Когда они снова вынырнули на свет, Энакин надавил на рычаги и устремился за Себульбой. Махоник и Газгано не отставали. Римкар впереди поравнялся с Себульбой и попытался проскочить мимо. Жилистый даг приподнял двигатели своего болида, намереваясь зацепить соперника, но Римкар легко увернулся от столкновения. Эти двое бок о бок пронеслись по плоскогорью в направлении уступа Метта. Энакин догнал их, оторвавшись от Махоника и Газгано. Об Уотто говорили всякое — и зачастую заслуженно нелестное, — однако чутья на гонщиков у него было не отнять. Двигатели послушно ускорились, едва Энакин подал горючее, и в секунды его болид поравнялся с машиной Себульбы.

Бок о бок они перевалили через уступ и устремились вниз.

Каждый гонщик знал, что на участках с уступами самое главное — набрать при спуске достаточную скорость, чтобы опередить соперников, но не чрезмерную, иначе был риск не выровнять болид и воткнуться носом в скалы. Поэтому Энакин сильно удивился, когда Себульба вышел из пике значительно раньше срока. Но тут мальчик почувствовал, как по корпусу ударяет поток воздуха от чужих двигателей. Скользкий даг только притворился, что выходит из пике, а сам задержался и умышленно ударил по болидам Энакина и Римкара двумя потоками выхлопов, стремясь вогнать их в обрыв уступа.

Застигнутый врасплох, Римкар машинально двинул рулевые рычаги вперед и влетел прямиком в гору. Металлические обломки кабины и двигателей брызнули огненным фонтаном, оставив на раскрошившейся породе длинную черную борозду.

С Энакином могло случиться то же самое, если бы не его инстинкты. Почувствовав удар по корпусу, мальчик мгновенно прекратил спуск и метнулся прочь от обрыва, едва не столкнувшись с озадаченным таким поворотом событий Себульбой. Тому пришлось резко отворачивать в сторону ради собственного спасения. Лихорадочный рывок руля отправил болид Энакина в неуправляемый штопор за пределы трассы, навстречу палящей пустоте. Мальчик выровнял рулевые рычаги, уменьшил тягу на малых двигателях и отключил подачу топлива на большие. За завихрениями песка и дымкой отраженного света он разглядел стремительно приближающуюся поверхность.

Болид совершил жесткую посадку, во время которой оторвались оба контрольных кабеля и большие двигатели разлетелись в противоположные стороны. Кабина дернулась сначала влево, потом вправо и завертелась. Энакину ничего не оставалось, как сгруппироваться, катясь в клубах жара и взбаламученного песка, и уповать на то. что ему повезет не напороться на выступающий булыжник. Металлическая обшивка болида жалобно скрежетала, внутрь набилась пыль. Где-то поодаль взорвался двигатель, и скалы содрогнулись. Энакин упирался растопыренными руками в стенки кабины, стараясь удержаться в прямом положении, а болид все крутился и вертелся.

Наконец машина замерла, накренившись набок. Переведя дух, пилот отстегнул ремень безопасности и выбрался наружу. Его тут же обдало жаром пустыни, а тонировка очков не спасала от слепящего света. В вышине пронеслись к голубеющему горизонту другие гонщики; двигатели их болидов завывали и гремели. Затем повисла гнетущая тишина.

Энакин оглядел то, что осталось от двигателей, оценивая повреждения и представляя, сколько труда придется вложить, чтобы болид снова заработал. После этого он осмотрел кабину и скривился. Уотто за такое по головке не погладит.

С другой стороны, Уотто такое в принципе неприсуще.

Энакин Скайуокер привалился спиной к искореженной машине, найдя крупицу утешения в ее благодатной тени. Через несколько минут его подберет лендспидер. Его будут ждать: Уотто непременно задаст ему взбучку, а мама просто обнимет и отведет домой. Мальчик не был удовлетворен исходом гонки, но и не разочаровался. Играй Себульба по правилам, Энакин с легкостью выиграл бы заезд.

Мальчик вздохнул и сдвинул шлем на затылок.

Когда-нибудь он будет побеждать во всех заездах. Может, даже в следующем году — ведь ему стукнет уже десять лет.

Глава 2

— Ты хоть представляешь, во сколько мне это обойдется? Представляешь? Оба-чи-ка!

Зависнув перед лицом Энакина, Уотто без раздумий перемежал речь хаттскими словечками, поскольку этот язык располагал широким выбором ругательств на все случаи жизни. Мальчик стоял прямо, не сводя глаз с толстого синекожего тойдарианца, и выглядел спокойным. Крылья Уотто были похожи на расплывшуюся кляксу: они двигались так неистово, что казалось, вот-вот оторвутся от грузного тела коротышки. Энакин представил такую сцену в уме и подавил смешок. Не хватало еще рассмеяться Уотто в лицо.

Когда хозяин умолк, чтобы перевести дыхание, мальчик тихо сказал:

— Я не виноват. Себульба обдал меня выхлопом из дюз и чуть не впечатал в уступ Метта. Он сжульничал.

Уотто подвигал челюстями, словно что-то пережевывая. Нос, нависающий над торчащими зубами, сморщился.

— Конечно, он сжульничал, мальчик! Он всегда так делает! Потому и выигрывает! Может, и тебе время от времени надо брать с него пример! Может, так ты перестанешь снова и снова гробить болид и вгонять меня в расходы!

Они находились в лавке Уотто в торговом квартале Мос-Эспа — обшарпанной лачуге из песка и глины, за которой располагался внутренний дворик. Он был завален деталями ракет и двигателей, снятых с бракованных и списанных развалюх. В помещении было прохладно и сумрачно, толстые стены не пропускали жара, но пыль все равно проникала внутрь и клубилась в лучах рассеянного света ламп. Гонка давно завершилась, и солнца-близнецы неторопливо клонились к закату. Покореженную кабину болида вместе с двигателями доставили от плоскогорий к лавке дроиды-механики. Энакина тоже подвезли, но куда с меньшей благожелательностью.

— Расса-дви-куппа, пиидункел! — выкрикнул Уотто. обрушив на мальчика новую порцию хаттских ругательств.

С каждым словом толстяк продвигался на сантиметр вперед, вынуждая Энакина неохотно пятиться. Жесты костлявых рук и ног Уотто подкреплял движениями головы и туловища, отчего выглядел весьма комично. Тойдарианец был зол, однако Энакину уже доводилось видеть, как он злится, и мальчик знал, чего ожидать. Он не раболепствовал и не склонял покорно голову, а держался стойко и мужественно сносил ругань. Энакин был рабом, а Уотто — его хозяином. Ругань была частью их повседневной жизни. К тому же скоро Уотто выплеснет весь гнев и остынет, удовлетворив свою склонность перекладывать вину на кого угодно, кроме себя, и все вернется на круги своя.

Уотто ткнул в Энакина всеми тремя пальцами руки:

— Больше ты у меня в болид не сядешь! Сказано — сделано! Я найду себе другого пилота!

— По-моему, это разумно, — согласилась Шми.

Мать Энакина стояла в сторонке, не проронив ни слова за время тирады Уотто, но, едва услышав предложение, которое могла бы выдвинуть сама — если бы ее спрашивали, — тут же включилась в разговор.

Уотто резко крутанулся, жужжа крыльями, и хотел было налететь на нее. Однако спокойный, прямой взгляд женщины остановил его на полпути, и тойдарианец застыл в воздухе между матерью и сыном.

— Это все равно слишком опасно, — рассудительно сказала Шми. — Он еще мальчик.

Уотто незамедлительно вспылил:

— Он — мой мальчик, моя собственность и сделает то, что я ему прикажу!

— Верно. — На усталом, покрытом морщинами лице Шми горели решимостью темные глаза. — Вот он и не будет больше участвовать в гонках, раз ты ему запретил. Ты сам только что сказал.

Уотто, похоже, озадачился. Он подвигал челюстями и хоботком, словно рыл почву, но не произнес ни слова. Энакин смотрел на маму с благодарностью. Ее гладкие темные волосы уже начали седеть, а былая грациозность сменилась медлительностью. Но Энакин считал, что она прекрасна и отважна — просто идеальная мама.

Уотто приблизился к ней еще на полметра и снова замер. Шми держалась так же стойко, как и ее сын, несмотря на свое положение невольницы. Уотто кисло воззрился на нее, затем развернулся и подплыл к Энакину.

— Ты починишь все, что поломал, малец! — рявкнул тойдарианец, грозя пальцем. — Отремонтируешь мне болид и двигатели — чтоб были как новенькие! Даже лучше, чем новенькие! Принимайся за дело сейчас же! Сию же секунду. Ступай работать!

Он снова развернулся к Шми, словно оправдываясь:

— Солнца еще высоко! А время — деньги! — Он махнул рукой матери и сыну. — Давайте оба, приступайте! За работу, за работу!

Шми ласково улыбнулась Энакину.

