приказал привести Марину и стал уговаривать ее принести жертву богам, но невеста Христова была непреклонной.

Когда правитель понял, что она не откажется от своего Небесного Жениха, то приказал жестоко ее пытать. Марину били прутьями до крови. Народ с жалостью смотрел на юную мученицу, и многие плакали.

Разъяренный правитель велел гвоздями прибить ее к столбу и железными крючьями рвать ее тело, так чтобы были видны кости. Даже лютый правитель закрыл лицо руками и отвернулся, не в силах выдержать это кровавое зрелище. После пыток он велел бросить Марину в темницу, полную бесовских страшилищ.

И вот в подземелье, куда не проникал ни один луч солнца, юная великомученица осталась одна.

– Господи, обнови мою душу, – молилась исстрадавшаяся и изнемогшая от пыток Марина, – исцели мое растерзанное тело!

Наступила ночь, и дьявол стал устрашать невесту Христову: раздались глухие подземные удары, стены темницы задрожали, показался туманный свет, словно дым от огня, и в этом мрачном пламени перед ней предстал адский змей. Вокруг его отвратительного тела обвивалось бесчисленное множество всяких гадов. Змей, свистя и открывая пасть, из которой исходило страшное зловоние, стал приближаться к святой, готовясь ее поглотить. Святая Марина почувствовала, что ее голова уже оказалась в зловонной пасти. Она собрала все свои силы, взмолилась ко Господу, перекрестилась – и мгновенно у нее на глазах змей рассыпался. Земля разверзлась, и змей со всеми гадами исчез в преисподней, а великомученица озарилась небесным светом.

Полная благодарности ко Господу – своему избавителю – Марина посмотрела вверх. Она увидела ослепительно сияющий золотой крест. На верху креста сидела белоснежная голубка.

– Радуйся, Марина, голубица Христова, ты победила злобного врага! Настал день твоего веселья: с мудрыми девами ты войдешь в чертог твоего Небесного Жениха, – услышала Марина голос голубки.

Невыразимая радость охватила сердце Марины, и она вдруг почувствовала, что с ней происходит чудо – ее истерзанное тело мгновенно исцелилось, и она опять стала здоровой. Исполненная любви и благодарности ко Господу, Марина упала на колени в горячей молитве. Она не заметила, как закончилась ночь и наступило утро.

Правитель снова вызвал великомученицу из темницы. Вчера она была едва живая, а сегодня предстала перед ним, сияющая красотой и здоровьем. Правитель и весь народ застыли от изумления.

– О, Марина, – воскликнул правитель – как наши боги заботятся о тебе! Принеси им жертву!

– Мой Господь исцелил меня, – ответила великомученица.

Тогда мучитель велел принести пучок горящих свечей, чтобы опалять ими ее обнаженное тело. Святая терпела, устремляясь душой к Богу.

– Господи, – молилась она, – Ты сподобил меня пройти сквозь огонь! Удостой меня пройти и сквозь воду крещения!

Услышав слово о воде, мучитель воскликнул:

– Жаждет, так надо ее напоить!

Тотчас принесли огромный чан, наполненный водой. Палачи связали Марину и бросили ее в воду. Святая радовалась, ей казалось, что Господь услышал ее молитву. Она глубоко верила, что эта вода заменит ей крещение.

Как только ее погрузили в воду, земля потряслась, веревки на ее теле развязались, прекрасное лицо святой озарилось небесными лучами, и на нее стала медленно опускаться белая, сияющая голубица. В своем клюве она несла золотой венец. Райская вестница, коснулась головы великомученицы и снова поднялась ввысь. Тайные христиане, бывшие в это время среди толпы, видели эту голубку.

Марина не тонула в глубоком чане, а славила великое имя Пресвятой Троицы: Отца и Сына и Святого Духа. Вдруг над святой появился огненный столб, доходящий до небес. Вверху его сиял прозрачный, словно хрустальный, крест, испускавший светлые лучи. Взлетевшая голубка опустилась на этот крест, и все услышали голос:

– Мир тебе, невеста Христова Марина! От руки Господа прими неувядаемый венец!

Толпа содрогнулась от этого голоса. Все увидели Марину, вышедшую из воды исцеленной от страшных ожогов и сиявшую неземной красотой. Множество народа тогда же уверовало во Христа.

– И мы – христиане! Готовы сейчас же умереть за Него! – послышались голоса.

Правитель ужаснулся множеству уверовавших и в ярости приказал воинам без пощады убивать новых христиан. Толпа бросилась бежать, но те, кто уверовал, мужественно оставались на месте.

В тот день было убито 15 тысяч христиан.

Мученики крестились своей кровью и в одно мгновение очистились от своих грехов. Увенчанные мученическим венцом, они перешли в иной мир, где вечная радость и блаженство.

Затем правитель осудил и Марину на усечение мечом.

Перед казнью великомученица долго молилась о всех людях. И внезапно потряслась земля, в ужасе затрепетал народ. Испуганный палач упал на землю. Сам Господь Иисус Христос явился с небес к Своей невесте, призывая ее в Царство Небесное и простирая руки, чтобы принять ее прекрасную душу.

Исполненная неизреченной радости, Марина подняла своего палача, умоляла скорее совершить казнь и спокойно преклонила под меч свою голову. Так святая великомученица Марина окончила свой мученический подвиг.

 

Первая христианка‑княгиня

 

Память святой Ольги дорога нам потому, что она была первой русской христианкой из княжеского рода.

Однажды молодой князь Игорь, сын Рюрика, охотился на берегу реки Великой. Ему надо было переправиться через реку, но лодки поблизости не было. Вдруг он увидел, что кто‑то плывет в челноке. Это была Ольга, она перевезла его на другой берег. Во время этой короткой встречи Ольга произвела на Игоря сильное впечатление. Потом, когда князь собрался жениться, он вспомнил о ней и велел разыскать. Так Ольга стала русской княгиней, женой князя Игоря.

В то время она была язычницей. Когда князя Игоря убили древляне, Ольга, по древнему обычаю, решила им отомстить и жестоко их покарала. Их сын Святослав был еще несовершеннолетним, поэтому за него правила княгиня Ольга. Она управляла подвластными ей областями Русской земли, твердо держа в своих руках власть и мужественно обороняясь от врагов. За это она приобрела всеобщую любовь и славу мудрой правительницы.

Среди киевлян в то время многие были христианами. Из разговоров с ними Ольга поняла, что ее языческая вера – ложная, а христианская – истинная. За смерть своего мужа она сурово наказала древлян. Таков был закон ее веры. Но голос совести говорил, что она поступила слишком жестоко: за смерть одного погубила сотни, умертвила больше невинных и беззащитных, чем виновных. А от христиан она услышала, что Господь велел прощать врагов, молиться за них и даже любить их. Своим любящим сердцем Ольга почувствовала правду этих евангельских слов и решила стать христианкой.

Для этого она отправилась в Царьград, столицу Греческого царства. Ее сопровождала многочисленная свита и слуги. Русскую княгиню там встретили с подобающей честью и большой торжественностью. Крещение совершил сам патриарх в присутствии императора, который стал ее крестным отцом. После совершения Таинства Крещения патриарх сказал Ольге:

– Благословенна ты, что оставила тьму и нашла истинный Свет!

Вернувшись в Киев, княгиня Ольга немедленно приступила к возведению святых Божиих церквей. По преданию, ею были построены храмы: Святой Софии – Премудрости Божией в Киеве, Благовещения – в Витебске и Святой Троицы – в Пскове. Это были, по всей вероятности, небольшие деревянные храмы, будто свечечки, зажженные рукой княгини Ольги в языческой тьме. Они сияли тихим светом Христовой веры и звали наших предков отречься от служения идолам, чтобы служить живому, истинному Богу.

При посещении своей родины, недалеко от Пскова, княгиня Ольга на берегу реки Великой увидела три ослепительных луча, падавших с неба на крутой берег. Княгиня водрузила на этом месте святой Крест и предсказала, что здесь будет храм Пресвятой Троицы и воздвигнется большой и славный город. И действительно, еще при жизни княгини на этом месте был построен храм, вокруг которого стали селиться люди, и скоро вырос большой город – нынешний Псков.

Княгиню очень печалило то, что ее сын Святослав оставался язычником. Она говорила ему:

– Я, сын мой, познала истинного Бога и радуюсь. Если ты познаешь Его, тоже будешь радоваться!

Воинственный Святослав не слушал слов матери и отвечал:

– Как я могу принять другой закон? Моя дружина будет смеяться надо мной!

Ольга утешалась тем, что Святослав не запрещал другим принимать христианскую веру.

На попечении княгини Ольги находились ее внуки: Владимир, Олег и Ярополк. Она воспитывала их по‑христиански, но не смела крестить, опасаясь сына‑язычника. И ее труды были не напрасны. Сохранилось летописное упоминание о Ярополке: «он был муж кроткий и милостивый ко всем, любил христиан, и если сам не крестился ради народа, то никому не препятствовал».

Когда внук святой Ольги, Владимир, вырос, он и сам принял Святое Крещение и крестил весь русский народ. Об Ольге вспоминали тогда бояре князя Владимира:

– Если бы плоха была вера православная, то и Ольга не приняла бы ее, а ведь она была мудрейшая!

Остаток своих дней княгиня Ольга провела в строгих христианских подвигах: молитве, посте и заботе о бедных и больных. Скончалась святая княгиня в 969 году.

Похоронили святую равноапостольную великую княгиню Ольгу, согласно ее завещанию, как христианку, на указанном ею месте. При ее внуке, князе Владимире, ее нетленное тело было перенесено в каменную церковь. Летопись завершает повесть о святой Ольге такими словами: «Она первая на Руси вошла в Царство Небесное. Ее славят все русские сыны, ибо она и после смерти молит Бога за Русь».

 

Медведица

 

– Так я и знала! Судак переварился, огонь погас, а ты лежишь, как помещик, и тебе горюшка мало!

Высокая, полная женщина вошла в домик лесника Антона Груздя и так хлопнула дверью, что стены сторожки, сложенные из соснового кругляка, задрожали, как от землетрясения. Голос Ирины, жены лесника, по праву был признан самым густым и громким во всем Полесье.

– А, белочка моя, ты уже вернулась! Сделай милость, не ругайся, сердце мое! – сказал лесник жене.

Он лежал с перевязанной головой, на повязке виднелись следы крови.

– Лесники и музыканты – самый нерадивый народ на свете! Теперь ни за что не растопить очаг! – раздраженно сказала Ирина. – Скажи, Антон, о чем ты думал, пока я ходила по лесу? Я вижу, что с того дня, как воришка Данчук ударил тебя по голове, ты совсем поглупел!

