Брайан Макгиллоуэй

Потеряшка

 

DETECTED. Тайна, покорившая мир

 

***

Бену, Тому, Дэвиду и Люси посвящается

 

 

 

Глава 1

 

Что‑то действительно двигалось среди деревьев. Он чувствовал это уже несколько минут, ловя краем глаза какие‑то перепархивающие движения между черными стволами, вертикально торчавшими из снежного наста на опушке. Сначала мужчина подумал, что это просто эффект усталости глаз. Он слишком долго и пристально вглядывался в непрекращающуюся круговерть снежинок перед ветровым стеклом…

Подъехав к невысокому холму, по которому дорога вела в Прехен, Майкл Махон переключился на первую скорость, но, не успев еще завершить движение, понял, что совершил ошибку.

Водитель сразу же почувствовал, как колеса молоковоза стали пробуксовывать в снежной каше на дороге, и увидел, что капот машины нацелился в сторону обочины. Майкл слегка отпустил акселератор и нажал на тормоза, пытаясь выровнять машину, но безрезультатно. Он понимал, что колеса уже заблокированы, однако цистерна продолжала свое неуправляемое движение поперек дороги, пока наконец не остановилась около противоположной обочины…

Негромко выругавшись, Махон выключил двигатель и выбрался из машины. Прямо перед ним простирался вековой лес, протянувшийся на несколько миль от Прехена прямо до Гобнаскла. Отражаясь от снежного покрова, свет дорожных фонарей проникал в чащу деревьев гораздо дальше, чем обычно бывало в это время года. Было видно, что в некоторых местах ветви деревьев сильно прогнулись под тяжестью навалившего снега.

Махон непроизвольно передернул плечами и посмотрел на молоковоз. Пришлось достать небольшую лопату, которую он возил с собой именно для таких случаев. Перед тем как начать откапывать колеса машины, Майкл опять заметил периферическим зрением какое‑то движение в лесу.

Было очень холодно, и гусиная кожа, появившаяся на его руках и спине, заставила мужчину поскорее приняться за работу. Сжав лопату покрепче двумя руками, Майкл опять повернулся к лесу и почувствовал, как его охватил ужас.

Из леса на опушку вышла маленькая девочка. Ее длинные волосы, которые казались темными на фоне белого снега, покрывавшего лес, выглядели совершенно мокрыми и свисали сосульками ей на плечи. У нее было круглое и бледное лицо. Девочка была одета в пижаму, на груди которой виднелась какая‑то вышивка. На ногах у нее ничего не было – она была босой.

Когда малышка увидела Махона, она остановилась, уставившись на лопату, которую тот продолжал сжимать в руках, а потом перевела взгляд на лицо мужчины. Она смотрела с вызовом, не отводя глаз, а кожа ее была почти голубой в свете фонарей, отражавшемся от снежного наста. И только когда Майкл стал осторожно приближаться к ней, пригнувшись и расставив руки, так, как обычно приближаются к дикому животному, стараясь не спугнуть его, – девочка повернулась и опять убежала в лес.

 

Глава 2

 

Люси Блэк почувствовала, что в ее комнате кто‑то есть. Еще плохо соображая спросонья, она протянула руку к выключателю лампы, стоявшей на прикроватной тумбочке. Однако пальцы другой ее руки сомкнулись на рукоятке служебного пистолета.

– Ну, ты идешь? – услышала она в темноте шепот отца.

Выругавшись про себя, Люси попыталась зажечь лампу, однако вместо этого просто свалила ее с тумбочки.

– Ложись спать, папа, – пробормотала она, еще не до конца проснувшись.

Вспыхнул верхний свет и ослепил ее. Девушка села на кровати, поправляя ночную рубашку и пытаясь натянуть ее на плечи.

– Так ты идешь? – повторил старый Джим Блэк.

Он стоял в дверном проеме, не убирая руки с выключателя. Прямо на пижаму отец надел серый костюм, а на ногах у него красовались тщательно отполированные выходные туфли. В руке отец Люси держал чемодан, который, судя по тому, как легко он постукивал им по ноге, был пуст. Остатки пены для бритья все еще покрывали одну его щеку. На скуле, в том месте, где он порезался, виднелись капельки крови. Кровь уже успела засохнуть на щетине, которую мужчина пропустил во время бритья.

– Папа, сейчас всего только половина четвертого утра, – произнесла девушка, выбираясь из постели.

– Говорят, он приедет в девять. Так что нам надо уже двигаться. Ты что, не будешь одеваться?

– Кто приедет?

– Папа римский, – ответил старик с раздражением. – Я ведь уже говорил тебе, что мы должны его увидеть. А из‑за тебя мы можем опоздать.

– Пойдем‑ка, я уложу тебя в постель. – Люси подошла к отцу и взяла его за руку.

Тот быстро вырвал свою руку, из‑за чего чемодан резко дернулся и ударил девушку по голени.

– Мы обязательно опоздаем, – прошипел старик сквозь стиснутые зубы. – Одевайся быстрее.

Стоя прямо перед ним, Люси протерла глаза:

– А где он сейчас? Я имею в виду Папу?

– В Дрогеде, – ответил ее отец. – Сейчас он служит мессу в Дрогеде.

– Па, он был в Дрогеде тридцать лет назад.

Старик сжал челюсти, и его цыплячья грудь заходила от учащенного дыхания.

– Вечно ты со мной споришь. Я говорю тебе, что он приедет сегодня.

– Он приезжал в семьдесят девятом году, папочка. – Люси говорила негромко, спокойно, почти умоляюще. Она надеялась, что ее ровный голос сможет пробиться сквозь его путаные мысли.

Отец стоял перед ней, скривив рот. Мисс Блэк слышала, как его зубные протезы стучат об оставшиеся зубы, пока он обдумывает то, что она ему сказала. Потом он фыркнул, и девушка увидела, как его глаза наполняются слезами, как будто в этот момент до него наконец дошло, что он совершил ошибку.

– И все‑таки еще очень рано, папочка, – сказала Люси, не обращая внимания на его слезы, – мы можем выехать попозже. Почему бы тебе не поспать еще?

– Может быть, – произнес наконец старик, бросив на дочь вызывающий взгляд. – Я предупрежу твою мать.

– Не волнуйся, я сама ей все скажу, – успокоила его мисс Блэк, осторожно беря за руку. – Давай пойдем к тебе в спальню.

Девушка привела Джима в его комнату. Он уже отдернул шторы, и когда Люси подошла, чтобы закрыть их, она увидела, что горы на дальнем конце Фойлвэлли все покрыты снегом.

Отражение городских огней в воде позволили ей проследить за самой рекой, которая несла вдалеке свои воды, разделяя город Дерри[1] на две почти равные половины.

Отец лег на постель и позволил снять с себя костюм.

Мисс Блэк накрыла старика одеялом, наклонилась и поцеловала его в лоб, чувствуя у себя на щеке его дыхание, пропахшее табаком.

– Спокойной ночи, Джанет, – сказал он дочери и повернул голову на подушке. В тусклом свете спальни его щеки внезапно стали выглядеть ввалившимися, а кожа натянулась и приняла восковой оттенок.

– Люси, – тихо поправила в темноте девушка, – я Люси.

Она вернулась в постель и уже засыпала, когда раздался звонок ее мобильного. Ей пришлось выпрыгнуть из постели и схватить трубку, чтобы звонок не разбудил отца.

– Сержант Блэк, говорит старший суперинтендант Трэверс.

– Слушаю вас, сэр, – ответила Люси.

– Вы мне срочно нужны. Кажется, мы нашли Кейт Маклафлин. Водитель молоковоза утверждает, что видел ее в лесу в Прехене. Сейчас он рядом с нижним входом в лес, около гостиницы. Из‑за снега туда сложно добраться, а вы, как я понимаю, живете где‑то рядом. Оперативная группа уже выехала.

– Да, суперинтендант, постараюсь добраться туда, как только смогу, – ответила девушка. – Сиделка отца появится не раньше…

– Пошевеливайтесь! – рявкнул Билл Трэверс.

 

Глава 3

 

Люси потребовалось пятнадцать минут, чтобы выйти из дома. Ей пришлось накрыть стол к завтраку на тот случай, если ее отец проснется раньше девяти, когда обычно появлялась сиделка – женщина средних лет, которую звали Сара Кинг. Войти Сара сможет сама: у нее есть ключи, и старик давно привык к ней.

Снегопад все не утихал. Мисс Блэк надела плотное черное пальто на толстый шерстяной свитер. Кроме того, на ней были джинсы и пара шерстяных колготок для тепла. Но даже в такой одежде она задохнулась от холода, когда вышла из дома и почувствовала, как ледяной ветер впился ей в щеки.

Перчатки успели промокнуть, пока девушка сметала снег с ветрового стекла. Наконец она тронулась, на скорости десять миль[2] в час, периодически вытирая ладонью снежные узоры с внутренней стороны окна, которые появлялись из‑за ее дыхания.

Покрышки стали проскальзывать, и Люси почувствовала, что машину несет поперек дороги. Она быстро вспомнила, что в этом случае руль необходимо поворачивать в направлении, противоположном движению. Девушка старалась не обращать внимания ни на снег, стучащий ей в переднее стекло, ни на давящее присутствие самого леса, черной громадой возвышавшегося за оранжевым флуоресцентным светом дорожных фонарей. Лес протянулся на всю длину Прехена, почти до новостроек с одной стороны и до самого Гобнаскла с другой. В этот лес можно было войти с нескольких сторон, включая вход с дальнего конца улицы, на которой жила Люси. Однако, принимая во внимание слова Трэверса о том, что вход находится недалеко от гостиницы, район поиска ребенка значительно сужался. Когда сержант Блэк в конце концов добралась до нижнего входа, она поняла, что, несмотря на ее собственную черепашью скорость, оперативная группа все еще была в пути. Молоковоз, который казался покинутым, стоял под углом к обочине с зажженным дальним светом фар, освещавших опушку леса. Длинные темные тени деревьев терялись в черноте чащи.

Как только она подъехала, из кабины молоковоза выбрался мужчина и направился к ней.

– Там кто‑то есть! – закричал он. – Думаю, что это девчонка Маклафлин. Я уже позвонил в полицию.

– И она уже здесь, – ответила Люси, помахав фонарем, который держала в руке. – Детектив‑сержант Блэк. Это вы ее увидели?

Мужчина наконец подошел к ней. Щеки его были красными от мороза.

– Майкл Махон, – представился он, утвердительно кивая в ответ на ее вопрос. – Она убежала вон туда. – Водитель махнул рукой вправо.

– А вы не пытались остановить ее? – спросила Люси, стараясь, чтобы в вопросе не было слышно обвинительных нот. Это ей не удалось.

– Конечно, попытался, – обиделся водитель. – Но она повернулась и убежала.

Девушка помолчала, обдумывая свою следующую фразу.

– В одиночку преследовать ее было бы небезопасно, – произнесла она в конце концов.

Шофер какое‑то время молча смотрел на нее, как будто выискивал в ее фразе намек на оскорбление, а потом кивнул.

– А где все остальные? – спросил он.

– На подходе. Сегодня тяжелый день, сэр.

Махон проворчал что‑то в знак согласия, плюнул на землю перед собой, а затем вытер рант ботинка о снег.

– Думаю, это была она. Эта самая девчонка Кейт.

– Да неужели? – переспросила Люси.

Мужчина сморщился, как бы извиняясь, и виновато пожал плечами:

– Она недолго стояла на месте, поэтому хорошо рассмотреть я ее не смог.

– Все понятно, сэр, – заметила сержант. – Скоро мы все узнаем.

Она надула щеки, а затем стала пробираться сквозь снег к опушке леса. Мисс Блэк знала, что должна подождать прибытия опергруппы, однако по такой погоде они приедут не раньше чем через час. К тому моменту ребенку уже ничем не поможешь.

– Одна вы ее там никогда не найдете! – выкрикнул Махон у нее за спиной.

– Но ведь я не одна, правда? – ответила ему Люси.

Пока они пробирались к опушке, верхняя корка снега отражала луч ее фонаря. Поводя фонарем из стороны в сторону, девушка пыталась обнаружить следы ребенка или хотя бы малейшее повреждение наста, которое могло бы подтвердить то, о чем рассказывал водитель молоковоза. Даже в такой снегопад воздух вокруг них был необычайно прозрачен и полон запаха гниющих листьев.

– Ничего, – заметила Люси.

– Что? – Майкл слегка наклонился, чтобы не наткнуться лицом на окружающие их ветки.

– А вы уверены, что действительно кого‑то видели? – спросила сержант Блэк, непроизвольно осветив своего спутника фонарем, когда повернулась, чтобы посмотреть на него.

– Богом клянусь, – ответил он, слегка приподняв правую руку перед лицом, чтобы защитить глаза от света. – Мне кажется, что она вошла в лес где‑то здесь, хотя все эти чертовы деревья выглядят одинаково. Но я абсолютно уверен в том, что видел. Девочку.

Сотрудница полиции опять повернулась лицом к лесу. Посмотрев направо и налево, она смогла увидеть только ряды голых стволов, в то время как снег с приглушенным шуршанием продолжал засыпать все вокруг нее.

Почему‑то девушке вспомнилось, как она укладывала своего отца в постель, укутывая одеялом его плечи и шепотом желая ему спокойной ночи.

Луч ее фонаря был не очень силен, и за его пределами деревья превращались в непроницаемую стену, окрашенную в разные оттенки черного.

– Может быть, это было вон там, чуть в стороне, – сказал Махон, обгоняя Люси и делая широкие шаги, чтобы пробраться через глубокий снег, окружавший их со всех сторон. – В такой каше она точно замерзнет насмерть, – пробормотал он почти себе под нос.

Они двигались вдоль опушки, стараясь ступать как можно осторожнее, чтобы не затоптать возможных следов. Ярдах[3] в шестистах – семистах от того места, откуда они начали, мисс Блэк наконец увидела первые следы, уже полузанесенные падавшим снегом. Создавалось впечатление, что ребенок на нетвердых ногах кружил вокруг деревьев. Люси была абсолютно уверена, что следы принадлежали именно девочке.

– Я же говорил! – произнес Махон, показывая на следы. – Я же говорил, что кого‑то видел.

Сержант пробурчала что‑то в знак согласия и остановилась, чувствуя, как снег проваливается под ее тяжестью. Она двигала вдоль дорожки следов лучом фонаря, высунув от усердия язык, совсем как маленький ребенок, старающийся соединить прямой линией несколько точек на бумаге. След несколько раз пересекал сам себя, подходил к опушке, где, по‑видимому, девочка увидела водителя молоковоза, а затем повернул и под углом ушел влево.

– Сюда, – махнула рукой Люси, двигаясь параллельно следу и тщательно стараясь сохранить его на тот случай, если им придется возвращаться и двигаться в противоположную сторону.

Следы обошли вокруг ствола дерева, чьи нижние ветки, хотя и без листьев, заросли множеством тоненьких веточек, на которых собралось довольно много снега. Казалось, что кто‑то или что‑то задело их – возможно, что это и был проходящий мимо ребенок, – потому что снег с них осыпался и теперь лежал на насте, как горка сахарного песка.

– Может, стоит ее позвать, или как там это делается? – спросил Махон, пробираясь вслед за девушкой.