— Ступай, Энакин, — мягко сказала она. — Ужин скоро будет.

Она развернулась и вышла из лавки. Уотто последовал за ней, напоследок бросив на мальчика испепеляющий взгляд. Энакин замер в полутени, уставившись в пустоту. Он думал о том, что не должен был проиграть гонку. В следующий раз — а зная Уотто, можно было не сомневаться, что следующий раз будет, — он не проиграет.

Разочарованно вздохнув, Энакин повернулся и вышел из лавки на задний двор. Для девятилетнего он был маленького роста, сложение имел худощавое, курносый, с русыми вихрами и пытливым взглядом голубых глаз. Зато он был не по возрасту силен и быстр и обладал талантами, которыми постоянно удивлял окружающих. Он уже был признанным гонщиком, а ведь иным людям это не давалось и в более зрелом возрасте. У него был талант к компоновке деталей, благодаря чему он мог собрать практически что угодно. Мальчик приносил Уотто пользу и в том и в другом, а тойдарианец был не таков, чтобы позволить талантам раба пропасть впустую.

Но никто, кроме матери Энакина, не знал, как он воспринимает происходящее. Зачастую он предчувствовал события до того, как об их приближении становилось известно. Ощущение возникало подобно завихрению воздуха, шепоту, предостерегающему от того, что никто не мог видеть. Во время гонок оно было очень кстати, но порой возникало и в иных ситуациях. У Энакина был дар прозревать вещи насквозь и распознавать, что с ними не так. Ему было всего девять лет, а он уже видел мир таким, каким большинство взрослых его не увидят никогда.

Вот только ничего хорошего ему это в жизни пока не принесло.

Загребая ногами песок, Энакин прошел через двор к болиду, который дроиды свалили поодаль. Мысленно он уже прикидывал, что понадобится, чтобы все это заработало снова. Правый двигатель почти не пострадал, если не считать царапин на металлической обшивке. А вот левый превратился в месиво. Да и корпус болида был побит и погнут, а приборная панель разнесена вдребезги.

— Ну же, не умирай, — тихо прошептал он. — Подай хоть какой-то признак жизни!

По его жесту дроиды-механики начали снимать с болида поврежденные части. Приступив к сортировке лома, Энакин понял, что в лавке Уотто нет части нужных деталей, в том числе термоверистатов и реле реактивных двигателей. Прежде чем приступить к ремонту, придется выменять детали у конкурентов. Уотто не обрадуется. Он терпеть не мог обращаться за запчастями в другие лавки и настаивал, что в его собственной есть все, что надо иметь, — если, конечно, деталь не инопланетного происхождения. Если он и выменивал что-то у других, его ранкорова любезность в отношениях с местными от этого никак не уменьшалась. Уотто предпочитал выигрывать недостающие детали на гонках.

Или просто-напросто красть.

Энакин бросил взгляд на горизонт, где угасали последние лучи заходящих солнц. Показались звезды, похожие на булавочные проколы в сгущающейся черноте ночного неба. Там его ждали планеты, которых он никогда не видел и о которых мог только мечтать, и однажды он доберется до них. Он не останется здесь навечно. Ни за что.

— Эй! Энакин!

Из густой тени у дальнего угла раздался настороженный шепот, и сквозь прореху в ограде с неработающим кабелем проскользнули две фигуры. Это оказался лучший друг Энакина Китстер со своим приятелем Уолдом. Китстер был маленьким и темненьким, с коротко остриженными волосами, в свободной одежде без вычурных деталей, сшитой так, чтобы удерживать влагу и отталкивать песок и жар. Уолд, тащившийся позади, был родианцем; он попал на Татуин совсем недавно и был на несколько лет моложе своих друзей, но показал себя достаточно храбрым, чтобы они позволили ему крутиться рядом.

— Привет, Эни, что делаешь? — спросил Китстер, подозрительно оглядываясь по сторонам — не появится ли Уотто.

Скайуокер пожал плечами:

— Уотто велел мне починить болид, чтобы был как новенький.

— Да, но не сегодня. — серьезно заметил Китстер. — День почти закончился. Пойдем. Завтра все сделаешь. Айда за рубиновым блиелем.

От упоминания об их любимом напитке рот Энакина наполнился слюной.

— Я не могу. Мне надо работать, пока… — Мальчик запнулся. Он собирался сказать «пока не стемнеет», но темнота уже почти наступила, так что… — А у нас есть чем платить? — с сомнением спросил он.

Китстер указал на Уолда:

— У него есть пять друггатов. Говорит, где-то нашел…

Энакин покосился на родианца:

— Говорит?

— Они при мне, честно.

Уолд наклонил чешуйчатую голову и часто заморгал вытаращенными глазами.

— Вы мне не верите? — спросил он на хаттском.

— Верим, верим.

Китстер подмигнул Энакину:

— Давай смываемся, пока старый жук не вернулся.

Через прореху в заборе они выбрались на дорогу и, завернув за угол, побежали через переполненную площадь к продуктовым лавкам. На улицах было полно народу, но все стремились к жилым кварталам или к хаттским злачным заведениям. Мальчики с легкостью лавировали в скоплении жителей и повозок, мимо парящих над землей спидеров, через торговые развалы. Владельцы уже запирали входные двери лавок и складывали на ночь навесы.

За считаные секунды друзья добежали до лавки, где продавался рубиновый блиель, и устремились к прилавку.

Уолд оказался родианцем слова: он выложил обещанные друггаты и получил за них три наполненных стакана. Мальчики покинули лавку и неспешно пошли обратно, потягивая густую смесь через соломинки под болтовню о болидах, спидерах и больших звездолетах, о крейсерах и истребителях и о пилотах, которые ими управляли. Друзья пообещали друг другу, что когда-нибудь тоже станут пилотами, и закрепили клятву, плюнув на ладони и ударив по рукам. Обсуждение достоинств разных истребителей как раз достигло самого накала, когда неподалеку раздался голос:

— Будь у меня выбор, я бы взял Зед — девяносто пять — «Охотника за головами».

Мальчики как один повернулись на голос. На них смотрел пожилой космолетчик, облокотившийся на фаркоп спидера. Принадлежность к профессии была сразу же видна по его одежде, оружию и маленькой потертой эмблеме истребительного корпуса на мундире. Республиканский знак различия. Для Татуина это было редкостью.

— Видел сегодняшнюю гонку, — сказал незнакомец Энакину. Он был высоким, худым и жилистым, с обветренным загорелым лицом и глазами странного серого оттенка. Волосы его были пострижены так коротко, что торчали над скальпом, как щетка, а улыбка была насмешливо-доброжелательной. — Как тебя зовут?

— Энакин Скайуокер, — неуверенно ответил мальчик. — Это мои друзья, Китстер и Уолд.

Пожилой космолетчик молча кивнул приятелям, не сводя глаз с Энакина.

— Ты идешь по небу, словно оно тебе по колено, Энакин. Ты подаешь большие надежды. — Он выпрямился и перенес вес с ноги на ногу, обводя мальчиков взглядом. — Хотите летать на больших кораблях, когда вырастете?

Все трое кивнули. Мужчина улыбнулся:

— С этим ничто не сравнится. Абсолютно ничто. Когда я был моложе, то пилотировал вот такенные громадины. Летал на всем, что можно поднять в небо, — и в истребительном корпусе, и просто так. Вы узнали эмблему, ребята?

Они снова кивнули, завороженные необычным фактом встречи с пилотом — не каких-то гоночных болидов, а самых настоящих истребителей и крейсеров.

— Давно это было, — сказал незнакомец неожиданно отстраненным голосом. — Я уже шесть лет как ушел из корпуса. Старый стал. Время никого не щадит — вынуждает искать, чем занять остаток жизни. — Он вытянул губы. — А как рубиновый блиель? Все так же хорош? Я столько лет его не пробовал. Может, настал момент взяться за старое. Составите мне компанию? Хотите выпить рубинового блиеля со старым служакой?

Упрашивать приятелей не пришлось. Космолетчик снова повел их в лавку, из которой они только что вышли, и заказал по второму стакану для каждого из мальчиков и один для себя. После этого они вышли на площадь и остановились на тихом пятачке, потягивая блиель и поглядывая на небо. День закончился, и по всей небесной глади горстями серебристых точек рассыпались звезды.

— Я всю жизнь за штурвалом. — серьезным тоном проговорил мужчина, не сводя глаз с небосвода. — Совал свой нос повсюду, куда мог добраться. — и знаете что? Не повидал и сотой части этих просторов. Даже миллионной. Но в разъездах было интересно. Весьма и весьма интересно.

Он опустил взгляд на мальчиков:

— Когда на Мейкем-Те поднялся бунт, я вел туда патрульный крейсер с республиканскими солдатами. Натерпелись мы тогда страху. А один раз подвозил рыцарей-джедаев.

— Джедаев! — ахнул Китстер. — Ого!

— Правда? Вы летали с джедаями? — подхватил Энакин, тараща глаза на незнакомца.

