Дженнифер Чиаверини

Все наладится!

Пестрые судьбы

* * *

Марти и Николасу с любовью

Глава 1

Джулия терпеть не могла прощальные вечеринки по случаю ухода на пенсию. Последний выход виновника торжества «на поклон» и без того повергал в тоску, но еще хуже были косые взгляды в ее сторону. Она легко представила их перешептывания: «Не пора ли и нашей примадонне уйти со сцены? Неужели она не понимает, что ее время прошло?»

Подняв бокал в честь Мори, своего бессменного агента, Джулия ослепительно улыбнулась. Несмотря на равнодушие критиков, она считала себя хорошей актрисой и даже сейчас не выдала внутреннего смятения, осознав, что чуть ли не старше всех присутствующих и уже давно не первая красавица на этом сборище. Может, и правда лучше достойно уйти на покой, пока не поздно?

Без сомнения, все эти звезды и звездульки ждут не дождутся ее скорого ухода – особенно после отмены сериала «Большая семья». Она рассчитывала еще хотя бы на пару лет, но с тех пор, как ее экранные внуки из милых карапузов превратились в угрюмых проблемных подростков, рейтинги некогда популярного шоу неуклонно поползли вниз. Наконец, прошлой зимой у актера, играющего ее зятя, обнаружили какую‑то жуткую инфекцию в грудном имплантате, и его пришлось госпитализировать, а сериал приостановить. После этого руководство студии решило не продлевать контракты. Большая часть актерского состава перешла на другие проекты, однако Джулия впервые за два десятилетия оказалась в простое, грозящем затянуться до скончания века.

Да, если завершать карьеру, то лучше сейчас. Деньги – не проблема: она сумела столь выгодно вложить свои гонорары, что хватит до конца жизни, даже учитывая чудовищные алименты третьему мужу. Однако уйти, не сыграв серьезной, значимой роли… Мысль об этом была невыносима.

Красавчик официант с улыбкой предложил ей еще один бокал шампанского. Что ж… Сериал закрыли, Мори уходит – остается лишь топить горести в вине. Сделав глоток, Джулия подняла глаза и заметила, что Мори многозначительно кивает в сторону кабинета. Если он намерен отругать ее за выпивку, она в долгу не останется. Что он вообще себе думает?! Бросает ее одну в такой момент!

– Чудесно выглядишь. – Мори поцеловал ее в щеку и закрыл за ними тяжелую дверь, заглушая шум вечеринки.

– Спасибо. Ты тоже хоть куда.

Он улыбнулся и одернул рукава элегантного смокинга.

– Ивлин настояла. Мне эта показуха ни к чему; восемнадцать лунок и обед с друзьями в клубе – вот все, что нужно для счастья.

– Да? И наплевать на тех, кто хочет с тобой попрощаться как следует? – Джулия пыталась сохранить легкомысленный тон, но в голосе явственно слышалась горечь. – Это на тебя не похоже – ставить гольф превыше друзей.

– Ну‑ну, не надо так. – Мори легонько подтолкнул ее к мягкому дивану у камина. – Все будет хорошо; новый агент позаботится о тебе лучше, чем я за последние годы.

– Ты меня вполне устраивал. – Джулия растроганно погладила его по руке. – Я тебе доверяю, как никому.

– Спасибо. – Мори откашлялся и достал платок. – Я это ценю.

Он резко отвернулся и отошел к столу. Джулия наблюдала за ним с нежностью. Последний истинный джентльмен Голливуда, Мори был старым другом ее первого мужа. Они с Ивлин помогли ей пережить смерть Чарльза и поддерживали на протяжении двух следующих нелепых браков и скандальных разводов. Это Мори настоял, чтобы продюсеры «Большой семьи» попробовали ее на роль Бабули Уилсон, хоть она и не подходила по типажу. Он распутывал сотни административных клубков и смягчал бесчисленные разочарования. Мори был настоящим другом в системе, где процветают лишь жадность и выгода.

Сунув платок в карман, он обернулся и протянул ей тонкую стопку бумаги, скрепленную золотым зажимом.

– Что это?

– Небольшой прощальный подарок. Разве я мог уйти, не позаботившись о тебе?

Именно этого Джулия и ожидала, но решила благоразумно промолчать.

– Эллен Хендерсон? – вопросительно протянула она, прочитав фамилию автора на титульном листе. – Кто такая? С кем работала?

– Это ее первый крупный фильм.

– Мори! – Нахмурившись, Джулия небрежно отшвырнула сценарий на кофейный столик.

Он поднял бумаги и уселся рядом.

– Подожди с выводами, пока не прочтешь. Это как раз то, что нам нужно: в нем есть душа, есть эмоции и, главное, прекрасная роль для тебя, поверь.

– Кто режиссер?

– Тоже Эллен.

Алкоголь воспламенил и без того бурный темперамент Джулии.

– Это и есть серьезная роль? Я выиграла четыре «Эмми» и «Золотой глобус», а ты мне суешь какую‑то пустышку?! И это после всего, чем я пожертвовала?! – Голос ее сорвался на всхлип, и она поспешно глотнула шампанское.

Мори осторожно забрал у нее фужер.

– Да, у Эллен нет опыта, но это не важно. Два года назад ее студенческую работу отметили на фестивале независимого кино. К тому же продюсером будет Уильям Бернье.

Джулия подняла брови:

– Так у него же контракт на три фильма с…

– Да, и это как раз один из них. Мы получим все бонусы крупной киностудии, не говоря уже о рекламе.

– Хм, неплохо, – признала Джулия. Даже если фильм провалится, Бернье запомнит, что ради него она дала шанс неизвестному молодому режиссеру. Не каждая актриса ее уровня пойдет на такой риск, и он это оценит.

Мори похлопал ее по колену и поднялся:

– Ну, не буду мешать. Если не понравится, я прямо сейчас объявлю всем, что не уйду на пенсию, пока не подыщу для тебя подходящий проект.

– Ловлю на слове! – поддразнила она, хотя подобное объявление куда больше смутило бы ее саму.

Оставшись одна в уютной тишине кабинета, Джулия решила пролистать первые сцены. По крайней мере, вечер за чтением спасет ее от фальшивых улыбок, приторных любезностей и жирной еды.

– «Лоскутки жизни», – прочла она вслух название и поморщилась. Вместо ожидаемого шедевра Мори подсунул ей какую‑то дешевую мелодраму из жизни захолустья. Если Бернье и вправду так хорош, как о нем говорят, он мигом сменит название на более кассовое. Покачав головой, Джулия перевернула первую страницу и углубилась в чтение.

Несколько минут спустя она позабыла и про вечеринку, и про унизительное отсутствие ролей. Судьба женщины по имени Сэди Хендерсон в эпоху первых переселенцев захватила ее целиком. Исчез мягкий диван, стихли музыка и праздничный шум. Джулия даже почувствовала вкус пыли на губах, мысленно перенесясь на маленькую ферму в диких прериях. Непритворно заныло сердце, когда муж Сэди, Август, умер, оставив ее с двумя детьми. В одиночку героиня упорно противостояла трудностям, начиная с засухи и кончая саранчой, когда остальные сдались и вернулись домой, на восток. Вскоре пришлось продать семейные реликвии. По ночам Сэди шила лоскутные одеяла для богатых соседей, чтобы содержать семью. Лишь многие годы спустя ферма наконец начала приносить доход.

Джулия долго сидела молча, прижав сценарий к груди, не в силах вернуться из далекого прошлого. На месте Сэди она сдалась бы через неделю. Вот бы встретиться с ней, понять, откуда эта несгибаемая женщина черпала силы, взять себе на вооружение…

Звук отворившейся двери вывел ее из транса.

– Ну как? – спросил Мори, усаживаясь рядом.

– Вроде ничего, – осторожно ответила она. – Только кто же пойдет на такое – старушки и монашки? Слишком… э‑э… благопристойно. – Она пролистала сценарий, покачивая головой. – Может, предложить Салли Филд?

– Вот зачем ты так, а? – возмутился Мори. – Сама же просила серьезную роль! Драматический сюжет, становление личности… Ты ведь именно этого хотела – по крайней мере, мне так казалось…

– Не кипятись! Я же не отказываюсь – просто не уверена, что мне подойдет.

– За эту роль ты получишь «Оскар», вот увидишь! – сказал он, но уже без прежнего нажима в голосе.

– Ну, тут есть неплохие монологи, – признала Джулия. Внезапно ее озарила ужасная догадка: – А какую, собственно, роль ты для меня наметил?

– Сэди Хендерсон, разумеется – в зрелые годы. У Бернье будут лучшие визажисты, уж я об этом позабочусь.

Джулия так обрадовалась – она решила, что Мори предлагает ей роль коварной пожилой соседки, – что пропустила мимо ушей намек на почтенный возраст.

– Если тебе неинтересно, так и скажи – я позову Энн Бэнкрофт или Джуди Денч…

– Интересно‑интересно! – Мысль о том, что командорша[1] Джуди получит золотую статуэтку за роль, от которой она, Джулия, отказалась, была невыносима.

– Тогда я хочу тебя кое с кем познакомить.

Мори открыл дверь и ввел в кабинет стройную молодую девушку. Видно было, что она надела самое лучшее, однако немодная стрижка и отсутствие макияжа резко выделяли ее из толпы юных звездочек.

– Познакомься – Эллен Хендерсон.

Девушка энергично пожала ей руку:

– Мисс Мершо, для меня это большая честь. Я – ваша поклонница с детства!

От очередного намека на возраст Джулия скривилась, но все же заставила себя улыбнуться.

– Прямо‑таки с детства? Надо же… – Внезапно она сообразила: – Хендерсон? Вы – потомок Сэди?

– Это моя прабабушка. В основу сценария легли ее дневники.

– Потрясающе! – воскликнула Джулия, отбросив всякую сдержанность, – ей очень хотелось верить, что Сэди была реальной женщиной из плоти и крови.

– У вас она вышла как живая, – заметил Мори.

Эллен покраснела:

– В конечном счете все зависит от актера. Мисс Мершо, я так хочу, чтобы именно вы сыграли мою прабабушку!

Годы работы в шоу‑бизнесе научили Джулию во всем подозревать лесть.

– Да? И почему же?

– В вас чувствуется стержень, внутренняя сила – это видно в каждой вашей роли, начиная с миссис Сони в «Заливных лугах».

– Вы смотрели «Луга»?!

Но это невозможно! Старый фильм для детей, хоть и высоко оцененный критиками, давно канул в Лету. К тому же Эллен тогда и на свете не было; даже ее родители вряд ли успели дорасти…

– Его показывали в местной библиотеке во время летнего фестиваля; помню, я училась в четвертом классе. – Эллен робко улыбнулась. – Мне ужасно понравилась книга, но, когда я увидела, как персонажи оживают в фильме, я просто обомлела! Миссис Соня в вашем исполнении оказалась еще лучше, чем я себе представляла. С тех самых пор я и решила стать режиссером.

Ее неподдельное восхищение достигло цели.

– Я беру эту роль, – сказала Джулия, даже не подумав о контракте, сборах и афишах.

Эллен просияла.

– Спасибо вам огромное! – Она схватила Джулию за руку и затрясла. – Обещаю, вы не пожалеете!

Джулия засмеялась и высвободила руку.

– Думаю, будет интересно. – Она многозначительно подняла брови, подавая Мори знак.

– Нам с мисс Мершо нужно обговорить кое‑какие детали, – сказал тот, провожая Эллен до дверей. – Пойдите еще повеселитесь.

Эллен замялась:

– Если я вам больше не нужна, поеду домой – уже поздно.

Бедная девочка, подумала Джулия. Пока она читала сценарий, серенькому воробышку пришлось выжидать в толпе павлинов.

– Ну все, – констатировал Мори, закрывая дверь, – ты завоевала ее сердце. Бернье взялся за проект только при условии, что она раздобудет знаменитость на главную роль.

– Ах вот как! – Джулия вспыхнула от удовольствия: значит, Бернье считает ее знаменитостью! Впрочем, удовольствие тут же сменилось раздражением: а что, собственно, такого? Небось командорша Джуди слышит подобные комплименты по сто раз на дню. – А почему она сразу не сказала?

– Наверное, хотела, чтобы ты взяла эту роль из‑за сюжета, а не из жалости к ней.

– Если она будет продолжать в том же духе, этот город ее сожрет и не поморщится. – И все же искренность девушки ее тронула.

– Ничего, еще обвыкнется.

– И чем скорее, тем лучше. Так когда начинаем? Натурные съемки будут?

– Да, несколько сцен, – сказал Мори извиняющимся тоном.

– Ладно. – Помолчав, она задумчиво пробормотала себе под нос: – Пожалуй, не помешает немного проветриться.

– Вот и хорошо – я как раз собираюсь тебя кое‑куда отправить.

– В «Северное сияние» на недельку? – Это так похоже на Мори – устроить ей каникулы!

– Не совсем; скорее в командировку. – Мори улыбался, но как‑то неуверенно. – Для роли нужно кое‑чему научиться.

– Я умею ездить верхом.

– Зато ты не умеешь шить лоскутные одеяла – если, конечно, ты от меня ничего не скрываешь.

– Когда я от тебя что‑нибудь скрывала? – Джулия помедлила. – Это обязательно?

Мори кивнул.

– Но ведь можно использовать дублера.

– Нет, Джулия, это очень важно для роли.

По его серьезному тону Джулия догадалась: он уже сказал Бернье, что она умеет шить.

– Ясно. Что ж, надо так надо. Даже любопытно. Пригласишь на съемочную площадку репетитора?

– У меня идея получше, – объяснил Мори. – Ты поедешь на курсы.

Меган давно не было так плохо – с тех самых пор как Робби заявился из клуба скаутов с синяком под глазом. На все расспросы он отмалчивался; тогда она позвонила вожатому.

– Некоторые дети просто не годятся в скауты. Может, вам попробовать на следующий год, когда нервы у него будут покрепче?

– Я думала, у вас клуб бойскаутов, а не морских пехотинцев, – огрызнулась Меган.

– Вот и объясните это своему сыну – он ударил первым.

Меган так опешила от столь наглой лжи, что потеряла дар речи и бросила трубку. Ее тихий, кроткий мальчик не способен на агрессию! Раньше его никто не бил. Именно в этот момент она поняла, что не может защитить своего ребенка от всех напастей жестокого мира: злобная банда семилеток оказалась сильнее материнской любви.

Позже сын признался: он действительно ударил первым, но тот мальчик сам напросился. Выяснилось, что Робби наплел ребятам, будто его отец – астронавт, работающий на космической станции. Его тут же уличили во вранье, поскольку станция еще только строилась. Тогда Робби заявил: мол, это всего лишь легенда для других стран, чтобы никто не знал, как далеко продвинулись американцы.

– Это международная станция, врун несчастный! – заявил тот мальчик, и тут Робби не выдержал и врезал ему.

Как и во всех его завиральных историях, в этой была крупица правды. Меган работала инженером в авиакосмической отрасли; когда‑нибудь технологию, которую она разрабатывала, действительно будут использовать на борту космической станции. Однако ее бывший муж – хотя Меган порой и мечтала зашвырнуть его подальше на орбиту – был всего лишь коммерческим директором в Портланде.

Меган объяснила сыну, что драться нехорошо – лучше спокойно повернуться и уйти. Убедившись в том, что мальчик понимает разницу между реальностью и выдумкой, она добавила:

– Людям неприятно, когда их обманывают. Не нужно привирать ради дешевой популярности, будь самим собой.

На это Робби признался, что сам по себе он никому не интересен, вот и сочиняет всякие истории. Меган терпеливо указала ему на синяки – явное свидетельство того, что от вранья лучше не становится.

– Если хочешь рассмешить друзей – пожалуйста, только сразу честно говори – мол, сочиняю.

Как печально: бедный мальчик готов на все, чтобы понравиться сверстникам… Может, она ослеплена материнской любовью, но ведь он такой славный, такой умница – неужели никто не видит?

