Мария Жукова?Гладкова

Встреча без возможности прощания

 

Детектив тайных страстей

 

* * *

Автор предупреждает, что все герои этого произведения, как и описанное в романе наводнение, являются плодами авторского воображения, а сходство с реальными лицами и событиями может оказаться лишь случайным.

 

 

 

Глава 1

 

Я специально выбрала тихое место в парке. Я не хотела, чтобы кто?то видел мои слезы. А где еще мне было плакать в этом большом чужом городе? В общежитии для абитуриентов? Нет уж, увольте. Просто на улице? В здании медицинского института, в который я не поступила? В кафе?

Я с детства мечтала стать врачом, хирургом, как отец, который погиб в Афганистане, когда в госпиталь попала бомба, как дед со стороны отца, как прадед. С той стороны все были хирургами, правда, растили меня мама и бабушка, не имеющие к медицине никакого отношения, ну если только как пользователи.

Поступать в медицинский институт я приехала в Петербург – в моем родном маленьком городке можно было только отправиться в медучилище и стать медсестрой. Я не хотела быть медсестрой, я хотела врачом. И мама, и бабушка в мягкой форме пытались до меня донести, что без денег и знакомств в этом большом городе у меня нет никаких шансов. Но я надеялась. Я очень хорошо училась, мыла в нашей местной больнице полы, а по ходу дела обучалась различным навыкам, необходимым будущему врачу. В больнице меня любили, а видя мое страстное желание стать врачом, многому научили, но тоже отговаривали ехать в Петербург.

Но я упрямая. Если я что?то решила сделать, отговорить меня невозможно. В конце концов мама с бабушкой махнули рукой и дали денег – в дополнение к тому, что я заработала в нашей местной больнице. Бабушка сказала, что я сама должна набить шишки – раз на чужих ошибках я учиться не желаю, никого не слушаю и все делаю по?своему.

Я ехала в Петербург с большими надеждами. Я думала о том, как буду здесь учиться, ходить по музеям и, возможно, встречу свою любовь белой питерской ночью… Я знала о романтическом знакомстве мамы с папой. Они оба родились и жили в нашем провинциальном городке, а встретились в Петербурге, где папа проходил какую?то стажировку, а мама приехала в краткосрочную командировку. И в свадебное путешествие они ездили в Петербург, да и я, так сказать, зародилась в этом городе. По крайней мере, так считала мама. Но я до семнадцати лет ни разу не бывала в Питере. Наконец приехала – и провалилась.

Теперь мне предстояло принять еще одно очень важное решение – что делать дальше? Возвращаться с позором домой и признавать, что мама и бабушка и все знакомые были правы, не хотелось. Это было вообще неприемлемо! Да, они ожидали, что я провалюсь, да, меня радостно примут дома, да, меня ждет работа в больнице, да, я смогу еще поступить в медучилище. Но меня это не устраивало.

Следовало подумать, куда устроиться на работу в Петербурге и где здесь жить. Общежитие для абитуриентов вскоре придется покинуть. Снимать квартиру у меня нет денег – и я явно не смогу найти работу, позволяющую снимать квартиру по питерским ценам. Как тут вообще люди живут с такими ценами?! Попытаться найти комнату подешевле? В общежитии для абитуриентов говорили, что теперь, в связи с кризисом, некоторые бабушки сдают и углы. То есть хозяйка на кровати, ты – на диванчике. Но как найти приличную бабушку? Или все?таки в общежитие для трудовых мигрантов? Мне уже рассказали про такие места… Как минимум десять человек в комнате, удобства на этаже, но горячей воды может не быть, остаться одной невозможно ни на минуту, потому что все работают в разные смены. Где?то пьют, где?то поют, где?то рыдают, где?то занимаются любовью. Наверное, лучше всего поискать предприятие с общагой… Чтобы сразу и работа, и жилье, а в свободное время продолжать поиски. В советские времена, как мне рассказывала бабушка, таких предприятий было немало, в перестроечные и постперестроечные они стали исчезать и преобразовываться, а теперь возникают вновь. Правда, на этих предприятиях идет нещадная эксплуатация трудовых мигрантов, в ряды которых думаю влиться и я…

– Вообще?то это моя скамейка, – прозвучал у меня над головой женский голос.

Я резко дернулась. Так задумалась, что не услышала, как к скамейке кто?то приблизился. Да и подошла женщина неслышно… А она уже плюхнулась с другого краю. Нас разделял примерно метр.

Дама была холеная, причем с очень уж гладким лицом. После пластической операции? С определением возраста я затруднилась. Тридцать с небольшим? Или сорок с небольшим? Хорошая фигура, явно фирменные джинсы и джинсовые балетки, из?под легкой голубой штормовки проглядывал свитерок цвета морской волны. Из джинсовой сумки, которая скорее подошла бы девушке моего возраста, дама извлекла фляжку, открутила крышку – и до моих ноздрей долетел запах коньяка. Дама отхлебнула, сказала: «Хорошо пошло!» – еще отхлебнула, блаженно улыбнулась, крышку закрутила, фляжку убрала в сумку и посмотрела на меня.

– Чего ревешь? Топиться собралась? Я бы не советовала в этом пруду. И вообще, по?моему, лучше с многоэтажки спрыгнуть. Надежнее. У меня две знакомые топиться пытались – и обеих откачали, а те, кто прыгал, – на кладбище. Или ты просто мужика попугать решила?

В парке имелся небольшой пруд, но у меня даже мысли не появлялось покончить жить самоубийством – каким угодно способом. Я жить хочу, и хорошо жить! А о своем желании найти любовь в Петербурге я начисто забыла после провала на вступительных экзаменах. Не до любви мне сейчас!

– Все мужики – сволочи, – продолжала дама, вроде бы не ожидая от меня ответов. – Я считаю, что не стоит из?за них топиться. Я вот даже не думаю, хотя мой был бы рад от меня отделаться. Я сейчас такое узнала… Но не дождется! И вообще мне приятно его мучить… Ничто не доставляет такого удовольствия. И его мои выходки держат в тонусе. Вот сейчас думаю, что бы мне еще выкинуть? У меня на этой скамейке всегда здравые идеи появляются. Я только что на такой встрече была… – Дама закатила глаза. – Не поверишь! Такое мне рассказали… – Она снова достала фляжку, сделала большой глоток и фляжку убрала. – Слушай, а ты кто?

– Соня, – представилась я.

– А я – Революция. Можно просто Римма.

«Она – ненормальная?» – мелькнула у меня мысль, но Римма?Революция пояснила, что она – одна из тех несчастных, чьи родители были твердокаменными ленинцами, состояли в КПСС и дочери, рожденной седьмого ноября, дали единственно возможное (по их мнению) в таком случае имя.

– А почему вы его не поменяете? – спросила я. – Ведь сейчас же можно.

– Мороки много, – отмахнулась Римма?Революция.

– Почему?

– Потому, – очень информативно ответила дама. – И вообще я люблю людей шокировать. Вот тебя же шокировала?

Она снова достала фляжку и к ней приложилась.

– Так чего ты ревела?то?

Я пояснила. Римма?Революция меня очень внимательно выслушала и задумалась. Пока думала, несколько раз прикладывалась к фляжке. Возможно, коньяк способствовал мыслительному процессу. А я решила прямо спросить у собеседницы, не подскажет ли она, куда я могу устроиться на работу с предоставлением жилья и без интима.

– Домработницей пойдешь?

Раньше мне такая мысль в голову не приходила, но я сказала, что пойду.

– Готовить умеешь?

Я кивнула и добавила, что могу и огородом заниматься, и печь топить.

– Печей нет, только камины, огорода нет, только сад, но им садовник занимается, да и зима скоро, а он только в летний период у нас трудится, – сказала Римма?Революция.

– Вы меня к себе приглашаете домработницей? – уточнила я.

– Ну ты же совершенно не во вкусе моего мужа, – как само собой разумеющееся, ответила дама. – Он любит высоких и худых, а ты – маленькая и полненькая. Худеть только не вздумай! Похудеешь – уволю.

Я заметила, что даже если и похудею, что очень маловероятно, если судить по маме и бабушке и моим собственным попыткам сидеть на диете, то вырасти уж точно не вырасту.

– Согласна, – кивнула Римма?Революция. – Но вдруг мода переменится?

– Какая мода? – не поняла я.

– На баб. Сейчас мужикам нужно иметь при себе длинноногую модель, а вдруг через год эти придурки решат, что у всех еще должно быть по маленькой пухляшечке? И что мне тогда с тобой делать?

Я ответила, что через год я буду снова пытаться поступить в институт. Тогда смогу перебраться в общежитие. Про себя добавила, что за год надеюсь разобраться с питерским рынком занятости и жилья. Пока?то я совершенно не владела информацией.

– Тебе о замужестве думать надо, а не об институте. Ну ничего, у меня поживешь, я тебе быстренько мозги на место вправлю. И у нас дома много мужиков разных появляется, я тебя предупреждать буду, кого можно обрабатывать, а на кого даже взгляда тратить не стоит. У нас через пару недель как раз сборище – тридцать лет после окончания школы моим благоверным.

Я прикинула возраст благоверного – сорок шесть, семь или восемь. Оказалось – сорок семь, как и Римме?Революции – они вместе в институте учились. Моя собеседница точно не выглядела на свои годы.

Дама тем временем пояснила мне, что благоверный из одноклассников встречается только с теми, кто чего?то добился в жизни. Кое?кого из них даже я должна знать, например, оперную певицу, не гнушающуюся и эстрадой, Аполлинарию Крылову. Я кивнула. И до моего провинциального города долетела ее слава и привычка появляться на всех мероприятиях с тремя бывшими, одним настоящим и двумя будущими мужьями. Я уточнила, придет ли она на празднование тридцатилетия окончания школы со всей этой компанией. Римма?Революция ответила, что Полька в школу на официальные торжества приходила со свитой, а домой к однокласснику придет с кем?то одним, потому что там не будет телекамер и журналистов и выпендриваться не нужно, хотя выпендриваться она все равно будет, поскольку не может без этого. Римма также ожидала, что Аполлинария Крылова устроит скандал (повод она всегда находит) и с кем?нибудь крупно поругается, может, даже до выдергивания волос дойдет, а то и до рукопашной. Аполлинария жить не может без скандалов.

– Я как раз думала, кто мне готовить поможет, – продолжала Римма?Революция. – Тебя мне послала судьба.

– Неужели у вас нет домработницы?

– Мне баб дома и без домработницы хватает, – рявкнула собеседница. – Кстати, нужно подумать, как тебя подать моему мужу… Ладно, по ситуации сориентируемся. В общем, ты получаешь отдельную комнату, жратву, если сможешь мои старые шмотки на себя переделывать, то и их. И триста долларов на карманные расходы. Тебе, как я понимаю, нужно деньги маме и бабушке высылать? За отдельные поручения буду платить дополнительно. Устраивает?

Я кивнула. Я считала, что не меня Римме, а Римму мне послала судьба, хотя пока не была уверена, кто в данном случае поработал – тот, кто стоит за правым плечом, или тот, кто стоит за левым. Но других предложений все равно не было. А мне требовалось быстро решить вопрос с жильем и работой, а там будет видно.

– Одно обязательное условие, – продолжала Римма. – Никаких провинциальных родственников. Если мама приедет в гости, пусть живет где хочет, но в свою квартиру я ее не пущу.

Римма вспомнила каких?то родственников (я только не поняла, ее собственных или мужа), которые приезжали, когда им самим удобно, и никак не учитывали планы тех, у кого селились. Могли даже не предупредить заранее, а позвонить с вокзала. Какая?то тетя Клава еще имела наглость требовать, чтобы за ней приехали на вокзал, так как у нее тяжелые сумки. Родственники везли гостинцы в виде домашних солений и варений, приготовленных на свой вкус (весьма своеобразный), а ведь теперь всевозможные соленья и варенья можно без проблем купить в супермаркетах и на рынках. Какие?то упомянутые всуе родственники всегда приезжали с соленой и вяленой рыбой, так как жили рядом с рекой и имели свою лодку, а другие тащили связки сушеных грибов, так как жили на границе лесного массива.

Я успокоила Римму. Хотя в нашем городке и имелась речка, а неподалеку озера, заготовками рыбы (в каком?либо виде) мои родственники не занимались, в лес у нас ходить было некому, так как у бабушки больные ноги, мама грибы не видит, а мне было просто некогда из?за учебы в выпускном классе и работы в больнице. Домашние заготовки мы делали только из расчета на нашу небольшую семью.

– Значит, договорились, – повеселела Римма. – Конечно, было бы лучше, если бы ты вообще была сиротой…

 

Глава 2

 

К моему удивлению, Римма приехала в парк на машине. Перед тем как покинуть скамейку, она приняла какой?то порошок, запив его водой из маленькой бутылочки, и минут через пятнадцать мы сидели в ее «Мерседесе», на котором она подвезла меня к общежитию для абитуриентов. Я забрала вещи, и мы поехали к месту моей новой работы.

Дом, то есть особняк, стоял на берегу Невы. Если я правильно помню книги, которые читала о Петербурге, то в этих особняках до революции семнадцатого года жили господа, имеющие какое?то родство с царской семьей. Что в них размещалось после революции, не знаю, но теперь, как я поняла, в них, начиная со второго по пятый этаж, жили разбогатевшие в новые времена господа, а на первом располагались какие?то фирмы или магазины. В доме Риммы первый этаж занимал какой?то офис, окна которого закрывали жалюзи.

Римма притормозила перед решеткой, перекрывавшей арку, нажала на пульт, дверцы раскрылись, и мы въехали на машине во двор, выложенный булыжником. В центре стояла мраморная девушка с кувшином, окруженная несколькими деревцами и коваными скамейками. Автомобили располагались по краям двора. Изначально подземные гаражи для карет явно не пледполагались, а строить их сейчас, похоже, побоялись из?за близости Невы.