– Это правда! – ответил Антон, переворачиваясь на спину. – Я думал о том, что если бы Данчук ударил меня чуть выше, ты бы сегодня встречала Рождество вдовой! Но, слава Богу, я еще жив! Я не виноват, что твоя рыба любит танцевать даже в кипятке. Она очень долго прыгала, вода от этого перелилась через край и затушила огонь!

Ирина, терла своими огромными кулаками глаза, которые слезились от едкого дыма очага. При этом она морщилась, выставляя мелкие белые зубы, такие же несокрушимые, как и ее кости. Кончик носа лесничихи был испачкан сажей. Она произнесла:

– Эх ты! Я уж и не знаю, что с тобой делать… Шел бы ты в пономари, как собирался когда‑то! Куда тебе лес сторожить! А какую бы я подарила тебе ладанницу из бересты! Лучше, чем у старого пономаря Клюквы!

– Еще чего придумала!

– Рассуди сам! Данчук тебя побил, а я должна все делать: за лесом присматривать, корову, птицу кормить, дрова рубить, воду таскать! Ой! Завтра великий праздник, а у меня еще ничего не готово!

Антон ответил:

– Что тут поделаешь! Я удивляюсь, что вообще разговариваю с тобой… После такого удара другой бы на моем месте забыл, как его зовут! Ну, что слышно в лесу?

– Снег выше колен! Да, забыла совсем… Я встретила там сынишку Данчука.

Лесник недовольно крякнул и отвернулся к стене лицом. Ирина продолжала:

– Не злись, Антончик… Я ему дала кусок пирога. Маленький Георгий так похож на ангела!

– Выдумала! Такой же будет арестант, как и его отец, – сказал лесник.

– Неправда! Он совсем не похож на злодея Данчука! Если бы ты видел, как этот малыш собирал озябшими ручонками хворост, ты бы прослезился!

– Ну да, как же! Наверное, отец подослал его пронюхать, нет ли меня поблизости, чтобы потом самому приехать на порубку. Знаем мы эти штуки!

– Пусть приедет, пусть… если ему жить надоело! – с угрозой произнесла лесничиха. – Ведь от меня ему не улизнуть, как от тебя. А все же я люблю Георгия, он такой смышленый парнишка! Глазенки кажутся звездочками, а волосы – как серебряный лен!

Ирина вздохнула и завозилась у кадушки с тестом, из которого к вечеру должны были получиться превкусные пироги. Опара поднималась медленно. Лесничиха, пошлепав по ней ладонью, решила, что мало дрожжей.

Не имея своих детей, лесник втайне питал те же симпатии к маленькому Георгию, что и Ирина, но ему неловко было признаваться в слабости к сыну своего заклятого врага.

Иногда Антон, поймав Георгия в лесу за сбором хвороста, угощал его заранее припасенным яблоком. Мальчик всегда брал угощение и сразу его съедал. Лесник тем временем гладил по голове своего любимца, говоря:

– Славное дитя! Хочешь, я угощу тебя пельменями? Хочешь? Тогда пойдем ко мне в хату!

Как ни заманчиво было это предложение, но Георгий, ни слова не говоря в ответ, подхватывал свою вязаночку и быстро убегал.

– Ах ты, постреленок! – ворчал лесник по пути к сторожке.

Ему очень хотелось поиграть с шустрым мальчуганом, подбросить его под потолок хаты и представить, что этот белокурый ребенок – его родное дитя.

Но Георгий был недоверчивым, он летел со всех ног к отцу, которому сообщал о своем свидании с лесником. Данчук слушал и решал, где ему лучше всего рубить лес, чтобы не натолкнуться на зоркого Антона.

И однажды они встретились… Для лесника это закончилось плачевно. Ирина нашла мужа у просеки с пробитой головой, а Данчук успел увезти в ближайший городок целый воз казенных дров.

Лесничиха возмутилась. Она поклялась не прощать порубщику нанесенной мужу обиды. Сначала она долго ругала Данчука, а затем решила найти подходящий случай для возмездия.

А Данчук каялся местному священнику отцу Иоанну:

– Бог сотворил лес для человека, для птицы, для зверя… А я хуже скотины живу! Есть нечего, одеться не во что! Ребятки – живые души, хлеба просят, тепла… Не специально зашиб я Антона! Он вышел на меня с ружьем, как на волка… Тогда я разозлился!

Лучистые глаза батюшки ласково смотрели на него. Он сказал Данчуку:

– Смотри, вместо лесника сама Иринка ищет тебя в лесу! Ей не попадись – она здоровая, как медведица!

А Ирина и вправду была похожа на лесную великаншу, местные ребятишки так и прозвали ее – Медведицей.

Шестилетний Георгий отцовский наказ выполнил в точности. Так что подозрения Антона подтвердились. Мальчуган, завидев в лесу Ирину, подбежал к ней. Получив от нее пирожок, мальчик помчался домой.

– Папка! Медведица уползла в берлогу! – таинственно заявил он порубщику.

Уже сизое утро пробивалось в окно сторожки, когда лесничиха стала замешивать тесто для ватрушек. Ей еще предстояло много работы: нужно было раскатать тесто, приготовить начинку для пирогов из лука и моркови, процедить клюквенный кисель…

Кудлатый волкодав Шулпа, с подпалинами на черных боках, тоже не оставался без дела. Найдя пятнистого котенка под печуркой, он пытался вытащить его оттуда лапой. Тот шипел и царапнул морду пса. Шулпа неуклюже отскочил в сторону. Прыгая, он задел противень с имбирными коржиками. Ароматные лепешки рассыпались по полу.

– Я тебе! – прикрикнула на пса лесничиха.

Пинок ногой отправил Шулпу за дверь. Коржики были водворены на прежнее место, очаг сыпал веселые искры. В комнате пахло приправами, за балками потолка были воткнуты пахучие ветки сосен. Передняя стена, где висели иконы, пестрела бумажными цветами, сделанными Ириной. Спинка деревянной кровати, на которой в полудреме покоился раненый Антон, табуреты и скамья выглядели новыми: так тщательно отскоблила и отмыла их Ирина.

– Мне кажется, – сонно начал Антон, – что я не доживу до Рождества, Ирина! В моей голове все гудит!

– Всем известно, что никто не умирает на Рождество! – возразила Ирина. – Хорошо бы это было: Христос родился, а какой‑нибудь лесник стал умирать! Миленький, не думай о плохом!

Лесничиха обложила снегом голову мужа и, встав у стола, стала лепить пирожки. В сенях Шулпа заворочался, потом хрипло тявкнул. Лесник насторожился. Волнуясь, он сказал:

– Слышишь, Ириша, это в лесу кто‑то распоряжается… Вероятно, опять разбойник Данчук забрался!

Лесничиха ответила:

– И что только у тебя на уме! Ну кто пойдет перед Рождеством в лес?

– Он! Готов присягнуть! Шулпа его учуял! Дай мне ружье… Я сам пойду и подстрелю этого негодяя!

Антон приподнялся на постели. В его глазах зажглось недоброе пламя.

– Лежи! – мрачно отмахнулась Ирина. – Я сама управлюсь.

Она сняла со стены двустволку… Небольшой домик лесника словно вздрогнул, когда Ирина ступила за порог. Она пошла к лесу.

Мороз крепчал. Он потрескивал по стволам седых деревьев, сеял блестками в лицо. Под багряным светом утреннего солнца они искрились, как серебряные опилки. Лес застыл. Ресницы Ирины и края ее платка мгновенно заиндевели. Она тихо наступала в оставленные кем‑то глубокие следы на снегу. Звуки срубаемого дерева отчетливо донеслись до нее. Неподалеку заржал жеребенок.

«Антон угадал, – подумала она, – это Данчук. Он всегда ездит на пегой кобыле с жеребенком. Совсем совести нет у человека. Он добьется, что моего мужа прогонят за порубки со службы, и мы сядем на паперти собирать милостыню! Еще, не дай Бог, Антон умрет от раны. Ну, если только это Данчук, я ему покажу!».

Злоба и досада против врага не мешали ей, однако, вспомнить о его больной жене Дарье. Сколько раз Ирина украдкой от мужа посылала ей через того же Георгия продукты, случалось, что давала и деньги. Шестеро его ребят три раза в день открывали рты для того, чтобы произнести два слова: «Есть хотим!» Шестеро! Из них пять девочек, а Георгий считался кормильцем: он мог уже гонять деревенских свиней, ходить за гусями.

«Шестеро! – позавидовала Ирина. – Бедняку и так тошно, и за это ему посылаются ребята, как галки зимой. И дурная же баба эта Дарья! Хоть кошки скребут на душе, а она все смеется, уж такой характер скомороший…»

Взвешивая все мелочи своих негласных отношений с семьей Данчука, лесничиха не упустила небольшую подробность. Дело в том, что она, еще до своей свадьбы, нашила заранее много детских сорочек, простынок, кофточек. Терпеливо прождав два года, Ирина отдала этот запас Дарье, когда у той родился Георгий…

Ирина сокрушенно посетовала на людскую неблагодарность. Но чем дальше она углублялась в безрадостное положение порубщика, тем более смягчалось в ней острое чувство мести и вражды к нему.

Тем временем Данчук рассуждал: «Казенные деревья – не человеческие головы, и небольшая беда, если их немного подрубить. Бесполезно меня наказывать, все равно я вернулся бы на это место! Будь хоть тысяча плетей, что же из того? Мне нечем кормить ребят!»

Мороз крепчал, и маленький Георгий сильно озяб. Его дырявый полушубок и поношенные штаны плохо грели. Только шапка, вывернутая овчиной наружу и натянутая до самого носа, немного спасала от мороза.

– Холодно! – уныло сказал мальчик отцу.

– Правда! – согласился порубщик. – В лесу не ставят печей для таких оборванцев, как мы с тобой. Помоги‑ка мне уложить елки, и поедем в город. Ну, берись за макушку, учись добывать деньги!

Георгий давно знал, что такое деньги. Этому его научила лесничиха, когда посылала с ним пятачки его больной матери. Но как достать их, он не знал и предполагал, что деньги выкапывают из земли, как картофель или репу. Еще ему предстояло увидеть город, о котором он слышал много рассказов. Для него весь безграничный мир пока заключался в малолюдном поселке Пеньки. Он и не подозревал о существовании больших городов, живущих там богатых господах и их детях.

Георгий представил себе, что он увидит в городе, и хлопнул в ладоши от восторга. Одна из рукавиц сползла с его ручонки и перелетела через плечо. Мальчуган с усердием ухватился за верхушку елки и стал тянуть ее к дровням. Данчук приподнял дерево, делая вид, что ему тяжело. Он поощрял сына:

– Тащи, тащи!