Это произошло два года назад, через пять лет после того, как Киф признался в измене и ушел от них. По сравнению с той болью сегодняшний инцидент показался ей сущим пустяком. И в самом деле, с чего было так расстраиваться? Не в первый раз ее не приглашают на вечеринку, хотя от Зоуи она этого никак не ожидала. Женщин на работе было мало, и все они знали друг друга; Меган даже считала Зоуи близкой подругой. Услышав, как Тина с Мишель обсуждают барбекю у Зоуи, она решила, что речь идет о предстоящем событии. Однако женщины, увидев ее, резко замолчали, и Меган поняла, в чем дело.

Вскоре к ней в кабинет зашла сама Зоуи и принялась неуклюже извиняться.

– Понимаешь, там собрались одни супружеские пары, – объяснила она, – вот я и подумала, что тебе будет неинтересно.

Меган натянула на лицо улыбку и заверила ее, что в следующий раз обязательно найдет себе сопровождающего. Когда подруга вышла, она заперла дверь и села у стола в нерешительности: разрыдаться прямо здесь или вылезти из окна и вдоволь наплакаться дома, без свидетелей? Вроде бы взрослая женщина с ребенком, а ведет себя как обиженная школьница. Люди избегают общества разведенки – что ж теперь поделать? Нельзя же им силой навязываться! К тому же не только Зоуи, но и большинство ее семейных друзей после ухода мужа как‑то отдалились. Может, они думают, что развод заразен? Или на самом деле им нравилось общаться с Кифом, а ее просто терпели?.. Впрочем, что зря гадать, все равно правды не узнаешь – не в ее характере задавать вопросы в лоб.

Ничего, вечером она уложит Робби спать и поплачется в жилетку Донне, своей лучшей подруге. Они познакомились на форуме рукодельниц и с тех пор переписывались по электронной почте, хотя ни разу не виделись. Донна всегда была готова выслушать ее и утешить, и Меган отвечала тем же. Эх, жила бы она поближе! Они бы встречались за ланчем, ходили вместе по рукодельным лавочкам… Взять и подружиться с человеком, которого ни разу не видела: интересно, что это о ней говорит? Может, Робби унаследовал ее социофобию?

Подъезжая к дому родителей после работы, Меган бросила взгляд на часы: припозднилась, хотя отец еще не вернулся. Ее семья владела десятью акрами земли, втиснутыми между крупными фермами; они до сих пор обрабатывали большую часть, скорее в качестве хобби. Меган бережно хранила детские воспоминания об играх в прятки с отцом на кукурузном поле, среди зеленых стеблей с ярко‑желтыми головками. Скоро и сын будет резвиться на просторе…

Припарковавшись у сарая, она поднялась на крыльцо. Навстречу ей выбежали собаки, приветливо виляя хвостами; Меган погладила сперва золотистого ретривера, потом немецкую овчарку. Из кухни послышался смех.

– Представляешь, – крикнул Робби, – у бабушки в детстве была своя корова! Она приходила, когда ее звали, и все такое, прям как собака! – Поймав вопросительный взгляд Меган, мать покачала головой. Робби заметил это и поспешно добавил: – Это я сам сочинил.

Та засмеялась и взъерошила ему волосы.

– Ах ты мой выдумщик!

Она обняла Меган, но улыбка тут же сошла с ее лица.

– Доченька, что случилось?

– Так, ерунда. На работе проблемы.

Она не собиралась ничего обсуждать в присутствии сына; да и вообще, вряд ли стоит рассказывать матери. Родители учили ее быть сильной и независимой – разве можно показывать свою слабость? Им, верующим католикам, и без того сложно принять развод; еще труднее понять, как глубоко ее задело предательство мужа.

Послышался шум мотора, и Робби выбежал встречать дедушку. Тут Меган не выдержала и рассказала матери все. Та продолжала невозмутимо лущить горох, вдумчиво кивая. Похожие сцены не раз повторялись на этой кухне, с тех самых пор, как Меган еще ребенком осознала всю жестокость мира.

– А что ты делала в прошлую субботу? – неожиданно спросила мать.

– Мы водили Робби на ярмарку. Ты же с нами была, разве не помнишь? – удивилась Меган.

– Конечно, помню! Я просто хотела проверить, помнишь ли ты. Славный выдался денек, правда? Погода была ясная, и Робби веселился от души.

Меган кивнула, не понимая, к чему она клонит.

– Ну вот, получается, эта Зоуи тебя облагодетельствовала. – Мать потерла ладони, будто стряхивая домашнюю работу и незадачливую коллегу одновременно. – Если бы ты пошла на вечеринку, то пропустила бы ярмарку. И ради чего? Ради сомнительного удовольствия?

– Дело не в этом, – сказала Меган, – а в том, что меня не позвали.

Лицо матери смягчилось.

– Я понимаю, детка. – Она похлопала Меган по щеке. – Мой рукодельный кружок собирается сегодня у Дороти Пирсон. Хочешь, пойдем со мной? А папа присмотрит за Робби.

Меган поежилась. Вот так же, помнится, и отец предложил сопровождать ее на выпускной в школе: никто из мальчиков не изъявил желания, а она была слишком робкой, чтобы навязываться. Мамины подруги, конечно, очень милые, но ведь они знают Меган с младенчества и всегда обращаются с ней как с ребенком.

– Мамуль, спасибо, мне сегодня еще надо поработать с документами.

– Останься хотя бы на ужин.

Меган представила содержимое своих кухонных шкафчиков. Где‑то, кажется, завалялись макароны… Тут она вспомнила печеный мамин хлеб, цыпленка и свежие овощи прямо с грядки.

– С удовольствием.

Вернувшись домой, Меган наскоро просмотрела почту, догадываясь, что чека на алименты не будет. Такой уж паршивый выдался день, ничего хорошего ждать не приходится.

Поэтому, наткнувшись на письмо из журнала «Рукодельница», Меган приняла его за банальное напоминание о заканчивающейся подписке и отложила конверт в сторону. Лишь спустя пару дней она узнала, что выиграла первый приз за свое лоскутное одеяло – неделю на курсах рукоделия в усадьбе Элм‑Крик.

– Молодчина, Меган! – воскликнула Донна, прочтя письмо. Наконец‑то подруге улыбнулась удача!

Они познакомились на форуме, где Меган опубликовала отчаянную просьбу о помощи: сын увлекался динозаврами, и она готовила ему в подарок одеяло по мотивам известного мультика, но не хватило ткани. «Всего лишь полметра! – писала она. – Обменяю на что угодно, заплачу любую цену!»

Донна прониклась. Она обзвонила все магазины в штате, нашла пару метров в остатках в каком‑то медвежьем углу, купила и отправила посылку Меган. Через неделю та прислала набор ткани с тематикой Гражданской войны и теплое письмо. Донна тут же написала ответ, поблагодарив за приятный сюрприз; так завязалась переписка по электронной почте. Незаметно женщины сблизились: одна поведала о разводе и проблемах на работе, другая – о вечной борьбе с лишним весом и трудных дочерях‑подростках. И теперь Донна так искренне радовалась за подругу, словно сама выиграла конкурс.

Отправив письмо с поздравлениями, она выключила компьютер и вернулась за швейную машинку. Раньше здесь была детская, но девочки выросли, предпочитая закрываться каждая у себя, и Донна приспособила ее под ателье. Она любила свою тихую, уютную норку, хотя дверь держала открытой, чтобы отслеживать все происходящее в доме.

– Мам? – На пороге возникла миловидная, стройная Линдси в шортах и розовой маечке; длинные белокурые волосы забраны в хвостик. – Можно тебя на минутку? Надо поговорить.

Донна отложила шитье и повернулась на стуле.

– Да, солнышко. Что такое?

– Нет, не здесь. Папа ждет, и Бекка уже собралась на работу. Я хочу объявить всем сразу.

Дочь взяла ее за руку и повела вниз, в гостиную. Пол сидел на диване, Бекка устроилась возле него на ковре, со скучающим видом поглядывая на часы. Обменявшись недоуменным взглядом с мужем, Донна присела рядом.

Только теперь она заметила, что Линдси в волнении ломает пальцы и переминается с ноги на ногу. Сердце кольнуло недоброе предчувствие.

– Малыш, что случилось?

– У меня важная новость – мы с Брэндоном решили пожениться.

У Донны перехватило дыхание. Она инстинктивно нащупала руку мужа и сжала что есть силы.

Линдси оглядела притихшую семью.

– Ну, скажите что‑нибудь, не молчите!

– Совсем сдурела, – флегматично отозвалась Бекка.

Линдси нахмурилась и перевела взгляд на родителей.

– Мам? Пап?

Вдох‑выдох, скомандовала себе Донна.

– Да я как‑то и не знаю, что сказать… – пролепетала она.

Дочь нервно улыбнулась:

– Ну, например, можно меня поздравить.

– Поздравляем, – хором протянули Донна с Полом. Бекка лишь картинно простонала и запрокинула голову.

– Вам же нравился Брэндон! – воскликнула Линдси.

– Да, но…

– Мне – нет, – уточнила Бекка.

– …Но все это так неожиданно, – закончил Пол.

– Мы уже два года встречаемся!

– Да я книжки библиотечные дольше держу! – вставила Бекка.

Донна погладила ее по плечу, утихомиривая.

– Дату назначили?

– Ну, я всегда хотела свадьбу в июне, а у Брэндона как раз будет отпуск…

– Следующим летом?!

– Я знаю, времени мало, но мы и не хотим ничего особенного.

– А как же колледж? – спросил отец.

– Брэндон считает, что нет смысла оканчивать – после университета он сможет содержать нас обоих.

– Ушам своим не верю, – покачала головой Бекка.

Донна мысленно с ней согласилась.

– Ты собираешься бросить колледж за год до выпуска?!

Линдси замешкалась.

– Брэндон считает, что мне и в этом году не стоит идти. Он предлагает потратить деньги на свадьбу – если вы не против.

– «Брэндон счита‑а‑а‑ет», – передразнила Бекка. Тут ее осенило: – Ты беременна?!

– Нет! – огрызнулась Линдси, готовая заплакать. – Неужели никто за меня не рад?

Пол отпустил руку Донны и подался вперед.

– Солнышко, может, лучше сперва закончить учебу? Тебе же всего двадцать.

– И я уже совершеннолетняя!

– Нет ничего страшного в долгой помолвке, – вступила Донна. – Какая разница – год или два?

– Для Брэндона есть разница, – сказала Линдси, и Донна с болью в сердце почувствовала, что дочь закрывается от них. – Он вообще хотел пожениться прямо сейчас – еле уговорила его подождать до июня.

Это Донне не понравилось.

– И все‑таки я не понимаю… – вмешался Пол. – Хотите пожениться – пожалуйста, мы не против, но зачем бросать колледж? Ты все потеряешь! Учеба, подруги…

– Театральный кружок, – подхватила Донна. – Как же твои постановки, ведь ты о них мечтала! А летняя практика? Профессор Коллинз сказал, что у тебя неплохие шансы.

Лицо девушки вспыхнуло румянцем.

– Я знаю, но, когда любишь, нужно идти на жертвы.

– И чем же таким Брэндон жертвует для тебя? – поинтересовалась Бекка.

Линдси метнула в нее сердитый взгляд.

– Я бросаю колледж, потому что Брэндон не сможет платить за мое обучение, а позволять вам содержать свою жену он не хочет. – Она прерывисто вздохнула, переводя взгляд с матери на отца. – Давайте не будем ссориться, пожалуйста! Скажите, что вы согласны!

– Ты уверена? – тихо спросила Донна.

– Да!

– Мы постараемся, – сказал Пол.

– Не надо стараться, просто порадуйтесь за меня!

У нее было такое несчастное лицо, что Донна не выдержала, встала и обняла ее. Поймав взгляд мужа, она едва заметно покачала головой: они обсудят ситуацию позже и придумают, как переубедить дочь.

– И все‑таки ты спятила, – пробормотала Бекка.

Линдси оторвалась от матери и повернулась к ней:

– Будешь подружкой невесты?

– Подружкой… – задумалась Бекка. – А можно мне самой выбрать платье?

– Боишься, что я наряжу тебя пугалом?

– Не исключено.

– Ладно, фасон придумай сама, но цвет выберу я.

– Идет.

Линдси неуверенно посмотрела на мать:

– Поможешь мне с подвенечным платьем?

– К чему спешить? Времени полно.

– Я знаю, просто хочется поскорей со всем разделаться. – Ее губы дрогнули, и Донна поняла, скольких усилий ей стоит сдерживаться.

Пол вздохнул и задумчиво потер подбородок.

– Я понимаю, это все как снег на голову, но вы привыкнете, – заверила Линдси. – Брэндон сказал, что его родители тоже не ожидали, а потом обрадовались.

Интересно, давно ли им сообщили, подумала Донна. И кстати, когда вообще состоялась помолвка?

– Они приезжают сюда в следующем месяце, пятнадцатого числа, – сказала Линдси. – Я думаю, нам надо собраться и поужинать вместе – заодно и познакомитесь.

– Я не смогу, – вырвалось у Донны. Одно дело – поддержать дочь в родных стенах, другое – встречаться с той семьей, начинать предсвадебную возню безо всякого желания…

Линдси помрачнела:

– Почему?

Пятнадцатое августа – знакомая дата…

– У меня другие планы.

– Чем же таким ты будешь занята, что не сможешь оторваться?

– Мы с подругой едем на курсы. Я тебе говорила, разве не помнишь?

Линдси недоверчиво нахмурилась:

– Наверное, вылетело из головы.

– Извини, солнышко. Ничего, встречусь с ними в другой раз.

Брэндон вроде бы парень неплохой, но ведь они так молоды! Линдси хотела, чтобы за нее порадовались, однако как она могла радоваться, если сердцем чувствовала – дочь несчастлива…

С этими грустными мыслями Донна поднялась в свое уютное убежище и включила компьютер. Дожидаясь, пока система загрузится, она вспомнила, что нужно согласовать дату с Меган и выяснить, где, собственно, проходят эти курсы.

Адам спросонья нащупал телефон.

– Да? – промямлил он, с трудом приходя в себя. Прошлой ночью к нему завалились друзья с пивом и стопкой видеокассет, и они полночи смотрели кино про войну, где суровый главный герой обязательно умирал в конце, отважно спасая соратников. Натали терпеть не могла подобные фильмы, вот друзья и решили отпраздновать обретение его мужской независимости просмотром фильмов с обилием стрельбы и крови. Нужна ему эта независимость…

– Доброе утро, хороший мой, – раздался в трубке голос бабушки.

Ну конечно! Кто еще может звонить в такую рань в воскресенье?

– Я тебя разбудила?

– Ничего страшного.

– Тебе все равно пора вставать и идти в церковь.

Адам сощурился, пытаясь разглядеть стрелки будильника.

– До службы еще четыре часа. – Он поднялся и зевнул. – Ну, что случилось?

– Нужно, чтобы ты отвез меня кое‑куда в следующем месяце.

Адам подавил смешок.

– Вот хорошо, что ты позвонила пораньше, – саркастически произнес он. – Если бы подождала до рассвета, у меня бы уже все было расписано на год вперед.

– Как ты разговариваешь с бабушкой?! – возмутились на том конце провода. – И это называется мой самый любимый внук!

– Ты всем своим внукам так говоришь.

– Не вижу противоречия. Ладно, ближе к делу. Ты свободен пятнадцатого августа? Или мне идти туда пешком? Это будет воскресенье.

У Адама защемило сердце. Он представил их типичное воскресенье: ленивый завтрак на террасе, поездка в деревню амишей[2] – Натали обожала старинную мебель; может, даже романтический ужин при свечах. А теперь…

– Я свободен.

– Точно?

– Точно. Куда ты собралась?

– На курсы рукоделия, разве не помнишь? Я всегда туда езжу на день рождения. Отвезешь пятнадцатого, заберешь двадцать первого, в субботу.

– Это в Пенсильвании?

– Да. Прошлый раз меня возила внучка; она сказала, что теперь твоя очередь.