Тот рассмеялся, уловив их восхищение:

— Быть мне кормом для банты, если вру. Давно это было, но я и правда вез их в такое место, которое даже сейчас не имею права называть. Я же сказал, что побывал везде, где можно успеть побывать за одну жизнь. Везде.

— Я тоже хочу летать на больших кораблях, когда вырасту, — тихо промолвил Энакин.

Уолд с сомнением фыркнул:

— Ты раб, Эни. Тебе никуда не улететь.

Пожилой космолетчик воззрился на него. Энакин не смел поднять глаза.

— Что же, — мягко сказал незнакомец, — мы часто рождаемся с одной судьбой, а смерть находим с другой. Не надо мириться с тем, что предназначенную при рождении лямку придется тянуть до конца жизни. — Он неожиданно рассмеялся. — Кстати, вспомнил: когда-то, давным-давно, я прошел дугу Кесселя. Мало кто отваживался на это и выживал впоследствии, чтобы поведать, как все прошло. Мне говорили, что я не потяну, советовали даже не лезть туда: мол, забудь и займись чем-нибудь другим. Но мне хотелось испытать себя, поэтому я сунулся туда и нашел способ утереть им нос. — Космолетчик долго и пристально посмотрел на Энакина. — Может, и тебе стоит поступить так же, юный Скайуокер. Я видел, как ты управляешься с болидом. У тебя в этом деле глаз наметан, есть чутье. Даже когда я был в два раза старше тебя, я не был горазд на такое. — Мужчина с серьезным видом качнул головой. — Если хочешь летать на больших кораблях, полагаю, ты своего добьешься.

Их пристальные взгляды задержались друг на друге. Пожилой космолетчик улыбнулся и кивнул мальчику:

— Да, Энакин Скайуокер, я определенно считаю, что ты своего добьешься.
Энакин опоздал к ужину, за что его второй раз за день отругали. Он мог бы наплести, что его задержал Уотто, но мальчик не врал матери. Ни о чем и ни при каких обстоятельствах. Он честно рассказал, что вместе с Китстером и Уолдом сбежал через брешь в заборе и что они пили рубиновый блиель и слушали байки старого служаки. Шми не впечатлилась. Она не одобряла того, что ее сын водится с теми, кого не знает она сама, хотя прекрасно понимала, что мальчишек не исправить, а Энакин вполне мог за себя постоять.

— Если захотел поотлынивать от работы, которую поручил тебе Уотто, приходи ко мне, и мы посмотрим, что можно сделать по дому, — строго увещевала она.

Энакин не пререкался: ему хватало ума понять, что подобные споры редко приводят к чему-то хорошему. Он молча сидел, склонившись над тарелкой, и в подходящие моменты кивал, всецело понимая, что мама любит его и волнуется за него, поэтому ее сердитый тон и упреки вполне оправданны.

После ужина они по ночной прохладе сидели на табуретках у дверей дома и смотрели на звезды. Энакин любил эти посиделки перед сном на свежем воздухе. Тут не было так тесно и неуютно, как внутри, и можно было вздохнуть свободно. Их домик со стенами из глины и песка был маленьким и ветхим — он словно прилепился к десяткам других таких же. Почти все рабы в этой части Мос-Эспа влачили существование в таких вот лачугах, где была гостиная да одна-две клетушки для сна. Но мама держала домик в чистоте и порядке, а у Энакина была собственная комната, где он хранил всякую всячину, — намного просторнее, чем у большинства соседских детей. Почти все свободное пространство в ней занимали инструменты и широкий верстак. Энакин потихоньку собирал протокольного дроида, чтобы тот помогал маме по дому. Мальчик подсоединял необходимые детали по мере поступления, подбирая их где только возможно, и мало-помалу работа приобретала завершенный вид. Протокольный дроид уже мог говорить, передвигаться и выполнять кое-какие поручения. Очень скоро он будет полностью готов и полноценно включится в работу.

— Устал, Эни? — после продолжительного молчания спросила мама.

Мальчик тряхнул головой:

— Вовсе нет.

— Все думаешь о гонке?

— Да.

Он и вправду думал о гонке, но мысли все время перескакивали на пожилого космолетчика и его рассказы о далеких планетах и больших кораблях, о боях во славу Республики и о знакомстве с рыцарями-джедаями.

— Я не хочу, чтобы ты снова садился в болид, Эни, — тихо сказала мама. — Не проси больше у Уотто разрешения. Пообещай, что не будешь.

Мальчик нехотя кивнул:

— Обещаю. — Он задумался на минуту. — Но что, если Уотто меня заставит? Как мне поступить тогда, мам? Я должен делать все, что он прикажет. Если он заставит, придется идти на гонку.

Шми легонько погладила сына по руке:

— Мне кажется, после сегодняшнего он не будет настаивать. Он найдет другого пилота.

Энакин ничего не ответил, хотя знал, что мама не права. Лучше него гонщиков не было. Даже Себульба ему уступал, когда не жульничал. К тому же Уотто ни за что не станет выкладывать деньги наемному пилоту, пока в его распоряжении Энакин, который все делает бесплатно. Ну позлится хозяин денек-другой, а потом снова начнет носиться с идеей, как бы победить на гонках. Энакин вернется на трассу еще до конца месяца.

Мальчик уставился в небо, чувствуя, как его руку мягко сжимает мамина рука, и задумался, на что похож полет среди звезд на крейсере или истребителе к далеким планетам и экзотическим местам. Слова Уолда его не волновали — он не останется рабом на всю жизнь. Как и не останется на всю жизнь маленьким мальчиком. Он найдет способ улизнуть с Татуина. И маму заберет с собой. Энакин смотрел на звезды, а в голове его калейдоскопом ярких образов кружились мечты. Он представлял, как это будет. И так четко увидел в своих мыслях грядущее, что заулыбался.

«Однажды, — думал мальчик, представляя лицо пожилого служаки с ироничной усмешкой и необычными серыми глазами, — я смогу все, что смог ты. Все». Энакин сделал глубокий вдох и задержал дыхание. «Я даже буду летать вместе с рыцарями-джедаями». Он медленно выдохнул, тем самым скрепляя клятву.

Глава 3

Малый республиканский крейсер алого цвета — что символизировало посольский нейтралитет — прорезал усыпанную звездами черноту в направлении зеленой планеты Набу, окруженной скопищем кораблей Торговой федерации. То были массивные летающие крепости в форме незамкнутого тора, опоясывающего центросферу, где находились мостик, центр связи и гипердвигатель. Корабли щетинились орудиями, и повсюду вились истребители, словно гнус вокруг крупного скота. Республиканский крейсер имел более традиционное обличье: трехтурбинный двигатель, плоский корпус и обрубленный нос. На фоне линкоров Торговой федерации он выглядел мошкой, но бесстрашно летел в самую их гущу.

За пультом женщина-капитан и второй пилот проворно переключали кнопки и тумблеры, подводя судно все ближе к кораблю с нанесенной на мостик эмблемой наместника. В движениях обоих явственно ощущалась нервозность. Они бросали тревожные взгляды то друг на друга, то на фигуру, которая высилась в тени за их спиной.

На экране у них над головой светилось лицо наместника Торговой федерации Нута Ганрея, который вышел на связь с мостика. Красновато-оранжевые глаза кисло смотрели на пилотов, уголки рта были опущены, а нависающие брови словно подчеркивали недовольство. В отблесках рассеянного света зеленовато-серая кожа наместника казалась бледной и холодной в резком контрасте с темной одеждой, воротником и треугольным головным убором.

— Капитан…

Женщина полуобернулась к фигуре, скрытой в тенях:

— Да, сэр?

— Скажите, что мы готовы взойти на борт.

Голос пассажира был глубоким и мелодичным, но в нем также чувствовалась твердость.

— Слушаюсь, сэр! — ответила капитан, быстро переглянувшись со вторым пилотом, и повернулась к экрану. — С вашего позволения, наместник, послы верховного канцлера запрашивают разрешение взойти на борт.

Неймодианец кивнул:

— Да-да, капитан, разумеется. Мы с радостью примем послов на борту. С радостью, капитан.

Экран погас. Помедлив, женщина снова оглянулась на пассажира:

— Сэр?

— Приступайте, капитан, — промолвил Квай-Гон Джинн.

Мастер-джедай молча наблюдал, как блестящий корпус линкора Торговой федерации вырастает в размерах, заполняя собой весь иллюминатор. Квай-Гон был высок, атлетически сложен и имел выразительные, благородные черты лица. Борода и усы его были коротко острижены, а длинные волосы собраны сзади. Рубашка, брюки и плащ с капюшоном, как и положено, были свободного покроя, а на поясе — не на виду, но всегда под рукой — висел световой меч.