Я никогда раньше не видела подъездов на электронном замке. Правда, подозревала, что в ближайшее время меня ждет много новых открытий. Будет о чем вспомнить в старости или, по крайней мере, рассказать в родном городе. Дворик надо будет потом сфотографировать и выслать снимки маме с бабушкой. Квартира располагалась на верхнем, пятом, этаже. Лифт, конечно, установили в новые времена. Вероятно, он подошел бы и для высотного здания, но тут хотели выпендриться, поскольку, если не ошибаюсь, он относился к разряду высокоскоростных. Кабина была оформлена в голубых тонах и обвешана зеркалами. Во время неслышного подъема на нужный этаж в непонятном мне порядке под потолком загорались и гасли лампочки, на световом табло менялся номер этажа. Во время остановки прозвенел мелодичный колокольчик.

На площадке я не заметила ни бумажки, ни окурка, ни соринки, сама площадка оказалась мраморной, а нужная нам дверь – бронированной. Римма открыла ее своим ключом, вошла первой, за ней проследовала я с чемоданом. Один холл был размером со всю нашу с мамой и бабушкой квартиру. Коридор уходил вдаль…

Больше всего поразила старинная пушка, стоявшая в центре холла и смотревшая дулом на дверь. Римма пояснила, что ее супруг слизал идею у одного американского миллионера, в доме которого побывал. Тот американец заявляет, что его пушка – времен Гражданской войны (естественно, американской) и из нее стрелял его предок. Муж Риммы по возвращении из США отправился на Урал и приволок пушку оттуда. Всем говорит, что она петровских времен и из нее стрелял какой?то его предок, но на самом деле пушку изготовили несколько лет назад под заказ и «состарили».

– А стреляет? – уточнила я.

– Понятия не имею. Ядер, как ты видишь, рядом не лежит, и ни на какой пьянке из окон мой с гостями еще ни разу не палил. Значит, скорее всего, декоративная.

Внезапно раскрылась дверь, и к нам в холл вышли две длинноногие высокие девицы, черная и белая. Чернокожая была в красно?черном пеньюаре, с красной лентой в волосах, ярко?красным лаком на руках и ногах. Блондинка с молочно?белой кожей облачилась в белую пушистую пижамку с короткими рукавами и штанишками и белые носочки. Я моргнула.

– Это последние игрушки моего мужа, – небрежно бросила через плечо Римма. – Не обращай на них внимания. Я пока даже не поняла, говорят они по?русски или не говорят. У него таких уже много было – поживут тут и исчезают.

– Все парами? – спросила я, разглядывая двух девиц. Они, в свою очередь, разглядывали меня.

– Когда как, – отмахнулась Римма. – У тебя тапочки есть или дать?

– Есть, – кивнула я и достала их из чемодана.

Римма переобулась (значит, это принято и в богатых домах?) и повела меня показывать мою комнату. Хозяйка сказала, что это одна из гостевых, где пьяные гости остаются ночевать, в особенности в летний период, когда разводят мосты.

– А гостям будет где ночевать, если я тут поселюсь? – уточнила я.

– Полно места. Да и обычно все на полу под столом засыпают. До кроватей добредают только пары, а у нас в основном без этого обходятся. Народ собирается пить, а не любовь крутить, тем более многие уже просто не могут. – Римма усмехнулась.

Дылды за нами не последовали, а удалились в одну из комнат. Я услышала, как щелкнул замок.

В предоставленной мне комнате стояла застеленная кровать, трюмо, пенал?бар (заполненный напитками и посудой), а также небольшой шкаф, в котором я увидела махровый халат огромного размера, вероятно, чтобы подошел любому гостю. Римма халат забрала и сказала, чтобы я развешивала в шкафу свои вещи, правда, бегло осмотрев их, заявила, что мне в самое ближайшее время придется обновить гардероб. Она не может допустить, чтобы ее домработница ходила в такой одежде. Иначе что о ней люди подумают?

Потом мне показали ванную, которой я смогу пользоваться. В доме их было две, как и туалетов, – для хозяина, его баб и гостей и для хозяйки. Мне предстояло пользоваться хозяйкиными.

После того как я разложила вещи и привела себя в порядок, Римма отправила меня на кухню, сверкающую белизной и оснащенную по последнему слову техники.

– Первое задание – ужин для моего мужа, меня и тебя самой. Посмотри, что завалялось в холодильнике.

– А… эти? – Я кивнула в том направлении, откуда вышли девицы. Больше я их не видела, и звуков они никаких не издавали.

– Эти сами себе готовят. Да и жрут только овощи и фрукты, иногда обезжиренный творог.

В холодильнике, размерами превышающем самый большой шкаф у меня дома, завалялось много чего интересного. Мне будет о чем написать домой. Я сделала салат, потушила мясо с различными специями, которые тут имелись в огромном количестве, отдельно потушила овощи.

Римма у меня над душой не стояла, никаких указаний и советов не давала, только вошла предупредить, что Андрей Павлович появится через полчаса и пора накрывать на стол для двоих. Мне предстояло в одиночестве есть на кухне.

Хозяина я впервые увидела в кухне, куда он ворвался сразу же после появления в квартире.

– Так… – только и произнес он, оглядев меня с головы до ног. – Вы кто и что вам нужно?

Я представилась и сообщила, что Римма Ивановна наняла меня домработницей с проживанием.

Господин Светозаров выглядел значительно старше жены, хотя, как я поняла, они были ровесниками. Их даже можно было принять за отца и дочь, правда, «отец» габаритами превышал Римму раза в два, если не два с половиной, причем он был не только полным, но и высоким. Этакий человек?гора. В глаза бросался огромный второй подбородок, который фактически лежал на груди. Я раньше таких никогда не видела. Значит, халат был его? Я решила, что одежду Светозарову шьют по спецзаказу. Или в Петербурге есть специальные магазины для очень полных людей?

В целом Андрей Павлович выглядел очень ухоженным, и у него на ногтях даже был маникюр! Лицо, правда, казалось усталым, а под глазами выделялись синяки. Или это к концу дня и рабочей недели?

– А что тебе твои шалавы донесли? – змеиным голосом уточнила хозяйка из?за спины мужа. – Сонечка, я ему не сообщала, что ты теперь у меня есть. Могли только эти. Соня, ты на стол накрыла?

Я кивнула и спросила, когда подавать горячее – на столе пока стоял только салат, а также подумала, что, возможно, мне самой от трапезы ничего не останется – с такими габаритами Андрей Павлович вполне может съесть все.

– Зачем ты ее сюда притащила? – повернулся Андрей Павлович к жене.

– Я решила стать лесбиянкой, – невозмутимо объявила Римма.

– Что?! – воскликнули мы одновременно с хозяином, и он после этого тут же повернулся ко мне.

– Значит, вас она об этом не предупредила?

Я перевела вопросительный взгляд на Римму. Она мне быстро подмигнула.

– Вы не лесбиянка? – продолжал допрос хозяин.

– Иди жрать, – дернула его за рукав супруга. – Тебя должно интересовать, как она готовит, а не ее сексуальная ориентация. И вообще, чем ты недоволен? Она – женского пола, и аллергии у тебя на нее быть не может, как на собак. Я еще могу понять то, что когда я мальчика привела, ты…

– Несите горячее сразу, – сказал Андрей Павлович и кухню покинул.

Перед тем как последовать за ним, Римма мне опять подмигнула.

После окончания ужина Андрей Павлович зашел на кухню, меня вежливо поблагодарил, сказал, что желает на ужин завтра, велел готовить в два раза больше, чем сегодня, потом попросил мой паспорт. Пролистал его быстро, мне вернул и заявил, что работать я буду без прописки и без оформления. Я кивнула.

Помыв посуду, я отправилась спать.

 

Глава 3

 

Я быстро втянулась в работу. Готовить я любила с детства, потому что всегда сама любила вкусно поесть. Наверное, я ненормальная, но меня никогда не интересовали ювелирные украшения. Меня всегда интересовали и возбуждали тортики, пирожки, кексы, блинчики и все остальное в этом роде. Все мои попытки сидеть на диете заканчивались крахом, и я от них отказалась, решив, что должна же у меня быть радость в жизни! А радость была во вкусной еде. И вообще хирург должен быть сильным! И не падать в обморок у стола от недоедания! Хирургам даже в войну был положен дополнительный паек.

С уборкой было сложнее, то есть сложнее в первые два дня, когда пришлось выполнить огромный объем работ. Не знаю, когда тут убирались в последний раз – все предметы антиквариата оказались очень запыленными. По всей вероятности, Римма убирала только в комнатах, которыми пользовались постоянно, да и то, так сказать, по верхам. Кроме спальни хозяина, спальни хозяйки (они проживали по отдельности, в разных частях квартиры), имелись три гостевые, одну из которых выделили мне, кабинет с компьютером, комната отдыха с огромным плоским телевизором, креслами и небольшим столом, максимум на четверых, за которым обычно ужинали хозяева (то есть ели и ругались), тренажерный зал, огромная столовая и еще одна комната, которую Римма называла нехорошим словом, которое на русский цензурный можно перевести как «комната для потаскух». Правда, в ней я ни разу не была, и ее убирать мне не требовалось. Девиц я видела крайне редко. Они практически безвылазно сидели в выделенном им помещении.

Римма вставала часов в двенадцать, занималась в тренажерном зале не менее полутора часов, потом принимала душ, съедала один йогурт и выпивала стакан сока, а потом отправлялась на косметические процедуры. В первую неделю она вывезла меня в бутик форменной одежды (я с большим удивлением узнала, что в Питере и такой имеется), где мне быстро подобрали три варианта формы, сняли мерки и на следующий день привезли заказ на дом. С тех пор я работала в форме. Также Римма отдала мне свой старый смартфон (ее домработнице не пристало ходить с простым аппаратом, а у хозяйки уже была новая версия), разрешила сообщить маме и бабушке и номер домашнего (но я сама сказала, что пусть лучше звонят на мобильный), также разрешила пользоваться компьютером, когда она сама не сидит в Интернете, поэтому мы с мамой по большей части общались по электронной почте. Маме с бабушкой не понравилась моя идея устройства на работу в богатую семью. Первые полученные триста долларов (Римма выдала их на третий день после того, как я отмыла всю квартиру) я целиком отправила родственникам.

Пожалуй, отрицательный момент был один – Римма регулярно прикладывалась к бутылке. Пока меня лично это никак не задевало, но находиться рядом с пьющей женщиной может быть небезопасно и всегда неприятно. Больше всего она пила вечером, вообще всегда делала это в одиночестве. Может, поэтому у них с Андреем Павловичем и были раздельные спальни? Или ее тесное общение с зеленым змием – результат отдельных спален?

Продукты два раза в неделю закупала Римма, а подъезжая к дому, звонила, чтобы я спустилась и помогла поднять наверх пакеты. Больше всего она привезла в четверг второй недели, и мне пришлось спуститься к машине три раза.

– В субботу у нас мероприятие, – заявила хозяйка. – Я же тебе, кажется, говорила? Мой благоверный принимает школьных друзей. Так что сегодня вечером будем обсуждать меню, а завтра и послезавтра с утра тебе придется очень много готовить. Если все сделаешь хорошо, мой тебе премию выдаст. Для него это очень важное мероприятие. Они все на подобных сборищах друг перед другом выпендриваются. Я сама их терпеть не могу. И сборища, и одноклассников моего мужа. Но должна играть роль радушной хозяйки.

– А такие встречи часто проводятся? – уточнила я.

Оказалось, что раз в год, у всех по очереди. Только собирается вполне определенная компания, а не весь класс. Спившиеся и нищие одноклассники бизнесмена Светозарова, певицу Аполлинарию Крылову и подобных им людей не интересуют, и они, естественно, не желают оказываться с ними в одной компании. В прошлом году собирались у Аполлинарии, и она устроила этакий музыкальный вечер, на котором выступали ее три бывших, один настоящий и два будущих мужа (все пели классические арии, а не современные песенки), а также молодые дарования мужского пола, в поиске которых она все время находится (дарования пели исключительно на итальянском – это у Аполлинарии обязательное условие, она талант оценивает по исполнению арий на этом языке). На каждом сборище кидают жребий – у кого проводить следующее. Естественно, организатор и те, у кого мероприятия проводились в предыдущий и два года назад, не участвуют в вытаскивании фантов – чтобы каждый из поддерживающих отношения одноклассников мог принять гостей у себя и показать себя (что, как я поняла, и является самым главным и не нравится Римме).

– Правильно, что мероприятия организовываются у всех по очереди, – сказала Римма. – Я бы свихнулась, если бы эта компания каждый год собиралась у нас. Сонечка, тебе придется морально подготовиться…

– К чему? – не поняла я.

– Не знаю, – ответила хозяйка.

– То есть как?

– А вот так! Это сюрприз моего мужа для всех. У них положено организовать какой?то сюрприз. Гости тоже могут что?то приготовить. И явно приготовят. Твоя задача – накрыть на стол. И еды должно хватить на всех. Пить и жрать будут всю ночь, потом переблюются, заснут кто где, а утром нужно подать рассольчик, бульончик, бананы я специально закупила. Считается, что они полезны для желудка после пьянки. Соня, это будет нечто… – Хозяйка закатила глаза. – Ты такого в жизни никогда не видела и, думаю, больше не увидишь. Сборище моральных уродов!

Я уточнила, на сколько человек готовить пир. Римма развела руками.