Адам смутно припомнил, как сестра жаловалась на долгую дорогу к черту на кулички.

– Может, полетишь самолетом?

– Ты же знаешь, что я не люблю летать! И поездом не получится – от усадьбы слишком далеко до станции. Думаешь, взять такси? Наверное, придется, если тебе так трудно…

– Мне не трудно, – заверил он. – В понедельник у меня экзамены, но в воскресенье я совершенно свободен, так что отвезу.

– И заберешь?

– И заберу. – А, какая разница… Все лучше, чем слоняться по дому. Завести собаку, что ли?

– Спасибо, золотко мое. – Она помедлила. – Не хочешь поужинать со мной? Я приготовлю свинину.

– Нет, бабуль, спасибо…

– Я живу всего в часе езды. Даже меньше, учитывая, как ты водишь.

– Может, на следующей неделе…

Никого не хочется видеть.

Голос бабушки смягчился:

– Адам, я помню про вчерашний день.

Он поморщился:

– Помнить‑то нечего…

– Без нее тебе будет лучше.

– Это я уже слышал.

– И хорошо, что все выяснилось до свадьбы!

– Бабуль, не надо…

– И вообще она мне никогда не нравилась.

– Да, я знаю.

Это знала и Натали, и вся семья. Даже подруги и соседки – и те наверняка в курсе. Бабуля всегда открыто высказывала свое мнение, не заботясь о чувствах окружающих. Да, у Натали есть недостатки: бурный темперамент, сложный характер – словом, никогда не знаешь, чего ожидать. Нельзя сказать, что он до сих пор ее любил, ведь доверие было подорвано. И все же сердце болело…

– А вот, кстати, у одной моей подруги есть внучка…

– Не надо меня ни с кем знакомить! Мне сейчас не до того. Бабуль, ну правда…

– Ясно, – отозвалась та невинным голосом. – Но если я вдруг встречу симпатичную девушку и она случайно окажется свободна…

Пообещав приехать на ужин в следующее воскресенье, Адам повесил трубку и со стоном рухнул в постель. Этим утром он должен был мирно спать в номере для новобрачных отеля «Рэдиссон» в обнимку со своей прелестной женой и видеть сны о будущем, полном надежд. Затем подъем, душ, легкий завтрак и свадебное путешествие… В реальности Натали поехала на Багамы со своей сестрой, а вместо поцелуя молодой жены его разбудил звонок бабушки.

Адам закрыл глаза и попытался уснуть. Еще не было шести, но он уже предчувствовал паршивый день. Может, и правда завести собаку? Натали терпеть не могла собак, а сейчас ему ничто не мешает. Вот бы еще излишне заботливые друзья и родственники оставили его в покое…

Слушая вполуха щебетание Сондры, Грейс кивала, однако мысли ее были заняты другим: большей частью – запланированным на утро интервью, но где‑то на задворках сознания маячила швейная машинка, покрывшаяся пылью в ателье. К тому же навалилась усталость… Если б не бьющий в ноздри запах химикатов, она бы отключилась прямо в кресле.

– Тебя Джастина отвезет? – неожиданно спросила Сондра нарочито небрежным тоном.

– Да. – Грейс попыталась поймать ее взгляд в зеркале. – А что?

Она стала редко водить машину; неужели это так заметно? До салона недалеко, можно и пешком дойти. На что она намекает?

– Да так, просто вспомнила. Как у нее дела?

– Отлично. Учится, воспитывает Джошуа, волонтерствует в приюте. – Грейс всегда восхищалась вовлеченностью дочери в социальные проекты. Правда, она надеялась, что, получив диплом, та начнет работать не только на благо общественности.

Сондра подправила выбившуюся кудряшку.

– Встречается с кем‑нибудь?

– Да вроде нет.

– Ты уверена?

– Ну… – Грейс задумалась. – Она бы мне сказала.

– А…

– На что ты намекаешь?

– Ну, вообще это меня не касается…

Грейс дотянулась ногой до пола и развернула кресло лицом к подруге.

– Выкладывай.

– Если ты настаиваешь… Пару дней назад я видела ее с Джошуа в ресторане. – Сондра многозначительно подняла брови: – Они были не одни.

– В смысле, с мужчиной?

– Ну а с кем еще? – Сондра прищурилась. – Джастина выглядела весьма оживленной…

Грейс воодушевилась. Может, таинственный незнакомец – отец Джошуа, раз она взяла с собой ребенка? Не исключено, что Джастина решила с ним помириться. Грейс всегда нравился Марк; она тяжело восприняла новость об их разрыве. Двухлетний Джошуа – просто ангел, но ведь ребенку нужен отец. Наконец‑то Джастина это поняла!

– Ты его хорошенько рассмотрела?

– Угу. – Сондра развернула кресло обратно и взялась за расческу. – Высокий, симпатичный, глаза такие, знаешь, выразительные… Короче, в моем вкусе. Пусть пошлет его ко мне, когда надоест.

Грейс спрятала улыбку. У Сондры любой красавчик был «в ее вкусе».

– И почему же он должен ей надоесть?

Сондра поймала ее взгляд в зеркале.

– Да потому, что он ей в отцы годится.

– Ты уверена? – У Грейс заныло сердце. Значит, это не Марк. – Джастине никогда не нравились мужчины в возрасте.

– Ты его просто не видела!

Грейс и не надо было видеть – она уже ему не доверяла. Что на Джастину нашло? Она должна искать отца для Джошуа, а не для себя.

– Может, это профессор из колледжа и они обсуждали что‑то по учебе.

– Ага – субботним вечером в ресторане! И зачем тогда она взяла с собой сына?

– Не знаю. – Грейс расстроенно пыталась вспомнить хоть какие‑то зацепки. – Но она точно не говорила, что у нее свидание. А как он вел себя с ребенком?

Сондра вытаращила глаза, демонстрируя оскорбленную невинность.

– По‑твоему, я весь вечер за ними шпионила?!

– Конечно. И я для тебя сделала бы то же самое.

– Они были как родные. – Сондра смахнула клочки волос с шеи Грейс. – А ты посмотри на это с другой стороны: старый, зато детей любит.

– Да, и одной ногой в могиле – лучше некуда!

Сондра засмеялась:

– Я сказала – в отцы годится, а не в прадедушки!

– Не вижу разницы.

– При чем тут возраст? – возмутилась Сондра. – Главное, чтобы человек был хороший.

– Если б ни при чем, ты бы не акцентировала внимание…

– Ну, может, это играет какую‑то роль, хоть и не должно. – Сондра сняла накидку и дала Грейс зеркальце. – И вообще, не наше дело; лишь бы ей нравилось.

Грейс нахмурилась. Джастина – девушка умная, но даже умные люди совершают ошибки под влиянием эмоций – это она знала не понаслышке.

Однако главная проблема была не в этом, а в том, что Джастина скрыла от нее своего нового друга. Если их отношения зашли так далеко, что она уже берет на свидания Джошуа, то почему не сказать матери?

– Удачи! – пожелала на прощание Сондра, и Грейс не поняла, относилось это к интервью или к проблеме таинственного незнакомца.

Дочь с внуком ждали ее в парке через дорогу. Джастина тихонько покачивала Джошуа; копна ее длинных косичек, собранных на затылке шелковым шарфом, поблескивала на солнце. Высокие скулы и шоколадную кожу она унаследовала от матери вместе с упрямым характером и тягой к независимости, а страстный темперамент – от отца, которого едва помнила. Джошуа внешне был похож на Джастину, но в задумчивой созерцательности угадывался папа. Ах, если бы это все же оказался Марк!

Завидев мать, Джастина сняла Джошуа с качелей, и тот побежал ей навстречу.

– Оп! – пропыхтела она, поднимая его на руки. – Какой же ты у меня стал большой мальчик!

– И хулиганистый! – добавила с улыбкой Джастина, но в глазах мелькнуло беспокойство.

– Ничего, нормально, – заверила ее Грейс.

– Я знаю. – Все же Джастина забрала ребенка, и Грейс вздохнула с облегчением.

По дороге в телецентр она решила ни о чем не расспрашивать – дочь удар хватит, если она узнает, что материны подруги за ней шпионят, – лишь ограничилась осторожным намеком:

– Если бы ты с кем‑то встречалась, ты бы сказала мне, правда?

– Конечно. – Джастина помедлила, сосредоточенно следя за дорогой. – Наверное… Зависит от ситуации.

– В смысле?

– Ну, вдруг бы он тебе не понравился… Или у нас было бы несерьезно… Не хочу тебя зря обнадеживать. – Она покосилась в зеркало заднего обзора и понизила голос: – Я и Джошуа ни с кем не знакомлю, чтоб не привязывался к кому ни попадя.

– Разумно.

– И потом, сын для меня всегда будет на первом месте; важно, чтобы потенциальный бойфренд это понимал. – Джастина вздохнула. – Наверное, поэтому я редко хожу на свидания… А, не очень‑то и хотелось. Мне и так есть чем заняться; я не из тех женщин, кто считает, что без мужчины жизнь не удалась. Этому я научилась от тебя.

– Пожалуй, тут я переборщила, – угрюмо сказала Грейс, вспомнив Марка, но дочь лишь рассмеялась.

Доехав до телестудии, Джастина высадила мать у входа в здание. Грейс поднялась на второй этаж и присела в ожидании продюсера. Через десять минут стройная белокожая брюнетка влетела в холл, рассыпаясь в извинениях.

– Ничего страшного, я недолго ждала, – попыталась успокоить ее Грейс, но та продолжала щебетать, ведя ее сквозь лабиринт коридоров, да так быстро, что Грейс споткнулась и чуть не упала.

– Вас выпустят в эфир через пять минут, сразу после местных новостей, перед прогнозом погоды. Фото ваш помощник уже прислал, так что все готово. – Она остановилась у массивной двери, переводя дух. – Только сидите тихо и постарайтесь ничего не уронить!

– Хорошо, – буркнула Грейс.

В студии было холодно и темно; лишь в дальнем углу, на площадке, горели софиты. Двое ведущих по очереди читали текст с телесуфлера. Грейс высматривала знакомую ведущую с прошлого раза, но ее кресло занимала блондинка из утреннего шоу. Пока шла реклама, продюсер провела Грейс на площадку, и та с ужасом поняла, что блондинка и есть ее интервьюер.

– Здравствуйте! Меня зовут Андреа Ярфур, – представилась она, улыбаясь и протягивая руку с безупречным маникюром.

– Грейс Дэниэлс. – Чьи‑то невидимые пальцы прикрепили к лацкану ее пиджака микрофон. – Спасибо, что позвали.

– Пожалуйста. Мне очень нравится ваша работа.

Грейс слегка напряглась:

– Вы же понимаете, что я пришла разговаривать не о себе?

– Да, разумеется, но, если останется время, можем затронуть эту тему.

– Мне бы не хотелось.

Андреа подняла брови:

– Первый раз вижу художника, который не хочет говорить о своем творчестве. Вы серьезно?

Грейс не успела ответить – ассистент режиссера принялся отсчитывать время, показывая пальцы для наглядности.

Андреа повернулась к камере:

– Итак, наш сегодняшний гость – Грейс Дэниэлс, известная художница, занимающаяся изготовлением лоскутных одеял. Грейс, добро пожаловать в студию!

– Благодарю вас.

– Насколько я понимаю, вы курируете новую выставку старинных лоскутных одеял в музее де Янга.

– Совершенно верно. Выставка называется «Узоры души: творчество афроамериканских рукодельниц в…».

– А ваши работы включены в экспозицию?

– Нет, – ответила Грейс излишне резким тоном. – У нас выставляется антиквариат.

– Да, разумеется. И в чем же особенность экспонатов?

– Это не только произведения искусства, но и объекты, представляющие историческую ценность. Одеяла шили рабы для своих нужд, и по ним специалисты судят об их жизненном укладе. – Помня об ограниченном времени, Грейс в общих чертах объяснила, какие выводы можно сделать на основе выбранных материалов, узоров и состояния одеял.

– Потрясающе! – прервала ее Андреа на полуслове. – Особенно учитывая, что в рукоделии сейчас наступил период возрождения. Такие виды хобби, как изготовление лоскутных одеял, в последнее время необычайно популярны, а вы фактически стояли у истоков, так ведь?

– Ну… Выставка как раз демонстрирует…

– Полагаю, вашим поклонникам хотелось бы узнать, когда же вы порадуете нас персональной выставкой. – Андреа изобразила невинную улыбочку. – Насколько я помню, последний раз это было года три назад.

– Два.

– А чем вы сейчас занимаетесь?

Грейс заставила себя улыбнуться:

– Я предпочитаю не рассказывать о своих проектах до их завершения.

Ослепительная улыбка ведущей даже не дрогнула.

– То есть творческому сообществу Сан‑Франциско придется томиться в ожидании?

– Видимо, так… А пока что приглашаю всех на выставку в музей де Янга, где вы сможете соприкоснуться с важной частью американской истории и культуры. – Грейс торопливо обрисовала детали. Внешне она оставалась спокойной, но внутри все клокотало от ярости на Андреа за бестактные вопросы. Впрочем, и сама хороша – чего дергаться из‑за ерунды?

По завершении интервью Грейс поспешно покинула съемочную площадку, даже не попрощавшись с ведущей. Джастина с внуком ждали ее в холле.

– Ну, как все прошло? – спросила дочь.

– Закрыли тему, – буркнула Грейс на ходу. «Чем вы сейчас занимаетесь…» Да ничем! Последнее одеяло сшито больше года назад! Рассказывать на всю страну, что когда‑то неисчерпаемый источник ее вдохновения иссяк и на душе пусто, как в пересохшем колодце?

– Надо выбираться отсюда, – сказала она вслух, ни к кому не обращаясь.

– Я припарковала машину в соседнем квартале, – озадаченно уточнила Джастина, но Грейс не обратила внимания. Бежать, бежать куда подальше! Ей до смерти надоело все: собственная квартира, ателье, музей, где подобные вопросы задавали чуть не каждый день…

Неожиданно она вспомнила свою подругу Сильвию Компсон, которая вела курсы рукоделия где‑то в Пенсильвании. Может, тишина и покой пойдут ей на пользу и вдохновение вернется – пока руки еще держат иголку…

Глава 2

Как ни странно, пилоту удалось не только найти крошечный аэродром, но и чудом приземлиться. Джулия смотрела в иллюминатор, охваченная дурными предчувствиями. Диспетчерская вышка, низенькое здание аэропорта, и море деревьев вокруг. Старик совсем из ума выжил – заслать ее в такую глушь?!

– Лимузин будет ждать у трапа, – сказал агент, перегнувшись через кресло. – Я не афишировал ваш приезд, но не удивлюсь, если внизу уже собралась толпа. Для них тут лимузин – событие года.

Джулия раздраженно поморщилась.

Впервые они встретились в ресторане спустя неделю после той вечеринки.

– Арес, очень приятно, – представился он, протянул руку через стол и ослепительно улыбнулся. Это ей не понравилось: Мори всегда вставал, отодвигал для нее стул и не садился, пока она не устраивалась с комфортом.

– Необычное у вас имя!

Его улыбка вдруг превратилась в свирепую гримасу.

– Арес – это бог войны в Древней Греции.

– Как интересно! – Джулия поспешно выдернула руку. У него была репутация безжалостного дельца, выцарапывающего роли любой ценой, потому она и подписала с ним контракт. По сравнению с прежним агентом – небо и земля, но подход Мори давно устарел. Он привык вести переговоры как истинный джентльмен, под честное слово – весьма наивно и, к сожалению, уже неэффективно. К тому же Арес был племянником одного из самых влиятельных режиссеров Голливуда, что тоже немаловажно. Ну а личная неприязнь – тут уж ничего не поделаешь, работа есть работа.

И все же Джулия опасалась, что тупая бульдожья хватка помешает ему осознать важность хорошей рекламы.

– В маленьких городках любят смотреть кино, – заметила она неодобрительно. – Именно благодаря этой аудитории «Большая семья» так долго продержалась на вершине рейтинга.