– Это может ее испугать, – ответила та, – здесь надо действовать лаской.

Тихий шепот падающего снега был нарушен завыванием полицейских сирен, свидетельствовавшим о том, что опергруппа наконец прибыла. На несколько секунд мисс Блэк, казалось, была сбита с толку комбинацией белого безмолвия и ритмичными сполохами мигалок, похожими на лучи стробоскопов. Она подумала, что ей надо вернуться на дорогу: Трэверс точно будет недоволен тем, что она одна углубилась в лес. С другой стороны, одинокий ребенок в подобных погодных условиях гораздо важнее любых должностных инструкций и правил, подумала девушка и продолжила свое продвижение в глубину чащи.

Дыхание ее сбилось – ей приходилось вытаптывать себе местечко, прежде чем сделать шаг вперед.

Восстановить дыхание ей так и не удалось, хотя она была благодарна за эту физическую работу, которая не позволяла ей замерзнуть.

Раньше Люси часто ходила по этим лесам и знала достаточно ориентиров, которые позволяли в них не потеряться. Например, она смутно помнила, что где‑то недалеко должна была находиться балка, в которой, по слухам, циркулировавшим в дни ее юности, был похоронен слон, умерший во время гастролей в городе передвижного цирка. С годами балка стала гораздо глубже, что только доказывало правдивость всей истории.

Однако забираться так далеко в лес сержанту не пришлось. Да и вряд ли бы она туда добралась, ведь снегопад все усиливался. Через пять минут Люси услышала какие‑то звуки на фоне давящей тишины и падающего снега. Она задержала дыхание, прислушиваясь и опустив фонарь так, чтобы луч, отражаясь от снега, освещал как можно большую площадь. Казалось, что ветер принес какие‑то хрипящие звуки. Какое‑то время Люси плохо видела происходящее вокруг, так как фонарь освещал только снежные заряды, летящие ей прямо в лицо. Но потом, постепенно, она смогла разглядеть фигуру, скорчившуюся около куста боярышника приблизительно в пятидесяти футах[4] от нее.

Девочка, скрючившись, сидела под кустом, подтянув колени к подбородку и натянув тонкую материю пижамы на свои худые коленки. Ее волосы были прямыми, и некоторые пряди, казалось, прилипли прямо к фарфоровой коже ее лица. Губы были совершенно синими, а зубы выбивали громкую, отчетливую дробь, особенно когда она пыталась сдерживать свое дыхание. Когда девочка поняла, что Люси увидела ее, она еще глубже залезла под куст и зажала рот рукой.

Опустив фонарь еще ниже, мисс Блэк стала медленно приближаться к сидящему ребенку, вытянув руки и согнувшись, чтобы ее лицо оказалось на одном уровне с его лицом.

– Все хорошо, милая, – произнесла она. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Меня зовут Люси, а тебя как?

Блестя глазами из‑под темных бровей, ребенок с опаской смотрел на нее. Девочка сильнее сжала руки, обхватывающие ее колени, как будто хотела сделаться еще меньше и незаметнее.

– Я не сделаю тебе больно, – повторила девушка. Она чувствовала, что Махон стоит у нее за спиной с правой стороны, но не поворачивала головы, боясь, что это движение может привлечь внимание ребенка к мужчине.

– Тебе, наверное, холодно, – продолжала Люси. – Хочешь, пойдем со мной?

Малышка, крепко зажмурив глаза, отрицательно покачала головой.

Теперь сержант Блэк была совсем рядом с ней, почти касалась ее, чувствовала холод ее кожи и видела замерзшие дорожки детских слез на щеках.

– Пойдем со мною, милая, – повторила Люси и протянула свои руки, открытыми ладонями вверх, к девочке. – Давай, бери меня за руку, и пойдем, – негромко проговорила она еще раз.

Девочка не шевелилась. Было видно только, как непроизвольные судороги сотрясают ее тельце и как напряглись мускулы на ее шее.

Люси поняла, что этот ребенок не мог быть Кейт Маклафлин. Той было шестнадцать лет, а сидящей перед ней девочке никак нельзя было дать больше восьми‑девяти.

– Как тебя зовут? – повторила свой вопрос сержант.

Малышка открыла рот, словно хотела заговорить, но было видно, что слова ей не даются.

– Я Люси, – повторила еще раз сотрудница полиции, еще больше нагибаясь к ребенку и протягивая руки до тех пор, пока кончики ее пальцев не дотронулись до его промерзшей руки.

Сначала это касание заставило девочку непроизвольно вздрогнуть и напрячься, но потом она расслабилась и посмотрела на Люси. Внезапно ее глаза закатились и она упала прямо в снег около ее ног. Глядя на нее, раскинувшуюся на снегу, девушка впервые смогла рассмотреть аппликацию на груди ее пижамы: это был медвежонок, сжимающий в руках алое сердце, под которым было вышито имя «Элис».

Люси оглянулась, ища глазами помощь. Водитель молоковоза застыл за деревом, с открытым ртом наблюдая за ее действиями. Тогда она стала звать Трэверса.

Мигание фонарей за обнаженными стволами деревьев показало, что прибыли остальные полицейские. Старший суперинтендант Билл Трэверс возглавлял группу констеблей в форме, которая двигалась по снежной целине, совсем не беспокоясь о сохранении детских следов. Когда он добрался до Люси, то увидел, что она сидит, согнувшись, в снегу около ребенка. Сержант сняла пальто и укутала им девочку, которая билась в конвульсиях. Суперинтендант направил на малышку луч фонаря так, чтобы не ослепить ее, но в то же время иметь возможность ясно ее разглядеть.

Трэверс внимательно осмотрел девочку и ее темные волосы.

– Она что‑нибудь говорила? – поинтересовался он.

Люси отрицательно покачала головой и обняла ребенка за плечи, почувствовав, как по ее телу прокатилась волна судороги.

Ее начальник достал рацию и нажал на кнопку.

– Это не она, – сказал он с ноткой разочарования в голосе. – Это не Кейт Маклафлин.

Услышав это, мисс Блэк, сама не понимая почему, только крепче прижала к себе найденную девочку, прижалась щекой к ее лбу и сжала ее пальцы в своих ладонях.

 

Глава 4

 

Стоя перед палатой, в которой осматривали Элис, Люси прислушивалась к хорошо знакомым звукам больницы, дожидаясь прибытия социального работника.

За последний месяц, прошедший с момента ее приезда в Дерри, она бывала в этой больнице вместе с отцом несчетное количество раз. Однажды, вылезая из ванны, он упал и повредил руку, в другой раз поскользнулся на ступеньках лестницы… Каждый из таких несчастных случаев требовал, чтобы старик провел в клинике по крайней мере одну ночь, и дочери приходилось дежурить у его кровати.

Она постаралась отключиться от шума больницы, но не смогла: ее окружали стук инструментов в процедурных, скрип колес кроватей, которые перевозили по коридору, тихие, почти бесшумные шаги санитаров, эхо их приглушенных голосов… И все это периодически заглушалось криками найденной девочки.

Когда ребенок пришел в себя, он мертвой хваткой вцепился в Люси, пока та несла его до машины «Скорой помощи». Девочка не позволяла больше никому дотронуться до себя, поэтому ее спасительнице самой пришлось нести ее сквозь деревья. Только когда замерзшая малышка обнимала девушку за шею и могла видеть ее лицо, она позволяла другим полицейским помочь Люси нести ее. Сержант Блэк чувствовала холод в тех местах, где руки Элис касались ее шеи. Девочка не говорила ни слова и никому не смотрела в глаза.

Именно поэтому Трэверс предложил Люси проехать вместе с ребенком в больницу. Та ничего не имела против. Объятия ребенка невозможно было разорвать. Многие офицеры потеряли к девочке всякий интерес, как только стало ясно, что найденная – не Кейт Маклафлин. Трэверс сказал, что сам свяжется с отцом Кейт.

Люси должна была находиться с девочкой до тех пор, пока не появится социальный работник, а потом вернуться на базу: шеф назначил очередное совещание со всеми сотрудниками, занимающимися поисками пропавшей Маклафлин.

В машине «Скорой помощи» девочка начала стонать и беспокойно крутиться под одеялом, которым ее накрыли после того, как вернули Люси ее пальто. По мере того как они приближались к больнице, стоны превращались в визгливые вопли. Сейчас их характер опять изменился: это были вопли человека в агонии, и каждый из них заставлял все остальные звуки в приемном отделении замолкать. Некоторые пациенты из других палат в полусне выходили в коридор и, щурясь от дневного света ламп, пытались разглядеть, кто же издает такие ужасающие крики.

Наконец, уверенная, что случилось что‑то страшное, сержант Блэк решительно вошла в палату. Ребенок скорчился в углу комнаты, подтянув ноги к подбородку, – в той же самой позе, в которой Люси нашла его в лесу. Маленькая пациентка была укутана в одеяло с металлическим покрытием, от которого она пыталась освободиться, не понимая, что сама сидит на его краях.

Педиатр давала распоряжения одной из сестер, которая рылась в содержимом шкафчика с лекарственными препаратами.

– Почему она так кричит? – спросила Люси.

Врач, индианка с загнанным выражением лица, посмотрела на нее, словно пытаясь понять, имеет ли эта женщина право задавать здесь вопросы.

– Все дело в том, что она согревается, – объяснила она устало. – А когда замерзший человек согревается, кровь опять начинает поступать в конечности. Когда она была на морозе, ее тело не испытывало боли, а теперь на нее обрушилась как бы отложенная боль.

– А вы что, ничего не можете дать ей?

Девушка указала на сестру, в руках у которой была игла, – она набирала через нее лекарство из маленького флакона в шприц. Шприц этот медсестра передала врачу, а та кивнула ей и Люси, чтобы они покрепче зафиксировали девочку.

Мисс Блэк подошла к девочке с левой стороны. Она чувствовала свою вину перед этим ребенком, который смотрел на нее странными, пустыми глазами, непонятным образом постоянно избегая ее взгляда. Сержант обняла девочку за плечи, как будто хотела покрепче прижать ее к себе. На какое‑то мгновение Элис расслабилась, вроде бы поверив в искренность намерений Люси.

Но потом она увидела подходящего к ней врача со шприцем в руках и стала вырываться, молотя руками и ногами, которые были не толще тростинок, в разные стороны. Она повернулась лицом к державшей ее девушке, и ее глаза широко раскрылись.

Люси хотела отвернуться, хотела посмотреть в пол, но что‑то не позволило ей это сделать, и она смотрела в глаза малышки, не отводя взгляда. Сначала глаза ребенка расширились, а затем потускнели, и неожиданно потяжелевшие веки стали сами собой закрываться. Судороги ее конечностей прекратились, и Элис стала сползать на пол. Крепко обняв ее за плечи, Люси позволила девочке опереться на нее.

Доктор откинула волосы со лба и рукавом вытерла пот с бровей. Выглядела она так, как будто долго занималась тяжелыми физическими упражнениями.

– Давайте положим ее на кровать, – произнесла она.

Вместе с сестрой Люси смогла поднять ребенка с пола и уложить в постель. Даже во сне лицо бедняжки сводила судорога, а ее глазные яблоки метались под тонкой кожей век. Кожа ее все еще была холодной на ощупь, однако к губам стал потихоньку возвращаться цвет.

Натягивая резиновые перчатки, педиатр подошла к кровати. Сначала она ощупала голову девочки, раздвинув пряди ее волос, чтобы убедиться в отсутствии травм головы. Потом мягко провела руками по шее и плечам ребенка. Затем настала очередь рук и предплечий, ног и ступней, после чего индианка приподняла пижаму девочки и осмотрела ее живот.

– Ну что же, как всегда, есть и хорошие, и плохие новости, – сказала педиатр, закончив осмотр. – Ребенок не получил никаких серьезных физических травм, пока находился на морозе.

– А какие же тогда плохие новости?

– Девочка страдает от очень тяжелой гипотермии[5], – сказала врач, снимая перчатки. – Ей придется некоторое время провести в больнице. Вы уже нашли ее родителей?

– Я надеялась, что смогу узнать у нее самой, как с ними связаться, – ответила Люси, качая головой.

– Лекарство, которое мы ей вкололи, будет действовать несколько часов, – слегка улыбнулась медичка. – Так что, боюсь, поговорить вы с ней сможете только поздним утром.

Где‑то через полчаса в палате появился эксперт‑криминалист. Так как в деле был замешан ребенок и нельзя было исключить вероятность сексуального насилия, то Элис рассматривалась как некое «место преступления», которое соответствующим образом должно было быть осмотрено в присутствии педиатра.

Пришел и дежурный социальный работник – сопящая полная женщина, которая сказала, что ее зовут Сильвия. Поставив большую сумку у двери, она подошла посмотреть на девочку и наклонила голову, чтобы получше разглядеть ее лицо. Наконец, слегка разочарованная, повернулась к Люси:

– Я надеялась, что это окажется она. Знаете, как это иногда случается…

– Но это не она, – покачала головой сержант.

– А как она себя чувствует?

– Они дали ей успокоительное. Девочка сильно кричала.

– Ну, я‑то с ней работать не буду, – рассеянно покачала головой Сильвия. – Робби начинает свое дежурство в девять. Так что я сижу здесь только до того момента, как он появится.

– Понятно, – ответила мисс Блэк.

Она уже собралась уходить, но вдруг вспомнила, что ей не на чем ехать домой, поскольку в больницу она приехала на машине «Скорой помощи». Придется ей ждать, пока закончит эксперт‑криминалист, в надежде что тот сможет подвезти ее до базы.

Соцработница что‑то тихо пробормотала себе под нос, подняла свою сумку и уселась в одно из кресел, стоявших около кровати. Из сумки она достала таблоид и погрузилась в чтение.

Эксперт‑криминалист продолжал молча осматривать девочку, только изредка шепотом обмениваясь мнениями с педиатром.

– Сохрани Господь эту бедную семью, – произнесла вдруг Сильвия. Люси взглянула на портрет Кейт Маклафлин на первой странице таблоида.

– И семью этой девочки пусть Бог тоже сохранит, – услышала она свой ответ, понимая, что он звучит несколько напыщенно.

– Но Кейт все еще ищут. Слава богу, этого‑то ребенка уже нашли! – объяснила Сильвия свою точку зрения, шелестя страницами газеты.

Мисс Блэк смотрела, как девочка неспокойно вертится под воздействием лекарства. Она лежала здесь совсем одна, рядом не было ни ее родителей, ни друзей. У нее нет ни имени, ни голоса, ни даже чувства собственного достоинства, подумала Люси, глядя, как врач и криминалист снимают с нее одежду.

– Что‑то она не кажется мне такой уж благополучной, – пробормотала сержант.

 

Глава 5

 

Она ждала эксперта‑криминалиста Тони Кларка, который вместе с доктором около двадцати минут осматривал Элис. Тони был коренастым мужчиной, на вид ему было за тридцать. Закончив, он очень обрадовался, когда узнал, что Люси хотела бы составить ему компанию по дороге на базу.

– Никогда вас раньше не видел, – заметил он, когда они вышли на парковку. – Новенькая?

– Я здесь уже месяц, – ответила девушка.

– Прошу прощения. – По‑видимому, в ее ответе Кларк услышал что‑то, чего она совершенно не имела в виду. – Народу у нас трудится много, поэтому сразу всех и не признаешь.