Но эту одобрительную фразу заглушил лай Шулпы и бас лесничихи:

– Бог в помощь!

Из‑за высокого сугроба выступила Ирина и отбросила топор порубщика далеко в сторону. Положив обе руки на приклад ружья, перевешенного через ее плечо, она сказала:

– Ну!

Данчук опешил. Он не выпускал елового ствола из рук и смотрел так, как будто все деревья леса прогулялись по его спине. Георгий нерешительно поздоровался с ней. Ирина посмотрела на мальчика и кивнула ему головой. Затем, сдвинув свои густые брови, она хмуро спросила Данчука:

– Какой сегодня день, безбожник?

Порубщик не ответил. Он косился на срубленные елки, как голодный пес на запретную кость. Он даже не помышлял бежать от Медведицы. Он стоял, точно истукан, и, как послушный баран, позволил ей связать себя ремнем. А мальчик вел себя, как скромный наблюдатель. Он захныкал.

– Глупенький, не бойся! – утешила его Ирина. – Я не ведьма, не съем твоего батьку. Мы повезем его к полицейскому Бодуле. Он поговорит по‑своему с твоим отцом, и все пойдет по‑хорошему, дурачок!

Она весело улыбнулась ребенку и схватила мужика за шиворот. Мальчик замолк. Он решил, что Медведица, вероятно, шутит, и тоже улыбнулся сквозь слезы.

– Мы отлично устроимся здесь! – подводя к саням порубщика, заметила лесничиха. – Славные саночки!

Она толкнула порубщика в спину. Тот повалился на пол саней. Ирина сказала:

– Ты уж не взыщи, Данчук! Когда я правлю лошадью, так уж ничего не вижу, что делается сзади. Поэтому я сяду на твои ноги, чтобы ты не сбежал!

И она, взяв веревочные вожжи, опустилась всей своей тяжестью на ноги пленника.

– Ступай ко мне на колени, деточка! – ласково пригласила она мальчика. – Так мы быстро доедем куда следует!

Георгий смущенно занял предложенное место. Ирина, сидя в конце дровней, размахивала вожжами над лежащим Данчуком, похлестывая лошадку, за которой безмятежно следовали жеребенок и громадный Шулпа.

Лесничиха сказала:

– Видишь ли, Данчук, мне кажется, что тебе тяжело…

– Ох! Твоя правда, – подхватил он. – Пересядь, пожалуйста, а то мои ноги стали как деревяшки. Я все равно не убегу, потому что от тебя не уйти!

– Не о том речь! – сердито перебила Ирина. – Я говорю, что тебе тяжело жить… Мы с мужем всегда жалели твою бабу и детишек и не замышляли против тебя плохого, а ты чуть не убил Антона. Но теперь полицейский научит тебя, если ты не знал, чего стоит человеческая жизнь, а тюрьма покажет тебе, что свой хлеб надо зарабатывать честно. Видишь, я могла бы застрелить тебя, как дрозда, но я не хочу греха – их и так достаточно у каждого из нас, и поэтому говорю с тобой по‑доброму. Может быть, сейчас мой Антон умирает…

– Когда я вырасту, то буду всех кормить: и поросят, и мамку, и сестриц: Таньку, Лизу, Феню, Дашу, Катю, всех! А тебе с дядей Антоном я дам много‑много денег за то, что вы добрые, вы угощали меня пирогами, яблоками и мамке давали… Я сейчас очень хочу кушать, а у меня нет хлеба! – ребенок всплеснул припухшими от мороза ручонками и печально заключил: – Господи, помилуй, как же тут быть?

Ирина бросила вожжи. Она стала целовать мальчика, прижимая его к себе, вдруг он вскрикнул:

– Ой, что это?

Георгий почувствовал на своих озябших щеках жгучие капли. Они были светлые, как хрусталь. Мальчик не мог понять, почему его отец развалился как пьяный в дровнях, а Медведица так его обнимает, словно хочет раздавить его маленькое, хрупкое тельце!

Едва лишь были брошены вожжи, кобыла встала как вкопанная. К ней подбежали жеребенок и Шулпа, который завилял хвостом и облизал ручонку Георгия. Тот вспомнил, что в лесу осталась его рукавица.

– Вернемся назад, тетя Ирина, я забыл в лесу мою рукавицу, – заплакал мальчик.

Но лесничиха, вытерев глаза, произнесла:

– Данчук!

Порубщик не отозвался. Он сначала засопел, как загнанная лошадь, потом уткнулся лицом в сено, что лежало в санях. Глядя через оголенный кустарник лесной опушки куда‑то вдаль, она повторила:

– Данчук!

Мужик вместо ответа только дернулся всем туловищем.

– Слушай, Данчук! – заговорила Ирина, сходя с саней.

Она помолчала в какой‑то смутной нерешительности и, дотронувшись рукой до порубщика, тихо добавила:

– Отдай мне Георгия!

Данчук перевернулся и посмотрел на нее. Не поднимая головы, он буркнул:

– Чего придумала!

Ирина быстро, без передышки, заговорила:

– Я знаю, что должна везти тебя в полицию, где ты расскажешь все твои злодейства против моего Антона, потому что мне противно вспоминать о них… Знаю также, что после твоего признания тебя посадят в тюрьму. Все это совсем не праздничное веселье, не так ли? Но слушай еще, Данчук: у меня нет детей, а у тебя их шестеро! Мы с мужем любим твоего мальчика… Отдай нам его! Отдай, Данчук, и тебе будет лучше! Я буду холить его, как барчука… О, я буду ему лучше всякой матери! Послушайся меня: отдай мальчонку мне, тебе же меньше ртов кормить придется…

Ирина любовно погладила мальчугана, который продрог от холода и чувствовал, что Медведица затевает что‑то для него и отца. Лесничиха сняла с себя платок и укутала в него ребенка. Он принялся всхлипывать, сам не зная отчего.

– Чего ты плачешь? Дурачок, я же о тебе хлопочу! – снова приласкала его Ирина. – Увидите, какой он будет у меня пригожий и сытый, станет круглый, как наш старшина!

– Так! – уронил Данчук.

– Вот и все, что я хотела сказать. Ему незачем будет тогда таскаться за тобой в казенный лес, учиться воровству и голодать…

– Так! – повторил мужик.

– А ты будешь получать от меня каждый праздник воз дров и меру картошки. Теперь же, если ты согласен на это, можешь взять свои елки и ехать куда тебе вздумается… К этому я дам тебе еще денег, вместо того, чтобы везти тебя в полицию. Ведь это очень хорошо, не правда ли?

Данчук поднял голову. Лицо его было так бледно, что даже оспинки на нем как будто сгладились. Он спросил мальчика с робким, подавленным вздохом:

– Сынку, пойдешь от меня жить к тетке Ирине?

Малыш, оставленный лесничихой на дровнях, рванулся к отцу и приник к его груди. Топоча ногами, он разревелся на весь лес:

– Не‑е‑е‑т!

Тряхнув головой, Данчук отвернулся в сторону и глухо сказал:

– Вези меня в полицию!

Вместо этого побледневшая Ирина развязала ему руки. Он растерянно посмотрел на нее и покраснел. С минуту постояла она перед плачущим ребенком, пошарила в кармане. Вынув оттуда деньги, она сунула их в руку мальчику и, зажав ему кулачок, шепнула:

– Возьми, мой золотой, возьми! Господь с тобой!

Она вышла из саней и скрылась в лесу.

– Дай тебе Бог! – пробормотал Данчук, провожая ее влажными глазами.

Он постоял, задумчивый и растроганный, и, повернув лошадь, поехал за оставленными елками.

Давно взошла луна, а лесник Антон только что проснулся. Он проспал весь день. Ирина положила сено на стол – в знак того, что колыбелью Младенца Иисуса служили ясли, и расставила кутью.

– Ну что, моя дорогая, ты поймала Данчука? – спросил Антон.

Лесничиха сделала отрицательный жест.

– Стало быть, я зря гонял тебя в лес?

– Как знать, – рассеянно ответила Ирина.

Антон был в замешательстве. Он прищурился на жену и произнес:

– Эге! У тебя лицо что‑то не праздничное… Ты плакала?

Она промолчала.

– Эх, что же делать… Еще и пить хочется, зато теперь моя голова перестала болеть! И назло всем печалям я могу осушить рюмку наливки и поздравить тебя с праздником…

Склонившись над столом, Ирина посмотрела в оконце. Теплились голубыми светильниками далекие звезды. Над величавым лесом горел месяц. Его изумрудный свет трепетал и зыбкими пятнами расплывался по снежным ложбинам все ярче… Казалось, мохнатый исполин‑лес в молитвенном покое благоговейно и торжественно внимал тихому напеву незримых небесных певцов: «Слава в вышних Богу и на земле мир, в человецех благоволение!»

 

* * *

 

Прошло три года. Так же крепчал мороз, как и в тот день, когда Ирина связала порубщика, так же прыгал здоровенный судак в котелке, но только солнышко заглядывало теперь не в сторожку, а в домик пономаря Антона Груздя, на окраине поселка Пеньки. Судак на этот раз был значительно больше того, который когда‑то варился в сторожке лесника…

Теперь хлопотливую Ирину в ее непрерывном хождении от очага к столу и обратно сопровождал пузанчик с пухлыми ножками. Его звали Фома Груздь.

– А, комаренок! – входя, подхватил сына Антон. – Ишь как полюбил мед, все щеки себе перемазал! Должно быть, будет волостным казначеем, а может, и самим старшиной!

И пономарь стал подбрасывать ребенка под потолок, как подушку. Малютка взвизгивал, захлебываясь от страха и удовольствия. Антон сказал жене:

– Чудо! Данчук перестал воровать лес, а семья у него растет да растет. Сейчас встретил меня и просил быть кумом на крестинах. Ты, конечно, согласна?

Ирина повернула к мужу свое лицо, которое раскраснелось от жара очага. Она прогудела:

– Данчук – добрый отец. Я ничего не имею против него, и ты тоже. Теперь, когда он стал мельником, все ребята у него будут сыты. Когда крестины? На третий день праздника? Я тебе приготовила подарок к Рождеству, а маленький Фома поднесет его от себя. Если ты хочешь узнать, что это за подарок, я могу сказать: это ладанница, самая простая берестяная ладанница, какая была у покойного пономаря Клюквы. Мы решили с сынком, что без ладанницы пономарь ничего не стоит.

Она поцеловала своего первенца и задвинула заслонку в печи.