– Ну да, почти на вершине, – кивнул Арес. – Я бы сказал – выше среднего.

У Джулии моментально испортилось настроение.

Возле лимузина никого не было, но все же они привлекли внимание небольшой группы у выхода: молодые нарядные женщины радостно приветствовали друг друга, смеясь и щебеча. Проезжая мимо, Джулия спустила на нос солнечные очки, чтобы рассмотреть их получше, и вдруг тонированное стекло поехало вверх. Она вопросительно обернулась к Аресу.

– А то будут пялиться, – пояснил тот.

Вряд ли тем было особенно интересно, но Джулия не стала спорить, сняла очки и откинулась на сиденье.

Больше часа они ехали мимо живописных ферм и округлых, поросших лесом холмов. Джулия опустила стекло, наслаждаясь пейзажем – уж здесь‑то на нее «пялиться» некому. Когда ей уже начало казаться, что шоссе тянется бесконечно, водитель свернул на лесную дорогу.

– Могли бы хоть асфальт положить, – проворчал он. Джулия спрятала улыбку.

По узенькому мостику машина перебралась через ручей, до того прозрачный, что видно было каждый камушек. Неожиданно деревья расступились, и они выехали на широкую лужайку, на дальнем конце которой возвышалось старинное каменное здание с белыми колоннами и двумя изящными полукруглыми лестницами. По меньшей мере дюжина женщин сновали туда‑сюда, разгружая багаж. Джулии вспомнился ненавистный первый день в школе. За какую парту сесть? Кто пойдет с ней на обед? Целая неделя в толпе чужих… Она инстинктивно спрятала глаза за очками.

И конечно же они все как по команде замолчали и уставились на лимузин. Арес вышел первым и картинно подал ей руку. Джулия оперлась на нее безо всякого удовольствия, понимая, что это всего лишь спектакль для толпы.

У дверей их встретила пожилая женщина.

– Мисс Мершо? – уточнила она без малейшего благоговения. – Меня зовут Сильвия Компсон. Добро пожаловать в усадьбу Элм‑Крик.

– Благодарю вас.

Джулия последовала за ней и оказалась в просторном холле с блестящими мраморными полами и высоченным потолком. Судя по меблировке, хозяева были вполне состоятельны, обладали хорошим вкусом и заботились о комфорте. Пожалуй, Мори все же не ошибся с выбором.

– Вы, наверное, устали с дороги. – Сильвия подвела ее к длинному столу, за которым сидели трое женщин с бейджиками. – Сейчас быстренько зарегистрируемся, и я провожу вас в комнату.

Она скептически глянула на Ареса и кивнула водителю:

– Мэтью поможет вам донести чемоданы.

Сильвия призывно махнула, и к ним подошел молодой кудрявый блондин. Он потянулся было за сумками, но Арес предостерегающе поднял руку:

– Не беспокойтесь, все под контролем. – Понизив голос, агент обернулся к Сильвии: – Лучше не афишировать комнату мисс Мершо: это вопрос безопасности, вы же понимаете? Без обид, приятель, – кивнул он парню.

– Нет проблем, – ответил тот, изо всех сил стараясь не смеяться.

– Мэтью вполне надежен, уверяю вас, – сказала Сильвия.

Джулия сняла солнечные очки, делая вид, что не замечает устремленные со всех сторон взгляды притихших гостей: смотрите‑ка, Бабуля Уилсон разыгрывает примадонну!

– Отдайте ему чемоданы, – вполголоса велела она водителю. Тот неуверенно посмотрел на Ареса. – Я сказала – отдайте чемоданы.

Наконец тот послушался. Джулия виновато улыбнулась Мэтью. К счастью, регистрация прошла быстро, и вскоре они уже поднимались по ступенькам вслед за Сильвией.

– Ваша комната – в западном крыле, – пояснила она. – С собственной ванной. Надеюсь, вам будет удобно.

– Спасибо, – ответила Джулия, краем глаза отмечая оживление в коридоре: женщины сновали из комнаты в комнату, радостно приветствовали друг друга, знакомились и вообще вели себя как дети в летнем лагере. Некоторые встречные здоровались и с Джулией; в ответ она сдержанно улыбалась. Интересно, узнают ее здесь без лимузина и студийного грима?

Комната оказалась просторной, с большой кроватью под балдахином, застеленной красно‑синим лоскутным одеялом.

– Здесь чудесно, – сказала Джулия. – Спасибо вам огромное.

– Пожалуйста. Если вам больше ничего не нужно, я вернусь к другим гостям.

Арес снова поднял руку:

– Минутку! Давайте сперва обговорим кое‑какие моменты.

Брови Сильвии удивленно взлетели вверх.

– Появление мисс Мершо может вызвать некоторый ажиотаж. Как правило, мисс Мершо старается общаться с поклонниками, однако на этот раз не стоит ее беспокоить, поэтому она будет питаться у себя и не станет принимать участие в иных мероприятиях, кроме непосредственно самих занятий.

– Мистер Арес, уверяю вас, все наши мероприятия абсолютно добровольны.

– Зовите меня просто Арес. Далее: есть ли возможность организовать для мисс Мершо частные занятия?

– Боюсь, что нет.

– Тогда хотя бы отдельный столик.

– Это можно устроить.

– Арес, – встряла Джулия. – Пожалуй, не стоит…

– Кроме того, предупредите персонал и других гостей, чтобы они не обращались к мисс Мершо и никоим образом ее не беспокоили.

Сильвия поджала губы:

– То есть я должна запретить людям разговаривать с ней?

– Если она не заговорит первой.

– Бред какой‑то! И не подумаю! – объявила Сильвия. За ее спиной послышался сдавленный кашель Мэтью. – Мисс Мершо – такая же участница курсов, как и все остальные. – Она пронзила Джулию тяжелым взглядом. – И мне надоело говорить о вас в третьем лице. Если вам так хочется игнорировать людей – ради бога, но я не стану унижать своих гостей и надевать на них намордники!

– Я тут ни при чем! – запротестовала Джулия.

– Вот и хорошо, потому что иначе вас ждет не самая приятная неделя. Это ж надо додуматься – приехать на курсы рукоделия и не завести друзей! – Сильвия неодобрительно покачала головой и обернулась к Аресу: – Знаете, у меня тоже есть кое‑какие правила. Если они вам не подходят, я с удовольствием верну чек.

– Нет необходимости, – сухо ответил тот. – Мисс Мершо наверняка сумеет приспособиться.

– Вот и договорились. – Сильвия вновь обернулась к Джулии; голос ее заметно потеплел: – Надеюсь, мы сможем обеспечить вам комфортную обстановку. – Она бросила быстрый взгляд на Ареса, как бы намекая, что первым делом стоит избавиться от него. – Если вам что‑то понадобится, сообщите.

– Старая перечница… – пробормотал Арес сквозь зубы, когда за ними закрылась дверь.

– А мне она понравилась, – возразила Джулия. – И вообще, не стоило за меня решать. Может, я вовсе не против пообщаться…

– Вы здесь не ради удовольствия.

– Но наблюдение за другими поможет мне лучше подготовиться к роли!

– Вот и наблюдайте на занятиях. В пресс‑релизах вы будете фигурировать как искусная рукодельница. Оно вам надо – чтобы эти старые клуши побежали к газетчикам рассказывать, как все обстоит на самом деле? Так что чем меньше общения, тем лучше.

– Тоже мне пикантный секрет, – засмеялась Джулия. – Даже таблоиды вряд ли заинтересуются.

– И все же не стоит рисковать. Бернье согласился дать вам роль только потому, что вы якобы уже умеете шить. Если он узнает правду, вы останетесь без работы – а вы и сами прекрасно понимаете, как сложно найти хорошую роль.

– Ценю вашу честность, – сухо ответила она. Какой же он грубый, бестактный… – Наверное, вы правы. В свободное от занятий время начну учить роль.

– А, не стоит. Бернье все равно будет переписывать. Дождитесь окончательной версии.

– Эллен тоже участвует в редактировании?

– А кто это?

– Эллен Хендерсон, автор сценария и режиссер.

Арес недоуменно нахмурил брови.

– Режиссером будет Стивен Дэнфорд – это мне сам Бернье сказал, буквально позавчера.

– Понятно. – Интересно, Эллен в курсе? – Но ведь сценарий написала она.

– Наверное, с ней будут советоваться. Вы же их знаете!

Джулия многозначительно кивнула, хотя Бернье она видела всего один раз, а о Дэнфорде только слышала краем уха. Мало ли что о них болтают!

Наконец Арес оставил ее одну. В комнате сразу воцарилась тишина, нарушаемая лишь возней с чемоданами и ящиками комода. Из коридора доносились разговоры, смех, быстрые шаги. Тут все так тепло общаются, словно старые знакомые. Странно, ведь курсы только начались…

Она села на кровать и прислушалась.

За час Донна успела распаковать чемодан и познакомиться с соседками. Она вернулась в свою комнату, чтобы захватить лоскутный пиджак – обещала показать милой женщине из Западной Виргинии, – как вдруг снаружи послышалось:

– А вот и я! Можно начинать!

– Винни! – воскликнули сразу несколько голосов.

Донна осторожно выглянула: по коридору пыталась пройти худенькая пожилая дама лет восьмидесяти, но на каждом шагу ее останавливали радостные сокурсницы. На ней были ярко‑красная юбка, белая майка, теннисные туфли и красная бейсбольная кепка, едва прикрывающая облако седых кудряшек. Донне она сразу понравилась. Молодой человек занес чемодан в комнату справа; туда же последовали и остальные.

В коридор вышла соседка слева.

– Винни приехала! – радостно воскликнула она. – Ну, теперь повеселимся!

– А вы с ней знакомы?

– Познакомились здесь прошлым летом. Она была в числе первых двенадцати гостей усадьбы и с тех пор ездит сюда каждый год в свой день рождения. Персонал всегда устраивает ей вечеринку‑сюрприз – правда, для нее это уже давно не сюрприз, хоть Винни и делает вид, будто не ожидала. Она – просто душка! Пойдемте, я вас познакомлю.

Она взяла Донну за руку и потащила по коридору. Все это было так весело, что Донна выбросила из головы мрачные мысли о встрече с родителями Брэндона. Но где же Меган? Скоро ужин, а она еще не появлялась…

Тем временем Меган свернула с шоссе в поисках еды и ночлега. За последние несколько часов подозрение, что она заблудилась, переросло в уверенность. Журнал выслал ей щедрый чек на дорожные расходы; однако вместо того, чтобы потратить его на самолет и такси, она отложила деньги на одежду Робби.

Теперь же Меган корила себя за скупость. Она рассчитывала, что успеет доехать засветло, но не учла холмистую местность Аппалачей. Солнце уже коснулось горных вершин; раз прозевала нужный поворот при свете, то в сумерках и надеяться не на что… Дважды она останавливалась спросить дорогу до Уотерфорда, но встречные даже не слышали о нем.

Расстроенная, с бурчащим от голода желудком, Меган припарковалась у придорожной забегаловки, с сожалением вспоминая фотографии элегантного банкетного зала в усадьбе Элм‑Крик. Ладно, перекушу по‑быстрому и сориентируюсь по карте, решила она.

Сделав заказ, Меган разложила на столе карту и карандашом прочертила маршрут, сверяясь с указаниями. Вскоре официантка принесла индейку с жареной картошкой.

– Не подскажете, как добраться до Уотерфорда? – с надеждой спросила Меган.

Та покачала головой:

– Первый раз слышу.

Меган пала духом.

– Ладно, спасибо.

Потянув носом, она учуяла запах печеных яблок с корицей и решила тоже заказать яблочный пирог. В конце концов, надо же себя чем‑то утешить за день, потраченный без толку. Да и кто знает, сколько еще придется блуждать по дорогам Пенсильвании.

Проследив взглядом за удаляющейся официанткой, она обратила внимание на мужчину, сидящего за столиком наискосок – вернее, на его рубашку. Именно такой оттенок синего ей и нужен для текущего проекта: одеяла, состоящего из одинаковых по форме треугольничков. Здесь требовалось тщательно подбирать цвет, узор и фактуру, чтобы добиться необходимого эффекта, причем ткань не должна повторяться. Вот этот серо‑голубой она искала целый месяц…

– Я что, запачкался?

Меган вздрогнула и подняла глаза: он смотрел прямо на нее, недоуменно улыбаясь.

– Ой, простите, – пролепетала она. – Загляделась на вашу рубашку – уж очень интересная.

– Спасибо.

Эх, не надо было так пялиться… С другой стороны, он заговорил первым, а ей позарез нужен этот цвет.

– Где вы ее купили?

– Это… подарок.

Судя по тону, от женщины.

– Очень красивая, – неловко пробормотала Меган. Теперь еще подумает, что она к нему клеится! – Видите ли… Я занимаюсь рукоделием и все время высматриваю подходящую ткань…

– А, ну ясно. – Он понимающе улыбнулся. – У меня бабушка такая же.

Начинается, подумала Меган. Конечно, рукоделие предназначено исключительно для пожилых дам, которым больше нечем заняться. Ей давно надоело оправдываться за свое хобби перед знакомыми; тем более не стоит тратить время на незнакомца, которого она видит в первый и последний раз.

Меган вновь переключилась на карту, пытаясь понять, где сбилась с пути. Судя по расчетам, нужный поворот она пропустила два часа назад. Вернуться или ехать дальше? Через дорогу – заправочная станция; может, там подскажут?

К ней приближалась официантка с тарелкой яблочного пирога.

– Вы читаете мои мысли! – воскликнула Меган.

– Чего? – переспросила та, ставя тарелку на столик наискосок.

– А, я думала, это вы мне принесли – как раз хотела заказать. С мороженым, пожалуйста.

– Поздно, милочка, последний кусок.

– Вы уверены?

– Сами посмотрите! – Официантка устало кивнула в сторону пустого прилавка. – Может, что‑нибудь другое? Шоколадный торт? Фруктовый пирог?

– Нет, спасибо. Я уже настроилась на яблочный.

– Возьмите мой, – вмешался мужчина. – Я его не трогал.

– Ой, нет, что вы!

– Я серьезно. – Незнакомец встал и принес тарелку.

– Не возьму.

– Ну не берите, я сам отдам. – Улыбаясь, он поднялся и поставил пирог на стол. – Приятного аппетита.

– Спасибо, не надо. – Меган раздраженно отпихнула тарелку. – С какой вы планеты вообще – отдаете свой десерт незнакомым людям?

– Я из Цинциннати.

– Да что вы! – невольно вырвалось у нее. – Я тоже!

– Надо же! – Он сел напротив. – Я живу в Винтон‑Вудз, а вы?

– Ну… – Коснувшись его коленей, Меган невольно отпрянула и вжалась в сиденье. – Я переехала оттуда в юности.

– В Пенсильванию?

Не хватало еще рассказывать незнакомому человеку, где она живет! Меган нерешительно взглянула на официантку – та невозмутимо следила за разговором, сложив руки на груди.

– Слушайте, – сказала она твердо, но доброжелательно – на случай, если он окажется психом. – Я очень ценю вашу щедрость, но вы заказали его первым, вот и ешьте.

– Тогда разделим. – Незнакомец повернулся к официантке: – Принесите нам, пожалуйста, еще одну тарелку и вилку. Да, и мороженое.

Он вопросительно взглянул на Меган:

– Ванильное?

Та растерянно кивнула.

Официантка быстро вернулась с заказом, и молодой человек ловко разрезал пирог пополам, подвинув ей тарелку.

– Спасибо, – сдалась она. – Не хотите мороженого?

– Нет, благодарю. Когда дело касается яблочного пирога, тут у меня твердые принципы: ничего лишнего – ни мороженого, ни карамели, ни сыра. Не надо портить чистый вкус яблок и теста. – С этими словами он отломил большой кусок и съел его, смакуя.

Меган наблюдала за ним с веселым изумлением.

– Я и не знала, что можно придерживаться строгих принципов по поводу яблочного пирога.

– Вы еще не слышали мою лекцию о тирамису!