Взгляд проницательных голубых глаз Квай-Гона был прикован к линкору, словно джедай пытался разглядеть, что ожидает их внутри. С тех пор как Республика ввела налог на торговые пути между звездными системами, отношение к нему было неоднозначным, но до сей поры Торговая федерация позволяла себе лишь жалобы. Блокада планеты Набу стала первым признаком открытого неповиновения. И пусть Федерация считалась могущественной силой с собственным военным флотом и армией дроидов, предпринятые ею действия были нехарактерны. Неймодианцы были торгашами, а не воинами. Им недоставало волевой жилки, необходимой, чтобы бросить вызов Республике. Теперь же эта жилка откуда-то взялась. Квай-Гон не находил объяснения происходящему, и это сильно беспокоило джедая.

Он переступил с ноги на ногу. Крейсер медленно прошел через просвет во внешнем кольце флагмана и приблизился к посадочной палубе. Лучи захвата включились в работу, направляя корабль внутрь, где магнитный захват зафиксировал его на месте стоянки. Блокада Набу продолжалась уже целый месяц. Республиканские сенаторы все еще обсуждали ответные меры, стремясь найти мирный способ урегулировать разногласия. Но дело не сдвигалось с мертвой точки, и в конце концов верховный канцлер тайно уведомил Совет джедаев, что он отправил к организаторам блокады двух адептов Ордена в попытке уладить конфликт на месте. Ход был смелым. По идее рыцари-джедаи подчинялись верховному канцлеру и реагировали по его указанию на ситуации, где возникала угроза миру. Но любое вмешательство во внутреннюю политику систем — членов Сената, особенно если они подразумевали вооруженный конфликт между планетами, требовало сенатского одобрения. Сейчас верховный канцлер едва-едва не превысил полномочия. В лучшем случае это можно будет счесть тайной операцией, которая станет предметом жарких дебатов в Сенате, когда все закончится.

Мастер-джедай вздохнул. Хотя ничто из перечисленного его не касалось, он не мог закрывать глаза на возможные последствия своих действий, если они окажутся провальными. Рыцари-джедаи были миротворцами — таков был образ их жизни и неотъемлемая часть их убеждений. Орден тысячелетиями служил Республике непоколебимым оплотом стабильности и порядка посреди изменчивой Вселенной. Поколения джедаев, чье теологическо-философское учение возникло столь давно, что его истоки уже перешли в разряд мифов, постепенно учились обращаться с Силой. Годами они вникали в ее суть, оттачивали мастерство. Мало-помалу Орден эволюционировал, отринув догмы и методики уединенных медитаций и взяв на себя определенную социальную ответственность. Он стал более открыт внешнему миру. Чтобы постигнуть Силу и усовершенствовать навыки, требовалось не просто академическое изучение. Возникла необходимость служить обществу и ввести свод законов, которые обеспечили бы равные права каждому. До победы в этой битве еще далеко. Возможно, рыцари-джедаи ее никогда не добьются. Но они приложат все усилия, чтобы не допустить проигрыша.

И вот десятки тысяч джедаев на службе у Республики посвящали этой борьбе каждый день своей жизни на сотнях тысяч планет, разбросанных по таким далеким уголкам Галактики, что это едва укладывалось в голове.

Квай-Гон Джинн обернулся на звук: на мостик вошел его спутник и встал рядом.

— Нас примут? — тихо поинтересовался Оби-Ван Кеноби.

Квай-Гон кивнул:

— Наместник согласился встретиться с нами.

Он бросил мимолетный, словно оценивающий взгляд на ученика. Двадцатипятилетний Оби-Ван был моложе своего наставника более чем на тридцать лет и все еще постигал секреты мастерства. Он был уже близок к тому, чтобы стать полноценным рыцарем, но пока еще не стал им. Ростом Оби-Ван не вышел, зато был крепко сбит и весьма быстр. По-мальчишески гладкое лицо намекало на его инфантильность, хотя от этой черты он давно избавился. Одет Оби-Ван был так же, как и Квай-Гон. разве что острижен так, как полагается падавану: коротко и ровно, если не считать туго заплетенной косички, что свисала над правым плечом.

Квай-Гон не отрывал взгляда от иллюминатора, за которым открывалось внутреннее убранство флагмана Торговой федерации:

— Как ты думаешь, ученик, почему они выбрали Набу? Вокруг столько планет, которые почувствуют последствия блокады куда острее.

Оби-Ван молчал. Набу, планета с окраины Галактики, не имела серьезного влияния на республиканскую политику, а потому и вправду была странным выбором. Правительница Набу Амидала была и вовсе фигурой неизвестной — новичок политической игры, взошедшая на трон лишь за несколько месяцев до начала блокады. Королева была молода, но, по слухам, невероятно талантлива и весьма хорошо подготовлена. Кое-кто утверждал, что на политической арене она поставит на место кого угодно. Также поговаривали, что при необходимости она может пойти на риск, а может и проявить изворотливость, да еще и умна не по годам.

Перед отбытием с Корусанта джедаям показали голограммы Амидалы. Королева предпочитала яркий грим и вычурные наряды, утопая в драпировке и красках, которые скрывали ее подлинную внешность и в то же время придавали ее облику величие и красоту. Своего рода мимикрия, способ отгородиться от мира. Лишь узкий круг неразлучных служанок знал, какова она на самом деле.

Секунду помедлив, Квай-Гон сказал Оби-Вану:

— Идем, нам пора.

Пройдя через недра корабля к главному люку, они дождались, когда индикатор загорится зеленым, и опустили трап. Накинув на голову капюшон, чтобы скрыть лицо, джедаи вышли на освещенную палубу.

У трапа их ждал протокольный дроид ТС-14, который должен был проводить гостей на аудиенцию. По пути к конференц-залу они миновали несколько пустующих коридоров, и дроид жестом пригласил их внутрь.

— Уважаемые послы, располагайтесь поудобнее. — Дребезжащий голос отдавался эхом в металлическом корпусе. — Господин вскоре прибудет.

Дроид развернулся и вышел, тихо закрыв за собой дверь. Квай-Гон проводил его взглядом, мельком отметив необычных птиц в клетках у дверей, и присоединился к Оби-Вану у широкого иллюминатора, где был виден строй кораблей Федерации. За ним во всем великолепии лучилась планета Набу, ярко-зеленая посреди черного неба.

— У меня дурное предчувствие, — проронил ученик, нарушив задумчивое молчание.

Квай-Гон покачал головой:

— Я ничего не заметил.

Оби-Ван кивнул:

— Я не о корабле, учитель. Это не связано с заданием. Что-то… ускользает от нашего взора.

Рыцарь-джедай положил руку на плечо ученика:

— Не зацикливайся на тревоге, Оби-Ван. Сосредоточься на том, что происходит здесь и сейчас. Это важнее.

— Мастер Йода говорит, что я должен думать о будущем…

— Но не в ущерб настоящему. — Квай-Гон дождался, когда ученик повернется к нему. — Думай о течении Живой Силы, юный падаван.

Оби-Ван, как прилежный ученик, лишь улыбнулся:

— Да, учитель. — Он отрешенно посмотрел в иллюминатор. — Как, по-вашему, отреагирует наместник на требования канцлера?

Квай-Гон пожал плечами:

— Здешний народ труслив. Переубедить их не составит труда. Переговоры будут недолгими.
На мостике флагмана Торговой федерации наместник Нут Ганрей и его заместитель Долтай Дофайн замерли в потрясении, уставившись на протокольного дроида, которого они отправляли встречать послов верховного канцлера.

— Что ты сказал? — злобно прошипел Ганрей.

На ТС-14 его сердитый взгляд не подействовал.

— Послы — джедаи. Один из них — мастер-джедай. Я в этом полностью уверен.

Плосколицый суетливый Дофайн в смятении повернулся к наместнику:

— Я знал! Они хотят, чтобы мы пошли на мировую! Нашей игре конец! Мы погибли!

Ганрей драматично всплеснул руками:

— Спокойствие! Я уверен, что Сенат и не подозревает об этой эскападе канцлера. Отвлеки их. Я свяжусь с владыкой Сидиусом.

У второго неймодианца вытянулось лицо.

— Ты из ума выжил? Я не пойду на растерзание рыцарям-джедаям! Отправь дроида.

Он нервно махнул в сторону ТС-14, который с поклоном что-то пискнул и удалился.

После ухода протокольного дроида Ганрей подозвал Руна Хаако, третьего члена их делегации, и отвел обоих сородичей в изолированный отсек, где их нельзя было подслушать. Там наместник включил голографическую связь.

Ответ пришел несколько секунд спустя. Перед ними предстала сутулая фигура в темном плаще с капюшоном, скрывавшим лицо.

— В чем дело? — вопросил нетерпеливый голос.

У Ганрея так пересохло в горле, что он не сразу ответил:

— Послы Республики оказались рыцарями-джедаями.

— Джедаи? — Дарт Сидиус выдохнул это слово тихо, чуть ли не благоговейно. Он принял известие с немалой долей спокойствия. — Ты уверен?