 

Кто шел к Богу, о том не надо плакать

 

Варвара и Елизавета дружили с раннего детства. Девочки вместе ходили в гимназию, в училище. Но когда Лиза вышла замуж, она уехала в деревню, и подруги много лет не виделись. Их встреча была неожиданной – в церкви их родного городка. Когда они вышли из храма, Варвара заметила, что Лиза все время подкашливает.

– Ты заболела? – спросила ее Варвара.

– Да, – спокойно ответила Елизавета, – вероятно, у меня чахотка.

– Ну что ты придумала! Совсем необязательно, что это чахотка! – сказала Варвара.

– Ты думаешь, что это меня огорчает или пугает? Нет! – улыбнулась Елизавета.

Скоро подруги расстались, пообещав навестить друг друга. Варвара, однако, вернулась домой с неспокойным сердцем. «Боже мой, – думала она, – а если это правда? Так рано умирать! Бедные дети, бедная Лиза! И кто может спасти от этой страшной болезни? Только чудо!». Вернувшись домой, Варвара стала горячо молиться за подругу…

Через некоторое время она узнала, что муж Лизы написал в Кронштадт отцу Иоанну письмо. Добрый, сострадательный кронштадтский пастырь посетил Елизавету. На его обещание помолиться о ее выздоровлении Лиза сказала:

– Я, батюшка, не хочу выздоравливать, я не тягощусь своей болезнью, только умирать мне рано не хочется, а здоровья мне не надо, так для меня лучше…

Прошел год, и Варвара, придя однажды к подруге, увидела ее уже лежащей в постели. Лиза поднялась с подушки и села. Как она изменилась! Это была тень прежнего человека: сильная худоба и тяжелое дыхание производили тягостное впечатление. Подруги стали говорить о Промысле Божием, о Его великом милосердии к людям, о путях, ведущих ко спасению.

– У тебя умерла сестра? – спросила Лиза. – Знаешь, от меня хотели это скрыть, как будто в смерти есть только ужасное. Она так достойно прожила свою жизнь, что о ней надо радоваться, а не плакать! А сокрушаться надо о том, кто не ходил в храм, не считал нужным причащаться Святых Таин! Ах, Варя, как мне тоскливо без храма! После посещения службы я приходила домой в каком‑то необыкновенном настроении, вся наполненная духовной радостью, и потом долго‑долго мне слышались слова молитв…

После моей свадьбы, в первую же субботу, лишь только я услышала удар колокола, сразу надела шубу и ушла ко всенощной. С тех пор я не изменяла этой привычке, пока не перестала выходить из дома. Часто я задавала себе вопрос: почему многие спешат поскорее уйти из храма, неужели что‑нибудь может быть выше этой радости – стоять в храме и молиться?!

Варвара стала утешать Лизу, но она ей возразила:

– Уверяю тебя, я не ропщу и знаю, что конец страданий неизбежен, когда это будет угодно Богу! Мне бывает невыносимо, когда начинается припадок удушья. Можешь себе представить, однажды я совсем изнемогла и вдруг сказала: «Ну что же это такое, долго ли так будет?! Поскорее бы конец!» Как будто Бог не знает, сколько мне надо выстрадать! Как я в этом раскаиваюсь! Ведь Господь бесконечно благ. Недавно некому было присмотреть за детьми, они шумели целый день, так что сильно меня измучили. Я стала плакать и просить Бога о помощи. И что же ты думаешь? Через два дня неожиданно приехала к детям наша знакомая гувернантка!

Ты удивляешься, почему я терпеливо переношу болезнь? Уверяю тебя – Бог дает крест по силам, и когда я смотрю на других, как они страдают, вижу, что мне не так трудно, как им. Я больна восемь лет и не слышала ни одного упрека от своего мужа, а сколько другие терпят попреков в болезни! Нет, мне еще не так трудно!

– Помоги тебе Господь, – тихо произнесла Варвара.

Через некоторое время Елизавете стало хуже, и Варвара не тревожила ее своими визитами. Они стали переписываться.

«Помолись обо мне, дорогая, чтобы Бог дал мне терпение, – писала Елизавета, слабо выводя буквы карандашом, – почти совсем не могу говорить, пишу лежа».

«Как я рада, – писала через некоторое время Елизавета, – что наш милосердный Господь сподобил меня, недостойную, быть причастницей Его Святых Тайн! Можно обладать всеми сокровищами мира, но если в душе нет Бога, то будет так пусто и скучно, что можно сойти с ума!».

Несмотря на тяжесть болезни, Елизавета находила в себе силы молиться о детях, муже, которому она глубоко сострадала.

«Его удрученное состояние – моя вторая болезнь, – вылила она свое горе в письме к подруге, – и молюсь я за него, а он становится все грустнее и грустнее».

Наконец силы стали ее покидать, она слабела с каждым днем. Но при этом Лиза не оставляла молитвы, стойко переносила свою болезнь. Перед смертью она пришла в себя, благословила мужа, детей, а потом тихо отошла в тот мир, куда всю жизнь стремилась ее душа.

Когда Варвара стояла на отпевании, каждое слово молитвы было похвалой ее уснувшей сестре. «Кто шел к Богу, о том не надо плакать!» – вдруг вспомнились ей слова Елизаветы, и тихая радость затеплилась в ее душе.

 

Пагубный недуг

 

Есть в старинных книгах такая притча: когда Иисус Христос ходил по земле с апостолами, они прибыли в одно селение и попросили воды у богатого землевладельца.

– Проходите дальше! – ответил им богач.

Они покинули негостеприимное селение и вышли в поле. Там работала девушка. Когда они попросили у нее воды, она взяла кувшин и с радостью напоила их. Апостолы спросили Господа:

– Ты все знаешь, Господи, скажи нам, что будет с этой доброй девушкой?

Господь ответил им:

– Она выйдет замуж за того безжалостного богача.

– Где же Твоя правда, Господи? – в изумлении воскликнули апостолы.

– Правда Моя в том, что эта девица спасет своего мужа и этим заслужит себе венец.

Какое великое счастье быть орудием Божиим в деле спасения близкого человека! Неужели можно после этого роптать на свою судьбу? Вот рассказ одной простой женщины в назидание женам, у которых мужья страдают пагубным недугом пьянства.

«Много горя я видела, много слез пролила, когда мой муж вел нетрезвую жизнь. Что зарабатывал, то там же, в соседней деревне, и пропивал в кабаке.

Как‑то поздней осенью трое моих деток заболели оспой и были при смерти. Я была в отчаянии и не знала, чем им помочь. Утром к нам пришла соседка и сказала, что мой муж опять запил. От горя я упала на лавку и горько заплакала. Соседка стала меня успокаивать: – Сегодня праздник Казанской иконы Божией Матери, грешно так плакать! Пойдем лучше со мной в церковь, помолимся, тебе легче станет. А за детками присмотрит твоя свекровь.

Когда мы пришли в храм, там пели молитву Пресвятой Богородице: «Заступница усердная, Мати Господа Вышнего…» Я упала на колени и зарыдала, мое сердце как будто разрывалось на части. Я никого не видела вокруг, только слышала: – Почему она так плачет, у нее умерли родные? – Нет, – услышала я в ответ, – у нее давно нет ни отца, ни матери. У нее пьет муж…

Тут я еще сильнее заплакала и стала просить:

– Царица Небесная, как же мне жить?! Заступись за меня, сироту!

И Царица Небесная услышала мою горькую молитву! Век не забуду: прихожу домой и глазам своим не верю – мой муж сидит дома совершенно трезвый и испуганно на меня смотрит. Оказывается, утром он проснулся и сразу пошел в кабак. Подойдя к двери, он вдруг услышал грозный голос:

– Хватит пить, вернись домой!

И он в испуге бросился бежать домой. Потом я рассказала ему, как молилась Царице Небесной, ведь это Она, Заступница наша, сжалилась над нами и вернула моего мужа с пути погибели! С того дня он больше не пьет, а прошло уже больше двадцати пяти лет. А мы каждый год служим в этот день молебен Царице Небесной перед Ее Казанской иконой».

 

Преподобная Макрина

 

Сестра святителей Василия Великого и Григория Нисского, преподобная Макрина, родилась в начале IV века. Когда ее мать, Емилия, была беременной, она видела во сне Ангела, который предрек ей, что у нее родится дочь, и назвал ее Феклой, в честь святой первомученицы Феклы. Все сбылось по его словам – Емилия родила дочь и назвала ее Феклой. Другие же родственники звали девочку Макриной, в честь бабушки, пострадавшей во время гонения на христиан при императоре Максимиане.

Кроме Макрины, в семье было еще девять детей. Святая Емилия сама занималась воспитанием и образованием своей старшей дочери, учила ее благочестию. Когда Макрина выросла, родители обручили ее с благочестивым юношей, но он вскоре скончался. Многие молодые люди стремились к браку с ней, но Макрина всем отказывала, избрав девственную жизнь и не желая изменять памяти умершего жениха. Преподобная Макрина жила в доме своих родителей, она тщательно следила за воспитанием и образованием младших братьев и сестер.

Когда дети выросли и покинули родной дом, Макрина убедила свою мать оставить мир, отпустить рабов на свободу и уйти в монастырь. Некоторые из служанок последовали их примеру. Приняв иноческий постриг, они жили вместе, одной семьей.

После смерти матери преподобная Макрина руководила сестрами обители. Строгость к себе и воздержание во всем были присущи святой в течение всей ее жизни. Она была удостоена дара чудотворения. Был случай, когда она исцелила девочку, у которой на глазу было бельмо, поцеловав этот больной глаз. По молитвам святой в ее обители во время голода не оскудевала пшеница, необходимая для пропитания сестер. И много других чудес совершалось и совершается по молитвам святой Макрины.

 

Сон и мечты

 

Преподобная Ксения, в миру Евсевия, была единственной дочерью знатного римского сенатора. Когда Евсевия достигла совершеннолетия, к ней посватался богатый вельможа. Он просил ее родителей выдать девушку за его сына. После семейного совета Евсевию обручили с благородным юношей, равным ей по знатности рода и богатству. Назначили день свадьбы. Но Евсевия, полная святой любви ко Христу, решила посвятить себя Господу. Она скрывала это от родителей, которые мечтали о внуках.