Мисс Блэк почувствовала, что должна что‑то сказать, но не могла решить, что именно.

– Что с девочкой? – задала она нейтральный вопрос.

– Нет видимых признаков того, что над нею совершили насилие, – ответил ее спутник. – Я захватил ее одежду для проверки, но мне кажется, что она, наверное, ходит во сне или что‑нибудь в этом роде. Уверен, что к моменту, когда мы доберемся до офиса, ее родители уже позвонят и сообщат о пропаже ребенка.

– Будем надеяться, – вздохнула Люси.

Внезапно она почувствовала, что ее ноги куда‑то поехали, и поняла, что поскользнулась на замерзшей луже, припорошенной вновь выпавшим снегом. Она вытянула руки вперед, пытаясь сохранить равновесие или смягчить падение, но Кларк успел подхватить ее до того, как она грохнулась на землю. Одной рукой он держал ее за руку, а другой обнимал за поясницу. Девушка выпрямилась, поправила пальто и поблагодарила мужчину за то, что вовремя ее поймал.

Тони взял ее под руку и довел до машины, а затем открыл для нее пассажирскую дверь и подождал, пока она усядется. Люси так и не решила, стоило ей рассердиться или нет.

Они поехали по берегу реки и пересекли ее по Крейгавон‑бридж[6]. Посмотрев вверх по течению реки, сержант Блэк смогла рассмотреть контуры Прехена, едва различимые сквозь снежную пелену. На дальнем конце моста стояла скульптура, изображавшая двух мужчин, протягивающих руки навстречу друг другу. Мужчины представляли две общины, живущие на разных берегах реки, которая их разделяла. Какие‑то местные идиоты нарядили фигуры в шапки и шарфы цвета футбольных клубов, причем постарались сохранить существующее соперничество: один был в цветах «Селтикс», а второй – «Рейнджерс».

Проехав по набережной реки Фойл, они повернули на Стрэнд‑роуд, где располагался один из отделов криминальной полиции. Члены группы уже собрались в комнате для летучек к тому моменту, когда появилась Люси. Билл Трэверс стоял во главе стола. Он успел переодеться с того момента, как она видела его в лесу: теперь на нем были надеты темно‑синий костюм, свежая белая сорочка и красный галстук. Суперинтендант стоял перед большой пробковой доской, которая была покрыта картами, диаграммами и заметками. Прямо в центре доски была прикноплена та фотография Кейт Маклафлин, которую мисс Блэк уже видела в газетах. Еще одна женщина из их команды, тоже детектив‑сержант, которую звали Тара, кивнула Люси, когда та вошла. Несколько человек повернули голову на звук отрывшейся двери, но затем сразу же забыли о вошедшей.

Трэверс остановился на секунду, чтобы дать Люси время найти свободное место, а затем продолжил:

– Теперь мы более подробно знаем о том, что произошло в пятницу вечером. Мы знаем, что Кейт с друзьями была в кино до десяти тридцати. Ее отец договорился с ней, что заберет ее в доме ее подружки Элейн Грант. Насколько мы знаем, Кейт получила СМС‑сообщение от, как она посчитала, отца, в котором он написал ей, что подхватит ее на стоянке на Виктория‑парк, которая находится в четырехстах ярдах от кинотеатра. – Суперинтендант указкой показал все названные точки на карте.

– А что, она не знала телефонный номер собственного отца? – спросил полицейский в форме, который сидел рядом с Люси.

Один из руководителей оперативной группы повернулся на своем стуле, чтобы посмотреть, кто задал этот вопрос.

– Прошу прощения, – сказал Билл, подняв руку. – Мне надо было сказать, что телефон старшего Маклафлина пропал в пятницу во второй половине дня.

Хорошо продуманное и организованное похищение, подумала Люси. С тщательно выбранной жертвой. Единственная проблема состояла в том, что пока не поступило никаких требований о выкупе. Полиция и расследовала это дело, как просто дело о потерявшейся девочке, пока одна из местных газетенок, раскопав, что отцом пропавшей был Майкл Маклафлин, не запустила «утку» о похищении.

Все дело было в том, что Маклафлин являлся одним из богатейших жителей Дерри.

Известность он получил в конце восьмидесятых годов благодаря своим инвестициям в недвижимость. Он скупал большие лоты в самый разгар рецессии, а потом продал их, как только рынок недвижимости восстановился.

Дороже всего ему стоило то, что как раз считалось символом его успеха. Он купил разрушенное здание рынка на территории доков, где располагался еще и старый бар, пользовавшийся популярностью у моряков. Бизнесмен думал о полной перестройке береговой линии задолго до того, как другие обратили внимание на эту пришедшую в упадок недвижимость. Однако во время одной из вспышек насилия в городе в период Смутного Времени[7] бар был разрушен взрывом, целью которого являлся патруль британских парашютистов. В это время в баре находилась жена Майкла, которая погибла при взрыве. Теперь эта земля все еще находилась во владении Маклафлина, хотя застраивать ее он так и не стал.

– Так как никаких требований выкупа не поступило, – снова заговорил Трэверс, – мы рассматриваем это дело как простой случай пропажи человека. Однако неофициально мы считаем, что это похищение. Думаю, что сейчас настало время начать задавать вопросы живущим в округе жителям, а также привлечь к розыскам ваших наиболее надежных информаторов. Я потребовал, чтобы полицейский вертолет совершил облет города, как только погода это позволит. Компания, в ведении которой находится управление коммунальными службами в центре города, предоставила в наше распоряжение записи уличных телекамер, на которых видно, как Кейт Маклафлин выходит из кинотеатра. Я хочу, чтобы эта запись была тщательно отработана. К сожалению, записи со стоянки, на которую направилась девочка, мы не получим: и камеры и фонари там были предусмотрительно разбиты за несколько часов до похищения. Сегодня к вечеру у нас должна быть реконструкция передвижений Кейт по Стрэнд‑роуд. А теперь все отправляйтесь на опрос жителей.

Последняя фраза вызвала коллективный стон. Хуже опроса добропорядочных членов общества был только опрос добропорядочных членов общества во время снегопада.

– Я все понимаю, – улыбнулся Билл и успокаивающим жестом поднял руки вверх. – Помощник начальника полиции[8] согласилась выплатить всем работающим по этому делу сверхурочные.

Это заявление сделало стоны тише, хотя и не прекратило их полностью.

– Руководители ваших групп знают, на чем каждый из вас должен сосредоточить свои усилия сегодня. В шестнадцать часов все мы встречаемся здесь же и обмениваемся результатами. Сержант Блэк, прошу вас зайти ко мне в кабинет.

Пара человек, проходя мимо Люси, притворились обеспокоенными – они считали, что ее вызывают, чтобы дать втык за опоздание на брифинг.

– Успехов. И не позволяй ему запирать дверь изнутри, – прошептала Тара, проходя мимо Люси и легко коснувшись ее руки.

 

Глава 6

 

Мисс Блэк наблюдала за волчьей походкой Трэверса, когда он шел к ней по коридору. Закатанные рукава рубашки обнажали жилистые руки в следах от былых наколок, сделанных за время службы в полиции. Лицо суперинтенданта было худым, кожа на нем – упругой, глубоко посаженные глаза скрывались за густыми седеющими бровями. Подходя, он провел рукой по волосам и слегка замедлил шаги:

– Как девочка?

– Ее зовут Элис. Ей сделали укол успокоительного, сэр, – ответила Люси, вставшая при приближении начальника.

– Заходите, – сказал Билл, открывая дверь кабинета и придержав ее, давая своей подчиненной возможность пройти мимо него в комнату. – Присаживайтесь, – произнес он, проходя мимо девушки на свое место, и, легко коснувшись ее плеча, подтолкнул к креслу.

Сам он устроился напротив Люси, положил руки на стол перед собою и улыбнулся, слегка оскалив зубы. Мисс Блэк оценила его рост и хорошо развитую мускулатуру. Теперь она смогла получше рассмотреть татуировки – старательно затертый синий якорь и красную розу, под которой было написано какое‑то почти исчезнувшее имя.

– Кофе? – спросил суперинтендант, жестом указывая на маленький столик слева от него, на котором стоял термос и кофейные чашки с блюдцами.

– Нет. Благодарю вас, сэр, – ответила сержант.

– Первый месяц выдался для вас совсем не легким, – начал Трэверс.

– Да, сэр, – согласилась Люси, держа крепко сжатые руки на коленях.

Пока она говорила, мужчина не спускал глаз с ее губ, а затем перевел взгляд на ее шею.

– Наверное, многое здесь покажется вам непохожим на Лисбурн.

Девушка кивнула, не уверенная, было ли слово «непохожее» ругательством или нет.

– Как я понимаю, у вас не было никаких проблем с переводом в управление в Дерри. Ни один из тех, кто не любит работать, не рвется сюда.

– Я не боюсь работы, – улыбнулась Люси. – И я готова к трудностям.

– А как ваш отец?

Смена темы слегка сбила ее с толку. Он что, хочет сказать, что состояние ее отца сказывается на ее работе?

– Не очень хорошо, сэр. Это одна из причин, почему я перевелась сюда, поближе к дому, – ответила сержант.

Билл кивнул с пониманием и улыбнулся:

– Ему здорово повезло с дочерью.

– Благодарю вас, сэр.

– Сегодня утром вы вошли в лес, не дожидаясь подмоги, – быстро заметил суперинтендант.

– Я знаю, что этого не следовало делать, сэр, – мисс Блэк поерзала на стуле, – но мне показалось, что девочку надо найти как можно быстрее.

Начальник погрозил ей худым пальцем. Его руки заросли седыми волосами.

– Ах да. Вы ведь думали, что это Кейт. Наверное, вы подумали, что получите дополнительные дивиденды, если спасете ее сами… В этом нет ничего плохого, – заметил он, подняв руку, чтобы остановить неизбежные возражения со стороны Люси. – Я и сам поступил бы точно так же. У вас есть амбиции. Эта черта в людях мне нравится.

Девушка улыбнулась, как бы подтверждая точность его выводов.

– Хотел бы я, чтобы все мои сержанты были бы такими же амбициозными, – добавил ее босс.

– Мне хотелось показать себя с самого начала, – заметила Люси, полагая, что именно это он и хочет услышать.

Однако по какой‑то причине улыбка суперинтенданта потускнела, а на лице появилось выражение глубокого сожаления.

– Да, вот почему это совсем неудачный перевод, – сказал вдруг Трэверс.

Мисс Блэк застыла с открытым ртом. Он что, собирается куда‑то перевести ее за то, что она одна вошла в лес?

– Какой перевод? – спросила она нервно.

– Помощник начальника полиции решил, что поскольку вы нашли Элис и между вами возникла некая психологическая связь, то вас надо на ближайшее обозримое будущее перевести в Отдел защиты уязвимых людей[9].

Несколько раз Люси пыталась заговорить, прежде чем смогла произнести хоть что‑то членораздельное.

– Но я хочу быть детективом, – пробормотала она наконец.

– Я тоже хочу видеть вас в своем отделе, сержант. Мне такие люди очень нужны.

– Спасибо, сэр, – ответила мисс Блэк, хотя и не была уверена, стоит ли благодарить суперинтенданта за эти слова.

– Сейчас мне вдвойне жаль, но поделать я ничего не могу. А вы идеально подошли бы для ОКР.

– Но я хочу работать именно здесь, правда, сэр. Работать под вашим руководством. – Она почти поперхнулась последними словами. Интересно, почувствовал ли это Трэверс? Понимает ли он, что ему безбожно льстят? Если да, то он хорошо владеет собой.

– Давайте не будем расстраиваться раньше времени, – продолжил полицейский. – Обещаю, что не отпущу вас далеко от себя. Я поболтаю как‑нибудь с помощником начальника полиции и объясню ей, как для меня важно, чтобы вы остались в моей команде.

– Большое вам спасибо, сэр, – ответила девушка.

– Кроме того, Том Флеминг, руководитель ОЗУЛ, который располагается на территории штаб‑квартиры, в блоке номер пять, – совсем не плохой парень. Я попрошу его, чтобы он за вами приглядывал. И иногда разрешал вам помочь нам в расследовании. Да и в любом случае, Отдел защиты уязвимых людей принимает участие в расследовании случая исчезновения Кейт Маклафлин.

– Еще раз большое вам спасибо, сэр.

Трэверс встал, показывая, что встреча завершена. Он подошел к Люси, взял ее за руки и несколько секунд водил кончиками пальцев по внешней стороне ее кисти.

– Ни о чем не беспокойтесь, – сказал суперинтендант. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть вас к себе в отдел.

 

Глава 7

 

Так как ее машина все еще была припаркована где‑то на опушке леса в Прехене, Люси пришлось добираться до штаб‑квартиры в Мэйдауне вместе с оперативной группой, которая следовала по вызову в Стратфойл.

Сидя на пассажирском месте, девушка рассматривала город, все еще поражаясь тому, как тот изменился с того времени, когда она отсюда уехала. В те годы он, казалось, был на грани саморазрушения: два берега реки, два названия, две религиозных общины и раскол, который принял такие формы, что премьер‑министр Великобритании рассматривал вопрос о создании границы по реке Фойл. Он на полном серьезе пообещал разделить город на две независимые части: одна – речная – должна была отойти Северу[10], а другая – городская – Республике[11].

Сейчас же, казалось, город наконец обрел себя. Из красного кирпича пока еще ничего не строили, но мосты, в реальном и метафорическом смысле, перекидывались с одного берега на другой и объединяли город в единое целое.

Город, который в недавнем прошлом был колыбелью Смутного Времени, теперь служил примером на пути решения проблемы маршей оранжистов[12].

Почти вывернув себе шею, пока они пересекали Фойл‑бридж, Люси все‑таки смогла подробно рассмотреть город, раскинувшийся по обоим берегам реки и освещенный серым сумеречным светом. Потом, в конце моста, на развязке, они повернули налево и двинулись в сторону Мэйдауна.

Комплекс территориальной штаб‑квартиры в Мэйдауне был впечатляющим и дорогостоящим проектом, включившим в себя все основные полицейские подразделения, за исключением нескольких отделов криминальной полиции, которые продолжали действовать со своих баз в Дерри. Кроме того, здесь же находилась база для подготовки рекрутов. Двадцать отдельных учебных блоков, построенных из красного кирпича, располагались на территории комплекса вместе с общежитиями для новобранцев.

После того как оперативная группа высадила ее перед воротами комплекса, мисс Блэк спросила, как ей пройти в Отдел по защите уязвимых людей. Полицейский, дежуривший у ворот, показал ей на блок № 5 и предупредил, чтобы она была осторожна – все дорожки покрылись льдом из‑за этого снегопада. Девушка поблагодарила, и он улыбнулся ей в ответ, потирая руки и держа их за спиной, чтобы хоть чуть‑чуть обогреть теплом, идущим от газового нагревателя, который располагался позади него. Когда она уходила, он подмигнул ей. Люси была уверена, что этот человек будет внимательно следить за нею, надеясь в глубине души, что она все‑таки упадет, – это значительно скрасило бы ему скучное во всех отношениях дежурство.

Сержант Блэк двинулась в сторону блока № 5, который располагался в глубине территории. Пробираясь через автомобильные парковки и отчаянно стараясь сохранить равновесие на льду, она все‑таки умудрилась свалиться. Ей дважды пришлось счищать снег со своих ног и задницы, в то время как дежурный у ворот отчаянно старался скрыть восторг, который доставляло ему каждое ее падение.