– Я тебе даже примерно сказать не могу, сколько их будет. То есть обычная компания точно соберется, но кто кого притащит – неизвестно. Возможно, они сами не будут знать до последней минуты. Аполлинария?то уж точно. То есть давай считать. Сама Полька плюс, возможно, три бывших мужа, один настоящий и два будущих. Не исключено, что она возьмет не всех, но может и какое?то новое дарование притащить, чтобы вначале представить для оценки в кругу друзей и чтобы попел, когда все остальные жрать будут. Тебе еще никогда не доводилось жрать под живое пение на итальянском или просто под пение классики? Потом бизнес?леди Анька. Тьфу ты, она такая же леди, как я космонавт. У нее рабыни шьют одеяла, подушки и постельное белье.

– Какие рабыни? – не поняла я.

– Из провинции и стран СНГ – чтобы платить меньше. Вначале предприятия были в городе, а теперь она их в область перевела – там аренда дешевле.

Я подумала, что могла попасть как раз на такое предприятие – я ведь рассматривала этот вариант как один из возможных.

У бизнес?леди Аньки, по словам Риммы?Революции, имелся молодой муж, но он вполне может остаться с их совместным ребенком. Муж был приобретен в свое время с целью оплодотворения, прекрасно со своей функцией справился, к тому же оказался великолепным отцом. На встрече бывших одноклассников появляться в сопровождении мужчины не обязательно, поэтому Анька может и не взять супруга – например, чтобы не мешал.

– Чему? – уточнила я.

– Ловле других мужиков, – как само собой разумеющееся, ответила Римма.

Хозяйка пояснила, что Анькин муж из отряда юных дарований, найденных певицей Аполлинарией. Но дарование в свое время быстро сообразило, что роль единственного мужа и отца ребенка занятой делом бизнес?леди гораздо выгоднее, чем сомнительная роль одного из многих дарований, состоящих в свите стареющей певицы. Не факт, что его даже переведут в разряд будущих мужей. Правда, после того, как Анька забрала дарование себе, Аполлинария подала на развод с очередным мужем и хотела удостоить дарование великой чести, даже без испытательного срока в разряде будущих мужей и несмотря на то, что итальянский он так и не выучил. Но дарование осталось при Аньке.

– Там уже ребенку девять лет, а Полька все никак успокоиться не может, – продолжала рассказывать Римма. – Она предпринимала несколько попыток его увести от Аньки – а он ни в какую.

– Любовь?

– Какая любовь?! О чем ты, Соня? Стабильность и надежность. Мальчик, как и ты, приехал из какого?то Задрищенска. Да, был неплохой голосок, может, на эстраде бы и сгодился, но точно не в опере. И дальше?то что? А тут он живет в богатом доме, не работает, иногда сопровождает жену на какие?то мероприятия, занимается ребенком, что, как я понимаю, на самом деле доставляет ему удовольствие. Его все устраивает, и он не хочет это терять. Аньку тоже все устраивает, более того, она все время пытается увести от Польки еще кого?нибудь – чтобы щелкнуть ту по носу. А у Польки ущемленное самолюбие. В общем, скорее всего, Анькиного мужа не будет – и чтобы он Аньке не мешал еще кого?то увести, и чтобы Польку не провоцировать. То есть Анька, может, его и взяла бы как раз для этого, но он сам не захочет появляться там, где точно будет Полька. Крылова же уже несколько грязных сцен устроила, ему неприятно.

Также следовало ожидать поэта?астролога Петра Годунова, который разводился уже семь раз, отрабатывая кармические долги. Кто?то из его предков имел гарем, поэтому потомкам приходится искупать его грехи.

– Разводами? – не поняла я.

– Ты сама у него спросишь. Он тебе все подробно объяснит, возможно, в стихах. Ты не могла не слышать про этого астролога, который делает астрологию доступной для народа при помощи своего поэтического творчества или поэтического таланта. Я не помню все его формулировки. Но ты их сама все услышишь. Он считает, что народ астрологию лучше воспринимает в стихах. Неужели до твоего родного города еще не дошли эти брошюрки? У нас они продаются во всех газетных ларьках, книжных магазинах, супермаркетах, на вокзалах и в аэропортах. Брошюрки дешевые, но Петька тиражами берет. Зарабатывает очень прилично.

Я вспомнила, что неоднократно видела его по телевизору в различных передачах. Римма добавила, что его гороскопы (в стихах) печатаются в нескольких газетах и журналах.

– Вообще он все правильно сделал, – заметила хозяйка. – Поэта?астролога еще не было. Как поэт он зарабатывал бы копейки – если бы его вообще кто?то печатал, астрологов теперь тоже полно развелось, а так получилось оригинально. Ну и, конечно, он поддерживает интерес к себе бурной личной жизнью. Но я не знаю, придет ли он один или с очередной бабой. Может, с парочкой.

Также среди бывших одноклассников Андрея Павловича числился поп?расстрига Алексий, ныне – писатель?фантаст Алекс Мерлин, а на самом деле Алексей Мокрушнин, бабник и пьяница.

– А из?за чего его лишили сана? – спросила я.

– Из?за этого и лишили. Из?за баб и пьянства. Куролесил так, что у церковного начальства терпение лопнуло. Правда, прихожанки не хотели его отпускать – он служил в каком?то небольшом городке, где все мужики спились. А он, несмотря на то что пил не меньше, еще и успевал проявить заботу о женщинах и, можно сказать, очень способствовал решению демографической проблемы в одном отдельно взятом приходе.

– А матушка как на это смотрела? – спросила я.

– Какая матушка? – не поняла Римма.

– Если не ошибаюсь, рукоположен может быть только женатый мужчина, причем первым браком.

– Ну, может, и была официальная матушка, но быстро сбежала, – пожала плечами Римма. – А Лешка не растерялся и завел себе кучу неофициальных.

Потом поп?расстрига вернулся в родной город и пристроился в то же издательство, которое печатает астрологические стихи Петра Годунова. Вероятно, один одноклассник (и собутыльник) привел другого. Лишенный сана Алексий теперь пишет фантастику с сексуальным уклоном под псевдонимом Алекс Мерлин. Книги пользуются огромным спросом, в основном у женской аудитории. Во всех книгах один герой, в котором, по словам Риммы, легко узнается сам автор. Похождения Алекс тоже, вероятно, описывает свои, только представляет их в галактических масштабах. То есть бегает не по разным домам, а по разным планетам.

– Знаешь, Сонечка, когда читаешь книгу, написанную человеком, которого ты хорошо знаешь, она воспринимается совсем по?другому – не так, как книги людей, которых ты никогда в жизни не видела и не увидишь. У Лешки я в каждой книге узнаю каких?то знакомых. И после этой встречи он вполне может что?то наваять по мотивам. Придумает какой?то общегалактический сбор, закончившийся свальным грехом. И еще вполне может какую?то идеологическую основу подвести – с какой целью собирались. Вообще у него бывают очень здравые мысли, и на своих позициях он стоит твердо. Например, ни за какие деньги и ни за какие блага не стал агитировать за одну известную партию. В одном романе разгромил бомбежку Югославии американцами. Там, конечно, не Югославия и не американцы, но все понятно. Человек интересный, но после того, как напьется, может устроить драку. Хорошо бы, конечно, чтобы не в моей квартире, а на улицу пошел…

Также следовало ожидать владельца сети супермаркетов и одного известного киноактера, который начинал играть секретарей ВЛКСМ, а теперь перешел на героев?любовников, которые у него получаются гораздо лучше. Да и герои?любовники оплачиваются гораздо дороже, чем в свое время оплачивались секретари ВЛКСМ.

Про владельца сети супермаркетов Римма ничего особенного сказать не могла. Она знала только, что этот Володя вместе с ее мужем и бизнес?леди Анькой выкупили несколько общежитий различных размеров – для приема наемной рабочей силы. К ним приезжают семьями, кто?то работает на стройках у Андрея Павловича (хозяин оказался владельцем строительной фирмы), кто?то – в супермаркетах, кто?то – на пошиве подушек, одеял и постельного белья у Аньки. Правда, Аньке теперь вроде общежития в городе не нужны – она же перевела предприятия в область.

Про актера Владилена Лебединского я много слышала и неоднократно его видела на экране. Более того, и мама, и бабушка тайно признавались мне, что когда?то были в него влюблены. У нас дома даже какое?то время висел его портрет, вырезанный из журнала. Меня, правда, он никогда не привлекал – мне нравятся более мужественные мужчины, а этот актер был какой?то слащавый. Маме и бабушке будет интересно узнать, какой он в жизни. Я решила, что должна его сфотографировать. Фотографии видов из окна (часть окон выходила на Неву), двора и интерьеров я уже отправила по электронной почте. Мама с бабушкой с трудом верили, что я в самом деле живу в такой обстановке. Правда, времени на музеи и просто побродить по городу у меня еще не было… Но я же совсем недавно здесь обитаю! Кстати, надо будет обговорить с Риммой мои выходные.

– Владелец супермаркетов и актер будут с женщинами? – уточнила я у хозяйки.

– Понятия не имею. Я тебе повторяю: я это ни про кого сказать не могу. Могут с женщиной, несколькими женщинами, бабы тоже могут с кем?то прийти. Поэтому надо наготовить побольше – чтобы на всех хватило. А?а, еще про Толика забыла, но я не знаю, сидит он или уже вышел.

– Про кого?

– В их компании есть еще один вор?рецидивист, который в силу специфики своих занятий появлялся не на всех встречах одноклассников. Но если сейчас он на свободе, то придет.

– А вы не боитесь, что он…

– Что?то у нас украдет? – закончила мою фразу Римма. – Нет, конечно. У своих красть западло. А Толик очень серьезно относится к понятиям. Да и он знает, что на своих бывших одноклассников может положиться. Ему и деньги на адвокатов собирали, и передачки отправляли, а Полька даже с концертом в колонию приезжала, когда Толик что?то выкинул и ему дополнительный срок грозил. Полька спела какие?то арии, еще что?то из своего эстрадного репертуара без фонограммы – про грешок Толика забыли.

– Это все? – уточнила я.

Римма кивнула и объявила, что после этого важного мероприятия она отвезет меня туда, куда я пожелаю. Конечно, если все пройдет нормально. Я сказала, что хотела бы в Петродворец.

 

Глава 4

 

Вечером я впервые сидела за столом с хозяевами, правда, уже после того, как с него убрала. Мы обсуждали меню. По ходу дела Андрей Павлович сообщил мне, что в семье его родителей всегда был культ еды, и родители, можно сказать, жили от одного праздничного стола до другого. Кроме Нового года, Восьмого марта, Дня Советской армии, дней рождений, отмечалось еще множество праздников, например, День космонавтики. Главное – чтобы был повод собраться. Родственникам и друзьям, которые приходили в гости (и любили бывать у Светозаровых), давались задания – что принести. В советские времена тотального дефицита это было актуально. Мама же с папой могли из ничего приготовить очень вкусные блюда. Андрея рано стали приобщать к кухне, но в последние годы ему просто некогда готовить, да и габариты не позволяют проворно перемещаться от плиты к разделочному столу. Андрей Павлович сказал, что вся техника, имеющаяся на кухне, закуплена им.

В субботу он сам планировал приготовить плов, мне же были выданы компьютерные распечатки с рецептами салатов. Если бы не имелось упомянутой техники, я бы, конечно, все это приготовить не смогла. Но как здорово, что появились машины, которые режут продукты, причем так, как тебе нужно! Надо бы купить комбайн и послать маме с бабушкой… Римма объявила, что поможет мне накрывать на стол – хотя бы потому, что я могу не знать, как это сделать правильно.

Принимать гостей планировали в самой большой комнате, задуманной как зал из рыцарского замка. Правда, если не ошибаюсь, в залах, где собирались рыцари, ставилось по несколько столов, чтобы члены различных боевых отрядов не перемешивались. Каждый отряд сидел за своим, более высокопоставленные рыцари – ближе к возвышению, на котором располагался хозяин замка (или даже на самом возвышении), или к очагу.

Здесь никаких возвышений не было, но имелся огромный неполированный стол, Римма сказала, что дубовый. В двух углах стояли доспехи, в третьем, в специальной подставке, – шпаги (хотя у рыцарей вроде были мечи), в четвертом – старинное пианино. На стенах висели непонятные мне гербы и знамена. Стулья тоже были деревянные, с высокими резными спинками. Пол здесь выложили каким?то неизвестным мне шероховатым камнем. В кухне была керамическая плитка, в остальных комнатах – паркет.

Не знаю, как я выдержала подготовку к мероприятию, но вроде бы хозяева пока оставались довольны. Чернокожая и белобрысая девицы так и не появлялись из своей комнаты. Ни Андрей Павлович, ни Римма про них не вспоминали. Я не знаю, пользовался ли их услугами Андрей Павлович по ночам, поскольку в квартире была хорошая звукоизоляция, да и я сильно уставала и вообще всегда спала крепко. И расстояния тут были не такие, как во всех квартирах, где мне доводилось бывать за свою жизнь.

В субботу с утра дул сильный ветер. Даже несмотря на стеклопакеты, мы в квартире слышали его завывания. И вода в Неве поднялась.

– Наводнения никогда не видела? – спросил у меня хозяин.

Я видела, как по весне разливало речку, протекающую у окраины нашего города, но такой реки, как Нева, не видела никогда. Тем более берегов, закованных в гранит, и великолепных дворцов, которые на них возвышаются.

– А нас может затопить? – спросила я.

Андрей Павлович сказал, что за годы его проживания в этой квартире вода несколько раз выплескивалась на набережную, затопляло ее дважды, и по полдня приходилось сидеть дома. Одна подруга его мамы, проживавшая на другом берегу Невы, еще в советские времена была вынуждена два дня провести дома, так как у них тогда затопило двор, подвал, и вода дошла до первого этажа. Потом в подвале из?за батарей доставали рыб. Но сейчас опасаться совершенно нечего.

Во?первых, квартира на пятом этаже, а так высоко вода точно не поднимется. Во?вторых, теперь можно в любой момент вызвать вертолет, и если очень нужно покинуть квартиру, это можно сделать.

