Терри Брукс

Песнь Шаннары

 

Летописи Шаннары –

 

 

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=127177

«Брукс, Терри. Песнь Шаннары»: Азбука; Москва; 2016

ISBN 978‑5‑699‑87500‑9

Аннотация

 

Двадцать лет прошло с тех пор, как Вил Омсфорд избавил мир Четырех земель от нашествия демонов. Но деяние это не прошло для него даром: эльфийская магия проявилась в его детях, Брин и Джайре. Дети же очень рано поняли, что их «песнь желаний» может влиять на природу: пожелай что‑нибудь, спой об этом – и оно твое. И когда вновь начинают рыскать Черные странники – безголосые, безлицые порождения темного колдовства, беззвучно крадущиеся в ночи, – только Брин и Джайр могут встать у них на пути. Но для этого им придется отыскать Идальч, древнюю, могущественную книгу черной магии…

«Песнь Шаннары» – третья книга знаменитого цикла Терри Брукса.

 

Терри Брукс

Песнь Шаннары

 

Лестеру дель Рею, единомышленнику

 

 

Terry Brooks

The Wishsong of Shannara

Copyright © 1985 by Terry Brooks.

This translation is published by arrangement with Ballantine Books, an imprint of Random House, a division of Penguin Random House LLC

© Т. Покидаева, перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. «Издательство «Э», 2016

 

 

Глава 1

 

Лето в Четырех землях близилось к концу. Медленно подступала осень. Уже прошли долгие тихие деньки, когда жизнь будто замирает в душном зное и возникает ощущение, что еще на все хватит времени. Дни становились короче, и, хотя летнее тепло еще не ушло, влажный воздух становился сух и острее чувствовалась скоротечность жизни. Признаки перемен были заметны повсюду. Вот и в лесах Тенистого Дола уже появились первые желтые листья.

Брин Омсфорд на мгновение приостановилась под алым навесом кленовой листвы. Старый огромный клен раскинул тень почти на полдвора, над цветочными клумбами у садовой дорожки. Брин улыбнулась. Сколько детских воспоминаний связано у нее с этим древним деревом! Поддавшись невольному порыву, девушка сошла с тропинки и направилась к искривленному годами стволу.

Брин была очень высокой – выше отца, матери и брата Джайра, почти одного роста с Роном Лихом – и все‑таки выглядела хрупкой. Но это только на первый взгляд: на самом деле она была не слабее любого из них. Конечно, Джайр ни за что бы с этим не согласился, ведь это значило бы для него смириться со своим положением младшего. Поэтому он считал: девчонка, в конце концов, и есть всего лишь девчонка.

Она нежно коснулась шершавого ствола клена, ласково погладила пальцами кору и подняла голову к сплетению ветвей. Длинные черные волосы упали на спину, открывая лицо. Без сомнения, Брин была «мамина дочка». Лет двадцать назад Эретрия выглядела точно так же, как сейчас Брин: та же смуглая кожа, те же черные глаза и мягкие черты лица. Единственное, чего Брин не взяла у матери, так это ее огненного темперамента. Он достался Джайру. Брин же унаследовала характер отца: его спокойствие, даже некоторую холодность, уверенность в себе и осмотрительность. Однажды, сравнивая своих детей (дело было после очередной проделки Джайра), Вил Омсфорд решил для себя так: оба они изрядные сорванцы, только Брин сначала подумает, прежде чем что‑то сделать, ну а Джайр даже и думать не станет. Брин так до сих пор и не поняла, в чью же пользу было это сравнение.

Она убрала руку со ствола. Брин помнила, как она наложила заклятие на древнее дерево. Она была тогда совсем маленькой, и ей нравилось забавляться с эльфийской магией. Тогда она спела заклятие, и летняя зелень листвы клена сменилась осенним багрянцем: маленькой девочке это казалось правильным и красивым, ведь красный цвет намного лучше зеленого. Отец был просто вне себя. Почти три года дерево оправлялось от потрясения. После этого случая ни она, ни Джайр больше не обращались к магии, когда родители были поблизости.

– Брин, помоги мне собрать вещи, пожалуйста, – послышался голос Эретрии.

Брин в последний раз похлопала клен по стволу и направилась к дому.

Отец никогда по‑настоящему не доверял магии эльфов. Лет двадцать назад он сам вызывал силу эльфийских камней, которые дал ему друид Алланон, для защиты избранника Амбель Элесседил в ее поисках Источника Огненной крови. И эта сила как‑то его изменила; он понял это еще тогда. И только когда родилась Брин, а потом и Джайр, стало ясно, что сделала с Вилом Омсфордом эльфийская магия. Ее воздействие проявилось не в нем, а в его детях. И проявилось в полную силу. Быть может, и на их детях тоже отразится магическая сила заклятия, или песни желаний. Брин называла это песнью желаний. Пожелай что‑нибудь, спой об этом – и оно твое. Именно так Брин впервые открыла в себе волшебную силу. Она очень рано поняла, что своей песнью может влиять на природу. Изменить цвет листвы клена. Успокоить сердитого пса. Заставить лесную птицу сесть себе на руку. Стать частью любого живого существа или вместить его в себя. Брин и сама не знала, как это делается. Она просто пела, и все, что желала, происходило. Слова и мелодия рождались сами собой, всегда неожиданно, будто нет на свете ничего проще и естественнее. Брин всегда сознавала, о чем именно она поет, и в то же время песнь завораживала ее, наполняя странными, неописуемыми ощущениями. Они захлестывали ее, как волна, уносили с собой, и она выходила из этой волны обновленная, а желание исполнялось.

Это был дар магии эльфов или ее проклятие. Именно так Вил Омсфорд относился к магической силе, проявившейся в его дочери. Брин знала, что в глубине души отец боится эльфийских камней и того, что они сделали с ним. Однажды Брин своей песнью заставила их собаку гоняться за собственным хвостом, пока та не свалилась в изнеможении, успев до этого вытоптать пол‑огорода. После этого случая Вил еще раз поклялся себе, что ни один человек никогда больше не вызовет силу камней. Тогда же он спрятал их и никому не сказал где. С тех пор они и лежали где‑то в тайнике. По крайней мере так думал Вил. Брин же не была уверена в этом – пару месяцев назад в семье зашел разговор об эльфинитах, и Брин заметила, как самодовольно при этом улыбается Джайр. Конечно, он ни о чем таком не говорил, но Брин‑то знала, что от брата трудно что‑либо скрыть. Наверняка он нашел тайник.

У входа в дом ее встретил Рон Лих, стройный мускулистый юноша, с рассыпанными по плечам и перехваченными поперек лба широкой лентой волосами. Он лукаво прищурил озорные серые глаза.

– Ты не хочешь нам помочь? Я тут тружусь как пчелка, а ведь я гость, черт возьми!

– И вовсе ты не гость. Ты у нас вроде как член семьи, – проворчала Брин. – Ну, что надо делать?

– Только вынести эти сумки, а так мы все уже сделали.

Сумки и кожаные кофры громоздились у выхода. Рон подхватил самый большой.

– По‑моему, мама ждет тебя в спальне.

Он зашагал по тропинке к воротам, а Брин поспешила в дом. Как обычно, ее родители отправлялись в осеннюю поездку по дальним поселениям к югу от Тенистого Дола. Недели на две. На пять сотен миль от Дола не нашлось бы другого такого целителя, как Вил Омсфорд, да и во всех Южных землях немного набралось бы столь искусных лекарей. Вот почему дважды в год, весной и осенью, родители Брин разъезжали по дальним деревням и оказывали помощь захворавшим людям. Эретрия всегда сопровождала мужа, за эти годы она не хуже его выучилась ухаживать за больными и ранеными. Конечно, эти поездки были вовсе не обязательны. Другие на их месте ни за что не потащились бы в такую глушь, но родители Брин были людьми щепетильными в вопросах долга и добросовестными: оба они посвятили жизнь исцелению больных и очень ответственно подходили к своим обязанностям.

На время их отсутствия Брин вменялось в обязанность присматривать за Джайром, а Рона Лиха пригласили присматривать за обоими.

Когда Брин вошла в спальню, ее мать возилась с последней сумкой. Она подняла голову и, откинув с лица черные длинные волосы, улыбнулась дочери. Эретрия выглядела едва ли старше Брин.

– Ты не знаешь, где Джайр? Мы уже почти собрались.

Брин покачала головой.

– Я думала, он с папой. Тебе помочь?

Эретрия кивнула, обняла дочь за плечи и усадила ее рядом с собой на постель.

– Пообещай мне, Брин, что ты не будешь петь свою песнь желаний, пока мы с папой в отъезде, – ни ты, ни Джайр.

Брин улыбнулась.

– Да я давно уже этим не занимаюсь. – Она испытующе посмотрела в лицо матери.

– Ты – да. Но вот Джайр… хотя он, конечно, думает, что я ничего не знаю. Но как бы там ни было, пока нас с папой не будет, вы оба не станете забавляться с заклятием, хорошо? Ни одного раза. Ты поняла?

Брин смутилась. Отцу пришлось смириться с тем, что в его детях таится древняя магическая сила эльфов, но он не видел в этом ничего хорошего. С самого рождения магический дар был частью их существа.

«Но вы же умные, способные люди без всякого колдовства, – часто повторял им Вил. – Чтобы добиться чего‑то в жизни, вам нет нужды прибегать к этим фокусам. Будьте самими собой. Без обмана и волшебных песен».

Эретрия была полностью согласна с мужем, хотя и не разделяла его уверенности, что отеческие наставления возымеют должное действие. Дети наверняка продолжат забавляться с заклятием. Хорошо еще, если в разумных пределах.

Но Джайр, похоже, не знал вообще никаких пределов. Порывистый и своевольный, он никого не слушал, особенно когда дело касалось волшебной песни. Если он был уверен, что все сойдет с рук, его ничто не могло остановить.

И все‑таки в нем эльфийская магия проявляла себя по‑другому…

– Брин?

Она очнулась от задумчивости.

– Да ладно, мама, ничего страшного, если Джайр поиграет с песнью желаний. Это же все так, несерьезно.

Эретрия покачала головой.

– Даже игрушка может стать опасной, если бездумно с ней обращаться. И ты должна уже знать, что эльфийская магия не безвредна, так или иначе, но она влияет на человека. А теперь послушай меня. И ты, и твой брат уже давно вышли из того возраста, когда папа с мамой должны думать за вас. Но добрый совет никогда не помешает. Нам бы очень хотелось, чтобы вы не пользовались вашей силой, пока нас с папой не будет. Все это привлекает излишнее внимание. А это нам совершенно незачем. Пообещай мне, что вы не будете обращаться к заклятию – ни ты, ни Джайр.

Брин медленно опустила голову.

– Это все из‑за тех слухов? О черных странниках? – Она сама слышала эти странные россказни. В последние дни на постоялом дворе только об этом и говорили. Черные странники – безголосые, безлицые порождения темного колдовства, беззвучно крадущиеся в ночи, возникающие ниоткуда. Говорили даже, что это Повелитель чародеев и его приспешники снова вернулись в мир. – Из‑за этого?

– Да. – Мать улыбнулась ее понятливости. – А теперь пообещай.

Брин улыбнулась в ответ.

– Я обещаю.

А про себя подумала, что все это совершенная ерунда.

Еще через полчаса родители собрались и были готовы к выходу. Наконец появился Джайр. Оказалось, он бегал на постоялый двор за конфетами маме в дорогу. Оставалось только попрощаться.

– Помни о своем обещании, Брин, – шепнула ей на ухо мать, целуя и обнимая детей на прощание.

Старшие Омсфорды забрались в фургон, и он медленно покатился по пыльной дороге.

Брин смотрела им вслед, пока фургон не пропал из виду.

 

Весь этот день Брин, Джайр и Рон Лих бродили по лесам Дола и только ближе к вечеру засобирались домой. Солнце уже садилось на краю долины, тени стали длиннее. Час ходьбы оставался до деревни, но и Омсфорды, и горец знали эти леса как свои пять пальцев и нашли бы тропу сквозь заросли даже самой темной ночью. Они шли неторопливо, наслаждаясь красой осеннего вечера.

– Пошли завтра на рыбалку, – предложил Рон и улыбнулся Брин. – Уж больно хороша погода. Даже если ничего не выудим, так хоть погуляем.

Он шел впереди как самый старший. За спиной, под широким охотничьим плащом, в потертых ножнах висел меч Лиха. Когда‑то этот меч передавался от короля принцу – наследнику трона Лиха. Но даже металл стареет, и прежний меч заменили новым. Рон же всегда восхищался старым клинком, ведь именно его брал с собой его прадед Менион Лих, когда ходил на поиски легендарного меча Шаннары. Поэтому отец Рона, видя, как горят глаза у юноши, отдал ему меч прадеда – меч наследного принца Лиха, – хотя Рон был младшим из детей.

Брин нахмурилась.

– По‑моему, ты кое‑что забыл. Мы ведь обещали папе кое‑что сделать по дому и завтра как раз собирались заняться ремонтом. Разве нет?

Рон беспечно пожал плечами.

– Почему обязательно завтра? Это может подождать, сделаем в другой раз.

– А я предлагаю обследовать границы Дола. Поискать этих духов, мордов, – вступил в разговор Джайр Омсфорд. Худощавый, но крепкий юноша, он унаследовал от отца его эльфийские черты: узкие глаза, брови, расходящиеся под острым углом, слегка заостренные уши под шапкой непослушных пшеничных волос.

Рон рассмеялся.

– А ты много знаешь об этих странниках, Тигра? – Это было прозвище Джайра.

– Не больше, чем ты. Мы здесь, в Доле, слушаем те же истории, что и вы у себя на плоскогорье, – ответил долинец. – Черные странники, призраки‑морды, что крадутся во тьме и из тьмы возникают. В гостинице только об этом и говорят.

Брин укоризненно посмотрела на брата.

– Но это же просто глупые выдумки.

– А ты как думаешь? – спросил Джайр у Рона.

К изумлению Брин, горец пожал плечами.

– Может быть. А быть может, и нет.

Брин вдруг рассердилась.

– Но, Рон, так же было всегда. После гибели Повелителя чародеев постоянно о чем‑нибудь таком болтают. Но только болтают. Почему же на этот раз должно быть по‑другому?

– Я не знаю, что там должно быть. Я просто думаю, осторожность нам не помешает. Помнишь, Ши Омсфорд тоже сначала не верил рассказам о посланниках Черепа и едва за это не поплатился?

– Вот поэтому я и считаю, что нам надо облазить окрестности, – настойчиво повторил Джайр.

– Но зачем? – горячилась Брин. – Искать приключения на свою голову? А вдруг они действительно так опасны? Что ты будешь делать, если и в самом деле встретишь их? Споешь свою песенку?

Джайр вспыхнул.

– И спою, если понадобится. Я обращусь к магии…

– Магия – это не игрушка, Джайр, – резко оборвала его Брин. – Сколько раз мне тебе повторять?

– Я просто хотел сказать…

– Знаю я, что ты скажешь. Ты думаешь, что песнь желаний делает тебя всемогущим. Но ты глубоко ошибаешься. Послушал бы лучше папу, что он говорит о магии. Однажды у тебя будут крупные неприятности. Из‑за нее, между прочим.

Джайр в недоумении глядел на сестру.

– А что ты так сердишься?

А действительно, что она так распалилась? Все равно ничего это не даст.

– Прости, пожалуйста. Я просто пообещала маме, что, пока их нет в Доле, мы с тобой забудем о песни желаний. Наверное, поэтому меня вывело из себя, когда ты заговорил о том, что хочешь пойти искать этих мордов.

Теперь уже рассердился Джайр, его голубые глаза потемнели.

– А почему ты даешь за меня обещания, Брин? Кто дал тебе право…

– Никто, конечно, но мама…

– Мама ничего не понимает…

– Вот черт, да перестаньте вы! – Рон Лих умоляюще вскинул руки. – Когда вы ссоритесь, я каждый раз думаю: как хорошо, что я поселился в гостинице, а не под одной крышей с вами. Ладно, оставим все это. Мы говорили о чем? О рыбалке. Так идем завтра или нет?

– Идем, – поддержал его Джайр.

– Идем, – согласилась Брин. – Как только закончим дела по дому.

Дальше они шли уже молча. Все это время Брин думала об одержимости Джайра песнью желаний. Мама права: как только представляется случай, Джайр применяет заклятие. Нужно это или не нужно, он не может устоять перед искушением воспользоваться магической силой. Он не видит в этом никакой опасности, потому что в нем эльфийское колдовство проявилось не так, как в Брин. Совсем не так. Брин действительно может изменять облик и поведение живых существ по своему желанию. Изменять по‑настоящему. Джайр создает лишь иллюзии. Видимость изменений. Все, что он делает с помощью магии, только кажется. Естественно, это дает ему большую свободу в экспериментах с заклятием. Он делает все это втайне, но все‑таки делает. Даже Брин не знала, как далеко он продвинулся и чему научился.

День уже отступил, и на землю спустился вечер. Как белесый маяк, полная луна светила над восточным горизонтом, и звезды зажглись в темном небе. Быстро похолодало, в ночном воздухе разлился густой аромат прелых листьев. Лес наполнился писком насекомых и щебетом ночных птиц.

– Пойдем рыбачить на Раппахалладран, – внезапно заговорил Джайр.

Мгновение все молчали.

– Даже не знаю, – наконец откликнулся Рон. – В прудах Дола такая же рыба.

Брин насмешливо поглядела на горца. Странно, похоже, он чем‑то встревожен.

– Но там нет форели, – настаивал Джайр. – И мы можем остаться в Дульне на пару дней. Поживем в лесу, чем плохо?

– В Доле такой же лес.

– Дол – это почти как задний двор. – Джайр едва не рычал от досады. – А в Дульне еще есть пара неизведанных уголков. Ты что, чего‑то боишься?

– Ничего я не боюсь, – ответил горец, словно бы защищаясь. – Я просто подумал… Ладно, об этом потом. А сейчас я тебе расскажу, что со мной случилось, когда я шел сюда к вам. Я едва не погиб. Этот волчище…

Брин задумалась и поотстала. Непонятно, что это вдруг Рон так воспротивился предложению Джайра, – да они уже не одну дюжину раз ходили в Дульн все вместе, и ничего. Чего же им теперь бояться? Она нахмурилась, припомнив встревоженный голос матери. И Рон туда же. Он, похоже, серьезно относится к этим рассказам о мордах, черных призраках. Действительно, он как‑то непривычно сдержан. Раньше Рон всегда первым смеялся над подобными выдумками. Почему же на этот раз он ведет себя иначе? Быть может, внезапно подумала Брин, ему лично пришлось убедиться, что здесь уже не до смеха?

Прошло около получаса, в просветах между стволами замерцали огни деревни. Стало совсем темно, и только луна освещала тропинку, которая спускалась к ложбине и вблизи деревни превращалась в утоптанную дорогу. Вскоре показались дома, изнутри долетали приглушенные звуки людских голосов. Брин начала уставать. Как хорошо сейчас забраться в постель и заснуть!

Они миновали старый постоялый двор, владельцами которого перебывало несколько поколений Омсфордов. Он и сейчас считался их собственностью, однако с тех пор, как умерли Ши и Флик, Омсфорды жили в отдельном доме, а постоялый двор передали в пользование своим друзьям и лишь получали определенный доход. Отца вообще никогда не тянуло к подобной деятельности, с раннего детства он мечтал жить своей жизнью, стать целителем, а не владельцем трактира или постоялого двора. Только Джайр проявлял какой‑то интерес к фамильной собственности, да и то потому, что на постоялом дворе вечно толклись чужеземцы и развлекали жителей тихого Дола рассказами о своих приключениях. Да таких приключениях, что даже непоседливый Джайр замирал на одном месте.

По вечерам на постоялом дворе было шумно и многолюдно. Вот и теперь сквозь распахнутые двери на улицу лился свет, жители Дола и чужестранцы сидели в зале за столами, у длинной стойки, шутили и смеялись, попивая местный эль. Рон через плечо улыбнулся Брин и помотал головой. Он не хотел подниматься к себе. Такой славный был день, жалко, если он так быстро закончится.

Через пару минут они подошли к новому жилищу Омсфордов. Каменный дом, побеленный известью, стоял на пригорке среди деревьев. Осталось только подняться по мощеной дорожке, вдоль живой изгороди и сливовых деревьев, к входу, но Брин вдруг застыла на месте.

В окне гостиной горел свет.

– Когда мы выходили утром, никто из вас не оставил зажженную лампу? – тихо спросила она, хотя уже знала ответ.

Джайр и Рон лишь покачали головами.

– Может быть, кто‑то решил навестить вас? – предположил Рон.

Брин странно посмотрела на него.

– Но мы же заперли дверь.

Они молча переглянулись, уже начиная тревожиться. Только Джайру, похоже, все было нипочем.

– Ладно, сейчас посмотрим, кто там пришел, – объявил он и направился к дверям.

Но Рон остановил его, положив руку ему на плечо.

– Подожди, Тигра. Не торопись.

Джайр раздраженно стряхнул его руку, поглядел на свет в окне, потом на Рона.

– А кто, ты думаешь, там сидит – один из этих странников?

– Что ты несешь! – одернула его Брин. – Прекрати!

Джайр ухмыльнулся.

– Но ведь и ты подумала об этом, правда? Черный странник пришел нас похитить!

– И очень любезно с его стороны, что он не забыл зажечь свет, – сухо ответил Рон.

Они вновь нерешительно поглядели на свет в окне.

– Ладно, не торчать же нам здесь всю ночь, – наконец проговорил Рон и вытащил из ножен меч Лиха. – Пойдем посмотрим. Вы оба держитесь за мной. Если что‑то не так, бегите на постоялый двор и приведите людей. – Он нерешительно замолчал. – Впрочем, вряд ли что‑то случится.

Они подошли к самой двери и остановились, прислушиваясь. В доме все было тихо. Брин протянула Рону ключ, и через мгновение они вошли. Тонкий лучик желтого света змеился по полу темной прихожей, ведя в коридор. Поколебавшись, все трое направились в гостиную.

Там никого не было.

– Ну вот, никаких тебе мордов, – бодро заговорил Джайр. – Вообще никого, кроме…

Он так и не смог закончить. Вторая дверь из гостиной вела в темную сейчас столовую, и из этой двери на свет выступила огромная тень. Мужчина, семи футов росту, закутанный в черный плащ. Широкий капюшон был откинут за плечи, так чтобы ясно было видно лицо. Худое лицо в сетке тонких морщин, обветренное и суровое. В черной бороде и длинных волосах резко выделялись седые пряди. Глаза… они как будто притягивали к себе; глубоко посаженные, проницательные глаза, казалось, видели все, даже то, что скрыто от взора.

Рон Лих угрожающе обнажил свой меч, незнакомец в ответ поднял руку.

– Он тебе не понадобится.

Горец заколебался, испытующе глядя в черные глаза загадочного гостя, потом медленно опустил клинок. Брин и Джайр застыли как вкопанные, не в силах не то что бежать, но даже заговорить.

– Вам не надо меня бояться. – Низкий голос, казалось, прогремел по всему дому.

Не то чтобы эти слова придали им уверенности, но незнакомец стоял на месте, не делая никаких попыток приблизиться, и напряжение постепенно спало. Брин быстро взглянула на брата и обнаружила, что тот пристально смотрит на незнакомца, как будто пытаясь что‑то вспомнить. Таинственный гость поглядел на него, затем на Рона, потом на Брин.

– Неужели никто из вас не знает меня? – тихо проговорил он.

Воцарилась странная тишина, и вдруг Джайр кивнул.

– Алланон! – возбужденно воскликнул он. – Ты – Алланон.

 

Глава 2

 

Они уселись за стол в столовой: Брин, Джайр, Рон Лих и незнакомец. Нет, какой незнакомец – Алланон. Целых двадцать лет его не было в Четырех землях. Никто не видел его, никто не слышал о нем. Вил Омсфорд, наверное, был последним, кто говорил с Алланоном. Но рассказы о нем остались. Их знали все. Рассказы о загадочном суровом скитальце, обошедшем все Четыре земли, о философе, хранителе древнего знания и наставнике народов, о последнем из друидов – древних мудрецов, спасших мир от хаоса и разрушения после Великих войн. Именно Алланон семьдесят лет назад повел Ши и Флика Омсфордов и Мениона Лиха на поиски легендарного меча Шаннары, и Ши тогда уничтожил самого Повелителя чародеев. Именно Алланон пришел за Вилом Омсфордом в Сторлок и убедил его сопровождать эльфийскую девушку Амбель Элесседил в ее походе к источнику силы волшебного дерева Элькрис, и тогда демоны, вырвавшиеся из тьмы Запрета в Западные земли, вновь были вынуждены вернуться в свою тюрьму. Все они, и Брин, и Джайр, и Рон Лих, знали рассказы об Алланоне, ставшие уже легендами. И еще они знали, что, когда появляется друид, тут‑то и начинаются неприятности и беспокойства.

– Я прошел долгий путь, чтобы найти тебя, Брин Омсфорд, – заговорил Алланон тихим усталым голосом. – Не думал я, что мне придется идти за тобой.

– И зачем ты меня искал? – спросила Брин.

– Потому что мне нужна твоя песнь.

В полной тишине друид и девушка долго смотрели друг на друга.

– Странно, – вздохнул Алланон. – Я раньше не понимал. Проявление эльфийской магии в детях Вила Омсфорда… Оказалось, что в этом сокрыт глубокий смысл. Поначалу я думал, что это всего лишь неизбежное следствие действия эльфийских камней…

– Так что тебе нужно от Брин? – нахмурившись, перебил его Рон. Все это начинало ему не нравиться.

– И от песни желаний? – добавил Джайр.

Алланон не сводил с Брин пристального взгляда.

– Твоих родителей ведь сейчас нет?

– Нет. И не будет недели две. Они на юге, лечат больных в деревнях.

– Я не могу ждать две недели, даже два дня, – прошептал друид. – Нам надо поговорить немедленно, и ты должна сама решить, что тебе делать дальше. Решить сейчас. Только боюсь: если ты решишь правильно, на этот раз твой отец меня не простит.

И тут Брин поняла, о чем говорит Алланон.

– Мне нужно пойти с тобой? – очень медленно спросила она.

Но он не ответил на этот вопрос.

– Сначала я расскажу тебе кое‑что. Четырем землям снова грозит опасность. Зло возвращается в мир. Ши Омсфорд и твой отец уже сталкивались с ним. И теперь все повторяется. – Алланон оперся руками о стол и наклонился к Брин. – Еще до того как человек появился здесь, на земле, древний мир населяли сказочные существа. И у них была магия, черная и белая. Я думаю, отец тебе говорил об этом. А потом пришел человек, и мир волшебства отступил перед ним. Злых созданий заперли за стеной Запрета, а добрые… они исчезли сами собой, смешались с людьми – все, кроме эльфов. И еще с тех времен сохранилась книга. Книга черной магии, столь могущественная, что даже эльфийские чародеи боялись ее. Ее называли Идальч. Никто не знал, откуда она взялась и кто ее создал. Говорят, она появилась в мире в те времена, когда сама жизнь только лишь зарождалась. Зло не раз обращалось к ее темным тайнам, но в конце концов эльфам удалось завладеть книгой. Слишком велик был соблазн. И все равно лишь немногие маги решились прикоснуться к силе Идальч. И она погубила их. Тогда решено было сжечь книгу. Однако эльфы не успели: Идальч пропала. Потом временами возникали слухи, что кто‑то пользуется ее секретами. – Он внезапно нахмурился. – Ну а затем Великие войны окончательно разрушили древний мир. Почти две тысячи лет после этого человек пребывал в полудиком состоянии, как в самом начале своей истории. Так было, пока друиды не созвали первый Совет в Параноре и не попытались собрать воедино остатки древних учений, чтобы мудрость древнего мира помогла возродиться миру новому. Они отыскали все магические книги, изучили все предания, сохранившиеся с давних времен, и постепенно проникли в некоторые тайны колдовского знания. К несчастью, не все, что осталось, служило добру. Среди магических книг оказалась и Идальч. Ее отыскал Брона, очень умный и честолюбивый друид.

– Повелитель чародеев, – тихо выдохнула Брин.

Алланон кивнул.

– Он стал Повелителем чародеев, когда сила Идальч одолела его и разрушила его дух. Он и еще кое‑кто из друидов заблудились в дебрях черной магии. И потеряли себя. Почти тысячу лет они угрожали самому существованию людей на этой земле. И только Ши Омсфорд, поднявший волшебный меч, его силой уничтожил Брону и его слуг. – На мгновение он замолчал. – Но Идальч вновь пропала. Я сам искал ее среди развалин горы Черепа, уже после того как пало королевство Повелителя чародеев, и не нашел. Я подумал, что это и к лучшему, что она навечно погребена под руинами. Но я ошибся. Оказывается, и среди людей были последователи Повелителя чародеев. Целая секта. Сила меча Шаннары уничтожает лишь призраков, вот почему эти колдуны выжили после гибели своего хозяина и господина. Я не знаю, как это им удалось, но они нашли тайник, где хранилась Идальч, и вновь извлекли ее на свет. Они спрятали ее в Восточных землях, подальше от всех, и вновь принялись копаться в тайнах черной магии. Все это случилось шестьдесят лет назад. Нетрудно догадаться, что с ними стало теперь.

Брин побледнела и подалась вперед.

– Ты хочешь сказать, что все повторяется? Что опять появился Повелитель чародеев и посланники Черепа?

Алланон покачал головой.

– Они все‑таки не друиды, не такие, как Брона и те, кто пошел за ним. Да и времени у них было поменьше. Но магия меняет всякого, кто решится прикоснуться к ее секретам. Разница только в сущности изменений. На этот раз все происходит по‑другому.

Теперь уже Брин мотнула головой.

– Ничего не понимаю.

– По‑другому, – повторил Алланон. – Любая магия, черная ли, белая, как бы подстраивается под того, кто владеет ею, и изменяет его соответственно. В прошлый раз существа, порожденные магической силой, летали…

Он не закончил. Слушатели быстро переглянулись.

– А теперь? – спросил Рон.

Друид прищурил черные глаза.

– Теперь зло просто ходит.

– Призраки‑морды! – выдохнул Джайр.

Алланон кивнул.

– Морды, «черные странники» на языке гномов. Просто иное обличье того же самого зла. Идальч переделала их по‑своему, так же как Брону и его приспешников. Жертвы магии, рабы черной силы, они покинули мир людей и отдались тьме.

– Значит, то, что болтают, не просто слухи, – пробормотал Рон Лих. Он попытался поймать взгляд Брин. – Я не говорил тебе раньше, чтобы не волновать понапрасну. Но еще в Лихе я встретил одного путешественника, и он сказал, что черных странников видели к западу от Серебристой реки. Вот почему, когда Джайр сказал, что хочет выбраться из Дола…

– Морды зашли уже так далеко? – поспешно оборвал его Алланон. Его явно встревожило это известие. – И когда это было, принц Лиха?

Рон с сомнением покачал головой.

– Да пару дней назад, точно не помню. Как раз перед тем, как я отправился в Дол.

– Значит, у нас даже меньше времени, чем я думал. – Морщины на лбу друида, казалось, стали глубже.

– А что им тут надо? – полюбопытствовал Джайр.

Алланон поднял суровое лицо.

– Скорее всего, они ищут меня.

Тишина, словно эхо, отдалась в темном доме. Все молчали, не отрываясь глядя в глаза друиду.

– Слушайте внимательно. Крепость мордов находится далеко, в Восточных землях. Высоко в горах. Они называют эти горы Вороний срез. Саму крепость строили тролли, еще во времена Второй войны рас. Ей дали имя Грань мрака. Горы кольцом окружают долину. В этой долине морды и прячут Идальч. – Он глубоко вздохнул. – Десять дней назад я был там, у самого края долины. Я хотел спуститься, забрать книгу магии из тайника и уничтожить Идальч, источник темной силы мордов. Если не будет книги, иссякнет их сила и угроза жизни народов Четырех земель исчезнет. А угроза… она существует. И сейчас я вам расскажу, что это такое.