У Евсевии были две верные служанки. Она сказала им, что ни за что не согласится вступить в брак. «Что такое земная жизнь? – говорила Евсевия. – Сон и мечты». И девушки решили жить только для Господа. Вскоре они, переодевшись в мужскую одежду, тайно скрылись из Рима и на корабле прибыли в Александрию. Встретившись, по Промыслу Божию, с настоятелем обители Святого апостола Андрея, она упросила его взять их с собой в Миласс. Здесь Евсевия сняла дом и поселилась в нем вместе со служанками. Евсевия изменила свое имя, она просила, чтобы ее называли Ксенией. В Милассе она купила землю, построила храм во имя Святого Стефана и основала женский монастырь. Вскоре после этого епископ Миласса, Павел, посвятил Ксению в диаконисы, как вполне достойную этого звания по добродетельной жизни. Святая всем оказывала помощь: для бедных она была благотворительницей, для скорбящих – утешительницей, для грешных – наставницей. Она была смиренной и считала себя хуже и грешнее всех. В своих подвигах она руководствовалась советами палестинского подвижника преподобного Евфимия. Высокой жизнью святая Ксения привлекла многие души ко спасению.

Кончина святой девы во время молитвы была отмечена Господом явлением в небе над монастырем дивного венца с блистающим посреди него крестом. Это знамение сопровождало тело святой до самого погребения. Множество больных, прикасаясь к ее мощам, получили исцеления.

 

Великая награда

 

Есть матери, которые, воспитав в благочестии детей, пожинают плоды своих трудов еще при жизни и доживают до того времени, когда дети вырастают и становятся примерными христианами, их опорой в старости. И это великая награда таким матерям.

У святой Марфы был единственный сын Симеон. Она воспитала его, как сказано в житии, со всяким усердием, и Бог привел ей и при жизни порадоваться на святую и богоугодную жизнь сына. Но вот наступило для Марфы время ее ухода в мир горний, и за день до своей кончины она удостоилась дивного видения. Ей представилось, что она попала в Царство Небесное и увидела там светлый, прекрасный дом. Когда она вошла в него, перед ней предстала Пресвятая Богородица с двумя Ангелами. Царица Небесная спросила ее:

– Как ты думаешь, кому предназначен этот дом?

– Не знаю! – ответила Марфа.

Матерь Божия сказала ей:

– Знай, что этот дом создал для тебя твой сын! Эта слава дается тебе за то, что ты жила богоугодно, в страхе Божием.

После этого Она велела Марфе следовать за Ней. Царица Небесная показала ей еще один замечательный дом, лучше первого. Матерь Божия сказала ей:

– И этот дом создал твой сын!

Итак, жены‑христианки, знайте, что матери, в благочестии воспитывающие своих детей, не только в этой, но и в будущей жизни будут награждены за свои труды и заботы о них.

 

Скорбь и радость

 

Святой мученик Уар жил в IV веке в городе Александрии. Во время начавшегося гонения он принял мученическую кончину за Христа. Его тело приказали выбросить за городские ворота на съедение хищным зверям.

В Александрии жила богатая, знатная и благочестивая вдова по имени Клеопатра. Она тайно взяла его мощи в свой дом, а позже воздвигла храм во имя Святого мученика Уара. Во время первой Божественной литургии, при освящении храма, Клеопатра на коленях перед мощами святого Уара усердно молилась, чтобы мученик Христов испросил у Бога для нее и для ее единственного сына такую милость, которая была бы им на пользу… После освящения храма Клеопатра собрала народ, духовенство, нищих и странников на трапезу. Она вместе со своим сыном усердно служила гостям. В это время ее сыну вдруг стало плохо, а ночью он неожиданно умер.

Безутешная мать пошла в церковь Святого Уара и, упав перед его мощами, изливала в слезах свою скорбь:

– Так ты мне ответил на мою заботу о тебе? Лучше бы мне самой умереть, чем лишиться сына! О, угодник Божий! Или верни мне сына, или пусть и я умру!

Долго рыдала несчастная мать у мощей мученика и, наконец, обессиленная, уснула. Во сне ей явился святой мученик Уар, держа за руку ее сына. Они были в белых одеждах, с драгоценными, сияющими венцами на головах.

– Усердная почитательница мучеников, – сказал Клеопатре святой Уар, – я не забыл твоих благодеяний. Ты молилась в день освящения храма, чтобы я испросил у Бога тебе и твоему сыну, что вам полезно и что угодно Богу. Вот я исполнил твое желание. Посмотри на славу твоего сына! Он теперь один из предстоящих Престолу Божию. О чем же ты так горько плачешь? Или ты не хочешь, чтобы твой сын остался в Царствии Небесном? Если так, то возьми его!

При этих словах юный Иоанн сказал матери:

– Если ты любишь меня, то радуйся за меня и не сетуй перед Господом!

Тогда Клеопатра воскликнула:

– Возьмите и меня с собой!

После этого она проснулась и с радостью вернулась домой.

 

* * *

 

Одна вдова, лишившись зрения и не находя помощи у врачей, решила идти в Иерусалим и искать там исцеления. Ее единственный сын отправился вместе с ней. Но в Иерусалиме ее сын неожиданно заболел и умер.

Остаться в чужой стране, слепой, без проводника! Во время ее скорбной молитвы ей в видении явился святой Лонгин и сказал, что она получит зрение и увидит в небесной славе своего сына, если выйдет за город и найдет главу Лонгина, отсеченную по приказанию Пилата. Вдова наняла проводника за город, остановилась в указанном месте и, разгребая руками кучу мусора, где была повержена глава святого мученика, нашла ее и тотчас прозрела. С великой радостью и о прозрении, и об обретении такого сокровища она вернулась в город, славя Бога и Его угодника.

Следующей ночью ей снова явился святой Лонгин в неизреченном свете, ведя с собой ее сына, облеченного в сияющие одежды.

– Посмотри на своего сына, – сказал мученик Лонгин, – в какой он чести и славе! Посмотри и утешься, он причтен к лику святых!

 

Блаженная Моника

 

Моника родилась в благородном семействе, которое во время грозных событий в Римской империи потеряло все свое богатство. Ее родители знали, что оставят в наследство дочери только знатное имя и воспоминания о прежнем богатстве. Они уделяли большое внимание воспитанию дочери в духе благочестия и страха Божия. Также большое влияние на воспитание Моники оказала старая няня, которая растила ее с самого рождения.

С раннего детства Моника часто ходила в храм, уклонялась от шумных игр с подругами. Она любила нищих и странников, посещала больных. Играя с подругами, Моника одним словом усмиряла детские раздоры. В ее голосе было столько тишины и покоя, что она умиротворяюще действовала даже на старших.

Так протекало детство блаженной Моники, подобно ясной утренней заре, предзнаменующей великолепный день. Она уже переходила из отрочества в юность, когда ей было сделано предложение вступить в брак. Родители дали свое согласие, и эта девица была соединена брачными узами с человеком, который, как оказалось, был недостоин называться ее мужем. Патрикий происходил из древнего рода, более знатного, чем семейство Моники, но был небогат. К тому же он был язычником.

И язычница свекровь была похожа на своего сына: она была надменной, жестокой, своенравной. Моника с каждым днем все яснее видела глубину пропасти, лежащую между ней и мужем. Он не ценил святого образа жизни своей юной супруги. Ее молитвы его тяготили, он находил странным ее желание посещать бедных и больных. Моника на каждом шагу встречала тысячу преград своей благотворительности: таково было в те времена положение супруги‑христианки в семье мужа‑язычника

Так страдала блаженная Моника. Но она не пала духом, как многие христианки, не оставила супружеского крова. Моника твердо верила, что Бог не случайно соединил ее с таким супругом, она должна была просветить его.

Свою красоту и обаяние Моника употребляла как средство для укрощения гнева мужа. Постепенно в его душе развивались высокие, благородные чувства, к которым присоединилось уважение к жене, до сих пор неведомое.

Моника уже семнадцать лет жила с Патрикием. Постепенно он познал ничтожность язычества и пришел к истинной вере в Спасителя. Таинство Крещения, к которому Патрикий готовился заранее, преобразило его. Вскоре он мирно отошел ко Господу.

Но другая боль разрывала сердце Моники. Когда ее сыну Августину исполнилось 14 лет и он уехал учиться в другой город, задатки отца‑язычника стали проявляться в нем с большой силой. Вдали от дома он не только предавался страстям, но вступил в секту. Августин сам написал о страданиях своей матери: «Она плакала надо мной больше, чем когда‑либо матери плакали над могилами детей».

Когда Августин вернулся домой и стал произносить богохульства, блаженная Моника возмутилась. Ее любовь к Богу была сильнее естественных чувств, и она прогнала своего сына. Один епископ сказал ей:

– Больше молись за него!

И он рассказал, что в детстве тоже был совращен в эту ересь, но потом увидел, что она богопротивна. Еще епископ сказал:

– Невозможно, чтобы сын после стольких слез погиб!

Августин уехал в Медиолан, надеясь овладеть вершинами риторики, и там встретился с великим проповедником Амвросием Медиоланским. Под его влиянием Августин начал менять свои взгляды.

После крещения Августина блаженная Моника прожила несколько месяцев. По пути из Европы в Африку она заболела.

– Бог послал мне большую радость, – сказала она перед смертью. – Вижу тебя верным рабом Божиим!

«Я обязан тем, что я есть, моей матери, ее молитвам, ее достоинствам», – писал блаженный Августин.

 

Мать Василия Великого

 

Блаженная Эмилия с юных лет хотела служить Богу и не связывать себя семейными узами. Но, рано лишившись матери и отца, у которого гнев императора отнял имущество и жизнь, была вынуждена поступиться своими желаниями. Ее редкая красота привлекала к ней много женихов, поэтому она решила искать себе опору в благочестивом муже. Она выбрала в супруги адвоката Василия, человека достойного и благочестивого.

Василий и Эмилия жили одними мыслями и чувствами. Эмилия кормила бедных, помогала больным, делала пожертвования храмам. Хотя родители обоих супругов были лишены почти всего своего состояния во время гонений на святую веру, Господь за добрые дела супругов так умножил их состояние, что не было в том краю никого богаче их. Они владели землями в трех провинциях: в Понте, Каппадокии и в Малой Армении.

Когда родился сын Петр, Василий умер, и на руках Эмилии осталось девять детей. Она воспитала их в страхе Божием и благочестии. Трое из них стали епископами: Василий, Григорий и Петр. Святой Григорий Назианский с восторгом говорил об Эмилии: «Она подарила миру столько и таких светильников, сыновей и дочерей, брачных и безбрачных; она счастлива и плодовита, как никто. Изумляюсь, какая это богатая семья у Эмилии! Благочестивая кровь Эмилии – собственность Христа, таков корень! Превосходнейшая! Вот награда твоему благочестию: слава сыновей твоих, с которыми у тебя одни желания».

 

* * *

 

Когда Эмилия была беременна в первый раз, Господь возвестил ей о рождении дочери. Она увидела во сне, будто носит на руках дочь и будто бы дивный старец, подойдя к ребенку, три раза назвал ее Феклой.