– Но крыша?то покатая! – воскликнула я. – Как он там сядет?

Мне объяснили, что садиться он не будет, а зависнет у окна, и с него на подоконник перекинут своеобразный мостик, по которому легко перебраться в салон. Теперь можно получить такие услуги, о которых в советские времена люди не могли и мечтать. Главное – чтобы деньги были для их оплаты. Имущество фирмы на первом этаже застраховано на случай наводнения – в питерских страховых компаниях предлагается и такая услуга. Да и воду теперь соответствующие службы способны откачать довольно быстро, в особенности если материально простимулировать определенных сотрудников этих служб.

Все гости успели приехать до того, как вода стала заливать набережную. Все воспользовались или услугами такси, или машинами с личными шоферами, которых на всякий случай отправили подальше от набережной, чтобы не испортить машины. Автомобили Андрея Павловича и Риммы еще утром шофер отогнал в другую часть Петербурга. Ко второй половине дня во дворе не осталось ни одного транспортного средства.

Первым появился актер театра и кино Владилен Лебединский с девушкой. Девушка годилась ему в дочери и отличалась мальчишеской фигурой. Сам Лебединский облачился во фрак с бабочкой, девушка же выбрала черные блестящие брючки и балахон с жабо. Актер вручил мне трость и шляпу, как делал это в фильмах, действие которых разворачивается в девятнадцатом веке, и нисколько не удивился моему появлению в доме Светозаровых. Правда, я была в заказанной мне Риммой форме – серо?голубом неброском платье, белом кружевном передничке и накрахмаленной кружевной штуковине в волосах, удерживаемой двумя заколками?невидимками. Не знаю, как называлась эта штуковина, но по форме она напоминала маленький кокошник. Мне пришлось из?за нее слегка изменить прическу, но длинные волосы это позволяли, и она «села» мне на голову очень удачно.

У девушки, представившейся Сашей, были пушистые белые волосы, небрежно раскиданные по плечам (вероятно, дорогим парикмахером), длинные ресницы и светло?карие глаза. Косметикой она не пользовалась. Девушка мне очень искренне и дружелюбно улыбнулась.

Во время последнего разговора с мамой и бабушкой обе мои родственницы просили выяснить семейный статус любимого актера. Вроде бы он никогда не был женат, хотя прославился многочисленными романами, как на съемочных площадках, так и за их пределами. Теперь, значит, как и многие в его возрасте, он перешел на юных леди.

Хозяйка вышла встречать гостей с огромной чашей в виде древней ладьи. Ни слова не говоря, Лебединский опустил в нее мобильный телефон, потом велел своей спутнице сделать то же самое. Римма мне еще раньше пояснила, что у них традиция: когда собираются гости, мобильные оставляют в холле, в выключенном состоянии, чтобы не мешали общению за столом. Саша без слов выключила телефон и опустила в «ладью». Римма поставила емкость на тумбу. Мой аппарат лежал у меня в комнате. Но я не ждала ничьих звонков. Мама с бабушкой были предупреждены о мероприятии.

Лебединский поцеловал руку Римме, облачившейся в темно?синее платье до пят с открытой спиной, потом они обнялись с Андреем Павловичем и проследовали в зал, где уже был накрыт стол. Саша поинтересовалась у меня, давно ли я работаю в этом доме. Я ответила.

– Тебе нужна какая?нибудь помощь? – спросила она у меня, как могла бы спросить подружка.

– Да вроде все уже сделано. Теперь только подавать буду, когда велят подносить новые блюда. Спасибо!

– Пошли на кухню, посплетничаем, – сказала Саша. – С этими старперами мне говорить не о чем.

Саше оказалось двадцать два года, и она, как и я, приехала из маленького провинциального городка, только находящегося в другой части необъятной России. Правда, я хотела стать врачом, а она актрисой, но она, как и я, провалилась на вступительных экзаменах, потом проваливалась еще два раза, но во время последней сдачи экзаменов на творческом конкурсе ее заметил Лебединский.

– Ну, в общем, ты все понимаешь, – вздохнула моя новая подружка. – Домой возвращаться не хочу, в особенности пожив столько времени в этом городе. Специальности никакой. Мой тебе добрый совет: попробуй найти мужика помоложе. И стремись только замуж! Это лучший вариант. А в этом доме у тебя будет возможность с кем?нибудь познакомиться.

– Но я все?таки хочу стать врачом!

– Забудь, – махнула рукой Саша. – Даже если ты поступишь, на что ты жить будешь? В медицинском, насколько мне известно, только дневное отделение. Станешь подрабатывать по ночам в больнице санитаркой, как ты делала в родном городе? Ты представляешь, сколько получает санитарка и какие цены здесь? Да и пожив в этой квартире, тебе будет сложно перебираться в студенческое общежитие и жить впроголодь. И тебя могут просто не отпустить…

– Почему? – удивилась я.

Но ответить Саша не успела: в дверь снова позвонили. От меня требовалось встречать очередных гостей. Саша осталась в кухне.

 

Глава 5

 

Второй пришла бизнес?леди Анна Степановна Ковальская в сопровождении значительно более молодого мужчины. Как я вскоре поняла, это был не муж, взятый в свое время для оплодотворения, а теперь занимающийся уходом за ребенком, а еще более молодой любовник.

– Это Коля, – представила спутника бизнес?леди Анна.

Коля был выше своей спутницы головы на полторы, имел спортивную фигуру, которую подчеркнул выбранной на этот вечер одеждой (интересно, кто ее выбирал?): черные атласные брюки и белая, почти прозрачная рубашка, расстегнутая для демонстрации волосатой груди, на которой болтались три золотые цепи. По?моему, так одеваются или геи, или мачо. Но Коля, конечно, относился ко второй категории, потому что иначе Анна не взяла бы его с собой. Коле я дала бы около тридцати.

В Анне я обнаружила внешнее сходство с собой – она тоже была маленькой и пухленькой. Лицо оказалось слишком гладким для женщины сорока семи лет, но, как я догадывалась, все приглашенные дамы будут выглядеть молодо. У них имеются возможности для поддержания должного и желаемого внешнего вида. И им это просто необходимо!

Анна со мной вежливо поздоровалась, Коля оглядел взглядом похотливого самца, не пропускающего ни одной самки. Правда, он точно так же оглядел и хозяйку дома. При первой же возможности мне подмигнул. Я не знала, как реагировать, и не прореагировала никак.

Анна с Колей еще не успели покинуть холл, как появилась Аполлинария Крылова в сопровождении потрясающе красивого молодого мужчины. Этого я с ней еще ни разу не видела, вероятно, он был из конюшни молодых дарований. По крайней мере, ни по телевизору, ни в газетах он не фигурировал даже в списке будущих мужей.

Если Коля бизнес?леди Анны однозначно относился к категории мачо, Шурик Аполлинарии вполне мог оказаться геем или бисексуалом. Шурик поцеловал ручки всем дамам в холле, включая меня (мне в последнюю очередь), всем сказал очень удачные комплименты и вообще светился, как светлячок, – то ли от того, что его на этот вечер выбрали сопровождающим примадонны, то ли от открывающихся перспектив, то ли по какой?то другой причине.

Известная певица была в коротком платье сочного изумрудного цвета, едва прикрывающем естество (иногда удавалось заметить трусики такого же цвета), и изумрудных сапожках на высокой шпильке. Отдать должное, ноги у нее были хорошими – прямыми, не толстыми и не тонкими. Но все равно в сорок семь лет надеть такое платье…

– А ты, я смотрю, поправилась, Поленька, – заметила Анна, поправляя прическу у большого зеркала. – Липосакцию давно последний раз делала?

– Зачем она мне? Я прекрасно сбрасываю все лишнее на сцене и в постели. А вот тебе, дорогая Анечка, давно пора заняться и телом, и лицом. Целый день сидишь за столом, потом в машине. Какая уж тут фигура…

Аполлинария показательно вздохнула. Римма пригласила обеих дам проходить. Мужчины тоже проследовали в зал, где стоял стол. Следуя по коридору, Аполлинария и Анна продолжали обмениваться колкостями, но очень сладкими голосами.

– Ты поняла, о чем я тебя предупреждала? – шепнула мне хозяйка. – И это будет продолжаться весь вечер. Как они меня достали…

– Уже? – удивилась я.

– Ты знаешь, сколько лет это продолжается?!

Потом появился поэт?астролог Петр Годунов в сопровождении крепко сбитой девахи с подбитым глазом. Их вышел встречать хозяин.

– Все карму отрабатываешь? – хохотнул Андрей Павлович.

– И тебе советую, – ответил Годунов. – Я же тебе составлял гороскоп.

– Ты его уже всем составлял.

– Вон девушке не составлял. – Годунов принялся рассматривать меня. – Где ты нашел такую красавицу?

– Она несовершеннолетняя, – сообщил Андрей Павлович.

– Понял, – кивнул поэт?астролог. Я же поняла, что до февраля следующего года, когда мне исполнится восемнадцать лет, гороскопа от Петра Годунова я не увижу. И слава богу Астролог был в джинсах и свитере (возможно, очень дорогих, но я не могла этого определить), девушка, оказавшаяся боксершей, в серых свободных брюках, такой же жилетке и красной блузе. Астролог производил неприятное впечатление, возможно, из?за неухоженной густой черной бороды и странной прически. Из его черных волос явно можно было соорудить что?то приличное, но они торчали вверх и в стороны, создавая неровный ореол. Может, это было сделано специально. Я, конечно, не касалась их рукой, чтобы уточнить, использовался ли лак для поддержания их формы или нет. Но бороду он точно мог бы расчесать.

Хозяевам астролог вручил в подарок свою последнюю книгу – «Влияние ритмики небесных тел на развитие маньяков». На словах пояснил, что в последнее время с большим интересом изучал космограммы известных маньяков и не мог не оповестить ничего не подозревающих граждан о результатах своих исследований. Насколько я поняла, вывод в книге делался один (как и во всех творениях Петра Годунова) – вы должны заказать гороскоп своего ребенка. У кого заказывать, по?моему, объяснять не требовалось.

Рецидивист Анатолий пришел один и единственный – с цветами для хозяйки дома. Он выглядел старше всех остальных одноклассников, вероятно, сказывались годы, проведенные в строгой изоляции. Да и, пожалуй, с глубокими морщинами на его лице не смог бы справиться ни один пластический хирург. Анатолий был одет в черный костюм, белую рубашку и темный галстук с мелким рисунком. Со мной он вежливо поздоровался и сразу же прошел в зал, где стал общаться с мужчинами.

Владелец сети супермаркетов Владимир Свистоплясов тоже появился в одиночестве, но с сумкой вина, которую вручил мне. Этот тоже был в костюме и при галстуке. В целом выглядел совершенно нормально – бизнесменом, кем и являлся.

Последним пришел поп?расстрига с дамой лет тридцати пяти, которую представил своей бывшей прихожанкой, превратившейся в личную помощницу писателя?фантаста.

Бывший поп носил бородку, волосы закрывали уши, одет он был в костюм. При взгляде на Алекса Мерлина вспоминалась фраза «Мужчина должен быть лишь чуточку красивее обезьяны». Он был именно «чуточку». «На всех женщин не напасешься красавцев, – говорила моя бабушка, – и вообще, по статистике, «на десять девчонок…», поэтому нужно внимательно оглядывать всех мужчин, попадающихся тебе на пути».

У нас в городе было много таких басовитых и волосатых, как известный писатель?фантаст (он же – поп?расстрига), но от них пахло первачом и дешевым табаком, а от Алекса – приятным одеколоном и дорогим табаком. Спутница его выбрала для себя темно?бордовое платье чуть ниже колен. Выглядела она прилично и не выпендривалась.

Римма?Революция встречала всех, кое?кого лично провожала в зал и вообще, по?моему, слишком много суетилась, бегая то в одну, то в другую сторону. Или ей очень хочется, чтобы все прошло «как надо»?

Вскоре все уже рассаживались за столом в зале. Я проследовала на кухню, которую с большой неохотой покинула Саша. Мне следовало ждать звонка колокольчика и только тогда появляться в зале. Пока делать было нечего, я устало опустилась на табуретку и задумалась.

Но колокольчик прозвучал буквально через три минуты. Я вскочила и побежала в зал, там вопросительно застыла в дверях.

– Соня, поищи Владика, – попросил хозяин. – А то у всех уже налито, а он неизвестно где болтается.

Я в первую минуту не поняла, кого имел в виду Андрей Павлович, но, поймав взгляд Саши и увидев пустой стул рядом с ней, догадалась, что речь идет об актере Лебединском.

Я обежала все комнаты, даже ткнулась в дверь, где проживали чернокожая и белобрысая красотки, но та оказалась заперта. Девицы к гостям не выходили, и я не была уверена, что кто?то из гостей знает об их существовании. Возможно, Андрей Павлович не хотел ставить супругу в неловкое положение, хотя эту компанию, пожалуй, ничем не удивишь.

Двери в оба туалета и обе ванные комнаты оказались не заперты, но я все равно туда заглянула, правда, не зажигая света. Лебединского нигде не было. Куда он мог подеваться?!

Перед тем как возвращаться в зал, где собрались гости, я решила еще раз пройти по всем комнатам. Не хотелось ударить в грязь лицом перед таким количеством людей. Лебединский же не иголка в стоге сена? Наверное, стоит заглянуть в шкафы и под кровати. От этой странной (для меня) компании можно всего ожидать. И ведь Римма меня предупреждала, чтобы я ничему не удивлялась. Она также говорила, что гости могут залезать в самые неожиданные места и там засыпать. Но ведь Лебединский пока был трезв? Или до прибытия сюда успел принять?

Его не оказалось ни в одном шкафу и ни под одной кроватью.

Я все?таки решила вернуться в зал, где и объявила, что Владилена нигде нет.