После гибели их господина морды не сидели сложа руки. Полгода назад возобновились пограничные войны между карликами и гномами. Они и раньше воевали за леса Анара, поэтому новым стычкам никто поначалу не придал значения. Но теперь в этой войне появилось что‑то новое. Морды явно направляют гномов. После гибели Повелителя чародеев гномы слегка притихли, но черная магия вновь поработила их. На этот раз они покорились мордам. И призраки дали им силу, которую гномам иначе негде было бы взять. Карликов теснят на юг. Но это еще не все. Морды отравили Серебристую реку. Яд уже начал проникать и в землю, которую питают ее воды. Если так пойдет дальше, карликам не выжить, и мы потеряем все Восточные земли. Эльфы и воины Каллахорна уже вышли на помощь карликам, но этого недостаточно, чтобы противостоять магической силе мордов. Только уничтожение Идальч остановит вторжение зла. – Он резко повернулся к Брин. – Вспомни, отец наверняка рассказывал вам то, что он слышал от Ши Омсфорда о походе Повелителя чародеев в Южные земли. Когда зло идет на мир, тьма покрывает все. Черная тень простирается над землей, и там, где она упала, все высыхает и умирает. Ничто не может жить в этой тьме, только злоба. И теперь все начинается снова, Брин, – на этот раз в Анаре.

Алланон отвел взгляд.

– Десять дней назад я стоял у стен Грани мрака, полный решимости отыскать и уничтожить Идальч. Но я ничего не смог сделать. Морды своей черной магией взрастили в долине лес, что стоит на болоте. Мельморд, на древнем магическом языке. Барьер зла. Он поглотит любого, кто решится войти туда, не будучи частью его темной силы.

Понимаете, этот лес живет, он дышит, он мыслит. Ничто не может пройти сквозь него. Ничто и никто. Я пытался, но даже моей силы оказалось недостаточно. Мельморд оттолкнул меня, и морды узнали, что я приходил. Они погнались за мной, но мне удалось ускользнуть. И вот теперь они ищут меня, уже зная…

Внезапно друид замолчал. Брин взглянула на Рона. Тот с каждой секундой выглядел все несчастнее.

– Раз они ищут тебя, они могут прийти и сюда. – Горец тут же воспользовался этой паузой в монологе друида.

– Могут и прийти. Впрочем, они все равно рано или поздно сюда заявятся – не важно, здесь я или нет. Они будут охотиться за каждым, кто угрожает их могуществу. А уж семья Омсфорд им угрожает точно. Вы и сами должны это понимать.

– Из‑за Ши Омсфорда и меча Шаннары? – спросила Брин.

– Не только. Но морды не порождения воображения, как Повелитель чародеев, поэтому меч их ничуть не страшит. Эльфийские камни их пугают больше. Это сильная магия, и с ней им придется считаться, а морды наверняка знают, как Вил Омсфорд ходил на поиски Источника Огненной крови. – Он снова замолчал на мгновение. – Но все же самое страшное для них – заклятие.

– Заклятие? – искренне изумилась Брин. – Но это же просто забава! В нем даже нет силы эльфинитов! Чем оно может грозить этим чудовищам? Что им бояться какой‑то безвредной песни?

– Безвредной? – Глаза Алланона блеснули, и он поспешил опустить веки, будто что‑то скрывая. Его суровое лицо оставалось бесстрастным, но Брин почему‑то не на шутку перепугалась.

– Алланон, зачем ты пришел? – снова спросила она, стараясь унять дрожь в руках.

Друид поднял глаза. На столе перед ним затрещало пламя масляной лампы.

– Чтобы ты пошла со мной в Восточные земли, к крепости мордов. Чтобы ты спела заклятие и прошла через Мельморд. Чтобы ты отыскала Идальч и принесла книгу мне и я уничтожил бы ее.

Все молча уставились на него.

– Но как? – наконец выдавил Джайр.

– Заклятие может разрушить даже черную магию, – ответил ему Алланон. – Оно изменяет природу и действия живых существ. Брин может заставить Мельморд принять ее. Она сможет пройти сквозь лес, словно она и он – одно целое.

Джайр смотрел на Алланона во все глаза.

– И заклятие все это может?

Но Брин лишь покачала головой.

– Песнь желаний – всего лишь игрушка, – упрямо повторила она.

– Правда? Или ты просто не умеешь использовать ее по‑другому? – Друид медленно склонил голову. – Нет, Брин Омсфорд, заклятие – это эльфийская магия, и в нем сила эльфийской магии. Ты еще и сама этого не осознаешь, но это так, поверь мне.

– Какая нам разница, так или нет, Брин все равно никуда не пойдет! – Рон рассердился уже по‑настоящему. – Это же очень опасно, ты не можешь требовать, чтобы она пошла!

Алланон оставался невозмутимым.

– У меня нет выбора, принц Лиха. И когда я просил Ши Омсфорда пойти со мной на поиски меча Шаннары, а Вила – к Источнику Огненной крови, у меня тоже не было выбора. Только в Омсфордах течет кровь Джерла Шаннары. Только у них сохранилась эльфийская магия. Я, как и ты, предпочел бы, чтоб все было иначе. Но ночь остается ночью, как бы нам ни хотелось, чтобы она стала днем. Заклятием владеет только Брин, и пришло время применить его всерьез.

– Брин, послушай меня. – Рон повернулся к девушке. – Я не хотел тебе рассказывать. Знаешь, что говорят об этих мордах, что они делают с людьми? Вырванные языки и глаза, какая‑то странная сила, которая опустошает сознание, высасывает жизнь, волшебный огонь, сжигающий до самых костей. Я и сам раньше думал, что все это полный бред, страшилки для детей, но теперь… после разговора с друидом… Тебе нельзя идти с ним. Нельзя.

– Да, это не просто слухи, – тихо проговорил Алланон. – И все это действительно очень опасно. Ты даже можешь погибнуть. – Он помедлил. – Но что нас ждет, если ты не пойдешь? А ты сама? Будешь прятаться здесь и надеяться, что морды про тебя забудут? Или ты думаешь, карлики вас защитят? А что потом, когда их всех уничтожат? Морды не останутся в Восточных землях. Как и Повелитель чародеев, они пойдут дальше. Сюда. Зло затопит всю землю, и вскоре уже не останется никого, кто смог бы его остановить.

Джайр схватил сестру за руку.

– Брин, если ты решишься идти, мы пойдем вместе…

– Ну уж нет! – раздраженно оборвала его Брин. – В любом случае ты остаешься здесь!

– Мы все остаемся здесь. – Рон решительно смотрел в лицо друида. – Никто никуда не пойдет – никто. Придется тебе поискать другой способ добраться до Идальч.

Алланон покачал головой.

– Я не могу, принц Лиха. Нет другого способа. Только этот.

Все долго молчали. Брин сжалась на своем стуле, смущенная и испуганная. Она чувствовала себя так, словно попалась в ловушку. После слов друида она должна была принять решение, чего бы это ни стоило. И она почему‑то уже не могла выбраться из этих сетей. Его слова боролись в сознании Брин с ее собственными мыслями, и одна мысль приходила чаще других. Брин повторяла про себя снова и снова: песнь желаний – всего лишь забава. Магия, да, – но все‑таки это просто забава! Совершенно безобидная! И уж никак не оружие против злой силы, перед которой отступил сам Алланон! Отец всегда опасался магии. Да что там – боялся ее. И детям своим говорил, что не стоит играть с волшебством. Да и сама Брин давно собиралась серьезно поговорить с Джайром и постараться убедить брата перестать развлекаться с песнью желаний…

– Алланон, – напряженно проговорила она, – я ведь никогда всерьез не использовала заклятие, разве лишь для того, чтобы изменить цвет листьев или заставить распуститься цветы. Это же такая малость. И даже этого я не делала уже много месяцев. А ты хочешь, чтобы я заколдовала чудовищный лес, охраняющий Идальч. Да я не сумею.

Алланон на мгновение заколебался.

– Я научу тебя.

Она медленно кивнула.

– Папе не нравится, когда мы прибегаем к магии. Он нам всегда советовал не доверяться ей, потому что однажды он вызвал магическую силу и она изменила всю его жизнь. Если бы он был сейчас здесь, то дал бы мне совет никуда не ходить с тобой, Алланон. Совершенно как Рон. Да какой там совет, он бы просто запретил мне идти, вот и все.

На суровом лице друида появилось какое‑то усталое выражение.

– Я знаю, девочка.

– Когда папа вернулся из Западных земель, он спрятал эльфийские камни подальше и поклялся никогда больше не прикасаться к ним, – продолжала Брин, стараясь преодолеть смущение и не сбиться с мысли. – Он говорил, что еще тогда понял: эльфийская магия что‑то в нем изменила, хотя он и не знал в точности, что и как.

– И это я тоже знаю.

– И все‑таки просишь меня пойти с тобой?

– Да.

– Даже не посоветовавшись с папой? Не дождавшись его? Ничего не объяснив?

Ей показалось, что друид рассердился.

– Сейчас тебе все станет ясно, Брин Омсфорд. Твой отец никогда не одобрит того, что я прошу тебя сделать. Это вообще выходит за рамки допустимого, ведь я прошу у тебя, чтобы ты пошла со мной, рискуя всем. Даже жизнью. И лишь потому, что я сказал: так нужно. Я прошу тебя доверять мне. Я прошу тебя сделать все это и ничего не обещаю взамен. Ничего. – Алланон приподнялся со стула и наклонился вперед, его лицо стало вдруг мрачным и даже зловещим. – Но я скажу тебе одну вещь: если ты подумаешь обо всем как следует, ты и сама увидишь, что тебе нужно отправиться со мной!

Даже Рон на этот раз не решился возразить ему. На мгновение друид застыл, опираясь на стол, – черный плащ распахнулся подобно черному крылу, – потом медленно сел на место. Он снова выглядел усталым, невыразимое отчаяние появилось во взгляде. Это было так не похоже на Алланона, не таким описывал его Вил Омсфорд. Брин даже слегка испугалась.

– Хорошо, я подумаю, – почти шепотом проговорила она. – Но дай мне хотя бы одну ночь. Я должна разобраться… в своих чувствах.

Алланон как будто заколебался, но потом кивнул.

– Утром мы снова поговорим об этом. Подумай как следует, Брин Омсфорд.

Он собрался было встать, но Джайр вдруг подлетел к нему. Лицо юноши просто пылало от возмущения.

– А как же я? О моих чувствах хоть кто‑нибудь подумал? Если Брин пойдет, то и я пойду тоже! Я не намерен сидеть здесь…

– Джайр, ты что!.. – попыталась протестовать Брин, но, заметив взгляд Алланона, тут же умолкла.

Друид встал и, обойдя стол, приблизился к юноше.

– А ты смелый, – сказал он и положил широкую ладонь на плечо долинца. – Но на этот раз твоя магия мне не нужна. Твоя магия – лишь иллюзия. Мы должны пройти через Мельморд, а там иллюзия бесполезна.

– Но может быть, ты ошибаешься, – стоял на своем Джайр. – Мне бы так хотелось помочь тебе.

Алланон кивнул.

– Что ж, и поможешь. Пока нас с Брин не будет, ты должен позаботиться о безопасности ваших родителей. Ты должен сделать все, чтобы морды не нашли их раньше, чем я уничтожу Идальч. И если темные твари заявятся в Дол, ты применишь заклятие против них. Сделаешь?

Брин даже не обратила внимания на то, что Алланон говорит так, будто бы все уже решено: они с друидом идут в Восточные земли, а Джайр остается здесь да еще в случае чего должен использовать свою магию как оружие. А если и обратила, то спорить не стала.

– Если нужно, то сделаю, – с некоторой неохотой ответил Джайр. – Но лучше бы мне пойти с вами.

Алланон убрал руку с его плеча.

– Как‑нибудь в другой раз, Джайр.

– Тогда, может быть, и мне как‑нибудь в другой раз? – многозначительно заметила Брин. – Я еще ничего не решила, друид.

– Для тебя, Брин, другого раза уже не будет. Твое время – сейчас. Тебе нужно пойти со мной. И к утру ты сама все поймешь.

Кивнув всем на прощание, Алланон направился к выходу, по пути поплотнее запахивая свой черный плащ.

– Ты куда, Алланон? – окликнула его Брин.

– Я буду здесь рядом, – ответил он, не останавливаясь. Через мгновение его уже не было. Брин, Джайр и Рон Лих еще долго смотрели на закрывшуюся дверь.

Первым заговорил Рон:

– Ну и что теперь?

Брин как‑то странно посмотрела на него.

– А теперь все пойдем спать. – Она поднялась из‑за стола.

– Спать?! – ошарашенно переспросил горец. – И после всего этого ты еще сможешь спать? – Он указал рукой на дверь, за которой скрылся друид.

Брин откинула за спину длинные волосы и грустно улыбнулась.

– А что мне еще остается делать, Рон? Я устала. Я ничего не понимаю. И мне страшно. Я хочу отдохнуть.

Она подошла к горцу и ласково чмокнула его в лоб.

– Оставайся сегодня у нас. – Потом она обняла Джайра и тоже поцеловала его. – Живо спать, оба!

Брин быстро прошла в спальню и плотно закрыла за собой дверь.

 

Она спала беспокойно и видела тревожные сны: подсознательные страхи приняли форму и облик и явились ей как призраки из тьмы. Они гнались за нею, пытаясь схватить… Вздрогнув, Брин проснулась. Подушка намокла от пота. Дрожа, Брин встала с постели, наспех оделась и бесшумно прокралась по темному дому в столовую. Там она зажгла лампу – фитилек затеплился еле‑еле, – уселась за стол и молча уставилась в полумрак.

Чувство беспомощности захлестнуло Брин. Что же делать? Она помнила все, что рассказывали ей отец и прадедушка Ши Омсфорд, когда она была совсем маленькой, – о том, как Повелитель чародеев вышел из Северных земель, как его войско едва не захватило Каллахорн, как тьма покрыла землю… Там, где прошел Повелитель чародеев, свет умирал. И вот теперь все начинается снова: пограничные войны гномов и карликов возобновились. Серебристая река отравлена, над Восточными землями сгущается тьма. Все так же, как семьдесят лет назад. Но и теперь, как тогда, существует способ остановить зло, не дать мраку поглотить мир. И, как тогда, это должен сделать один из Омсфордов.

Брин знобило. Она плотнее закуталась в плащ. «Кажется» – вот верное слово, ключ ко всему, что касается Алланона. Интересно, так ли все это на самом деле, как кажется? Что правда, а что полуправда? Так всегда с Алланоном. У него есть могучая сила и знание, но он никогда не открывает всего до конца. Он говорит только то, что, как он считает, должен сказать, и ни слова больше. Он просто использует людей в своих целях, и цели эти часто тщательно скрываются. Если идешь с Алланоном, готовься к тому, что пойдешь в темноте. Пути друида скрыты во мраке.

Но пути мордов еще темнее, если они действительно иной облик зла, разрушенного некогда мечом Шаннары. Что ж, тьма против тьмы. Брин должна об этом подумать. Да, Алланон частенько бывал неискренним с Омсфордами, но он все‑таки друг, не враг. Все, что он делал, он делал, чтобы защитить Четыре земли. Он никому не хотел вреда. Сколько раз он предупреждал об опасности – и всегда был прав. Значит, и на этот раз опасность существует.

Но хватит ли магической силы песни желаний, чтобы пройти сквозь барьер темных чар? Брин не верила в это. Что такое заклятие, как не следствие – непредвиденное и неизбежное – действия магии эльфов на человека? В нем нет силы эльфийских камней. Оно не может быть ни оружием, ни защитой. И все‑таки Алланон утверждает, что только песнь желаний проведет их через магический барьер зла, перед которым оказалось бессильно даже могущество друида.

Брин вздрогнула, звук шагов у двери столовой испугал ее. Из полумрака выступил Рон Лих, обошел стол и уселся напротив Брин.

– Мне тоже не спится, – пробормотал он, щурясь от света масляной лампы. – Ну, так что ты решила?

Девушка покачала головой.

– Пока ничего. Я правда не знаю. Я все спрашиваю себя: а что бы стал делать папа?

– Это и так ясно. Он бы тебе сказал: даже не думай об этом. Это слишком опасно. И еще он сказал бы, как говорил не раз, что Алланону нельзя доверять.

Брин откинула волосы за спину и печально улыбнулась.

– Ты меня не слушаешь, Рон. Я сказала: мне интересно, что бы стал делать папа, а не то, что он посоветовал бы делать мне. Это не одно и то же. Если бы пойти попросили его, что он стал бы делать? Пошел бы, как тогда, из Сторлока, только зная уже, что Алланону нельзя до конца доверять, зная, что друид от него многое скрывает, но зная и то, что, кроме него, никто больше не сможет помочь?

Горец беспокойно заерзал на стуле.

– Но, Брин, ведь заклятие… ну, это не то что эльфийские камни. Ты же сама сказала, что это всего лишь баловство.

– Да, я понимаю. Вот почему все так сложно. И еще одно: ты представляешь, что будет с папой при одной только мысли, что я воспользуюсь своим даром как оружием? – На мгновение она замолчала. – Странная штука эта эльфийская магия. Иногда ее силу сразу не различишь. До поры ее сила скрыта. Так было с мечом Шаннары. Ши Омсфорд тоже не понимал, что может меч против мощи Повелителя чародеев. До самого конца он не знал. И только потом, когда ничего другого не осталось… он поверил…

Рон резко выпрямился.

– Я уже говорил, но повторю: все это слишком опасно. Даже Алланон не смог одолеть мордов, он же сам признался. Другое дело, если воспользоваться эльфинитами. По крайней мере, мы знаем, что в них достаточно силы, чтобы уничтожить этих чудовищ. А заклятие… Предположим, перед тобой морд, ну и что? Ты станешь петь ему, как пела старому клену?

– Только не смейся надо мной, Рон. – Брин сузила глаза.

Рон быстро мотнул головой.

– И вовсе я над тобой не смеюсь. Наоборот, я за тебя переживаю. Может быть, даже слишком. Но я действительно думаю, что песнь желаний вряд ли сможет служить защитой против этих мордов.

Брин глядела в сторону, в ночь за окном, на колышущиеся тени, на деревья, дрожащие под ветром.

– И я тоже так думаю, – прошептала она.

Они еще долго сидели молча, каждый думал о чем‑то своем. Перед мысленным взором Брин стояло суровое усталое лицо Алланона как неотступный призрак, голос совести. «Ты должна пойти. К утру ты поймешь все сама». Слова слышались ясно, как наяву. Друид повторял их снова и снова. Но почему? Что ей поможет понять? Размышления породили лишь еще большую нерешительность. Брин честно пыталась взвесить все за и против, но никак не могла решиться, идти все‑таки или нет.

– А ты бы пошел? – внезапно спросила она Рона. – Если бы ты владел заклятием?

– Ни в коем случае, – быстро ответил он. Может быть, слишком быстро и слишком резко.

«Ты сказал мне неправду, Рон, – подумала Брин. – Это из‑за меня. Ты не хочешь, чтобы я пошла, и поэтому солгал. Но если б ты был сейчас на моем месте, ты бы тоже терзался сомнениями. Как я».

– Что здесь такое? – донесся из темноты сонный голос.

Они разом повернулись: щурясь на свет, в дверях стоял Джайр. Он подошел поближе и встал у стола, тревожно вглядываясь в лица сидящих.

– Просто сидим и говорим, – сказала ему Брин.

– О чем? Идти ли за волшебной книгой?

– Да. Иди спать.

– А ты идешь? То есть за книгой?

– Еще не знаю.

– Никуда она не пойдет. Если у нее есть хоть пара извилин, то она не пойдет. – Похоже, Рон уже рассердился. – Это слишком опасное путешествие. Скажи ей, Тигра. У тебя только одна сестра, и тебе ведь не хочется, чтобы она попала в лапы черных странников.

Брин с яростью поглядела на горца.

– Джайра это совсем не касается, и перестань его пугать.

– Его? Да кто его пугает? – Рон даже покраснел. – Это тебя я пытаюсь сейчас напугать, черт тебя побери!

– А я все равно не боюсь этих черных странников, – уверенно заявил Джайр.

– Еще забоишься! – рассердилась Брин.

Джайр пожал плечами и зевнул.

– Может, все‑таки дождемся папу? Или как‑нибудь свяжемся с ним? Пошлем записку или еще что‑нибудь придумаем.

– А что, неплохая мысль, – поддержал его Рон. – Сначала нужно поговорить с Вилом и Эретрией.

Брин вздохнула.

– Но вы же слышали, что сказал Алланон. На это нет времени.

Горец скрестил руки на груди.

– Найдет время, если ему нужно. Брин, у твоего отца может быть свое мнение на этот счет. И у него есть опыт: он уже имел дело с эльфийской магией.

– И еще, Брин, у него же есть эльфиниты! – Джайр широко раскрыл глаза. – Он же может пойти с тобой. И защищать тебя силой эльфийских камней, как тогда Амбель!

Вот оно. Эти несколько слов все прояснили для Брин. Она поняла. Алланон был прав. Она должна пойти с ним. И теперь уже стало ясно почему. Отец действительно отправился бы с ней. Достал бы из тайника эльфийские камни и пошел, чтобы защитить свою дочь. Но как раз этого она не могла допустить. Папе пришлось бы нарушить клятву и вновь обратиться к силе камней. А вдруг он вообще запретил бы ей идти и отправился с Алланоном вместо нее? Нет.

– Иди спать, Джайр, – вдруг резко сказала Брин.

– Но я как раз…

– Иди. Пожалуйста. Утром мы обо всем поговорим.

Джайр колебался.

– А ты?

– Я сейчас тоже лягу, правда. Я просто хочу посидеть здесь немножко. Одна.

Джайр с подозрением поглядел на нее, но все же кивнул:

– Хорошо. Спокойной ночи. – Он повернулся и шагнул в темноту. – Только ты тоже поспи.

Брин поймала взгляд Рона. Они знали друг друга давно, с самого раннего детства, и были такие мгновения, когда понимали друг друга без слов. И вот сейчас тоже.

Горец медленно поднялся, его лицо оставалось на удивление спокойным.

– Ну что ж, Брин. Я понимаю, да. Но я иду с тобой. И буду с тобой до самого конца. Понимаешь?

Она только кивнула. Рон молча вышел, оставив ее одну.

Время шло. Брин сидела в полутемной столовой и в который раз передумывала все заново, тщательно взвешивая все за и против. Нет, нельзя, чтобы из‑за нее отец нарушил клятву. Ведь он дал зарок никогда больше не обращаться к эльфийской магии. Никогда.

Брин встала, задула пламя в лампе и тихонько скользнула в прихожую. Стараясь не шуметь, она отперла замок, открыла входную дверь и вышла в ночь. Ветерок, напоенный осенними ароматами, приятно холодил лицо. Брин постояла мгновение на крыльце, глядя в сумрак, потом обошла дом и направилась в сад. Ночь была полна звуков сумеречной невидимой жизни. В дальнем конце сада рос древний дуб. Брин остановилась под его ветвями и выжидающе огляделась.

Буквально через мгновение из сумрака возник Алланон. Брин почему‑то знала, что он должен прийти сюда. Черный, как ночь вокруг, друид бесшумно вышел из тени деревьев и встал рядом с ней.

– Я все решила, – прошептала Брин чуть слышно, но голос ее был тверд. – Я иду с тобой.

 

Глава 3

 

Утро наступило быстро. Бледно‑серебряный свет просочился сквозь туман предрассветного леса и отогнал тени на запад. В доме Омсфордов проснулись рано, с первыми лучами солнца. А еще через час все в доме стояло вверх дном: Брин собиралась в путь. Рон поспешил в гостиницу оседлать лошадей, собрать провизию и оружие. Брин и Джайр упаковывали теплую одежду и необходимые вещи. В суете сборов они почти не разговаривали. Да и говорить особенно было не о чем. И не хотелось к тому же.

Особенно упорно молчал Джайр. Он был явно не в настроении. Еще бы, Брин и Рон отправляются с Алланоном, а он, как маленький мальчик, остается дома. Сегодня утром, когда все собрались в столовой, Джайр был неприятно удивлен. Похоже, он один не знал о решении Брин идти с Алланоном. Джайр попытался было убедить сестру и Рона взять его с собой, но услышал лишь твердое «нет». Еще раньше, когда горец заявил Алланону, что он тоже идет – ведь Брин нужен кто‑то, на кого она может положиться, кому может довериться, – друид явно этому не обрадовался. И согласился лишь после того, как Брин сказала, что ей будет спокойнее, если Рон пойдет с ней. Тут‑то Джайр и высказался, что, пойди он с ними, Брин будет в два раза спокойнее. И получил однозначный ответ. Слишком опасно, сказала Брин. Слишком долгий поход и рискованный, добавил Рон. К тому же ты нужен здесь, напомнил ему Алланон.

Ты позаботишься о родителях. И в случае чего воспользуешься своей песнью желаний, чтобы защитить их.

После этого Алланон куда‑то ушел, и у Джайра больше не было возможности постараться переубедить его. Рона же уговаривать бесполезно, он не станет перечить Брин – для него на ней свет клином сошелся. Да и сама Брин все уже решила. А уж если она решила, будет стоять на своем. Так что ничего не поделаешь. Сестра никогда его не понимала. Джайру даже не раз казалось, что и себя она не всегда понимает. И вот теперь в гордом молчании он помогал Брин складывать вещи. Они остались одни: Алланон куда‑то запропастился, Рон ушел в гостиницу. В конце концов Джайр заговорил:

– Брин! – Они оба сидели на полу в гостиной и запихивали одеяла в клеенчатый мешок. – Брин, я знаю, где папа прячет эльфийские камни.

Она подняла глаза.

– Я так и думала.

– Ну, он сделал из этого секрет…

– А ты не любишь секреты? Ты их брал?

– Только чтоб посмотреть, – признался он и подался вперед. – Брин, наверное, тебе стоит взять их с собой.

– Зачем? – В голосе девушки появились сердитые нотки.

– Для защиты.

– Для защиты? Ты же прекрасно знаешь, что они подчиняются только папе.

– Ну, быть может…

– И ты знаешь его отношение к эльфинитам. Он и так не обрадуется, когда узнает, зачем я ушла, а уж если я прихвачу с собой эльфийские камни… По‑моему, ты не подумал как следует, Джайр.

И тут Джайр по‑настоящему рассердился.

– А по‑моему, это ты как следует не подумала. Мы ведь оба знаем, как это опасно. Тебе понадобится помощь. Любая помощь. А эльфиниты обладают чудовищной силой. Тебе надо лишь разобраться, как они действуют. У тебя получится, я уверен.

– Только законный хранитель, и больше никто…

– … может вызвать силу камней? – Джайр вплотную приблизился к сестре. – А вдруг для нас с тобой все по‑другому, Брин? Ведь в нас уже есть эльфийская магическая сила. У нас есть заклятие. Быть может, и камни нам подчинятся!

Напряженная тишина длилась почти минуту.

– Нет, – наконец заговорила Брин. – Нет, мы обещали папе не трогать камни…

– Да? Но мы еще обещали не обращаться к эльфийской магии вообще. А мы все равно это делаем, Брин, даже ты, пусть изредка. И потом, ведь Алланон пришел за тобой именно из‑за твоего дара. Там, у крепости мордов, тебе придется им воспользоваться. Разве нет? Так какая же разница между заклятием и эльфинитами? Магия эльфов и есть магия эльфов!

Брин молча смотрела на брата, как‑то отрешенно, будто издалека. Потом опустила голову и занялась одеялами.

– Это не важно. Я все равно не возьму эльфиниты. Давай помоги мне: завяжи вот здесь.

Вот так, и бесполезно что‑либо доказывать. Брин убедить невозможно: если она решила, то все. Джайр остается дома. Она не берет эльфийские камни. Джайр просто не мог понять, как так можно. Будь он на ее месте, он бы первым делом забрал эльфиниты. Он бы сумел разобраться в том, как они действуют. Ведь это – единственное оружие против темной силы. Но Брин… Она согласилась использовать магическую силу песни желаний и отказалась от силы эльфинитов. Она даже не видела в этом никакого противоречия.

Все утро Джайр напряженно обдумывал непонятное поведение сестры, стараясь найти в нем хоть какой‑то смысл. Смысла не было. Зато время шло очень быстро. Рон вернулся с конями. Припасы он упаковал в седельные сумки. Все трое наспех позавтракали на открытом воздухе, расположившись в прохладной тени деревьев. Потом появился Алланон. С терпением Владычицы Смерти он ждал, пока они закончат есть, такой же темный и мрачный в полуденном свете, как и в сумраке ночи. И вдруг оказалось, что времени уже не осталось. Рон крепко пожал руку Джайра, грубовато похлопал его по спине и вытянул твердое обещание, что тот позаботится о родителях, когда они вернутся. Брин в свою очередь обняла брата и крепко прижала его к себе.

– До свидания, Джайр, – прошептала она. – И помни, я люблю тебя.

– И я тебя, – выдавил он и обнял сестру.

Через мгновение маленький отряд уже был в седлах и заворачивал коней на дорогу. Последний раз Рон и Брин вскинули руки в жесте прощания, и Джайр помахал в ответ. Он смотрел им вслед, пока они не пропали из виду, и только тогда смахнул с ресниц непрошеные слезы.

 

А днем он перебрался на постоялый двор. Если морды или их союзники‑гномы уже ищут Алланона в краях западнее Серебристой реки, очень скоро они могут прийти и в Тенистый Дол. И куда они направятся первым делом? Конечно, в дом Омсфордов. Но не только поэтому Джайр решил пока пожить на постоялом дворе. Ведь там гораздо интереснее, чем дома: именно там останавливались путешественники из далеких краев, и у каждого было что рассказать жителям тихого Дола. Гораздо лучше, потягивая эль, слушать чудные рассказы странников, чем умирать от скуки в пустом доме.

Итак, Джайр собрал кое‑какие вещи и зашагал к постоялому двору. Он все еще сердился, что его не взяли в поход в Восточные земли, но теплые лучи солнца слегка растопили его досаду. И в самом деле, кому‑то ведь надо остаться хотя бы для того, чтобы объяснить родителям, куда делась Брин. А это будет нелегко. Джайр представил себе лицо отца, когда тот обо всем узнает, и уныло покачал головой. Отец так просто не успокоится. Скорее всего, он отправится следом за Брин и, может быть, даже возьмет с собой эльфийские камни.

Выражение непреклонной решимости появилось на лице юноши. Если все так и случится, он тоже пойдет. На этот раз его ничто не удержит.

Джайр шел, пиная на ходу опавшие листья, они разлетались разноцветным дождем. Конечно, отец будет против. И мама. Но у него еще есть две недели. За это время Джайр обязательно придумает, как их убедить.

Он пошел медленнее, всесторонне обдумывая эту соблазнительную идею. Но вскоре выбросил ее из головы. Нет, он не отпустит отца. Он расскажет родителям обо всем, что случилось, а потом они все вместе отправятся в Лих, где Джайр оставит их под защитой отца Рона, а уж там видно будет. Да, именно так он и сделает. Конечно, Вил Омсфорд может и не одобрить этот план. Джайр был настоящим сыном своего отца и хорошо понимал, что у того на любой случай есть собственное мнение.

Юноша улыбнулся и зашагал быстрее. Что ж, над этим стоит подумать.

Близился вечер. Джайр Омсфорд поужинал в кухне вместе с семьей, которая распоряжалась теперь на постоялом дворе вместо его родителей, и пообещал помочь им завтра по хозяйству, после чего направился в обеденный зал послушать рассказы путников, забредших в Дол. Сегодня особенно часто поминали черных странников, призраков‑мордов, которых никто не видел, но все знали об их существовании, – злобные твари выжигали жизнь одним только взглядом.

«Из темных глубин земли пришли они, прямо из ада, – хриплым шепотом повторяли собравшиеся и согласно кивали. – Лучше их обходить стороной. Да хранит нас судьба от подобных тварей».

От всех этих разговоров Джайру даже стало слегка не по себе.

Он засиделся за полночь, а потом пошел в свою комнату. Спал Джайр крепко, без сновидений, и, проснувшись утром, занялся делами. Он уже почти успокоился и больше не переживал, что ему пришлось остаться здесь. В конце концов, ему тоже поручено важное дело. Если мордам действительно известно о силе эльфийских камней, рано или поздно призраки придут за хранителем, и Вилу Омсфорду будет грозить опасность, возможно, не меньшая, чем Брин. И именно Джайру поручено проследить, чтобы с отцом не случилось ничего плохого.