Эмилия очень внимательно относилась к воспитанию детей. Она видела, что в языческих произведениях много мыслей и картин, оскорбительных для чистой души. Поэтому она читала детям псалмы Давида и притчи Соломона. Эмилия обучала дочь женским рукоделиям и ведению хозяйства. После домашних занятий она водила дочь в храм Божий.

Эмилия «одна в человеческом роде была и благочадна и многочадна». Ее почитают как мать, взрастившую трех святителей: Василия Великого, Григория, епископа Нисского, и Петра, епископа Севастийского.

После смерти отца старшая дочь помогала Эмилии вести домашнее хозяйство, а когда дети выросли, она убедила мать обратиться к монашескому образу жизни. Они вместе удалились в имение Анниса на берегу реки Ирис и основали там обитель, куда пришли многие отпущенные ими рабы.

Дожив до преклонных лет, Эмилия умерла, окруженная заботой дочери Макрины и сына Петра. Эмилия была похоронена в церкви Сорока мучеников Севастийских, в саркофаге своего мужа.

 

Святые мученики Адриан и Наталия

 

Супруги Адриан и Наталия жили в городе Никомидии. Адриан был язычником и служил чиновником у императора Максимиана, гонителя христиан. Наталия была тайной христианкой.

Великий гонитель Церкви Христовой нечестивый царь Максимиан, преследуя христиан, прибыл в город Никомидию. Войдя в идольское капище, он совершил поклонение скверным идолам, упав перед ними на землю, и принес им жертвы. Затем он приказал искать христиан и отдавать их на мучения. Особенно он угрожал тем, кто прятал у себя христиан. А тем, кто доносил о них, он обещал различные награды и почести.

Некоторые язычники донесли своему военачальнику о том, что в одной пещере скрываются христиане и всю ночь молятся Богу. Немедленно туда отправили воинов, которые захватили всех христиан. Сковав железными цепями, они отправили их в город к царю.

В это время Максимиан проезжал на колеснице в идольское капище для принесения жертв. Встретив его на пути, воины закричали ему:

– Царь, вот хулители наших великих богов!

Велев остановить колесницу и подозвав к себе поближе узников, царь спросил их, откуда они.

– Мы родились в этой стране, а по вере мы христиане, – ответили они.

– Разве вы не слышали, какие мучения ожидают тех, кто называет себя христианами?

– Слышали, – ответили они, – и смеялись над твоим безумием!

Разгневанный царь воскликнул:

– О, окаянные! Как вы посмели называть меня безумцем и смеяться надо мной? Клянусь великими богами, что я в лютейших мучениях сотру ваши тела! Бейте их палками без всякой пощады, – приказал он воинам, – и мы посмотрим, придет ли их Бог к ним на помощь и освободит ли их из моих рук!

Мученики сказали царю:

– Враг Божий! Каких бы мук ты ни выдумал, знай, что этим ты только приумножишь нам венцы!

– О, окаянные! – воскликнул царь. – Я отсеку ваши головы! Не губите себя, поклонитесь богам!

– Тебя погубит Бог за то, что ты неповинно мучаешь Его рабов, не сделавших никакого зла!

Тогда царь приказал воинам:

– Бейте их камнями по устам!

Слуги стали быть мучеников, но не столько наносили им вред, сколько себе, так как до того обезумели, что этими самыми камнями сокрушали друг друга. А святые говорили Максимиану:

– Беззаконник и богоненавистник! Ты без милости бьешь нас, ни в чем не повинных перед тобой, и тебя убьет Ангел Божий и погубит весь твой нечестивый дом! Ты не можешь насытиться муками, которым предал нас, а тебя самого ожидают несравненно большие муки! Ты не думаешь о том, что мы имеем одинаковое с тобой тело, с тою лишь разницей, что твое скверно и нечисто, а наше очищено и освящено Святым Крещением.

Разгневанный еще больше такими словами, мучитель воскликнул:

– Клянусь великими богами, что я повелю отрезать ваши языки, чтобы и другие, смотря на вас, вразумились!

Мученики Христовы ответили ему:

– Послушай, нечестивый мучитель! Зачем ты принуждаешь нас противиться Господу Богу? Или ты хочешь, чтобы и нас постигли те же муки, которые уготованы тебе?

– А скажите, – спросил мучитель, – какие муки уготованы мне?

– Те, которые уготовал Бог дьяволу и ангелам его, – ответили святые, – уготовал Он и вам, слугам дьявола: неугасимый огонь, червь неусыпающий, вечную казнь, адскую погибель, тьму кромешную, где плач и скрежет зубов!

– Клянусь, я отрежу у вас языки! – воскликнул мучитель.

Затем нечестивый царь велел заковать их в железные цепи и посадить в темницу. Когда святых ввели в судебную палату, чтобы записать их имена, один из ее начальников, Адриан, видя терпеливое и мужественное страдание мучеников, спросил у них:

– Скажите мне по совести, какую награду вы ожидаете от вашего Бога за такие мучения? Я думаю, что вы надеетесь получить от Него что‑то великое!

Святые мученики ответили:

– Мы не можем выразить тебе ту радость и блаженство, которые ожидаем получить от нашего Владыки!

Услышав такие слова, Адриан сказал слугам, записывавшим имена мучеников:

– Запишите и мое имя с этими святыми, так как и я – христианин и вместе с ними умру за Христа Бога!

Слуги тотчас отправились к царю и возвестили ему о том, что Адриан объявил себя христианином и просит их записать и его имя в число осужденных. Царь разгневался и, призвав к себе Адриана, спросил его:

– Ты лишился разума, Адриан? Или и ты хочешь погибели?

– Нет, – ответил он, – я не лишился разума, напротив, от великого безумия пришел в здравый ум!

– Не рассуждай, – воскликнул царь, – а лучше проси прощения, сознайся перед всеми, что ты согрешил, и вычеркни свое имя из списка осужденных!

– С этих пор, – ответил Адриан, – я начну умолять истинного Бога о том, чтобы Он простил мне мои грехи, которые я совершил, будучи язычником.

Разгневанный этими словами Адриана, царь велел и его заковать в железные цепи и заключить в темницу вместе с теми мучениками, обещав назначить день, когда предаст их всех на мучение. Один из слуг Адриана, прибежав в его дом, сказал своей госпоже Наталии о том, что его господина заковали в цепи и отправили в темницу.

Услышав об этом, Наталия горько заплакала и спросила слугу:

– За какую же вину его посадили в темницу?

– Он захотел стать христианином и принять смерть за Христа вместе с другими мучениками.

Тогда Наталия обрадовалась, перестала плакать и, надев самые лучшие одежды, пошла в темницу. Раньше Наталия боялась открыть кому‑либо свою веру во Христа, которую она хранила в тайне, так как видела, каким лютым гонениям и мучениям подвергаются христиане. Теперь же, услышав о том, что ее муж верует во Христа и записан в число осужденных на мучение, она твердо решила объявить себя христианкой.

Войдя в темницу, Наталия припала к ногам мужа и, поцеловав его оковы, сказала:

– Блажен ты, Адриан! Теперь ты пойдешь в будущую жизнь и найдешь такое сокровище, которого там не получат те, которые собирают себе большое богатство и приобретают имения! Там уже не будет времени на то, чтобы приобрести что‑либо, там никто не поможет друг другу – ни отец сыну, ни мать дочери, ни земное богатство – собравшему его, ни рабы – своему господину, но каждый понесет свое наказание. Твои же добродетели пойдут с тобой ко Христу! Не увлекайся льстивыми словами твоих друзей и родных, которые будут отвлекать тебя от веры своими лукавыми советами. Не бойся ярости мучителя и различных мук, все это скоро кончится, а от Христа на Небе Его рабам, пострадавшим за Него, будет вечная награда.

Затем Наталия подошла к другим узникам и сказала им:

– Рабы Христовы, умоляю вас, укрепляйте моего мужа в вере вашими святыми советами, чтобы он совершил свой подвиг!

Сказав это, Наталия снова обратилась к Адриану:

– Не щади своей молодости и телесной красоты, ведь бренное тело станет пищей червей! Не думай о своем имении, о золоте и серебре, так как это не принесет тебе пользы на Страшном суде! Там никто никакими дарами не сможет искупить своей души от вечной погибели, только добрые дела святых душ примет Бог вместо даров!

Через несколько дней Адриан, услышав, что царь хочет вывести его вместе с другими узниками на суд и мучение, заплатил темничным стражам деньги и пошел домой, чтобы сообщить об этом Наталии. Один из горожан, увидев его на улице, прибежал к Наталии и сказал, что Адриан освобожден от оков и подходит к дому. Услышав это, Наталия не поверила и сказала:

– Кто же мог освободить его? Не может быть, чтобы он разлучился со святыми мучениками!

В это время пришел слуга и сказал:

– Наш господин освобожден и уже подходит к дому!

Думая, что он отрекся от Христа, Наталия горько зарыдала, поспешно встала и, закрыв двери, громко сказала:

– Отойди от меня, отступник! Я не стану слушать лживых слов! Кто разлучил тебя со святыми? Что обратило тебя в бегство еще до выхода на брань? И что делать мне, окаянной, вышедшей замуж за такого нечестивца? Не удостоилась я звания супруги мученика, напротив, стала женой отступника!

Блаженный Адриан, слыша слова Наталии, радовался и укреплялся на подвиг. Видя великую скорбь своей жены, Адриан стал просить ее:

– Открой же мне, Наталия! Я не убежал от мучений, как ты думаешь, я пришел сообщить тебе о дне нашей казни! Открой же дверь, не то я уйду, не увидев тебя!

Услышав это, Наталия с радостью открыла двери, и они бросились друг к другу в объятия. Затем они поспешили к темнице. Войдя в камеру мучеников, Наталия стала целовать их оковы. Она своими руками перевязывала гнойные раны страдальцев и, насколько могла, облегчала их нестерпимые страдания, прислуживая в темнице семь дней, до самого суда.

Когда настал день казни, царь Максимиан воссел на судилище и велел привести к себе узников. Слуги тотчас отправились в темницу объявить им царский приказ. Увидев, что страдальцы изнемогли от тяжких ран, слуги поволокли их, скованных одной цепью. Адриана же вели сзади всех, связав ему руки. Царь, увидев их, приказал начать мучение. Тогда начальник темницы доложил царю:

– Государь! Прикажи мучить одного Адриана, так как он еще бодр, здоров и может вынести различные мучения. Остальные же настолько слабы, что могут сразу умереть, не перенеся многих мук!