Наконец она добралась до входа в отдел. Еще не зная код доступа, просто нажала на кнопку звонка и стала ждать. Вскоре ей удалось увидеть сквозь зеркальную фольгу, закрывающую окошко на входной двери, смутные контуры какой‑то фигуры, идущей по направлению к ней. Девушка быстро взглянула на свое отражение в фольге и убрала со лба прядь, которая выбилась из ее конского хвостика, когда она упала по дороге. Люси слегка похудела за последнее время, но, будучи невысокого роста, выглядела достаточно молодо и вполне могла позволить себе носить такую прическу.

После того как на замке были набраны пять цифр, дверь наконец открылась. Мужчина, стоявший на пороге, сощурившись от дневного света, был около пяти футов десяти дюймов ростом[13]. На нем были надеты вельветовые брюки и белая рубашка, заправленная под ремень, который совсем не скрывал его округлившийся живот. Волосы были коротко подстрижены – наверное, для того, чтобы скрыть тот факт, что они выпадают. Он сутулился, и это придавало всей его фигуре какой‑то побежденный вид. В руке этот человек держал нечто, напоминавшее булочку с колбасой.

– Я хотела бы видеть инспектора Тома Флеминга, сэр, – произнесла Люси, протягивая руку.

– И вы его видите, – ответил мужчина. Его пожатие было твердым и теплым, а полные меланхолии глаза внимательно рассматривали лицо посетительницы.

Девушка прошла в здание, позволив Флемингу закрыть за собой дверь.

Они молча смотрели друг на друга. Сержант Блэк улыбнулась и подняла брови, как бы спрашивая, что она должна сделать дальше.

Том улыбался ей в ответ, все еще морщась от света ламп дневного освещения, негромкое жужжание которых заполняло коридор.

– Чем я могу быть вам полезен? – поинтересовался он наконец.

– Я Люси Блэк. – Сержант полагала, что ее имя будет что‑то значить для инспектора.

– И что из этого? – доброжелательно задал он следующий вопрос.

– Меня перевели в ваш отдел, – ответила Люси с некоторым раздражением.

– Правда? – Флеминг удивленно поднял брови, хотя и продолжал улыбаться. – А мне никто ничего не говорил.

– Меня прислал старший суперинтендант Трэверс. Сегодня утром я нашла девочку в лесу, – добавила сержант.

– Ах, вот в чем дело! – вздохнул ее собеседник, как будто это все объясняло. – Тогда я сейчас позвоню суперинтенданту и выясню, что же мне с вами делать, хорошо? А вы пока заходите и располагайтесь.

– Простите, сэр, могу я воспользоваться телефоном? – спросила Люси у Флеминга, прежде чем он ушел.

– Ну конечно, – ответил инспектор. – Пойдемте, я найду пустой кабинет. У нас их здесь более чем достаточно.

Новый начальник провел девушку в небольшую комнатку на первом этаже. Кроме стола, на котором стояли лампа и телефон, и вращающегося кресла с дырой на сиденье, в комнате ничего не было.

– Располагайтесь, – предложил Том. – Я вернусь через минуту.

Люси уселась за стол, и стул мгновенно согнулся на одну сторону, потому что его правое колесико отвалилось от ножки и покатилось по полу, покрытому линолеумом. Мисс Блэк подняла трубку и набрала номер.

– Папа?

На другом конце провода стояла тишина, однако, прислушавшись, девушка услышала неглубокое дыхание отца и скрип его невыбритой щетины по микрофону трубки.

– Папа? – позвала она его снова.

– Кто это?

– Папа, это Люси. Сара уже пришла?

– Кто такая Сара?

– Это женщина, которая нам помогает. Она уже пришла, папа?

– Здесь никого нет. Я совсем один. Люси тоже нет.

– Люси – это я, – произнесла девушка с раздражением.

– Я еще не завтракал, – пожаловался старик.

– Папа, завтрак для тебя я оставила на столе, – терпеливо объяснила его дочь. – Твои хлопья стоят на столе. В твоей любимой кружке.

– Я сам могу себя накормить! – рявкнул вдруг Джим, внезапно рассердившись. – Я еще не полный имбецил.

– Я это знаю, папочка, – согласилась Люси, воздержавшись от комментариев. – Я позвоню Саре.

– Кому?

– Я люблю тебя, папочка.

Она дождалась, пока он разъединился, и после этого повесила трубку. Ей пришлось трижды набрать номер домработницы, прежде чем та наконец ответила. Женщина объяснила, что из‑за непогоды добраться до Прехена практически невозможно. Ей пришлось оставить машину внизу у гостиницы, а дальше идти пешком. Сейчас она взбирается по Сандрингэм‑драйв. Было слышно, что путь дается ей с трудом – она задыхалась, когда говорила по телефону, и не могла четко выговорить все слова.

Удовлетворенная тем, что помощь отцу уже на подходе, мисс Блэк повесила трубку и только тут заметила, что Флеминг стоит в дверях и внимательно за нею наблюдает. Девушка не знала, как долго он здесь стоит и что услышал из ее разговоров.

– Всё в порядке? – спросил инспектор.

– Мой отец болен, – пояснила Люси.

– Мне очень жаль, – сказал Флеминг в ответ. – Я переговорил с Трэверсом, и он сказал, что вы проведете здесь какое‑то время. Хотите чаю?

Вслед за ним новая сотрудница вышла из маленькой комнатки, прошла по коридору и остановилась у двери, на которой было написано: «Комната для интервью». На сержанта произвели большое впечатление размеры этой комнаты и то, сколько в ней было воздуха. Свежий воздух проникал в комнату через три окна, находящиеся под потолком на одной из стен. Обстановка состояла из мягкой мебели, а вдоль другой стены стояла оранжевая софа. С одной стороны от нее располагался стол, на котором была построена железная дорога. Под столом виднелись погремушка и несколько потрепанных кукол. На полке над софой, отделенные от всего остального, стояли две обнаженные фигурки мальчика и девочки, выполненные с анатомической точностью. С другой стороны софы возвышалась на треноге небольшая видеокамера.

– Приятная комната, – отметила Люси.

– Мы много работаем с детьми, – объяснил Флеминг. Он замер в углу комнаты, рядом с кухонным комбайном, на котором располагался чайник и стояли разнокалиберные чашки. – Предпочитаем беседовать с ними здесь, а не в главном здании. Молоко или сахар?

– И то и другое, пожалуйста, – ответила мисс Блэк, оглядывая комнату. Она чувствовала, что Том смотрит на нее, но без того голода во взгляде, который ощущался в Трэверсе.

– Сначала эта комната относилась к Отделу социальной помощи. А потом все отделы здорово перемешали. В нашем мы занимаемся домашним насилием, жестоким обращением с детьми и всем тем, что связано с зависимыми людьми, если вы понимаете, о чем я говорю.

– Ну, и чем вы хотите, чтобы я занялась?

– Суперинтендант Трэверс сказал мне, что там, где это возможно, вы должны заниматься делом Кейт Маклафлин. – Новый босс выжидающе посмотрел на сержанта.

– Хорошо.

– Утром вы спасли маленькую девочку. Молодчина!

– Это было не очень сложно, сэр.

– Нам необходимо срочно выяснить ее имя и фамилию. Поэтому, пока суперинтендант не даст нам других указаний, вы будете заниматься именно этим.

– И с чего мне начинать? – Люси снова удивленно подняла брови.

– Со школ и больниц, – ответил инспектор. – Будьте уверены: там, где замешаны дети, начинать надо всегда со школ.

Сержанту Блэк выделили небольшой рабочий кабинет на первом этаже здания. На одной крашеной стене были видны следы содранной краски в тех местах, где «Блу‑Тэк»[14] отрывали не слишком аккуратно. На другой стене висела пробковая доска, на которой не было ничего, кроме воткнутых в нее разноцветных кнопок и старого плаката, призывающего уничтожать плантации конопли. Единственной мебелью в кабинете был стол со старым телефонным аппаратом и два пластиковых стула, стоящих по разные стороны стола.

Усевшись за стол, Люси взяла в руки список местных школ, которым снабдил ее Флеминг, и стала обзванивать их одну за другой. Во все школы сержант сообщала следующее описание девочки: ростом четыре фута один дюйм[15], худощавого телосложения, весом около шести стоунов[16], волосы – каштановые, глаза – голубые.

Позвонив в первую школу по своему списку, мисс Блэк попросила соединить ее с директором. Ей она объяснила, что полиция нашла ребенка, дала его описание и поинтересовалась, не отсутствует ли какая‑нибудь ученица с такой внешностью сегодня в школе и не может ли директриса определить, о какой девочке идет речь. Люси не стала говорить, что на найденной малышке была надета ночная пижама с надписью «Элис», потому что до сих пор не было известно, настоящее ли это имя девочки.

– А вы можете прислать мне фото? – спросила глава школы.

– Пока нет, мэм, – ответила сержант. По правилам, фотографии распространялись только через двадцать четыре часа после пропажи или обнаружения ребенка.

– В таком случае вы не слишком‑то много мне сообщаете, – заметила женщина.

– Но это все, что у нас пока есть. Кто‑нибудь из детей, подходящих под это описание, не пришел сегодня в школу?

– Да вы в окно сегодня смотрели? Из‑за этого снега у нас сегодня половина школы – прогульщики.

– Ну а само описание вам о чем‑нибудь говорит?

– Офицер, под это описание подпадет добрая половина наших учеников, – резко ответила директриса. – Хотя никаких имен мне на ум не приходит. Я попрошу учителей присмотреться к детям. Если что‑то появится, то я вам перезвоню.

Люси поблагодарила ее за помощь, вычеркнула эту школу из списка и стала двигаться дальше.

К ланчу у нее выработался стереотип подобного разговора. Она обзвонила уже почти половину школ: часть из них была закрыта из‑за плохой погоды, в других учеников было очень мало; в результате никто не мог ей помочь. Одна или две директрисы назвали какие‑то имена, которые сержант записала, ввиду полного отсутствия какой‑либо другой полезной информации.

Наконец Люси встала из‑за стола, потянулась и стала смотреть на снегопад, который опять начался за окнами. Снег засыпал металлическую баррикаду напротив ее окон. Наконец девушка подняла трубку и набрала номер внутреннего коммутатора.

– Будьте любезны, соедините меня с офисом помощника начальника полиции Уилсон.

– Минуточку.

Щелчок. Телефон прозвонил три раза.

– Секретарь помощника начальника полиции Уилсон. Чем я могу вам помочь?

– Говорит сержант Блэк, – представилась Люси. – Я бы хотела лично переговорить с помощником начальника полиции.

Мисс Блэк была уверена, что услышала, как секретарь издевательски фыркнула. Даже в Белфасте младшие по званию не имели никакой возможности добраться до руководителей. У них просто не было соответствующих кодов доступа. Все должно было происходить в соответствии с процедурой: от сержанта к инспектору, от инспектора к старшему инспектору и так далее. Сержант просто так не мог побеседовать с помощником начальника полиции напрямую.

– Простите, не могли бы вы еще раз назвать свое имя? – спросила секретарша, и в ее тоне прозвучало плохо скрываемое раздражение.

– Просто передайте ей, что звонит ее дочь, – ответила Люси.

Тон секретарши мгновенно изменился.

 

Глава 8

 

Люси еще раз пересекла двор, стараясь придерживаться колеи, проделанной машинами, чтобы избежать повторения утренних падений. Офицер на воротах успел смениться, и новый дежурный лениво оглядел ее с головы до ног, после чего снова уткнулся в газету.

В главном здании она на лифте поднялась на самый верхний этаж, вышла из кабины и остановилась перед двойными дверями. Камера наблюдения, расположенная над дверью, слегка изменила угол наклона, и Люси увидела, как выдвинулся направленный в ее сторону объектив, чтобы ее можно было рассмотреть в фокусе. Девушка подняла голову, с трудом сдерживаясь, чтобы не сделать какой‑нибудь неприличный жест. Спрашивать ее, с кем бы она хотела встретиться, было глупо, так как весь верхний этаж занимал офис только одного человека.

Помощник начальника полиции Уилсон сохранила после свадьбы свою девичью фамилию, что, как неоднократно впоследствии говорила ей Люси, было очень умно, так как ей не пришлось вновь менять фамилию, когда она развелась с отцом Люси четырнадцать лет назад.

Ее дочь, которой в то время было тринадцать лет, осталась жить с отцом. В то время Люси думала, что сама сделала такой выбор, однако сейчас она уже достаточно разбиралась в вопросах опекунства, чтобы понимать, что если бы ее матери захотелось оставить дочь у себя, то никто бы не смог ей в этом помешать. То, что она позволила девочке остаться с отцом, многое говорило о ее отношении к ребенку.

Единственным преимуществом иметь разные фамилии с матерью было то, что никто никогда не связывал их вместе. Мисс Блэк понимала, что когда‑нибудь это станет известно кому‑нибудь из ее сослуживцев, после чего новость распространится по всей службе, однако пока их родство оставалось для всех тайной. Эту тайну сама Люси выболтала одному коллеге во время какой‑то пьянки. Поэтому, когда ей присвоили очередное звание сержанта, этот вопрос немедленно выплыл наружу: «Не удивительно, что ее повысили. Ведь ее мать – помощник начальника полиции!»

Девушка никому не стала говорить, что, по иронии судьбы, ее мать была последним человеком, который выступил бы за ее повышение.

Поэтому когда она перебралась в Дерри, то никому не рассказала о своем родстве и была благодарна судьбе за то, что у них с матерью были разные фамилии, и за то, что над ней не висит груз завышенных ожиданий со стороны полицейского сообщества.

Сержант услышала, как с другой стороны ввели код доступа, и дверь распахнулась, открывая ей путь в приемную.

Пожилая женщина, крашеная блондинка с большими серьгами в виде колец в ушах, вернулась к своему столу и жестом показала Люси, что та должна пройти в большую дубовую дверь, расположенную прямо перед ней.

Офис ее матери по размерам почти равнялся всему ОЗУЛ. Комната была разделена на две части, но оставлена пустой, чтобы было больше открытого пространства. Войдя, мисс Блэк увидела слева от себя большой стол для совещаний, окруженный десятком кожаных кресел. В углу стоял кулер.

Дверь рядом с ним была закрыта не очень плотно, и Люси решила, что это туалетная комната.

Ее мать сидела за столом из полированного красного дерева, а в стене за нею, под самым потолком, были расположены два небольших окошка. Такие окна были наследством Смутного Времени – тогда во всех полицейских участках использовали маленькие окна, чтобы ограничить обзор снайперу или уменьшить количество осколков стекла в случае взрыва. В результате такой архитектуры офис выглядел темным, даже несмотря на тот факт, что в одном из окон Люси могла видеть, как на небе собираются шиферно‑серые облака.

– Итак, ты прибыла, – произнесла Уилсон в виде приветствия. Это был не вопрос, а утверждение.