К полудню он уже покончил со всеми делами, управляющий поблагодарил юношу и настоял, чтобы тот отдохнул. Джайр забрался подальше в лес и принялся испытывать возможности песни желаний, наслаждаясь своей властью над заклятием. При этом он снова и снова думал, почему же отец так противится тому, чтобы Джайр пользовался эльфийской магией. Папа просто ничего не понимает. Ведь магия – это часть его, Джайра, как руки, например, или ноги. Вполне естественно, что человек пользуется руками и ногами, а для него было так же естественно пользоваться волшебной песнью. Как он мог делать вид, что ее нет, когда вот она, здесь, в нем?! Оба, и папа и мама, твердили, что магия очень опасная вещь. Да и Брин – тоже, хотя и не так убежденно, ведь она тоже частенько обращалась к заклятию. Джайру казалось, что родители так наседают на него лишь потому, что он моложе, чем Брин, а о младших всегда беспокоятся больше. Лично ему еще не пришлось убедиться, что в его магическом даре есть что‑то опасное; и пока этого не случится, он не намерен отказываться от песни желаний.

Вот уже потускнел солнечный свет, первые вечерние тени прокрались в лес. Джайр решил, что пора возвращаться. Он направился на постоялый двор, но по пути ему пришло в голову, что стоит, пожалуй, посмотреть, как там дома, все ли спокойно. Просто так, на всякий случай. Конечно, Джайр запер дверь, но лишний раз проверить не помешает. Его ведь оставили охранять и дом тоже.

Однако, подумав еще пару минут, Джайр решил, что это не к спеху. Сначала он пообедает. Он зверски проголодался. Как всегда после игры с магией.

Юноша шагал по лесной тропе, вдыхая запахи осеннего дня, и думал о следопытах. Он всегда восхищался ими. Следопыты не просто опытные охотники, а особая порода людей. Еще бы! Достаточно следопыту просто поглядеть по сторонам, и он уже знает, что и как в этом краю, и никому от него не скрыться, ни единому существу. Дикие дебри лесов и просторы степей – вот их истинный дом. Их не удержишь на одном месте. Как правило, они замкнуты, неразговорчивы и предпочитают компанию таких же следопытов. Несколько лет назад (Джайр хорошо это помнил) какой‑то путешественник привел одного следопыта к ним на постоялый двор. Старик подвернул ногу и не мог идти сам. Он оставался у них почти неделю, ждал, пока ноге не станет получше. Джайр и так и эдак подбирался к нему, но старый следопыт поначалу не желал иметь с ним никакого дела – как, впрочем, и со всеми остальными, – но потом мальчик показал ему кое‑что из своей магии, так, самую малость. Старик заинтересовался и понемногу разговорился. А уж ему было о чем рассказать…

Джайр улыбнулся, припомнив рассказы старого следопыта, и сам не заметил, как свернул на дорожку, которая вела к боковой двери постоялого двора. И тут он увидел гнома.

Поначалу Джайр решил, что ему показалось. Юноша застыл как вкопанный, держась за ручку двери, и ошеломленно уставился на приземистую фигурку, скрючившуюся у забора конюшни. Гном повернул к нему сморщенное желтое личико, и на мгновение взгляды их встретились. Джайр едва не вздрогнул. Нет, не почудилось: самый что ни на есть настоящий гном.

Долинец поспешно рванул на себя дверь и влетел внутрь. Прислонившись спиной к закрытой двери, долинец попытался успокоиться. Гном! Что делать гному в Тенистом Доле? Быть может, он обычный путник, забрел мимоходом? Но обычно гномы не ходят через Дол – если уж на то пошло, они вообще крайне редко покидают знакомые леса Восточных земель. Уже много лет в Тенистом Доле не было ни единого. И вот пожалуйста: гном. И может быть, не один.

Джайр оторвался от двери и пробрался по длинному коридору к окну, выходящему как раз на дорогу. Очень осторожно, едва приподнявшись над подоконником, он выглянул на улицу и осмотрелся. Гном стоял на том же месте и по‑прежнему смотрел на дом. Похоже, он был один. По крайней мере, Джайр никого больше не заметил.

Долинец вновь прислонился к стене. Что же ему теперь делать? Алланон ведь предупреждал, что призраки‑морды ищут его. Может, и гном здесь не случайно? Или все же случайно? Что, если это просто совпадение? Джайр с трудом перевел дыхание. Да только как узнать? Он должен знать наверняка.

Юноша глубоко вздохнул. Главное – спокойствие. Без паники. Один гном серьезной опасности не представляет. Из кухни донесся запах жарящегося мяса, и Джайр вспомнил, что он чертовски проголодался. Еще мгновение он колебался, потом направился на кухню. Подумать можно и за едой. Хорошие мысли приходят за добрым обедом. Да, кивнул себе Джайр. Вот Рон знал бы, что делать. Ну что ж, подумаем, как поступил бы Рон, и поступим так же.

Жаркое удалось на славу, да и Джайр буквально умирал от голода, однако никак не мог сосредоточиться на еде. Ведь гном все стоит там, на улице, наблюдает и явно чего‑то ждет. И только тут Джайр вспомнил: эльфийские камни! В пустом, неохраняемом доме! Если гнома послали черные странники, он мог прийти не только за Алланоном или Омсфордами, но и за эльфинитами. А вдруг он все‑таки не один и другие уже рыщут в доме?..

Джайр отодвинул тарелку, залпом допил эль и бросился в коридор к окну. С теми же предосторожностями он выглянул наружу. Гнома не было.

Сердце бешено застучало. И что теперь? Джайр рванулся к входной двери. Нужно как можно скорее попасть домой. Убедиться, что эльфиниты на месте, и потом… На мгновение юноша даже приостановился. Он не знал, что потом. Там видно будет. Сейчас самое важное – проверить, не пытался ли кто‑нибудь пробраться к ним в дом.

На этот раз Джайр решил выйти через черный ход, а не так, как входил, – через боковую дверь. Это на случай, если гном действительно искал его. Но даже если и нет, он мог что‑то заподозрить, ведь долинец явно выказал свой интерес к его персоне. Джайр ругал себя, не надо было останавливаться и глазеть. Но теперь уже ничего не исправишь.

На мгновение юноша застыл перед выходом, прислушиваясь и упрекая себя за глупость, потом тихонько открыл дверь и вышел наружу. Здесь сразу же начинался лес. Вечерние тени, протянувшиеся от деревьев, прохладными пятнами лежали на земле, на стенах и крыше гостиницы. Небо над головой уже темнело. Джайр быстро огляделся и шагнул под деревья. Сейчас лучше идти через лес и не показываться на улице, пока все не выяснится…

– Решил прогуляться, а, мальчик?

Джайр застыл на месте. Из тени деревьев ему навстречу выступил гном. Его губы кривились в зловещей ухмылке. Он явно поджидал долинца.

– Да, я тебя знаю, мальчик. Сразу тебя узнал. С первого взгляда. Серединка на половинку: эльф и человек – таких немного. – Он остановился в полудюжине шагов от Джайра, упершись руками в бока. Улыбка как будто застыла на грубом лице. Коренастый гном в кожаном костюме охотника; носки ботинок обиты железом, железные браслеты на запястьях, ножи и короткий меч на широком поясе. – Маленький Омсфорд? Малыш Джайр?

Долинца обидело слово «малыш».

– Держись‑ка подальше, – предупредил Джайр. Теперь он испугался по‑настоящему и изо всех сил старался, чтобы голос его звучал твердо.

– Подальше? От тебя? – Гном хохотнул. – А иначе – что? Ты меня собьешь с ног? Или, может, отнимешь оружие? Ты у нас смелый.

Он снова расхохотался, гортанно и хрипло. Только сейчас долинец сообразил, что гном говорит с ним на языке южан, а не на своем корявом наречии. Вообще гномы редко говорят на чужом языке; это угрюмый, замкнутый народ, которому всегда было мало дела до других земель. Этот же гном довольно неплохо знал язык Юга. Чтобы так хорошо говорить, нужно прожить в чужом краю достаточно долго.

– Так, мальчик, – прервал гном размышления долинца, – не будем ссориться, ладно? Я ищу друида. Ты мне только скажи, где он – здесь или где‑то еще, и я с миром уйду.

Джайр смутился.

– Друида? Не знаю я никаких друидов. Не понимаю, о чем ты…

Гном вздохнул и покачал головой.

– Вздумал меня обхитрить? Тебе же хуже, приятель. Раз по‑хорошему ты не хочешь, придется заставить.

Он пошел на Джайра, выставил руки вперед. Юноша инстинктивно подался в сторону, уворачиваясь, а потом запел песнь желаний. Только мгновение он колебался – ведь ему раньше не приходилось использовать магию против другого человека или вот, например, гнома, – но неуверенность тут же прошла, и Джайр запел. Это было скорее какое‑то приглушенное шипение, и тут же клубок змей обвился вокруг протянутых рук гнома. Тот взвыл и с омерзением затряс руками, пытаясь смахнуть извивающихся змей. Джайр быстро огляделся, подхватил с земли внушительных размеров корягу и со всей силы ударил гнома по голове. Гном тихо хрюкнул и повалился на землю, где и остался лежать совершенно неподвижно.

Джайр отшвырнул корягу. Руки тряслись. Неужели он убил его? Долинец опустился на колени и схватил бездыханного гнома за запястье. Пульс был. Значит, он просто его оглушил. Джайр быстро поднялся. Ну и что теперь делать? Гном искал Алланона и пришел за ним сюда, в Тенистый Дол, к Омсфордам. Выходит, он знал, что друид будет здесь. Интересно, а что гном вообще знает? Наверное, немало. Нет, больше нельзя оставаться в Доле, особенно теперь, когда он использовал магию. Джайр сердито мотнул головой. Не стоило этого делать; лучше было бы сохранить заклятие в тайне. Но сделанного не воротишь, чего уж теперь жалеть?! И ведь гном наверняка не один. Вдруг остальные уже шарят в доме? А ему, Джайру, надо идти туда. За эльфийскими камнями.

Он растерянно огляделся и тут же придумал, что делать. Буквально в нескольких футах от него находился погреб. Джайр подтащил гнома за ноги, впихнул его внутрь и, захлопнув люк, плотно задвинул железный засов. Юноша невольно улыбнулся. Хороший, надежный погреб, гном не скоро отсюда выберется.

Джайр на минуту забежал обратно на постоялый двор. Как бы он ни спешил, нужно предупредить управляющего о своем отъезде, иначе вся деревня отправится его искать. Нельзя уйти просто так, не сказав никому ни слова. Другое дело, когда уходили Брин и Рон. Джайр просто сказал всем, что они поехали в Лих, а сам он решил остаться дома. А что, прекрасная отговорка. Приняв как можно более беспечный вид и безмятежно улыбаясь, он объявил хозяину гостиницы, что передумал и завтра утром тоже отправляется на плоскогорье. А сейчас идет домой – собираться и ночевать будет там. Когда же его спросили, почему он передумал так внезапно, Джайр сообщил, что Брин прислала письмо, после чего, не дожидаясь дальнейших расспросов, выскользнул за дверь.

Со всех ног он помчался по темному уже лесу домой. Даже вспотел – не столько от бега, сколько от возбуждения. Странно, он не боялся – по крайней мере, пока не боялся, – может быть, потому, что у него просто не было времени подумать, что он делает. К тому же, подбадривал себя Джайр, он же справился с этим гномом. Ведь справился?!

Ветви деревьев хлестали по лицу. Долинец бежал, не обращая на них внимания, вглядываясь в темноту впереди. Он хорошо знал этот участок леса и даже в густеющем сумраке без труда выбирал нужный путь.

До дома осталось не более пятидесяти ярдов. Джайр стал бесшумно пробираться между сосновыми стволами. Сквозь сплетение колючих ветвей уже показалось темное здание. Дом. Пригнувшись, юноша вгляделся в ночь. Ни движения, ни звука, ни единого признака жизни. Вроде бы все как обычно. Джайр откинул прядь волос, упавшую на лицо. Кажется, будет несложно. Надо только проникнуть в дом, забрать камни и выбраться наружу. Нет ничего проще. Если только за домом действительно не следят…

И вдруг что‑то шевельнулось среди дубов за домом – промельк тени, и вновь ничего. Джайр глубоко вздохнул и стал ждать. Прошла пара минут. Комары пищали вокруг, но долинец не обращал на них внимания. Он напряженно всматривался в ночные тени и вновь заметил какое‑то движение. На этот раз сомнений быть не могло: человек. Нет, поправился Джайр, не человек – гном.

Юноша сел на землю. Гном не гном, но ему надо попасть домой. Но его там поджидают. Наверняка их там несколько. Правда, им неизвестно, когда он должен прийти и придет ли вообще. Пот стекал по спине долинца, во рту пересохло. Времени больше нет. Пора уходить из Дола. Но как уйти без эльфийских камней? Он не мог их оставить.

Песнь желаний. Ничего другого не остается.

Он набрал в легкие побольше воздуха. На этот раз звук вышел очень высокий и слился с писком комаров, так и липнущих к Джайру. Удерживая эту ноту, долинец вышел из‑под сосен и зашагал к дому. Он и раньше уже пару раз использовал этот трюк, но тогда обстановка была совершенно другая, далеко не столь напряженная. Джайр шел, ступая неслышно; растворившись в собственном голосе, он стал невидимкой, частью ночного леса. Джайр знал: если он все сделал правильно, его никто не увидит. Дом был уже совсем близко. Теперь юноша хорошо видел гнома, затаившегося у темного здания. И тут он разглядел еще одного – справа, в кустах перед домом, потом еще, через дорогу, под пихтой. Никто не смотрел в его сторону. Джайру хотелось бежать, пронестись подобно ночному ветру, ворваться в дом как можно быстрее, но он даже не ускорил шаг. Только бы все обошлось, молил он про себя. Только бы они не заметили. И голос его оставался ровным, еле слышным писком.

Джайр миновал лужайку, перебираясь от куста к дереву, от дерева к кусту, напряженно вглядываясь в темноту, не покажутся ли еще гномы. Он пройдет через заднюю дверь – это самое безопасное. Ее скрывает высокий кустарник, на ветках еще остались листья…

Внезапно кто‑то крикнул во тьме за домом. Перепугавшись, Джайр резко остановился. Из сумрака выступил гном, тот самый, что дежурил под дубами, лунный свет блеснул на лезвии длинного ножа. Снова послышался крик, потом смех. Клинок опустился. Это его напарники там, на дороге, болтают и хохочут, закончив поспешный ужин. Джайр даже вспотел. В первый раз за все это время он испугался. Буквально в дюжине ярдов от него гном, вышедший из‑под дубов, развернулся и снова растворился среди темных стволов. На мгновение голос долинца дрогнул, но потом вновь набрал силу, сохраняя своего хозяина невидимым. Джайр поспешил дальше.

Только у двери он остановился, собираясь с духом. Песнь желаний оборвалась. Джайр нашарил в кармане ключ, непослушными пальцами вставил его в замок и осторожно повернул. Дверь бесшумно открылась. Через секунду он был внутри.

И тут же застыл в темноте. Что‑то не так. Джайр это чувствовал: ничего определенного, просто какой‑то холод, пробирающий до костей. Что‑то было неладно. Дом… он какой‑то другой, не такой, как прежде… Долинец стоял, затаив дыхание, и пытался понять, что же именно его так тревожит. И постепенно осознал: в доме еще кто‑то есть. Кто‑то, может быть, что‑то. Такое ужасное, такое злобное, что само его присутствие пропитало воздух страхом. Казалось, оно пребывало везде – чудовищная черная пелена, опустившаяся на дом Омсфордов, словно саван смерти. Это… это…

Черный призрак. Морд.

У Джайра перехватило дыхание. Странник здесь – в его доме! Вот теперь он по‑настоящему испугался, былое мужество вмиг покинуло его. Всем своим существом Джайр ощущал: морд поджидает его там, в соседней комнате, затаившись во мраке. Да, он знал, что долинец вернется домой, и пришел за ним. И Джайр ничего не сможет сделать! Ничего!

Юноша едва не поддался панике и не сорвался с места, чтобы бежать, пока не поздно. Но тут он подумал, что будет с его родителями… Если сейчас у него ничего не получится, их даже некому будет предупредить. И как же эльфийские камни? Единственное, чего боятся эти черные твари. Камни, что спрятаны буквально в дюжине шагов отсюда.

Джайр больше не думал – он действовал. Бесшумной тенью скользнул он к камину, туда, где кирпичная кладка соединялась со стеной, и принялся лихорадочно шарить пальцами по выщербленному камню, уложенному как бы полочками. Вот, третья полка. Рука сама сжала кожаный кошель с эльфинитами.

В соседней комнате что‑то зашевелилось.

Потом внезапно входная дверь распахнулась, и в проеме возникла коренастая фигурка. Джайр вжался в стену, борясь с собой, чтобы не побежать. Но вошедший прямиком направился в ту комнату, где затаилась темная тварь, и оттуда послышался низкий, гортанный шепот.

Джайр тут же сорвался с места – назад, через распахнутую дверь, в тень кустарника. Там он на мгновение приостановился: под дубами уже никого не было. Тот гном как раз и прошел в дом. Долинец рванулся под прикрытие деревьев. «Быстрее, да быстрее же!» – беззвучно кричал он себе.

И, не оглядываясь, Джайр Омсфорд помчался в ночь.

 

Глава 4

 

Омсфордам уже как‑то раз приходилось бежать из Дола под покровом ночи, и черные твари гнались за ними – отсюда и по всем Четырем землям. Семьдесят лет назад Ши и Флик точно так же бежали из Тенистого Дола, едва не попавшись в лапы посланника Черепа – крылатого чудовища, слуги Повелителя чародеев, явившегося, чтобы убить их. Джайр хорошо знал эту историю; им тогда было чуть больше лет, чем теперь ему, и бежали они в Кулхейвен, к карликам. И ничего, добежали. Значит, и он, Джайр Омсфорд, тоже на это способен. Он тоже рос в Доле и кое‑что знает о том, как выжить в незнакомых краях.

Джайр был уверен, что доберется туда, куда ему нужно, хотя не успел даже как следует собраться в дорогу. Всего‑то у него и было: одежда, что на нем, охотничий нож, с которым не расстанется ни один долинец, да эльфийские камни в кожаном кошеле. Но Джайр не паниковал; только острое чувство тревожного ожидания поселилось в нем. Страх остался позади, там, в темной кухне, где Джайр стоял, вжавшись в тень камина, вдыхал воздух, пропитанный злом, и знал, что в соседней комнате его поджидает черный призрак. Там был настоящий страх. Но теперь он прошел, растворившись во тьме, оставшейся позади, и Джайр снова стал мыслить уверенно и спокойно.

Он решил, что первым делом ему нужно добраться до Лиха. Это займет три дня. Джайр не раз ходил туда прежде и хорошо знал дорогу. Значит, он не заблудится. И потом, в Лихе можно будет попросить о помощи, которую не получишь в Тенистом Доле. Ведь Дол всего лишь маленькая деревенька, и ее жителям – вовсе не воинам – ни за что не выстоять против черных странников и их союзников, гномов. Лих же – город, там есть король и войско. А король – отец Рона Лиха и большой друг семьи Омсфорд. Джайр расскажет ему, что случилось, убедит послать вооруженные патрули на юг, чтобы найти родителей и предупредить их, что в Доле небезопасно. А потом они все вместе останутся в Лихе и будут ждать возвращения Алланона с Брин и Роном. Это самое лучшее, что смог придумать Джайр.

При этом долинец постарался предусмотреть любую случайность. Вот почему он забрал эльфийские камни. Мало ли в чьи руки могли попасть эльфиниты. Хотя теперь отец, конечно, поймет, что Джайр все это время знал о тайнике.

Джайр бежал по лесу к краю долины, пытаясь припомнить все, что старый следопыт говорил ему об искусстве путать следы. Они даже играли в такую игру: представляли воображаемую погоню и сбивали ее со следа, восхищая друг друга хитроумными уловками. Следопыт брал опытом, Джайр – безудержной фантазией и изобретательностью. И вот игра стала реальностью, и одной фантазии оказалось уже недостаточно. Здесь требовался весь опыт старика следопыта, и Джайр старался вспомнить как можно больше.

Прежде всего – время. Чем быстрее он доберется до плоскогорья, тем скорее солдаты Лиха выйдут на поиски его родителей. Что бы еще ни случилось, им нельзя возвращаться в Дол. Поэтому у Джайра не было лишнего времени на маскировку своих следов. К тому же он все равно почти ничего не умеет, да и погони может вообще не быть. Хотя нет, гномы и их черный предводитель наверняка постараются догнать его, особенно когда очухается тот гном в погребе и все им расскажет. Но сначала им придется выяснить, в каком именно направлении он скрылся, а это займет какое‑то время. Надо воспользоваться уже имеющимся преимуществом.

Но если они все же выследят его и попытаются схватить, у Джайра еще остается заклятие.

К полуночи он добрался до восточного склона долины, вскарабкался по каменистому откосу и растворился в сумраке Дульна: ориентируясь по луне и звездам, он пробирался сквозь темные дебри леса, стараясь беречь силы. Джайр уже начал уставать, но твердо решил, что позволит себе передохнуть только после того, как переправится через Раппахалладран. А это значит, что ему придется идти до рассвета и переход будет не из легких. Ночью Дульнские леса – и без того небезопасное место – превращались в настоящий лабиринт. Но Джайр был уверен, что не заблудится, ведь ходил же он здесь раньше. И ночью тоже. Пристально вглядываясь в густую чащу, юноша уверенно пробирался вперед.

Время, казалось, застыло. Но вот наконец ночное небо стало светлеть. Джайр едва держался на ногах, тело словно онемело, лицо и руки покрылись ссадинами и синяками. А реки все не было. В первый раз Джайр усомнился: может быть, он что‑то рассчитал неправильно и отклонился слишком далеко на север? Солнце взошло прямо впереди. По крайней мере, он не сбился с общего направления – на восток. Тогда где же Раппахалладран? Стараясь не обращать внимания на усталость и растущее чувство тревоги, Джайр упрямо шел вперед.

Лишь через час долинец выбрался на берег реки. Стремительный и глубокий Раппахалладран нес свои воды на юг сквозь сумрачный покой леса. Не могло быть и речи о том, чтобы переправляться сейчас. Нужно как следует отдохнуть, иначе ему не справиться с течением, решил Джайр. Высокие сосны подступали почти к самой воде, долинец забрался в тенистую прохладу их тяжелых ветвей и через мгновение уже спал.

 

Проснулся он на закате, совершенно растерянный и слегка встревоженный. Он даже не сразу сообразил, где он и как здесь оказался. Потом, разобравшись, что уже вечер, принялся корить себя за то, что спал слишком долго. А ведь собирался поспать только до полудня. Потерян целый день; а если за ним гонятся… да, у них было достаточно времени, чтобы добраться до Джайра.

Он спустился к реке, плеснул в лицо холодной водой, чтобы окончательно проснуться, и отправился на поиски чего‑нибудь съедобного. Внезапно Джайр понял, что ничего не ел уже сутки, и пожалел, что вылетел из дому так поспешно, не захватив хотя бы хлеба и сыра. Он попытался найти какие‑нибудь ягоды или съедобные корешки и вскоре поймал себя на том, что не столько ищет, сколько думает о возможной погоне. Быть может, он вообще напрасно переживает. Может, за ним никто и не думает гнаться. В конце концов, он‑то им зачем? Они ищут Алланона. Гном сам сказал. Может быть, никто и не обратил внимания на исчезновение юного Омсфорда, а морд и гномы давно ушли из Дола искать друида в другом месте. Если так, получается, Джайр напрасно несся сломя голову по лесам.

Конечно, если все именно так…

Ягод уже не было, и Джайру пришлось удовольствоваться корешками и стеблями дикого ревеня. Обед получился довольно жалким, но долинец все равно почувствовал себя намного лучше. И положение не казалось уже таким мрачным. Сам Рон Лих не сделал бы лучше, решил про себя Джайр. Он избавился от того гнома, вытащил эльфийские камни из‑под носа черного странника и целой шайки гномов, выбрался из Дола и теперь спокойно идет в Лих. Джайр не отказал себе в удовольствии на мгновение представить, какое лицо будет у Брин, когда он ей расскажет о своих приключениях.

И тут ему вдруг подумалось – Джайр даже задохнулся при одной только мысли: еще неизвестно, доведется ли им увидеться снова. Ведь Алланон увел сестру в самое логово того зла, что проникло в их дом и заставило Джайра бежать из Дола. Он вспомнил, что почувствовал тогда, когда темная тварь была совсем рядом: ужас, невыносимый, всепоглощающий. А там, куда идет Брин, не один черный странник, а много. Очень много. А что есть у нее? Магия друида и песнь желаний. Разве достаточно этого, чтобы одолеть мордов? А если они ее схватят раньше, чем она доберется до книги?..

Он отогнал от себя эту мысль. Они такие разные, Джайр и Брин, и все‑таки они всегда были очень близки. Джайр любил сестру и не хотел, чтобы с ней что‑нибудь случилось. Долинец вновь пожалел, что ему не позволили идти с ней в Анар. Если бы он был рядом…

Джайр поглядел на запад, туда, где солнце уже опускалось за верхушки деревьев. Сумерки быстро сгущались. Пора в путь. Сначала – на ту сторону реки. Долинец срезал несколько веток и связал их вместе лентами сосновой коры, получился маленький плотик, как раз такой, чтобы поместилась одежда. Джайру вовсе не хотелось идти по ночному лесу, да еще осенью, в мокрой одежде. Он переплывет реку нагишом, а на том берегу снова оденется в сухое.

С плотиком в руках Джайр спустился к воде и тут вспомнил один из уроков старого следопыта. Они как раз говорили о том, как сбить со следа погоню. «Вода скрывает все следы, – как обычно, немного таинственно объявил старик. – Никто не может читать следы на воде, если, конечно, ты не совсем идиот и не вздумаешь топать по глинистой отмели. Но глубокие воды – у‑у, лучше и не придумаешь. Река всегда сносит тебя вниз по течению, и если тот, кто гонится за тобой, дойдет по следу до самой воды и поймет, что ты переправился, то ему не составит труда отыскать твой след на другой стороне. Вот почему хитроумный беглец – если, конечно, он хитроумный – по мелководью пройдет вверх по течению, потом спокойненько переплывет и выйдет на том берегу выше места, где он входил на этом. Охотник знает, что тебя снесет вниз по течению, так где, ты думаешь, он станет искать? Ему и в голову не придет подняться выше».

Джайру тогда очень понравилась эта уловка, и теперь он решил испробовать ее на практике. Быть может, за ним и нет никакой погони, но, с другой стороны, ни в чем нельзя быть уверенным. До Лиха еще два дня пути; если за ним все‑таки гонятся, трюк старого следопыта может очень помочь.

Итак, Джайр скинул сапоги, подхватил их под мышку и зашагал по колено в воде вверх по течению. Несколько сотен ярдов. Вполне достаточно, решил долинец, к тому же в этом месте русло реки сужалось. Он быстро разделся, сложил одежду на плотик и бросился в студеную воду.

Тут же течение подхватило его и потащило с собой. Джайр не сопротивлялся потоку, плыл вместе с ним, потихоньку подгребая к противоположному берегу, и при этом еще удерживал плотик. Ветки и небольшие коряги, кружась, проносились мимо, очень холодные и шершавые на ощупь, и звуки леса утонули в шуме воды. Солнце скользнуло за горизонт, ночное небо темнело над головой. Дальний берег уже приближался.

И вот наконец ноги Джайра коснулись илистого дна, и он встал. Дрожа от холода, долинец собрал одежду и отпустил плотик; течение тут же умчало его прочь. Джайр вышел на берег и торопливо оделся. На том берегу лесные деревья стояли размытыми пятнами мрака в дымке сгущающейся ночи.

И вдруг среди этих пятен мелькнула какая‑то тень.

Джайр замер, пристально вглядываясь в то место, где ему почудилось движение. Ничего. Долинец глубоко вздохнул. Ему показалось – на какую‑то долю секунды, – что это был человек.

Очень медленно и осторожно Джайр отступил под прикрытие деревьев у себя за спиной, не сводя глаз с того берега, ожидая, что движение повторится. Однако все было спокойно. Долинец быстро натянул сапоги, проверил, на месте ли эльфийские камни, потом повернулся и бесшумно скользнул в чащу леса. Скорее всего, это просто почудилось, сказал он себе.

Он шел всю ночь, сверяя направление по звездам и луне, мелькающим в просветах между ветвями. Там, где лес был пореже, Джайр почти бежал, уже не так уверенный, что за ним нет никакой погони. До этого он чувствовал себя почти в безопасности, даже воспоминания о мгновениях ужаса там, рядом с черной тварью, притаившейся в доме, перестали беспокоить долинца. Но теперь одна только мысль о том, что кто‑то или что‑то крадется по лесу у него за спиной, рождала настоящую панику. Джайр даже взмок, и это холодной осенней ночью!

Страх обострил все чувства. Юноша то и дело думал о Брин, и почему‑то ему представлялось, что она сейчас так же одинока, как и он, – одинока, испуганна и за ней кто‑то гонится. Если бы только она была рядом, здесь, с ним…

Небо уже светлело, приближался рассвет, а Джайр еще даже не выбрался из Дульна, и чувство тревоги не покидало его. Он устал, но продолжал идти. И спать особенно не хотелось. В золотистой дымке впереди поднялось солнце, тонкие лучики просочились в серый лес, играя радужными переливами на сухих листьях и изумрудном мхе. Джайр не сразу сообразил, что постоянно оглядывается.

Прошло еще несколько часов, лес наконец‑то расступился, и показались холмистые луга – преддверие плоскогорья, что размытой полосой виднелось на горизонте. Джайр немного расслабился: здесь было гораздо теплее, да и сама земля казалась такой приветливой по сравнению с замкнутым пространством дремучего леса. Долинец начал уже узнавать места. Всего лишь год назад он шел в Лих именно этой дорогой. Тогда они с Роном поселились в его охотничьем домике у самого подножия плоскогорья и дни напролет удили рыбу в туманных озерах. Отсюда до домика часа два ходьбы, но зато там мягкая постель… Все равно нужно где‑то переждать до ночи. Мысль о постели оказалась решающей.

Джайр боролся с усталостью и по‑прежнему шел на восток через луга. Очертания гор вырисовывались все яснее. Пару раз юноша оглянулся, но луга оставались пустынными.

К полудню он добрался до охотничьего домика, сложенного из камней и бревен среди высоких сосен на самой опушке горного леса. Дом стоял на склоне, окнами на луга, но деревья скрывали его.

Джайр устало поднялся по каменным ступеням, отыскал ключ, который Рон всегда оставлял в трещине между камнями у двери, и только тогда заметил, что замок сломан. Осторожно долинец заглянул внутрь. В домике никого не было.

Ну конечно же никого, обругал себя Джайр. Глаза слипались. Кому бы тут быть?

Он закрыл за собой дверь и быстро огляделся. Все по‑прежнему: неказистая мебель, полки с припасами и кухонной утварью, бочка с элем, каменный очаг. Джайр прошел по коротенькому коридорчику, ведущему в спальни, остановился у первой же двери, отодвинул защелку, ввалился внутрь и рухнул на широкую, покрытую шкурами кровать.

Через мгновение он уже спал.

Когда Джайр проснулся, уже темнело. Сквозь щель в занавесках виднелось густо‑синее осеннее небо, все в серебристых прожилках закатного света. И разбудил его какой‑то шум, легкое поскрипывание сапог по деревянному полу.

Еще полусонный, Джайр вскочил с постели, подкрался к двери и осторожно выглянул. В комнате с очагом не было никого, там лишь скопился вечерний полумрак. Джайр моргнул и поглядел повнимательнее. И тут он увидел.

Входная дверь была открыта.

Не веря своим глазам, долинец вышел в коридорчик, сонно щурясь.