Меган улыбнулась и тоже откусила кусочек. Запах не обманул – пирог оказался изумительным.

– М‑м‑м, вкусно! Спасибо, что поделились. Я конечно же заплачу за половину…

– Да перестаньте! Я угощаю.

– Ну, тогда я заплачу за мороженое, раз вы его не ели. – Меган устремила на него строгий взгляд матери непослушного ребенка. – Я настаиваю!

– Ладно, это справедливо. – Он покосился на карту. – Вы планируете маршрут или просто заблудились?

– Заблудилась. Вы случайно не знаете, как доехать до Уотерфорда?

– Знаю, я как раз оттуда.

От удивления Меган чуть не уронила вилку.

– Слава богу! А я думала, что пропустила нужный съезд и придется возвращаться домой.

– Да нет, вы правильно едете. Где‑то через час будет поворот на Риверс. – Молодой человек повернул карту к себе и отметил карандашом нужное место. – Держите курс на юг и вскоре увидите указатели «Уотерфорд Колледж». К семи успеете.

– Спасибо вам огромное!

– Пожалуйста! – Он махнул официантке и встал. – Извините, что убегаю так быстро, но до Цинциннати далеко, а завтра учебный день.

– А… – Ей вдруг стало грустно. – Ну, еще раз спасибо за десерт и за помощь.

– Да не за что. Счастливого пути!

– И вам.

Меган проследила за ним взглядом, затем покосилась в окно: незнакомец садился в подержанную, но вполне приличную машину. Только теперь она вспомнила, что он даже не представился. Хотя какая разница? «Завтра учебный день» – значит, есть дети. И жена. Нет, погодите! Какой учебный день в середине августа? Или он врет, или у него очень странное чувство юмора. Псих, наверное. Жаль…

После банкета Сильвия пригласила Грейс в уютную гостиную на чашку чая.

– Как я рада, что ты все‑таки приехала! – сказала она, крепко обнимая подругу. – Сколько лет мы не виделись?

– Лет пять, наверное.

– И правда – последний раз в Ланкастере, на фестивале. – Сильвия села рядом; взгляд ее устремился куда‑то вдаль. – Подумать только – «Вязов» тогда и в помине не было!

– Да, ты многого добилась за такой короткий срок.

Сильвия задумчиво кивнула, вспоминая, как долго она к этому шла. Ко времени знакомства с Грейс Сильвия уже давно не общалась с семьей и не собиралась возвращаться в усадьбу.

Пятнадцать лет назад Грейс читала лекцию в университете Питсбурга о тканях с тематикой Гражданской войны, которые вдохновили ее на создание «исторической» серии. В ее работах прослеживались народные мотивы, где абстрактные фигуры изображали людей, настроение, идеи. В тот вечер она выставила несколько антикварных одеял из своей коллекции, включая раритет, изготовленный беглым рабом. Объяснив зрителям символику, использованную автором, Грейс показала свою композицию, изготовленную в память о тех временах, где она сама совершала воображаемое бегство на свободу.

После лекции Сильвия подошла к ней и рассказала об одеялах той эпохи, которыми, по детским воспоминаниям, пользовались в ее родном доме. Заинтересовавшись, Грейс спросила ее, нельзя ли посмотреть эту дивную коллекцию и сфотографировать ее для книги.

– Вряд ли, – сухо ответила Сильвия. – Может, их уже давно и нет.

Удивленная такой резкой сменой настроения, Грейс поспешно извинилась.

Сильвия покачала головой:

– Нет, это вы меня извините. Просто тема очень болезненная…

Оказалось, что они с сестрой поссорились сразу после Второй мировой войны, и Сильвия больше не вернулась домой, в родное поместье.

Позднее, периодически встречая Сильвию на различных конференциях, Грейс деликатно выспрашивала ее о семейных проблемах, и постепенно интерес к одеялам перерос в сочувствие к подруге. С годами та, кажется, еще больше озлобилась. Сама Грейс поддерживала очень близкие отношения с сестрами – они встречались и созванивались минимум раз в неделю, – и ей сложно было представить, что могло вынудить подругу разорвать с ними отношения. Неудивительно, что Сильвия так одинока, несмотря на многочисленных друзей, ведь она оборвала связь со своим прошлым – и потеряла себя. Когда ее сестра умерла, Грейс боялась, что та никогда не оправится от потери. Однако Сильвия ее удивила: она вернулась домой и из обломков несчастья построила новое будущее, приняв свою семью, хоть и поздно.

– Я создала эти курсы не в одиночку, – вспоминала тем временем Сильвия. – Честно тебе скажу – я уже почти отошла от дел: сейчас всем заведуют мои преданные помощницы.

– Ты ведь не бросила шить?

– Нет конечно! Вообще‑то в последнее время я много путешествую – меня почти все лето не было дома.

– Хорошо, что я тебя застала.

– Ну здравствуйте! А ты думала – я уеду, не повидавшись? И потом, надо же узнать, что с тобой приключилось.

Грейс чуть не уронила чашку.

– Ты о чем? У меня все нормально – просто решила немного поучиться.

– Грейс, хорошая моя, – Сильвия устремила на нее проницательный взгляд, – ну чему тебя тут могут научить? Ты сама любого учителя за пояс заткнешь!

– Мне захотелось сменить обстановку…

– Может быть. Только я впервые вижу тебя такой напряженной. – Сильвия мягко положила ладонь на руку подруги. – Я ведь чувствую – что‑то не так…

Грейс вымученно улыбнулась:

– У меня исчерпалось вдохновение.

Сильвия вздернула брови:

– Ах, вот оно что…

– Я и решила – посмотрю на рукодельниц, пообщаюсь, вдруг моя муза проснется. – Грейс покачала головой, грея ладони о чашку. – Не знаю, может, я хватаюсь за соломинку… Уже полтора года я не создаю ничего нового. Полтора года! Ты же знаешь, как я раньше фонтанировала идеями!

Глубокая складка прорезала лоб Сильвии.

– А что, собственно, на тебя так повлияло полтора года назад? Какое‑то сильное потрясение?

У Грейс неистово забилось сердце. Неужели так заметно?

– Да нет конечно. Все как обычно. – Сильвия смотрела недоверчиво, и Грейс на ходу выдала первую попавшуюся причину: – Разве что дочь… Она встречается с каким‑то стариком, а мне ни слова!

– Но ты и раньше о ней переживала, и это никак не отражалось на творчестве.

– Значит, дело в другом, – пожала плечами Грейс, будто бы и вправду не знала, в чем дело. Нет, она не расскажет Сильвии – не сейчас. – А может, я просто иссякла. Надеюсь, это поправимо.

– Ну, тут мы поможем, – отозвалась Сильвия. – Пожалуй, я погорячилась, когда сказала, что нам нечему тебя научить. Попробуй сходить на наши занятия для продвинутого уровня. У нас есть отличные мастер‑классы по теории цвета, переносу изображений, компьютерному моделированию…

– Переносу изображений?

– Это когда фотографию переносят на ткань. Тебе всегда нравились одеяла с богатой историей, а работа со старыми архивами поможет открыть какие‑то новые грани в этом направлении. Да и кроме того, общение с другими мастерицами непременно пойдет на пользу – на занятиях идеи так и сыплются со всех сторон!

– И то верно. – Грейс почувствовала, как в глубине души забрезжила надежда; мысль о неразрезанном куске ткани уже не внушала ужас. – Ладно, запиши меня.

– Заметано! – улыбнулась Сильвия. – Но самое главное – постарайся расслабиться и как следует отдохнуть. Представь, что это не работа, а игра, и тогда все потихоньку наладится – надо только набраться терпения. Торопиться некуда – времени полно!

Грейс устало опустила голову – времени у нее как раз и не оставалось. Несмотря на разницу в возрасте, у Сильвии и то больше шансов ее пережить. Любой начатый сейчас проект может остаться неоконченным, как те безымянные артефакты прошлых поколений из ее музея…

– Осторожней!

Грейс очнулась и почувствовала, что чашка валится из онемевшей руки, а чай выплескивается на колени. Она инстинктивно попыталась вскочить, но подвернула лодыжку и неуклюже упала на диван.

Сильвия сбегала на кухню и принесла мокрое полотенце.

– Обожглась? – озабоченно спросила она.

– Нет‑нет, – соврала Грейс, трясясь всем телом. Схватив полотенце, она попыталась растереть пятна.

– Точно?

– Точно‑точно. – Грейс выдавила улыбку. – Брюки вот жалко, а остальное ерунда.

Сильвия недоверчиво хмыкнула.

– Ну ладно, беги наверх и переоденься, а брюки мы застираем. – Она взглянула на часы. – Поторопись, а то пропустишь приветственную церемонию.

– Что еще за церемония?

– Сама увидишь. Тебе понравится. Кстати, это как раз то, что нам нужно для возвращения твоей строптивой музы. – Сильвия поднялась, но замешкалась, глядя на Грейс с нежностью. – А если вдруг захочешь поговорить, я всегда буду рада выслушать.

Грейс молча кивнула. Интересно, удавалось ли кому‑нибудь хоть раз обмануть проницательную Сильвию?

На закате в дверь номера постучали, и Сара, симпатичная помощница Сильвии, пригласила Донну на приветственную церемонию. Спустившись вниз, Донна присоединилась к остальным.

– А что за церемония? – спросила она Винни. – В рекламной брошюрке об этом не упоминалось.

Та покачала головой:

– Нет уж, не буду портить сюрприз. Сами все узнаете.

В разговор вмешалась молоденькая девушка.

– Такой обряд посвящения, да? Это не больно? – испуганно спросила она.

Остальные не выдержали и рассмеялись, хотя в глубине души Донна беспокоилась о том же.

Внезапно входная дверь распахнулась, и в холл влетела стройная молодая женщина с чемоданом. Бросив взгляд на опустевшую стойку регистрации, она воскликнула:

– А что, на курсы уже поздно регистрироваться?

Донна ни разу не видела фотографий и даже не слышала голоса, но тотчас же узнала ее:

– Меган?

– Донна?

Не успела Меган опустить чемодан, как Донна бросилась на нее и порывисто обняла.

– Вот здорово! Я уж решила, что ты передумала!

– Нет, я просто заблудилась, – устало улыбнулась Меган.

Тут к ним подошла Сара:

– Добро пожаловать в усадьбу Элм‑Крик! Жаль, что вы пропустили банкет. Я попрошу на кухне…

– Спасибо, я перекусила по дороге. – Меган повернулась к Донне и заговорщицки понизила голос: – Я тебе такое расскажу – упадешь!

Дождавшись, пока Меган забросит вещи в свою комнату, Сара повела группу в небольшое патио, обрамленное туями и сиренью, где уже собрались остальные. Немного в стороне Сильвия Компсон беседовала с какой‑то женщиной; Донне ее лицо показалось смутно знакомым.

Неожиданно Меган вцепилась в ее рукав.

– Не может быть! Это ведь она?!

– Кто?

– Да вон там, с Сильвией. Это же Грейс Дэниэлс?

– Ну, похожа…

– Да точно она! – Меган разволновалась, как ребенок. – Я и не знала, что тут будут всякие знаменитости!

– Говорят, Джулия Мершо тоже приехала.

– Актриса из сериала?

– Она самая. Я, правда, не видела, но ходят слухи, что ее поселили в западном крыле, в конце коридора.

– Ой, а меня как раз напротив! – Меган принялась разглядывать гостей. – Только что‑то ее не видно.

– Может, ее высочество не желает общаться с простолюдинами?

– Или боится, что мы начнем клянчить автографы и отравим ей весь отдых. – Меган нахмурилась. – Ну ладно, признаюсь честно – я бы не удержалась.

– Не будем делать ей особого одолжения, – решила Донна. – Захочет общаться – хорошо, а нет – так нет.

Заметив столик с напитками и закусками, Меган предложила подкрепиться. Едва они успели взять чашки и тарелки с печеньем, как Сильвия хлопнула в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

– Так, все садимся! Уже поздно, я не хочу, чтобы вы клевали носом во время церемонии.

Нервно засмеявшись, участницы уселись на стулья, составленные кругом в центре дворика, и затихли. Сильвия зажгла свечу и поместила ее в хрустальный шар, затем вышла в центр и оглядела гостей.

– По традиции в первый вечер мы проводим церемонию, которая называется «Свеча». Изначально она задумывалась как форма представления участниц друг другу, ведь вам целую неделю жить и работать бок о бок. Позже мы поняли, что это прекрасная возможность познать и себя самоё, сфокусироваться на своих целях и желаниях, подготовиться к испытаниям будущего.

У Донны по спине побежали мурашки. Она рассчитывала всего лишь на неделю приятной учебы и болтовни с подругой, а тут целая жизненная философия…

Тем временем Сильвия объяснила суть церемонии: участницы передают свечу по кругу, и каждая рассказывает, зачем приехала на курсы и чего хочет добиться за эту неделю. Затем она вызвала добровольцев. Донна замерла, как мышь под метлой, и выдохнула, только когда кто‑то поднял руку: у нее будет время собраться с мыслями. Ну не говорить же, в самом деле, что она сбежала сюда от этой дурацкой помолвки!

Женщина, вызвавшаяся первой, долго держала свечу молча, словно собираясь с духом. В наступившей тишине слышался треск сверчков.

– Меня зовут Анджела Кларк. Я пока что новичок в рукоделии, шью всякие мелочи – прихватки, детские одеяльца. Я приехала сюда, потому что… – Она глубоко вздохнула. – Два года назад мой старший сын погиб в автокатастрофе. – Послышалось сочувственное бормотание. – Машину вел его лучший друг. Он был пьян – они оба были пьяны и врезались в дерево. Сын умер сразу же; друг отделался парой сломанных ребер. – Кто‑то не удержался от негодующего восклицания. – Нет‑нет, вы не понимаете! Я не испытываю к нему ненависти. Он совершил ужасную ошибку, а мой мальчик за нее заплатил – оба заплатили. Сын умер той ночью, а его друг умирает по сей день. Он тяжело переживает свое горе и не хочет исцелиться. Он не может себя простить, не верит, что наша семья уже его простила. Они с Джереми были лучшими друзьями; сын любил его, как брата. Я не хочу, чтобы он страдал. – Она помедлила и опустила глаза. – Мне многие говорят, что я должна его ненавидеть, но я не могу. Конечно, ему нет оправдания – и все же я хочу, чтобы он преодолел боль и жил дальше. Я где‑то читала о памятных одеялах – их шьют из одежды покойного. У меня остались футболки сына, вот я и решила смастерить из них одеяло и подарить его другу, чтобы помочь ему выбраться из депрессии. Не уверена, что получится, однако попробовать стоит. – С этими словами она передала свечу дальше.

– Не знаю даже, что и сказать после такого, – нарочито сокрушенно покачала головой ее соседка. – Я‑то всего лишь увидела рекламу в журнале. – Раздался приглушенный смех, и Донна почувствовала, как напряжение спадает.

Одна за другой женщины рассказывали о себе. Девушка с уже заметной беременностью призналась, что решила в последний раз «вырваться на свободу».

– Да еще мужу вдруг взбрело в голову начать обустраивать наше гнездышко – принялся перекрашивать стены, а меня мутит от запаха краски. Ну, такова легенда, – подмигнула она, и остальные рассмеялись.

Следующей была Винни.

– Я – Лавиния Беркхолдер, но все зовут меня Винни, а внуки – бабулей. Я приехала сюда отпраздновать свой день рождения. Я имею честь быть одним из старейших участников. – Под бурные аплодисменты она поднялась и раскланялась.

Вскоре свеча перешла к Грейс Дэниэлс. Как и многие, она долго держала ее в руках молча.

– Меня зовут Грейс Дэниэлс, я из Сан‑Франциско. Мы с Сильвией – старые друзья; она давно зазывала в гости, и вот я наконец сдалась. – Грейс улыбнулась Сильвии, но тут же погрустнела. – Чего я хочу достичь за эту неделю? Наверное, обрести вдохновение… – Грейс умолкла и передала свечу Меган.