У Ганрея улетучились последние остатки храбрости. В гипнотическом ужасе он следил за темной фигурой владыки ситхов:

— Их опознали, владыка.

Долтай Дофайн. словно не в силах выдержать повисшую тишину, возопил:

— Ваш замысел не сработал, владыка Сидиус! Блокаде конец. Мы не смеем перечить джедаям.

Темная фигура повернулась к нему:

— А мне ты, значит, смеешь перечить, Дофайн? Занятно. — Капюшон снова повернулся к Ганрею. — Наместник!

Ганрей поспешно выступил вперед:

— Да, владыка?

Голос Дарта Сидиуса стал вязким и шипящим:

— Чтобы этот наглый слизняк больше не показывался мне на глаза. Тебе ясно?

У наместника затряслись руки, и он сцепил их, чтобы прекратить дрожь.

— Да, владыка.

Он повернулся к Дофайну, но тот уже спешил прочь с мостика. Лицо его выражало ужас, а одеяние влачилось по полу, как саван.

Когда заместитель удалился, Дарт Сидиус изрек:

— Это неудачный поворот событий, но поправимый. Придется ускорить исполнение плана, наместник. Приступайте к высадке войск немедленно.

Ганрей метнул взгляд на Руна Хаако, который тщился раствориться в воздухе.

— О, владыка, разумеется… Но насколько это законно?

— Я позабочусь о законности, наместник.

— Да, несомненно. — Ганрей судорожно втянул воздух. — А как быть с джедаями?

Дарт Сидиус словно клубился тьмой под капюшоном. Его лицо еще сильнее потонуло в тенях.

— Канцлеру не следовало их впутывать. Убейте их.

— Слушаюсь, владыка, — ответил Нут Ганрей, но голограмма повелителя ситхов уже погасла. Наместник еще секунду смотрел туда, где она была, а потом повернулся к Хаако. — Прикажи взорвать корабль. А их самих прикончит отряд боевых дроидов.
Квай-Гон и Оби-Ван сидели друг против друга за длинным столом в конференц-зале. К ним так никто и не вышел.

— Это у неймодианцев обычай такой — заставлять гостей ждать? — осведомился молодой джедай.

Прежде чем Квай-Гон успел ответить, дверь отъехала, и за ней обнаружился протокольный дроид с едой и напитками. Приблизившись к столу, ТС-14 протянул поднос. Как только гости взяли по стаканчику, дроид отступил на шаг и замер в ожидании. Мастер-джедай сделал знак своему молодому спутнику, и они пригубили напитки.

Квай-Гон кивнул дроиду и снова перевел взгляд на ученика:

— Для пустячных торговых переговоров здесь слишком много подводных течений. И еще я чувствую чей-то страх.

Оби-Ван отставил стакан:

— А что, если…

Стены вздрогнули от взрыва, не дав ему договорить. Напитки пролились, поднос с едой заскользил к краю столика. Джедаи тут же вскочили на ноги с мечами наготове. Протокольный дроид, взметнув руки и бормоча извинения, быстро попятился.

— Что это было? — выпалил Оби-Ван.

Квай-Гон замер, закрыв глаза и погрузившись в свои мысли. Вдруг его глаза широко распахнулись.

— Наш корабль уничтожен.

Он быстро огляделся. Хватило секунды, чтобы уловить слабое шипение, исходящее из вентиляционных решеток рядом с дверью.

— Газ! — предостерег он ученика.

Птицы в клетках замертво повалились со своих насестов.
Нут Ганрей и Рун Хаако с мостика наблюдали на экране, как отряд боевых дроидов с бластерами марширует по коридору к конференц-залу, в котором засели джедаи. Передвигая кривыми металлическими ногами, дроиды подошли к двери. Голограмма Нута Ганрея раздавала указания.

— Они наверняка уже мертвы. Убедитесь в этом, — распорядился наместник и отключил связь.

Идущие первыми боевые дроиды открыли двери конференц-зала и замерли. Из помещения вырвалось облако ядовитого зеленого газа, и из него показалась… одинокая дрожащая фигура, которая еле держалась на ногах.

— Извините, прощу прощения, — бормотал ТС-14, петляя между боевыми дроидами и стараясь не задеть их подносом с рассыпавшейся едой и пролитыми напитками.

В следующий миг в проеме возникли джедаи со световыми мечами на изготовку. От удара Квай-Гона пара боевых дроидов отлетела прочь, рассыпав искры и металлические запчасти. Меч Оби-Вана отразил череду выстрелов. Молодой джедай выставил ладонь, и стрелявший дроид с силой впечатался в стену.

На экране, который транслировал побоище на мостик, всю видимость заволок дым вперемешку с остатками зеленого газа. По кораблю завыли сирены, эхом отдаваясь от металлической обшивки.

— Что там такое творится? — тараща глаза, вопрошал Нут Ганрей помощника.

Рун Хаако с сомнением покачал головой. В его красно-оранжевых глазах плескался страх.

— Ты никогда не сталкивался с рыцарями-джедаями?

— Вообще-то, нет, но я не вижу в этом…

Сирены продолжали надрываться, и Ганреем внезапно овладел страх.

— Задраить люки! — выкрикнул наместник.

Когда двери мостика стали закрываться, Хаако попятился. У него сел голос, и никто не услышал, как он шепчет себе под нос:

— Это нас не спасет.

Несколько мгновений спустя джедаи уже были в коридоре, ведущем к мостику, раскидывая последних боевых дроидов, которые преграждали путь. Неостановимой волной они прорывались сквозь строй противников, словно были в состоянии предугадать любой их шаг. Мечи рубили и кромсали, вспыхивая яркими цветными полосами. Дроиды и их бластеры рассып ались на части.

— Срочно сюда дроидов-разрушителей! — выкрикнул Ганрей, видя, что один из джедаев прорезает мечом дверь на мостик. К горлу наместника подкатил ком, по коже пробежал холодок.

— Закрыть взрывозащитные двери! Сейчас же!

Одна за другой двери с шипением захлопывались. Экипаж завороженно следил за экраном, на котором джедаи неумолимо приближались, плавя стальные двери, как мягкое масло. Послышался изумленный ропот, и Нут Ганрей прикрикнул на дежурных, чтобы умолкли. Взрывозащитная дверь под натиском джедаев разбрызгивала искры, и вскоре в ее центре — в том месте, где высокий рыцарь вонзил меч по самую рукоять, — возникло красное пятно.

Внезапно экран погас. Металл в центре двери начал плавиться и стекать.

— Они вот-вот сюда ворвутся! — простонал Рун Хаако, подбирая одежды и пятясь прочь.

Наместник ничего не ответил. «Не может быть! — крутилось у него в голове. — Не может быть!»
Квай-Гон со всей силы прожигал дверь, твердо решив добраться до вероломных неймодианцев, как вдруг чутье предупредило его об опасности, исходящей сзади.

— Оби-Ван! — окликнул он ученика. — Дройдеки!

Молодой джедай обернулся и с улыбкой кивнул:

— Ну что же, переговоры провалились.

Из смежного коридора бесшумно и мягко выкатилось сразу десять дроидов-разрушителей. Внешне они походили на блестящие металлические ободы колес. Один за другим дроиды распрямились, выдвинув по три сегментированные ноги и короткие руки со встроенными лазерными пушками и склонив бронированную голову.

Смертоносные дройдеки были созданы лишь для одной задачи. Едва миновав последний угол на пути к мостику, они тут же разрядили пушки, и пятачок узкого пространства полностью попал под перекрестный огонь. Когда орудия замолкли, дроиды выдвинулись вперед в поисках уцелевших. Но коридор был пуст: джедаи скрылись.
Экран на мостике замигал и ожил. Дроиды-разрушители снова свернулись в клубок и покатились по коридору прочь от дверей, разыскивая джедаев.

— Они сбежали, — выдохнул Рун Хаако, с трудом веря своему счастью.

Нут Ганрей молчал, не переставая думать о том, как близки они были к гибели. При любом раскладе эта вынужденная стычка с рыцарями-джедаями казалась нелепостью. Ведь вопрос касался торговли, а не политики. Торговая федерация была в своем праве, противясь глупому, необоснованному решению Сената обложить торговые пути налогом.

То, что неймодианцы нашли единомышленника, который поддержал их позицию и посоветовал установить блокаду и выдвинуть требования об отмене санкций, — еще не повод подсылать джедаев. Наместник расправил плечи и с нарочитым тщанием оправил полы одежд, чтобы скрыть дрожь в руках. Из размышлений его вырвал неожиданный вызов, пришедший на узел связи.

— Сэр, входящий звонок из города Тид на Набу.

На экране возникло лицо девушки — молодое, красивое и невозмутимое. Золотой головной убор обрамлял бледное напудренное лицо, и только нижняя губа посередине была разделена ярко-алой полоской. Девушка на экране смотрела на неймодианцев свысока и отстраненно, словно была для них недосягаема.