– Снова решил прогуляться, мальчик? – раздался за спиной знакомый голос.

Джайр резко повернулся, но не успел защититься. Что‑то тяжелое обрушилось на голову, свет взорвался перед глазами. Он упал на пол и провалился во тьму.

 

Глава 5

 

В Каллахорне, там, где Мермидон впадал в Радужное озеро, еще продолжалось лето. Все было свежо и зелено: луга и леса, холмы и горы. Воды реки и ее многочисленных притоков питали землю и сохраняли влагу. И всегда на рассвете туман поднимался над озером и плыл на север, рассеиваясь, оседая на землю, продлевая лето. Сладкие влажные запахи витали в воздухе, и осень была здесь чужой.

Брин Омсфорд сидела на пригорке и наблюдала, как воды реки вливаются в озеро. Сейчас ей было спокойно и хорошо. Уже близился вечер, солнце, как медный сияющий шар, низко висело над западным горизонтом, бросая алые отблески на серебристые воды. Даже легкий ветерок не нарушал вечернего покоя, и озеро было как зеркало – прозрачное и неподвижное. Там, на востоке, в небе уже разлилась чернота, но над озером яркие разноцветные пятна еще боролись с серым оттенком подступающей ночи, – удивительная радуга, давшая имя озеру, вздымалась сверкающей аркой от берега до берега. Дикие гуси и журавли величаво скользили сквозь бледнеющий свет, и глухое безмолвие вздрагивало от их криков.

Мысли Брин разбредались. Уже четыре дня, как она едет на восток, куда‑то в глубь Анарских лесов. Странно, но она до сих пор почти ничего не знает об этом своем путешествии. Уже четыре дня… Брин чувствовала себя маленькой девочкой, которую мать ведет за руку неизвестно куда, а она лишь слепо доверяет этой ведущей руке. Они поехали сразу на север от Тенистого Дола, через Дульн, потом – на восток по берегу Раппахалладрана, снова на север, затем на восток, огибая Радужное озеро, до этого самого места, где в озеро впадает Мермидон. Но Алланон так ничего и не объяснил.

Конечно, они с Роном требовали объяснений. Снова и снова они задавали вопросы, но друид оставлял их без внимания. «Потом, – только и сказал он. – Все ответы – потом. А пока идите за мной». И они шли, настороженные и недоверчивые, – все‑таки шли, говоря себе, что добьются ответов и объяснений прежде, чем вступят в Восточные земли.

Впрочем, Брин уже и не надеялась, что им удастся вызвать друида на откровенность. Замкнутый и таинственный, он держался особняком. Днем он всегда скакал впереди, и было ясно, что он предпочитает одиночество. А по ночам, когда они разбивали лагерь, Алланон удалялся куда‑то во мрак. Они ни разу не видели, чтобы он ел или спал. Казалось, он специально подчеркивает разницу между ними и отдаляется все больше. Но он наблюдал за ними, как ястреб за своей добычей, не давая ни побыть одним, ни сбиться с пути.

До сих пор, поправила себя Брин. Сегодня вечером Алланон неожиданно их оставил. Они разбили лагерь на этом пригорке, а потом друид отправился в лес, подступающий к реке, и пропал. Без единого слова. Не веря своим глазам, Брин и Рон смотрели, как он уходил. В конце концов, когда стало ясно, что он действительно ушел и оставил их здесь, Брин и Рон рассудили, что им нечего за него волноваться, и занялись приготовлением ужина. Уже три дня они питались исключительно рыбой, сначала – выловленной в Раппахалладране, потом – в Радужном озере. Вполне достаточно, чтобы рыба надоела обоим. Поэтому, захватив лук и стрелы (любимое оружие Мениона Лиха), Рон отправился на поиски чего‑нибудь новенького.

Брин за пару минут собрала хворост для костра, а потом уселась здесь, на пригорке, и окунулась в вечерний покой.

Алланон! Неразрешимая тайна. Вопрос без ответа. Хранитель земли, друг и защитник народов, борец со злом. И все‑таки разве настоящий друг может использовать тебя так, как это делает Алланон? И отчего вдруг такая скрытность, ведь он ничего не рассказывает об истинных причинах своих поступков? Иногда он казался таким же врагом, злодеем и разрушителем, как и те, против кого он сражается.

Друид сам поведал отцу историю древнего мира, откуда и пришло колдовство вместе с теми, кто им владел. Сила черной или белой магии зависела от могущества, мудрости и намерений тех существ, которые обращались к ней. Вот, например, в чем была истинная разница между Алланоном и Повелителем чародеев в их борьбе за обладание мечом Шаннары? В том, что одного из них сила сломила, а другой устоял?

Быть может. А может, и нет. Папа бы не согласился. Брин знала, что он бы сказал: «Сила разрушила не одного лишь Властелина Тьмы, но и друида тоже, только по‑иному. Ведь и Алланон не свободен: сила, которой он владеет, определяет его действия, образ его жизни. Пусть у него есть чувство долга и цели его менее эгоистичны, он все равно такая же жертва». И действительно, что‑то в Алланоне было такое странно печальное, несмотря на его суровый, почти зловещий облик. Друид будто бы излучал печаль, и даже Брин иногда поддавалась ей. Отец, она знала, этого никогда не чувствовал. Почему же она сама так остро воспринимает это?

– А вот и я!

Вздрогнув, Брин повернулась. Но это был всего лишь Рон. Он уже вернулся в лагерь, разбитый в сосновой роще у подножия пригорка. Брин встала и направилась вниз.

– Вижу, друид еще не вернулся, – сказал горец, когда она подошла к нему. Он снял с плеча пару куропаток, связанных ножками вместе, и бросил их на землю. – Возможно, нам повезет, и он вообще не вернется.

Брин пристально посмотрела на него.

– Повезет? А если как раз наоборот?

Рон пожал плечами.

– Как посмотреть.

– А как смотришь ты, Рон?

Он нахмурился.

– Ну ладно. Я ему не доверяю.

– А почему?

– А потому. Ведь он претендует на что? Он у нас кто? Защитник от Повелителя чародеев и посланников Черепа; защитник от демонов, что вырвались из древнего волшебного мира; и теперь еще – защитник от мордов. Но каждый раз, заметь, не без помощи Омсфордов и их друзей. Я тоже знаю все эти истории, Брин. Каждый раз одно и то же. Неожиданно он появляется, чтобы поведать: мол, народам Четырех земель опять грозит опасность и спасти их может лишь кто‑то из Омсфордов. Наследники рода Шаннары, владеющие магией эльфов, – Омсфорды. Сначала меч Шаннары, потом эльфийские камни, и вот теперь заклятие. И каждый раз все оказывается не таким, каким оно представлялось.

Брин медленно покачала головой.

– Не понимаю, о чем ты, Рон?

– О том, что друид каждый раз возникает ниоткуда и каждый раз с какой‑то историей. И при этом ему нужна помощь: Ши или Вила Омсфордов, теперь вот твоя, – и все повторяется. Он раскрывает лишь малую часть истины. Говорит только то, что сам считает нужным сказать. И утаивает остальное. Никогда не скажет всей правды. Нет, я ему не доверяю. Он просто играет жизнями других!

– И нашими тоже?

Рон глубоко вздохнул.

– А ты сама‑то что думаешь?

Прежде чем ответить, Брин долго молчала.

– Я не знаю.

– Значит, и ты ему не доверяешь?

– Я этого не говорила.

Горец внимательно посмотрел на нее, потом медленно опустился на землю и вытянул ноги перед собой.

– И все‑таки, Брин, ты ему доверяешь или нет?

Она тоже села.

– Я пока не решила.

– Тогда какого же дьявола ты тут делаешь?

Брин улыбнулась его вспышке.

– Я пошла, потому что нужна ему, – в это я точно верю. Что касается остального – не знаю. Конечно, он что‑то скрывает. И я выясню что. Сама.

– Если сможешь.

– Придумаю что‑нибудь.

– Это слишком опасно, – сухо сказал Рон.

Брин улыбнулась, встала и перебралась поближе к горцу. Она легонько чмокнула его в лоб.

– Вот поэтому ты мне и нужен, Рон Лих. Ты меня защитишь. Ведь ты для этого и пошел, правда?

Он покраснел и пробурчал что‑то нечленораздельное.

Брин невольно рассмеялась.

– Давай мы попозже поговорим, ладно? А пока разберемся с этими куропатками. Я умираю от голода.

Пока Рон ощипывал куропаток, Брин развела костер. У них еще был сыр и эль, так что ужин удался на славу. Они поднялись на пригорок и ели там в полном молчании, любуясь черным небом, луной и звездами, что мерцали над головой и дрожали серебряным светом в водах озера.

Ночь опустилась на землю, ужин был съеден, но Алланон так и не появился.

– Брин, ты вот сказала, что я пошел, чтобы тебя защищать, – сказал Рон, когда они вернулись к костру. Она кивнула. – Да, именно так: я пошел, чтобы тебя защищать. Я не хочу, чтобы с тобой что‑то случилось. Ты ведь знаешь.

Он смутился, а Брин в темноте улыбнулась.

– Да, я знаю.

– Вот. – Он нервно заерзал, теребя пальцами потертые ножны. – Но есть еще одна причина. Думаю, ты поймешь. Я пошел еще, чтобы кое‑что себе доказать. – Он снова смутился и замолчал, подбирая слова. – Я принц Лиха, но это всего лишь титул. Я родился принцем, как и все мои братья. Но я – самый младший. И этот меч, Брин. – Он прижал к себе ножны. – На самом деле ведь он не мой. Это меч моего прадеда, Мениона Лиха. Он брал его с собой на поиски меча Шаннары… А я ношу этот меч и лук тоже, потому что это оружие Мениона Лиха, и хочу быть как он. Но я не он. Я не такой.

– Откуда ты знаешь? – быстро вставила Брин.

– В этом‑то все и дело, – продолжал горец. – Я не сделал еще ничего… ну чтобы узнать, кто я. И это – одна из причин, почему я пошел. Я хочу знать. Именно так Менион Лих узнал, какой он, – пошел на поиски как защитник Ши Омсфорда. Вдруг у меня тоже получится?

Брин улыбнулась.

– А почему бы и нет? И я рада, что ты мне сказал. – Она помолчала. – Я тоже открою тебе секрет. И я пошла потому же. Я тоже хочу кое‑что себе доказать. Не знаю, смогу ли я сделать то, что хочет от меня Алланон, не знаю, хватит ли у меня сил. Я родилась с песнью желаний, но никогда не знала для чего. Я всегда верила: должна быть какая‑то причина, ведь просто так магическая сила не дается. Быть может, теперь я узнаю причину. – Она положила руку ему на запястье. – Видишь, мы очень с тобой похожи, Рон Лих.

Они еще поговорили, но усталость брала свое, и ночные тени навевали сон. Под конец разговор сам собой оборвался, и они стали готовиться ко сну. Свежая и прохладная осенняя ночь укрыла их покоем и тишиной. Рон и Брин улеглись у догорающего костра, поплотнее завернувшись в одеяла.

Через пару мгновений они уже спали.

И не видели, что за пределами света костра, под высокими соснами, застыла высокая фигура, закутанная в черный плащ.

Когда на следующее утро они проснулись, Алланон был уже здесь. Он сидел на бревне в нескольких ярдах от них, тихий и неподвижный, как призрак в серой дымке рассвета. Он молча смотрел, как они встали, умылись и торопливо позавтракали. Ни слова не сказал он о том, где был. Не раз Брин и Рон недвусмысленно поглядывали в его сторону, но друид, казалось, не замечал их испытующих взглядов. И только когда они собрались и привели коней, чтобы седлать их, Алланон наконец поднялся и подошел к своим спутникам.

– Планы меняются, – объявил друид. Брин и Рон только молча смотрели на него. – Мы не идем на восток. Мы идем на север, к Драконьим Зубам.

– К Драконьим Зубам? – напряженно спросил Рон. – Но зачем?

– Затем, что так нужно.

– Нужно кому? – огрызнулся горец.

– Это займет один день, может, чуть больше. – Теперь Алланон говорил с Брин, не обращая никакого внимания на разгневанного Рона. – Мне нужно зайти в одно место. Когда я все сделаю, мы опять повернем на восток и продолжим поход.

– Алланон, – попросила Брин очень тихо, – скажи нам, почему мы должны идти на север.

Он колебался, лицо его стало суровым. Потом Алланон кивнул.

– Хорошо. Вчера ночью я получил весть от отца. Он велит мне прийти к нему, и я не могу отказать. Я связан клятвой. При жизни он был друидом Бременом. А теперь он лишь дух, что пребывает на границе миров и выходит сюда через воды Преисподней. Это озеро в Сланцевой долине. Послезавтра перед рассветом он будет говорить со мной там.

Бремен – друид, избежавший кровавой бойни в Параноре, когда Повелитель чародеев покинул свое северное королевство и начал Вторую войну рас. Тот самый Бремен, который выковал меч Шаннары. Но все это было так давно, думала Брин, вспоминая старинную легенду. А потом, семьдесят лет назад, Ши Омсфорд был с Алланоном в Сланцевой долине и видел, как дух Бремена восстал из вод озера, чтобы говорить со своим сыном, чтобы поведать о будущем, предсказать…

– Ведь он видит будущее? – внезапно спросила Брин, вспомнив, что Бремен тогда знал о судьбе Ши. – Он об этом будет с тобой говорить?

Алланон с сомнением покачал головой.

– Возможно. Но если и так, он откроет лишь часть, ибо будущее не сложилось еще во всей полноте и не может быть определено. Узнать можно только общую линию судьбы, но и она не всегда доступна нашему пониманию. – Друид пожал плечами. – Как бы там ни было, он зовет меня. Он бы не стал этого делать, если бы не крайняя необходимость.

– Не нравится мне все это, – заявил Рон. – Мы потеряем три дня, если не больше. А ведь их можно использовать с большей пользой: дойти до Анара, например. Ты же сам говорил, что призраки уже ищут тебя. И мы сами даем им такую прекрасную возможность: три лишних дня, чтобы тебя отыскать. Тебя… и Брин.

Друид взглянул на него угрюмо и холодно.

– Понапрасну я не рискую безопасностью девушки, принц Лиха. И твоей тоже.

Рон вспыхнул от негодования, но Брин шагнула к нему, схватив за руку.

– Рон, подожди. Может, это не такая уж плохая идея. А если там, в Сланцевой долине, мы узнаем о будущем что‑нибудь очень важное и это поможет нам?

Горец не сводил глаз с Алланона.

– Что нам действительно сейчас поможет, так это немного правды, – выдохнул он.

– Ну что ж, – прошептал друид. Казалось, он вдруг стал выше ростом. – Что за правда тебе нужна, принц Лиха? О чем ты хочешь услышать?

– Обо всем, друид, – не сдавался Рон. – Ты сказал Брин, что она нужна тебе в Восточных землях, потому что у тебя самого нет силы преодолеть барьер, охраняющий книгу черной магии. У тебя – хранителя тайн друидов. У того, кто смог победить посланников Черепа и древних демонов, нет силы?! И тебе нужна Брин. А что есть у нее, чего нет у тебя? Заклятие. Песнь желаний – и ничего больше. У нее даже нет мощи эльфийских камней! Просто магическая забава, что изменяет цвет листьев и заставляет цветы расцветать быстрее! Разве она защитит от такого зла?

Алланон молча смотрел на него, потом улыбнулся бледной, печальной улыбкой.

– Действительно, что в ней за сила? – пробормотал он себе под нос и внезапно повернулся к Брин: – А ты? Ты тоже сомневаешься? Ты хочешь лучше узнать заклятие? Показать тебе кое‑что, чтобы ты поняла?

Он сказал это очень холодно, почти зло, но Брин кивнула.

– Да.

Друид подхватил поводья и взлетел в седло.

– Тогда поехали, я покажу тебе, – бросил он.

В полном молчании они поехали на север вдоль каменистого берега Мермидона. Слева сквозь стену деревьев сочился свет восходящего солнца, справа сумрачной тенью громоздились горы Рунн. Прошел час, а они все скакали безмолвной угрюмой кавалькадой. И вот наконец друид остановился, и все спешились.

– Коней оставим здесь, – распорядился Алланон.

Они углубились в лес. Через каменистое возвышение друид провел Брин и Рона вниз, в густо заросшую деревьями лощину. Они с трудом пробирались сквозь подлесок; неожиданно Алланон остановился и повернулся к девушке.

– Ну давай, Брин. – Он указал вперед на непроходимый кустарник. – Представь, что это барьер, созданный темной магией, и тебе нужно пройти сквозь него. Как ты воспользуешься заклятием, чтобы освободить проход?

Брин неуверенно огляделась.

– Я точно не знаю…

– Не знаешь? – Друид покачал головой. – Подумай, а что ты раньше делала заклятием? Как там говорил принц Лиха? Изменяла цвет листьев? Заставляла цветы цвести, ветки – пускать побеги, траву – расти? – (Брин кивнула.) – Значит, ты могла изменять цвет, форму и поведение. И теперь сделай то же. Пусть кустарник расступится перед тобой.

Брин еще мгновение смотрела на Алланона, потом кивнула. Такого она еще не делала. Никогда и не думала, что у нее есть на то силы. Потому и не пробовала. К тому же Брин давно не пользовалась своим даром. И все равно попытаться стоит. Она запела, поначалу совсем тихо, песнь почти растворялась в шорохах леса. Брин начала с низких нот, но постепенно голос ее становился выше, и вот все остальные звуки, казалось, замерли. Неожиданно пришли слова, ниоткуда. И, повинуясь неясному импульсу, Брин шагнула к кустам, преграждающим ей путь. Словно вялая рябь пошла по зарослям, листья и ветви подобрались, раздвинулись, свернувшись зеленым серпантином.

Через мгновение открылся широкий проход до самого дна лощины.

– Ничего сложного, правда? – Друид не спрашивал, скорее утверждал. – Посмотрим, куда приведет нас этот проход.

Запахнув черный плащ, он зашагал вперед. Брин взглянула на Рона, но тот лишь с недоумением пожал плечами. Они поспешили вслед за друидом.

Вскоре он снова остановился, на этот раз рядом со старым вязом. Его ствол скрючился в тени громадного дуба. В тщетных попытках добраться до солнца вяз тянул свои ветви вверх, и они путались в ветвях дуба, переплетаясь, врастая в них.

– Теперь задание чуть потруднее, – резко заговорил Алланон. – Этот вяз хочет к солнцу. Что ж, Брин, помоги ему: выпрями ствол – пусть поднимется вверх – и распутай ветки.

Брин с сомнением поглядела на сросшиеся деревья.

– Вряд ли у меня получится, – тихо сказала она.

– А ты попробуй.

– В заклятии нет такой силы…

– И все равно попробуй, – оборвал ее друид.

И Брин снова запела. Постепенно песнь поглотила лесные звуки, пока не осталось ничего, кроме мелодии, уносящейся куда‑то ввысь. Вяз задрожал, подергивая ветвями в ответ. Брин ощутила сопротивление дерева, и голос ее поднялся выше, слова стали жестче. Искореженный ствол вяза слегка отодвинулся от дуба, ветви его со скрипом ломались, стараясь вырваться, листья дождем посыпались вниз.

И вдруг, с какой‑то пугающей внезапностью, дерево как будто рванулось вверх и взорвалось россыпью обломанных веток и оборванных листьев, разлетевшихся, казалось, по всей лощине. Брин ошеломленно отпрянула, закрыла лицо руками, и песнь оборвалась. Наверное, девушка упала бы, но Алланон был рядом и успел подхватить ее. Переждав, он развернул Брин к себе лицом.

– Что это было? – начала она, но друид приложил палец к ее губам.

– Сила, девочка, – прошептал он. – Сила твоей песни. Ты даже не можешь представить себе всю ее мощь. Этот вяз не мог оторваться от дуба. Слишком жесткими стали его ветки, слишком тесно переплелись с ветвями другого дерева. Но и не мог он противиться твоей песне. Ему ничего другого не оставалось, как только освободиться, пусть даже при этом разрушив себя!

– Алланон! – Она мотнула головой, не в силах поверить.

– В тебе есть эта сила, Брин Омсфорд. И, как у любой магии, у нее две стороны: темная и светлая. – Лицо друида придвинулось совсем близко. – Ты забавлялась, изменяя цвет листьев у дерева. Подумай теперь, что было бы, если бы ты довела изменения – а ведь это не что иное, как обычная смена времен года, – до их полного завершения. Дерево бы переживало осень, потом зиму, потом весну, лето и снова осень – и так сезон за сезоном. В конце концов завершился бы его жизненный цикл. И оно бы погибло.

– Друид… – нахмурился Рон, но один только взгляд суровых глаз заставил его прикусить язык.

– Нет уж, принц Лиха. Ей надо знать правду. – Алланон снова смотрел прямо в глаза Брин. – Ты забавлялась с песнью желаний как с любопытной игрушкой, потому что не знала, что еще можно с ней делать. Но на самом деле ты знала, Брин, где‑то в глубине души ты знала всегда, что эльфийская магия больше чем просто игрушка. Магическая сила эльфийских камней через кровь твоего отца перешла к тебе, приняв новую форму – форму заклятия, песни. И сила, таящаяся в тебе, превосходит все, что было раньше. Может быть, она дремлет пока, но она есть, вот что главное. Задумайся на мгновение о природе этого дара. При помощи песни желаний ты можешь управлять любым живым существом! Ты разве не понимаешь, что это значит? Кусты расступаются перед тобой и дают тебе пройти. Сросшиеся деревья отрываются друг от друга, хотя усилие их калечит. Если ты можешь дать листьям цвет, ты можешь и отобрать его. И лист высохнет. Если ты можешь заставить цветок цвести, значит, можешь заставить и вянуть. Если можешь дать жизнь, значит, можешь и забрать ее.

Брин с ужасом смотрела на него.

– Что ты такое говоришь? – хрипло прошептала она. – Что песнью желаний можно убить? Что я могу убивать? Неужели ты думаешь?..

– Ты просила, чтобы я показал тебе, что можно делать заклятием, – перебил ее Алланон. – И я выполнил твое желание. Зато теперь ты, надеюсь, не сомневаешься в том, что магия не просто забава?

Брин покраснела от гнева.

– Да, больше не сомневаюсь, Алланон. Только и ты уж не сомневайся: я никогда не воспользуюсь песнью желаний, чтобы убить! Никогда!

Друид посмотрел ей прямо в глаза, и его суровые черты немного смягчились.

– Даже затем, чтобы спасти свою жизнь? Или, быть может, жизнь горца? Даже тогда?

Но она выдержала его взгляд.

– Никогда.

Еще мгновение Алланон смотрел на девушку, как будто взвешивая ее слова. Потом резко повернулся и направился вверх по склону лощины.

– Ты сегодня немало увидела, Брин. Нам пора ехать. Подумай обо всем, чему научилась.

Черная фигура растворилась в зарослях кустарника. Брин стояла на месте. Внезапно она поняла, что у нее дрожат руки. Это дерево! Как оно содрогнулось, разрываемое на части…

– Брин! – Рон крепко обнял ее за плечи. Она поморщилась от этого прикосновения. – Нам нельзя идти с ним. Дальше мы не пойдем. Хватит с нас. Он просто играет нами, как и всеми до этого. Пусть себе отправляется на свои дурацкие поиски, а мы вернемся в Дол.

Мгновение Брин смотрела ему в глаза, потом покачала головой.

– Нет. Было нужно, чтобы я увидела.

– Никому это не нужно! – Рон судорожно вцепился в рукоять меча. – Еще раз он сделает что‑нибудь подобное, и я за себя не отвечаю…

– Нет, Рон. – Брин обхватила его руки. Она вдруг успокоилась. – Он все это делал не для того, чтобы меня напугать. А чтобы научить. У нас просто было так мало времени. Ты вспомни его глаза. Неужели ты ничего не понял?

Он покачал головой.

– Нет, не понял. И при чем здесь «мало времени»?

Брин смотрела туда, куда ушел друид.

– Что‑то не так. Что‑то.

И тут она опять подумала о дереве, о том, что сделала ему больно, об уроке друида и о своей клятве. Никогда! Она быстро взглянула на Рона.

– Как ты думаешь, я смогу воспользоваться заклятием, чтобы убить? – спросила Брин очень тихо.

Лишь мгновение он колебался.

– Нет.

«Даже затем, чтобы спасти твою жизнь? – подумала она. – А если не дерево будет тебе угрожать, а кто‑то живой? Смогу ли я уничтожить его, чтобы спасти тебя? О, Рон, что, если это будет кто‑нибудь живой?»

– Ты пойдешь со мной дальше? – спросила вдруг Брин.

Он залихватски усмехнулся:

– Пока мы не выудим эту книгу и не раскромсаем ее.

Потом наклонился и поцеловал ее в губы. Брин обняла его и прижала к себе.

– Все будет хорошо, – услышала она его шепот.

И ответила:

– Да, я знаю.

Но на самом деле она не была в этом уверена.

 

Глава 6

 

Когда Джайр Омсфорд пришел в себя, он обнаружил, что привязан к стволу дерева. Он находился на поляне, окруженной со всех сторон высоченными елями, что молчаливо застыли над ним, как стражники. Впереди, в дюжине футов, трещал маленький костерок и отбрасывал смутные отблески в сумрак молчаливых деревьев. Ночь окутала землю.

– Очухался, мальчик?

Знакомый ворчливый голос донесся откуда‑то слева, из темноты; Джайр медленно повернул голову. На самой границе света, сидя на корточках, застыла темная фигура. Долинец хотел было ответить и только тут понял, что во рту у него кляп.

– Ты уж прости, – снова раздался голос. – Пришлось заткнуть тебе рот. Второй раз я уж не попадусь на твои магические штучки. Знаешь, сколько я выбирался из этого погреба?

Джайр привалился затылком к стволу. Ну конечно же, гном у постоялого двора. Он его выслеживал до самого охотничьего домика Рона, а там ударил по голове чем‑то тяжелым…

Долинец поморщился: голова еще болела.

– Неплохо придумано, этот фокус со змеями. – Гном хохотнул, поднялся и перебрался поближе к костру. Скрестив ноги, он уселся на землю напротив своего пленника. Узкие зеленые глаза пристально изучали Джайра. – А я‑то думал, ты безобидный мальчик, а не какое‑нибудь друидское отродье. Да, просчитался я, ничего не скажешь. А ведь был уверен, что ты с испугу выложишь все, что мне нужно. Чтоб поскорее от меня отвязаться. Но я ошибся. Эти змеюки… и четырехфутовой корягой по голове – вот что я получил. Хорошо еще, жив остался! – Желтое личико слегка сморщилось. – Но ты совершил одну крупную ошибку. – Гном поднял крючковатый палец. – Тебе надо было меня добить. Но ты не стал. И очень любезно дал мне возможность с тобой поквитаться. Думаешь, если сбежал из Дола, так все в порядке? Э, нет: как только я выбрался из подвала, я пошел за тобою, как лис за зайцем. Сам посуди: после того, что ты сделал, не мог же я отпустить тебя просто так. Дело чести, не кот чихнул! От тех остальных идиотов скрыться нетрудно. Но от меня – нет. Три дня я шел за тобой. Едва не схватил тебя у реки, но ты уже переправился. А ночью, сам понимаешь, следов не отыщешь. Пришлось подождать. Но там, в хибаре, я уж застал тебя врасплох. Неплохо?

Он весело расхохотался, а Джайр вспыхнул от ярости.

– Ну не сердись. Я просто делал свою работу. К тому же затронута моя гордость. За двадцать лет меня никто еще не обошел. А тут какой‑то мальчишка. Разве такое потерпишь? Да, огрел тебя как следует. Вынужденная мера. Как я уже сказал: два раза на одну удочку не попадаюсь. А эти твои магические штучки… – Он подвинулся поближе к Джайру, желтое личико сморщилось от любопытства. – Это ведь магия, правда? Где ты этому научился? Все дело в голосе? Змеи пришли на твой голос. Какой‑то трюк. Едва не помер со страху, хотя меня трудно напугать. – Он помолчал. – Вот разве что странники…

При упоминании о мордах в глазах Джайра мелькнул страх. Заметив это, гном кивнул:

– Да, действительно, жуткие твари. Все такие черные. Темные, будто полночь. Не хотелось бы мне стать их жертвой. Не понимаю, как тебе удалось ускользнуть от того, в доме… – Внезапно он замолчал и резко подался вперед. – Есть хочешь, мальчик?

Джайр кивнул.

Гном пристально посмотрел на него и поднялся.

– Значит, так. Обещай, что не займешься своей магией, тогда я выну кляп и покормлю тебя. Все равно она тебе не поможет, пока ты привязан к дереву, если только эти твои змеи не перекусят веревки. Я тебя покормлю, и мы поговорим. Остальные придут только утром. Ну так как?

Джайр мгновение подумал, потом согласно кивнул. Он просто умирал от голода.

– Ну что ж, по рукам. – Гном вытащил кляп, потом крепко сжал подбородок Джайра. – А теперь говори: никакой магии.

– Никакой магии, – морщась, повторил Джайр.

– Вот и славно. – Гном отпустил Джайра. – Надеюсь, ты из тех, кто держит слово. Я так о людях сужу: кто держит слово, тот молодец. – Он снял с пояса тяжелую кожаную флягу, вытащил пробку и поднес флягу к губам долинца. – На вот, выпей. Давай‑давай, глотни.

У Джайра давно пересохло в горле, и он сделал большой глоток. Эль, крепкий и горький, обжег гортань. Долинец закашлялся, а гном невозмутимо засунул пробку обратно и подвесил флягу на пояс. Потом, улыбнувшись, снова уселся на корточки.

– Слантер меня зовут.

– Джайр Омсфорд. – Джайр все еще покашливал. – Но ты, наверное, и сам знаешь.

Слантер кивнул.

– Угу. Но, как оказалось, надо было узнать о тебе побольше. Ну и погоню пришлось затеять.

Джайр насупился.

– Но как тебе удалось меня поймать? Я думал, уже никто не сможет меня найти.

– А‑а, это. – Гном фыркнул. – Ну, «никто» бы тебя и не нашел. Но я‑то не «никто».

– Что ты имеешь в виду?

Гном рассмеялся.

– Я имею в виду, что я – следопыт. Так‑то, мальчик. И еще, заметь, лучший следопыт из всех ныне здравствующих. Вот почему они и позвали меня, те, остальные. Вот почему я здесь. Я шел по следу.

– По моему? – вырвалось у Джайра.

– Да нет, конечно. Какого‑то друида. Они называют его Алланон. Это его я выслеживал. А ты просто не вовремя перебежал мне дорогу.

Долинец даже не пытался скрыть свое изумление. Этот гном – следопыт?! Неудивительно, что ему не удалось скрыться от Слантера. Еще бы! Но выслеживать Алланона?..

Гном покачал головой и поднялся на ноги.

– Ладно, я тебе все расскажу, но сначала нужно поесть. Тащил тебя на себе почти две мили. Это ты с виду хрупкий, а на вес – ничего себе. Нагулял я с тобой аппетит. Сиди тихо. Пойду пока что‑нибудь приготовлю.

Слантер притащил вещевой мешок, выудил оттуда котелок, и уже через пару минут над огнем забулькало мясо, тушившееся в овощах. В ночном воздухе поплыл божественный запах; Джайр вдыхал его, глотая слюну. Он не ел уже – сколько? Как ушел из гостиницы. К тому же надо поддерживать силы. Долинец не собирался долго задерживаться в компании гнома. Как только представится случай, он убежит. Обязательно убежит.

Когда мясо дотушилось, Слантер вернулся к своему пленнику и накормил его: кусок себе, кусок – ему, из одного котелка. Замечательный вышел ужин; они съели все мясо, а заодно прикончили остатки хлеба с сыром. Слантер запил это все своим элем, а Джайр попросил простой воды.

– Я бы сказал, неплохое мяско, – подвел гном итог трапезе и направился к костру вычистить котелок. – За эти годы чего только я не узнал! В том числе много полезного.

– А ты давно стал следопытом? – с искренним интересом спросил его Джайр.

– Да я почти всю жизнь следопыт. Когда я начал учиться, мне было… да вот как тебе сейчас. – Он уже вычистил котелок и вновь подошел поближе к долинцу. – А ты что‑нибудь знаешь о следопытах?

