Чарльз де Линт

Зверлинги. В тени другого мира

Зверлинги – 1

* * *

Посвящается моей жене, Мэри Энн, чей ум, любовь и поддержка всегда служили мне лучшей опорой.

Древние были наполовину людьми, наполовину животными. По желанию они могли принимать человеческий облик или ходить на четырех лапах, подобно диким зверям.

Одни летали, словно птицы, другие плавали не хуже рыб. Все они владели даром речи, а в силе и хитрости превосходили и животных, и людей.

Из фольклора индейцев Оканаган

Джош

Моя мама, конечно, кладезь талантов, но вот чего она точно не умеет – так это выбирать бойфрендов. Обычно подцепит какого?нибудь лузера и пытается спасти его от себя самого. Стив, последний, на их фоне выглядел просто красавцем – у него даже была работа! И костюм. Правда, в остальном он был таким же неудачником, как и предыдущие.

Когда я пытался намекать на это маме, то неизменно получал совет держать рот на замке. А потом ее очередные отношения разваливались, и начиналась обычная песня: ах, и почему я тебя сразу не послушала?

Вот уж не знаю. Поймите меня правильно: с соображалкой у моей мамы все отлично – работала бы она иначе в сети семейных клиник доктора Эспозито! – но когда дело доходит до парней, тушите свет. Даже мой отец был известным ко… нехорошим человеком, короче. Вот поэтому?то – какая неожиданность! – он с нами и не живет.

С годами я на горьком опыте убедился, что есть вещи, бороться с которыми бесполезно – можно только склонить голову и переждать бурю. Рано или поздно она заканчивалась, и нас снова выносило в спокойную гавань, где были только я и мама. Пока в нашу дверь не стучался очередной неудачник.

Знаете, что такое «не день Бэкхема»? Давайте я вам расскажу. Итак, вторник, время послеобеденное. Я только что вернулся из школы. Стив сидел за столом в гостиной и хмуро щелкал по клавишам ноутбука. Я решил, что лишние неприятности мне ни к чему, тихонько проскользнул в коридор и поднялся в свою комнату. Если бы я знал, что он будет тут торчать, то пошел бы кататься на скейте с Мариной. Но мне еще нужно было написать сочинение, так что я закрыл дверь и принялся серфить в Интернете, собираясь с духом для борьбы с домашкой.

Когда Стив без стука зашел в мою комнату, я как раз слушал новые демо?записи на сайте «Дикого прибоя», попутно листая фотографии их солистки, Джоанны Джонс, по которой втайне сходил с ума. Да и кто не сходил бы?

Я нарочито медленно опустил наушники на плечи и обернулся к двери.

– Ты брал мой ноут? – спросил Стив.

Ясненько, кое?кто включил режим «мачо». У меня сразу противно заныло под ложечкой. Стив был не таким квадратным, как двое предыдущих «шкафчиков», но я все равно не питал особых надежд. Это все равно что выставить на ринг морскую свинку против бультерьера. Конечно, мне уже семнадцать, но для своего возраста я настоящий задохлик: когда мерил рост в последний раз, было метр семьдесят. А мерил я его часто. При таких габаритах у окружающих просто?таки чешутся руки съездить тебе по уху.

– У меня свой есть, – ответил я, указывая на экран, на котором красовалась Джоанна Джонс в ковбойской шляпе и джинсовой куртке прямо поверх черного бикини. Певица восседала на плечах Чуя Мартинеса, барабанщика группы.

– Ты не ответил на вопрос, – голос Стива похолодел градусов этак на пятнадцать.

– Вообще?то, ответил. Зачем мне твой компьютер, если у меня есть свой?

Губы Стива нехорошо изогнулись, а глаза сузились. Ну все, приплыли.

– Это я и хотел узнать.

– Нет, я не брал твой комп.

– Тогда откуда там взялся чертов вирус, который вырубает Интернет каждый раз, когда я подключаюсь к Сети?

Я пожал плечами.

– Понятия не имею. Может, надо меньше сидеть на порносайтах?

Конечно, я уже предчувствовал, чем кончится дело, но Стив кинулся на меня с такой яростью, что застал врасплох. Он всего?то отвесил мне подзатыльник, но этого хватило, чтобы выбить меня из кресла. В ушах тут же зазвенело. Я мешком рухнул на пол, и провод наушников со щелчком вылетел из компьютера. Опустевшее кресло закрутилось вокруг своей оси и, откатившись в сторону, врезалось в кровать. Стив сделал шаг вперед. Кажется, он кричал, но я не мог разобрать ни слова – в ушах стоял белый шум. А еще у меня внутри что?то бесповоротно сломалось.