Тогда царь приказал истязать одного Адриана. Раздев его, слуги дали страдальцу орудия казни, чтобы он сам их нес. Святые мученики сказали ему:

– Блажен ты, Адриан, что сподобился понести свой крест и последовать Христу! Смотри же, не страшись, не возвращайся назад и не теряй своей награды!

Блаженная Наталия также сказала ему:

– Обратись к одному Богу, и пусть твое сердце не страшится ничего! Мал труд, но покой бесконечен, кратковременно страдание, но вечна мученическая слава!

Когда Адриана привели к нечестивому Максимиану, он, взглянув на него, спросил:

– Неужели ты еще пребываешь в своем безумии и хочешь окончить свою жизнь мучением?

– Я уже говорил тебе, – ответил Адриан, – что я не обезумел, но образумился и готов умереть за Христа!

Царь спросил его:

– А может, ты все же принесешь жертвы и поклонишься богам, как это делаем мы?

– Безумец! – ответил Адриан. – Заблуждаясь сам, зачем же ты и других вводишь в то же заблуждение? Ты ведь не только себя самого подвергаешь погибели, но и весь народ, который слушает тебя, увлекаешь в ту же погибель, советуя и принуждая поклоняться бездушным истуканам, оставив истинного Бога, Творца неба и земли!

– Так ты считаешь наших великих богов малыми? – спросил царь.

– Я, – ответил Адриан, – не называю их ни малыми, ни великими, ибо они – ничто.

Разгневанный мучитель приказал жестоко бить его палками. Блаженная Наталия, услышав, что ее мужа начали бить, сказала об этом святым мученикам:

– Мой господин начал страдать!

Святые стали молиться за него Богу, чтобы Он укрепил его в муках. Во время своего страдания Адриан говорил царю:

– Если я мучаюсь за то, что хулю богов, которые ничто, то какое же мучение ожидает тебя за хулу Истинного Бога?

– Тебя научили так дерзко говорить эти льстецы? – спросил царь.

– Зачем ты так их называешь? На самом деле обманщики – это вы, это вы увлекаете людей в погибель!

Разгневанный Максимиан велел четверым слугам бить мученика кольями.

– Пощади свою юность, – продолжал уговаривать мучитель, – и призови богов! Зачем тебе напрасно и добровольно погибать? Мои боги велики, и я весьма сожалею, видя, как ты мучаешься и как гибнет твоя красота! Не сравнивай себя с теми, которые были с тобой в темнице, ты человек благородный, сын знатных родителей и хотя молод, но достоин великих почестей. Те же узники – жалкие бедняки!

– Я знаю, – ответил мученик, – что тебе известно мое происхождение, но если бы ты знал род тех святых, которых мучил, ты бы один из первых припал к их ногам и просил их помолиться о себе и своими руками уничтожил бы своих бездушных богов!

Разозлившись еще сильнее, царь приказал слугам снова бить мученика. И они истязали святого до тех пор, пока не пробили ему насквозь живот. Тогда царь велел прекратить мучение.

– Видишь, как я щажу тебя? – обратился он к Адриану. – Хоть одним словом призови богов, и я прикажу врачам, чтобы они залечили твои раны, и сегодня же ты будешь находиться в моем царском дворце!

– Пусть твои боги скажут мне, какое благодеяние они мне обещают! И когда я услышу их слова, то принесу им жертвы и поклонюсь, как ты этого желаешь!

– Они не могут говорить! – ответил царь.

– А если они не могут говорить, – сказал мученик, – то зачем им поклоняться, немым и бездушным?

В ярости царь велел бросить Адриана вместе с остальными мучениками в темницу, назначив день, когда выведет их на казнь. Блаженная Наталия ободряла мужа:

– Блажен ты, если сподобился участи святых мучеников! Блажен ты, если страдаешь ради Пострадавшего за тебя!

Святые мученики радовались мужественному терпению Адриана и целовали его, говоря:

– Мир тебе, радуйся о Господе, возлюбленный брат, так как твое имя написано с прославленными рабами Божиими!

– Радуйтесь и вы, рабы Христовы, – ответил Адриан, – вы получите венцы за вашу заботу обо мне! Молитесь же за меня Господу, чтобы Он укрепил меня, чтобы восстающий на меня враг – дьявол – ничего не мог сделать со мной!

– Уповай на Бога, – сказали святые. – Сатана не одолеет тебя, ты далеко отогнал его своим страданием. Мы сначала боялись за тебя, думая, что ты, как человек, будешь немощен, а теперь, видя твое крепкое терпение, мы уже не сомневаемся в тебе и веруем, что при Божией помощи враг ничего не сможет сделать с тобой! Поэтому не бойся – с тобой Христос, Победитель дьявола!

Вместе со святой Наталией были и другие благочестивые жены, которые помогали святым, прикладывая к их ранам целебные лекарства, делая им перевязки. Узнав о том, что многие благочестивые женщины приходят в темницу и прислуживают узникам, нечестивый царь запретил пускать их туда.

Видя, что женщинам нельзя приходить к мученикам, святая Наталия остригла свои волосы, переоделась в мужское платье и, войдя в темницу в образе мужчины, одна прислуживала не только своему мужу, но и другим святым страдальцам. Перевязав раны мучеников, она села у ног Адриана и сказала:

– Помолись Господу нашему Иисусу Христу, чтобы Он взял и меня с Собой, чтобы, как жили мы вместе с тобой в этой исполненной грехов жизни, так же неразлучно пребывали и в вечности!

Потом она снова ухаживала за святыми, подавая им пищу и воду, омывая и перевязывая их раны. Благочестивые женщины, узнав, что Наталия в мужском одеянии служит святым, по ее примеру также остригли свои волосы и, одевшись в мужские одежды, по‑прежнему входили в темницу и служили святым.

Когда нечестивому царю стало известно о том, что сделали женщины, а также о том, что узники изнемогли от ран и едва живы, он велел принести к ним в темницу наковальню и железный молот, чтобы перебить мученикам голени и руки:

– Пусть они умрут необычной для людей насильственной смертью!

Когда мучители принесли в темницу железную наковальню и молот, Наталия встретила их мольбой о том, чтобы они начали с Адриана. Она боялась, что ее муж, видя лютое мучение и кончину других мучеников, устрашится. Мучители послушали Наталию и приступили сначала к Адриану.

А Наталия, подняв ноги своего мужа, положила их на наковальню. Мучители сильным ударом молота по ногам мученика перебили ему голени.

– Умоляю тебя, господин мой, раб Христов, – сказала Наталия, – пока ты еще жив, протяни свою руку, чтобы отбили ее, тогда ты сравняешься с прочими святыми мучениками, которые больше пострадали, чем ты!

Святой Адриан протянул к ней свою руку, а она, взяв ее, положила на наковальню. Мучитель, ударив по его руке молотом, отсек ее, и тотчас святой Адриан предал свою душу в руки Божии.

Убив святого Адриана, мучители пошли с молотом и наковальней к остальным мученикам, но они сами клали свои ноги и руки на наковальню и говорили:

– Господи, прими наши души!

После этого нечестивый царь велел сжечь тела мучеников, чтобы христиане не могли их взять. Услышав об этом повелении царя, блаженная Наталия тайно взяла руку своего мужа и скрыла ее у себя, чтобы она не была сожжена. Когда слуги мучителя разожгли печь и выносили тела святых мучеников из темницы на сожжение, святая Наталия и прочие благочестивые жены следовали за ними и собирали мученическую кровь в свои дорогие одежды и повязки и, храня у себя, мазали ею свои тела. Кроме того, они купили у слуг даже одежды, обагренные мученической кровью. Когда тела святых были брошены в печь, женщины со слезами воскликнули:

– Помяните нас в вашем вечном покое!

А святая Наталия подбежала к печи, чтобы броситься в огонь, желая принести себя вместе с мужем в жертву Богу, но была удержана от этого. Вдруг загремел страшный гром, засверкала молния, пошел сильный дождь, который погасил печь. Мучители, объятые страхом, бежали, а многие из них падали мертвыми от ударов молнии.

Когда слуги Максимиана разбежались, христиане вместе со святой Наталией и прочими женами достали из печи тела святых мучеников, они были совсем не тронуты огнем.

Вскоре туда пришли одни благочестивые супруги, которые попросили отдать им тела святых мучеников:

– Мы отплываем в Византию и перевезем туда их тела, сохраним их там до смерти нечестивого царя Максимиана. А после его смерти, если будем живы, вернемся и привезем тела святых опять сюда, чтобы они были почитаемы всеми. Если же они останутся здесь, то царь опять велит их сжечь!

Все согласились и перенесли тела мучеников на корабль, чтобы отправить их в Византию.

 

* * *

 

Святая Наталия жила в своем доме. Руку любимого супруга, святого Адриана, она, помазав драгоценным миром и обвив порфиром, положила в изголовье своей постели.

Спустя некоторое время один знатный муж посватался к Наталии, так как она была молода, красива и богата. Он просил царя, чтобы тот разрешил ему взять ее себе в жены, и царь согласился на этот брак. Жених послал к Наталии знатных женщин с предложением своей руки. Но Наталия сказала им:

– Я рада, что такой знатный человек хочет взять меня в жены, но прошу вас подождать три дня, чтобы приготовиться.

Но Наталия решила бежать туда, куда были увезены тела святых мучеников. Обнадежив присланных к ней женщин, она вошла в спальню, где хранилась рука святого Адриана, упала на колени и с плачем молилась Богу:

– Господи, не допусти, чтобы осквернилось ложе мученика твоего Адриана! Не забудь, Владыко, страданий раба Твоего, которые он претерпел ради святого Твоего имени! Милостивый Господи, помяни преломление голеней и отсечение рук его и прочих рабов Твоих, претерпевших ради Тебя, и да не напрасны будут их страдания. Помилуй ради их и меня и не допусти до сожительства с Твоими врагами. Ты, избавивший от огня этих святых, избавь и меня от намерения скверного человека!

Помолившись, Наталия уснула тонким сном, и в сонном видении ей явился один из святых мучеников и сказал:

– Мир тебе, раба Христова Наталия! Верь, что Бог не оставит тебя и мы также не забыли твоих трудов, которые ты понесла, ухаживая за нами! Мы молим Его о том, чтобы Он повелел и тебе поскорее прийти к нам!

Блаженная Наталия спросила его:

– Скажи мне, святой мученик, предстал ли с вами Христу Господу муж мой Адриан?

Мученик ответил:

– Он прежде нас предстал перед Богом! А ты немедленно садись на корабль и плыви туда, где находятся наши тела. Там тебе явится Господь и приведет тебя к нам!