– Меня зовут Меган Донахью, я из Огайо. Я получила первый приз от журнала «Рукодельница» и вот эту поездку в награду.

Она улыбнулась Донне и передала ей свечу.

– А еще я приехала повидаться со своей подругой Донной – мы познакомились в Интернете.

Донна внутренне застонала – она так и не успела ничего придумать.

– Меня зовут Донна Йоргенсон, и я приехала сюда, чтобы встретиться с Меган.

Она оглядела собравшихся. А ведь они открывали свою душу, доверяя друг другу и рассчитывая на поддержку слушателей. Как же можно их обмануть после этого?

– Еще я приехала сюда потому, что я трусиха, – вырвалось у нее. – Моя дочь обручилась с молодым человеком, а сердце мне подсказывает, что она не будет счастлива в этом браке. Я сбежала сюда от встречи с его родителями. Конечно, я знаю, что лишь оттягиваю неизбежное, но вдруг удастся выиграть время? Может, она рано или поздно поймет?

– Доверяйте своей интуиции, – сказал кто‑то в темноте. – Материнское сердце не обманет.

Женщины согласно закивали. Донна вгляделась в их лица, проникнутые сочувствием, и ей стало немного легче. Меган обняла ее за плечи.

– Ну вот, а я‑то думала – ты ради меня приехала! – шутливо упрекнула она, и Донна улыбнулась сквозь слезы.

Тут к ним склонилась Грейс.

– Нам с вами надо поговорить – у меня тоже дочь.

Донна молча кивнула, онемев от неожиданности. Такая знаменитость – и хочет с ней поговорить! Подумать только! Она выплеснула свои невзгоды незнакомым людям, и ее выслушали без насмешки или осуждения, напротив – поддержали и посочувствовали, словно давние друзья.

Огонек свечи мерцал в чьих‑то руках, отбрасывая неровный свет.

После ужина Джулия с особым тщанием занялась йогой, потом завалилась на кровать, лениво пролистывая журнал. Вскоре ей надоело, и она решила взяться за сценарий, хоть Арес и советовал ей не тратить время зря. Достав блокнот, Джулия добросовестно отмечала каждый незнакомый термин: намётка, штуковка, обшивка…

Внезапно снаружи раздались голоса. Джулия подошла к окну, прислушалась – да так и осталась стоять, завороженная чужим откровением. Как это, должно быть, освобождает – излить душу, не боясь негативных комментариев!

А что бы она сказала в свой черед? Что приехала сюда подготовиться к съемкам, придать толчок застоявшейся карьере, что ей хочется наконец‑то сыграть значимую, стоящую роль – ведь она принесла в жертву всю себя, личную жизнь, чувство собственного достоинства… Ей выпал шанс оставить серьезный след – или тихо уйти в небытие.

Если бы только она могла высказываться так же свободно и откровенно! Уж они‑то не боятся, что их секреты попадут в руки журналистов и станут темой для шуток на вечернем ток‑шоу…

Тут до нее вдруг дошло, что нехорошо подслушивать разговоры, не предназначенные для ее ушей. Джулия опустила занавеску и поспешно отошла от окна.

Глава 3

Проснувшись, Донна не сразу поняла, где находится. Спросонья ей даже на секунду показалось, что она в своей старой детской, но бело‑синее лоскутное одеяло в цветочных мотивах прояснило картину мира.

Донна взглянула на часы – еще не было пяти. Дома, в Миннесоте, она с трудом выдирала себя из постели в семь. Наверное, организм не привык к смене часовых поясов.

Как ни странно, несмотря на волнения вчерашнего дня, спать больше не хотелось. Надев спортивный костюм, Донна выскользнула из комнаты и на цыпочках спустилась вниз.

Предрассветный воздух встретил сыростью и прохладой; где‑то вдалеке щебетали утренние птицы. Потянув икроножные мышцы, Донна энергично зашагала по аллее, глубоко дыша и размахивая руками в такт.

Временами она удивлялась собственному упорству. Годы тренировок и правильных диет нисколько не избавили ее от лишнего «багажа» – и все же она упрямо продолжала, надеясь на чудо. Линдси поддерживала ее, приводя в качестве аргумента пользу для здоровья, а цифра на весах, мол, дело десятое. Донна пыталась мыслить в позитивном ключе, но не так‑то просто гордиться низким уровнем холестерина и стабильным давлением, когда перестают налезать джинсы. «Может, усохли из‑за стирки?» – предполагал муж, и Донна молча закусывала губу: его одежда почему‑то не менялась в размере.

Вообще‑то она не планировала заниматься здесь – подстегнул вид тростинки Меган. Даже беременность – любимая отговорка Донны – не испортила подругу. Почему‑то Донна представляла себе, что Меган приблизительно ее комплекции. Наверное, та, в свою очередь, тоже не ожидала увидеть бесформенную толстуху…

Все, прекращай это дело, приказала она себе. Ты приехала сюда отдыхать и расслабляться. Только погрузишься в меланхолию, как на горизонте замаячит стопка блинчиков в утешение. Если уж хочется грустить, подумай лучше о дочери.

Линдси… Сердце заныло так сильно, что Донна поспешно отогнала эту мысль и переключилась на распорядок дня. После завтрака они с Меган пойдут на лекцию по теории цвета, затем на ланч. Дальше она идет на занятие по аппликации, а Меган – по моделированию малых форм. Жаль, что они выбрали разные классы, зато семинары будут посещать вместе. Донна особенно предвкушала мастер‑класс по акварели: Меган ухитрялась с помощью маленьких кусочков создавать изумительную игру цветовых переходов, так что получались настоящие импрессионистские полотна. Не зря же ей присудили первый приз в журнале!

Как следует разогревшись, Донна остановилась у изгороди, чтобы потянуть мышцы. Прошлой ночью Сильвия рассказывала о садах у северной границы усадьбы, но пока что на пути ничего похожего не попадалось. Может, они как раз в той рощице? Пройдя немного вперед, она вышла на тропинку, мощенную камнями, однако не слишком ухоженную – видимо, ею мало пользовались. Донна отвела нависающую ветку и зашагала вперед, уклоняясь от царапающихся кустов и от души надеясь, что не нарушает никакие правила.

Вскоре тропинка расширилась, и вдалеке показалась деревянная беседка. Резко повернув, Донна вышла на открытое пространство и едва не свалилась вниз, в многоярусную клумбу, опоясывающую склон небольшого холма. Верхняя терраса приходилась вровень с крышей беседки, украшенной лепниной.

Внезапно послышался тихий всплеск. Оглянувшись в поисках источника звука, Донна заметила импровизированную лесенку из камней.

Внизу открывался вид на остальную часть сада: черный мраморный фонтан в форме лошади с жеребятами, а за ним – четыре больших вазона с розами и плющом, похожие на гладкие сиденья; на одном из них расположилась какая‑то женщина.

Присмотревшись, Донна узнала Грейс Дэниэлс.

Та застыла неподвижно, глядя на клумбу с декоративными травами немного в стороне от беседки. Напряженная поза женщины ясно давала понять, что она не расположена к разговору.

Тропинка, ведущая к усадьбе, начиналась как раз возле нее, но Донна намеренно обошла ее стороной. Дойдя до окраины садика, она оглянулась, вспомнив о приглашении Грейс поговорить о дочерях; впрочем, если бы та хотела, позвала бы ее сама. Даже если она не видела Донну, то уж звуки шагов на камнях трудно было не услышать.

Боковым зрением Грейс засекла постороннее присутствие наверху. Ну пожалуйста, уходите, мысленно взмолилась она.

Кто‑то стал спускаться по ступенькам. Грейс сосредоточенно уставилась перед собой, делая вид, что ничего не замечает. Кажется, это толстушка со Среднего Запада. Ну давай‑давай, проходи, не задерживайся!

Шаги приближались. Грейс съежилась, сжав кулаки, однако женщина прошла мимо. Грейс облегченно выдохнула и прислонилась к холодному камню. Наконец‑то встретился человек, уважающий частное пространство! Хватит с нее и вчерашней церемонии! Если б ей нужна была группа поддержки, она бы записалась на нее в больнице.

Кончики пальцев снова онемели. С того проклятого вечера в гостиной Сильвии ощущение покалывания лишь усилилось. Сердце забилось еще сильней – началась паническая атака. Грейс поспешно закрыла глаза и вспомнила свое любимое место: Санта‑Круз, прогулка по лесу, выход к обрыву, с которого открывается чудесный вид на Тихий океан. Глубоко вдохнув, она представила себе свежий бриз, тепло солнечных лучей на коже, слабый запах гниющих водорослей – запах разложения и новой жизни.

Грейс медленно выдохнула, стараясь выпустить из себя тревогу и негатив, как учили. На этот раз сработало, и пульс постепенно вернулся в норму.

Это не рецидив…

Просто усталость, стресс от долгого путешествия, поздно легла, рано встала. Нет никакого ухудшения. У нее еще полно времени.

Джулия забыла завести будильник и проснулась лишь от стука в дверь.

– Мисс Мершо, ваш завтрак!

Она выкарабкалась из постели, на ходу хватая халат.

– Минутку!

Кое‑как пригладив волосы пятерней, она приоткрыла дверь на пару сантиметров, надеясь, что у горничной нет фотоаппарата: таблоиды дорого заплатили бы за ее фото с взлохмаченными волосами и без макияжа. Придерживая халат у горла, Джулия впустила девушку с подносом и поскорее выпроводила.

Есть не хотелось. Немного поклевав кекс и фрукты, Джулия запила их черным кофе. Слава богу, достаточно крепкий, хотя она предпочитала капучино с корицей. В конце концов, как сказал Арес, тут ей не курорт. Ничего, продержимся.

Спешно приняв душ, Джулия тщательно оделась и накрасилась. Голоса в коридоре постепенно стихли; надо торопиться. Она схватила карандаш и блокнот со вчерашними пометками, с трудом заставив себя отложить солнечные очки.

Следуя выданной карте усадьбы, Джулия спустилась вниз, в бывшую бальную залу, разделенную ширмами на классы. Лекция уже началась, и она поспешно проскользнула за свободный столик. Повезло, что не пришлось никого заставлять пересаживаться, как того хотел Арес, – она бы умерла со стыда.

Тем временем инструктор по имени Сара – та самая девушка, что принесла ей завтрак, – принялась объяснять урок:

– Возьмите куски светлой и темной ткани, вырежьте из каждой прямоугольник размером пятнадцать на тридцать сантиметров с помощью дискового ножа, затем сложите их вместе так, чтобы светлый кусочек лежал сверху.

Джулия в панике оглядела класс: остальные достали из своих сумок ткань, линейку и какие‑то странные инструменты. Значит, надо было свое приносить? Она в смятении посмотрела на Сару, но та уже ходила по классу, наблюдая за тем, как сокурсницы ловко разрезают кусочки ткани.

– Ну что, все готовы? – спросила Сара.

Робкое «нет» Джулии потонуло в единогласном «да».

– Так, хорошо. Теперь: возьмите карандаш с линейкой и расчертите светлый прямоугольник с изнанки на квадратики размером пять на пять.

Линейка… Джулия схватила блокнот и выдернула из него листок, затем попыталась на глаз прикинуть, сколько в нем сантиметров. Тут взгляд ее упал на пластиковый коврик на столе, расчерченный на квадратики. Приложив листок для ориентира, Джулия принялась отмечать на нем цифры. Пока она возилась с импровизированной линейкой, класс уже перешел к следующему заданию. Джулия вырвала еще два листка, нацарапала на них «светлый» и «темный» и принялась кое‑как расчерчивать их дрожащими линиями. Остальные уже уселись за швейные машинки. Догонять было поздно, но Джулия упрямо продолжала. Арес, сволочь такая, заслал ее в эту дыру, даже не снабдив материалами!.. Что делать, роль Сэди нужна ей как воздух – придется выкручиваться…

Неожиданно на ее столик упала тень.

– Как вы тут, справляетесь?

Джулия подняла голову:

– Да‑да, все нормально. Продолжайте, пожалуйста.

– Вы забыли свои материалы в комнате? Можете сбегать за ними, время есть.

– Нет, спасибо. Я не хочу вас задерживать.

– А разве вам не присылали на дом подробную инструкцию по подготовке к курсам?

Ну конечно присылали – на адрес агентства!

– Наверное, – пробормотала Джулия, мысленно роняя кирпич на голову Ареса. – Только я ничего не получала.

– Ага, понятно.

Судя по озадаченному лицу Сары, она не поняла ничего. Остальные наблюдали за этой сценой, оторвавшись от своих занятий.

– У меня есть лишняя ткань, – вдруг подала голос пожилая дама с белоснежной копной волос. – Вам какой цвет больше нравится – красный или синий?

– Нет‑нет, что вы, спасибо! – запротестовала Джулия, но та уже шагала к ней с охапкой ткани.

– Ерунда, у меня всего полно! – Покопавшись в ворохе, дама достала ярко‑зеленый кусок, испещренный красными зигзагами. – Вот, смотрите, какой миленький! Или вы предпочитаете миткаль?

– Ага, миткаль, – живо отозвалась Джулия, вспомнив незнакомый термин из сценария.

Старушка снисходительно улыбнулась и протянула ей кусок темно‑синей ткани, усеянной мелкими белыми цветочками.

– А у меня есть лишний светлый! – Женщина за соседним столиком махала над головой кремовым кусочком, словно знаменем.

Сара принесла дисковый нож, и тут потянулись остальные, буквально засыпав ее линейками, булавками, иголками, тканью… Джулия принимала дары с пылающим от смущения лицом, лепеча благодарности направо и налево.

– Прошу прощения, что вы не получили список нужных материалов – наверное, произошло какое‑то недоразумение, – сказала Сара. – Давайте после урока вы мне покажете расписание ваших занятий, а я пошлю в город за всем необходимым.

– Спасибо вам огромное!

Интересно, что она подумала? Опытная рукодельница – и ничего не знает! Не выдержав, Джулия призналась полушепотом:

– Извините за беспокойство – просто я в первый раз…

К несчастью, ее услышала активная старушка.

– Как это в первый раз? Вообще? В жизни? Ну вы даете – пропустить основы и перейти сразу к сложным вещам!

Джулия в смятении переводила взгляд со старушки на инструктора.

– А разве это курс не для начинающих?

– Новички обычно начинают с мастер‑класса по раскройке, – объяснила Сара. – Вы правда никогда не шили?

Джулия покачала головой. Неужели и так не понятно?

– Ну… – Сара замешкалась. – Не поймите меня превратно, но зачем же вы тогда записались на продвинутые занятия?

Если б она еще видела программу курсов! Сюда ее записал Арес, и теперь Джулия поняла, почему.

– Потому что мне надо научиться быстро.

Седая старушка фыркнула, словно Джулия рассказала смешной анекдот. Сара терпеливо улыбнулась.

– Давайте с завтрашнего дня переведем вас в класс для начинающих, хорошо?

– Да, конечно, спасибо! – Джулии хотелось провалиться сквозь землю.

По пути на лекцию по теории цвета Меган призналась, что сомневается в выборе. Донна тоже поделилась своими опасениями. Правда, ожидания у подруг были разные: Меган боялась, что будет слишком скучно, а Донна – что слишком сложно. К счастью, их опасения не оправдались: эксцентричная рыжеволосая толстушка Гвен с первых минут сумела их заинтересовать.

– Бред собачий! – воскликнула она в ответ на чье‑то робкое упоминание об учительнице рисования, которая считала, что красный и фиолетовый не сочетаются. – Тоже мне – королева цвета! Она б еще закон издала! Вот и пусть себе использует «прилизанные» краски молча и не мешает людям раскрывать свой талант!

Ученицы дружно расхохотались. Для первого упражнения Гвен раздала им коробки с карандашами и порекомендовала «расширить цветовые границы».

Меган рисовала упоенно, словно первоклашка.

– Раз уж мы тут «расширяем границы», может, попробуешь фиолетовый? – хитро прищурилась Донна, помахивая карандашом перед лицом подруги.

Та притворно вздрогнула:

– Убери от меня эту гадость!