— Сама королева Амидала, — прошептал Рун Хаако, стоявший за пределами объектива.

Ганрей подошел к экрану.

— Наконец-то первые успехи, — тихо проговорил он в ответ и показался на глаза королеве.

Амидала, в полном церемониальном облачении, восседала на вычурном троне. Рядом копошилось пять служанок в алых плащах с надвинутым капюшоном. Королева обратила твердый немигающий взгляд на сморщенное лицо наместника.

— Мы рады, что вы снизошли до нас, ваше величество, — без запинки отчеканил неймодианец.

— Вас не обрадуют мои слова, наместник, — резко оборвала она его речь. — Торговой блокаде нашей планеты конец.

Подавив панику, Нут Ганрей собрался с духом и улыбнулся:

— Неужели, ваше величество? Я даже не знал…

— Мне сообщили, что Сенат наконец-то вынес наш вопрос на голосование, — не обращая внимания на его увертки, продолжила королева. — Полагаю, вам уже известны его результаты.

Наместник ощутил укол тревоги:

— Непонятно, зачем вообще голосование…

Амидала подалась вперед, и неймодианец увидел, как горят ее карие глаза.

— Довольно притворства, наместник. Я знаю, что у вас послы верховного канцлера, которые никуда не уйдут, пока не будет заключено мировое соглашение. К чему вы пришли?

Наместник почувствовал, будто в его и без того истонченной самоуверенности образовалась большая прореха.

— Я не знаю ни о каких послах. Вас ввели в заблуждение.

На лице королевы промелькнула тень удивления.

— Осторожно, наместник, — тихо сказала она. — На этот раз Федерация замахнулась на то, что ей не по зубам.

Ганрей тряхнул головой и принял оборонительную позу:

— Ваше величество, мы никогда не действуем вопреки воле Сената. Все остальное — ваши домыслы.

Амидала не сводила с него карих глаз, будто бы наместник был сработан из стекла и она была в состоянии прозреть правду, которую он пытался скрыть.

— Увидим, — спокойно сказала она.

Изображение королевы погасло. Нут Ганрей медленно выдохнул, отгоняя назойливое чувство, которое у него вызвал ее взгляд.

— Она права, — бросил под руку Хаако. — Сенат ни за что…

Ганрей взмахом руки прервал помощника:

— Поздно об этом тревожиться. Вторжение уже началось.

Хаако секунду помедлил, прежде чем спросить:

— Думаешь, она ждет, что мы нападем?

Наместник зашагал прочь:

— Не знаю, но рисковать незачем. Нужно немедленно лишить их связи с окружающим миром.
Квай-Гон и Оби-Ван бесшумно пробрались через вентиляционные отдушины к люку, выходящему в главный ангар, откуда открывался вид на шесть массивных десантных кораблей с двойными плоскостями в окружении наземных транспортников. Последние по форме напоминали ботинок с закругленным носом. Расположенные в носах люки распахнулись, и оттуда выдвинулись транспортировочные стойки. Тысячи блестящих металлических фигур превосходным строем промаршировали внутрь.

— Боевые дроиды, — тихо проронил Квай-Гон. В его голосе ощущалось удивление и беспокойство.

— Армия вторжения, — отозвался Оби-Ван.

Некоторое время они наблюдали за происходящим, отмечая детали, подсчитывая транспортники и дроидов и прикидывая общий размер армии, уместившейся в полудесятке десантных кораблей.

— Для Торговой федерации это нехарактерно, — заметил высокий рыцарь. — Нужно предупредить Набу и связаться с канцлером Валорумом.

Оби-Ван кивнул:

— Но только не отсюда.

Наставник бросил быстрый взгляд на ученика:

— Возможно, наши новые друзья подвезут нас до планеты.

— Это меньшее, чем они нам обязаны, — учитывая оказанный нам прием. — Губы Оби-Вана растянулись в усмешке. — Вы были правы, учитель. Переговоры оказались недолгими.

Квай-Гон улыбнулся в ответ и жестом показал, что пора приступать.

Когда десантные корабли Торговой федерации начали спускаться к планете из черноты космоса, ее пышная растительность была скрыта под нескончаемыми слоями серебристо-серого сумрака. Три корабля покинули строй и бесшумно, будто призраки, скользнули сквозь облака, что простирались над безбрежной зеленью, и один за другим материализовались неподалеку от обширного болота. Приземлившись у темной воды в окружении зарослей, они раскрыли люки, и наружу выдвинулись транспортники с выпуклыми носами. Рядом из-под тихой болотной глади показалась голова Оби-Вана Кеноби. Джедай быстро вдохнул и снова скрылся под водой. Повторно он вынырнул уже гораздо дальше, и на этот раз позволил себе оглянуться на войско вторжения. Десятки танков и транспортников с боевыми дроидами выстраивались перед десантными кораблями. Некоторые из них парили над болотом, другие нашли опору на суше.

Далеко слева, за туманом и стволами деревьев, мелькнула стремительная тень: Квай-Гон Джинн. Сделав глубокий вдох, Оби-Ван бесшумно нырнул и поплыл в направлении учителя.

Квай-Гон бестелесным призраком продвигался по болоту, прислушиваясь к грохоту и треску веток позади. Армия Торговой федерации выдвинулась на позиции. С глухим тяжелым рокотом моторов мешалось звонкое жужжание одноместных воздушных платформ — маленьких, рассчитанных на одного пилота мобильных огневых установок, на которых боевые дроиды отправлялись в разведку до наступления основных сил. ОВП проносились над болотами Набу, мимолетной тенью мелькая перед носом гигантских транспортников.

Мимо Квай-Гона мчались животные, покинувшие логова в поисках безопасного убежища. Икопи, фалампасеты, мотты, пеко-пеко — названия видов всплывали в памяти сами собой как итог тщательной подготовки к путешествию. Мастер-джедай уворачивался от бегущих в панике существ, поглядывая по сторонам в поисках Оби-Вана, но, когда из тумана позади него выплыл темный силуэт транспортника, прибавил ходу.

Он наугад пробирался по самой кромке берега большого озера, когда увидел перед собой странное земноводное существо. Оно наполовину высунулось из воды, всем гибким телом скрючившись над только что добытой раковиной — пыталось длинным языком выковырять что-то оттуда и заглотить. Отбросив пустую раковину, абориген вырос в полный рост прямо перед носом у джедая. Огромные уши земноводного хлопали на ветру, а челюсти беспрестанно работали, пережевывая добычу. Завидев Квай-Гона и его свиту бегущих животных, существо изумленно захлопало торчащими на стебельках глазами и только потом заметило гигантский силуэт, от которого все спасались.

— Ой-ой, — выдавил абориген. Возглас получился скомканным, но вполне узнаваемым.

Стремясь убраться с дорога надвигающегося транспортника, Квай-Гон метнулся левее, чтобы обогнуть незнакомца. Существо выронило свою добычу и вцепилось в одежду Квай-Гона, выпучив обалделые глаза.

— Спасай моя, спасай! — жалобно возопило оно с гримасой отчаяния на кожистом лице.

— Отцепись! — крикнул Квай-Гон, тщетно пытаясь высвободиться.

Махина с грохотом приближалась, перемалывая болота, приминая траву и создавая после себя маленькие водовороты. Транспортник Федерации нагонял Квай-Гона, а тот все силился отвязаться от аборигена или хотя бы оттащить того в сторону в слабой попытке скрыться от погони.

Наконец, когда транспортник уже навис над ними, будто здание, готовое вот-вот рухнуть, мастер-джедай толкнул навязчивое существо в мелкую заводь и ничком накрыл его сверху. Громада Торговой федерации прошла мимо, прогрохотав над их распростертыми телами. Воздушная волна еще глубже вдавила их в трясину.

Когда опасность минована, Квай-Гон выбрался из грязной воды и с наслаждением вдохнул. Абориген, так и не отпустивший его руку, тоже поднялся, и с его вытянутой трубочкой физиономии потекла мутная вода. Проводив взглядом удаляющийся транспортник, существо припало к джедаю и заключило его в горячие объятия.

— Ой-ой, ой-ой-ой! — запричитало земноводное писклявым щебечущим голосом. — Я твоя люби, люби навсегда! — И расцеловало.

— Отстань, — отмахнулся Квай-Гон. — Ты совсем без мозгов? Из-за тебя мы чуть не погибли!

Существо, похоже, обиделось:

— Без мозгов? Моя говори!

— Способность говорить еще не признак интеллекта. — Квай-Гона так просто было не пронять. — А теперь отцепись от меня и иди своей дорогой!

Мастер-джедай высвободился из хватки земноводного и зашагал прочь, с тревогой поглядывая по сторонам и прислушиваясь к визгу ОВП в отдалении.

Помедлив, существо бросилось следом:

— Нет-нет, моя иди с тобой! Моя оставайся! Джа-Джа будь верная, скромная гунгана помощник. Будь твой друг.