Джайр коротко поведал ему о старике, который останавливался у них на постоялом дворе, об их разговорах и играх, когда нога у старого следопыта зажила. Слантер слушал не перебивая. Было видно, что ему это интересно. Он даже немного подался вперед.

Когда Джайр закончил, гном уселся на землю, задумчиво глядя перед собой.

– Когда‑то давно я был точно как ты. Ни о чем другом не мог думать, только как стать следопытом. И однажды сбежал из дома с одним из них. Со старым следопытом из пограничных земель. Я был тогда даже моложе тебя. Сбежал из дома и ушел в Каллахорн, потом на север подался. Пятнадцать лет не был дома, в Восточных землях. Все бродил и бродил. Обошел все края; если хочешь знать, где только не был! А ведь у меня есть дом. Но странно, я сам стал ощущать себя бездомным бродягой. Гномы мне по‑настоящему не доверяют. Из‑за того, что меня долго не было, что я много видел. Я стал другим, не таким, как они. Гном, который не гном. Я ведь научился многому, о чем они и слыхом не слыхивали в своих лесах. И они это понимают. И едва переносят меня за это. Хотя, ничего не скажу, уважают, потому что я, как ни верти, лучший из следопытов. – Он быстро взглянул на Джайра: – Вот потому‑то я здесь. Потому что я лучший. Друид Алланон – тот, которого ты не знаешь, – приходил тут на Вороний срез, к самой Грани мрака, пытался пробраться в Мельморд. Но никому не пройти в эту яму, ни друиду, ни даже дьяволу. Морды узнали, что он был там, и бросились в погоню. Один странник, патруль гномов и я, чтоб выследить. Добрались до самой твоей деревушки и стали ждать, не покажется ли кто подозрительный. Друид, понятное дело, успел уже смыться, но кое‑кто все‑таки появился. И кто, ты думаешь? Ты.

Джайр лихорадочно соображал. Что ему известно? Знает ли гном, зачем Алланон приходил в Тенистый Дол? Внезапно долинец вспомнил об эльфийских камнях. Они все еще у него или Слантер их уже нашел?

Не отрывая взгляда от гнома, Джайр принялся ерзать под туго стянутыми веревками, пытаясь определить: за пазухой ли кошель с камнями? Да нет, безнадежно. Он чувствовал только веревки и узлы, впившиеся в тело. Разве так разберешь? Джайр не отваживался опустить взгляд ни на мгновение.

– Веревочки‑то кусаются? – неожиданно спросил Слантер.

Джайр мотнул головой.

– Хотел устроиться поудобнее. – Он заставил себя сидеть спокойно. И вернулся к прерванному разговору. – Тогда зачем ты пошел за мной? Ты ведь выслеживаешь Алланона.

Слантер вскинул голову.

– Я выслеживал Алланона, чтобы узнать, куда он пошел. И я узнал: в вашу деревню, прямо к вам. А теперь он идет обратно, в Восточные земли. Можешь не отвечать. Мне‑то все равно. Но вот утром, когда придут остальные, тебе придется ответить. Что‑то они еле тащатся. Но придут, не сомневайся. Мне пришлось рвануть вперед, чтоб уж точно поймать тебя. Им, видишь ли, нужно знать, что Алланон делал в Тенистом Доле. Зачем он к вам приходил. И, к несчастью для тебя, их еще кое‑что заинтересовало.

Он многозначительно замолчал, сверля Джайра глазами. У долинца перехватило дыхание.

– Магия? – прошептал он.

– Смышленый мальчик, – мрачно улыбнулся гном.

– А если я им не скажу?

– Это было бы глупо, – спокойно ответил Слантер.

Они молча глядели друг на друга.

– Призрак заставит меня говорить? – наконец выдавил Джайр.

– Из‑за призрака можешь не переживать, – фыркнул Слантер. – Призрак на север пошел, за друидом. Если кого и стоит бояться, так это седта.

Долинец потряс головой.

– Седта? Кто такой седт?

– У гномов седт – командир. В данном случае это Спилк. Начальник ихнего патруля. Редкий злодей. Не такой, как я. Настоящий гном из Восточных земель. Ему глотку тебе перерезать – что водички хлебнуть. Вот кого опасайся. Если он спрашивает, лучше всего – отвечать, не кобениться. – Слантер пожал плечами. – Ну и если ты ему обо всем расскажешь, я постараюсь, чтобы тебя отпустили. Ведь мы не воюем с людьми из Дола. Мы воюем с карликами. Не хотел бы тебя разочаровывать, но только на самом деле не такая уж ты важная птица. Вот твоя магия – это действительно интересно. Ответишь на все вопросы и уйдешь себе подобру‑поздорову…

Джайр подозрительно поглядел на гнома.

– Что‑то мне не верится.

Слантер пожал плечами.

– Да? Что ж, даю тебе слово. – Густые брови приподнялись. – А я всегда держу свое слово. Запомни.

Джайр молчал. Странно, но он почему‑то поверил, что гном говорит правду. Если он обещает, что постарается сделать так, чтобы Джайра отпустили, значит, так и будет. Быть может, его действительно освободят, когда он ответит на все вопросы. Джайр поморщился. С другой стороны, почему он должен доверять этому гному?

– Даже не знаю, – пробормотал долинец.

– Чего ты не знаешь? – Слантер безнадежно потряс головой. – Думаешь, мальчик, у тебя есть какой‑то выбор? Будешь молчать, Спилк из тебя котлету сделает. Будешь и дальше молчать – отправишься к странникам. И что тогда, как ты думаешь?

Джайр похолодел. Он не отважился бы и подумать об этом.

– Ты ведь неглупый мальчик, – продолжал гном, его желтое личико сморщилось в какую‑то невероятную гримасу. – Еще бы! Как ты их всех облапошил – даже странника. Вот и давай. Ну скажешь ты седту, зачем приходил друид, ну и что? Друида и так уже след простыл – теперь его вряд ли догонят, на этой половине Восточных земель – уж точно. И ведь он не сказал тебе ничего важного. А магия… им интересно лишь, где ты этому научился. Может, друид научил? Или кто‑то другой? – Он подождал мгновение, но Джайр упорно молчал. – Ладно. Скажешь только, где ты этому научился и как ею пользоваться. Проще простого. И не выкручивайся, скажи правду. И все – свободен.

Он снова подождал, но Джайр так и не заговорил. Слантер пожал плечами.

– Еще время есть, подумай. – Он встал, потянулся и, приблизившись к Джайру, снова засунул ему в рот кляп. При этом гном ободряюще улыбался. – Прощения просим. Неудобно тебе, но сам виноват. Я не могу рисковать.

Не переставая улыбаться, он принес одеяло и укрыл Джайра, заправив кончики под веревку, чтобы не упало. Потом вернулся к костру и затоптал огонь. Джайр наблюдал за ним при тусклом мерцании оставшихся угольков. Гном отступил в сумрак.

– И это меня – на такую жалкую работенку, – ворчал он. – Тьфу, стыдно сказать: выслеживать долинца. Даже не карлика! Могли бы найти мне какого‑нибудь карлика. Или снова друида. Ха! Друид сейчас идет на помощь карликам, а я сижу здесь и караулю мальчишку…

Он еще поворчал, большей частью неразборчиво, но вскоре голос его затих.

Джайр Омсфорд сидел один в темноте и пытался представить, что будет завтра утром. И что ему делать.

 

Этой ночью он спал очень плохо: веревки врезались в тело, но больше всего донимали мысли о будущем. Как ни взгляни, ничего хорошего ему не светит. Помощи ждать неоткуда: никто даже не знает, где он. Родители, Брин, Рон, Алланон – все они уверены, что Джайр сейчас в Тенистом Доле. И гномы вряд ли станут с ним церемониться. Несмотря на все обещания Слантера, Джайр не верил, что его отпустят. Не важно, на сколько вопросов он им ответит. И потом, что он скажет о магии? Слантер, похоже, уверен, что Джайра этому научили. Если гномы узнают, что это не так, что Джайр уже родился с магической силой, им захочется узнать побольше. И его отведут в Восточные земли, к мордам…

Вот так и прошла ночь. Временами усталость брала свое, и Джайр впадал в забытье, но ненадолго. Все тело болело, стянутое веревками, да и тревожные мысли никак не давали покоя. Только под утро долинец забылся тяжелым сном.

Солнце еще не встало, а Слантер уже грубо тряс его за плечо.

– Подъем, – объявил гном. – Они пришли.

Джайр с трудом разлепил глаза и сонно оглядел предрассветную серость осеннего леса. Было сыро и холодно – не спасало даже теплое одеяло, – и липкий туман окутывал стволы елей. Кругом стояла мертвая тишина, лес еще не проснулся. Слантер склонился над ним и распутал веревки, которыми Джайр был привязан к стволу. Однако долинец не увидел никого, кроме следопыта.

– Где они? – спросил он, как только Слантер вытащил кляп.

– Близко. Ярдах в ста ниже по склону. – Слантер сгреб его за грудки и рывком поднял на ноги. – Теперь никаких выкрутасов. Держи свою магию при себе. Я тебя отвязал, чтобы ты хоть выглядел по‑человечески. Но если что, привяжу обратно. Ясно тебе?

Джайр торопливо кивнул. Руки и ноги так и остались связанными. Все тело болело, особенно ноги, долинец едва держался, чтобы не упасть. Пришлось прислониться спиной к ели. Даже если каким‑то чудом удастся освободиться, далеко ему не убежать. Сознание затуманилось от усталости и безотчетного страха. Джайр ждал, когда же вернутся силы. «Отвечай на все вопросы, – советовал Слантер, – не глупи». Но как ему отвечать? Какие ответы им подойдут?

И вдруг из полумрака возникли какие‑то темные фигуры, глухой грохот сапог расколол тишину. Две, три, полдюжины, восемь – Джайр смотрел, как они выныривали из тумана, коренастые фигуры в широких охотничьих плащах. Гномы. В тени низко надвинутых капюшонов виднелись морщинистые желтые лица. Толстые пальцы сжимали копья и боевые дубинки. Безмолвно они вышли на поляну; никто не сказал ни слова, но пронзительные взгляды не отрывались от пленного долинца, и взгляды эти были явно недружелюбны.

– Это он и есть?

Приземистый гном с широкой грудью и мускулистыми руками выступил вперед. Уперев в землю широкий конец дубинки, он слегка покачивался на каблуках. Джайр как завороженный глядел на грубые руки в шрамах, сжимающие дубину.

– Ну, так это он?

Гном нетерпеливо взглянул на Слантера. Слантер кивнул. Гном вновь уставился на Джайра. Медленно он опустил капюшон своего плаща, открывая грубое, злое лицо. Узкие глаза бесстрастно изучали долинца, как бы прощупывая.

– Как звать? – тихо спросил он.

– Джайр Омсфорд, – поспешно ответил Джайр.

– Что друиду понадобилось в твоем доме?

Джайр колебался, пытаясь решить, как бы получше ответить. Что‑то очень недоброе мелькнуло в глазах гнома. Он резко вскинул дубину и со всего маху ударил долинца по ногам. Джайр рухнул на землю. Ему вдруг стало нечем дышать. Гном молча постоял над ним, потом схватил юношу за грудки и, резко встряхнув, поставил на ноги.

– Что друиду понадобилось в твоем доме?

Джайр тяжело сглотнул, пытаясь скрыть свой страх.

– Он приходил к моему отцу, – солгал он.

– Зачем?

– У отца есть эльфийские камни. Они нужны Алланону как оружие против мордов.

Молчание тянулось невыносимо долго. Джайр затаил дыхание. Если Слантер уже нашел эльфиниты у него за пазухой, ложь сейчас обнаружится и Джайру – конец. Он ждал, не отрывая взгляда от гнома.

– А где они теперь, друид и твой отец? – наконец заговорил тот.

Джайр выдохнул.

– Ушли на восток. – Он поколебался, затем добавил: – А мама с сестрой гостят у знакомых на юге. Мне было велено ждать их на постоялом дворе.

Гном уклончиво хмыкнул. Во что бы то ни стало, думал Джайр, я должен их защитить. Спилк внимательно изучал его. Долинец старался не опускать глаза. Ну поверь же мне, повторял Джайр про себя. Давай же, поверь.

И тут гном поднял корявый палец.

– Владеешь магией?

– Я… – Джайр обвел взглядом суровые лица вокруг.

Дубина взметнулась в воздух. Удар пришелся прямо по коленям. Долинец опять упал. Гном улыбнулся, но взгляд его оставался колючим. И как в прошлый раз, он поднял Джайра на ноги.

– Отвечай: владеешь магией?

Джайр только кивнул. Было так больно, что он даже не мог говорить. Он и стоял‑то с трудом.

– Покажи, – приказал гном.

– Спилк! – Голос Слантера прорвался сквозь внезапную тишину. – Подумай, тебе это надо?

Спилк угрюмо взглянул на него и вновь повернулся к Джайру.

– Покажи.

Джайр колебался. Снова взметнулась дубина. На этот раз юноша был готов, но все равно не успел увернуться от удара. Теперь по лицу. Голова словно взорвалась от боли, слезы брызнули из глаз. Джайр упал на колени, но сильная рука Спилка уже подхватила его и поставила на ноги.

– Покажи, – настойчиво повторил гном.

И тут долинца захлестнул гнев. Джайр уже не раздумывал – он просто действовал. С его губ сорвался приглушенный крик, обратившийся тут же в пугающее шипение. Громадные серые пауки облепили Спилка. Седт с отвращением завопил и принялся срывать с себя мохнатых гигантов. Остальные гномы отпрянули назад, размахивая копьями и дубинами, отбиваясь от разлетающихся пауков. Но больше всех досталось седту! Он катался по земле в надежде раздавить упорно цепляющихся за него ужасных тварей. От воплей Спилка дрожал самый воздух.

Еще мгновение Джайр пел, потом перестал. Если бы только он не был связан, если бы голова не гудела от боли… можно было бы воспользоваться суматохой и потихоньку удрать. Но Слантер уж позаботился, чтобы этого не случилось. Гнев поутих, и песнь оборвалась.

Еще пару секунд Спилк катался по земле, яростно царапая себя. Потом вдруг сообразил, что пауков больше нет. Медленно он поднялся на колени, тяжело дыша и морщась. И тут он поймал взгляд долинца. С каким‑то утробным рычанием гном вскочил на ноги и бросился на Джайра. Тот отпрянул, но связанные ноги стесняли движения. Спилк молотил его кулаками по голове и лицу. Джайр уже перестал различать удары. Боль накрыла его тошнотворной волной.

А потом все стало черным.

 

Вскоре долинец пришел в себя. Рядом сидел Слантер и прикладывал к его лицу тряпку, смоченную холодной водой. От воды было больно, и Джайр невольно дернулся.

– Ты храбрый, но безмозглый, – шепнул гном, склонившись поближе. – Ну как, получше?

Джайр кивнул и хотел было притронуться к своему лицу, но Слантер перехватил его руку:

– Оставь. – Он еще пару раз приложил мокрую тряпку, потом неожиданно ухмыльнулся: – Ну надо же, старина Спилк до смерти перетрусил. До смерти!

Джайр посмотрел в дальний конец поляны, где гномы сбились в кучу и временами бросали на него напряженные взгляды. Спилк стоял в стороне, его лицо почернело от гнева.

– Пришлось его от тебя отдирать, – говорил Слантер. – Иначе тебе бы не жить. Он бы тебя забил до смерти.

– Он просил показать ему магию, – пробурчал Джайр, тяжело сглатывая слюну. – Я и показал.

Эта мысль, похоже, несказанно удивила Слантера, и он еще раз позволил себе улыбнуться, отвернувшись при этом от седта. Потом он взял Джайра за плечи, помог ему сесть и, сняв с пояса флягу, предложил ему выпить. Долинец набрал полный рот крепкого эля, не без труда проглотил и снова закашлялся: его прожгло до самого желудка.

– Лучше?

– Лучше, – согласился Джайр.

– А теперь слушай. – Улыбка Слантера мгновенно стерлась. – Мне придется вновь сунуть тебе кляп. Ты теперь на моем попечении, больше никто с тобой связываться не желает. Так что придется тебе побыть с кляпом. Выну, когда будешь есть. И будь паинькой. Дорога долгая.

– Дорога долгая – куда? – Джайр даже не попытался скрыть своего волнения.

– На восток. В Анар. Тебя доставят к мордам. Так решил Спилк. Чтобы они поглядели на твою магию. – Гном угрюмо покачал головой: – Прости, но теперь я уже ничего не могу сделать. После всего, что ты тут натворил.

Прежде чем Джайр успел ответить, Слантер сунул ему в рот кляп. Потом, распутав веревки на ногах долинца, помог ему встать и привязал недлинную веревку к поясу Джайра. А другой конец примотал к своему поясу.

– Спилк! – окликнул гном.

Седт молча развернулся и направился в лесную чащу. Все остальные так же безмолвно последовали за ним.

– Прости, мальчик, – повторил Слантер.

И вдвоем они шагнули с поляны в утренний туман.

 

Глава 7

 

Весь день они шли на север по холмистому краю, что граничил с западной оконечностью Лиха. Гномы старались держаться под прикрытием леса, избегая оживленных дорог. Для долинца это был долгий и утомительный переход. С каждым шагом веревки, которыми он был связан, все глубже врезались в тело. Гномы, конечно, видели, что Джайру трудно, но не делали ничего, чтобы хоть как‑то облегчить ему путь. Они шли быстрым шагом: закаленные в войнах, гномы Восточных земель были привычны к форсированным переходам и по более непроходимой местности – к переходам, временами занимающим не один день. Джайр, хоть и не считал себя слабаком, не мог бы состязаться с ними и при более благоприятных условиях.

Уже на закате они вышли к Радужному озеру и спустились по крутому склону к берегу укромного залива, где и разбили лагерь. К этому времени Джайр едва держался на ногах. Его вновь привязали к дереву, дали поесть и глотнуть эля. Не прошло и минуты, как он заснул.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Гномы поднялись чуть свет и зашагали вдоль озера на восток, огибая северную окраину плоскогорья. Они явно направлялись к Черным дубам. В тот день они трижды останавливались передохнуть: утром, в полдень и потом еще – ближе к вечеру. У Джайра ломило все тело, ноги покрылись волдырями и страшно кровоточили. Он шел уже из последних сил, но не споткнулся, не дрогнул ни разу, чтобы не доставлять удовольствия гномам. Только решимость придавала ему силы, не позволяя сбиться с шага.

И все время долинец только и думал о том, как бы сбежать. Джайр даже не сомневался: он сбежит обязательно, вопрос лишь в том – когда. Он уже знал, как все это произойдет. Это несложно: он станет для них невидимым. Гномы пока еще думают, что его магическая сила ограничивается созданием воображаемых пауков и змей. Они и не подозревают, что он умеет много чего другого. Рано или поздно удобный случай представится. Должны же его в конце концов развязать – пусть на минутку. Вполне достаточно, чтобы воспользоваться магией еще раз. Да что минута, хватит и мига. И он на свободе. Да, именно так все и будет, повторял себе Джайр.

И еще его подхлестывала одна мысль: Слантер проговорился, что черный странник отправился на восток искать Алланона. Но откуда друиду знать, что за ним по пятам идет морд? Его нужно предупредить, и он, Джайр, это сделает.

Почти на закате они достигли Черных дубов. Гигантские стволы высились вокруг темной стеной, будто стирающей солнечный свет. Не прошло и минуты, как солнце скрылось за плотным сплетением ветвей. Гномы все углублялись в чащу, двигаясь по тропе, которая бежала почти параллельно линии берега, точно на восток, в лесной сумрак. Здесь было прохладно и странно тихо. Как пещера, ведущая в недра земли, лес поглотил их.

Когда солнце село, плоскогорье осталось далеко позади. Гномы разбили лагерь на небольшой полянке – с трех сторон дубы, а с четвертой каменистый кряж, обрывающийся на северной стороне над самой водой. Долинца вновь привязали к заросшему мхом стволу толщиной, наверное, в дюжину обхватов. Кляп, конечно, не вынули. Рук и ног тоже не развязали. Долинцу ничего не оставалось, как только сидеть и смотреть, как Слантер выуживает мясо из котелка над костром. Постепенно Джайр осознал, что, несмотря на усталость и неудобства, он то и дело думает о гноме, особенно о странных противоречиях в характере следопыта. Уже два дня он наблюдал за ним, но гном так и остался для Джайра загадкой, как в ту первую ночь, когда они беседовали на поляне в горном лесу. Так каков же он на самом деле? Ну да, Слантер – гном, но в то же время на гнома совсем не похож. Он не такой, как эти восточные гномы, с которыми Слантер сейчас заодно. И они это тоже чувствуют. Джайр видел, как они держат себя с ним: вроде бы принимают, но и сторонятся тоже. Об этом же говорил ему и сам Слантер. На свой лад он – такой же чужак среди них, как и долинец. Но это еще не все. Что‑то в Слантере было такое, что тут же выделяло его, – независимость, быть может, или ум. Да, он явно умнее их всех. Вот поэтому он и лучший в своем деле. Опытный следопыт, исходивший все Четыре земли, гном, который вопреки обычаям ушел из родного края. Он видел то, чего не видали другие гномы, и понимает то, чего им вообще не дано понять. Он учился и научился многому.

И все‑таки он был сейчас с ними. Почему?

Слантер подошел к Джайру с тарелкой мяса, присел на корточки, вытащил кляп изо рта пленника и принялся кормить его.

– Неплохо состряпано? – Он пристально смотрел на долинца.

– Угу, вкусно.

– Если захочешь, получишь добавки. – Слантер рассеянно ковырял вилкой в тарелке. – Как самочувствие?

Джайр поглядел ему прямо в глаза.

– Все болит.

– А ноги?

– Ноги – особенно.

Гном отставил тарелку.

– Дай‑ка я погляжу.

Он стянул с долинца сапоги и осмотрел его сбитые в кровь ноги, покачивая головой. Потом залез в свою сумку и вытащил какую‑то маленькую жестянку. Внутри была вязкая красноватая мазь. Слантер осторожно втер ее в открытые раны. Мазь приятно холодила и притупляла боль.

– Будет немного легче. И кожа станет пожестче. – Он втер еще немного мази. Лишь на мгновение гном поднял голову, но Джайр успел заметить печальную улыбку на морщинистом желтом лице. – А ты крепкий орешек.

Долинец промолчал. Он смотрел, как гном закрывает жестянку, убирает ее и поднимает с земли тарелку. Джайр не на шутку проголодался и съел две порции.

– А теперь выпей. – Слантер снял с пояса флягу. Джайр сделал пару глотков и скривился. – Тебе станет лучше, – убеждал его гном.

– Но не от этой дряни. – Джайр продолжал морщиться. Гном отстал.

– Я тут кое о чем узнал. Думаю, тебе будет интересно. Плохие новости. – Слантер замолчал и осторожно оглянулся. – На той стороне леса нас ждет странник. Так сказал Спилк.

Джайр похолодел.

– А откуда он знает?

Слантер пожал плечами.

– Наверное, заранее договорились о встрече. Ну я и подумал, что тебе надо знать. Завтра мы выйдем из Черных дубов.

Завтра? Джайр просто физически ощутил, как надежды его рассыпаются в прах. До завтра ему не успеть! Он‑то думал: еще по крайней мере неделя. Что до Анара и крепости мордов еще далеко. Что впереди масса времени. Что ему удастся сбежать. Ведь как хорошо он все придумал, и вдруг… завтра? Что же делать?

Слантер смотрел на долинца так, будто читал его мысли.

– Мальчик, мне очень жаль. Это все не моих рук дело.

Джайр поймал его взгляд и проговорил, стараясь сдержать отчаяние в голосе:

– Тогда почему ты меня не отпустишь?

– Мне отпустить тебя? – Слантер хохотнул, но как‑то невыразительно. – Ты забыл, кто на чьей стороне?

Гном приложился к фляге с элем и глубоко вздохнул. Джайр подался вперед.

– Но почему ты на их стороне, Слантер? Ты ведь совсем не такой, как они. Ты им чужой. Ты…

– Мальчик! – резко оборвал его гном. – Ты ничего обо мне не знаешь! Ничего! И он еще смеет мне говорить, какой я и с кем! Лучше бы о себе подумал!

Наступила долгая тишина. В центре поляны гномы сгрудились у костра, здоровенный бурдюк с элем пошел по кругу. Джайр видел, как вспыхивают их глаза, когда они поглядывают в его сторону. И в этих глазах он читал подозрение и страх.

– Ты не такой, как они, – тихо повторил долинец.

– Может быть, – внезапно согласился Слантер, глядя куда‑то в темноту. – Но я уже научен и не стану гладить кота против шерсти. Ветер переменился: он теперь дует с востока и сметает все на своем пути. Все! Ты еще не понимаешь. У мордов сила; я не мог себе даже представить, что такое возможно. И все Восточные земли уже в их власти. Но это только сегодня. А завтра… – Он медленно покачал головой. – Время теперь такое: гному лучше быть гномом.

Он отхлебнул еще эля и протянул флягу Джайру. Долинец только мотнул головой. Он лихорадочно соображал.

– Слантер, ты мне не сделаешь маленькое одолжение? – спросил он.

– Смотря какое.

– На пару минут не развяжешь мне руки и ноги? – (Гном прищурился.) – Только чтоб мне их растереть, а то совсем онемели. Два дня на мне эти веревки. Я уже не чувствую пальцев. Пожалуйста. Даю тебе слово: я не стану пытаться бежать. И никакой магии.

Слантер пристально поглядел на него.

– В прошлый раз ты сдержал свое слово.

– И теперь сдержу. Даже ноги можешь и не развязывать, только руки. На минуточку.

Наверное, еще минуту Слантер смотрел на него, потом кивнул. Он опустился на колени и распутал узлы на веревках, стягивающих руки долинца. Джайр осторожно принялся их растирать: сначала кисти, затем запястья, предплечья, а потом и все тело. Он видел, как в темноте поблескивает нож в руках Слантера. Чтобы не выдать себя, Джайр опустил глаза. Очень медленно он ощупывал себя, мысленно повторяя: только бы он не увидел, только бы не догадался…

– Ну хватит, – почему‑то сердито пробормотал Слантер и торопливо связал руки долинца.

Джайр сидел тихо, не сопротивляясь. Гном затянул узлы и склонился над пленником.

– Лучше?

– Лучше, – тихо ответил Джайр.

Гном кивнул.

– Самое время поспать. – Он хлебнул еще эля из своей фляги и снова проверил крепость узлов на веревках. – Мне жаль, что так получилось, мальчик. Поверь, мне все это тоже не нравится.

– Тогда помоги мне бежать, – умоляюще прошептал Джайр.

Слантер лишь молча глядел на него – лицо гнома ничего не выражало. Осторожно, почти ласково, он водворил кляп на место.

– Лучше бы нам никогда не встречаться, – пробормотал гном, резко отвернулся и направился прочь.

Джайр обмяк. Завтра. Еще один день, и он попадет в лапы морду. Долинец вздрогнул. Надо бежать. Надо что‑то придумать, ведь должен же быть какой‑то способ.

Он глубоко вдыхал прохладный воздух ночи. По крайней мере, теперь он знал одну вещь – очень важную вещь. Слантер ничего не заподозрил. На минуту гном развязал его и дал ему время растереть затекшие руки – время маленького облегчения.

Время выяснить, что эльфийские камни все еще у него.

 

Утро настало на удивление быстро, серый угрюмый рассвет едва рассеял сумрак Черных дубов. Третий день гномы вели Джайра на восток. С севера пришли грозовые тучи, и солнце не могло пробиться сквозь их пелену. Студеный ветер носился среди стволов как предвестник холодной зимы. Гномы лишь поплотнее запахнули свои плащи и, склонив головы, чтобы пыль и листья не летели в лицо, шли вперед.

Как же убежать?

Как?

Только одна эта мысль владела долинцем. Каждый шаг вперед означал, что времени оставалось все меньше и меньше: часов, минут, секунд. С каждым шагом он приближался к призраку‑морду. Сегодняшний день – вот все, что у него есть. Нужно что‑то придумать, чтобы освободиться от пут. Хотя бы на миг. А дальше – заклятие поможет ему.

Но этот миг может и не настать. Раньше Джайр ни на секунду не сомневался, что ему удастся спастись, но сейчас… Времени почти не осталось! Они идут уже не один час. Скоро полдень. Теперь Джайр ругал себя, что не воспользовался возможностью побега вчера, когда Слантер согласился его развязать. Времени было достаточно, он успел бы скрыться. Он бы спел гномам что‑нибудь такое, что они вмиг покрылись бы какими‑нибудь мерзкими штуками и забыли не только о пленнике, но и обо всем на свете. За это время (минута – не больше) Джайр распутал бы веревки на ногах. Потом – еще пара секунд: поднять голос до высоты комариного писка и стать невидимым. Вот и все. Опасно, конечно, но Джайр сделал бы это, не дай он слова. Хотя нарушить слово, данное гному, все равно как и не нарушить вовсе…

Джайр вздохнул. Нет, почему‑то не все равно. Даже слово, данное гному, есть слово. Не зря ведь оно называется «честное». Сдержать его – дело чести. Нельзя им бросаться впустую: хочу – даю, хочу – забираю назад. Это тебе не плащ: дождик – надел, солнце – спрятал в шкаф. Стоит всего только раз не сдержать слово, и пошло‑поехало. И всегда отыщутся оправдания.

К тому же Джайр, наверное, не смог бы обмануть Слантера, пусть тот и гном. Странно, но юноша успел привязаться к нему. Он и сам точно не знал, как назвать эту привязанность. Уважение – может быть, самое верное. И еще Джайр чувствовал, что они чем‑то схожи, есть у них что‑то общее. И то, что оба они чужие здесь… Нет, даже для своего спасения Джайр не стал бы обманывать Слантера. По крайней мере, долинец так думал.

Он пинал на ходу опавшие листья. Будь на его месте Рон Лих, он бы уже давно придумал план побега. И наверное, хороший план. А вот Джайр не имел ни малейшего представления о том, что будет дальше.

Вот и полдень. Ветер стих, но холод, им принесенный, задержался в лесу. Пейзаж постепенно менялся: впереди показались каменистые кряжи, тянущиеся к югу, глубокие овраги пересекали тропу. Но деревья не стали реже; неподвластные времени, дубы теснились черной стеной. Джайр поднял голову к сплетению ветвей.

«Я такой маленький, – подумал он, – им нет до меня никакого дела. Что я им? Человечек, заблудившийся в чаще. И бежать некуда».

Тропинка свернула вниз по крутому склону. Среди дубов появились сосны и ели; они стояли окруженные грозными черными стволами, испуганно сбившись в кучку, словно пленники под стражей. Гномы углубились в самую чащу хвойного подлеска, ворча на ходу: их то и дело кололи острые иглы. Джайр шел, пригнув голову, но иголки, как маленькие жала, все равно впивались в лицо и руки.

Очень скоро они вышли на широкую поляну, скорее даже в неглубокий овраг. Откуда‑то из камней тек ручеек и собирался на дне оврага маленьким озерцом.

Над озерцом склонился человек.

Гномы резко остановились. Человек пил воду из жестяной кружки. Лица его не было видно. Мужчина, одетый во все черное: и рубаха, и штаны, и плащ, и сапоги – все. На земле валялась черная кожаная котомка. Рядом с ней – деревянный посох. Даже посох был черным, из отполированного ореха. Мужчина поднял голову и быстро взглянул на них. Южанин с загорелым лицом, обожженным ветром и солнцем, с выгоревшими – почти серебристого оттенка – волосами. Серые глаза‑буравчики сверкнули раз, и незнакомец вновь отвернулся. Ежедневно сотни таких путешественников проходят по этому краю. И все‑таки Джайр почему‑то знал, хотя видел мужчину лишь мельком, что он не обычный путник.

Спилк тоже заподозрил неладное. Седт быстро оглядел свой отряд, будто бы желая убедиться, что их действительно девять (девять на одного – неплохой расклад), потом почему‑то уставился на Джайра. Ему явно не нравилось, что незнакомец видел их пленника. Спилк еще мгновение колебался, потом шагнул вперед. Гномы с Джайром направились следом.