– Тебе же нравится синий с красным!

– Ну и что?

– Не хочу, чтобы ты себя ограничивала.

– И это говорит человек, который принципиально не берет за основу белую ткань! – захихикала Меган.

– Дело привычки. К тому же у меня есть разумное объяснение: на кремовом или сливочном меньше заметна грязь. – Донна решительно сдвинула брови. – Я заставлю тебя использовать фиолетовый во что бы то ни стало!

Закончив упражнение, Меган с любопытством огляделась по сторонам, заметила Грейс Дэниэлс и пихнула Донну локтем:

– Смотри, вон она!

Донна вскинула голову, но тут же разочарованно нахмурилась.

– Я‑то думала, ты про Джулию Мершо!

– А Грейс, по‑твоему, недостаточно знаменита? – возмутилась Меган. – И вообще, мне кажется, Джулии здесь нет. Мой номер напротив, но я ее ни разу не заметила.

– Некоторые говорят, что видели.

– Ага, некоторые говорят, что видели летающие тарелки и Лох‑Несское чудовище. Может, Джулия Мершо – такой же фантом…

– Ага, новый вид чудища – Лох‑Несская Рукодельница!

Меган фыркнула, но, бросив взгляд на Грейс, посерьезнела.

– Какая‑то она грустная…

– С чего ты взяла?

– Ну, всем весело, а она будто экзамен сдает.

– Я видела ее утром, в саду. Она явно хотела побыть одна. Наверное, переживает творческий кризис.

– И ни с кем не разговаривает.

– Может, стесняется?

Меган сильно сомневалась, что знаменитая художница стесняется толпы восхищенных поклонниц, однако озвучить свои сомнения не успела – Гвен объявила, что урок окончен.

– Давай позовем ее на ланч, – предложила она подруге. Та согласилась, но Грейс уже и след простыл.

Не было ее и на веранде.

– Завтра сядем рядом с ней, – сказала Донна, становясь в очередь за едой. – Не станет с нами разговаривать – и ладно.

– Чего это не станет? Кто в здравом уме откажется от нашей веселой компании?

– Джулия Мершо, например.

– Девчонки, о чем это вы там хихикаете? – спросил кто‑то сзади.

Меган обернулась: на них с притворным подозрением смотрела пожилая женщина в футболке с надписью «Общество анонимных одеялоголиков».

Донна улыбнулась и представила Винни подруге.

– А, это ты выиграла конкурс, – кивнула та. – Обожаю «шведский стол» – можно взять, что хочется, а всякое дерьмо пусть другие едят.

– Винни! – негодующе воскликнула Донна.

– Расслабься, золотко, я шучу! – Щедрой рукой Винни наложила себе печеных бобов. – Хотя если меня услышат повара, то выгонят отсюда взашей. – Подмигнув им, она нарочито громко пропела: – М‑м‑м, как вкусно!

– И правда вкусно, – сказала Меган. – Этак я растолстею.

– Да уж, ты‑то растолстеешь! – с завистью отозвалась Донна. От Меган не укрылось ее колебание возле кастрюли с макаронами. – И не надо на меня так смотреть – я пытаюсь похудеть!

– К свадьбе? – поинтересовалась Винни.

Меган поморщилась.

– Не напоминайте ей!

Обернувшись к Донне, она спросила:

– Что, правда?

– Да я бы еще сто кило набрала, если б это помогло! – угрюмо ответила та, усаживаясь за стол.

– Тебе жених не нравится? – спросила Винни.

– Да я его почти и не знаю. Видела всего пару‑тройку раз за два года.

– Может, он тебе еще понравится, когда познакомитесь поближе? – предположила Меган.

– Кто знает, – скептически пожала плечами Донна.

– Надежда умирает последней, – философски заметила Винни. – А вдруг она бросит его у алтаря?

– Такое только в кино бывает.

– Почему же – с моим внуком так и случилось.

Меган с Донной дружно уставились на нее.

– Да ладно!

– Ну, почти. Она разорвала помолвку за три месяца до свадьбы – уже и приглашения разослали.

– Какой ужас! – воскликнула Донна.

– Все к лучшему. Не пара она ему была. Уж сколько раз я говорила – не хотел слушать!

Меган пробормотала что‑то сочувственное. По ее личному опыту, если женщина решила уйти, значит, у нее на то были веские основания. Тут она с болью вспомнила Кифа и причину его ухода – молодую блондинку без растяжек.

– Хорошо хоть, эта девушка передумала до свадьбы, а не после, – заметила она.

– Ничего, он найдет себе другую, – оптимистично заявила Донна.

– Конечно, найдет, и бабуля ему в этом поможет. – Винни аккуратно промокнула губы салфеткой. – Кстати, сколько лет твоей дочери? – спросила она Донну.

– Двадцать.

Покопавшись в сумке, Винни вытащила небольшой фотоальбом и принялась его листать, сокрушенно покачивая головой:

– Так и думала. Нет, слишком молода для него.

– Слишком молода для брака – точка.

– А вот я вышла замуж в семнадцать, хотя и время было другое. – Винни передала альбом Донне. – Вот он, мой внучок. Правда, миленький?

– Очень. – Донна покосилась на Меган. – Примерно твоего возраста.

– А ты не замужем? – оживилась Винни.

– Уже нет.

– В разводе?

– Увы. Точнее, сначала я развелась, а потом брак аннулировали.

– Это как? – удивилась Донна.

Меган заколебалась. Рана, нанесенная предательством мужа, так до сих пор и не зажила.

– Когда Киф ушел к другой, ему вполне хватало развода, чтоб побыстрее от меня отделаться. А потом она захотела венчаться, поэтому он подал на аннулирование, так что по церковным канонам наш брак никогда не был заключен.

– У вас же ребенок! – в ужасе воскликнула Донна.

Винни осуждающе покачала головой:

– Как сейчас все просто! Вот в мое время люди жили вместе до самого конца…

– Да, и были глубоко несчастны, – парировала Меган. – Нет уж, лучше одной, чем с обманщиком.

Который вдобавок тебя не любит, добавила она мысленно.

– Жаль, что Адам так не считает, – вздохнула Винни.

Тут Меган вспомнила о предмете разговора, заглянула в альбом и ахнула.

Винни удивленно вскинула брови:

– Милая моя, он, конечно, красавчик, но не настолько же!

– Не может быть! Это же парень из закусочной!

– Тот, что с яблочным пирогом? – уточнила Донна.

Меган кивнула. Винни озадаченно переводила взгляд с одной на другую. Пришлось рассказать ей о случайной встрече с таинственным незнакомцем.

– Ну и как он тебе, понравился? – взволнованно спросила Винни.

– Ну, вроде ничего, приятный в общении. Правда, мы недолго разговаривали.

Винни в восторге хлопнула в ладоши.

– Это судьба! Да что там судьба – божественное провидение! Ты же из Огайо? И он тоже!

Меган метнула в Донну умоляющий взгляд:

– Вряд ли это судьба.

– Просто сюда другой дороги нет, – быстро добавила Донна. – Да и поесть особо негде, так что это всего лишь совпадение.

– Не верю! – решительно выдвинула подбородок Винни. – Не бывает никаких совпадений! Мы встречаем на жизненном пути лишь тех людей, которые ниспосланы нам свыше в помощь.

– Так, может, Меган встретила твоего внука как раз затем, чтобы он помог ей добраться сюда, – предположила Донна.

– Звучит логично, – поспешно поддакнула Меган.

Винни улыбнулась и похлопала ее по коленке.

– Я думаю, мы подружимся.

Донна так заболталась с Винни и Меган, что чуть не опоздала на мастер‑класс по аппликации. Запыхавшись, она вбежала в комнату и уселась за первый попавшийся столик. Донна терпеть не могла опаздывать – не потому, что ее сочли бы легкомысленной (так оно и есть), просто это невежливо.

Вытащив список, она проверила, не забыла ли чего. Хорошо, что Меган ее не видит: Донна уже дважды проверяла сумку, прежде чем выйти из номера, и один раз – за ланчем.

– По‑твоему, вещи испаряются из сумки, стоит тебе отвернуться? – хихикала Меган.

– Всякое бывает, – огрызалась Донна. Ну а как еще объяснить вечно теряющиеся ножницы и наперстки?

Убрав список, она приготовилась внимательно слушать учительницу по имени Агнес. Кто‑то тихонько уселся рядом с ней, но Донна сделала вид, что не заметила. Ей и самой частенько приходилось ловить на себе раздраженные взгляды, так что к опаздывающим она испытывала лишь сочувствие.

И только передавая соседке листки с заданием, Донна вдруг осознала, что сидит рядом с Джулией Мершо.

Шокированная внезапным открытием, она даже забыла разжать пальцы. Тщетно подергав бумагу на себя, Джулия устремила на Донну знаменитый взгляд карих глаз.

– Разрешите?

Донна выпустила листки из рук словно ошпаренная.

– Простите.

Джулия кивнула и отвернулась. Донна продолжала пялиться на нее, чувствуя себя последней идиоткой. Это ведь она? Ну да, похожа. И прическа такая же, как в сериале, в день свадьбы ее старшего сына. Донна смотрела все серии «Большой семьи», не пропуская. Бекка считала сериал ужасно банальным, но она вообще была невысокого мнения о телевидении; Донна пропускала критику дочери мимо ушей.

Не выдержав столь пристального внимания, Джулия бросила на нее нервный взгляд. Донна поспешно уткнулась в листок с заданием. Подумать только – сама Джулия Мершо! Ну как тут можно сосредоточиться?

Наконец она сосредоточилась на учительнице, которая в этот момент перечисляла список необходимых материалов. Вынимая из сумки ткани, Донна украдкой покосилась на соседку, ожидая увидеть позолоченные принты или индонезийские шелка из сумочки от «Гуччи». К ее изумлению, Джулия достала из бумажного пакета пеструю кучку банального ситца, аккуратно разложила на столе набор иголок, карандаш, ножницы и катушку с нитками и приготовилась слушать инструктора.

Донна снова не удержалась и принялась разглядывать ее руки. На левой – кольцо с крупным бриллиантом в обрамлении жемчуга. Изящное запястье правой обвивал золотой браслет, усеянный рубинами. Правда, картину портили сами кисти с выступающими венами и узловатыми костяшками; обычные руки стареющей женщины, что совсем не вязалось с гладким ухоженным лицом.

Тем временем Агнес попросила представителей от каждого столика подойти к ней за рулоном клейкой бумаги. Донна, сидевшая у прохода, с готовностью вскочила.

– Я возьму, – сказала она Джулии, улыбаясь. Та еле заметно кивнула, даже не глядя в ее сторону.

Воспользовавшись краткой передышкой, Донна попыталась собрать мысли в кучку. Вчера они с Меган решили, что не станут выказывать Джулии Мершо повышенного внимания.

– Ну вот, – весело сказала она, кладя на стол коробку. Джулия пробормотала что‑то отдаленно напоминающее «спасибо».

Донна и раньше использовала клейкую бумагу для создания аппликаций. В сущности, она перепробовала все возможные технологии, хотя редко останавливалась на чем‑нибудь одном, и теперь надеялась проработать самый слабый навык. Следуя указаниям Агнес, она оторвала листок бумаги, наложила поверх узора и принялась обводить его карандашом. Краем глаза она заметила, что Джулия копирует все ее действия, и нарочно замедлила движения, стараясь не закрывать работу рукой.

Когда пришло время пришивать аппликацию, Донна почувствовала возрастающее смятение соседки. Собравшись с духом, она прошептала:

– Вам помочь?

Джулия кивнула, и Донна повторила все манипуляции шаг за шагом. Наконец Джулии удалось прошить слегка корявую, но вполне приличную строчку.

Донна снова взялась за иголку, время от времени поглядывая за успехами своей протеже. Убедившись, что у той получается неплохо, она с головой ушла в работу.

Занятие приближалось к концу, когда Джулия вдруг нарушила молчание:

– Простите, что отрываю, но вы, кажется, в этом разбираетесь лучше меня.

– Ну так, немножко, – дипломатично ответила Донна.

– А это ведь тот же самый метод, что и с подгибом, только название другое, да?

– Нет, это две разные техники. Наверное, Агнес выбрала клейкую бумагу потому, что так проще.

– Понятно. – Джулия нахмурилась. – Это ведь тоже старинный метод?

– Вряд ли. Клейкая бумага появилась недавно.

– О нет… – Джулия отложила иголку и откинулась на спинку стула.

– Что‑то не так?

– Мне нужно научиться шить с подгибом!

– Выглядеть будет точно так же, – заверила ее Донна. – Техника тут не важна.

– Для меня важна! Только зря время потеряла…

– Ну‑ну, не надо так говорить! – Донна утешающе положила ей руку на плечо. – Сразу мало у кого получается. Ничего страшного, научитесь постепенно.

– Да нет, дело не в этом. – Джулия достала блокнот и показала ей выписки из сценария. – Мне нужно освоить определенные техники шитья для роли. А тут все не так…

– Ничего страшного, образуется. – Донна похлопала ее по плечу и взяла блокнот. – Посмотрим. Ага… Ну, это все относится к раскройке. Вы записались на курс для начинающих?

– Завтра на него перехожу.

– Вот, полдела, считай, сделано. А это, – Донна ткнула пальцем в нужные пункты, – уже сам процесс сборки одеяла. У вас есть в плане занятий мастер‑класс по шитью?

Джулия кивнула.

– Вручную или на машинке?

– Вручную.

– Значит, и с этим проблем не будет. Осталось только с подгибом разобраться.

Внезапно Донну осенило:

– Если хотите, я могу с вами позаниматься в свободное время.

Карие глаза смотрели на нее недоверчиво.

– Правда?

– Почему нет? Призов за аппликацию я, конечно, не получала, но основам уж как‑нибудь смогу научить.

– Это было бы здорово! Но я не хочу отнимать у вас время…

– Ничего страшного. Можем начать сегодня после занятий. – Тут Донна вспомнила о своих планах с Меган. – Только оставлю записку подруге.

Джулия так рассыпалась в благодарностях, что Донна слегка оторопела. Кто же откажется помочь новичку? Видимо, та не понимает, как принято относиться друг к другу в этой среде. Где бы сейчас была она сама, если бы двадцать лет назад никто не помог ей сшить первое детское одеяльце?

– У меня к вам еще одна просьба, – добавила Джулия нерешительно. – Глупо, конечно… В общем, никто не должен знать, что у меня нет опыта.

Действительно, глупо – каждый когда‑то начинал с нуля.

– Но почему?

– Ну, сложно объяснить. Обещайте, что никому не скажете.

– Ладно, – пожала плечами Донна.

– А вы не могли бы подписать соглашение о неразглашении?

Донна уставилась на нее в полном недоумении:

– Чего?

– Соглашение о неразглашении. – Джулия улыбнулась, словно извиняясь, но взгляд у нее был настороженный. – Это для юристов – вы же их знаете! Вечные формальности… Просто вы подпишете документ, в котором обязуетесь не разглашать тайну моей, скажем так, неопытности.

Интересно, знаменитости всегда носят с собой такие соглашения на каждый чих?

– Любой, кто увидит вас в классе, сразу поймет, что вы – новичок!

– Ну, это будут домыслы чистой воды. А у вас – информация из первых рук. – Джулия обезоруживающе улыбнулась. – Я была бы очень вам признательна!

Смирившись, Донна кивнула:

– Только надо как‑то объяснить подругам – они же будут спрашивать!

– Скажете, что помогаете мне совершенствовать уже имеющиеся навыки.

Выхода не было. Не отказывать же в помощи, раз сама предложила.

После занятия Донна бегом поднялась к себе в номер и спешно нацарапала записку: «Прости, не успеваю к Винни – возникло срочное дело. Объясню за ужином. Существование Лох‑Несской Рукодельницы подтвердилось!»

Сунув листок под дверь Меган, она поспешила вниз, чтобы помочь знаменитой Джулии Мершо подготовиться к роли.