Не зная, с чего начать, и боясь, что если она начнет высказывать свои обиды, то потеряет контроль над собой, Люси молча сидела в кресле. Ее мать состарилась с того последнего раза, когда они виделись: в ее волосах, когда‑то пепельно‑русых, появились седые пряди. Волосы она сильно укоротила, и сейчас ее стрижка была почти мужской. Щеки помощника начальника полиции слегка ввалились, а ухудшающееся зрение заставило забыть о тщеславии и пользоваться очками, которые она носила на цепочке, надетой на шею. Кожа на ее шее стала немного дряблой…

У матери, в отличие от Люси, никогда не было мягких черт лица: наоборот, оно всегда выглядело резким, с тонким носом с горбинкой, узкими губами и выгнутыми бровями, не требовавшими никакого вмешательства косметолога. Мисс Блэк была больше похожа на своего отца. Кожа, натянутая вокруг рта, делала мисс Уилсон похожей на холерика. Впрочем, ее характер вполне соответствовал внешнему виду – это Люси помнила очень хорошо.

– Почему ты перевела меня из отдела криминальных расследований? – Девушка решила начать именно с этого вопроса.

– В своем заявлении ты написала, что хочешь перевестись в территориальное управление в Дерри; я не думала, что для тебя имеет значение, в каком именно отделе работать, – отозвалась сидящая перед ней женщина.

– Но заявление я подавала именно в ОКР.

– Люси, но ведь в любом случае ты остаешься детективом.

– Дело совсем не в этом.

– Изволь вести себя подобающим образом. – Кожа на лице Уилсон натянулась еще больше.

– Это потому, что ты моя мать? – усмехнулась мисс Блэк.

Люси показалась, что мать невольно остановилась. Ей очень хотелось, чтобы это было именно так. Однако женщина продолжила:

– Потому что я твой старший офицер. Ты хотела перевестись сюда, и я не стала чинить тебе препятствия. Интересы дела требуют, чтобы в данный момент еще один сотрудник работал в ОЗУЛ. Мне кажется, что этот опыт будет для тебя полезен.

– Инспектор Флеминг даже не знал о том, что меня назначили к нему в отдел. Это место выглядит как мавзолей. О каком опыте ты говоришь? – спросила сержант.

– Насколько я понимаю, ты нашла ту девочку. Думаю, что это интересное дело, с которого ты сможешь начать свою работу в этом городе.

Несмотря на свое собственное желание расследовать это дело, хотя бы для того, чтобы выяснить, почему ребенок оказался в снежном лесу в одной пижаме, Люси почувствовала, что ее пытаются вывести из игры.

– Я хочу работать в отделе криминальных расследований. Дело Кейт Маклафлин требует участия как можно большего количества детективов, – заявила она.

– Ну, и какой же такой уникальный опыт ты можешь привнести в это расследование? Такой, о котором не подозревают все остальные сотрудники? Может быть, поделишься? – спросила ее мать, нагибаясь вперед в своем кресле.

– Ты что, считаешь, что я недостаточно хороший работник?

– Я считаю, что ты не предназначена для отдела криминальных расследований. По крайней мере, не здесь, в Дерри.

– Почему?

Помощник начальника полиции сняла очки, переплела пальцы и демонстративно положила руки на стол перед собой:

– Послушай, я хорошо знаю Билла Трэверса. Он мне уже звонил. Ясно, что он положил на тебя глаз. Другое дело, если б он знал, что ты моя дочь, тогда…

– Я взрослая девочка и сама могу за себя постоять, – ответила мисс Блэк. – Это не причина, чтобы заблокировать мое продвижение по службе.

– А я его и не блокировала. Просто направила тебя в другой отдел. Ты все еще остаешься детективом‑сержантом.

– Но я хотела быть в отделе криминальных расследований! – произнесла девушка, повышая голос.

– Послушай, Люси, мне абсолютно наплевать на твои желания, – прошипела мисс Уилсон сквозь зубы. – Я сама прошла все ступени в отделе криминальных расследований. В самые тяжелые годы Смутного Времени. В этом отделе я сделала себе имя и именно оттуда пересела в это кресло.

– Так что, ты боишься, что я подмочу твою репутацию? – недоверчиво спросила ее дочь.

Помощник начальника полиции сжала губы, как бы показывая, что продолжать этот разговор она не намерена.

– Ты что, считаешь, что я ни на что не способна? – прищурилась мисс Блэк.

И опять ее мать ничего ей не ответила.

– Ты же сама сказала, что я детектив‑сержант, – не отставала девушка.

– Которого я сама же сюда и назначила, – заметила Уилсон. – Потому что ты хотела сама ухаживать за отцом.

– Как будто это имеет для тебя какое‑то значение!

– Кстати, как он? – Тон ее матери слегка смягчился.

– Плохо.

– Мне очень жаль.

– Нет, тебе совсем не жаль, – пробормотала Люси.

– А разве не я перевела тебя поближе к дому?

– Просто потому, что нужен был кто‑то, кто смотрел бы за папой.

– У твоего отца достаточно помощников, других людей, которые легко могут за ним ухаживать, – заметила женщина с горечью.

– А он заслужил того, чтобы за ним ухаживали не просто «другие люди».

– Не жалей его только потому, что сейчас он плох, – таинственно ответила ее мать. – Идеальных людей не бывает.

Мисс Блэк посмотрела на нее, понимая, что в их беседе существуют какие‑то подводные течения, значения которых она просто не может понять.

– Люси, тебя перевели в ОЗУЛ. Поработай с Томом Флемингом. Он порядочный человек и хороший полицейский, – добавила мисс Уилсон. – Кстати, он работал с твоим отцом.

– А он знает, кто я такая? – спросила девушка.

– Я ему ничего не говорила. Поэтому тебе решать, хочешь ты, чтобы он знал, или нет.

Сержант резко встала и с шумом задвинула свое кресло.

– А если тебе опять захочется показать характер, то выбирай для этого другое место, Люси, – заметила ее мать.

Девушка уставилась на старшего офицера, которая уже надела очки и погрузилась в бумаги, целая стопа которых лежала перед ней на столе.

Некоторое время сержант Блэк молчала.

– Есть, мэм! – четко произнесла она наконец, после чего повернулась и вышла из кабинета.

Мобильный зазвонил, когда она осторожно пробиралась к блоку № 5.

– Сержант Блэк? – послышалось в трубке. – Говорит Тони Кларк.

– Кто?

– Утром я был в больнице. Осматривал найденыша. Мне кажется, я нашел кое‑что, что может вас заинтересовать.

 

Глава 9

 

Кларк ждал Люси у входной двери, чтобы впустить ее. Одет он был в традиционный светло‑голубой бумажный комбинезон, какие носили все, кто трудился в отделе судебно‑медицинской экспертизы. Пока они шли вдоль ряда небольших лабораторий, Тони объяснил, что его обеспокоило.

– Я долго вас разыскивал, – бросил он ей на ходу через плечо. – Сначала позвонил в отдел криминальных расследований, но там вас не оказалось. Пришлось попотеть, прежде чем вы отыскались в ОЗУЛ.

– Да я сама только сегодня узнала об этом, – вздохнула мисс Блэк.

– Ну хорошо, – произнес эксперт, хотя было видно, что он не знает, что на это сказать. – Если помните, я забрал одежду девочки сегодня утром – и нашел кое‑что интересное.

Говоря это, он набрал код на панели и спиной открыл дверь в затемненную комнату, придержав ее, чтобы дать пройти Люси.

Внутри комнаты царил полумрак, за исключением тусклого пятна света, падавшего от ультрафиолетовой лампы. На рабочей поверхности у дальней стены была прикреплена пижама девочки. Перёд этой пижамы был покрыт тончайшим налетом люминесцирующих микроскопических пятнышек, таких крохотных в ультрафиолетовом свете, отражающемся от белой поверхности, что девушке пришлось наклониться, чтобы рассмотреть их.

– Кровь, – пояснил Кларк. – Ее пижама покрыта кровью.

– А это ее кровь? Ведь утром врач сказала, что у девочки нет никаких повреждений.

– Мне кажется, что не ее, – ответил Тони. – Я проверил; это кровь первой группы, резус положительный. Я позвонил в больницу и попросил проверить результаты анализов, которые они делали сегодня утром. Оказалось, что у девочки тоже первая группа, но резус отрицательный. Я направил кровь на анализ ДНК, вместе с несколькими волосками, которые нашел на голове девочки.

– А разве ДНК не покажет, что эти волосы принадлежат Элис?

Кларк рассмеялся, видя, что его новая знакомая окончательно запуталась.

– На голове я нашел несколько волосков, которые не принадлежат ей, – это волосы блондинки.

Люси стала внимательно рассматривать схему расположения пятен на пижаме – крошечные пурпурные пузырьки, задержавшиеся в хлопковых волокнах, формировали дугу, которая перечеркивала грудь пижамы.

– И чья же это кровь?

– А вот это вам и надо выяснить, – произнес Кларк, приподняв брови. В свете лампы лицо его было ярко‑алым, а зубы – желтыми. – И сделать это необходимо как можно скорее.

– Почему? – спросила мисс Блэк. Она повернулась к собеседнику и с некоторым неудовольствием обнаружила, что он стоит гораздо ближе к ней, чем она предполагала. Его глаза не отрывались от ее лица, хотя предметом обсуждения была пижама найденной девочки.

– Тот, кому принадлежит эта кровь, ранен, – слегка улыбнулся эксперт. – Посмотрите на этот эффект распыления.

Люси демонстративно перевела взгляд на пижаму и еще раз указала на дугу из частичек крови, чтобы привлечь внимание Кларка к теме их разговора:

– И чем это было вызвано?

Наконец Тони отвернулся от девушки, взял в руки карандаш и указал на дугу, двигая карандашом по направлению потока кровяных частиц.

– Распыление может быть вызвано тремя факторами. Во‑первых, пороховыми газами при стрельбе, что представляется маловероятным в данном случае. Хотя я и попросил сделать анализ на наличие остаточных частиц пороха на руках девочки. Второй вариант – причиной может быть простое физическое ранение или травма: если кто‑то заедет вам по голове металлическим прутом, то будет и распыление микроскопических частиц, и появление более крупных капель крови.

– Но более крупных капель здесь не видно.

– Вот это‑то и заставляет меня думать о третьей, в данном случае наиболее вероятной причине – о крови в выдыхаемом воздухе.

– Но не в воздухе, который выдыхает сама девочка.

Кларк отрицательно покачал головой.

– Рядом с нею кто‑то дышал. И в выдыхаемом воздухе содержались, как простая взвесь, микроскопические частицы крови. Посмотрите вот сюда. – Тони указал на дугообразную полосу недалеко от края пижамы. – Эта полоса, скорее всего, должна продолжиться на ногах девочки. Придется сделать еще один анализ на наличие крови.

– А разве утром вы этого не сделали? – спросила Люси. – Я никакой крови на девочке не видела.

– Девочка долго шла по снегу, поэтому кровь была, скорее всего, смыта с поверхности ее кожи. Совсем не обязательно, что вы увидите ее следы. А вот люминоловый[17] тест нам сразу же их покажет.

– Я подброшу вас, – предложила девушка, но потом вспомнила, что ее машина все еще стоит в Прехене. – Хотя нет, скорее это я должна просить вас подвезти меня.

– С удовольствием, сержант Блэк, – ответил криминалист с широкой улыбкой.

– …А почему кто‑то может дышать кровью? – спросила Люси, ерзая на своем сиденье и сжимая колени, в то время как Кларк вошел в еще один поворот и задние колеса машины чуть не сорвались в занос.

– Причин может быть масса: заболевание легких – в этом случае пациент не только выдыхает кровь, но и кашляет ею. Еще человек мог получить ранения в результате аварии или его били по лицу и голове – в этом случае кровь текла у него изо рта и из носа. Наконец, он мог получить ранение непосредственно в легкие. Еще раз говорю, причин может быть много. Но чем бы это ни было вызвано, у человека, который выдыхает кровь, имеются очевидные проблемы.

Мисс Блэк кивнула и уставилась на грязный снег, собранный на обочине дороги:

– Может быть, это как‑то объяснит, что она делала в лесу…

– Может быть, – согласился Тони.

Когда они вошли в палату, девочка лежала на кровати, свернувшись в клубочек. Вместе с ней там находились мужчина и женщина. На мужчине, который был значительно моложе женщины, были джинсы, клетчатая рубашка и кеды; на женщине – черный костюм.

– Я сержант Блэк, – представилась Люси в ответ на их удивленные взгляды.

– Робби Макманус, – ответил, улыбнувшись, молодой человек в джинсах.

Дама в черном недовольно взглянула на них, а затем опять повернулась к девочке. Было видно, что Элис отчаянно старается держаться от этой женщины как можно дальше.

Робби направился к двери, жестом пригласив Люси следовать за ним, а затем взял ее за локоть и вывел из палаты.

– Доктор Мэттьюз пытается разговорить девочку, – объяснил он тихим голосом, осторожно закрывая за собой дверь. Молодой человек придерживал ручку до тех пор, пока дверь не закрылась, и все‑таки скривился, услышав легкий щелчок замка.

– А вы кто? – спросила сержант.

– Я – социальный работник, который приставлен к девочке, – объяснил юноша.

Теперь Люси смогла рассмотреть его более подробно. У парня было худое загорелое лицо, гладкость которого говорила о его возрасте гораздо больше, чем его молодежная одежда.

– Сильвия говорила мне, что вы здесь самая главная. Так что будем работать вместе, – сказал он.

Мисс Блэк кивнула в знак согласия и представила ему своего спутника:

– Это один из наших судмедэкспертов, Тони Кларк.

Тот кивнул в знак приветствия и глазами показал, что руки у него заняты сумками с оборудованием, поэтому‑де на рукопожатие он ответить не может.

– Тони надо еще раз осмотреть девочку, – объяснила Люси. – Мы нашли кровь на ее одежде.

Робби широко улыбнулся и засунул руки в задние карманы джинсов:

– А разве утром ее уже не осматривали?

– На ее одежде нашли кровь, – повторила девушка.

– Это я уже понял, – кивнул соцработник. – Но мы стараемся сократить до минимума все эти обследования и тесты.

– Это я тоже могу понять, – ответила сержант. – Однако у нас есть основания предполагать, что это не ее кровь. А это, в свою очередь, означает, что девочка вступала в контакт с раненым человеком. Поэтому эксперт Кларк должен осмотреть ее еще раз. Прямо сейчас.

Макманус еще раз улыбнулся в свете верхних ламп дневного освещения и повернулся к Тони:

– Вам придется подождать, пока не закончит доктор Мэттьюз. Если ей удастся разговорить ребенка, то девочка сама вам все расскажет и никаких тестов не понадобится.

Следующие двадцать минут они провели в коридоре во враждебном молчании, ожидая, когда Мэттьюз сделает свое дело и когда появится врач‑педиатр, который должен был помочь Кларку с осмотром и анализами.

Периодически Люси заглядывала в палату через окно в двери. У нее создалось впечатление, что женщина в черном очень много говорила, в то время как девочка упорно молчала. Наконец Мэттьюз встала и вышла из палаты.

– Ничего не получается, – покачала она головой, глядя на Робби.

– Сержант Блэк, – протянула ей руку Люси.

Доктор взяла протянутую руку и вяло встряхнула ее.

– Скорее всего, ваш приход только усугубил положение, – сказала она.

Девушка не стала спорить. Все ее предыдущие встречи с психиатрами, пытавшимися лечить ее отца, уничтожили в ней последние капли уважения, которое она еще испытывала к представителям этой профессии. Кроме того, не было смысла злить Мэттьюз без всякой на то причины.