Я в жизни не был так зол. Это мой дом! Он не имеет никакого права меня бить!

Стив размахнулся, собираясь отвесить мне пинок, и я вскочил с пола. Конечно, теперь он не успокоится, пока не вытрясет из меня все дерьмо, но мне было плевать.

Тогда?то все и пошло наперекосяк.

Это я лежал на полу с гудящей после удара головой. Совершенно точно я. А вот на ноги вскочил уже кто?то другой. Какой?то огромный зверь. Моя рука – его лапа – смачно впечаталась в голову Стива, располосовала кожу на черепе и отшвырнула мужчину в коридор. Из раны хлынула кровь. За какую?то секунду она запачкала стены и обагрила пальцы Стива – тот беспомощно прижимал руку к голове, пытаясь удержать равновесие. Глаза округлились, рот раскрылся – но он больше не пытался мне угрожать. Кажется, он орал от ужаса.

Стив попятился к лестнице, запнулся о собственную ногу и растянулся на полу. Я в ту же секунду оказался сверху. Огромные когти впились ему в грудь, не давая шелохнуться. Я уже предвкушал, как перегрызу ему горло. Кем бы я ни был, это не составило бы мне труда. Теперь у меня во рту торчали два ряда кухонных ножей.

Внезапно я краем глаза уловил какой?то отблеск. Дверь в мамину спальню была открыта, и зеркало отражало самую странную картину, которую мне доводилось видеть: окровавленный Стив лежал на ковре, а над ним нависала огромная, скалящаяся пума.

Я понял, что это я и есть. Я правда стал пумой. Громадной дикой кошкой, которая в эту самую минуту собиралась растерзать маминого бойфренда.

Меня прошиб холодный пот.

Я отпрыгнул в сторону и скачками помчался вниз по лестнице – подальше от зеркала и его невыносимой правды. Входная дверь была заперта, и я кинулся на кухню. Лапы тут же разъехались на кафеле, а когти неуклюже заскребли по гладким плиткам. Я не сумел затормозить и с размаху врезался в шкафчик под раковиной. Задняя дверь тоже оказалась заперта, но это была всего лишь пластиковая перегородка, и я проломил ее, словно бумажную.

Я вывалился во двор и тут же остановился, изумленный. В нос ударили тысячи запахов. Одну долгую секунду я пытался справиться с лавиной ароматов, а потом перемахнул через забор и помчался по переулку – так быстро, как только позволяло это странное тело.

Наверное, я бы все отдал за то, чтобы случившееся оказалось дурным сном. Но следующее утро застало меня голым и грязным, за грудой мусорных мешков. Я вспомнил, как выскочил из дома и помчался прочь, подальше от истекающего кровью Стива. Как прятался, скорчившись между забором и гаражом, пока совсем не стемнело. Как бежал, бежал, бежал сломя голову, а меня по пятам преследовал собачий лай, который, словно пожар, перекидывался со двора на двор.

Я не знал, как оказался в этом переулке.

Не знал, что случилось с моей одеждой.

Не знал, что случилось со мной.

Я просто сидел, уронив голову на руки – слава богу, человеческую голову и на человеческие руки! – пока вдруг не заметил, что больше не один. Какой?то мальчишка примостился на корточках в паре метров от меня и пялился с просто?таки неприличным любопытством. На вид он был моим ровесником. Смуглая кожа, вороные волосы и обычный для подростка наряд: кеды, джинсы, футболка и толстовка с капюшоном. Заметив, что я очнулся, он швырнул мне какой?то сверток, и я, не успев задуматься, поймал его на лету.

– Правило первое, – невозмутимо сказал паренек. – Превращайся вместе с одеждой. Это не так уж сложно. Главное – запомни, что на тебе было в момент превращения, и потом оденься в то же самое.

– Что?

– Оденься, говорю. Не испытываю ни малейшего удовольствия от вида твоей тощей черной задницы.

Я крепче прижал сверток к груди.

– Ты кто?

Парень оскалился.

– Можешь звать меня Кори.

Не успел я и глазом моргнуть, как у него на плечах появилась голова койота.

Я судорожно вздохнул и уперся спиной в мусорный мешок – но наваждение уже рассеялось.

– Ты… мне показалось… твоя голова…

– Ага, привыкай. Теперь ты один из нас.

Кори наткнулся на мой непонимающий взгляд и вздохнул.

– Нас называют Зверлингами. И кто это придумал, хотел бы я знать? Бьюсь об заклад, какой?нибудь писака из местной газетенки.