Джедай едва удостоил его взглядом, сосредоточенно выискивая в тенях ученика:

— Спасибо, но не нужно. Как-нибудь обойдусь.

Гунган Джа-Джа пошлепал за Квай-Гоном, размахивая руками и шевеля вытянутыми губами:

— Нужно-нужно! Боги нам вели! Моя обязана жизнью! Это точно, как моя имя Джа-Джа Бинкс!

Болотная вода задрожала от звука моторов ОВП, и из тумана вынырнул Оби-Ван Кеноби, а за ним — две платформы, с которых в него целились боевые дроиды.

Квай-Гон выхватил меч и махнул аборигену, чтобы тот убрался с дороги:

— Мне сейчас не до этого…

— Однако возьми гунгана с собой… — Джа-Джа умолк, едва заслышав звук ревущих машин, а когда повернулся, они оказались прямо перед его распахнутыми от ужаса глазами. — Ох, наша…

Квай-Гон сгреб гунгана в охапку и снова бросил ничком в воду:

— Не высовывайся!

Джедай включил меч и приготовился встретить дроидов, которые преследовали ученика.

Из-под воды показалась голова Джа-Джа.

— Наша умирай! — завопил гунган.

Едва Оби-Ван поравнялся с учителем, боевые дроиды на платформах открыли огонь из пушек. Квай-Гон отразил выстрелы им навстречу. ОВП взорвалась россыпью раскаленных металлических обломков, в один миг усыпавших болото.

Оби-Ван, тяжело дыша, устало вытер грязь со лба:

— Простите, учитель. Мой меч замкнуло в болоте. — Он вытащил оружие. Рабочая сторона его почернела и оплавилась.

Квай-Гон забрал меч из рук падавана и бегло осмотрел. За его спиной из взбаламученного болота выбрался Джа-Джа Бинкс и с любопытством воззрился на вновь прибывшего.

— Ты опять забыл отключить питание. Оби-Ван? — с нажимом спросил наставник.

Ученик смущенно кивнул:

— Похоже, что да, учитель.

— Перезарядить его недолго, зато с чисткой придется повозиться. Надеюсь, ты извлек из этого урок, мой юный падаван.

— Да, учитель. — Оби-Ван с огорченным видом принял меч из рук Квай-Гона.

Джа-Джа протолкался поближе, шлепая перепонками. Уши его болтались, длинные руки и ноги словно пытались унести его одновременно в разные стороны.

— Твоя моя опять спасай? — задал он риторический вопрос.

Оби-Ван замер:

— Что это?

— Гунган. Абориген. Его зовут Джа-Джа Бинкс. — Квай-Гона больше занимали окружающие их болота. — Уходим, пока не показались другие ОВП.

— Другие? — беспокойно выпалил Джа-Джа. — Твоя говори, другие?

Квай-Гон решительно зашагал прочь через трясину. Оби-Ван не отставал, а Джа-Джа догнал их после секундной заминки, суетливо семеня и закатывая глаза.

— Моя извиняйся, но самая надежная места — Ото-Гунга, — пропыхтел он, стараясь привлечь внимание джедаев. Кругом жужжали моторы одноместных воздушных платформ, невидимых за туманом. — Ото-Гунга, — повторил Джа-Джа. — Там, где я вырастай. Безопасная город!

Квай-Гон резко остановился, а за ним — и оба его спутника. На этот раз мастер-джедай посмотрел на гунгана заинтересованно:

— Что ты сказал? Город?

Джа-Джа старательно закивал.

— Отведешь нас туда?

Гунган внезапно смутился:

— Ох-ох, нет… Моя ваша не отведи… Никак не иди, нет.

Квай-Гон навис над ним, буравя мрачным взглядом:

— Никак?

Джа-Джа, казалось, готов был провалиться сквозь трясину. В горле у него клокотало, вытянутые губы раскрывались и закрывались, как у рыбы.

— Досада, однако… моя признавайся, что мою прогоняй. Наверх. Моя забывай — босс Насс ужасно накажи, если моя возвращайся. Ужасная, страшная наказания.

Визг моторов ОВП перекрыл другой звук, исходящий откуда-то из-за тумана, — низкий, глухой, ритмичный и постепенно нарастающий. Джа-Джа тревожно оглянулся:

— Ой-ой!

— Слышишь? — вкрадчиво спросил Квай-Гон, ткнув аборигена пальцем в тощую грудь. — Сюда приближается тысяча страшных ужасов, мой дорогой гунганский друг…

— И когда они тебя поймают, то сотрут в порошок, порвут в клочки и испепелят, — с каким-то даже задором поддакнул Оби-Ван.

Джа-Джа закатил глаза и судорожно сглотнул:

— Ой-ой! Твоя верно говори. — Он суетливо замахал руками. — Сюда! Сюда! Скорее быстро!

Все трое торопливо нырнули в сумрачную мглу.
Некоторое время спустя джедаи и гунган показались из густых зарослей болотной травы на берегу скрытого в тени озерца, где даже отражения в воде было не различить. Джа-Джа согнулся пополам, опустив трехпалые руки на костлявые колени, и пытался восстановить дыхание. Гунган вертелся всем гибким телом, поглядывая в ту сторону, откуда они пришли, и длинные уши хлопали в такт движениям. Оби-Ван покачал головой: он не вполне одобрял намерения наставника. Ему не нравилось, что мастер-джедай решил связаться с этим несуразным существом.

Где-то в отдалении слышался ровный, гулкий рокот транспортников Федерации.

— Далеко еще? — спросил Квай-Гон у нерешительного проводника.

Гунган указал на озеро:

— Наша иди вниз под вода, вот так.

Переглянувшись, учитель и ученик достали из складок одежды по небольшому контейнеру с переносным дыхательным аппаратом размером с ладонь.

— Моя ваша предупреди, — Джа-Джа переводил взгляд с одного джедая на другого, — гунгана не люби ваша чужаки. Теплая прием не жди.

Оби-Ван пожал плечами:

— Ничего, у нас сегодня с теплым приемом с самого утра не заладилось.

— Идем. — Квай-Гон махнул рукой и зажал дыхательный аппарат зубами.

Гунган тоже пожал плечами, словно снимая с себя всю ответственность за то, что произойдет потом. Повернувшись, он исполнил высокое двойное сальто и исчез в глубине. Джедаи погрузились в трясину следом за ним.

Худощавый проводник, казалось, в воде чувствовал себя гораздо привычнее, чем на суше. Гунган плыл ровно и умело, с привычной легкостью загребая длинными руками воду и извиваясь всем телом. Довольно долго они продвигались строго вниз, где лучи солнца постепенно тускнели. Теперь свет исходил лишь от невидимых глазу подводных источников. Минуты уходили, и Оби-Ван начал сомневаться, правильно ли они поступают.

Но вдруг на пути забрезжил новый источник света. Мало-помалу путникам стал виден Ото-Гунга — скопление пузырей, которые крепились гроздьями к огромным каменным столпам. По мере приближения пузыри приобретали все более ясные очертания, и вот уже было можно различить детали построек внутри и фигурки спешивших по своим делам гунганов.

Джа-Джа стал уверенно загребать к одной из крупных сфер, и джедаи последовали за ним. Доплыв, гунган надавил на оболочку пузыря ладонями, и та поддалась… Сперва она пропустила его руки, потом голову и туловище, а под конец и ноги, поглотив гунгана целиком, — и притом осталась цела. Изумленные джедаи проделали то же самое, без малейшего затруднения проникнув сквозь странную мембрану внутрь сферы.

Они оказались на устойчивой платформе, которая понесла их вниз, к площади, окруженной зданиями. От стенок исходило ровное свечение, а воздух оказался пригоден для дыхания. Пока джедаи спускались вниз, с их одежды потоками стекала вода. Аборигены это заметили и стали что-то тревожно выкрикивать.

На площади появился отряд вооруженных гунганов, восседавших на двуногих животных с вытянутыми мордами, почти как у хозяев. Кааду, вспомнил Квай-Гон название этих болотных обитателей. Их отличали мощные лапы, большая выносливость и хорошее чутье. В руках у всадников были длинные, пугающие на вид электропики, которыми они оттесняли паникующую толпу, прокладывая путь навстречу пришельцам.

— Здрастя, капитана Тарпальс, — как ни в чем не бывало приветствовал Джа-Джа командира отряда. — Моя возвращайся!

— Только не это, Джа-Джа Бинкс! — рявкнул тот в явном раздражении. — Твоя иди к босс Насс. Слушай, что он говори. На этот раз твоя не сдобровай.

Не обращая на джедаев ни малейшего внимания, командир ткнул Джа-Джа электропикой, отчего тот подскочил на полметра вверх. Обиженно бормоча, бедняга энергично потер бок.