Проснувшись, святая Наталия тотчас покинула дом, взяв с собой руку святого Адриана. Она подошла к морскому берегу, увидела корабль, как будто специально ее ожидавший и готовый отплыть в Византию. Войдя на корабль, она увидела множество христиан, бежавших от мучения нечестивого царя Максимиана, и воздала хвалу Богу.

Жених же, узнав об отъезде Наталии, попросил у царя в помощь воинов и, сев на другой корабль, погнался за ней. Когда его корабль был далеко в море, подул встречный ветер, который погнал его назад к берегу.

А корабль с христианами плыл без всяких препятствий. В полночь перед ними появилось судно, плывущее с востока. Это было бесовским наваждением. Капитан корабля, дьявол, спросил у христианских корабельщиков:

– Куда вы держите путь?

Те ответили:

– Мы плывем в Византию.

Враг сказал им:

– Вы сбились с пути, поверните корабль на левую сторону!

Говоря это, дьявол хотел их обмануть и утопить. Христиане, поверив лживому совету, стали разворачивать паруса. Вдруг перед ними явился святой мученик Адриан и закричал:

– Плывите по старому пути и не слушайте слов врага, готовящего вам гибель!

И мученик пошел вперед по водам, а дьявол исчез вместе со своим кораблем. Блаженная Наталия воскликнула:

– Вот мой муж!

И тотчас святой стал невидим. Подул попутный ветер. Путешественники прибыли в Византию до рассвета и пристали к берегу, на котором находился храм, где были положены тела святых мучеников.

Придя в храм, святая Наталия припала к святым мощам, целуя их и плача от радости. Приложив руку святого Адриана к его телу, она долго молилась.

В храме собралось много верных христиан, которые с радостью привели ее в дом и просили немного отдохнуть, так как видели, что она изнемогла от морского плавания. Когда Наталия крепко заснула, ей во сне явился святой Адриан и сказал:

– Приди в покой свой, уготованный тебе от Господа, приди и получи свою награду!

Проснувшись, святая Наталия рассказала свой сон христианам и просила их помолиться о ней. После этого она опять уснула. Верующие через час пришли разбудить ее, но увидели, что она умерла. Ее святая душа отошла в вечный покой ко Господу.

Так святая Наталия окончила свой мученический подвиг, хотя и без пролития крови. Она помогала святым мученикам, служила им в темнице, покинула ради целомудрия свой дом и в лике мучеников предстала перед Христом.

 

Мать святителя Григория Богослова

 

Святая Нонна состояла в браке с Григорием Арианзским, богатым землевладельцем. Этот брак был тяжким для благочестивой Нонны – Григорий был язычником. Благочестивая Нонна много молилась, чтобы обратить супруга к святой истине. Сын святой Нонны – святитель Григорий Богослов – так писал об этом: «Она не могла переносить это спокойно… она желала, чтобы к союзу плотскому присоединился и союз духовный. А потому день и ночь припадала к Богу, в посте и со многими слезами просила у Него даровать спасение мужу». По молитвам святой Нонны Григорию во сне было видение. Ему представилось, будто бы он поет псалом Давида: Возрадовался я, когда сказали мне: «пойдем в дом Господень» (Пс. 121, 1). Во время этого пения он ощущал в сердце необыкновенную радость и, проснувшись, рассказал об этом своей супруге. Она поняла, что Сам Бог призывает ее мужа в Свою святую Церковь и стала еще больше рассказывать ему о христианской вере.

В это время святой Леонтий, епископ Кесарии Каппадокийской, отправлялся на Первый Вселенский собор, созванный в Никее. По дороге он остановился в их городе. К нему блаженная Нонна привела своего мужа, и Григорий был крещен святителем. После святого крещения он начал вести праведную и богоугодную жизнь, подобающую истинному христианину. Он настолько преуспел в благочестии и добрых делах, что впоследствии был избран на епископский престол в их городе. Одновременно с его хиротонией во епископа святая Нонна была посвящена в диаконисы. С такой же ревностью, как она воспитывала детей, Нонна стала заниматься благотворительностью.

 

* * *

 

Последние годы жизни доставили святой Нонне много горя. Умер ее младший сын Кесарий, молодой человек, подававший большие надежды. В следующем году умерла дочь. Мужественная старица переносила эти потери с покорностью воле Божией.

В 370 году епископ Григорий, уже глубокий старец, участвовал в посвящении святого Василия Великого в епископа Кесарийского. Святая Нонна, которая была не намного моложе своего мужа, также готовилась перейти в другую жизнь, но молитвами любящего сына на время была оставлена на земле.

«Мать моя, – писал ее сын, – всегда была крепка и мужественна, но ее постигает болезнь. Из многих страданий самое тяжкое – отвращение от пищи, продолжавшееся многие дни и не излечиваемое никаким лекарством. Как же питает ее Бог? Не манну ниспосылает, как Израилю, не камень разверзает, чтобы источить воду жаждущим людям, не через воронов питает, как Илию. Но каким же образом? Ей представилось, будто бы я, особенно ею любимый, являюсь к ней вдруг ночью с корзиной с белыми хлебами, потом, произнеся над ними молитву и запечатлев их крестным знамением, по введенному у нас обычаю, подаю ей вкусить и тем подкрепляю ее силы.

И это ночное видение было для нее чем‑то действительно существенным, ибо с этого времени она пришла в себя и стала небезнадежна. А случившееся с ней обнаружилось ясным и очевидным образом. Когда я пришел к ней рано утром, то увидел ее в лучшем состоянии. Я спросил ее, как она провела ночь. Она ответила:

– Ты сам, любезный сын, напитал меня и спрашиваешь о моем здоровье. Ты весьма добр и сострадателен!

В то же время служанки показывали мне знаками, чтобы я не противоречил, но принял слова ее спокойно».

В начале 374 года почил столетний старец епископ. После его смерти святая Нонна почти не выходила из храма и скончалась в храме во время молитвы.

 

Верность

 

Один купец, нагрузив корабль богатыми товарами, поплыл в Африку. Но вскоре началась буря, корабль разбился, все сокровища утонули, и спасшийся купец вернулся домой с пустыми руками… Но там его ждало другое несчастье: кредиторы унесли оставшееся в доме имущество, а так как он был им еще должен, несчастного посадили в темницу. В этом горестном состоянии его жена занималась рукоделием, добывала насущный хлеб и этим кормила себя и мужа.

Однажды в темницу пришел один богатый человек, чтобы подать милостыню бедным узникам. Увидев молодую, красивую женщину он сразу в нее влюбился.

– Что ты делаешь в темнице? – спросил у нее богач. И когда несчастная супруга рассказала ему все, что случилось с ее мужем, он продолжал: – Я заплачу весь долг твоего мужа, если ты согласишься стать моей женой.

– Я клялась перед алтарем Господним быть верной мужу до смерти, – ответила добродетельная женщина, – поэтому не могу располагать собой! Если тебе угодно, подожди здесь, а я спрошу у супруга. Богач согласился, надеясь, что бедный муж пожертвует своей честью ради свободы.

Встревоженная женщина пришла к своему супругу и рассказала ему о предложении богача. Услышав это, несчастный вздохнул, заплакал и ответил ей:

– Дорогая моя, скажи ему, что мы, в какой бы бедности ни находились, преступлением закона Божия не будем покупать свободу! Скажи ему, что Бог видит и тех, которые сидят в темницах, и Он знает, как освободить нас!

Супруга передала богачу слова мужа и вернулась в темницу.

За перегородкой был закован в кандалы разбойник. Он слышал весь разговор и был тронут их добродетелью. Он подозвал их поближе и через стену сказал:

– Я разбойник, совершил много зла. Не сомневаюсь, что меня ждет смертная казнь. У меня в тайнике спрятано много золота, но если я скажу о нем судьям, то оно останется у них. Возьмите его себе и помолитесь обо мне Богу!

Разбойника через несколько дней казнили. Добродетельная женщина, с позволения своего супруга, пошла к указанному разбойником месту и нашла богатство. Она выплатила долг и вскоре освободила своего мужа из темницы.

 

Святая Марфа

 

Мать святого Симеона Столпника, подвизавшегося на Дивной горе, с юных лет была благочестива. Она не желала выходить замуж, но родители против воли сосватали ее. Не смея противиться родителям, Марфа долго молилась в храме Святого Иоанна Предтечи о том, чтобы ей открылась воля Божия. Святой Иоанн явился ей в тонком сне и велел выполнить волю родителей и дать согласие на брак.

Сын Марфы, Симеон, также был испрошен ею через молитву к святому Иоанну Предтече, она обещала посвятить его Богу. С младенчества Симеон отличался строгим постничеством. Уже в детстве преподобному Симеону несколько раз являлся Господь, предсказывая ему будущие подвиги и награду за них.

После землетрясения 526 года его отец был погребен под развалинами дома, как и многие другие антиохийцы, а Марфа с Симеоном в это время молились в храме Иоанна Предтечи и спаслись.

Когда сын стал отроком, он удалился на пустынную гору, а Марфа проводила строгую жизнь. Она много постилась, строго соблюдала пост в среду и пятницу, усердно посещала храм Божий, приносила для него свечи, ладан и масло. Марфа первой приходила в храм и последней выходила из него. Если где‑то был храмовый праздник, Марфа приходила на всенощное служение. В доме каждую полночь она стояла на молитве, проливая слезы.

Ее благоговейное пребывание в храме служило назиданием для других. Один добрый человек, заметив, что Марфа всегда приходит раньше других в храм и стоит на молитве без отдыха, сказал ей:

– Присядь, почтенная мать, тебе нужен отдых!

Марфа ответила:

– Слуги стоят перед господами, которые такие же люди, как и они. Как же я смею садиться в храме, где совершаются Таинства Божии?!

Ее любовь к другим простиралась до самоотречения. Посещая больницы, она сама прислуживала больным и умирающим.

У Марфы был особенный дар, ниспосланный Богом за ее добродетели: она укрощала самых свирепых бесноватых одним своим присутствием. Поэтому ее часто приглашали к этим несчастным.

Никто не видел ее гневной, напротив, она любила мирить враждующих. Кротостью и любовью, напоминанием о виновности каждого перед Богом, разумным советом она прекращала семейные раздоры и возвращала покой в дома.

Слава ее сына, великого подвижника, окружала Марфу уважением, но не ослабляла ее смирения. Напротив, она боялась за сына и говорила, чтобы он строго смотрел за собой.

Преподобной Марфе было заранее возвещено о ее близкой кончине: она увидела Ангелов со свечами, сказавших, что они придут за ней через год. Святая удостоилась также видения райских обителей, и Сама Пречистая Дева показала ей Небесные жилища, уготованные праведникам.

 

Конец ознакомительного фрагмента – скачать книгу легально