– И каково ваше мнение? – спросила мисс Блэк.

– Я стараюсь не навешивать ярлыки на своих пациентов, – ответила женщина, слегка сморщив нос, как будто этим она хотела показать свое недовольство вопросом сержанта. – Однако мне кажется, что девочка страдает селективным мутизмом[18].

– Почему?

– По моему мнению, она пережила недавно какой‑то шок, – объяснила свой вывод доктор. – Что‑то, что заставило ее выбрать молчание. Потому что физических препятствий я никаких не вижу.

– Какой‑то шок? – повторила Люси.

– Да, – подтвердила Мэттьюз. – Селективный мутизм очень часто свидетельствует о какой‑то психологической травме.

– А то, что она потерялась в лесу и провела там несколько часов в снегу и холоде, не могло это вызвать? – поинтересовался Робби.

Психиатр несколько минут обдумывала услышанное, а потом кивнула.

– Вполне возможно. У каждого человека свой порог сопротивляемости, – объяснила она. – То, с чем легко справляется один, для другого может быть совершенно непереносимым.

– Мы предполагаем, что на девочке есть следы крови, – вмешалась мисс Блэк. – И думаем, что она контактировала с кем‑то, кто мог быть так или иначе ранен. Как вы считаете, это можно назвать стрессом?

– Думаю, что вы вполне можете это так назвать, – ответила, подумав, ее собеседница.

Появилась врач‑индианка, которую Люси видела еще утром, и девушка кивнула Кларку. Эксперт извинился и вместе с педиатром вошел в палату. Элис подозрительно уставилась на него, когда он подошел к кровати.

– Итак, – сержант Блэк опять повернулась к Мэттьюз, – каким образом вы собираетесь выводить девочку из этого состояния?

– Не знаю, – ответила врач несколько резковато. – Она сама должна из него выйти, когда придет время.

– А ускорить этот процесс никак нельзя?

Женщина искоса глянула на Люси.

– Когда она мне поверит, то заговорит. Ускорить выздоровление невозможно.

За спиной врача появился Тони и жестом показал сержанту, что он хочет, чтобы она зашла в палату.

– И все‑таки нам может это понадобиться, – ответила девушка психиатру, направляясь к нему.

Когда она вошла, Кларк снимал резиновые перчатки. Прежде чем заговорить, он отвел Люси в дальний угол палаты, подальше от кровати, на которой лежала Элис.

– У нее все руки в крови, – прошептал эксперт.

– А почему вы раньше этого не заметили? – Несмотря на инстинктивное неприятие Мэттьюз, в одном Люси была с ней согласна – надо свести все анализы и обследования к минимуму.

– Сейчас кровь не видна. Должно быть, снег смыл ее, пока девочка шла по лесу и падала там. Но под люминолом следы видны. Хотя сейчас речь идет уже не просто об эффекте распыления – скорее всего, девочка контактировала с кем‑то, кто серьезно кровоточил.

Мисс Блэк бросила взгляд на девочку, скорчившуюся на кровати:

– Интересно, кто это был и где он сейчас?

 

Глава 10

 

Следующий час Люси занималась проверкой пациентов с кровотечением, которые были доставлены в больницу за последние двенадцать часов. Ни один из них никак не был связан с девочкой. Затем сержант присоединилась к Робби, который обзванивал социальные службы в других медицинских учреждениях из своего офиса на первом этаже и готовил пресс‑релиз для местных средств массовой информации.

Закончив с этим и не видя смысла дольше оставаться в больнице, мисс Блэк вернулась на базу вместе с Тони Кларком. Она только вошла в отдел и отогревала руки возле радиатора в своем кабинете, когда появился Том Флеминг с запиской на желтой бумажке.

– Сообщение для вас, – сказал он. – Звонила директор начальной школы Святой Марии.

Когда Люси услышала голос директрисы по телефону, то сразу же вспомнила, что уже говорила с ней. Женщина пообещала сержанту посмотреть на список отсутствующих и связаться с ней, если кто‑то из них будет соответствовать описанию найденной девочки.

– Меня беспокоит одна ученица, – объяснила директор школы, – ее зовут Мэри Квигг.

– А что именно вас беспокоит, мэм? – спросила мисс Блэк, записывая имя девочки в блокнот, лежащий перед ней.

– Мэри – маленькая девочка. Ей одиннадцать лет, но выглядит она только на девять. Высокая, худая, с каштановыми волосами.

– Что ж, под описание подходит, – согласилась сержант. – Если я правильно вас понимаю, сегодня она пропустила школу?

– И сегодня тоже, – ответила директриса, – а также несколько раз на прошлой неделе. Меня в те дни не было – я находилась в Лондоне на вручении наград в области информатики и коммуникаций, поэтому мне ничего и не сказали. Мэри очень милая девочка, но…

Люси молчала, понимая, что женщина в любом случае сама продолжит разговор.

– Не сочтите меня снобом, но Мэри часто… ну, то есть у нее проблемы с личной гигиеной, – решилась наконец директриса. – Ее блузки всегда очень неопрятные, а лицо и руки она по утрам, по‑видимому, вообще не моет. Ее учительница по физподготовке говорила с ней о важности личной гигиены, однако даже на уроки физкультуры Мэри никогда не приносит ни полотенце, ни мыло.

– А вы информировали об этом социальные службы? – спросила мисс Блэк.

– Нет, – призналась ее собеседница, – этого я не сделала. Несколько раз мы обращали на нее внимание школьного инспектора, но вы же не можете сказать, что ребенок находится в группе риска только потому, что он плохо вымыт…

– Дайте мне ее адрес. Я съезжу к ней домой и выясню, та ли это девочка, которая нас интересует.

– Только я прошу вас… – начала директриса, но потом замолчала.

– Естественно, я ничего не скажу о том, что вас беспокоит, мэм, – заверила ее Люси.

Дом Мэри располагался в одном из новых кварталов, вдали от реки, в районе Фойл‑спрингс, который больше походил на муравейник, чем на человеческое жилье.

Когда Люси вылезла из одолженной полицейской машины, все еще стоял сильный мороз, и ее дыхание хорошо было видно в холодном воздухе. Том Флеминг, который поехал вместе с ней, захлопнул дверь со своей стороны, облокотился на машину и огляделся.

В дальнем конце улицы была видна группа тинейджеров, до самых глаз закутанных в футбольные шарфы‑«розы». Они посмотрели на инспектора, поежились на холоде, но ничего не сказали. Люси была уверена, что к тому моменту, когда они вернутся назад, у этих подростков будет готов целый арсенал снежков для проводов.

Палисадник перед домом был полностью засыпан снегом, а из сугроба торчал ржавый руль сломанного велосипеда.

Маленькая птичка взлетела в воздух, хлопая крыльями, и стряхнула снег с голых веток деревьев.

Флеминг заколотил в дверь затянутой в перчатку рукой, а затем отступил с крыльца, чуть не поскользнувшись. Мисс Блэк схватила его за локоть и помогла сохранить равновесие. Она почувствовала застоялый запах плохо просушенной одежды, исходивший от его куртки.

– Благодарю, – сказал инспектор и закашлялся, чтобы скрыть смущение. Они услышали звуки открывающегося замка, и входная дверь распахнулась.

На пороге стоял высокий мужчина лет тридцати. На нем были надеты черные джинсы и черная футболка с названием музыкальной группы на груди.

– Чего надо? – рявкнул он злобно.

– Мистер Квигг? – спросила Люси.

Мужчина посмотрел на нее и фыркнул. Затем повернулся и прошел в холл, оставив дверь широко открытой.

Том взглянул на свою подчиненную, приподнял в удивлении брови и переступил порог. Девушка последовала за ним.

Комната с левой стороны от коридора была, по‑видимому, гостиной. Она была маленькой и душной, а в воздухе чувствовался запах газа, шедший от стоявшего в углу нагревателя. У противоположной стены находилась гладильная доска, на которой лежала груда неглаженого белья. На одном краю доски лежал детский школьный учебник, заложенный карандашом вместо закладки.

Мужчина, открывший дверь, плюхнулся в старое кресло перед телевизором и выудил сигарету из пепельницы, стоявшей на подлокотнике. Закряхтел, ворочаясь в кресле и пытаясь отодвинуть в сторону открытую пивную банку, которая стояла перед ним на полу. Рядом с ним, на диване, изношенном не меньше кресла, громко храпела женщина. Она была в ночной рубашке, но лежала так, что рубашка задралась почти до пояса. Люси посмотрела на нее и еле сдержалась, чтобы не опустить подол ее задравшейся рубашки и не прикрыть ноги женщины, все в варикозных венах и желто‑багровых синяках и царапинах.

– Так вы мистер Квигг? – повторил вопрос Флеминг.

Мужчина тупо уставился на инспектора.

– Она миссис Квигг, – указал он наконец на распростертую на диване фигуру и взмахнул головой, чтобы убрать волосы, падавшие ему на лицо.

– А вы тогда кто будете? – уточнил полицейский.

– А я ее сожитель.

– И как вас зовут, сэр?

– Каннингэм. Алан Каннингэм.

– Мистер Каннингэм, мы разыскиваем Мэри Квигг, – заговорила сержант Блэк. – Она сейчас дома?

Мужчина подозрительно прищурился на Люси, и глаза его почти исчезли за красными веками.

– А зачем она вам?

– Мы нашли в лесу девочку, которая по описанию похожа на Мэри.

– Мэри не терялась, – произнес Алан. – Она наверху.

– Я могу к ней пройти? – спросила мисс Блэк.

Каннингэм пожал плечами и полностью переключился на ток‑шоу, которое смотрел по телевизору.

– Делайте что хотите, – услышали они его ответ.

Флеминг остался в гостиной, в то время как Люси поднялась по лестнице. Она услышала, как где‑то в глубине дома заплакал маленький ребенок.

– Мэри, ты где? – позвала девушка.

Поднявшись на площадку, она заглянула за угол и увидела пустую ванную комнату. По полу были разбросаны какие‑то картонные трубки. Рядом с унитазом стоял доверху забитый использованными подгузниками контейнер для мусора. Запах испражнений был настолько силен, что Люси задержала дыхание и побыстрее выскочила в коридор.

Услышав какой‑то шум у себя за спиной, она повернулась. Казалось, что кто‑то тихонько барабанит по двери, которая была прямо перед ней. Подойдя к ней, мисс Блэк увидела, что к верхней притолоке прикручена новенькая щеколда, которая надежно запирала любого, кто находился внутри комнаты.

Люси отодвинула щеколду и открыла дверь. Перед дверью стояла маленькая девочка. По ее виду сержант сразу поняла, почему директор школы подумала именно о ней: ребенок был худой, его волосы, каштановые и прямые, спускались на плечи, худенькие ручки торчали в разные стороны, а ночная рубашка была такой длины, что едва доставала до колен.

– Я хочу писать, – произнесла малышка, отталкивая Люси и бросаясь в туалет. Она вела себя так, как будто незнакомая женщина, стоящая на пороге ее спальни, была для нее обычным делом.

Мисс Блэк вошла в комнату, и сейчас же в нос ей ударил запах грязных подгузников, а по ушам – визгливый крик грудного ребенка, лежавшего в колыбели у дальней стены комнаты. Она подошла к младенцу и подняла его на руки. Карапуз тер личико крепко сжатыми кулачками и явно готовился продолжить свой ор. Люси почувствовала, как ее рука, державшая младенца под попку, мгновенно намокла от мочи, которая сочилась из полного подгузника. Вернув сопротивляющегося младенца в колыбель, девушка заметила, что все пространство вокруг застежки его когда‑то белого слюнявчика покрыто черными пятнами.

Натянув пару голубых резиновых перчаток, девушка стала менять младенцу подгузник. Она уже сняла старый и только тут поняла, что чистого у нее нет.

Придерживая брыкающегося малыша одной рукой, мисс Блэк заглянула под кроватку, надеясь что‑нибудь там отыскать.

– У меня есть, – раздался тонкий голосок. Сержант повернулась и увидела Мэри Квигг, которая стояла в дверном проеме. – Я держу их в шкафу. Но у меня остался только один. Я хотела протянуть его подольше, – просто объяснила девочка, чей голос звучал так жалобно скорее из‑за ее произношения, чем из‑за того, что она была расстроена тем, что закончились подгузники.

– А ты можешь мне его подать? – попросила мисс Блэк.

Ребенок подошел к шкафу, стоящему в углу комнаты, и открыл его. На сломанных вешалках висели какие‑то жалкие части одежды. На полу шкафа лежал единственный подгузник, и Мэри, протянув руку, вытащила его.

– И еще мне нужны гигиенические салфетки, – попросила Люси.

– А у меня их нет, – ответила девочка, подняв на нее глаза.

Оставив Мэри с малышом, девушка бросилась в ванную. На сушилке висело грязное полотенце. Мисс Блэк сунула его под горячую струю, а потом, отжав лишнюю воду, вернулась в комнату и стала осторожно протирать попку мальчика – теперь она уже поняла, что это был мальчик. Нежная кожа младенца была красной, а в некоторых местах на ней были видны пузырьки.

– Вам понадобится «Судокрем», – заметила девочка, – но у нас его нет.

– Тогда попробуем обойтись без него, – сказала Люси, продолжая свое занятие. – Так ты и есть Мэри?

Малышка молча кивнула. Она не отрывала глаз от того, что делает гостья, как будто хотела запомнить всю последовательность ее действий.

– А его зовут Джо, – добавила девочка.

– Это ты за ним ухаживаешь?

Мэри покачала головой, прикусив свою нижнюю губу:

– Только когда у нас остается мамин друг. А так за нами ухаживает мамочка. А когда приходит ее друг, она очень устает.

– А часто он приходит? – спросила сержант Блэк, стараясь, чтобы вопрос звучал как можно небрежнее.

– Несколько раз в неделю, – ответила Мэри.

Люси взглянула на девочку, но внимание той было полностью поглощено тем, как сотрудница полиции меняет подгузник ее брату. И вдруг девушка поняла, что ребенок следил за нею не для того, чтобы научиться это делать, а чтобы убедиться, что она все делает правильно. И действительно, мисс Блэк запуталась с верхними застежками, так как меняла подгузник первый раз в жизни. Пока она воевала с липучками, девочка просунула руки через прутья колыбели и помогла ей.

– А разве тебе не надо быть сейчас в школе? – спросила сержант.

Мэри смотрела на нее невидящими глазами. Она стояла, склонив голову чуть набок, и ее яркие глаза иногда поблескивали.

– Я осталась на тот случай, если понадоблюсь мамочке, – объяснила малышка.

Когда Люси пристегнула назад слюнявчик младенца, постаравшись отмыть его влажным концом полотенца, насколько это было возможно, ей в голову пришла одна мысль.

– А зачем ты мамочке, если ее друг здесь? – задала она невинный вопрос.

– Иногда он кричит на нее. – Голос девочки понизился до шепота. – А иногда она плачет, когда он уходит.

– А тебя он заставляет плакать? – поинтересовалась мисс Блэк, стараясь, чтобы голос не выдал ее.

– Он делает мамочке больно. В постели, – повторила Мэри. – Однажды ночью я это видела, и они приделали запор к моей двери, чтобы случайно не задеть меня.