– То есть как нет? – пораженно посмотрел на меня хозяин. – Соня, ты точно везде посмотрела?

– Везде, кроме… той комнаты.

– Нет, там его быть не может.

– Это где это? – встрял астролог. – Что это у тебя за комната такая хитрая? Как ты ее называешь? Ведь от названия очень многое зависит, как и от имени, данного при рождении… У меня есть книга…

– …, – объявила Римма, используя выбранное ею для названия комнаты матерное слово. – Там у нас две мартышки живут.

– Ой, я всегда мечтал посмотреть на домашнюю обезьянку! – воскликнул Шурик, сопровождавший Аполлинарию Крылову. – Ни у кого из знакомых не живут ручные обезьяны. Я вот думаю: может, завести? Сейчас все маленьких собачек заводят, а я буду с обезьянкой на светских раутах появляться.

– Вокруг тебя достаточно двуногих обезьян, – невозмутимо заметила Анна. – Кстати, ты сам живешь в обезьяннике или у себя дома?

– Твое мнение никто не спрашивал! – рявкнула Аполлинария, потом спокойно спросила: – А что они у вас умеют делать?

– А они говорящие? – поинтересовалась Саша.

– Разве мартышки разговаривают? – встрял мачо Коля, сопровождавший бизнес?леди Анну. – Вы, девушка, их с попугаями перепутали.

– Я – юноша, – сказала (или сказал?!) Саша.

Коля поперхнулся водкой, глоток которой только что сделал. Я открыла от удивления рот. Саша поймал (или в каком роде о нем говорить? Кто это?!) мой взгляд и подмигнул. Правда, я читала в одном женском журнале, что женщина может дружить с мужчиной только в том случае, если мужчина гей. В другом журнале одна известная актриса говорила, что ее лучшие друзья как раз относятся к этой категории. И ведь Саша, пожалуй, ни разу не высказался о себе в женском роде…

Значит, герой?любовник Владилен… Боже, куда я попала?! Знала бы мама…

– Соня, я помогу тебе его искать, – сказал Саша, встал из?за стола, подхватил меня под руку и вывел из зала.

Когда мы немного отошли, Саша развернул меня к себе, взял за плечи и заставил поднять голову вверх.

– Ты шокирована?

Я кивнула.

– Но я тебя не обманывал. Все, что я говорил, – правда. И ты, в отличие от меня, по крайней мере, можешь выйти замуж… Если бы я мог официально выйти замуж за Лебединского… Я знаю много однополых пар, которые зарегистрировали бы отношения, если бы это позволял закон. Но у нас в стране брак между двумя мужчинами невозможен. Люди живут одним домом, имеют общую квартиру, бюджет, но если с одним что?то случится, тут же подсуетятся родственники, которые сейчас только осуждают, а в лучшем случае просто не понимают и не принимают однополых отношений. Штамп в паспорте давал бы официальный статус, упрощал наследование. И это в любом случае дополнительная гарантия крепости отношений. Но…

В голосе Саши было столько грусти, что я невольно обняла его и прижала к себе. Я поняла, что у меня в этом чужом большом городе появился первый друг. Мы оба хлюпнули носами и отправились на поиски Лебединского, держась за руки.

Саша сказал, что Лебединский – наркоман. Возможно, он где?то отключился после дозы.

– А после дозы отключаются? – наивно спросила я.

– Ты даже представить себе не можешь, милая Соня, что может случиться после дозы, – вздохнул Саша. – А вообще у Владилена обычно настроение улучшается. Он становится веселым и добрым. А пока не укололся, он хмурый и злой. В последнее время снимается только после дозы. Вся съемочная группа знает, что он на игле, и понимает, что долго он не протянет. И я понимаю. Но все хотят подольше оттянуть печальный момент. Мои причины тебе, я думаю, понятны, а киношники имеют очень неплохой доход с фильмов с его участием.

– Он сам колется? – уточнила я.

– В смысле? – даже не понял моего вопроса Саша.

– Ну, сам себе уколы делает? Ведь в вену же нужно еще попасть!

– Милая девочка, какая же ты еще наивная! Все наркоманы быстро приобретают необходимые навыки… К тому же в этой тусовке есть люди, которые колются в голову – сзади, пониже затылка, под волосяной покров. Считается, что хорошо шибает. Но, по?моему, это только с еще большей скоростью приближает смерть.

За разговорами мы осмотрели всю квартиру и подошли к ванной комнате хозяина, последнему необследованному помещению. Пожалуй, это помещение оказалось для меня самым удивительным в квартире Светозаровых. Я рассмотрела его во время первой уборки – Римма не включала его в «обзорную экскурсию». Джакузи стояло и у хозяйки, но тут пол был выложен прозрачными плитами, под которыми располагался аквариум. В нем жили рыбки и улитки, к которым каким?то образом поступал кислород, росли водоросли. Дно было посыпано белым песком, на нем лежали ракушки и разноцветные камушки различных форм и размеров. Этот дизайнерский изыск выглядел потрясающе, но только не теперь.

Теперь в аквариуме кроме рыбок находился известный киноактер Владилен Лебединский.

 

Глава 6

 

Я истошно заорала, но Саша тут же прикрыл мне рот рукой и потащил из ванной.

Когда я заглядывала в нее в первый раз, осматривая квартиру без помощника, то свет не включала и на дно аквариума под полом даже не взглянула. Я заметила, что дверь в ванную открыта, постучала, заглянула, никого не увидела и ушла. Саша же перед осмотром свет включил.

Но гости, несмотря на удаленность ванной от зала, все равно услышали мой крик. Вероятно, я кричала слишком громко.

Вскоре рядом с нами с Сашей оказались хозяева, с ними пришли астролог, рецидивист и поп?расстрига (он же – писатель?фантаст). Чуть дальше в коридоре владелец супермаркетов Владимир Свистоплясов что?то обсуждал с бизнес?леди Анной. Даме тема явно была неприятна. Рядом с невозмутимым видом молча возвышался ее спутник Коля. Остальные в коридор не вышли. Из зала доносился веселый смех Аполлинарии и других дам, а также голос Шурика, который что?то рассказывал. Среди женщин он чувствовал себя как рыба в воде.

– Так… – медленно произнес Андрей Павлович, увидев, кто плавает в его аквариуме.

– А как он туда залез? – поинтересовался писатель?фантаст, вероятно, прикидывая, как вставить интересную находку в очередной роман. – Я давно хотел у тебя спросить, Андрей, как ты засыпаешь рыбкам корм и как чистишь аквариум.

– Я засыпаю, и я чищу, – сообщила Римма. – Теперь будет Соня.

– Нет! – взвизгнула я.

– Сонечка, вас никто не будет просить убрать Владилена Николаевича. Для этого найдутся другие люди, – заметил астролог Петр Годунов, потом посмотрел на хозяина квартиры. – А в самом деле, как он туда попал?

– Панель под раковиной открывается, – пояснила Римма, затем зашла в ванную комнату и показала.

«А ведь трогать?то ничего нельзя. Ведь на панели могли остаться отпечатки пальцев убийцы», – подумала я, но с предложениями и замечаниями влезать не стала. Кто я тут? Я отметила, что рецидивист Анатолий очень внимательно следил за действиями Риммы.

– М?да, с его субтильной фигурой он легко мог пролезть, – заметил бывший поп Алексий, ныне – писатель Алекс Мерлин.

– Неужели вы в самом деле думаете, что он сам туда забрался?! – воскликнул Саша.

– А фиг его знает, – заметил хозяин квартиры. – Ты, Саша, с ним сколько знаком? А мы его сорок лет знаем. Утопиться в аквариуме – это как раз в стиле Лебединского.

– Он всегда говорил, что хочет уйти эффектно, – заметил астролог. – И я помню, что в его гороскопе было предупреждение: в эту неделю держаться подальше от воды. Я сегодня, когда увидел, что уровень воды в Неве поднялся, даже подумал, как бы нашего тощего Владилена не смыло какой?нибудь шальной волной, если он вдруг решит прогуляться по набережной. Хотел позвонить, еще разок предупредить, но закрутился с делами.

– Почему он в Неве не мог утопиться, если вдруг сегодня решил расстаться с жизнью? – зло воскликнула Римма. – Почему он для этого выбрал нашу квартиру?

– И испортил нам встречу одноклассников, – добавил ее супруг.

– В Неве не было бы зрелищно, – опять заговорил астролог. – И сколько бы его искали? И в каком виде нашли? Если бы вообще нашли. В наводнение куда угодно тело могло бы унести. К тому же в такую погоду на набережной никого нет, а ему всегда требовались зрители. А уж такой уход из жизни обязательно покажут по всем каналам и опишут во всех газетах. Новость затмит все остальные.

– А если не сам? – впервые подал голос рецидивист Анатолий. – Вообще?то хороший эксперт это сможет определить. На теле должны остаться следы…

– Толя, ты на все смотришь со своей колокольни, – заметил Андрей Павлович. – Подумай сам, ты же Владилена, как и мы, с детства знал. Помнишь, как он всегда выкаблучивался, если имелись зрители? Без зрителей он не делал ничего и никогда. А чем больше аудитория, тем больше выходок. И экспертизу заставят замолчать. Кому нужно, чтобы после смерти развенчали образ любимого актера? – Андрей Павлович посмотрел на Сашу. – Вены, как я понимаю, у него все исколоты?

– Ну, не все… – протянул Саша.

– Однако любой эксперт поймет, что так любил обожаемый миллионами актер, – закончил фразу астролог. – Но про передозировку никто, конечно, говорить не будет – в пресс?релизах и официальных заявлениях.

– То есть вы хотите сказать, что официальной причиной смерти будет какая?нибудь остановка сердца?! – истерично воскликнул Саша. – И если это убийство, его никто не будет расследовать?!

– Какое убийство?! – закричала Римма. – В нашем доме? Кто из собравшихся стал бы его убивать?

– Конечно, это он сам, – уверенно заявил астролог. – Возможно, еще оставил дома какую?нибудь предсмертную записку. Или сам разослал сообщения по средствам массовой информации.

– Причиной смерти точно будет самоубийство посредством утопления, и, как правильно сказал Петр, все каналы и газеты будут крутить тему, – высказал свое мнение Алекс Мерлин. – Готовьтесь принимать журналюг. Ваша ванная вскоре станет предметом вожделений акул пера и местом паломничества барракуд телекамер. – Он перевел взгляд на Сашу. – А вы, молодой человек, вполне можете использовать ситуацию. И денег заработаете, и, может, нового покровителя найдете.

– За кого вы меня принимаете?! – закричал Саша. В уголках его глаз блеснули злые слезы.

– За того, кто вы есть, – невозмутимо ответил Алекс Мерлин. – Я вам совет даю. Бесплатно.

– Владилен всегда скрывал, что он… – заговорил Саша.

– Ну так представляйтесь девушкой, последней любовью Лебединского, – пожал плечами астролог. – Вон Соня же вас приняла за девушку. И вот тот молодой человек, – Годунов мотнул головой назад, в направлении мачо Коли, который так и стоял в коридоре рядом с Анной. Бизнес?леди продолжала оживленную беседу с владельцем супермаркетов. – Вы просто не говорите, что вы – юноша. Так вы никого не обманете, а если люди сами сделают неправильные выводы, это – их проблемы и их заблуждения. А потом, если захотите, можете их развенчать и срубить на этом денег. Надо будет вам гороскоп составить и посмотреть, как будет развиваться ситуация…

– Не надо мне никаких гороскопов! Вы понимаете, что Владилен не собирался умирать?! Фильм еще не доснят!

– Я тоже считаю, что не сам, – вставил рецидивист Анатолий. – Только кому это выгодно? И у кого была возможность? – Анатолий резко повернулся ко мне. – Так, Соня, кто заходил в эту ванную?

– Я… не знаю, – пролепетала я. – Я ею не пользуюсь. Только мыла два раза.

– Если так хочешь знать, то гости мужского пола у нас обычно пользуются этими туалетом и ванной, а женского – моими, – сообщила Римма.

– Вы полицию собираетесь вызывать? – перебил Саша. – Даже если это самоубийство, в которое я не верю…

– Народ, набережную залило! Сегодня все ночуем здесь! – раздался веселый крик Аполлинарии, которая в обнимку с раскрасневшимся Шуриком вышла из зала в коридор. – Идите, посмотрите сами! Чего вы все столпились в коридоре?

– Как назло, – буркнул себе под нос Саша, который выглядел по?настоящему расстроенным.

Аполлинарии тем временем пояснили, в чем дело, – и все, кто не видел утопленника, выстроились в очередь, чтобы полюбоваться зрелищем. У меня было ощущение, будто я попала в какой?то жуткий зоопарк. Римма встретилась со мной взглядом и закатила глаза.

В обморок никто не рухнул, Аполлинария восхищалась гениальной задумкой и гадала, кому она пришла в голову. Коля, сопровождавший бизнес?леди Анну, заявил, что сам так человек утопиться не мог. Панель же была закрыта! Снаружи! Изнутри же она явно не закрывается. До Коли такая мысль никому в голову не приходила. Коля спросил, есть ли у меня фотоаппарат. Я кивнула. Он попросил принести, сделал несколько снимков и сказал, что пока оставит фотоаппарат себе, но обязательно мне вернет. Он опять мне подмигнул.

– Зачем вы его фотографируете? – спросила Римма.

– На память, – невозмутимо ответил Коля. – Я всегда фотографирую всякие курьезы. У меня большая коллекция снимков. Могу пригласить вас на просмотр.

– Вы не в моем вкусе, – ответила Римма.

– Вы что, не понимаете, что его убили?! – опять закричал Саша. – Что вы обсуждаете?! Звоните в полицию!