Гунганский патруль повел их по переходам к башне, в которой, как сообщил шепотом Джа-Джа, заседал верховный совет гунганов. Постройка была прозрачной со всех сторон, а снаружи плавали маленькие рыбки, сиявшие, как звездочки на темном фоне. У дальней стены громоздилась длинная закругленная скамья с небольшим возвышением посередине. Все места были заняты важными с виду гунганами в официальных одеждах, и вновь прибывших быстро провели мимо других посетителей, которые ожидали разрешения своих вопросов.

Гунган, занимавший центральное место, был грузным и приземистым — сказывались возраст и лишний вес. Трудно было представить, будто он когда-то был таким же стройным, как Джа-Джа Бинкс. Со щек предводителя гунганов свисали складки кожи, шея утопала в плечах, а на лице читалось такое недовольство, что даже Джа-Джа испуганно примолк, когда их подтолкнули вперед.

Знатные гунганы уставились на вновь прибывших во все глаза, тихо перешептываясь.

— Что ваша хоти, чужаки? — прогремел босс Насс, после того как представился гостям.

Квай-Гон объяснил, что привело джедаев на Набу, предупредил о вторжении инопланетников на поверхность и попросил о помощи. Пока он говорил, все члены совета гунганов слушали очень внимательно, не проронив ни слова.

Босс Насс тряхнул головой, отчего складки кожи на его шее заходили ходуном.

— Ваша здесь нельзя. Армия машинки — не наша забота.

Квай-Гон стоял на своем:

— Армия дроидов готовится напасть на набуанцев. Мы должны предупредить их.

— Наша не люби набу! — раздраженно прорычал босс Насс. — А они не люби гунган. Они думай, их мозга большая. Они вороти нос, потому что наша живи в болота, а они наверх. Давно разойдись наша две дорожка. Машинки это не измени.

— Когда их армия разобьет набуанцев, она придет сюда и поработит вас, — тихо вставил Оби-Ван.

Босс Насс хмыкнул:

— Нет, моя так не думай. Моя говори с набу один или два раза за жизнь, а с машинка никогда не говори. Машинки не иди сюда! Они не знай про гунган!

Остальные члены совета дружно закивали, одобрительным гулом подкрепляя свое восхищение мудростью босса.

— Вы связаны с набуанцами, — гнул свое Оби-Ван. На юном лице отразилась решимость: отступать джедай не собирался. — То, что случится с одними, затронет и других. Это вы должны понимать.

Босс Насс отмахнулся толстой лапищей:

— Наша не знай твоя, чужак. И наша не заботь судьба набу.

Оби-Ван не успел ничего возразить, потому что вмешался Квай-Гон.

— Тогда помогите нам попасть к набуанцам, — сказал мастер-джедай, в небрежном жесте проведя рукой перед глазами предводителя.

Помешкав, босс Насс кивнул:

— Наша посылай ваша далеко-далеко.

Мастер-джедай не отрывал глаз от гунгана:

— Нам понадобится транспорт до самого Тида.

— Хорошо, — снова кивнул босс Насс. — Мы дай ваша бонго. Самая быстрая путь к набу пролегай через ядро планеты. Ваша уезжай.

Квай-Гон отступил на шаг:

— Спасибо за помощь. Мы уходим с миром.

Когда они повернулись, чтобы покинуть собрание, Оби-Ван спросил шепотом:

— Учитель, а что такое бонго?

Тот скользнул взглядом по ученику и задумчиво приподнял бровь:

— Будем надеяться, что это какой-то корабль.

Джедаи намеревались как можно скорее покинуть резиденцию босса Насса и прочих высокопоставленных гунганов, но тут на глаза им попался Джа-Джа Бинкс. Он тоскливо стоял в наручниках, ожидая своей участи. Квай-Гон замедлил шаг и встретился с беднягой глазами.

— Учитель! — предостерег его Оби-Ван. Он слишком хорошо знал Квай-Гона и отлично представлял, что произойдет дальше.

Мастер-джедай приблизился к Джа-Джа и встал рядом.

— Они посылай ваша на верная смерть! — угрюмо бросил гунган, озираясь по сторонам: не подслушивают ли их. — Ехай через ядро — большая беда.

Квай-Гон кивнул:

— Спасибо, друг мой.

Джа-Джа Бинкс печально пожал плечами:

— Не за что, однако. — Он обратил на мастера-джедая полный надежды взгляд и неуверенно, смущенно улыбнулся. — Но помощь не помешай.

Квай-Гон помедлил.

— Учитель, у нас мало времени, — лаконично напомнил Оби-Ван, подходя ближе.

Наставник с отсутствующим взглядом повернулся к ученику:

— Время, потраченное здесь, возможно, окупится позже. Джа-Джа нам еще пригодится.

Оби-Ван своенравно тряхнул головой. Учитель всегда слишком охотно лез туда, куда совсем не требовалось. Зачастую он взваливал на свои плечи дела совершенно не под стать мастеру-джедаю. И раз за разом устраивал из-за них пикировки с Советом. Когда-нибудь это доведет его до беды.

Падаван склонился ближе:

— Кажется, я потерял нить рассуждений.

Квай-Гон посмотрел ему в глаза.

— Сосредоточься, юный Оби-Ван, — мягко укорил он ученика. — Чувствительность к Живой Силе никогда не была твоим коньком.

Ученика хватило всего на секунду. Потом он потупился, ужаленный замечанием, а Квай-Гон отвернулся и зашагал обратно к боссу Нассу.

— Что станет с Джа-Джа Бинксом? — спросил он.

Предводитель был занят разговором с другими гунганами, а поэтому повернулся к джедаю с раздражением, раздув толстые щеки.

— Бинкс нарушай закон невозвращания. Нарушай изгнание. Он будь наказан.

— Надеюсь, не слишком сурово? — уточнил джедай. — Нам он очень помог.

Босс Насс издал длинный прерывистый смешок:

— Его побей до смерти.

Джа-Джа Бинкс громко охнул где-то поодаль. В зале поднялся ропот. Даже Оби-Ван, который снова поспешил занять место рядом с наставником, был потрясен.

Квай-Гон долго не раздумывал:

— Нам нужен штурман, который проведет через ядро до Тида. На поверхности я спас Джа-Джа. Он обязан мне жизнью. Я требую возврата долга.

Босс Насс молча взирал на джедаев и так сильно хмурился, что брови его собрались складками, а рот перекосился. Голова гунгана еще глубже ушла в складки кожи, что скрывали его шею.

Затем его маленькие глазки нашли несчастного Джа-Джа. и вожак гунганов махнул рукой:

— Бинкс?

Тот покорно подошел и встал рядом с джедаями.

— Твоя в долгу у эта чужак? — недобро спросил босс Насс.

Джа-Джа кивнул, повесив нос и уши, но в глазах мелькнул огонек надежды.

— Ваши боги требуют, чтобы он вернул этот долг, — продолжал давить Квай-Гон, водя рукой перед глазами босса. Он снова призвал на помощь свои джедайские способности. — Его жизнь принадлежит мне.

Поразмыслив всего секунду, предводитель согласно кивнул:

— Его жизнь принадлежи твоя. Все равно его пропащая. Твоя забирай.

Один из стражников вышел вперед и снял с бедолаги наручники.

— Идем, Джа-Джа, — подсказал Квай-Гон, разворачивая гунгана к выходу.

— Через ядро! — воскликнул тот, впервые осознав, что произошло. — Моя не согласись! Моя умри лучше здесь, чем в ядре. Моя не иди…

Но джедаи уже увели его из зала, подальше от босса Насса.
На пустом мостике флагмана Торговой федерации Нут Ганрей и Рун Хаако стояли перед голограммой Дарта Сидиуса. Неймодианцы старались не встречаться взглядами, и при этом каждый надеялся, что повелитель ситхов не читает их мысли.

— Вторжение идет по плану, владыка, — сообщил наместник закутанной в плащ фигуре, пряча за складками одежды нет-нет да и проскальзывающее подергивание рук и ног. — Наша армия приближается к Тиду.

— Хорошо. Очень хорошо, — тихим, спокойным голосом отозвался Дарт Сидиус. — Сенат моими стараниями погряз в пучине бюрократии. Когда дойдет до голосования, им ничего не останется, кроме как признать, что ваша блокада увенчалась победой.

Ганрей бросил быстрый взгляд на соплеменника:

— Королева твердо убеждена, что Сенат примет ее сторону.

— Королева Амидала юна и неопытна. Вот увидите — манипулировать ею не составит ни малейшего труда. — Изображение подернулось рябью. — Вы прекрасно справились, наместник.

— Благодарю, владыка, — ответил тот вслед гаснущей голограмме.

В повисшей тишине неймодианцы многозначительно переглянулись.

— Ты не сказал ему, — с укором прошипел Хаако.

— О пропавших джедаях? — Ганрей небрежно взмахнул рукой. — Не обязательно ему знать. Не следует ничего говорить ему, пока мы точно не выясним, что произошло.

Задержав на наместнике пытливый взгляд, Рун Хаако наконец отвернулся.

— Да, не следует, — признал он, покидая мостик.