– А он когда‑нибудь бил тебя или мамочку? – спросила Люси, но в этот момент в голову девочки пришла новая мысль.

– Я его не люблю, – заявила она. – Я тебя люблю.

– Спасибо, Мэри, ты мне тоже очень нравишься, – ответила девушка. Младенец был прижат к ее груди, а головка его лежала у нее на плече.

– И Джо тебя тоже любит, – добавила Мэри Квигг с улыбкой.

К тому моменту, когда они спустились вниз, мать девочки уже проснулась. Она сидела на краю дивана, держа в одной руке сигарету, а другой пыталась натянуть ночную рубашку на синяки на своих ногах.

Люси удивилась и слегка расстроилась, когда младенец, пригревшийся было у нее на руках, увидел свою мать и стал вырываться и тянуть к ней обе ручки.

– Я поменяла ему подгузник, – заметила сержант Блэк, передавая ребенка.

– Я вас об этом не просила, – ответила женщина, перебросив ребенка с левой руки на правую.

Взбешенная, Люси уже хотела ей ответить, но тут ее прервал Том Флеминг:

– Я объяснил миссис Квигг и ее сожителю, что мы занимаемся розысками родителей найденного ребенка. Так как с Мэри все в порядке, то мы можем ехать. Но прежде чем мы отправимся, я хотел бы переброситься с вами, миссис Квигг, парой слов наедине.

Инспектор вывел женщину в коридор, оставив свою сотрудницу стоящей посередине комнаты. Сержант подумала, что ее шеф решил поговорить с хозяйкой наедине, потому что все, что он ей скажет, дойдет до нее лучше, если рядом не будет самой Люси. И все‑таки девушка была расстроена тем, что ее исключили из беседы.

Каннингэм оставил телевизор и обратил свое внимание на гостью – стал откровенно осматривать ее с головы до ног. Чуть позже, поняв, что она это заметила, мужчина добродушно улыбнулся.

– Ну, и?.. – произнес он.

– Мэри необходимо посещать школу, – сказала ему мисс Блэк.

– Я скажу об этом ее матери, – ответил Алан. – Я, в общем‑то, и сам не против того, чтобы она не болталась под ногами, – знаете, как говорится, частная жизнь и все такое, – но мать не хочет отпускать ее от себя.

– Мне придется связаться с социальными службами. Их представитель обязательно посетит вас, – продолжила Люси в надежде хоть на какую‑то реакцию.

– Детка, делай, что тебе положено, – равнодушно ответил Каннингэм.

Сама Мэри в это время стояла на пороге комнаты и старалась, по‑видимому, услышать оба разговора.

Девушка слегка наклонилась в ее сторону.

– Если тебе что‑то будет нужно, детка, позвони мне, – наставительно сказала она, протягивая ей свою визитную карточку. – В любое время. И просто спроси Люси.

Девочка взяла предложенную карточку и зажала ее в кулачке.

– В любое время, Мэри, – повторила сержант, увидев, что Флеминг подает ей сигнал, что пора уходить.

– Ну и дыра, – заметила она, когда полицейские шли к машине.

– В любом случае нет смысла злить этих людей, – заметил Том. – Если вам когда‑нибудь придется вернуться сюда, то выйдет лучше, если эта женщина будет на вашей стороне.

– Не надо оставлять здесь детей.

– Старина Алан здесь надолго не задержится, – покачал головой инспектор. – Но в любом случае надо сообщить об этом в социальную службу – пусть нанесут им визит.

Люси хотела ответить, но в этот момент что‑то с глухим стуком ударило по крыше автомобиля. Второй удар пришелся по стеклу.

На противоположной стороне улицы полицейские увидели банду молодняка, которую они уже видели раньше, но которая успела значительно увеличиться в размерах. Пятнадцать или двадцать подростков стояли в тени дома с лицами, закрытыми шарфами. Перед каждым из них была корзина, заполненная чем‑то похожим на снежки. Следующий снежный комок упал рядом с сержантом, а потом покатился по тротуару, пока не ударился о стену здания. Он развалился на части, и девушка увидела, что внутри снежка был камень. Люси поняла, что эти малолетние бандиты хорошо подготовились к стрельбе.

Один из таких снарядов упал сверху на Флеминга. Тот попытался увернуться, но это ему плохо удалось. Снаряд ударил его по щеке, и инспектор повалился на землю. Хулиганы разразились победными криками, и каменные снаряды полетели теперь без остановки. Мисс Блэк уволокла начальника под защиту машины, стараясь тоже не потерять равновесия.

Кусок льда разбился о капот, и осколки попали девушке в лицо, когда она наклонилась к инспектору. Послышались новые победные крики.

Оглянувшись на дом Квиггов, сержант заметила в окне силуэт Каннингэма. Тот слегка раздвинул шторы и следил за ней. Мужчина стоял, засунув руки в карманы, и по движению его головы, даже не видя его лица, девушка поняла, что он засмеялся, а затем повернулся и заговорил с кем‑то в глубине комнаты.

Наконец обстрел прекратился, и мисс Блэк увидела, что молодняк разбежался по дворам, чтобы пополнить запасы снарядов. Использовав это затишье, полицейские забрались в машину и уехали. Их отступление сопровождалось ударами камней по усиленному заднему стеклу автомобиля.

 

Глава 11

 

Прежде всего они занялись раной на лице Флеминга. Сначала стражи порядка проехали прямо на базу, а там Люси предложила отвезти инспектора в больницу. Но рана, хотя и сильно кровоточила, была поверхностной. Парамедик на базе сказал, что зашивать ее не имеет смысла, надо просто стянуть края двумя‑тремя бумажными скрепками.

Из офиса мисс Блэк позвонила Робби, вспомнив, что он заканчивает дежурить в пять тридцать.

– Я ждал вашего звонка, – сказал молодой человек, сняв трубку.

– Я была на вызове, – объяснила девушка, чувствуя легкое раздражение от того, что ей приходится перед кем‑то отчитываться. – Один из директоров предположил, что знает, как зовут нашего найденыша.

– И удачно вы съездили?

– Нет, – ответила Люси, отрицательно покачав головой, несмотря на то что говорила она по телефону. – Хотя та девочка, которую мы увидели, тоже нуждается в помощи.

– Вы мне потом все расскажете, и я передам сведения по команде. – Было видно, что соцработнику не терпится уйти домой. – Я пока не получил никаких ответов на разосланные мною сообщения. Нет никакой информации о пропавшем ребенке, который по описанию был бы похож на Элис.

– Она еще не заговорила?

– Нет. И есть она тоже отказывается. Если так будет продолжаться, то завтра ее начнут кормить через капельницу.

– Будем надеяться, что на пресс‑релиз будет хоть какая‑то реакция, – с надеждой сказала мисс Блэк.

– Посмотрим. – Особого энтузиазма в голосе Робби слышно не было.

Люси пришлось на такси добраться до Прехена и там пересесть в свой автомобиль.

Машина прогревалась довольно долго, но когда сержант наконец тронулась и двинулась вверх по холму, удержать ее на дороге было очень трудно.

Как только она остановилась перед домом, ей стало ясно, что что‑то случилось. Несмотря на то что сумерки уже спустились, в доме не горел свет, а входная дверь была распахнута настежь. Опираясь рукой на решетку вдоль подъездной дорожки, мисс Блэк добралась до своего жилья. Войдя, она увидела, что пальто ее отца, как всегда, висит на перилах.

– Сара? – позвала она. – Папа?

Никакого ответа.

Люси услышала, как на кухне капает вода, а затем раздалось гудение бойлера.

Гостиная располагалась в глубине дома, и прежде всего девушка прошла именно туда. На кофейном столике, рядом с креслом отца, стояла кружка с чаем. Кружевная накидка с подголовника кресла валялась на полу. Рядом, на ковре, стояла открытая коробка. В ней мисс Блэк узнала одну из нескольких десятков, которые стояли вдоль стены в свободной комнате, где сейчас она устроила свою спальню. Несколько недель назад отец стал разбирать бумаги, хранившиеся в этих коробках, чтобы освободить комнату от хлама. Однако вместо того, чтобы выбросить это старое барахло, он стал раскладывать его по коробкам, руководствуясь какой‑то системой, понятной ему одному. Много вечеров Люси наблюдала, как он занимается этой ерундой с пугающей настойчивостью. Его стремление к порядку было убийственным в своей бесполезности.

Переступив через коробку, девушка наткнулась на записку, которая лежала на камине и была написана запоминающимся почерком ее отца: «Ушел в магазин. Скоро вернусь». Сержант еще раз позвала его, хотя уже поняла с ужасом, что он вышел на улицу в снегопад, без пальто, чтобы найти магазин, который закрылся лет пятнадцать назад.

Хотя его следы и были занесены снегом, Люси знала, куда надо идти. Когда она была ребенком, на вершине Саннингдэйл‑драйв находился угловой магазин. Туда ее отец заходил ежедневно, чтобы купить газету и пакет плюшек.

Дочку он обычно нес до магазина на плечах. Они обязательно останавливались возле углового здания. Во дворе этого дома был фонтан, но из‑за шестифутового глухого забора, проходившего по периметру участка, никому из детей он не был виден. Сидя на плечах отца и прижавшись щекой к его затылку, Люси была уверена, что она единственная девочка в округе, которая видит эту прелесть. После таких прогулок запах его табака не выветривался из ее одежды целый день. Иногда по ночам, лежа в постели, Люси вытаскивала свое платье из кипы разбросанной по полу одежды и пыталась еще раз вдохнуть этот запах…

Смысла брать машину не было – дороги стали такими скользкими, что она быстрее доберется до места пешком. Кроме того, чтобы добраться до того магазина, ее отцу придется пройти между двумя домами на Ноксхилл.

И действительно, именно там она его и увидела. Пожилой мужчина стоял с поднятой головой и смотрел на вихрь снежинок, падавших на землю в свете уличного фонаря. Он кричал что‑то неразборчивое и грозил снежинкам поднятыми кулаками. Плечи его ссутулились, и он выглядел гораздо тоньше, чем дочь его помнила. Его худоба подчеркивалась прилипшей к телу насквозь промокшей рубашкой.

– Папа? – Люси побежала к нему, оскальзываясь и вновь восстанавливая равновесие.

Джим повернулся и посмотрел на нее красными глазами – в свете уличных фонарей на его щеках блестели слезы. Его нос, покрасневший за долгие годы пьянства, последовавшие после его развода, стал на морозе фиолетовым и выглядел опухшим.

– Джанет! – выкрикнул он. – Прости меня, Джанет!

Мистер Блэк стал всхлипывать, и вскоре его плечи уже сотрясались от рыданий, а руками он размазывал слезы по щекам:

– Джанет, любимая… Мне так жаль…

– Папа, – сказала его дочь. – Это я, Люси.

– Люси? – Выражение его лица стало жестким.

– Пойдем домой, папочка. – Вытянув руки, сержант медленно приближалась к старику.

– Мне надо в магазин, – ответил отец, подняв руку с открытой ладонью и отодвигаясь.

– Магазин уже закрыт, папочка.

– Не говори ерунды.

– Папа, там уже давно нет никакого магазина.

Джим повернулся к девушке и сощурил глаза.

– Не обращайся со мною, как с полным идиотом, – проворчал он, сердясь все больше и больше на то, что она спорила с ним.

– Конечно, нет, папочка. – Мисс Блэк настойчиво продвигалась вперед, стараясь не потерять равновесие. Она видела, как мышцы на его скулах дрожат от холода.

– Я не идиот, – сказал он со злобой в голосе. Его зубы меж тем выбивали какой‑то ритм.

– Папочка, но я этого и не говорю. Пойдем со мной.

Теперь его дочь стояла совсем рядом с ним и чувствовала свежий запах табака, исходящий от его одежды. Кожа мужчины была белой, а зубы стучали от холода. Люси притянула его к себе. В этот момент она почувствовала что‑то холодное и гладкое под его рубашкой.

– Что это, папочка? – спросила девушка, пытаясь схватить неизвестный предмет.

Отец вывернулся из ее объятий, отступил назад и вытащил револьвер, который до этого был заткнут за его поясной ремень.

– Господи, папочка, отдай мне револьвер, – сказала Люси, приближаясь к нему.

– Нет, – ответил мужчина, прижимая оружие к груди. – Здесь небезопасно.

Медленно приближаясь к нему, мисс Блэк показала ему свои поднятые руки с раскрытыми ладонями. Под фонарем она смогла хорошо рассмотреть оружие – это был старомодный «Ругер Спид Сикс». Скорее всего, это было личное оружие ее отца в то время, когда он еще служил в КПО[19]. В 2002 году эти револьверы заменили на пистолеты «Глок 17», как штатное вооружение офицеров полиции.

– Папочка, тебе не нужен револьвер, – объяснила Люси. – Я здесь, чтобы защищать тебя. Ты можешь отдать его мне.

Джим бросил на девушку скептический взгляд и только крепче сжал рукоятку.

– Ты можешь мне верить, папочка. – Сержант протянула ему руку. – Просто отдай мне этот револьвер.

Ее рука приблизилась к нему еще на сантиметр, и кончики пальцев коснулись холодного полированного ствола.

– Нет! – закричал старик, отдергивая руку. От этого резкого движения он потерял равновесие, ударил Люси по голове, сбив ее на землю, и неловко рухнул сам. Револьвер с мягким стуком упал на покрытый снегом тротуар.

Мисс Блэк услышала стон отца, когда он ударился об асфальт. С трудом встав на ноги, она бросилась к револьверу и проверила барабан. К счастью, оружие было не заряжено. Засунув «пушку» в карман, девушка наклонилась к старику, чтобы помочь ему подняться. Мужчина лежал как мешок, и кровь на его виске показывала, каким именно местом он ударился о половину кирпича, лежавшую на тротуаре под снегом.

В свете уличного фонаря его кровь выглядела совсем черной на фоне белого снега.

 

Глава 12

 

И опять Люси стояла в гериатрическом отделении больницы, наблюдая за суетой санитаров и прислушиваясь к шаркающим шагам пожилых пациентов, чьи шлепанцы слегка скрипели по желтому линолеуму пола. Некоторые из них пользовались ходунками. Один из пациентов в пижаме, распахнутой на груди, заросшей седыми волосами, прошел мимо нее уже четыре раза, бормоча что‑то себе под нос и стуча вставной челюстью.

Ее отца доставили в процедурную, где ему зашили рану. Хирургическая сестра, которая занималась этим, была коренастой женщиной сорока с небольшим лет.

– Ну что, больше не будете ввязываться в драки? – спросила она у старика, подмигивая мисс Блэк.

Джим громко ругался на нее, причем его агрессия, казалось, только усилилась, когда он услышал, как медсестра рассмеялась в ответ на извинения Люси.

– Я еще и не такое слыхала, – сказала женщина.

– Сука! – прошипел старик. – У этой суки дьявол внутри сидит!

– Хотя такое слышать приходится довольно редко, уж поверьте мне, – заключила медичка, просовывая нитку через петлю и затягивая узел на краю его раны.

Врач, который осматривал рану, был молодым человеком со свежим цветом лица. Он представился как Джош. Сержант Блэк не дала бы ему больше двадцати пяти. Говоря с нею, он улыбался, не отводил взгляда и положил ей руку на плечо, когда объяснял, почему он считает, что старику лучше провести ночь в больнице:

– Он немного не в себе. И все из‑за снега, холода и падения. А здесь мы сможем за ним приглядеть.