– Полиция приехать не может, юноша, – подчеркнув последнее слово, заметил Шурик. – Выгляните в окно. Набережная затоплена. Ни одна машина не проедет. А вертолет даже ради Лебединского никто отправлять не будет, и я не уверен, что у полиции есть вертолет. Мы сейчас ничего сделать не можем. А без ванной обойдемся. Тем более, как я понял, еще одна есть?

– Народ, пошли за стол, – позвала Аполлинария. – Такие салатики вкусные! И как раз за упокой души выпьем. Владилен никуда не денется. Когда вода с набережной уйдет, Андрей вызовет полицию.

 

Глава 7

 

Саша за стол возвращаться не стал и отправился вместе со мной на кухню. К моему удивлению, к нам присоединился Коля и очень подробно допросил нас обоих. Интересно, почему? Но я честно ответила на все вопросы. Саша все?таки решил выяснить, кто такой Коля.

– Вы из полиции? – спросил он.

– Нет, я личный телохранитель Анны Степановны и поэтому должен убедиться, что ей ничего не угрожает.

– Но вы успели поработать в органах? – не отставал Саша.

– Успел, – признал Коля.

Я подумала, что после работы в органах он явно изменил свой имидж. Или он с каждым клиентом его меняет, подстраиваясь под требования конкретного человека? Имидж мачо очень подходил для спутника Анны. Интересно, какие еще образы может принимать этот мужчина? Или это его обычный облик?

Сама я в жизни таких никогда не видела. Если мои мама и бабушка когда?то млели от Лебединского, я, увидев героя?любовника в жизни, не испытала никакого трепета, а послушав рассказ Саши о том, какой он на самом деле, вообще почувствовала брезгливость. Ах да, о покойниках можно говорить только хорошее… Но Коля… Я ехала в Петербург, думая, что встречу тут свою любовь. Я мечтала о ней. Но сейчас речь о любви не шла. Я впервые в жизни испытывала желание… Я впервые в жизни встретила мужчину, которому хотела отда…

«Дура! – тут же одернула я себя, не позволяя себе даже мысленно произнести фразу до конца. – Этот мужик не для тебя. Он явно работает не только телохранителем у этой Анны Степановны».

И вообще я доставала ему только до груди… И я для него – ребенок… Ну почему мне нет даже восемнадцати лет?!

– Вы считаете, что Лебединского убили? – спросила я, чтобы подольше удержать Колю на кухне. Чтобы хотя бы побыть с ним рядом, обратить на себя его внимание…

– Конечно. У меня в этом нет ни малейшего сомнения, – хмыкнул он.

– Но если его даже убили, почему вашей нанимательнице может угрожать опасность? У них же, если я правильно поняла, совсем разные сферы деятельности, интересы…

– Я должен проверить все варианты, – объявил Коля.

– Зачем вы все?таки его фотографировали? – спросил Саша. – Для полиции? Думаете, эти попытаются избавиться от тела? – Саша мотнул головой в сторону зала.

– А кто их всех знает? – ответил Коля вопросом на вопрос и уточнил, давно ли я работаю в этой квартире.

Мой рассказ о знакомстве с Риммой?Революцией с большим вниманием слушали и Коля, и Саша.

– Да они тебя явно как?то подставить решили! – воскликнул Саша. – Знаю я этих богатеев! Римма быстро просчитала все варианты, тебя сразу же прихватила, как провинциальную ду…

Саша закрыл рот рукой, потом схватил меня за руку, поднес ее к губам, поцеловал.

– Прости, Сонечка! Я не хотел тебя обидеть. Ты – очень умненькая девушка и…

– Подставить навряд ли, – встрял Коля. – Кто поверит, что она убила Лебединского? Зачем ей? Мотива нет. Он даже приставать к ней не мог, раз предпочитает, то есть предпочитал лиц своего пола. А хозяева квартиры это явно знали, и все собравшиеся одноклассники знали. А вот как свидетельница Соня подойдет прекрасно. Девушка ничем не запятнана, ни в каких темных делах замешана не была. Паспорт, говоришь, хозяин у тебя смотрел? Сейчас человека проверить несложно. А у Андрея Павловича и возможности есть, и связи.

– Свидетельница чего? – не поняла я.

– Пока сказать трудно. Например, невиновности хозяев. Ты же не хочешь терять эту работу? Куда ты пойдешь? По крайней мере, такое место ты точно не найдешь. Поэтому станешь говорить то, что нужно хозяевам. Но кого?то они должны подставить…

Коля посмотрел на Сашу.

– Он все время был в кухне со мной, – сказала я. – И вообще зачем ему убивать Лебединского, если…

– Мне это было невыгодно, – перебил Саша. – Хотя, признаю, я его терпеть не мог и иногда желание стукнуть его чем?то тяжелым у меня появлялось. Но меня устраивали отношения с ним. Я скорее был нянькой и мальчиком на побегушках, чем… Ну, в общем, в последнее время он ничего не мог. И теперь я остался на бобах. Конечно, кое?какие накопления есть, но мне нужно срочно искать нового спонсора, и еще неизвестно, каким окажется новый…

Саша тяжело вздохнул. Я взяла его за руку и пожала ее. Саша пожал мою в ответ. Это заметил Коля и снова хмыкнул.

– А кому выгодно из этих? – спросил он, кивая в сторону зала, из которого доносился звон посуды и громкие голоса. Аполлинария опять хохотала.

Саша пожал плечами. Я тем более не знала ответа.

– Он с кем?то встречался из них в последнее время? Разговаривал по телефону?

Саша ответил, что к ним в квартиру (то есть, конечно, в квартиру Лебединского, в которой в последнее время проживал Саша) никто из одноклассников не приходил. Да и актер в последнее время выходил из дома, только чтобы отправиться на съемки. В магазин ходил Саша, готовила и убирала квартиру приходящая домработница. Навряд ли кто?то из одноклассников приезжал на съемочную площадку. По телефону звонил Светозаров, чтобы сообщить дату и время ежегодной встречи одноклассников.

– На звонки Лебединский сам отвечал?

– Нет, как правило, я. И со Светозаровым вначале я говорил. Он мне сообщил дату и время, чтобы Владилен не забыл или не перепутал, потом с ним разговаривал. Вообще ему в последнее время мало звонили…

Коля задумался, мы с Сашей молчали и переглядывались. Он так и держал меня за руку. Саша вызывал у меня жалость и желание его защищать.

– Так, а те две красотки, которых ты упоминала? – посмотрел на меня Коля. – Они точно сейчас находятся в квартире? Когда ты их последний раз видела?

Я видела чернокожую и белобрысую сегодня с утра, когда они выходили на кухню за йогуртом и огурцами. Со мной они даже не здоровались, я с ними тоже. Римма сказала, чтобы я на них не обращала внимания, а воспринимала как знающих свое место собак. Отдать должное, они свое место знали. Римма закупала для них продукты, они ели в своей комнате, потом приносили мусор в общее ведро. Ко мне они не лезли, не цеплялись, вообще вели себя так, будто меня нет. Я ни разу не слышала их голосов.

Но они пользовались ванной и туалетом Андрея Павловича…

Могли ли они (или одна из них) незаметно вый?ти из своей комнаты и убить Лебединского? По?моему, да. Их комната была ближайшей к спальне Андрея Павловича и соответственно к туалету с ванной…

– Пошли, пообщаемся с дамами, – сказал Коля.

– Комната все время заперта, – напомнила я. – Я там не убираюсь.

– Разберемся.

Из зала появился астролог Петр Годунов, уже слегка навеселе, и спросил, как у нас дела.

– Не желаете посмотреть на дам сердца хозяина квартиры? – спросил Коля.

– Каких дам сердца? – поразился Годунов, по?моему, искренне. – У него геморрой. Ой, совсем забыл, я же ему салфетки привез, пропитанные грудным молоком. Последнее средство от геморроя!

– Что?! – не смогли сдержать удивления мы втроем.

Астролог любезно пояснил, что теперь можно приобрести (естественно, не в обычной аптеке) влажные салфетки от неприятной болезни. Конечно, полного излечения они не обеспечивают, но страдания облегчают, в особенности на начальной стадии. Придумали их во Франции, но сейчас выпускают и у нас. Во Франции молоко кормящих женщин значительно дороже, а у нас масса желающих его сдать за деньги, даже если при этом придется ребенка переводить на искусственное питание. Салфетки дорогие, простому гражданину на упаковку придется трудиться целый год, полностью отказывая себе в пище.

– Посмотреть можно? – спросил Коля.

– Если хозяин разрешит. Я ему подарю, а он уже может делать с упаковкой все, что хочет. Так что там с бабами?!

– Ты опять про баб? – раздался голос рецидивиста Анатолия, вышедшего в коридор. – Еще карму не отработал? Сколько раз еще тебе, по твоим расчетам, предстоит жениться?

– Я только что услышал, что у Андрея есть две дамы сердца, а я не просматривал наложение его гороскопа на их! Это крайне важно! Нужно смотреть совместимость, возможные варианты развития отношений…

– Где бабы? – посмотрел на Колю рецидивист Анатолий, перебивая бывшего одноклассника. Потом он поглядел на меня. – Ты, как я понял, несовершеннолетняя? И вижу, что неиспорченная. Я с такими, как ты, не связываюсь, – успокоил он меня, хотя его никто не спрашивал.

Коля кивнул на нужную дверь.

– Пошли, – позвал Анатолий и первым тронулся в нужном направлении. Мы все последовали за ним.

Рецидивист первым постучал в дверь. Никакой реакции не последовало. Он попробовал повернуть ручку, убедился, что закрыто, постучал еще раз, потом извлек из кармана отмычку и, как само собой разумеющееся, занялся замком. Справился меньше чем за минуту.

– Так, еще задвижка, – объявил Анатолий.

Но тут за дверью послышался шум, задвижку отодвинули и на пороге возникли две дылды, загораживая вход в комнату. Чернокожая была в коротком белом шелковом кимоно, блондинка – в таком же, только черном. Отдать им должное, смотрелись они обалденно… Если бы мне не нравились мужчины…

Как раз тот, кто понравился (Коля), с большим интересом рассматривал девиц, потом хмыкнул. На лице астролога и рецидивиста промелькнуло удивление, потом оба стали причмокивать.

– Ты с бабой пришел, – напомнил рецидивист астрологу.

– Мне карму надо отрабатывать, – напомнил тот.

– А в чем заключается отработка кармы? – поинтересовался Коля.

– У кого в чем. Нужно смотреть, кем вы были в прошлой жизни и что там накуролесили. Иногда приходится за предков отдуваться. Вот я за шаха долги отдаю.

– Каким образом? – Колю его нанимательница явно не просветила насчет прошлого и настоящего своих одноклассников.

Астролог стал рассказывать про гарем предка и про то, что потомкам теперь приходится по много раз жениться, чтобы официальными браками искупить вину шаха, запиравшего женщин в гареме.

– Со всеми венчаетесь? – поинтересовался Саша. – Ваш одноклассник…

– Он уже не имеет права венчать. И вообще я атеист. Хотя думал стать мормоном.

– Это те, которые проповедуют и практикуют многоженство? – уточнила я.

– Ну, не только, – сказал астролог. – А вообще у меня по гороскопу следующий брак как раз перед Новым годом.

– Вы хотите жениться на одной из них? – Саша кивнул на застывших в дверном проеме девиц.

– Я и на двух могу, – невозмутимо ответил Петр Годунов. – Может, партия Жириновского все?таки пробьет закон о многоженстве или хотя бы о том, что каждой бабе – по мужику? Толя, ты которую берешь? Давай быстрей определяйся.

– Белую, – сказал Анатолий.

– Соня, какие комнаты свободны? – посмотрел на меня астролог, прихватывая за руку чернокожую дылду и вытягивая ее из дверного проема.

Я предложила проводить в свободную гостевую. Римма предупреждала меня, что гости могут захотеть отдохнуть (как в одиночестве, так и с женщинами), и велела провожать их в свободные комнаты, а потом быстро менять белье для следующих.

Анатолий подтолкнул блондинку в комнату.

– Эй, с ней поговорить надо, – услышала я за спиной голос Коли.

– Вначале я поговорю, потом ты, – ответил Анатолий и захлопнул дверь.

 

Глава 8

 

Проводив астролога с дамой в свободную комнату, я вернулась к Коле с Сашей, опять обосновавшимся на кухне.

– Я не понимаю современных нравов, – признался Коля и закурил.

В дверном проеме появилась девица с подбитым глазом, которая пришла с астрологом.

– А Петр где?

Мы переглянулись. За спиной девицы нарисовалась Римма?Революция и повторила вопрос, обращаясь прямо ко мне. Я ответила.

– Ах, кобелина неуемный! – заорала девица и бросилась в указанном направлении.

Римма с довольным видом потерла руки.

– Вы хотите выселить этих жиличек? – с невозмутимым видом уточнил Коля.

– А ты как думаешь?! Тебе бы было приятно, если бы твоя жена двух молодых кобелей в твоем доме поселила и по ночам с ними развлекалась?! На это сборище я с самого начала возлагала большие надежды…

Из той части квартиры, в которую удалились астролог с чернокожей девицей, раздавались истошные вопли и грохот. Народ из зала повалил смотреть на бесплатный цирк. Вероятно, им как раз требовалось сделать перерыв в обжорстве и утрясти в животах съеденное. Громче всех орал астролог, застигнутый в уже готовом к совокуплению виде. Потом мимо кухни пронеслась совершенно обнаженная чернокожая красотка. Она попыталась скрыться в ванной, где свет оставался включенным, явно увидела плавающий под полом труп, истошно заорала на всю квартиру, затем с грохотом упала над телом.

– Пора и нам выйти, – невозмутимо произнес Коля, затушил сигарету и поднялся. Саша взял меня за руку, многозначительно посмотрел, и мы тронулись в направлении ванной.