Едва он произнес это странное слово, в памяти всплыли сотни статей, заполонивших газеты в последние полгода. Зверлинги.

Я потряс головой.

– Я не такой.

– Конечно, не такой, – неожиданно легко согласился Кори. – Я прожженный перец, а ты еще школота. Никакого сходства!

И он втянул воздух, совсем как собака.

– К тому же я, в отличие от тебя, из псовых. Чистокровный койот, хоть и не Койот[1] – если ты понимаешь, о чем я. Ясное дело, он такой один. Я ему вроде младшего брата.

Последовала пауза. Кори продолжал на меня пялиться.

– А ты, как я погляжу, из кошачьего клана. Большая такая кошечка. Пума?

У меня перед глазами мгновенно встал окровавленный Стив – и мое отражение в зеркале. Но я опять потряс головой.

– Я не Зверлинг.

Кори вздохнул.

– В любом случае, выглядишь ты так, будто не прочь съесть целую корову. Зверлинг ты или нет, мы вполне можем потолковать об этом за завтраком.

– Мне надо домой.

– Без проблем. Но сначала ты кое?что выслушаешь. И оденься, серьезно. Зря я, что ли, целый час копался в мусорных ящиках, выбирая барахло поприличнее?

Меня перекосило от отвращения, и Кори пришлось признаться, что он раздобыл одежду в ящике для пожертвований. Что ж, это было хотя бы не так унизительно, как обноски, выкопанные из картофельных очистков. Я нехотя оделся. Футболка жала в подмышках, а толстовка и спортивные штаны оказались на пару размеров больше нужного. Зато кроссовки пришлись точно впору. Я поспешил закатать штанины, пока не споткнулся и не расквасил нос, а толстовку застегнул до самого горла, чтобы скрыть логотип «Ханна Монтана»[2] на майке.

Выглядел я, конечно, как полное отребье, но всяко лучше, чем разгуливать голышом.

Кори бросил мне черную вязаную шапочку.

– Дреды у тебя жидковаты, но все равно спрячь. Так тебя будет сложнее узнать.

– В смысле? – удивился я.

Перед глазами услужливо всплыло лицо Стива, истекающего кровью под когтистой лапой.

– Все по порядку, – покачал головой Кори. – Тут за углом есть закусочная. У нас для болтовни целая вечность, пока будут нести заказ.

Я покорно натянул шапку на дреды. И ничего они не жидкие: уже до плеч отросли. Моя подруга Марина говорит, что смотрится круто, а она никогда мне не врет. По правде говоря, лучше бы они нравились не Марине, а Рэйчел Армстронг. Но она уже в выпускном классе, а я только в десятом – так с чего бы ей на меня смотреть? Что ж, надежда – как клопы: дохнет последней.

– Ау? Ты еще с нами? – вырвал меня из размышлений насмешливый голос Кори.

– Ага. Просто задумался.

– И часто с тобой такое случается?

Я знал, что он меня подкалывает, но все равно нахмурился. Не стоит думать о жизни слишком много, иначе не останется времени жить. Когда мама не вытаскивала из болота очередного неудачника, у нее был вагон мудростей вроде этой.

Мы выбрались из переулка и, обогнув дом, направились к «Закусочной Пита». Ага, значит, мы в восточном конце 12?й улицы, где?то возле бейсбольного поля. Санта?Фелис – маленький город, от силы двадцать тысяч жителей наберется, и все же я почти не бывал в этой его части. Если уж совсем по правде, я редко выбирался из своего района рядом с океаном, где еще жили Марина и Дезмонд. Почти все свободное время мы зависали на пляже: Марина обожает серфинг, а мы – скейты. Когда туристы расходились по отелям, а ресторан в дальнем конце пристани закрывался, мы часами отрабатывали трюки на опустевшей автостоянке. Ну, пока нас не выгоняли копы. Тогда мы тусовались на школьном дворе, шли похрустеть попкорном в местном кинотеатре или слонялись по окрестностям.

Словом, у нас просто не было повода выбираться куда?то еще – может, за исключением заповедника возле заброшенной военно?морской базы. Когда?то мы ловили там лягушек, но потом перешли в старшую школу и бросили эти глупости.

У всех посетителей «Закусочной Пита» был такой вид, будто они сейчас схватят свой кофе и убегут на работу, дожевывая бутерброд. И очень зря, потому что пахло там восхитительно – лучше, чем в каком?нибудь ресторане. Впрочем, мне сейчас все запахи казались новыми, будто миру выкрутили яркость.