После ужина Грейс вернулась к себе, намереваясь лечь пораньше. Вместо этого она прилегла на покрывало прямо в одежде и долго лежала так, прислушиваясь к звукам старого дома: вот скрипнула половица, где‑то закрылась дверь. В таких старинных усадьбах наверняка водятся привидения, хотя здешнее вряд ли злое.

Настроение заметно улучшилось. Никто не нарушал ее одиночества, не навязывался с разговорами. Правда, одиночество – слово не совсем подходящее, ведь она ходила на занятия и в столовую – вокруг постоянно были люди. И все же Грейс чувствовала себя камешком на дне ручья: вода плавно обтекала ее, но не толкала вперед; можно двигаться не спеша, в своем темпе. Вдруг ее осенило: вот оно! Все эти годы она жила в диком напряжении, чувствуя, что время поджимает и приходится бежать сломя голову, лишь бы успеть…

Волшебного прорыва, конечно, не случилось, хотя где‑то глубоко внутри уже зашевелились первые слабые ростки вдохновения. Если набраться терпения, то рано или поздно они пробьют «вечную мерзлоту» и проклюнутся наружу. А пока что возиться с тканью было даже приятно, хоть и несколько непривычно.

Постепенно мысли уплывали все дальше. Вот она уже дома, в студии, наводит порядок в коробках с мелками…

В дверь постучали.

– Войдите, – отозвалась она, садясь на кровати.

В приоткрывшуюся щель просунулась голова Сильвии.

– Я тебя разбудила?

– Нет, я просто думала о своем.

Поднявшись, Грейс вдруг осознала, что покалывающее ощущение в руке исчезло.

– Мы собираемся поиграть. Давай с нами!

– Спасибо, не сегодня.

– Да ладно тебе, будет весело!

– Я хотела пораньше лечь спать.

– Тогда до завтра. – Закрывая дверь, Сильвия еле слышно что‑то пробормотала себе под нос.

– Что ты сказала? – переспросила Грейс.

Дверь снова распахнулась.

– Кто, я? – невинно захлопала глазами Сильвия.

– Как ты меня назвала?!

– Занудой. Спокойной ночи.

Вскочив с постели, Грейс подбежала к двери и ухватилась за ручку, не давая Сильвии уйти.

– И вовсе я не зануда!

– А похожа! Наверное, просто свет так падает.

– Да неужели? – Грейс набросила на плечи легкий свитер. – Я в свое время так отрывалась, что тебе и не снилось! – Вызывающе шагнув в коридор, она захлопнула за собой дверь.

Из банкетного зала доносились обрывки разговоров и смех. Женщины толпились у длинного стола с кофе и десертами. Сильвия ободряюще сжала ее плечо и исчезла.

Видя, что народ начинает рассаживаться, Грейс поспешила занять свободный столик. Тем временем Сильвия взобралась на небольшое возвышение в дальнем конце и хлопнула в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

– Так, занимайте места, пожалуйста, – по четверо за столик!

Она подала знак помощницам, и те принялись раздавать бумагу и карандаши.

– Здесь не занято? – спросила подошедшая молодая женщина. За ее спиной робко улыбалась толстушка из утреннего сада.

– Нет, – растерянно ответила Грейс. – Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо.

Женщины представились: Меган из Огайо и Донна из Миннесоты. Грейс только собралась назвать свое имя, как сзади послышался чей‑то певучий голос:

– И мне, и мне оставьте местечко!

К их столику уже спешила седая старушка в красной соломенной шляпе, украшенной пластмассовым цветком. Устроившись поудобнее, она тоскливо покосилась в сторону стола с закусками.

– Ну вот, не успела!

– Угощайся. – Донна подвинула к ней тарелку с пирожными и печеньями. – Я все равно не буду.

Просияв, Винни обернулась к Грейс:

– Хочешь?

Та отрицательно качнула головой. Винни откусила кусочек и закатила глаза, изображая неземное удовольствие.

«Зануда!»

– Ладно, возьму одну штучку, – сказала Грейс, потянувшись к тарелке.

Донна передала остальным карандаши.

– Надеюсь, это не тест!

Грейс пробежала глазами список.

– Сколько у вас НЛО? – прочла она вслух. – Похоже на анкету.

– Сколько пакетов займет ваш запас тканей? – Винни пожала плечами. – Ну, это смотря какие пакеты…

– А что, нужно точно? – встревожилась Донна. – Нельзя как‑нибудь приблизительно?

– Наверное, это и имелось в виду, – улыбнулась Меган.

– И потом, не поедут же они к нам домой проверять, – добавила Винни.

– А что такое НЛО? – удивилась Грейс. Вряд ли Сильвия имела в виду летающую тарелку.

– Незаконченное лоскутное одеяло, – предположила Меган.

– А я думала, это ТОП, – сказала Донна.

– Топ?

– Текущее одеяло в проекте.

– А когда ТОП переходит в НЛО?

– Когда понимаешь, что заканчивать уже нет ни сил, ни желания.

– Ну тогда у меня нет НЛО, – решила Донна. – Я планирую закончить все свои одеяла.

– Да ладно! – прищурилась Меган. – Никогда не забрасывала? Прям‑таки ни разика?

– Ну…

Тут Сильвия принялась объяснять правила игры: анкету нужно заполнить максимально честно и подробно; за правильные ответы дадут призы.

– А подсказывать я вам не буду, чтоб не жульничали!

В зале раздался смех. Донна подняла руку:

– А ТОП тоже считается НЛО?

– Да, любой неоконченный проект.

– Ну вот, – приуныла Донна.

Теперь руку подняла Винни:

– А пакеты большие? Как из овощного или как из супермаркета?

Сильвия закатила глаза к потолку:

– Видимо, для шестого столика нужна отдельная анкета. Считай овощными.

Удовлетворившись ответом, Винни застрочила, как из пулемета. Грейс не спеша принялась за свою анкету. НЛО? Ни одного. Она предпочитала завершать начатое, прежде чем переходить к новой задаче. Запасы? Это уже сложнее… Перед мысленным взором предстали полки в ателье с аккуратно разложенными тканями, рассортированными по цвету. Не меньше пятидесяти, пожалуй…

– Ой, а я не знала, что время ограничено! – огорченно воскликнула Донна, когда помощницы подошли забрать анкеты. – Я не успела ответить на последние три вопроса.

– Получишь тройку, – поддразнила ее Винни.

Донна в ужасе вытаращила глаза; до нее не сразу дошло, что это шутка.

Тем временем помощницы положили перед каждой участницей листок бумаги лицевой стороной вниз. Винни тут же приподняла уголок.

– Не подглядывать! – грозно скомандовала Сильвия, и Винни отдернула руку.

Следующее задание оказалось сложнее: нужно расшифровать анаграммы – названия узоров; приз получит команда, закончившая первой.

– О, это я умею! – гордо объявила Винни. – Люблю решать кроссворды!

Грейс облегченно выдохнула: здесь от нее толку не было; разве что Сильвия выбрала стиль девятнадцатого века.

– Приготовились! – скомандовала Сильвия. – На старт, внимание, марш!

Зашуршали листочки, застучали карандаши. Грейс пробежала глазами список анаграмм, но ничего путного в голову не приходило.

– Кажется, я поняла! – обрадовалась Донна. – Номер три – «чисто лик» – «листочки»!

– Точно! – подтвердила Меган. – Умница!

Записывая правильный ответ, Грейс краем уха уловила, как женщина за соседним столом громко прошептала своим: «Девчонки, номер три – “листочки”».

– Нет, ну вы подумайте! – возмущенно воскликнула Винни, сверля глазами нахалку.

– Да оставь ты ее! Не отвлекайся. Давайте только потише.

Меган с Винни оказались наиболее сильными игроками. Донна тоже внесла свой вклад, и лишь Грейс по‑прежнему буксовала. Вместо этого она глазела по сторонам, прикидывая успехи других команд.

– Вон те, возле десертного столика, похоже, заканчивают, – доложила она. – Уж больно лица довольные.

– Ну ясное дело! – проворчала Винни. – Им за подкреплением только руку протянуть!

– На, подкрепись. – Меган передала ей последнее печенье. – Мы тоже скоро закончим: осталось две штуки.

– «Развод – и в кусты», – прочитала Донна. – Хм… А, похоже на «кусты роз в саду»!

Меган нахмурилась, услышав столь неприятную аллюзию.

– Не обязательно, – возразила Винни, покосившись на нее.

Последняя анаграмма выглядела весьма странно: «и аллерген».

Грейс попыталась сосредоточиться. Аллерген… Аллерген… Что‑то смутно знакомое… Навевает какие‑то ассоциации…

Внезапно слова сами собой выстроились в четкую, ровную линию, словно на бумаге.

– Генерал Ли, – выдала она вслух.

– Чего‑чего? – подняла брови Меган.

– Узор называется «Генерал Ли».

– А разве есть такой? – с сомнением протянула Донна.

– Конечно. Состоит из квадратиков и прямоугольников, обычно двухцветный. Его назвали в честь главнокомандующего армией Конфедерации, который…

– Ладно, не важно, пиши скорей! – перебила ее Винни.

Быстренько заполнив листки, они замахали ими над головой.

– Сильвия, мы закончили!

Раздался всеобщий стон отчаяния; громче всех – за «десертным» столиком. Сильвия подняла руки.

– Спокойно! Не сдавайтесь так сразу! Надо еще проверить, может, у них неверно.

Взяв у Меган листок, она зачитала вслух ответы и улыбнулась:

– Победители определены!

Команда Грейс бурно возликовала. Помощница принесла приз: перевязанные ленточкой упаковки тканей радужных цветов. Грейс погладила рукой мягкую материю. Кто знает, может, именно этого ей недоставало для вдохновения?

Тем временем Сильвия вернулась на возвышение.

– Пока вы занимались анаграммами, мы обработали ваши анкеты и сейчас объявим победителей.

Молодая рыжеволосая женщина подала ей листок с результатами.

– Итак, у кого же из конкурсанток самое большое количество НЛО? В этой номинации побеждает… – Сильвия запнулась и вопросительно взглянула на помощницу: – Вы ничего не перепутали?

Та отрицательно покачала головой. Сильвия повернулась к аудитории.

– Сто семнадцать НЛО… – По залу пронесся вздох ужаса. – Да‑да, вы не ослышались! Донна Йоргенсон, прошу на сцену!

Красная, как рак, Донна вышла на середину зала под смех и аплодисменты.

– Какой позор! – простонала она, усаживаясь на место. – Как только приеду домой, сразу за них возьмусь!

– Зато приз получила, – утешила ее Винни, вытягивая шею. – Что у тебя там?

Донна выложила на стол значок с изображением усадьбы в окружении деревьев – точно такой же, как на фамильном одеяле в фойе.

– А теперь, – продолжила Сильвия, – поприветствуем конкурсантку, у которой нет ни одного НЛО! – Раздались восторженные возгласы. – Грейс Дэниэлс!

С тяжелым сердцем Грейс отодвинула стул и отправилась за призом. Сильвия улыбнулась ей сочувственно, чуть ли не извиняясь.

– А я думала, что выиграю в этой номинации – у меня всего два НЛО, – посетовала Меган. – Как у тебя это получается? – спросила она с неподдельным восхищением. – Самодисциплина?

Сперва Грейс хотела обратить все в шутку, но потом решила быть честной.

– Да нет, просто идеи кончились. Я бы с удовольствием поменялась местами с Донной.

– Ну уж нет! – возразила та. – Я быстро загораюсь и так же быстро гасну – врагу не пожелаешь!

– Да‑а, вам хоть призы дали, – сварливо вклинилась Винни, барабаня пальцами по столу.

Награждение шло своим чередом. Грейс ожидала, что получит второй приз – за самые большие запасы ткани, но ее опередила женщина из Нью‑Мехико.

С каждым награждением беспокойство Винни возрастало.

– Да ладно, не расстраивайся, – утешала ее Меган. – Я вот тоже ничего не выиграю, ну и что? К тому же мы получили командный приз.

– Да я и не расстраиваюсь, – нарочито беспечно отмахнулась старушка. – Я умею проигрывать.

Подруги понимающе переглянулись.

– И наконец, приз самой стойкой рукодельнице! Ее творческий путь начался в двенадцать и продолжается вот уже семьдесят чудесных лет! Поприветствуем Винни Беркхолдер!

– Вин‑ни, Вин‑ни, – скандировали участницы, хлопая в ладоши. Винни застыла, как изваяние, приоткрыв рот. Пришлось Донне толкнуть ее локтем. Винни, вздрогнув, ожила, просияла и вышла на сцену, грациозно раскланиваясь во все стороны.

Сильвия Компсон оглядела собравшихся. Кто‑то оживленно болтал с соседями, кто‑то переходил от столика к столику, приветствуя старых друзей. Новички, робкие и несмелые на церемонии, совсем освоились: шутили и хохотали, запрокинув головы, наравне с остальными. Да, отметила она про себя, начало явно удалось.

Глава 4

Утро Винни всегда начинала с разговора с Богом.

Господи, Ты не избавил меня от ночных болей, зато позволил прожить еще один день; в моем возрасте – и на том спасибо. Затем она подробно благодарила за ниспосланные свыше дары, включая детей и внуков, и просила защиты для всей семьи.

Этим утром она прибавила особую просьбу.

Меган с Донной могут сколько угодно талдычить про совпадения, но я‑то вижу Твою руку, Господи. Если я ошибаюсь – пошли мне знак. Если нет, то я планирую немножко заняться сватовством на досуге.

Совершая утренние процедуры, она думала о вчерашних откровениях Меган. Надо же, какой мерзавец этот ее бывший! В прежние времена мужчины, конечно, были слабоваты, трусоваты и слишком много торчали с друзьями в пабе, но, по крайней мере, знали свои обязанности. А сейчас они что‑то совсем распустились: одну семью бросают, другую начинают – а на первую жену с детьми наплевать! Хотя и женщины бывают не лучше… Куда катится мир?

И все же по праздникам, когда дети и внуки (а теперь и правнуки) собирались вместе, Винни отбрасывала грустные мысли и была вполне довольна жизнью. Чувство тепла и любви пронизывало ее всю, и она не променяла бы это семейное счастье даже на скорую встречу с Сэмом. Они все равно увидятся в свое время – он поймет ее нежелание спешить на тот свет. Он ей и сам всегда говорил: семья – это главное, остальное – ерунда.

В наши дни люди разлетаются во все стороны света; детей и матерей разделяют полконтинента, а то и больше. К счастью, все ее отпрыски расселились в пределах штата. У подруг дети жили в Калифорнии, в Нью‑Йорке, во Флориде и редко собирались вместе. Одна даже вообще ни разу в жизни не видела своих внуков.

– А что же твой сын не привезет их в гости? – недоумевала Винни.

Оказалось, что билеты слишком дорогие, а гостиница на четверых – вообще неподъемная сумма. Сын предлагал оплатить ее поездку, но мать отказывалась.

– Я слишком старая – куда мне так далеко… – горестно качала она головой.

На это Винни не нашлась что сказать, хотя обычно за словом в карман не лезла. Она была на пару лет старше подруги и летать тоже не любила, но даже четырехчасовой перелет не стал бы для нее препятствием. С этой минуты она дала зарок: никогда не говорить себе «я слишком старая».

Иногда ей хотелось как следует отругать подружку, заставить ее вылезти наконец из уютного кресла и поехать к внукам, но она сдерживалась. Наверное, для того, чтобы по‑настоящему ценить семью, нужно вырасти сиротой.

Впрочем, это не совсем так; семья у нее была – даже две, хотя вторая получилась несколько нетрадиционной.

Первые шесть лет жизни прошли как у всех: они с родителями и старшим братом Фрэнки жили в маленьком домике в пригороде Цинциннати. Однако смерть матери все изменила.

Конец ознакомительного фрагмента — скачать книгу легально

[1] Актриса Джуди Денч награждена Орденом Британской империи (титул «Дама‑Командор»).

[2] А м и ш и – консервативное религиозное течение; живут общинами со строгим укладом, занимаются сельским хозяйством.