Гномы молча прошествовали к дальнему краю озерца; все это время они не сводили испытующих взглядов с незнакомца. Тот вроде бы их и не замечал. Спилк наполнил из ручейка свою флягу и принялся жадно пить. Один за другим гномы последовали его примеру – все, кроме Слантера, который остался стоять рядом с Джайром. Долинец взглянул на него и увидел, что гном, не отрываясь, смотрит на незнакомца. И во взгляде его мелькнуло что‑то непонятное, что‑то похожее на…

Узнавание?

Незнакомец резко вскинул голову и внезапно встретился взглядом с Джайром. На этот раз глаза мужчины были спокойны и словно пусты. Лишь мгновение он смотрел на долинца, потом повернулся к Спилку.

– Далеко направляетесь? – спросил он.

Спилк выплюнул воду.

– Не суй нос не в свои дела.

Незнакомец пожал плечами. Он, не торопясь, допил, потом наклонился и убрал кружку в котомку. Когда он снова поднялся, в его руках уже был черный посох.

– А этот долинец действительно так опасен?

Гномы угрюмо уставились на него. Спилк отшвырнул свою флягу и, схватившись за палицу, медленно обошел озерцо, пока не встал лицом к лицу с незнакомцем.

– Ты кто такой? – прорычал он.

И снова мужчина в черном пожал плечами.

– Тебе это незачем знать.

Спилк холодно улыбнулся.

– Тогда ступай‑ка своей дорогой, пока еще можешь. Не твое это дело.

Незнакомец не двигался с места. Он как будто обдумывал сказанное.

Спилк сделал еще один шаг вперед.

– Я сказал: не твое это дело.

– Девять гномов‑охотников идут через Южные земли и ведут с собой связанного долинца… будто свинью на бойню? Да еще с кляпом? – Незнакомец усмехнулся. – Может быть, ты и прав. Не мое это дело.

Он поднял свою котомку, закинул ее за плечо и зашагал прочь от озерца, мимо угрюмо глядящих гномов. Все надежды Джайра рассыпались в прах. А ведь ему показалось, что незнакомец хочет ему помочь. Долинец, мучимый жаждой, шагнул к озерцу, но Слантер преградил ему путь. Не отрывая взгляда от незнакомца, гном сжал плечо Джайра и отвел его на пару шагов в сторону от остальных.

И тут незнакомец остановился.

– Но с другой стороны, может быть, ты ошибаешься. – Он стоял всего лишь в полудюжине футов от Спилка. – А вдруг это как раз мое дело?

Он не сводил с седта спокойных серых глаз. Котомка соскользнула с плеча и упала на землю. Спилк уставился на него с недоумением и гневом. За его спиной остальные гномы тревожно поглядывали друг на друга.

– Держись за мной, – прошипел Слантер в самое ухо долинца и встал впереди него.

Незнакомец подошел поближе к Спилку.

– А почему бы тебе не отпустить долинца? – без всякого выражения произнес он.

Спилк замахнулся палицей, метя в голову противника. Но незнакомец был настороже и отбил страшный удар своим посохом. Черной тенью метнулся он вперед. Действительно, словно тень – бесшумно и плавно. Черный посох взметнулся вверх. Раз и тут же – второй. Первый удар пришелся седту прямо в живот. Гном согнулся пополам. И тут же получил посохом по голове. Двух ударов хватило: Спилк рухнул как подкошенный.

На мгновение все застыли. Потом, размахивая мечами, копьями и боевыми топорами, гномы с воплями бросились в атаку. Семеро на одного. Джайр отчаянно грыз свой кляп. Но тут случилось что‑то невероятное. Раскрутив посох в руке, незнакомец отбил все удары одновременно. Два гнома свалились с проломленными черепами. Остальные сбились в кучу и молотили куда попало, только не по врагу. Незнакомец отпрянул в сторону. Он не дрался, нет. Он словно исполнял причудливый боевой танец. Взмах плаща – и в руке его сверкнул меч. Через мгновение еще три гнома лежали на земле, истекая кровью.

Из семерых осталось лишь двое. Незнакомец вклинился между ними, поигрывая мечом. Те растерянно переглянулись и попятились назад. И тут взгляд одного из них упал на долинца, наполовину скрытого за спиной Слантера. Гном рванулся к Джайру, но, к несказанному изумлению юноши, Слантер преградил ему путь, замахнувшись ножом. Нападающий взвыл от ярости (еще бы – такое предательство) и занес меч. А там, в двадцати ярдах от них, незнакомец сделал неуловимое движение. Он повернулся с внезапностью атакующей змеи и выбросил руку вперед. Гном, набросившийся на Слантера, мгновенно застыл – из горла торчал длинный нож. Он упал, не успев даже вскрикнуть.

Последний гном тут же решил, что с него достаточно. Как полоумный, он рванулся с поляны и скрылся в чаще леса.

В овраге остались лишь Джайр, Слантер и незнакомец в черном. Сжимая оружие, незнакомец и гном настороженно глядели друг на друга. Лес вокруг погрузился в безмолвие.

– И ты тоже? – тихо спросил незнакомец.

Слантер покачал головой.

– Нет уж. – Рука, сжимавшая нож, опустилась. – Я знаю, кто ты.

Незнакомец, похоже, не удивился. Он коротко кивнул и кончиком меча указал на бездыханные тела гномов:

– А твои друзья?

Слантера покоробило.

– Друзья? Только не это. Превратности войны свели нас, и пути наши пересеклись. Сборище идиотов, по‑другому не скажешь. – Он поглядел прямо в глаза незнакомца. – Все, мое путешествие подошло к концу. Пора выбирать другой путь.

Он перерезал ножом веревки долинца. Потом убрал нож и вытащил кляп у Джайра изо рта.

– Похоже, мальчик, тебе повезло, – пробурчал гном. – Тебя спас сам Гарет Джакс!

 

Глава 8

 

Про Гарета Джакса слышали даже в таком захолустье, как Тенистый Дол.

Его называли еще Мастером боя, потому что в рукопашной схватке ему не было равных. Так говорили. Любым оружием и без оружия вовсе – только руками, ногами и даже телом – он дрался лучше любого из ныне здравствующих бойцов. А некоторые утверждали, что он вообще непревзойденный воин всех времен и народов.

Рассказы о нем уже стали легендой. Где бы люди ни собирались: выпить в таверне после трудового дня, на постоялых дворах – поболтать с чужеземцами, в лесу у костра или в гостеприимном доме у пылающего камина, ночью, когда темнота и беседа так сближают, кто‑нибудь неизменно заводил разговор о Гарете Джаксе. Никто не знал, откуда он родом, какие‑то странные слухи и недомолвки окружали его юные годы. Но, наверное, каждый в Южных землях знал что‑нибудь из его биографии, хотя бы один только случай, и с удовольствием делился своим знанием. Многие из этих историй были правдивы, хотя каждый «свидетель» событий вносил в свой рассказ что‑то новое. А некоторые истории считалось и вовсе постыдным не знать. Подобно сказкам и песням, они ходили по всем Южным землям, а иногда и за их пределами.

И конечно же, Джайр Омсфорд знал их все назубок.

Вот, например: шайка гномов разоряла дальние, на самой восточной границе, поселения Каллахорна. Пограничному легиону удалось разогнать налетчиков, но небольшие отряды остались – по дюжине гномов в каждом – и продолжали терроризировать маленькие беззащитные деревеньки. Патрули легиона регулярно прочесывали край, но гномы были неуловимы. И вот как‑то раз небольшая шайка – а точнее, ровно десять гномов – напала на дом одного фермера. Ну того, что живет у южного берега Мермидона, совсем рядом с равниной Рабб. В доме были только жена фермера, маленькие детишки и чужестранец (сам почти мальчик), что попросился к ним на ночлег. Он спрятал семью в подвале, а сам встретил налетчиков. Он убил восьмерых, остальные двое удрали. И говорят, после этого разбойники попритихли. А в Южных землях заговорили о чужестранце по имени Гарет Джакс.

Остальные истории тоже известны. В Арборлоне он специально тренировал особое подразделение личной гвардии – телохранителей короля эльфов Андера Элесседила, в Тирсисе – части Пограничного легиона. Потом – в Керне и Варфлите. Пограничные войны карликов и гномов тоже не обошлись без его участия. Гарет Джакс учил карликов управляться с новым для них оружием. Временами он уходил на дальний юг, где постоянно вспыхивали конфликты между государствами Федерации. Говорят, там он поубивал слишком многих и нажил себе массу врагов. И теперь на дальний юг дорога ему закрыта…

Джайр оборвал свои размышления, внезапно осознав, что Гарет Джакс пристально смотрит на него, будто читает мысли. Долинец вспыхнул.

– Спасибо тебе, – выдавил он.

Гарет Джакс ничего не ответил. Взгляд спокойных серых глаз задержался на Джайре еще лишь мгновение, потом воин в черном отвернулся. Короткий меч скрылся под складками плаща, а его хозяин принялся обыскивать тела гномов. Джайр подождал секунду, потом украдкой взглянул на Слантера.

– Это действительно Гарет Джакс? – прошептал он.

– Я же сказал, разве нет? Такого не забудешь, хоть и прошло пять лет уже. Он обучал тогда солдат легиона в Варфлите. И я был там. В то время я был у них следопытом, в легионе. Я, Слантер, крепкий как железо, но по сравнению с ним… – Гном пожал плечами. – Вот, помню, было там несколько головорезов. Просто повернутые. Им, видишь ли, не по вкусу пришлось, что есть кто‑то лучше их. В смысле – дерется лучше. Вот они и кинулись на него с копьями, а Джакс, замечу, стоял спиной. И вообще безоружный. Их было четверо, и все – выше его. – Гном покачал головой, глядя куда‑то в пространство. – Двоих он уложил на месте, двоих – покалечил. Я был там. Моргнуть не успел, как все закончилось.

Джайр вновь уставился на человека в черном. Живая легенда – так его называют. Но называют и по‑другому: убийцей, наемником без чести и совести, верным лишь тому, кто платит. У него нет напарников – Гарет Джакс всегда ходит один. Нет и друзей. Для этого он слишком опасен, слишком суров.

Тогда почему, спрашивается, он помог Джайру?

– А этот еще живой, надо же. – Мастер боя склонился над Спилком. Слантер и Джайр переглянулись и подошли поближе. – Крепкая черепушка, – пробормотал Гарет Джакс, быстро взглянув на них. – Помогите‑ка мне.

Вместе они оттащили Спилка, пребывающего в бессознательном состоянии, на дальний конец оврага и там привязали к стволу сосны. Подобрав веревки, которыми раньше был связан долинец, Мастер боя крепко стянул руки и ноги седта. Покончив с этим, он еще раз полюбовался на свою работу и только тогда повернулся к двоим, молча наблюдавшим за ним.

– Как тебя звать, долинец? – спросил он Джайра.

– Джайр Омсфорд. – Юноша чувствовал себя как‑то неловко под пристальным взглядом странных серых глаз.

– А тебя?

– Мое имя – Слантер, – ответил следопыт.

Вдруг суровое лицо Джакса посуровело еще больше.

– Могу я узнать, что этим гномам понадобилось от долинца?

Слантер состроил гримасу, но все‑таки рассказал Мастеру боя обо всем, что случилось с того самого момента, когда он впервые столкнулся с Джайром в Тенистом Доле. К изумлению долинца, гном не скрыл даже того, что Джайр ловко расправился с ним там, у гостиницы. Гарет Джакс слушал не перебивая и, лишь когда Слантер закончил, обратился к долинцу:

– Он правду говорит?

Джайр мгновение поколебался, потом кивнул. Не то чтобы правду, конечно. Часть сочинил сам Джайр, когда отвечал на вопросы Спилка. Впрочем, и сейчас он откровенничать не собирался. Лучше уж пусть эти двое думают, что его отец забрал эльфийские камни и ушел с Алланоном, – по крайней мере, пока Джайр не решит, можно ли им доверять.

Потом наступило молчание – Мастер боя обдумывал услышанное.

– Да, думаю, мне не стоит бросать тебя в этом краю одного, Джайр Омсфорд. И в компании этого гнома, думаю, тоже не стоит. – (Слантер вспыхнул, но придержал язык.) – Самое лучшее для тебя – это пойти со мной. Тогда уж я буду уверен, что с тобой ничего не случится.

Джайр растерянно поглядел на него.

– Пойти с тобой – куда?

– В Кулхейвен. У меня есть там дела. И у тебя вроде тоже. Если друид и твой отец ушли в Восточные земли, то вполне возможно, там‑то мы их и найдем. А если не их, то уж кого‑нибудь, кто отведет тебя к ним.

– Но я… – начал было долинец и тут же замолчал. Ни слова о Брин. Нужно следить за собой. Но на восток ему тоже никак нельзя! – Не могу пойти, – закончил Джайр. – Мама с сестрой гостят у друзей и еще ничего не знают. Я должен вернуться и предупредить их.

Гарет Джакс покачал головой.

– Слишком далеко. У меня нет времени. Мы идем на восток и, как только представится случай, пошлем им весточку. К тому же, если все, что вы мне рассказали, – правда, возвращаться еще опаснее, чем идти вперед. Теперь гномы и призраки про тебя знают. Знают, где ты живешь. Как только станет известно, что ты сбежал, тебя будут искать. И дома – прежде всего. Я спас тебя не для того, чтобы ты вновь попался, едва я уйду.

– Но…

Взгляд серых глаз буквально заморозил долинца.

– Я уже все решил. Ты идешь на восток. – Гарет Джакс быстро взглянул на Слантера: – А ты – куда хочешь.

Он направился к другому краю поляны – подобрать котомку и посох. В полной растерянности Джайр смотрел ему вслед. Долинец не знал, что делать: сказать ему правду или все‑таки пойти на восток? Впрочем, скажи он всю правду, что изменится? От Мастера боя, похоже, не так‑то легко отвязаться.

– Ну, мальчик, удачи тебе. – Слантер стоял перед ним с каким‑то убитым видом. – Надеюсь, никаких обид.

Джайр посмотрел ему прямо в глаза.

– И куда ты теперь?

– А‑а, какая разница? – Гном бросил хмурый взгляд на Гарета Джакса. Потом пожал плечами. – Да, с ним тебе будет спокойнее. Я свое уже отходил.

– Я не забыл, что ты помогал мне, Слантер, – тихо произнес Джайр. – И я уверен, если мне будет опять нужна помощь, ты не откажешь…

– Вот уж дудки! – сердито оборвал его гном. – Да, я тебя пожалел, но не надо из этого… Так и знай: ничем я не лучше Спилка, я бы тоже отдал тебя призракам, да! Потому что мне дорога жизнь! А ты со своим Мастером боя… вы даже не знаете, против кого идете!

– Но я сам видел, как ты с ножом защищал меня от того гнома! – не сдавался Джайр. – Ну, что скажешь?

Слантер сердито фыркнул и отвернулся.

– Скажу, что, были бы у меня мозги, я бы и пальцем не шевельнул. Знаешь, чего я добился? Теперь мне и близко не подойти к Восточным землям! Этот, который сбежал, он все им расскажет! Или вот Спилк, как только освободится! Настучит как пить дать. – Он махнул рукой. – Впрочем, разве не все равно? Это давно уже не моя страна. И я там чужой. Уже столько лет. Морды не станут преследовать одного жалкого гнома. Пока что пойду на север или на юг, в города, и гори оно все синим пламенем.

– Слантер…

Гном резко повернулся и едва ли не прошипел:

– Но этот – ничем он не лучше меня! – Он сердито махнул в сторону Гарета Джакса, который снова невозмутимо пил воду из озерца. – Так со мной еще разговаривает, будто все это я придумал. Будто я виноват! Да я даже не знал о твоем существовании! Я друида выслеживал! А гнаться за тобой, отдавать тебя призракам… думаешь, мне это нравилось?

– Слантер, ты успокойся, пожалуйста. – При упоминании о призраках долинец вдруг вспомнил: – А как же этот странник, ну который на той стороне дубов?

Слантер был явно недоволен, что его пламенную речь так грубо прервали.

– А что с ним?

– Ведь он будет ждать нас, правда? – Джайр почему‑то понизил голос.

Гном поколебался, потом кивнул.

– Понимаю, к чему ты клонишь. Да, он будет там. – Слантер насупился. – Просто пойдите другой дорогой, чего проще? В обход.

Джайр подошел поближе.

– А если он, – долинец украдкой показал рукой на Гарета Джакса, – решит идти напрямик?

Слантер пожал плечами.

– Одним Мастером боя меньше.

– И мной.

Они молча глядели друг на друга.

– Мальчик, чего ты от меня‑то хочешь? – наконец спросил гном.

– Пойдем с нами.

– Что?!

– Ты – следопыт, Слантер. С тобой мы пройдем мимо странника. Пожалуйста, пойдем с нами.

Слантер выразительно потряс головой.

– Нет. Это Восточные земли. Теперь мне туда нельзя. И вообще, ты что, хочешь, чтоб я повел тебя в Кулхейвен? Я? Вряд ли карликам такое придется по вкусу!

– Хотя бы до границы, Слантер, – упрашивал Джайр. – А потом иди куда хочешь. Больше я ни о чем тебя не попрошу!

– Премного благодарен! – фыркнул гном. Гарет Джакс уже направлялся к ним. – И вообще, к чему весь сыр‑бор? Этот ведь все равно не захочет, чтобы я шел с вами.

– Ну откуда ты знаешь? – настаивал Джайр. Он повернулся к Мастеру боя: – Ты же сказал, Слантер может идти куда хочет. И значит, с нами тоже. Скажи ему.

Гарет Джакс пристально поглядел на гнома, потом – снова на Джайра.

– Он следопыт, – поспешно продолжал долинец. – С его помощью мы избежим встреч со странниками. И еще он отыщет безопасный путь на восток.

Мастер боя пожал плечами.

– Это ему решать.

Настала долгая томительная тишина.

– Слантер, если ты пойдешь с нами, я тебе покажу свою магию, – наконец произнес Джайр.

В темных глазах гнома блеснул неожиданный интерес.

– Ну, если так… – И вдруг он осекся. – Нет! Ты что пытаешься сделать? Думаешь, можешь меня подкупить? Да, ты так думаешь?

– Нет, – поспешно пролепетал Джайр. – Я просто…

– Все равно у тебя ничего бы не вышло! – оборвал его гном. – Меня не купишь! Я не какой‑нибудь!.. – Он замолчал, не в силах подобрать достаточно яркого определения. Потом внезапно напрягся. – Если тебе действительно это так важно, то хорошо, я иду. Если ты хочешь, чтоб я пошел, я иду. Но не за взятку! Я иду, потому что хочу пойти. Я так решил, тебе понятно? И только до границы – ни шагу дальше! Я ничего не забыл там, у карликов!

Пару мгновений Джайр изумленно смотрел на него, потом протянул свою руку. Очень серьезно, почти торжественно, Слантер пожал ее.

 

Спилка решили оставить здесь. Конечно, он выберется, но сначала ему придется здорово повозиться. Если станет совсем уж плохо, угрюмо заметил Слантер, Спилк всегда сможет перегрызть веревки. Или вопить погромче, авось кто‑нибудь и услышит. Впрочем, с последним надо бы поосторожнее. В Черных дубах на удивление свирепые волки. И любопытные – особенно если кто‑то орет во весь голос. Впрочем, они так и так придут: животным ведь надо пить…

Спилк как раз пришел в себя и услышал последнее замечание. Джайр и его спутники уже собрались уходить. И тут седт разразился им вслед гневной тирадой. Когда они встретятся в следующий раз, пригрозил он, им не жить, всем троим. А уж они встретятся, обязательно. Никто не обращал внимания на эти угрозы, хотя Слантер, похоже, чувствовал себя несколько неуютно. А через пару минут голос гнома затих вдалеке.

Да, странная получилась компания, размышлял про себя Джайр: гном, который выследил его, взял в плен и сторожил три дня, и легендарный искатель приключений, прикончивший на своем веку не одну дюжину людей. И вот они вместе. Непонятно, что эти двое так возятся с ним? Гарет Джакс спокойно мог бы пойти своей дорогой, так нет – он зачем‑то спасает долинца. Между прочим, при этом рискует жизнью, а потом еще чуть ли не навязывается в телохранители. Зачем такому, как Гарет Джакс, связываться с пареньком из захолустного Дола? И почему вдруг Слантер соглашается идти с ними в Анар, хотя прекрасно знает, что это может ему выйти боком, и понимает, что Гарет Джакс не доверяет ему и непременно будет следить за каждым его шагом.

Однако собственное поведение удивило Джайра еще больше. Странно, что они пошли с ним, да. Но вдвойне странно, что он пошел с ними! Ведь еще пару минут назад он был пленником Слантера. А своего спасителя, Гарета Джакса, изрядно побаивался. Снова и снова Джайр вспоминал, как Мастер боя сражался с гномами – быстрый, несущий гибель, пугающий. Черный, как сама смерть, с которой он уже давно связал себя.

На мгновение эта картина ожила в воображении долинца, но он тут же постарался прогнать ее.

Как бы там ни было, дороги их пересеклись, и незнакомцы стали попутчиками. Потому что вместе идти безопаснее.

Надо только быть благоразумным. В конце концов, он снова свободен и никакая опасность ему пока не угрожает. Если понадобится, всегда можно скрыться. Один звук песни желаний, в унисон шелесту ветра, – и ищи‑свищи его. Эта мысль немного успокоила Джайра. Если бы только они не зашли так далеко в Черные дубы, если бы морды его не искали, если бы он мог обойтись без помощи этих двоих…

Долинец сжал зубы. Нечего теперь переживать. Какой в этом толк? И так есть о чем подумать. Вот, например, проследить за собой, чтобы случайно не проговориться о Брин и об эльфийских камнях.

Еще час они шли по лесу и набрели на поляну, откуда в разные стороны разбегалось с полдюжины тропок. Слантер, который шел первым, остановился и указал на тропу, ведущую на юг.

– Сюда, – коротко бросил он.

Гарет Джакс с любопытством взглянул на него.

– На юг?

Брови Слантера сошлись на переносице.

– На юг. Странник придет из страны Серебристой реки, через Туманную топь. Это самый короткий и легкий путь. Для этих дьяволов – уж точно. Они не боятся болотных жителей. У нас не так много шансов, и самый верный – обойти топь с юга, а затем повернуть на север.

– Долгий путь, гном, – пробормотал Мастер боя.

– Зато дойдешь, куда тебе надо! – огрызнулся Слантер.

– А может, мы как‑нибудь проскользнем.

Слантер упер руки в бока.

– Или по воздуху перелетим! Ха! Ты сам не знаешь, о чем говоришь!

Гарет Джакс молчал и только смотрел на гнома. Внезапно Слантер почувствовал, что, кажется, зашел слишком далеко. Быстро взглянув на Джайра, он нервно закашлялся и пожал плечами.

– Ну, я ведь знаю их лучше, мордов этих. Ты ведь не жил среди них. И не видел, на что они способны. – Он судорожно вздохнул. – Они словно вылупились из мрака. Словно обломки ночи. Когда они проходят, ты их не видишь и не слышишь, а только чувствуешь. Чувствуешь, что они идут.

Джайр поежился, вспомнив, как там, дома, он почувствовал морда. Прямо за стеной.

– И еще они не оставляют следов, – продолжал Слантер. – Они появляются и исчезают, не зря их прозвали черными странниками.

Он замолчал, качая головой. Теперь Гарет Джакс смотрел на Джайра. Долинец же не замечал ничего: он думал о той страшной ночи, когда он вошел в свой дом. И там, во тьме, притаился один из них. Морд.

– Не хотел бы я встретиться с ним, – пробормотал он себе под нос.

Мастер боя поправил котомку за плечами.

– Значит, идем на юг.

Весь день они шли через Черные дубы, тропа змеилась между стволами. В лесу сумерки быстро сгущались, ночная тьма растворяла в себе серый свет дня. Среди деревьев скопился бледный туман, сырой и липкий. И с каждой минутой сгущался. То и дело тропа пропадала в мутной пелене, идти становилось все труднее. Из мрака доносились звуки ночи, которые не предвещали ничего хорошего.

Наконец Слантер объявил привал. Он собирается здесь ночевать? – почему‑то с тревогой подумал Джайр. Оба его спутника вопросительно посмотрели на долинца. Тот настороженно огляделся. Громадные дубы окружали их, словно черная исполинская крепость. Дубы, туман и тени – и больше ничего. Нет, еще черный странник. Он где‑то здесь, в ночи.

Джайр Омсфорд сжал зубы – он изо всех сил боролся с усталостью и болью – и решительно покачал головой. Маленький отряд направился дальше.

 

Ночь спустилась и на поляну, где, привязанный к дереву, сидел Спилк. Весь день он трудился, пытаясь ослабить узлы на веревках. Никто так и не пришел в овраг к воде: ни путники, ни волки. Тела его товарищей так и лежали на земле. Теперь, в сумерках, они казались бесформенной грудой тряпья.

С искаженным лицом седт ерзал под своими путами. Еще час, ну, быть может, два – и он наконец вырвется и устремится в погоню за теми, кто так его оскорбил. И пойдет за ними уже до конца.

Темная тень упала на Спилка, и он невольно вздрогнул. Прямо перед ним стояла черная фигура в широком плаще с капюшоном – творение смерти, выступившее из ночи. Гнома до костей пробрал холод.

– Господин! – хрипло прошептал он.

Но темная фигура не ответила, не шевельнулась. Она просто стояла и смотрела. Седт заговорил, захлебываясь словами, – так спешил он все объяснить. Он рассказал обо всем: о незнакомце в черном, о предательстве Слантера и о побеге долинца с магическим голосом. Его мускулистое тело ужом извивалось под веревками, и слова не могли скрыть страх, подступающий к самому горлу.

– Я старался, хозяин! Я старался! Освободи меня! Пожалуйста, освободи меня!

Голос его оборвался, и всхлип растворился в безмолвии. Голова упала на грудь, тело тряслось от беззвучных рыданий. Еще мгновение черная тень стояла над ним неподвижно. Потом рука в черной перчатке медленно опустилась на голову гнома, и вспыхнул красный огонь. Спилк вскрикнул. Только раз.

Фигура в черном убрала руку, повернулась и растворилась в ночи. Ни единый звук не отметил ее ухода.

На пустой поляне то, что секунду назад было Спилком, безвольно обмякло под путами. И только отражение звезд мерцало в широко раскрытых, но не видящих больше глазах.

 

Глава 9

 

Близился рассвет. Небо над гигантским хребтом Драконьих Зубов из чернильно‑синего стало серым; луна и звезды уже бледнели, восточный горизонт мерцал.

Алланон не сводил потемневших глаз с возвышающейся стены гор: обрывающиеся в пропасть утесы, вершины, уткнувшиеся в небо, – голый камень, подточенный ветром и временем. Наткнувшись на глубокую расщелину в скалах, взгляд друида стал тревожным. Там внизу Сланцевая долина – преддверие запретного Зала королей, убежища душ умерших. Он плотнее запахнул черный плащ. Какая‑то неизбывная тоска тенью легла на лицо Алланона. Россыпь черных камней, сверкающих как темное зеркало, тянулась вниз, к самому дну долины, подобно широкой дороге. Дороге к озеру. Его воды, тусклые, зеленовато‑черные, колыхались неспешной рябью в пустынной, первозданной тишине, будто кто‑то лениво помешивал колдовское варево в гигантском котле.

«Отец», – беззвучно прошептал друид.

Внезапный скрип сапог по камням отвлек его, и Алланон вспомнил, что он не один. Его спутники выступили из тени между валунами и встали рядом. Молча они смотрели вниз, на бесплодную каменистую долину.

– Это она? – коротко спросил Рон Лих.

Алланон кивнул. Подозрительность звучала в голосе горца и отражалась в его глазах. Слишком явная. Он даже не попытался скрыть ее.

– Сланцевая долина, – тихо сказал друид и направился вниз по усыпанному камнями склону. – Нам надо торопиться.

В глазах Брин читались те же подозрительность и недоверие, хотя она и старалась этого не показывать. Кто бы ни шел с Алланоном, настороженность оставалась. И подозрения. Так было всегда. С Ши Омсфордом и Фликом, когда друид вел их на поиски меча Шаннары. С Вилом Омсфордом и Амбель, когда он отправил их к Источнику Огненной крови. Что ж, возможно, он сам виноват. Доверие надо заслужить, а для этого прежде всего самому надлежит вести себя честно и быть искренним. А он никогда таким не был – просто не мог быть. Он хранитель тайн, и эти тайны нельзя разделить ни с кем. Он должен всегда скрывать правду, потому что правду поведать нельзя: тот, кому это нужно, должен все выяснить сам. Истина, доверенная друиду, должна быть сокрыта до поры, иначе она потеряет свое могущество. Могущество истинной правды, добытой как награда за долгий путь. Сам он прошел этот путь…

Алланон на мгновение обернулся – удостовериться, идут ли за ним его спутники, – и вновь обратил все внимание на россыпь блестящих камней под ногами. Он мог бы сложить с себя миссию хранителя, открыть этим детям все, что он знает об их судьбе, выдать им все секреты, и пусть все идет по‑другому.

Мог бы… Но друид знал, что никогда этого не сделает. Он отвечал перед высшим законом существования. В этом была его жизнь и его долг. И если тем самым он заслужил их недоверие, что ж, пусть так. Горько, но ничего не поделаешь. Это неизбежная плата.

«Но я так устал, – вдруг подумал он. – Отец, я так устал».

Спустившись на дно долины, Алланон остановился. Горец и девушка встали чуть позади, и ему пришлось обернуться к ним. Друид торжественно поднял руку и указал на темные воды озера.

– Преисподняя, – почти шепотом произнес он. – Отец ждет меня там, и я должен идти к нему. Вы останетесь здесь. Пока я не позову, не сходите с этого места. Что бы ни случилось, ни шагу вперед. Кроме нас троих, здесь только мертвые.

Его спутники промолчали. Они только кивнули и с тревогой уставились на беззвучно бурлящие воды. Еще мгновение друид смотрел на их лица, потом повернулся и направился к озеру.

Странное чувство ожидания или, может быть, предвкушения охватило его, чувство, которое возникает обычно в конце долгого пути. И так было всегда. Каждый раз, когда Алланон приходил сюда, у него возникало это странное ощущение. Как будто он вернулся домой. Когда‑то домом друидов был Паранор. Но друиды давно исчезли. Алланон остался последним. И здесь, в долине, он себя чувствовал дома. Не в Башне – здесь. Здесь все начиналось и заканчивалось. И каждый раз он возвращался сюда после странствий по Четырем землям. Возвращался, чтобы погрузиться в волшебный сон, обновляющий жизнь, когда смертное тело балансирует на границе двух миров – мира земного и мира потустороннего. Здесь эти миры соприкасались. Перекресток в вечности, откуда ему, Алланону, иногда удавалось приблизиться ко всему, что было и что еще только будет. Но самое главное: здесь отец.

Изгнанник, запертый в пустоте, будто в ловушке, в ожидании избавления! Его отец!

Алланон заставил себя не думать об этом. На мгновение он поднял глаза к бледному небу – на востоке едва теплился рассвет – и вновь обратил взор к озеру. Когда‑то, много лет назад, он приходил сюда с Ши Омсфордом, Фликом – его сводным братом – и с остальными, кто пошел с долинцем на поиски меча. Тогда им было предсказано, что одного они потеряют. Так и случилось – возле Морщины Дракона Ши смыло горной рекой. Друид помнил недоверие, с которым все относились к нему. И все‑таки он любил Ши. И Флика. И Вила Омсфорда. Ши был ему почти как сын – мог бы быть его сыном, если бы друид мог иметь детей. Вил Омсфорд же был скорее соратником и товарищем, разделившим с друидом ответственность за возрождение Элькрис и спасение эльфов.

Лицо Алланона посуровело. И вот теперь Брин, девушка, чья сила в несколько раз превосходит все то, чем обладали ее отец и прадед. Кем она станет для него?