– Я могу приглядеть за ним и дома, – ответила Люси. Она хорошо знала отца и предвидела, что его реакция будет отрицательной, когда ему скажут, что он опять находится в больнице.

– Я в этом ничуть не сомневаюсь, – улыбнулся Джош. – Просто вам будет трудно ухаживать за ним в одиночку. Ведь всем нам время от время необходим отдых.

– С ним может быть непросто, – заметила девушка, понимая, что этим ответом она как бы предает своего отца в присутствии незнакомца.

– Ну, с этим, я думаю, мы справимся, – заметил врач. – Возьмите себе кофе, и давайте устроим его поудобнее. Старикам иногда бывает полезно, если они проведут несколько часов без родственников.

– Спасибо, но я останусь с ним, – твердо заявила Люси.

– Ну конечно, – согласился Джош, как будто это была его самая большая мечта.

Через пятнадцать минут мисс Блэк сдалась и вышла из палаты, где бесновался ее отец. После того как он ударил Джоша, его руки пришлось пристегнуть к кровати.

Люси сидела в машине на парковке. Теперь снег падал большими красивыми хлопьями и постепенно засыпал ветровое стекло ее машины. По мере того как слой снега становился все толще, девушка стала испытывать то дурацкое чувство клаустрофобии, которое всегда испытывала в машине в плохую погоду. Она была благодарна за то, что за толстым слоем снега никто не мог увидеть, как она плачет.

Револьвер отца Люси заперла в перчаточный ящик, но прекрасно понимала, что не может держать его там вечно: ей придется рассказать о нем матери, когда они встретятся в следующий раз. Ее руки, ярко‑красные от холода, лежали на руле, который она в задумчивости слегка поворачивала в разные стороны, хотя двигатель и не работал. Убрав ногу с акселератора, мисс Блэк играла с ключом зажигания, размышляя, куда ей ехать теперь.

Наконец решение было принято. Она вынула ключ и уверенно вышла из машины. Вернувшись в больницу, сержант купила в киоске бутылку лимонада. Затем она прошла в глубь здания, мимо коридора, ведущего в гериатрическое отделение, где сейчас лежал ее отец, и поднялась по лестнице в палату № 6.

Элис была одна в комнате. Еда, нетронутая, стояла на прикроватной тумбочке.

На санитарном посту Люси спросила про Робби.

– Он работает до половины шестого, – напомнила ей молоденькая сестра. – Хотя он сказал, что обязательно будет с утра, – добавила она, улыбнувшись.

– Я бы хотела несколько минут посидеть с Элис. Вы не возражаете? – попросила девушка.

– Давайте. Только будьте осторожны, – кивнула ей медичка. – Время для посещений закончилось, и сестра Холл может попросить вас уйти. – Эти слова она произнесла заговорщицким тоном.

– Не страшно. Я из полиции, – успокоила ее мисс Блэк. – Это я нашла девочку.

Ее собеседница кивнула, но все‑таки предупредила еще раз:

– Сестра Холл может выставить вас за дверь.

В палате Элис стояла тишина, прерываемая лишь негромким гудением нагревателя. Горячий воздух сильно пах свежей краской. Девочка лежала на боку, положив сжатые руки под щеку. Она не повернулась, когда Люси вошла, но по тому, как изменилась ее поза, можно было понять, что малышка знает: она не одна в палате.

– Я принесла тебе кое‑что попить, – сказала Люси, открывая пакет.

Никакой реакции.

– Мне показалось, что тебе может быть скучно одной, – объяснила сержант, присаживаясь на кровать.

Опять никакой реакции.

– Мне тоже иногда бывает скучно одной, – добавила девушка.

Дверь в палату открылась, и спиной вперед вошла пожилая сестра. Бедром она придержала дверь, чтобы та не захлопнулась. Когда она повернулась, оказалось, что в руках у нее контейнер, в котором лежали несколько старых игрушек и какие‑то книжки. Казалось, что она недовольна тем, что в палате находятся посторонние.

– Я уже собиралась уходить, – сказала мисс Блэк, привстав. По значку на груди женщины сержант определила, что она и была той самой старшей сестрой Холл.

– Сидите где сидели, детка, – ответила медичка, осмотрев палату. – Это кое‑какие игрушки, которые нашлись в отделении, – объяснила она, ставя контейнер у ног Люси, и громко позвала: – Элис, я принесла тебе игрушки, детка!

Она подождала, не последует ли за этим какая‑то реакция, но тщетно.

– Очень мило с вашей стороны, сестра, – поблагодарила ее сержант.

– Маргарет, – представилась сестра и осмотрела Элис, прежде чем выйти из палаты.

Люси подождала, пока закроется дверь, а потом вновь обратилась к девочке:

– Милая женщина, правда?

Та не пошевелилась и никак не показала, что слышала ее слова.

– Ты не возражаешь, если я посижу с тобой? – спросила мисс Блэк и продолжила, не дожидаясь ответа: – Понимаешь, я тоже одна. Поэтому и решила, что могу немножко с тобою побыть. А ты составишь мне компанию.

Где‑то дальше по коридору закричал ребенок, и этот неожиданный резкий звук заставил Люси подпрыгнуть в кресле. Элис тоже вздрогнула и крепче сжала в руках край одеяла.

– Хочешь попить? – предложила девушка, после чего встала и налила немного лимонада в стакан, стоявший у кровати. – Ну, давай же, Элис! Сядь и попей.

Одеяло медленно зашевелилось, и девочка повернулась к ней лицом. Затем робко села в кровати и облокотилась на разъезжающиеся локти.

Мисс Блэк поднесла ей стакан. Ребенок сделал совсем крохотный глоток, да и то часть напитка вылилась на подбородок. Люси салфеткой вытерла его и опять поднесла стакан ко рту девочки. Теперь та стала пить охотнее, а напившись, облизала губы и опять улеглась в кровать, повернувшись к посетительнице спиной.

– Вам все‑таки удалось влить в нее хоть что‑то, – услышала сержант голос молоденькой дежурной; Люси даже не заметила, как та вошла. – Это очень здорово. Сестра Холл прислала сказать, что, если хотите, у нас есть свежезаваренный чай.

Следующие полчаса мисс Блэк провела в сестринской, вместе с Маргарет и еще двумя медсестрами, которые дежурили в эту ночь. После нескольких чашек чая девушка расслабилась и решила, что за все время, проведенное ею в Дерри, эти полчаса были самыми приятными для нее в смысле общения.

Наконец одна из сестер спросила Люси, как ей нравится в полиции.

– Здорово, – ответила та, инстинктивно почувствовав, что именно такого ответа от нее и ждут. – То есть, – добавила она затем, – совсем не плохо. И потом, ведь это моя работа.

– А почему вы ее выбрали? – спросила Маргарет.

– Не знаю, – честно ответила Люси. – Какое‑то время я работала инструктором по фитнесу, но это мне надоело.

Три женщины молча смотрели на нее, подбадривающе улыбаясь.

– И мой папа служил в полиции в Смутное Время. Он рано ушел в отставку, – рассказала сержант.

Три женщины наблюдали за нею, кивая в знак понимания.

– Его как‑то заставили уйти. Однажды ночью нас просто выжили из дома. И мы переехали в казармы в Антриме. Папа продержался еще несколько недель после этого, а потом ушел, – принялась дальше откровенничать мисс Блэк.

– А что же случилось? – спросила одна из ее собеседниц.

Люси задумалась над тем, как ей правильно ответить. Сказать ли правду, что они были чужаками в католической общине, потому что ее отец был копом[20], а протестантская община не принимала их, потому что они были католиками? В конце концов они поселились в доме на берегу реки, но в один прекрасный день окна в их доме разбили булыжниками, а в почтовый ящик налили бензин, который потом подожгли.

– Да ничего нового, – коротко ответила девушка.

– А ваша мать?

– Они с папой… Вскоре после всего этого они разошлись. Она тоже служит в полиции.

– Они должны очень гордиться, что вы пошли по их стопам, – заметила Маргарет.

– Да, конечно. – Сержант заставила себя улыбнуться и встала. – Спасибо за чай. Я пойду, проведаю Элис.

– Скажите ей, чтобы кричала потише, – раздался голос одной из сестер, той, что была помоложе.

Вернувшись в палату, Люси решила, что маленькая пациентка так и не пошевелилась; на первый взгляд она полностью закопалась в многочисленные одеяла. Но одна из книжек, которые принесла Маргарет, лежала на кровати открытая.

– Ты что, читала это? – спросила мисс Блэк, глядя на обложку книги.

Это был сборник волшебных сказок. На обложке была изображена весело улыбающаяся девочка в красном переднике. Она шла по тропинке, и на руке у нее висела корзинка. Справа от нее, выглядывая из‑за дерева, прятался лохматый волк. А сзади на тропинке весело плясали, взявшись за руки, три поросенка.

– Хочешь, я почитаю тебе? – Люси открыла оглавление и стала просматривать названия сказок.

Выбрав одну из них, которая, как ей показалось, могла понравиться девочке, она начала:

– Однажды жила‑была маленькая девочка, которую звали Златовласка…

 

Глава 13

 

Люси проснулась с затекшей шеей, щекой, мокрой от слюны, вытекавшей из уголка рта, и с узором спинки стула, отпечатавшимся на ее лице. Отделение просыпалось. Звуки колес тележек, на которых развозили завтрак, смешивались со звуками начавшейся ежедневной работы. Шуршание раскрываемых штор, стук инструментов… Где‑то в конце коридора раздавалась мелодия из мультфильма «Губка Боб Квадратные Штаны».

Свернувшись калачиком, Элис лежала под одеялом, уткнувшись лицом в стену. Несколько раз за ночь она поднимала мисс Блэк своими криками. В половине пятого девочка описалась, и сержанту пришлось держать ее на руках, пока сестры меняли постельное белье. Ребенок равнодушно сидел на ее коленях, и хотя рука девочки и лежала на плече Люси, никакого давления этой руки она не чувствовала.

Маргарет, старшая сестра, предложила мисс Блэк поспать в комнате для родителей, однако той эта идея не понравилась. Во‑первых, она не была матерью Элис, а во‑вторых, когда девочка проснется от одного из своих кошмаров, ей захочется, чтобы рядом с ней кто‑то был.

Она отключилась где‑то около шести. К тому времени ночной холод отступил и палата стала постепенно нагреваться. Люси сняла пальто, но использовала его в качестве одеяла, чтобы укрыться в кресле. Затем она откинулась головой на прохладный подголовник и, наверное, именно тогда провалилась в сон.

Маргарет зашла к ним перед окончанием своего дежурства.

– Наконец‑то она успокоилась, – заметила сестра, кивнув на Элис.

– По‑видимому. – Сержант встала и прошла к окну, чтобы дать старшей сестре место и как следует потянуться.

– Вам надо пойти и позавтракать, – предложила ее новая знакомая. – Пройдите в буфет для персонала на втором этаже. А я побуду неподалеку, пока вы не вернетесь. Закажите себе хорошую яичницу.

– У меня уже слюнки текут.

– И не забудьте большой стакан апельсинового сока, чтобы сжечь жир, – добродушно подмигнула сестра.

Когда Люси зашла в палату к отцу, он все еще спал. По рассказу его сиделки, ночь прошла спокойно. Хотя, принимая во внимание порцию успокоительного, которую ему вкололи, это было не удивительно.

Некоторое время девушка стояла в ногах кровати и смотрела, как он спит.

Отец здорово постарел за последний год. По иронии судьбы, это произошло после того, как он прекратил пить. Мисс Блэк вспомнила, каким он был на выпускном вечере три года назад, когда она окончила Полицейский колледж. Она вообще удивилась, что он пришел. Естественно, ее мать тоже присутствовала, но в роли помощника начальника полиции. Она едва обратила внимание на дочь, но сделала все, чтобы та не встретилась с отцом. А тот все еще злился на полицию, хотя с тех пор, как он перестал там работать, прошло уже почти двадцать лет. Он никогда об этом не говорил, но Люси подозревала, что он жалеет о том, что ушел тогда в отставку. Девушка предполагала, что сделал он это ради нее.

Сержант вспомнила вечер нападения на их дом. Ее отец, как всегда, вернулся с работы, и они уселись ужинать. Она помнила, что ела спагетти: с тех пор девушка их ненавидела.

Первый кирпич разбил окно кухни. Стекло раскололось на несколько крупных кусков и множество мелких осколков. Тяжелый серый булыжник с глухим звуком упал прямо перед Люси. От удара на столе остался белый след – в том месте, где булыжник выломал кусок полированной поверхности.

Джим мгновенно схватил дочь поперек туловища и выбросил из кухни. Солнце уже зашло, и в коридоре стояла темнота. Она лежала на ковре и с ужасом смотрела, как еще один кирпич разбил окно над мойкой и грохнулся на кухонный пол. Мать затянула ее к себе под стол, пока отец полз по осколкам стекла к закрытому шкафчику под умывальником, где хранилось его табельное оружие.

 

Конец ознакомительного фрагмента — скачать книгу легально

 

[1] Так католики в Северной Ирландии называют город Лондондерри.

 

[2] Миля – 1,609 км.

 

[3] Ярд – 0,914 м.

 

[4] Фут – 30,48 см.

 

[5] Гипотермия – переохлаждение; состояние организма, при котором температура тела падает ниже уровня, требуемого для поддержания нормального обмена веществ и функционирования.

 

[6] Один из немногих в Европе «двухпалубных» мостов. Назван именем первого премьер‑министра Северной Ирландии лорда Крейгавона.

 

[7] Общее название этнонационалистического конфликта в Северной Ирландии. Охватывает период с конца 60‑х годов до 1998 г., когда в Страстную пятницу в Белфасте было подписано соглашение о прекращении конфликта. Хотя спорадические вспышки насилия случаются и сейчас.

 

[8] Третий по значимости чин в территориальных органах британской полиции (за исключением полиции метрополии и полиции лондонского Сити).

 

[9] Специальная структура в территориальных органах британской полиции, которая занимается вопросами домашнего насилия, жестокого обращения с детьми, пропавшими без вести, сексуальным насилием и т. д.

 

[10] Имеется в виду Северная Ирландия.

 

[11] Имеется в виду Республика Ирландия.

 

[12] Так иногда называют католическое меньшинство в Северной Ирландии, выступающее за отделение от Великобритании.

 

[13] Около 178 см.

 

[14] Клейкая масса, которая используется для крепления на вертикальных поверхностях плакатов, постеров, фотографий и т. д.

 

[15] Около 124 см.

 

[16] Около 38 кг.

 

[17] Люминол – химическое вещество, используемое для обнаружения частиц крови (не путать с люминалом).

 

[18] Отказ от речевого общения при отсутствии органических поражений речевого аппарата.

 

[19] КПО, Королевская Ольстерская полиция – название полицейских сил в Северной Ирландии. За период Смутного Времени 300 офицеров полиции были убиты и около 9000 ранены. Таким образом, к 1983 г. Королевская Ольстерская полиция стала самым опасным местом службы в мире среди сил правопорядка.

 

[20] Королевская полиция Ольстера в Смутное Время более чем на 70 % состояла из протестантов.