Чернокожая девица задом вперед отползала из ванной. Зад был идеальной формы. Можно фотографировать для рекламы. Но Колю зад не заинтересовал, и он даже не достал мой фотоаппарат из кармана. Услышав наши шаги, дылда обернулась. На ее лице был написан неподдельный ужас. Значит, убили не они с белобрысой? Остальная компания продолжала ругаться в другой части квартиры.

– Тебя как зовут? – спросил Коля, помогая обнаженной чернокожей красотке подняться.

Раньше я думала, что среди чернокожих нет красивых людей, мне не нравятся их губы, жесткие курчавые волосы. Но эта, во?первых, была мулаткой, а во?вторых, она, пожалуй, взяла все лучшее из двух рас, да и родители явно были одними из самых красивых их представителей. Длинные, блестящие черные волосы струились по покатым плечам. Огромные карие глаза имели миндалевидную форму, длинные пушистые ресницы напоминали опахала. На теле я не заметила ни капли лишнего жира. А ведь она безвылазно сидит в комнате, даже на тренажерах не занимается! Или и в комнате девиц что?то есть? И ведь можно и без тренажеров упражнения делать.

– Диана, – ответила чернокожая красотка без акцента.

– Соня, дай ей что?нибудь из одежды, чтобы прикрыться.

– Э?э?э… – промычала я, глядя в сторону ванной, где висели полотенца.

Саша быстро заскочил туда, сорвал с крючка большое полотенце, бросил Диане, потом закрыл дверь в ванную и выключил там свет.

– Спасибо, – поблагодарила Диана, встала и быстро завернулась в полотенце.

– Ты чего здесь вообще делаешь? – продолжал задавать вопросы Коля, он протянул Диане пачку сигарет. Она взяла одну, Коля поднес зажигалку. Девица жадно затянулась.

– Работаю, – хмыкнула Диана. А ведь Римма вроде говорила, что они с блондинкой не говорят по?русски? Или не знает, говорят или нет? Или они с хозяйкой изображали непонимание?

– Кем? – спросила я, решив, что могу изобразить юную провинциальную дурочку.

– Соня… – робко подал голос Саша.

– Ты неправильно понял, – посмотрела на него Диана. – Нас с Лаймой наняли, чтобы мы хозяйку довели до нужной кондиции.

– Нужной для чего? – напрягся Коля.

– Развода. Насколько я поняла, хозяйка не хочет разводиться с хозяином. Вообще не хочет. А он желает и от нее отделаться, и эту квартиру за собой оставить. То есть ее нужно заставить съехать. Мы должны были стараться по мере возможности – и старались. Но она быстренько нашла тебя, – Диана посмотрела на меня. – Хозяин велел нам временно не высовываться из комнаты – только в случае крайней необходимости, – пока не решит, что делать дальше. Он не ожидал такого хода от хозяйки, да и, вероятно, не хотел делать какие?то кардинальные шаги, пока не пройдет эта важная для него собирушка.

Спонтанное предложение работы мне находило свое объяснение. Но, значит, я в скором времени могу лишиться этой работы? Или, может, хозяин меня оставит? Кто?то же должен убирать квартиру? Готовить? А меня он явно проверил… Но и Римму было жалко. Еще дома я много слышала и читала про то, как разбогатевшие мужья в двух столицах избавляются от надоевших или просто постаревших жен, которые знали их еще бедными. Перед моими глазами оказался живой пример такой жены – и пример того, как это делается.

– А у них дети есть? – спросила я у Дианы.

– Понятия не имею, – сказала она. – Здесь точно никто не появлялся. И не похоже, чтобы тут еще кто?то жил. Даже комнаты нет ни для подростка, ни для взрослого. Хозяин ни разу детей не упоминал. Возможно, у него есть на стороне – или хочет завести, пока еще возможно.

– Сын?наркоман, – вставил Саша. – В клинике то ли в Швеции, то ли в Швейцарии. Лебединский говорил, – пояснил он нам. – А дочь пропала. То ли два года назад, то ли чуть меньше. Я не знаю деталей той истории.

– Странно, – медленно произнесла Диана. – Обычно родители, у которых пропадают дети, оставляют их комнаты в нетронутом виде. Как бы ждут возвращения ребенка. И даже не «как бы», а на самом деле ждут.

– А Светозаровы в этой квартире давно живут? – уточнил Коля.

– Давно, – сообщил Саша. – Лет десять точно, если не пятнадцать. Лебединский говорил, но я особого внимания не обращал. Но они все тут многократно собирались – в смысле, одноклассники. Лебединский вспоминал то Новый год с купанием в проруби…

– Вроде в проруби на Рождество купаются, – вставила я.

– Это в твоем родном городе, – хмыкнул Коля. – А в нашем могут и в Новый год. Я сам видел, правда, не участвовал. А здесь рядом спуск удобный к Неве… Вообще интересно было бы посмотреть на купание этой компании… Но давайте к дочери вернемся.

– Может, родители, наоборот, не хотели, чтобы что?то напоминало о трагедии, – заговорил Саша. – И может, они знают, что случилось на самом деле, но никому не сообщают.

Коля поинтересовался, как звали дочь. Из нас этого никто не знал. Я вообще до этих минут была не в курсе, что у хозяев есть дети, хотя и задумывалась над этим вопросом. Для себя я решила, что дети учатся где?нибудь за границей – если вообще имеются в наличии.

Коля тем временем дальше расспрашивал Диану. Его интересовал род ее занятий – до появления у Светозаровых. Чернокожая красотка хмыкнула и спросила, хорошо ли он ее рассмотрел. Коля сказал, что может предположить несколько вариантов.

– Комплексный пакет, – объявила Диана.

– А что это такое? – спросила я.

Коля хмыкнул. Диана с самым невозмутимым видом пояснила, что работала моделью и дорогой шлюхой, а благодаря своему цвету кожи имела больше, чем конкурентки более привычного для наших широт внешнего вида.

– А сейчас мне двадцать девять лет, – закончила сольное выступление чернокожая красотка, глядя на меня с ухмылкой. – Дальше надо объяснять?

– Надо, – сказала я.

– О боже, как все запущено! – закатила глаза Диана.

– Я поняла, что из?за того, что вам сейчас двадцать девять лет – вы, кстати, на них совершенно не выглядите, и вообще вы очень красивая, и я бы полжизни отдала за такую фигуру, как у вас, – вы не можете… заниматься тем, чем занимались раньше. И поэтому вы теперь беретесь за ту работу, которую предложат. Так?

– За какую работу ты берешься? – вставил Коля, обращаясь к Диане.

– Квартиру убирать, например, не стану, – хмыкнула Диана и посмотрела на меня. – Спасибо, Соня. Впервые слышу комплименты от женщины.

– Но я сказала правду!

– Сонечка, я возьму над тобой шефство, – заявила Диана.

– Я возьму шефство над Соней, – вставил Саша.

– Вместе возьмем, – улыбнулась Диана. – Кстати, если тебя отсюда выпрут, можешь пожить в моей квартире. За кров и стол. Платить не буду. Но будешь убирать и готовить. Квартира во много раз меньше этой.

– Квартиру, значит, заработать успела? – хмыкнул Коля.

– Да я бы себя уважать перестала, если бы этого не сделала! Соня, правда, не сможет… Но Соня может выйти замуж. Надо подумать, за кого ее выдать. Сделаю доброе дело, может, потом где?нибудь зачтется.

– Не надо выдавать меня замуж! – воскликнула я. Я хотела в первую очередь любви, а ведь Диана имела в виду совсем другое… Мысли о любви, пожалуй, даже не посещали ее красивую черную голову.

– Диана права, – мягко вставил Саша и взял меня за руку. – К сожалению. Соня, тебе в этом городе надо искать мужа, и побыстрее.

Саша также сообщил, что у него есть комната в коммуналке, где ему очень не нравится появляться, но теперь, вероятно, придется туда вернуться.

– Кстати, если Соня согласится пожить у тебя – в случае крайней необходимости, – то отмоет тебе репутацию, – заметил Коля.

– Послушайте, меня еще отсюда не выгнали! – воскликнула я. – Хотя я вам всем очень благодарна за заботу…

– Нужно заранее просчитывать все варианты, – объявила Диана. – Учись на чужих ошибках. Но на самом деле лучше ко мне, чем в коммуналку неизвестно с какими соседями.

Саша вздохнул и сказал, что Диана права.

– А в твоей коммуналке знают, какого ты пола? – уточнил Коля.

Саша вкратце рассказал, как это было выяснено соседями. Один пьяный гражданин попытался сходить налево (к Саше) от своей пьяной супруги, запустил руку Саше под махровый халат, истошно заорал и рухнул в обморок. Супруга вышла из пьяного ступора и побежала выяснять, что случилось с благоверным. Увидев Сашу, стоявшего над распростертым телом мужа, рванула на Саше все тот же махровый халат, а потом заорала еще более истошным голосом, чем муж, бросилась бежать и вылетела в очень вовремя раскрытую одной бабулькой?сплетницей дверь. Немного побегав по улице, дама вернулась, к тому времени очнулся супруг, бабулька?сплетница коридор не покидала в отличие от Саши, исчезнувшего в своей комнате. Соседи принялись за бурное обсуждение случившегося.

Потом к Саше ходили делегации, состоявшие из разных жителей коммуналки и ее окрестностей, по которым бабка и супруги разнесли новость о странной личности, поселившейся в их благопристойном доме.

– Но почему ты не одеваешься норма… то есть по?другому? – спросил Коля.

– Я никому никогда не говорил, что я – женщина! – закричал Саша, на глазах у которого выступили слезы. – Все сами приходят к такому выводу! Я обычно – то есть когда живу по месту прописки – хожу в брюках и свитерах или рубашках. Да, у меня длинные волосы, но я их в хвост перехватываю. Я знаю нескольких мужчин, которые так носят волосы, – и все они относятся к… Ну то есть предпочитают женщин. Это Лебединский любил, чтобы я носил их так, как сейчас. Парикмахера мне оплачивал. А в коммуналке все вначале решили, что я – девушка. Я не знаю почему!

– Ты – худой, роста ниже среднего, черты лица у тебя мягкие, нежные, борода, наверное, не растет? Бреешься небось раз в неделю? Но главное – прическа и одежда, – сказала Диана. – Тут уж решать тебе: или кардинально меняешься и теряешь заработок, или остаешься таким же и сохраняешь тот же источник дохода.

Саша всхлипнул. Я обняла его. Коля спросил, что он думает делать дальше. Саша неопределенно передернул плечами. Коля обратил взор на Диану.

– Буду искать заказчиков. Нам с Лаймой все время какие?то предложения поступают. Мы с ней в паре работаем, – пояснила чернокожая красотка, в основном для меня. – Смотримся эффектно. Нас приглашают в богатые дома, на корпоративы…

– А вы поете? – спросила я.

Диана хмыкнула, велела обращаться к ней на «ты» и пояснила, что хорошо танцует и они с Лаймой даже специально занимались с хореографом, который поставил им несколько танцев – естественно, с раздеванием.

– Но это все разовые заработки, – продолжала Диана. – Когда поступило предложение от Светозарова, мы сразу же за него ухватились. Половину денег он нам уже заплатил. Даже если вторую не заплатит, я лично особо переживать не буду. Хотя, конечно, хотелось бы на него работать на постоянной основе. Чтобы была какая?то стабильность. – Диана вздохнула.

Я бросила взгляд в другой конец коридора – там вроде бы разговоры заканчивались, и народ стал продвигаться в направлении зала, где был накрыт стол.

– Соня! – заорала хозяйка.

– Простите, мне нужно идти, – сказала я своим новым друзьям и побежала в сторону зала.

 

Глава 9

 

– Что нужно делать? – спросила я у Риммы?Революции.

– Ты будущий врач?

Я кивнула.

– Обработай лицо Петру Емельяновичу.

Римма кивнула на астролога. Я открыла от удивления рот. Да, отработка кармы иногда сопряжена с трудностями.

Теперь «светить» подбитым глазом будет не только деваха, с которой Петр Годунов пришел на встречу с одноклассниками. Лицо она ему «украсила» знатно. Один глаз у Годунова заплыл, рубашка спереди была заляпана кровью, вероятно, из разбитого носа (но кровотечение уже остановилось), скула уже синела, да и челюсть вроде была немного свернута. Свитер куда?то подевался, или Годунов решил его пока не надевать? Его же вроде застукали как раз перед совокуплением. Но мне не было дела до того, во что облачился поэт?астролог и что он вообще предпочитает носить.

Я знала, что аптечка находится в ванной у Риммы, поэтому подхватила Годунова под руку и повела туда. Куда отправилась хозяйка, не знаю. Передо мной она, естественно, не отчитывалась. Годунова немного покачивало – видимо, он получил легкое сотрясение мозга. Я усадила его на табурет в ванной и первым делом побежала на кухню за льдом, хотя его следовало уже давно приложить, а не разговоры разговаривать. Два куска льда обмотала чистой салфеткой, один вручила Годунову, второй прикладывала сама. По?моему, в данной ситуации сделать больше ничего было нельзя.

– Зуб шатается, – пробурчал астролог. – Вот зараза!

– Если вы выбрали в подруги женщину, занимающуюся боксом… – заговорила я.

– Да в гробу и в белых тапочках я видел такую подругу! Она о себе возомнила неизвестно что. А я расхлебывай! Знал бы – другую бы нанял.

«Нанял? О чем это он?» – задумалась я.

Но додумать мысль я не успела – в ванную ворвалась Римма с округлившимися глазами.

– Нашатырь! Быстро! Пошли! Со мной! Там ужас!

Хозяйка опустилась на край ванны и хватала ртом воздух. Я быстренько извлекла нашатырь из аптечки, открутила крышку и поднесла бутылочку к ее носу. Она вдохнула, жестом показала, что нашатырь требуется не ей, и сказала, чтобы я шла в зал.