Он подошел к самому краю воды и там остановился, глядя в бездонную глубину. Потом очень медленно поднял руки к небу, и его напряженное тело стало излучать магическую силу – воды озера беспокойно задрожали. И завертелись черным вихрем, все быстрее, быстрее. И, словно вскипев, с шипением и брызгами пены устремились ввысь. Долина вздрогнула и затряслась, будто пробудившись от долгого сна – глубокого, без сновидений. Из темных глубин Преисподней вырвался крик. Хриплый и ужасный.

«Иди ко мне, – беззвучно взывал друид, – освободись и иди ко мне».

Жуткий крик стал настолько пронзительным, что, казалось, уже дрожал на границе слуха: души, приговоренные к миру забвения, рвались из своих оков, взывали об избавлении. Вопли заполнили собой всю долину. В ней словно стало темнее. Но тусклые воды, распыленные брызгами, шипели теперь с облегчением.

 

«Иди же!»

Из клубящихся темных вод поднялся дух Бремена, прозрачно‑серый на фоне ночного неба, в облике старика, изможденного и согбенного. Поднялся и застыл лицом к Алланону. Друид медленно опустил руки и закутался в плащ. Холодно. Он поднял голову и встретился взглядом с пустыми, невидящими глазами отца.

«Я пришел».

И тогда дух поднял костлявые руки. Хотя эти руки к нему даже не притронулись, Алланон всем своим существом ощутил леденящее объятие. Будто прикосновение смерти. Исполненный боли, голос отца прорвался к нему:

– ВЕК КОНЧАЕТСЯ. КРУГ ЗАМКНУЛСЯ.

Холод добрался до самого сердца, и оно заледенело. Поток слов захлестнул Алланона. Слов, сплетенных между собой и затянутых как узлы на веревках. И все‑таки он разобрал их все, каждое – четко, до боли. В безмолвном отчаянии он слушал, испытывая невыразимый ужас, потому что теперь до конца осознал: случится то, чему суждено случиться.

И в черных суровых глазах стояли слезы.

 

В пугающе странном молчании Брин Омсфорд и Рон Лих стояли там, где оставил их друид, и наблюдали, как из вод Преисподней поднимается дух Бремена. Не какой‑то блуждающий ветер принес этот холод. Нет, ветра не было. Но все застыло с приходом призрака. Они видели, как дух встал перед Алланоном и раскинул руки, словно хотел обнять его и унести с собой в черные воды. Они не слышали слов – вопли, рвущиеся из озера, заглушали все. Под ногами дрожали камни. Если бы было возможно, Брин и Рон бежали бы отсюда без оглядки. Им обоим казалось, что сама смерть выбралась на поверхность земли и подступает к ним.

Но внезапно все кончилось. Дух Бремена медленно опустился обратно – в темные воды. В последнем отчаянном всплеске рванулись крики и рассеялись в тишине. Озеро вспенилось в последний раз, и все стало тихо, как прежде, – только мелкая рябь бежала по воде.

На востоке краешек солнца уже показался над острым кряжем Драконьих Зубов; серебристо‑серый свет просочился сквозь бледнеющую тень ночи.

Брин и Рон резко выдохнули; рука девушки нашла руку горца и крепко сжала. У самой кромки воды Алланон упал на колени и склонил голову.

– Рон! – хрипло шепнула Брин и рванулась вперед. Но горец удержал ее, ведь друид велел им оставаться на месте. Брин раздраженно вырвала руку. Рону ничего не оставалось, как бежать вслед за ней.

Вдвоем они склонились над Алланоном. Глаза его были закрыты, лицо пугало мертвенной бледностью. Брин коснулась его руки – рука была холодна как лед. Казалось, друид пребывает в глубоком оцепенении. Девушка неуверенно поглядела на Рона. Тот только пожал плечами. Но, не обращая на него внимания, Брин уже обхватила руками плечи друида и легонько трясла его.

– Алланон.

Он открыл потемневшие глаза. Взгляды их встретились. Неизбывная боль стояла в его глазах, ужасная, всепоглощающая.

А еще там был страх. Испугавшись, девушка резко отпрянула. И тут же все это пропало, как и не было. Теперь глаза Алланона горели гневом.

– Я же сказал вам: не двигайтесь с места. – Он рывком поднялся на ноги.

Но его ярость не испугала Брин.

– Что произошло, Алланон? Что ты увидел?

Мгновение он молчал, рассеянно глядя на тускло‑зеленую воду. Потом медленно покачал головой и прошептал:

– Отец.

Брин взглянула на Рона. Тот нахмурился.

Девушка робко потянула друида за рукав.

– Что он тебе сказал?

Бездонные черные глаза встретили ее взгляд.

– Что у нас мало времени, девочка. Что за нами уже идет охота, и так будет до самого конца. Что конец предрешен. Но отец не открыл мне, каким он будет. Он только сказал, что конец настанет и что ты его увидишь. А еще он сказал, что ты – та, кто спасает и разрушает.

Брин удивленно взглянула на него.

– А как это понимать, Алланон?

Он покачал головой.

– Я не знаю.

– Хороша помощь. – Рон насупился и, отвернувшись, уставился на вершины гор.

Брин не сводила с друида глаз. Это не все.

– А что он еще говорил, Алланон?

И снова друид покачал головой.

– Ничего. Это все.

Но он солгал! Брин поняла это сразу. Она чувствовала, что между ними, Алланоном и Бременом, произошло что‑то такое темное и ужасное, о чем друид никогда не расскажет. Эта мысль испугала ее. Значит, и она тоже, как папа и прадедушка, должна стать слепым орудием в достижении цели, ей неизвестной и непонятной.

И вдруг вернулась еще одна мысль: «Та, кто спасает и разрушает». Она. Брин. Так сказал дух. Но как такое может быть?

– Он сказал мне еще одно, – внезапно заговорил друид, но Брин знала: это не то. То, что друид хочет скрыть, будет скрыто. – Паранор в руках мордов. Они сломали запоры и прорвались сквозь магическую защиту, которая охраняла проходы. Две ночи назад Паранор пал. И теперь морды рыщут по залам Башни, разыскивая летописи друидов, хранящие тайны древних. У мордов уже есть немалая сила, но, если они найдут наши книги… их могущество возрастет. – Он пристально всмотрелся в лица притихших Рона и Брин. – А они найдут, если сейчас их не остановить. Этого не должно случиться.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что остановим их мы? – вдруг спросил Рон.

Глаза Алланона превратились в щелки.

– Больше некому.

– И сколько их там? – разъярился горец.

– Дюжина мордов и отряд гномов.

– И мы должны им помешать? – Рон подумал, что он ослышался. – Ты, я и Брин? Втроем? И как, ты думаешь, мы это осуществим?

В глазах Алланона вспыхнул внезапный гнев. Рон Лих почувствовал, что зашел слишком далеко. Но теперь уже ничего не поделаешь, придется держаться. Друид почти вплотную подступил к горцу.

– Принц Лиха, ты с самого начала сомневался во мне, – произнес Алланон. – Я старался не обращать внимания, потому что ты пошел с Брин как ее защитник. Но теперь довольно. Хватит! Мне надоели твое постоянное недовольство и сомнения по поводу моих целей и средств. Да что говорить. Ты ведь заранее настроен против, что бы я ни сказал!

Рон старался произносить слова как можно тверже:

– Я не настроен против тебя. Но я – за Брин. И если что, я всегда на ее стороне, друид.

– Да будет так! – едва ли не прорычал Алланон и вдруг выхватил меч Лиха из потертых ножен, которые горец по традиции носил за спиной.

Рон побелел, уверенный, что сейчас его убьют; Брин с криком рванулась вперед, но друид удержал ее свободной рукой.

– Отойди, девочка. Это наше с ним дело. – Тяжелый, пронзительный взгляд впился в лицо принца Лиха. – Защитишь ли ты ее, горец, как мог бы я сам? Принял бы ты в себя силу, будь это возможно, равную моей?

Лицо Рона горело решимостью, которая стерла страх.

– Да.

Алланон кивнул.

– Тогда я дам тебе эту силу.

Он положил ладонь на плечо горца и подвел его к самому краю озера. Там друид отдал ему меч и указал на зеленые мутные воды.

– Опусти клинок в воду, принц Лиха, – повелел друид. – Но смотри, чтобы ни капли не попало на руку и рукоять. Вода не должна коснуться тебя. Для живой плоти это смерть.

Рон Лих неуверенно смотрел на него.

– Делай, как я сказал! – выдохнул Алланон.

Рон сжал зубы. Медленно он опустил клинок в дрожащие воды озера. Меч вошел так легко, словно здесь, у самого берега, не было дна. Словно прямо отсюда обрывалась пропасть. Когда клинок коснулся воды, она забурлила и зашипела, как кислота, разъедающая металл. Рон не на шутку перепугался, но рука его не дрогнула. Он твердо держал свой меч.

– Хватит, – сказал наконец друид. – Вынимай.

Рон медленно поднял меч. Клинок, когда‑то отполированный до блеска, теперь стал черным; вода Преисподней струилась по всей его длине, обвивая клинок словно живая.

– Рон! – в ужасе прошептала Брин.

Горец держал меч перед собой, отведя его подальше, и не сводил глаз с воды, закрывшей собою металл.

– А теперь держи крепче. – Алланон вскинул руку. – Держи крепче, принц Лиха!

Синий огонь рванулся из пальцев друида ослепительным тонким лучом. Он пробежал по клинку, раскаляя его и сплавляя металл и воду воедино. Синий огонь стал уже белым, но странно: жар не шел дальше клинка – рукоять оставалась прохладной. Рон Лих отвел глаза, но меч держал крепко.

Через мгновение все закончилось, огонь иссяк, друид опустил руку. Рон Лих взглянул на свой меч, черный и сверкающий, как зеркальная гладь. Острый как бритва, даже на вид.

– Смотри внимательнее, принц Лиха, – проговорил Алланон.

Теперь подошла и Брин. Они оба уставились в черное зеркало – поверхность клинка. В глубинах металла медленно переливались пятна зеленоватого света.

Алланон подступил ближе.

– Это магия жизни и смерти, слитых воедино. И эта сила теперь твоя, горец. Ты теперь за нее отвечаешь, ты, защитник Брин Омсфорд. У тебя есть сила, равная моей. Меч даст ее тебе.

– Как? – тихо спросил Рон.

– Как всякий меч – он разрушает, и он отражает удары. Но разрушает не плоть и отражает не удары камня и железа, а магическую силу. Черную силу мордов. Отраженная или разрушенная, она не сможет причинить тебе вред. Ты на себя очень многое принял, принц Лиха. Ты станешь щитом этой девушки. До конца. Ты хотел быть хранителем, и я сделал тебя им.

– Но почему… почему ты мне дал?.. – Рон заикался.

Но друид повернулся и направился прочь. Рон ошалело глядел ему вслед.

– Это нечестно, Алланон! – прокричала Брин. Что он сделал с Роном?! Не помня себя, она рванулась за друидом. – Какое право?..

Она не успела закончить. Все вокруг будто взорвалось, и девушка, покачнувшись, упала на землю. Клубящийся алый огонь охватил Алланона, и он скрылся в пламени.

 

Все тело болело и ныло. Из последних сил Джайр Омсфорд сделал еще один шаг и вышел из сумрака ночи в рассвет – угрюмый туман и полумрак. Чернота и деревья разом отступили, как будто невидимый гигант сорвал занавес тьмы и настал новый день. Он был пустым и безбрежным, мир утонул в бездонных глубинах тумана. Ярдах в пятидесяти от того места, где стоял теперь Джайр, начинался туман и кончалось все остальное. Долинец сонно глядел на унылый сухостой и зеленоватые лужи, что простирались на этих пятидесяти ярдах между ним и туманом, и никак не мог сообразить, что же это такое.

– Где мы? – пробормотал он.

– Туманная топь, – ответил Слантер.

Долинец невидящим взглядом уставился на гнома. Тот смотрел на него так же устало.

– Слишком близко мы вышли – к самой трясине. Придется теперь обходить.

Джайр кивнул, пытаясь сосредоточиться. Черный и бесшумный, у него за спиной возник Гарет Джакс. Равнодушным взглядом он скользнул по лицу долинца и посмотрел на болота. Потом Мастер боя молча кивнул Слантеру, и гном повернул обратно. Джайр поплелся следом; странно, в глазах Гарета Джакса не было и тени усталости.

Всю ночь они шли сквозь лабиринт Черных дубов. Долинец почти ничего не помнил. Так, какие‑то обрывки: тьма, безмолвие и усталость. Только решимость помогала ему держаться на ногах. Силы давно иссякли. Даже страх отступил. И мысль о возможной погоне. Похоже, долинец спал прямо на ходу. Впрочем, какое там спал? Они только шли… шли…

Сильная рука оттащила Джайра от края трясины.

– Смотри, куда идешь, долинец. – Это был Гарет Джакс.

Джайр пробормотал что‑то бессвязное и тут же споткнулся.

– Да ты погляди, он едва жив, – услышал он голос Слантера.

Юноша протер кулаками глаза. Слантер прав. Уже нет никаких сил. Больше не сделать ни шагу.

Но все‑таки сделал. Он пробирался на ощупь сквозь туман и серый сумрак. Впереди маячила смутная фигура Слантера. Где‑то рядом был Гарет Джакс. Джайр давно потерял ощущение времени. Казалось, уже много часов бредут они вдоль болота. Долинец сознавал только, что еще каким‑то чудом держится на ногах и идет вперед. И каждый новый шаг дается все труднее. И все‑таки он шел.

И вдруг…

– Проклятье! – пробормотал Слантер, и в тот же миг все болото, казалось, взорвалось изнутри.

Вода и склизкая тина рванулись вверх, обдав долинца зловонными брызгами. Рев вспорол утреннюю тишину, хриплый и пронзительный одновременно, и нечто громадное нависло над Джайром.

– Туманный призрак! – завопил Слантер.

Невольно Джайр отшатнулся и только потом увидел: огромный зверь, настоящее чудище. Тело монстра под слоем тины и болотной слизи было покрыто чешуей. Казалось, его морда – это одна зубастая ощеренная пасть. Когтистые лапы тянулись прямо к долинцу. Джайр рванулся было бежать, но ноги будто вросли в землю и отказывались повиноваться. Тень чудовища уже закрыла собою серую мглу. Оно было совсем близко. Джайр чувствовал зловоние его пасти.

И тут что‑то швырнуло долинца на землю; лапа чудовища пронеслась над ним в какой‑нибудь паре дюймов. Словно сквозь пелену, Джайр видел, как Слантер взмахнул мечом. Теперь гном стоял там, где еще секунду назад был долинец, и на него надвигался Туманный призрак. Да, меч, конечно, не самое подходящее оружие на этот случай. Один взмах лапы, и чудище выбило клинок из рук гнома. И в тот же миг вторая лапа впилась когтями в тело Слантера.

– Слантер! – закричал Джайр, пытаясь подняться на ноги.

Но Гарет Джакс опередил его. Неуловимой тенью он рванулся вперед и, всадив черный посох в разверстую пасть чудища, пропихнул его поглубже в глотку. Обитатель трясин взревел от боли. Челюсти его сомкнулись, перекусывая дерево пополам. Чудище бросило гнома на землю и обеими лапами принялось выдергивать из горла обломки палки.

И снова Мастер боя бросился на него, теперь с мечом. Не успел Джайр и глазом моргнуть, Гарет Джакс уже всадил меч под нижнюю челюсть чудовища. Хлынула черная кровь. Джакс отпрянул. На этот раз рана была серьезной. Чудовище скорчилось от боли, потом пошатнулось и через секунду пропало во тьме и тумане.

Слантер пытался встать. Его трясло. Но Гарет Джакс почему‑то решил поднять Джайра. Долинец восхищенно смотрел на него. С каким‑то даже благоговением.

– Я никогда не видел… чтобы так быстро… двигались! – выдохнул он в три приема.

Гарет Джакс будто не слышал. Он сгреб юношу за воротник и потащил под деревья. Слантер поднялся и поспешил следом.

Через мгновение у болота уже никого не было.

Алое пламя объяло друида россыпью искр и языками огня – алое на сером свечении восхода. Ослепленная вспышкой, Брин поднялась на колени и прикрыла рукой глаза. Друид упал на черные камни, окруженный огнем, бледное голубое сияние дрожало вокруг его тела, сдерживая пурпурное пламя. «Магический щит, – догадалась Брин, – защита Алланона против кого‑то, кто напал так коварно».

Но кто? Брин огляделась и тут же увидела. В какой‑нибудь дюжине ярдов. Черная тень, неподвижно застывшая в золотистых отблесках солнца, которое уже показалось над горизонтом. И красный огонь бьет из поднятых рук. Морд! Брин поняла это сразу. Он подкрался к ним беззвучно, застал врасплох и напал на друида. Алланон не успел отразить удар и выжил лишь благодаря магической защите.

Брин поднялась на ноги. Она отчаянно закричала, чтобы хоть на мгновение отвлечь черную тварь. Но морд даже не шелохнулся, огонь не дрогнул. Непрерывным потоком он изливался из протянутых рук туда, где скорчился на камнях друид. Голубой щит пока еще сдерживал алую смерть. Черные камни, как осколки зеркал, отражали красное пламя. Казалось, вся земля обагрена кровью.

И вдруг Рон рванулся вперед и встал рядом с Брин, как зверь, готовый к прыжку.

– Дьявол! – в ярости ревел он.

Горец выхватил из ножен черный меч Лиха. Он больше не раздумывал, кого защищать и ради кого рисковать своей жизнью. В этот миг он стал истинным правнуком Мениона Лиха, горячим и бесстрашным. Инстинкт настоящего воина проснулся в нем. Выкрикивая боевой клич своих предков, Рон ринулся в атаку:

– За Лих! За Лих!

Он ворвался прямо в огонь и ударом меча разрубил алую сферу, в которую был заключен друид. Пламя осыпалось, как осколки стекла, с тела Алланона. Руки морда все посылали огонь, но, как железо к магниту, он тянулся теперь к черному мечу, которым размахивал рыжеволосый горец. Огонь ударялся об острие и стекал вниз по клинку. Но ни единая искра не коснулась рук Рона. Меч, казалось, впитывал пламя. Тогда принц Лиха просто встал между друидом и мордом, держа меч прямо перед собой. Вертикально, острием вверх. И по клинку плясал огонь.

Алланон поднялся с камней, такой же зловещий и черный, как его враг‑призрак. Друид поднял руки, и из них метнулся синий огонь. Пламя ударилось в морда и отшвырнуло его назад. Черный плащ призрака широко распахнулся, и беззвучный ужасный крик потряс сознание Брин. Еще раз вспыхнул огонь друида, и черная тварь рассыпалась пеплом. Пламя иссякло, разлетевшись золой и дымом. Тишина опустилась на Сланцевую долину. Меч Лиха сам собой опустился, лязгнув о камни. Рон склонил голову. Брин подошла к нему и крепко‑крепко обняла.

– Брин, – прошептал горец. – Этот меч… эта сила…

Он не мог закончить. Рука Алланона тихо легла ему на плечо.

– Тебе нечего бояться, принц Лиха. – Голос друида звучал устало, но все же уверенно. – Сила действительно принадлежит тебе. Ты сейчас доказал это. Ты – настоящий защитник Брин Омсфорд. И на этот раз – мой тоже.

Рука задержалась еще на мгновение, потом Алланон отвернулся и направился прочь.

– Морд был один, – проговорил он уже на ходу. – Иначе другие бы уже показались. Нам здесь нечего больше делать.

– Алланон… – начала было Брин.

– Идем, девочка. У нас мало времени. Паранору нужна наша помощь. Мы должны торопиться.

И, не оглядываясь назад, он зашагал вверх по склону. Брин и Рон послушно пошли за ним.

 

Глава 10

 

Только поздним утром Джайр со своими спутниками выбрался наконец из Черных дубов.

Перед ними простиралась пустынная страна: холмы – на севере, низины – на юге. Но не было ни времени, ни желания любоваться красотами края.

Изможденные путники буквально валились с ног. Правда, они все‑таки нашли себе подходящее укрытие под сенью раскидистого старого клена, уже по‑осеннему багряного. Заснули они в считаные секунды.

Джайр не имел ни малейшего понятия о том, стоял ли кто‑нибудь в карауле, пока сам он спал, но разбудил его Гарет Джакс. Уже в сумерках. Мастер боя был сильно обеспокоен близостью Туманной топи и дубов и предложил подыскать для ночлега место побезопаснее. Низины Кургана битвы пользовались дурной славой, поэтому путешественники свернули на север, к холмам. Дневной сон подкрепил их; они прошагали несколько часов и только в полночь остановились в роще диких яблонь, заросшей густым кустарником. На этот раз Джайр настоял, чтобы все трое дежурили по очереди.

Весь следующий день они шли на север и к вечеру добрались до Серебристой реки. Ее чистые воды искрились в бледнеющем свете солнца, медленно протекая мимо заросших деревьями берегов, перекатываясь через каменистые отмели. Путешественники еще пару часов шли вдоль берега на восток по направлению к Анару. Туманная топь и Черные дубы остались далеко позади. По пути им встречались редкие прохожие, но ни гномов, ни черных странников не было видно.

Наступила ночь. Путешественники отыскали небольшую поляну, окруженную кленами и орешником. Здесь, на холмике над рекой, они и решили остановиться на ночлег. Они даже рискнули разжечь костер, совсем маленький, отужинали наскоро сваренной похлебкой и разлеглись на земле, глядя на тлеющие угольки. Ночь выдалась ясной и теплой; над головой мирно мерцали звезды, складываясь в сияющие узоры на бархатно‑черном небе. Выводили свои песни ночные птицы, попискивали насекомые, а внизу плескалась река. Сладковатый запах прелых листьев витал в прохладной тьме.

– Пойду соберу хвороста, – внезапно объявил Слантер, нарушая долгую тишину. Он тяжело поднялся на ноги.

– Я помогу, – вызвался Джайр.

Гном раздраженно сверкнул на него глазами.

– Я разве просил помочь? Управлюсь и сам. – И, нахмурившись, шагнул куда‑то во тьму.

Джайр снова улегся. Удивительно: идут они вроде бы вместе, но друг с другом почти не разговаривают, а если и разговаривают, то как‑то сухо и неприветливо. Ладно еще Гарет Джакс. Он молчун по натуре. Но замкнутость словоохотливого прежде гнома почему‑то тревожила Джайра. Ему больше нравился другой Слантер: нагловатый, общительный, даже слегка болтливый – типичный грубоватый дядюшка. Но гном очень изменился. Непонятно с чего, он вдруг ушел в себя, замкнулся, как будто общество Джайра стало его тяготить.

Что ж, подумал долинец, отчасти и так. Ведь сначала Слантер не хотел идти. И именно он, Джайр, настаивал, чтобы гном пошел с ними. И что получилось? Гном оказался в компании своего бывшего пленника и человека, который ему ни на грош не доверяет, и тащился с ними с единственной целью, чтобы они благополучно добрались до карликов, с которыми гномы сейчас воюют. Помогая Джайру, Слантер стал предателем, перебежчиком. Приятного мало.

Да еще этот случай возле Туманной топи. Как гном отважно бросился на выручку Джайру! Долинец до сих пор не мог понять, что это на него нашло. Слантер ведь не из тех, кто себя забудет ради других. И опять же, что получилось? Долинца‑то гном спас, но сам попался в лапы Туманному призраку, и Гарету Джаксу пришлось выручать его. Тоже приятного мало. Слантер ведь следопыт, а следопыты – гордое племя. Это они должны защищать людей, которых берутся вести, а не наоборот.

Вдруг над костром взвился сноп искр, и Джайр отвлекся. В дюжине футов от него зашевелился Гарет Джакс, приподнялся и огляделся. Долинец поймал взгляд его странных глаз и вновь про себя подумал: что он за человек, Мастер боя?

– Еще раз благодарю тебя, – сказал Джайр и уселся, подтянув колени к подбородку. – Ты меня снова спас. От той дряни в топи.

Гарет Джакс отвернулся и уставился на огонь. Джайр смотрел на него, раздумывая, надо ли еще что‑нибудь добавить.

– Можно, я тебя кое о чем спрошу? – наконец произнес он.

Мастер боя пожал плечами: мол, ему все равно.

– Почему ты помог мне? Не у топи, а там, в дубах. Почему ты меня спас от гномов? – Долинец почувствовал на себе тяжелый взгляд и поспешил продолжить, не успев даже подумать как следует: – Я правда не понимаю, тебе‑то зачем все это? Ведь ты меня тогда в первый раз видел. Мог бы спокойно пойти своей дорогой.

Гарет Джакс снова пожал плечами.

– Я и пошел своей дорогой.

– Не понимаю…

– Так получилось: наши дороги совпали.

Джайр нахмурился.

– Но ты ведь не знал, куда меня ведут.

– Почему же не знал? На восток. Куда еще может идти патруль гномов с пленником?

Джайр покачал головой. С этим, конечно же, не поспоришь. Но все равно непонятно: почему Джакс помог ему?

– Но меня‑то тебе зачем было спасать? – настаивал он.

Мастер боя вдруг едва заметно улыбнулся.

– Ты что же, считаешь, что я – бесчувственный тип, которому чужды благородные порывы?

– Я этого не говорил.

– И говорить не надо. Но ты все равно прав: я действительно такой.

Джайр смущенно уставился на него.

– Я сказал: я действительно такой, – повторил Гарет Джакс. – Будь я другим, мне бы долго не протянуть. А уж я‑то научился, как выживать в этом мире.

Настала долгая тишина. Джайр не знал, что еще сказать. Мастер боя подался вперед, к теплу костра.

– Просто меня все это заинтересовало. И ты тоже, – медленно произнес он, глядя долинцу прямо в глаза. – Наверное, поэтому я и спас тебя. Теперь меня мало что может заинтересовать…

Он замолчал, и взгляд его стал каким‑то отрешенным. Но уже через мгновение Гарет Джакс снова пристально смотрел на Джайра.

– Значит, ты связан и с кляпом во рту. И девять вооруженных до зубов гномов. Очень странно. Они боялись тебя. Это меня и заинтриговало. Мне захотелось узнать, чего они так испугались. – Он пожал плечами. – И я подумал, что это стоит того, чтобы тебе помочь.

Джайр во все глаза уставился на него. Обыкновенное любопытство? Гарет Джакс его спас оттого, что ему стало вдруг любопытно? Нет, тут же понял долинец, было что‑то еще.

– Они испугались магии, – вдруг сказал он. – Хочешь, я покажу тебе ее?

Гарет Джакс снова смотрел в огонь.

– Может, потом как‑нибудь. Наш поход не скоро еще закончится. – Он не выказал ни малейшего интереса.

– И вот поэтому ты потащил меня с собой в Кулхейвен? – возобновил долинец свои расспросы.

– Отчасти.

Недосказанность словно нависла над ними. Джайр беспокойно заерзал.

– А тогда что еще?

Мастер боя ничего не ответил. Он даже не глядел на долинца. Поплотнее запахнув черный плащ, Гарет Джакс привалился спиной к огромной коряге и смотрел на огонь.

– Ну а Слантер? – Джайр попробовал подобраться с другого боку. – Почему ты спас его, а не оставил этому обитателю трясин?

Гарет Джакс вздохнул.

– Ну оставил бы. И что, ты стал бы от этого чуть счастливее?

– Нет, конечно. Что ты хочешь сказать?

– Похоже, у тебя уже сложилось обо мне твердое представление, что я никогда ничего не делаю просто так. Не верь всему, что болтают. Ты молод, но вовсе не глуп.

Джайр вспыхнул.

– Но все равно ты ведь его недолюбливаешь?

– Ну как я могу его недолюбливать – я его совсем не знаю. Да, согласен: я не люблю гномов. Но этот уже дважды рисковал собой, чтобы спасти тебя. Это чего‑то да стоит. Вот я и спас его. – Он резко отвел взгляд в сторону. – И потом, ты вроде как привязан к нему и вовсе не хочешь, чтобы с ним что‑то случилось. Я не прав? Прав. Вот видишь, это само по себе любопытно. Я уже говорил, ты меня заинтересовал.

Джайр задумчиво кивнул.

– И ты меня тоже.

– Ладно. По пути в Кулхейвен у нас обоих будет о чем подумать.

Разговор сам собой оборвался. Джайр был доволен, что удалось кое‑что узнать о причинах, побудивших Мастера боя помочь ему и Слантеру, но сегодня ему – это ясно – больше уже ничего не добиться от Гарета Джакса. Человек этот так и остался загадкой, разгадать которую совсем непросто.

Костер уже почти догорел; Джайр вспомнил, что Слантер ушел за хворостом и до сих пор не вернулся. Еще минуту долинец подумал и вновь обратился к Гарету Джаксу:

– Как бы чего не случилось со Слантером. Что‑то его долго нет.

Мастер боя покачал головой.

– Гном в состоянии сам о себе позаботиться. – Он встал и втоптал в землю умирающее пламя. – Нам все равно костер больше не нужен.

Вернувшись на свое место у коряги, Гарет Джакс завернулся в плащ и через пару секунд уже спал. Джайр лежал тихо, прислушиваясь к его дыханию и вглядываясь в темноту. Потом это ему надоело. Долинец встал, плотнее запахнул плащ и снова улегся. Все‑таки он немного переживал за Слантера, но Джакс был прав: гном в состоянии сам о себе позаботиться. К тому же Джайру вдруг так захотелось спать. Он поглубже вдохнул теплый воздух ночи и закрыл глаза. Через пару мгновений долинец поймал себя на том, что думает о Брин, Роне и Алланоне. Где‑то они теперь?

Потом мысли его разбрелись. Джайр заснул.

 

А на холме, возвышающемся над рекой, под старой ивой в одиночестве сидел Слантер и тоже о многом думал. Он думал о том, что пора бросать это дело и уходить. А все долинец, этот мальчишка. Подумать только, втравил его, Слантера, в столь безумное предприятие! Да еще предложил ему взятку, как будто гном может унизиться до того, чтобы принять взятку от какого‑то мальчишки! Но, с другой стороны, Джайр, похоже, хотел как лучше. Достаточно уже того, что мальчик хотел, чтобы гном пошел с ним. Да и сам долинец нравится гному. В этом долинце есть какая‑то сила, да.

Гном подтянул колени к подбородку и задумчиво обхватил их руками. Но все равно это дурацкая затея. С самого начала. Он теперь топает прямиком во вражий стан. Не то чтобы Слантер питал личную неприязнь к карликам и всех поголовно считал своими врагами. Нет, конечно. Ему вообще наплевать на карликов, если уж на то пошло. Но сейчас карлики воюют с гномами и вряд ли станут разбираться в его, Слантера, чувствах по отношению к ним. Достаточно одного того, что он – гном. Гном, и этим все сказано.

Он покачал головой. Слишком большой риск. И все ради этого мальчишки, который, похоже, и сам не знает, чего хочет. К тому же Слантер пообещал довести его только до границы Анара. А они уже почти пришли. К концу завтрашнего дня они должны добраться до леса.

Вот так‑то. Гном глубоко вздохнул и встал. Пора уходить. И так вот всю жизнь: приходить, уходить – жизнь следопыта. Мальчик, наверное, сначала расстроится, ну да ладно, переживет. К тому же с долинцем останется Гарет Джакс, так что с ним ничего не случится. Быть может, так даже будет и лучше.

Гном с раздражением потряс головой. И нечего называть Джайра мальчиком. Он сам, когда в первый раз уходил из дома, был еще моложе, чем долинец. И если нужно, Джайр сумеет сам за себя постоять. По правде говоря, никто ему не нужен: ни Слантер, ни Гарет Джакс. Пока он владеет этой магией – никто.

Слантер еще мгновение колебался, в который раз обдумывая все заново. Он так ничего и не разузнал о магии – это плохо. Магия интересовала его: как это мальчик голосом может?.. Нет, он ведь решил. Это – Восточные земли. Когда рядом карлики, гному там нечего делать. Лучше всего ему держаться своих. Но «своих» у него уже нет. Итак, обратно в лагерь, тихонько забрать свои вещи – и на север, к границе.

Он нахмурился. Может быть, это все потому, что долинец еще такой юный…

Слантер, хватит об этом!

Без дальнейших колебаний он повернулся и растворился в ночи.

 

А Джайр Омсфорд тем временем спал и видел сны. Он скакал на коне по холмам, по лугам, сквозь дремучие сумрачные леса, и ветер свистел у него в ушах. Брин ехала рядом; во сне ее волосы были необыкновенной длины и развевались у нее за спиной, как черный плащ. Они оба молчали, но каждый знал мысли другого. В бешеной скачке они пролетали незнакомые земли – наяву Джайр там никогда не был, – дикие, бескрайние просторы. Опасности подстерегали повсюду: Туманный призрак, смердящая тварь из болот; гномы со злобными желтыми лицами; морды, призрачные фигуры, жуткие и безликие, что тенями выныривали из тьмы. Были еще и другие – ужасные твари без формы и облика, невидимые, но ощущаемые где‑то рядом; и ощущение их незримой близости пугало больше, чем любое, пусть даже самое отвратительное, обличье. И эти злобные твари пытались схватить Джайра и Брин – когти и зубы кромсали воздух, глаза мерцали, как алые угли, из черноты ночи, – схватить, стащить на землю и разорвать на куски. Но каждый раз им не хватало буквально одной секунды, и их жертвы ускользали. Быстрые кони уносили брата с сестрой от погони.

Но погоня не прекращалась. Ведь это был сон. Сон о бесконечной скачке по незнакомому краю, простирающемуся до самого горизонта. И пусть этим злобным тварям не удавалось схватить их – впереди всегда поджидали другие. Поначалу Джайра и Брин наполняло радостное возбуждение. Они были свободны и неуловимы, и ничто не могло причинить им вреда. Но потом что‑то изменилось. Что‑то коварное, непостижимое тихонько закралось в их души и вдруг разрослось и захлестнуло их. У него не было имени. Вкрадчивым голосом шептало оно, что им не уйти от погони, ибо темные твари, поджидающие их на дороге, – это всего лишь часть их самих, Брин и Джайра. Нет на свете таких коней, что унесут тебя от себя самого.

«Загляните в себя, – уговаривал голос, – и там вам откроется правда».

«Ну же!» – в ярости проревел Джайр, подгоняя коня.

Но голос не умолкал, а небо над головой с каждой секундой темнело, краски земли поблекли, и все вокруг стало серым и мертвым.

«Ну же!» – покрикивал Джайр.

Но тут он почуял неладное – что‑то с Брин – и повернулся к сестре. Ужас затмил глаза: Брин не было рядом. Темные твари все‑таки добрались до нее, закружили в черном вихре и, поглотив, продолжали тянуться… тянуться…

Джайр вздрогнул и открыл глаза. Он весь взмок. Над головой бледным светом мерцали звезды. Спокойная, мирная ночь. Но этот сон… Он не стерся, не растворился при пробуждении. Такой яркий, живой. Джайр помнил все, каждую деталь.

И тут он сообразил, что костер снова ярко пылает, пламя дрожит и трещит, облизывая темноту. Кто‑то принес дрова и разжег огонь.

Слантер?..

Джайр поспешно сел и принялся оглядываться по сторонам. Слантера что‑то не видно. В дюжине футов преспокойно спит Гарет Джакс. Все по‑прежнему. Все, кроме костра.

И вдруг кто‑то выступил из ночи – худой и высокий старик в белых одеждах. Не дряхлый, но древний. Седой как лунь. И седина будто присыпана серебром. Доброе лицо, обожженное солнцем, ветром и неумолимым временем. Посох в руке. Тепло улыбаясь, старик шагнул в круг света и остановился там.

– Здравствуй, Джайр.

Долинец ошарашенно уставился на него.

– Здравствуй.

– Знаешь, в снах иногда открывается будущее. И бывает еще, сны говорят, чего надо поостеречься.

Джайр будто язык проглотил. Старик обошел костер и встал рядом с долинцем. Потом осторожно опустился на землю. Казалось, поднимись сильный ветер, и старика просто сдует с земли.

– Ты меня не узнал, Джайр? – Голос как шепот самой тишины. – Вспомни.

– Я не… – начал было долинец, но внезапно остановился. Там, глубоко внутри, будто что‑то раскрылось; Джайр знал, кто сидит сейчас рядом с ним.

– Ну же, произнеси мое имя. – Старик улыбнулся.

Джайр сглотнул.

– Ты – король Серебристой реки.

Тот кивнул.

– Да. И еще я твой друг. А когда‑то был другом твоему отцу и еще раньше – прадеду. Тем, чья жизнь сплетена с жизнью земли и отдана служению ей.

Джайр молча глядел на него и вдруг вспомнил, что совсем рядом спит Гарет Джакс. А что, если Мастер боя проснется?..

– Он будет спать, пока мы говорим, – получил он ответ на невысказанный вопрос. – Этой ночью никто нас не потревожит, дитя жизни.

Дитя? Джайр фыркнул. Но уже в следующее мгновение его досада прошла, растворившись в тепле, нежности и любви, которыми лучилось доброе лицо короля. На него просто нельзя сердиться и обижаться. Можно лишь благоговеть перед ним.

– А теперь слушай, – шептал древний голос. – Ты мне очень нужен, Джайр. Пусть душа твоя слышит, и видит, и понимает.

И вдруг реальный мир будто бы отступил куда‑то, и в сознании долинца возникли видения и образы. А голос старика, тихий и странно печальный, оживлял их.

Перед Джайром простерлись леса Анара, а над ними – Вороний срез, горный кряж, застывший черными кругами в лучах алого солнца. Между вершинами гор змеилась Серебристая река – яркая лента света на темных камнях. А сам Джайр словно бы поднимался вверх по реке, все дальше в горы, пока не добрался до истоков. Высоко, у самого неба, на одинокой вершине был колодец, питаемый подземными водами, что пробивались сквозь камень, чтобы, поднявшись на поверхность земли, начать свой долгий путь на запад.

Но это еще не все. Под одинокой вершиной, теряясь во тьме и тумане, зияла черная яма. Шероховатые стены скал подступали к ней со всех сторон. Из ямы до самой вершины горы тянулась узенькая спираль – лестница в камне. И по ней поднимались морды. Вот они уже сгрудились у колодца и смотрят на воду. А потом все разом склонились и руками коснулись воды. В мгновение ока она напиталась ядом и из кристально прозрачной стала мертвенно‑черной. И черные воды потекли вниз, сквозь великие леса Анара, где жили карлики, к землям короля реки, к Джайру… Черные отравленные воды.

Отравленные! Слово пронзило сознание долинца. Серебристая река несет яд, и земля умирает…

Образы разом пропали. Джайр моргнул. Старик снова был рядом и улыбался печально.

– Из недр Мельморда поднялись морды по тропе, что зовут они Крух, к Колодцу небес, источнику жизни Серебристой реки, – шептал он. – С каждым днем яда все больше и больше. Еще немного, и уже ничего нельзя будет сделать. Река захлебнется отравой. Когда это случится, Джайр Омсфорд, все живое, что питают ее воды, от Западного Анара до Радужного озера, умрет.

– Но ты разве не можешь все это остановить? – почему‑то сердито пробормотал долинец, морщась от боли при одном только воспоминании о своих видениях. – Разве не можешь ты пойти туда и помешать им, пока не поздно? Ведь ты сильнее, чем эти призраки!

Король Серебристой реки тяжело вздохнул.

– В своей стране я – закон и жизнь. Но только здесь. За пределами этой земли моя сила не действует. Я делаю все, что могу, чтобы очистить воды в стране Серебристой реки, но для других краев не могу ничего. И моей силы не хватит, чтобы вечно удерживать яд. Когда‑нибудь он просочится сюда. Рано или поздно мне придется сдаться.

В дрожащем свете пламени Джайр и король Серебристой реки смотрели в лицо друг другу. Оба молчали. Долинец лихорадочно соображал.

– А Брин? – внезапно воскликнул он. – Ведь они с Алланоном пошли уничтожить сам источник силы мордов! Когда они это сделают, разве яд не исчезнет?

Старик заглянул ему в глаза.

– В своих снах я видел твою сестру и друида, дитя. У них ничего не получится. Ибо они как листья, гонимые ветром. И оба сгинут.

Джайр похолодел. В оглушительной тишине он смотрел на старика. Сгинут! Брин навсегда исчезнет…

– Нет, – хрипло выдохнул он. – Нет, ты просто не знаешь.

– Ее еще можно спасти, – донесся ласковый голос. – Ты можешь ее спасти.

– Как? – прошептал Джайр.

– Ты должен пойти к ней.

– Но я даже не знаю, где она!

– Ты должен пойти туда, куда она тоже придет. Ты – мой избранник, ты пойдешь вместо меня как спаситель земли и жизни. Все мы связаны невидимыми нитями, и теперь эти нити запутались. Но та нить, которую ты держишь в руках, расплетет все остальные.

Джайр не понял, о чем говорит старик, да и вникать не стал. Что ему до каких‑то там нитей! Главное – помочь Брин.

– Скажи, что я должен делать.

Старик кивнул.

– Сначала дай мне эльфийские камни.

Эльфийские камни! Джайр совершенно забыл о них. Вот что ему сейчас нужно: их мощь вдребезги разнесет магическую силу мордов и всех остальных злобных тварей, которых призраки могут призвать, чтобы остановить его!

– Ты не можешь заставить их действовать для меня? – возбужденно заговорил долинец, извлекая из‑за пазухи кошель с эльфинитами. – Показать мне, как вызвать силу?

Но король покачал головой:

– Нет, я не могу. Сила их – не твоя. Она подчиняется лишь тому, кому камни были даны по доброй воле. А тебе их никто не давал.

Джайр сник.

– Тогда что же мне делать? Что мне за польза от камней, если…

– Польза есть. И немалая, Джайр, – прервал его осторожно старик. – Но сначала ты должен отдать их мне. Отдать совсем.

Джайр растерянно смотрел на него. В первый раз он колебался, не желая верить старику. Рискуя жизнью, он забрал эльфиниты из дома и все это время хранил, надеясь в конце концов разобраться, как они действуют. Эльфийские камни – его единственное оружие, и теперь он должен его отдать?

– Дай их мне, – повторил тихий голос.

Еще мгновение Джайр колебался, не в силах решиться на что‑либо. А потом медленно протянул камни королю Серебристой реки.

– Ты правильно поступил, – одобрил его старик. – Ты достойный наследник своих предков, сильный духом и благоразумный. Вот потому я и выбрал тебя. Эти качества очень помогут тебе.

Он спрятал эльфийские камни под плащом и достал из кармана другой кошелек.

– Здесь – Серебряная пыль, она вернет жизнь водам Серебристой реки. Ты должен дойти до Колодца небес и высыпать ее в отравленную воду. Тогда река снова станет чистой. А ты узнаешь, как вернуть сестру самой себе.

Вернуть Брин самой себе? Джайр растерянно покачал головой. Что старик этим хотел сказать?

– Она потеряет себя. – Король Серебристой реки словно снова прочел его мысли. – Твой голос поможет ей найти дорогу назад.

Джайр все равно ничего не понял. Он хотел было расспросить старика, но тот медленно покачал головой:

– Слушай, что я скажу. – Он протянул руку, и кошелек с Серебряной пылью оказался в ладони долинца. – Теперь мы с тобой связаны друг с другом. Мы обменялись доверием. А теперь обменяемся магической силой. Твоя сила для тебя бесполезна, как и моя для меня. Потому я забираю твою и взамен отдаю свою. – Он снова вытащил что‑то из‑под плаща. – Есть три эльфинита: для тела, для разума и для сердца. Магические силы трех сплетаются и слагаются в одну. Значит, я тебе должен три магических дара. Сначала – вот это.

В его руке сверкнул кристалл на тонкой серебряной цепочке. Старик передал его Джайру.

– Кристалл видения – для разума. Спой ему свое заклятие, и он покажет тебе лицо сестры, где бы она ни была. Обращайся к нему, когда нужно будет узнать, что с ней происходит. А тебе нужно будет это знать, потому что ты должен добраться до Колодца небес прежде, чем она попадет в Мельморд. – Легкая рука легла на плечо долинца. – Для тела – сила, что проведет тебя на восток и поможет одолеть все препятствия на пути. Эту силу найдешь ты в тех, кто пойдет с тобой, ибо ты пойдешь не один. И значит, каждого осенит мое могущество. Оно начинается и кончается здесь. – Он указал рукой на спящего Гарета Джакса. – Когда будет нужно, он всегда будет рядом. Вот твой защитник, и он будет с тобою, пока ты не выйдешь к Колодцу небес. – И снова король повернулся к Джайру: – И последний дар, дитя. Для сердца. Самый главный. Один только раз сможешь ты обратиться к заклятию и получить не иллюзию, но реальность. И это спасет твою сестру. Там, у Колодца небес, ты пропоешь эту песнь желаний. Только там.

Джайр покачал головой.

– Но как? Что я должен для этого сделать?

– Я не могу рассказать тебе то, что ты должен решать сам, – ответил король Серебристой реки. – Когда ты высыплешь Серебряную пыль в Колодец небес и воды его вновь обретут чистоту, брось туда же кристалл. И тогда узнаешь ответ. – Он подался вперед и предупреждающе поднял руку: – Но помни: ты должен добраться до колодца раньше, чем твоя сестра вступит в Мельморд. Ей предначертано войти туда. И ты должен быть уже у колодца, когда это случится.

– Я буду, – прошептал Джайр и крепко сжал в ладони кристалл.

Старик кивнул.

– Я верю в тебя. Теперь жизнь земли и народов зависит лишь от тебя, ты не должен их подвести. У тебя есть мужество, а это самое главное. У тебя все получится. Повтори, Джайр.

– У меня все получится.

Король Серебристой реки осторожно поднялся с земли. Белый и легкий, как призрак в ночи. Внезапно на Джайра навалилась неодолимая усталость, он упал на свой расстеленный плащ. Покой и тепло разлились по всему телу.

– Ты стал мне ближе, чем кто бы то ни было. Ты стал частью меня. – Голос пробился к долинцу будто издалека. – Дитя жизни, магия сделала это. Все изменяется в мире, но прошедшее мчится вперед и становится тем, чем должно было стать. Так было с твоим прадедом и отцом. И так будет с тобой.

Образ короля бледнел, растворялся в свете костра, словно дым. Джайр смотрел на него, но сон уже застилал глаза, и все вокруг расплывалось.

– Когда ты проснешься, все будет как прежде, за одним исключением: я приходил. А теперь спи, дитя жизни. Мир тебе.

Глаза Джайра послушно закрылись. Он спал.

 

Глава 11

 

Когда Джайр проснулся, уже рассвело. Солнечный свет лился теплым потоком на еще влажную от росы землю. Долинец лежал, глядя в безоблачное голубое небо, и вдыхал запах хлеба и вареного мяса. Склонившись над костром, спиной к Джайру, Гарет Джакс готовил завтрак.

Юноша огляделся. Слантера так и не было.

Все будет как прежде…

Внезапно он вспомнил все, что случилось ночью, и резко сел. Король Серебристой реки, или это был только сон? Джайр поднес ладони к лицу. Кристалла не было. Вчера, засыпая, долинец сжимал кристалл – если, конечно, он существовал – в руке. Джайр поискал на земле и в складках расстеленного плаща. Никакого кристалла. Значит, все‑таки это был сон. Юноша обшарил карманы рубашки. Так, кошель на месте. Эльфийские камни с ним. Или это кошелек с Серебряной пылью?

– Ищешь что‑нибудь?

Джайр вскинул голову – Гарет Джакс смотрел прямо на него.

– Да нет, я просто… – пролепетал долинец, мотнув головой.

И тут краем глаза заметил какой‑то блеск у себя на груди под расстегнутой сверху рубашкой. Джайр опустил глаза: серебряная цепочка.

– Завтракать будешь? – спросил Гарет Джакс.

Но Джайр не слышал. Так, значит, не сон. Все это было на самом деле. Рука сама потянулась к цепочке, пальцы скользнули по серебряной ниточке вниз и прикоснулись к кристальному оку.

– Будешь завтракать или нет? – уже раздраженно повторил Гарет Джакс.

– Да, я… да, буду. – Джайр подошел к костру и уселся рядом с Мастером боя.

Получив тарелку, он низко склонился над ней, чтобы скрыть свое возбуждение, и принялся за еду.

– А где Слантер? – спросил он чуть позже. Странно, что гнома нет до сих пор.

Гарет Джакс пожал плечами.

– Он не возвращался. Я, как встал, поискал его. Следы ведут вниз, к реке, а оттуда – на запад.

– На запад?! – Джайр даже есть перестал. – Но ведь Анар совсем в другой стороне.

Мастер боя кивнул:

– Боюсь, твой приятель решил удрать. С гномами всегда так – ненадежный народ.

Что‑то шевельнулось в душе Джайра. Разочарование – да. И еще – обида. Значит, Слантер их бросил и отправился своей дорогой? Но почему вот так, украдкой? Даже не попрощавшись… Неужели трудно хотя бы сказать «до свидания»? Джайр снова принялся за еду. Ладно, не стоит забивать себе этим голову. Ему и кроме гнома есть о чем подумать.

О короле Серебристой реки, например. Этой ночью король говорил с ним и поручил важное дело. Теперь Джайр должен идти в Анар, в Вороний срез, в самое логово мордов. К одинокой горе, что зовется Колодец небес. Даже для опытного охотника задача не из простых. А какой уж из Джайра охотник, ему и до обычного‑то воина далеко. Решимость и смелость – еще не все. Но он пойдет. Он все равно пойдет. Вот только ему нужна помощь. А где ее взять?

Джайр с любопытством взглянул на Гарета Джакса.

«Вот твой защитник, – так сказал король Серебристой реки. – Я дам ему силу выстоять против опасностей, поджидающих вас на пути. Когда нужно, этот человек всегда будет рядом с тобой».

Джайр нахмурился. Ну а сам‑то Гарет Джакс знает об этом? Похоже, что нет. Если б ему этой ночью тоже явился старик, Мастер боя, наверное, уже рассказал бы об этом Джайру. Или хотя бы обмолвился вскользь. Значит, долинцу придется все объяснять самому. Но как ему убедить Гарета Джакса пойти с ним в Анар? Да что там! Как убедить, что все это вообще не привиделось Джайру во сне? Долинец обдумывал, как это лучше сделать, и вдруг, к его несказанному изумлению, из‑за ближайших деревьев вышел Слантер.

– Там еще что‑нибудь есть, в котелке? – спросил гном, сердито поглядывая то на Джайра, то на Гарета Джакса.

Мастер боя молча протянул ему тарелку. Гном сбросил на землю свой дорожный мешок, уселся у костра и положил себе двойную порцию мяса, отхватив притом изрядный ломоть хлеба. Джайр во все глаза таращился на него. Измотанный и раздраженный, гном явно не спал всю ночь.

Почувствовав на себе пристальный взгляд долинца, Слантер резко вскинул голову.

– Тебя что‑то беспокоит? – фыркнул он.

– Да нет, ничего. – Джайр поспешно опустил глаза. – Интересно просто, где ты был.

Слантер уставился в свою тарелку.

– Решил спать у реки. Там прохладнее. У костра слишком жарко.

Джайр невольно скосил глаза на дорожный мешок гнома. Слантер заметил это и дернулся.

– Ну захватил мешок и поднялся немного вверх по реке. Так, на всякий случай. Чтобы убедиться, что ничего… – Он внезапно оборвал себя. – Я не обязан перед тобой отчитываться, мальчик! Какая разница, где я был? Теперь‑то я тут. Вот и отстань от меня! – И он жадно набросился на еду.

Джайр украдкой взглянул на Гарета Джакса, но того, похоже, все это вообще не интересовало. Долинец снова испытующе уставился на Слантера. Конечно, он лжет: следы ведь вели на запад, вниз по реке. Так сказал Гарет Джакс. Но тогда почему гном вернулся?

Если только…

Стоп, сказал себе Джайр. Идея казалась настолько безумной, что он не мог даже в мыслях облечь ее в слова. И все‑таки… все‑таки… Ведь могло так случиться, что король Серебристой реки своей магией привел гнома обратно. А Слантер и сам не понял, что такое с ним случилось. Старик мог предвидеть, что Джайру понадобится следопыт – гном, хорошо знающий Восточные земли.

И тут долинцу пришло на ум, что, быть может, и Гарета Джакса свел с ним король Серебристой реки. Ведь почему‑то Мастер боя спас его там, в Черных дубах. Помог и сам толком не понял, с чего это вдруг. Возможно такое?

Джайр давно перестал есть. Он сидел словно в каком‑то оцепенении и все думал и думал. Да, это многое объясняет. Например, почему и Слантер, и Гарет Джакс с такой неохотой говорят о причинах своего нынешнего поведения. Потому что и сами их толком не понимают. Но если это так, тогда получается, что и он, Джайр, оказался здесь потому, что так задумал король Серебристой реки. Быть может, вообще все, что случилось с долинцем, случилось по воле старика?

Гарет Джакс уже покончил с завтраком и теперь тщательно затаптывал костер. Слантер тоже поднялся и молча подобрал с земли свой мешок. Джайр продолжал сидеть. Он думал, что ему делать. Нельзя же просто так промолчать.

– Пора в путь, – обратился к нему Гарет Джакс и махнул рукой: вставай, мол, что сидишь. Слантер уже шагнул под деревья.

– Подождите… одну минуту. – Долинец медленно поднялся на ноги. – Сначала я вам кое‑что расскажу…

И он рассказал им все. Конечно, он вовсе не собирался этого делать, но, говоря об одном, нельзя было не упомянуть о другом, – слово за слово, и Джайр сам не заметил, как выложил все. Как Алланон пришел к ним в Тенистый Дол и рассказал об Идальч; как Брин и Рон Лих ушли с друидом на восток, к Мельморду; как прошлой ночью ему явился король Серебристой реки и послал к Колодцу небес.

Когда Джайр закончил, настала долгая тишина. Гарет Джакс снова уселся на свою корягу и не сводил с долинца пронизывающих серых глаз.

– Так я – твой защитник? – тихо спросил он.

Джайр кивнул.

– Он так сказал.

– А если я не соглашусь?

Джайр покачал головой.

– Я не знаю.

– Чего только мне в жизни не приходилось слышать, но такой чуши – никогда! – внезапно взорвался Слантер. – Ты сам‑то понимаешь, что несешь? Какого черта тебе это надо? Нет, ты как хочешь, но в такой бред я ни за что не поверю, и не надейся!

– Пожалуйста, можешь не верить. Но это все правда.

– Правда? Сейчас я тебе покажу, какая такая правда! – Гном буквально взбесился. – Король Серебристой реки говорил с тобой? И подарил тебе магию? И поэтому мы все должны теперь тащиться в Анар? И не просто в Анар, а прямо в лапы к черным странникам! В Мельморд! Да ты сбрендил, мальчик! Вот где правда: головой повредился!

Джайр достал из кармана кошелек с Серебряной пылью:

– Вот что он дал мне, Слантер. И еще это. – Он снял с шеи цепочку с кристаллом видения. – Видишь? Они тут, у меня. На, посмотри.

Слантер отмахнулся обеими руками.

– И смотреть не стану! Даже слушать не желаю! И вообще я не знаю, что я тут до сих пор еще делаю. – Он даже отвернулся. – И вот что: я в Анар не пойду, будь у тебя хоть тысяча волшебных кристаллов и целая гора Серебряной пыли! Поищи кого‑нибудь другого, кому жизнь надоела, а от меня отстань!

Пока гном бушевал, Гарет Джакс подошел к Джайру, взял у него кошелек и заглянул внутрь.

– По мне, так обычный песок, – сказал он, невозмутимо глядя на долинца.

Джайр склонился над раскрытым кошельком. Действительно, похоже на простой песок. В Серебряной пыли не было и крупицы серебра.

– Быть может, она специально меняет цвет. Чтобы не украли, – задумчиво пробормотал Мастер боя, и взгляд его стал отсутствующим.

Слантер опешил.

– Ты что, действительно веришь…

– Я ни во что не верю, гном, – оборвал его Гарет Джакс. В его глазах вновь появился стальной блеск. – А ну‑ка попробуем испытать этот дар. – Он уже обращался к Джайру. – Возьми кристалл и спой ему.

Джайр смутился.

– Но я не знаю как.

– Не знаешь как? – хмыкнул Слантер. – Вот черт!

– Вот заодно и узнаешь. – Гарет Джакс оставался невозмутимым. – По‑моему, самое время.

Джайр вспыхнул и опустил глаза на кристалл, лежащий у него в руке. Они оба не верят ни единому его слову. Впрочем, их нельзя в этом винить. Джайр и сам никогда не поверил бы, не случись это с ним самим. Но ведь случилось! И слишком уж ярко и убедительно, чтобы быть просто сном. Он глубоко вздохнул.

– Я попробую.

И долинец запел, совсем тихо. Он держал кристалл перед собой в ладонях; серебряная цепочка проскользнула между пальцами и слегка покачивалась в такт мелодии. Джайр не знал, что нужно делать, чтобы оживить кристалл. Он просто взывал к нему песнью и просил показать Брин.

И камень откликнулся почти мгновенно. В ладонях долинца вспыхнул белый свет. Джайр вздрогнул от испуга и едва не выронил кристалл. Шарик света, будто живой, дрожал и разбухал, пока не стал размером с детский мячик. Гарет Джакс наклонился поближе и весь напрягся. Даже Слантер медленно подошел с дальнего края поляны.

И вдруг в белом сиянии возникло лицо Брин, печальное и прекрасное, а за ним – крутые склоны гор на фоне зловеще‑серого рассвета.

– Брин! – прошептал Джайр.

На мгновение ему показалось, что сейчас она ответит, настолько реальным было ее лицо в сияющем ореоле. Но взгляд Брин блуждал где‑то далеко, и голос брата никак не мог долететь до нее. И тут видение пропало. От волнения Джайр замолчал. Песнь оборвалась – и магическая сила кристалла рассеялась. В ту же секунду исчезло и сияние. Руки долинца снова сжимали прохладный кристалл.

– Это где? – выдохнул он.

Гарет Джакс покачал головой.

– Я не уверен. Возможно… – Но он не закончил.

Джайр повернулся к Слантеру, но тот тоже потряс головой.

– Не знаю. Все произошло так быстро. Как ты это делаешь, мальчик? Это все песнь? Твоя магия?

– И магия короля Серебристой реки, – быстро добавил Джайр. – Ну, теперь ты мне веришь?

Слантер угрюмо покачал головой.

– В Анар я не пойду, – пробурчал он.

– Но ты нужен мне, Слантер!

– Нет, не нужен. С такой магией тебе никто не нужен. – Гном отвернулся. – Просто спой свою песнь, и Мельморд расступится перед тобой, как и перед твоей сестрой.

Джайр едва справился с внезапно вспыхнувшим гневом и медленно положил кристалл и кошелек с Серебряной пылью обратно в карман.

– Тогда я пойду один! – с жаром выпалил он.

– Ну, пока еще не один. – Забросив за плечо котомку, Гарет Джакс направился прочь с поляны. – Сначала мы с гномом доставим тебя в Кулхейвен. В целости и сохранности. Там ты расскажешь все карликам. Друид и твоя сестра наверняка тоже шли через Кулхейвен. Если же нет… все равно карлики что‑нибудь знают о них. Должны знать. А заодно и попробуем выяснить, что ты такое нам тут понарассказывал.

Джайр бросился следом за Мастером боя.

– Так ты, значит, думаешь, что я все это выдумал? Нет, ты послушай меня. Ну зачем бы я стал это делать? Какая мне от этого польза? Давай, скажи мне!

Гарет Джакс на ходу подхватил с земли плед и плащ Джайра и сунул их в руки долинца.

– И не трать понапрасну время, гадая, о чем я думаю, – спокойно ответил он. – Я тебе сам все скажу, когда будет нужно.

Они шагнули под деревья и пошли по тропе, что бежала на восток вдоль берега Серебристой реки. Слантер с какой‑то досадой смотрел им вслед, пока они не пропали из виду. И только тогда подхватил свой мешок и поспешил вдогонку.

 

Глава 12

 

Почти три дня Брин Омсфорд, Рон Лих и Алланон добирались до башни Паранора. Путь их лежал на север: друид выбрал самую длинную дорогу – по угрюмому краю отвесных скал, узких ущелий и дремучих лесов. Но зато там не было гномов, призраков‑мордов и других злобных тварей, которые поджидали незадачливых путников на легких тропах. А Алланон не хотел лишний раз подвергать опасности девушку, и только это соображение определило выбор пути.

Он не повел их через Зал королей, подземную гробницу древних правителей. Когда‑то они прошли там с Ши Омсфордом, по темным пещерам, где проходы охраняли чудовища и каждый шаг мог завести в ловушку, из которой уже не выбраться никогда. Теперь друид не мог так рисковать. Да и лошади не пошли бы в пещеры. Через Рабб, к перевалу Джанниссон – тоже нельзя. Слишком долго пришлось бы ехать по открытой степи, просматривающейся на несколько миль, в опасной близости от лесов Восточных земель. Самое лучшее было проехать немного на запад вдоль Мермидона, по дремучим лесам у подножия Драконьих Зубов, прямо до горных лесов Тирсиса. Так они и сделали. И, перебравшись через Драконьи Зубы по перевалу Кеннон, оказались в приграничных лесах Паранора.

Это случилось на рассвете третьего дня пути от Сланцевой долины. Свинцовое небо, казалось, вот‑вот обрушится под собственной тяжестью. Трое всадников ехали молча по узкой тропе меж голых скал, застывших на фоне пасмурной сырости неба. Все словно умерло. И только ветер бился о голые камни, об эту затвердевшую пустоту. Тропа убегала вниз, в долину, где среди черных лесов стояла древняя Башня друидов. Сейчас ее гордый шпиль был скрыт туманом.

Какое‑то странное, тягостное чувство не покидало Брин всю дорогу. Оно появилось еще там, в Сланцевой долине, – предчувствие чего‑то страшного, непонятного. Словно коварная тень, мрачная и холодная, как эта земля вокруг, оно обрело неуловимый облик и таилось в сумраке между камнями и скалами, перетекало из одного укромного места в другое и наблюдало со злобной настойчивостью. Наблюдало за Брин. Вот и теперь ей казалось, что следом крадется… крадется что?

Брин поплотнее запахнула плащ и задумалась, предоставив коню возможность самому выбирать путь на узкой тропе. Это все из‑за морда. Из‑за него появилось это предчувствие. Не из‑за усталости и недосыпа, не из‑за угрюмой решимости Алланона и даже не из‑за страха, который появился у Брин – теперь, когда она узнала, что еще может песнь желаний. Нет. Призрак‑морд породил эту темную тень. Друид уверял, что морд был один. Но и одного вполне достаточно. Брин поежилась. Подкрался бесшумно, быстро атаковал и канул в небытие, рассыпавшись пеплом. Как будто из смерти ворвался в жизнь и вернулся обратно, бесплотный, безликий, – черное ничто, ужасное именно своей пустотой.

И таких еще много. Брин даже не знала сколько, да и не хотела знать. Сколько бы ни было, все равно слишком много. И все они ищут ее. Брин это чувствовала: где бы ни были черные странники, какие бы темные дела сейчас ни вершили, они ищут ее. Он был один, сказал друид. Но этот один их нашел, а значит, найдут и другие. «Как ему удалось нас разыскать?» – спросила она Алланона. Но тот отмахнулся: случайность. Где‑то пути наши пересеклись, и морд пошел следом, выжидая удобного случая, чтобы напасть. Вот и все. Но Брин это не успокоило. Ведь кто может ручаться, что этот морд не следил за Алланоном с того самого момента, как друид бежал из Восточных земель? А если так… получается, черный странник сначала успел побывать в Тенистом Доле…

А там Джайр!..

Странно, но сегодня, чуть раньше, ей вдруг показалось: сквозь серую мглу рассвета, сквозь мрачные мысли, сквозь одиночество и холод ветра – брат словно прикоснулся к ней. Будто бы он смотрел на нее, преодолев расстояние, отделяющее Тенистый Дол от великих утесов Драконьих Зубов. Это длилось всего лишь мгновение, а потом ощущение пропало, и Джайр снова стал таким же далеким, как и дом в Доле… и все остальное.

 

Конец ознакомительного фрагмента – скачать книгу легально