– Что там? – Годунов отвел обернутый в салфетку лед от подбитого глаза.

– Вовка, – простонала Римма.

– В смысле Свистоплясов? – уточнил астролог, называя фамилию владельца супермаркетов.

– Ему плохо? – спросила я. – Так, может, там сердце или давление? Я сейчас лекарства подберу…

– Иди туда с нашатырем! – рявкнула Римма.

Я предпочла не спорить и побежала в направлении зала. Римма с Петром Годуновым остались в ванной вдвоем.

Народ в зале не сидел за столом, а стоял группами или просто слонялся из стороны в сторону. За столом остался один владелец супермаркетов, который допился до состояния «морда в салате», вернее, на пустой тарелке. Я обратила внимание, что Коля и Саша вернулись в зал. Ни чернокожей, ни белобрысой красотки не было. Анатолий отсутствовал, то есть это я в первую минуту подумала, что отсутствовал.

Саша с Колей одновременно сделали шаг ко мне.

– Я нашатырь принесла, – объявила я и тронулась в направлении Владимира Свистоплясова.

– Сюда! – послышался голос рецидивиста Анатолия, которого от меня до этой минуты закрывала большая группа гостей.

Как оказалось, они стояли над лишившейся чувств певицей Аполлинарией Крыловой. Анатолий держал голову Аполлинарии у себя на коленях. Шурик махал у нее перед лицом большим мужским носовым платком в клеточку. Создаваемый легкий ветерок не помогал. Я присоединилась к компании с нашатырем.

«Интересно, из?за чего она лишилась чувств? – задумалась я. – И как Свистоплясов быстро напился!»

Но пока я вопросов не задавала. Потом все спрошу у Саши или Коли.

Нашатырь подействовал. Аполлинария открыла глаза, посмотрела на меня, на Шурика.

– Я вижу сон? – спросила она слабым голосом.

– Хватит притворяться: ты не на сцене и журналистов здесь нет, – сказала бизнес?леди Анна.

– Она не притворяется! – рявкнул Анатолий.

– Да! – добавил Шурик, продолжая манипуляции с платком.

Аполлинария приняла на полу сидячее положение.

– Поленька, здесь плиты холодные, застудишься, – воркующим голосом произнес Шурик.

– Ей уже не страшно, она уже бабушка, – встряла Анна.

– Слушай, ты, молодая мать, закрой пасть! – не осталась в долгу известная певица, в которую просто на глазах вливались силы.

Хозяин дома встрял в разгоравшийся скандал и заметил, что подогрев пола можно включить в любую минуту.

– Я не собираюсь больше на нем лежать! – заорала Крылова. «Какой сильный голос!» – подумала я. – А вот ты, Анечка, можешь со своим новым бугаем попробовать поразвлечься на твердой поверхности. Знаешь, некоторые любят. Или в рыцарские доспехи влезть. Хотя нет, ты не влезешь… Жир из боков нужно откачивать и попу подтягивать.

– Хочешь на спор? – спросила бизнес?леди. – И на скорость? Здесь же доспехи в двух углах. Устроим соревнование. Ты – в одни, я – в другие. Выбирай себе любые! Или слабо?

– Дамы, дамы! – закричал писатель?фантаст Алекс Мерлин.

– Теперь их не остановишь, – вздохнул хозяин. – Пусть лезут. Так, давайте. Анна – в левый угол, Полина – в правый. Засекаю по часам.

– Это почему я в правый? – рявкнула певица во всю силу своего голоса. Мне показалось, что зазвенели окна. А в оперном театре вообще?то без микрофона поют… С таким голосом, наверное, можно без микрофона и в большом концертном зале.

– Ну давай в левый, – заорала бизнес?леди еще громче.

– На счет три, – сказал Андрей Павлович. – Раз, два, три!

Обе рванули в правый, столкнулись лбами, вцепились друг другу в одежду и в конце концов были растащены в разные стороны молодыми мужчинами, с которыми прибыли на сегодняшнее мероприятие. В объятиях молодых спутников дамы продолжили словесную перепалку.

Я же решила пройти к Владимиру Свистоплясову, которого вопли дам (явно давних соперниц) даже не разбудили, и попробовать привести его в чувства при помощи нашатыря.

О моих намерениях догадался Коля, сдерживавший бизнес?леди Анну, но слишком поздно. Когда он заорал: «Соня, стой!» – я уже подошла к столу.

Из шеи владельца супермаркетов, сидевшего боком к входу, торчала пика для колки льда – с противоположной от входа стороны.

 

Глава 10

 

– Ой, мамочка! – пропищала я и сама нюхнула из бутылочки, которую держала в руках.

Рядом со мной быстро оказался Саша и отвел к окну. Я в ужасе оглядывалась на Свистоплясова. Певица с бизнес?леди продолжали ругаться, перей?дя на отборный мат, большими знатоками которого являлись. Их спутники все так же их сдерживали. У Коли получалось лучше – из?за его габаритов. А вот Шурик старался из последних сил – или просто Аполлинария за свою жизнь участвовала во многих схватках с соперницами, от которых ее оттаскивали мужчины, и умела справляться и с теми и с другими. Писатель?фантаст Алекс Мерлин достал из кармана трубку и невозмутимо закурил.

– Кто его? – спросила я у Саши, не в силах отвести взгляда от пики, торчавшей из шеи Владимира Свистоплясова.

– Да кто ж знает?то? Когда мы с Колей сюда зашли, он уже был… в таком виде.

– А Диана где?

– Ушла в свою комнату. И правильно. Зачем лишний раз дразнить гусей?

Я обвела взглядом собравшихся в обеденном зале. Здесь были все, если не считать астролога с хозяйкой, которые, по всей вероятности, так пока и оставались в ванной, и, конечно, двух красоток, Дианы и Лаймы. Андрей Павлович с хмурым видом восседал на стуле. Конечно, с его весом долго не постоишь. Девица астролога с подбитым глазом о чем?то шушукалась с подругой (или она помощница?) писателя Алекса Мерлина. Сам фантаст в задумчивости изучал шпаги, стоявшие в углу, куда переместился с трубкой. Господи, там еще и шпаги!

– А шпаги тупые? – спросила я.

Получилось так, что в этот момент все одновременно замолчали, и мой вопрос прозвучал в полной тишине.

– Как интересно у девочки мысль работает, – повернулся к залу поп?расстрига. – Признаться, я подумал о том же самом. Кстати, откуда пика?

– Соня? – посмотрел на меня хозяин.

– Уж только не Соня! – встал на мою защиту мой новый друг Саша.

– Да, Соня, Саша и я находились вместе в кухне, потом в коридоре с чернокожей Дианой, – объявил Коля, выпуская из объятий бизнес?леди Анну.

Шурик тоже посчитал возможным выпустить Аполлинарию, она рухнула на ближайший стул и жестом показала Шурику, что ему следует продолжить процедуру ее обмахивания носовым платком. Вообще?то я где?то видела веер – во время одной из уборок. Но даст ли его хозяйка? И вообще, кто я такая, чтобы подавать подобные идеи? Сами сообразят. К тому же Аполлинарии, возможно, нравится сам процесс – или представление, которое они устраивают с Шуриком. Интересно, а когда она появляется с тремя бывшими, одним настоящим и двумя будущими мужьями, они ее все вместе обмахивают? И вообще, что они делают?

– Я не говорю, что Соня убила Владимира! – рявкнул хозяин. – У нее не было ни мотива, ни возможности. Да и силы на такой удар не хватило бы.

– И откуда ей знать, куда нужно бить? – подала голос деваха с подбитым глазом. Кстати, а боксерша знает, в какое место следовало втыкать пику? Или она лучше владеет ударом в челюсть? На астрологе?то она очень хорошо продемонстрировала свои умения.

Андрей Павлович сообщил собравшимся, что я приехала в Петербург поступать в медицинский институт, чтобы учиться на хирурга, но провалилась на экзаменах и в результате оказалась у него в домработницах. К тому же я в родном городе работала в больнице (пусть и санитаркой), с детства интересовалась медициной и поэтому, вероятно, лучше многих из собравшихся знаю, куда лучше бить, чтобы убить.

– Я хотела и хочу стать врачом не для того, чтобы убивать людей, а для того, чтобы, наоборот, их спасать! – закричала я, и у меня на глаза навернулись слезы. Саша тут же обнял меня, как старший брат.

– Прекратите над девчонкой издеваться, – сказал Коля.

– Но она ведь знала, куда нужно бить! – сладким голосом проворковала Аполлинария. – И пика?то откуда? Не мог же ее кто?то с собой принести?

– При мне Соня заходила сюда один раз – когда ее позвали, чтобы отправить на поиски Владилена Лебединского. То есть два раза – еще один, чтобы сообщить, что она его не нашла. И даже не заходила, а стояла в дверях, – тут же заявила бизнес?леди Анна и мило мне улыбнулась. Я поняла, что ей нужно сказать хоть что?нибудь в противовес Аполлинарии, а на меня, естественно, плевать с высокой колокольни. – Она к столу даже не приближалась. И Андрюша правильно сказал: мотива для убийства Владимира у нее не было. Как, впрочем, и для убийства Владилена. А вот ты, Поленька, насколько мне известно, недавно обращалась к Володе, чтобы…

– Заткнись! – рявкнула известная певица в полную силу своего голоса. Подвески на люстре задрожали. Она истеричка, или просто нервы не в порядке?

– Так, дело становится все интереснее и интереснее, – подал голос поп?расстрига. Он у него тоже был хорошо поставленным – довольно низким и зычным. Не знаю уж, природный это был дар или священников специально обучают, но Алекс Мерлин вроде бы говорил тихо, не напрягаясь, а произнесенные очень четко слова доносились во все углы зала. Или этому способствовала своеобразная акустика?

– Вы должны вспомнить, кто оставался в зале, когда я побежала бить морду Петьке, – сказала последняя дама сердца астролога. Или она не дама сердца? Он же сказал, что ее «нанял». Карму отрабатывать? Кто их тут всех разберет?!

– Пика откуда? – подал голос Коля, стоявший над Анной, грациозно опустившейся на стул. Коля за ее спиной казался несокрушимой горой, он еще и сложил огромные руки на груди. Но этот роскошный мужчина никогда не достанется мне…

– Соня, где лежала пика? – подал голос Андрей Павлович. – Я ведь тебя с самого начала собирался об этом спросить. Но некоторые быстро перевели разговор на другие темы. Наверное, хотели свалить на тебя свою вину.

– Это ты на что намекаешь, Андрюша?! – зашипела известная певица. – Я согласна, что твоя домработница не убивала Володьку, но она могла быть в сговоре с убийцей. Может, непредумышленно. Деточка, кому ты передала пику?

– Имейте совесть! – закричал Саша.

– Она просто хочет отвести от себя подозрения, – невозмутимо заметила Анна, закидывая ногу на ногу.

Боксерша со спутницей Алекса Мерлина сели на стулья, которые им принес последний. Потом он принес стул себе – и все они оказались у стеночки, рядом с тем углом, где стояли шпаги. По крайней мере, хоть эти не хотят находиться рядом с покойником! И вообще ведь мертвый человек сидит за столом, с нами в одном помещении! Я то и дело бросала опасливый взгляд в его сторону. Точно так же на него поглядывал Саша и спутница попа?расстриги. Как же ее зовут?то? Остальных труп Свистоплясова мало беспокоил. Боже, какие же они циничные! Или не до конца осознают случившееся? Ведь погибли уже двое!

А ведь их обоих убили… И убил тот или те, кто сейчас находится в этом доме! Кто?то из них!

Я в ужасе обвела взглядом собравшихся. Анна снова ругалась с Аполлинарией. Этим двум дамочкам, как я поняла, было важнее всего поддеть друг друга. Возможно, ни одна из них не верила, что убила вечная соперница (а как я поняла, они соперничали со школьных лет), но считала своим долгом воспользоваться возможностью уколоть другую, и побольнее.

Трое в углу – писатель?фантаст, его подруга (или помощница?) и подруга астролога – молча слушали перепалку. Для покуривавшего трубку Алекса Мерлина она явно не была чем?то новым, а вот двум дамам было очень интересно. Тем более Аполлинария Крылова – очень известная личность, будет что рассказать подружкам. Хозяин сидел с самым невозмутимым видом. Коля и Шурик стояли за стульями своих ругающихся дам, готовые в любой момент броситься на защиту своей покровительницы. В случае схватки мужчин я поставила бы что угодно на победу Коли. Рецидивист Анатолий подпирал стену и пока не произнес ни слова. Астролог с Риммой?Революцией не возвращались. Диана с Лаймой, как я поняла, снова сидели в своей комнате. Мы с Сашей так и оставались у окна, за которым бушевала стихия.

Я думала, что окосею, потому что бросала взгляд то на мертвого Свистоплясова, то на гостей по очереди, то за окно. Дул ветер, хлестал дождь, уровень воды в Неве, куда выходили окна зала, значительно поднялся даже по сравнению с последним разом, когда я смотрела на набережную. А смотрела я, когда накрывала на стол. Потом было некогда, да и окна кухни, где я проводила большую часть времени, выходят на другую сторону. Хотя возможно, что и двор уже залило. Надо будет поглядеть.

То есть мы заперты в этой квартире до тех пор, пока не спадет уровень воды! Не выйти! Полиция не сможет приехать. Машина застрянет на набережной, если вообще не утонет. Не полетят же они на вертолете?

Кто?то мог это предположить заранее? Или просто воспользовался ситуацией?

О возможном наводнении предупреждали в средствах массовой информации, но ведь точный уровень воды не мог предсказать никто! Мог кто?то из собравшихся в этой квартире знать, что из дома будет не выйти? Предполагать, наверное, могли – они же или родились, или по крайней мере давно живут в этом городе.

 

Конец ознакомительного фрагмента – скачать книгу легально