– Только у меня денег нет, – признался я, когда мы скользнули в кабинку с видом на улицу. Здесь было почти безлюдно, так что я не удивился, когда Кори выбрал этот конец зала. – И если у тебя наличка, я бы предпочел ее сперва понюхать. Если она оттуда же, откуда это шмотье…

Кори рассмеялся.

– Фу, как грубо! Заказывай, что хочешь. Я угощаю.

– С чего такая любезность?

Но он уже уткнулся в меню.

– Заказывай, потом поговорим.

Только углубившись в изучение бизнес?ланчей, я понял, как же проголодался. Я попытался вспомнить, когда ел в последний раз – но наградой мне было лишь очередное пугающее видение. Я вынырнул из зарослей орешника и жадно сомкнул зубы на таком славном, таком пушистом кролике с белым хвостиком… Несколько быстрых укусов – и он провалился в бездонную яму моего желудка. Кровь и кишки брызнули изо рта и потекли по подбородку…

Я помотал головой, прогоняя видение. Воображаемый вкус кролика заставил меня почувствовать себя неловко, но при этом до предела обострил голод.

Подозвав официантку, Кори продиктовал ей «заказ погибающего в пустыне»: омлет с беконом, блинчики, сосиски, картофель по?домашнему, апельсиновый сок, кофе и тосты. Я поспешно заверил официантку, что хочу то же самое. Когда она скрылась в подсобке, Кори ухмыльнулся, обнажив белые зубы.

– Уверен, что наешься?

Сказать по правде, я был уже ни в чем не уверен, но завтракал за чужой счет, поэтому решил не наглеть.

– Как ты меня нашел? – спросил я. – Откуда узнал, что мне нужна одежда? И с чего такая щедрость?

– Ничто не ново под этой луной, – задумчиво протянул Кори вместо того, чтобы ответить хоть на один из вопросов. – Зверлинги существовали всегда. Но странно, что превращения начались именно сейчас и именно в этом городе.

– Не понимаю.

– Я тоже, – спокойно кивнул он. – Почему здесь? Почему эти ребята? Почему один за раз, а не все одновременно? Почему ты?

– Я не об этом. Слушай, я не Зверлинг.

– Отрицание очевидного его не отменяет. Хотя, возможно, я ошибаюсь, и это не ты всю ночь шлялся по улицам в облике пумы?

– Я… я….

На пороге возник коп, и Кори тут же на меня шикнул. Я видел, как напряглись его плечи. Коп снял фуражку и остановился в дверях, обводя закусочную внимательным взглядом. Наконец он взобрался на табурет у стойки и заказал кофе. Я поразился тому, как отчетливо расслышал его слова.

– Проблемы с копами? – прошептал я.

Кори покачал головой.

– Если они кого и ищут, так уж точно не меня.

– В каком смысле?

Он кивнул на работающий в углу телевизор. Там уже несколько минут крутилась запись, сделанная уличной камерой наблюдения. Ее запускали каждый раз, когда в новостях заходила речь о Зверлингах. Последние полгода я видел ее так часто, что уже выучил наизусть – впрочем, как и все горожане.

Первый подтвержденный случай произошел в прошлом ноябре. С тех по CNN бесконечно крутили зернистую пленку с компанией подростков, которые шагали через пустую парковку. Не дойдя до середины, первый мальчик превратился в ястреба – щелк! Как спецэффект, только все по?настоящему. Запись заканчивалась тем, как он вылетает за пределы обзора камеры. На парковке осталась только груда одежды и пара кроссовок.

С тех пор прошло больше полугода, но никто так и не смог внятно объяснить, почему некоторые дети превращаются в зверей – и почему это происходит именно с ребятами из Санта?Фелиса. Местные знали одно: почти каждую неделю еще один подросток становится фриком?перекидышем. По крайней мере, так их называл мой приятель Диллон.

Затем на экране появилась фотография моей школы, и я наконец сообразил, что сюжет был обо мне. О том, что вчера случилось со Стивом.

Видимо, пора посмотреть фактам в глаза. Теперь я тоже один из фриков?перекидышей.

Я бросил быстрый взгляд на копа и втянул голову в плечи.

– Мне страшно.

Только когда Кори ответил, я понял, что произнес это вслух.

– Слушай, это не конец света.

Я недоверчиво поднял глаза.

– Назови хоть один плюс.

– Да хоть десяток, – и он принялся загибать пальцы. – Ты стал сильнее и быстрее. Жить будешь дольше, а болеть меньше. Зрение, слух и обоняние обострились. И это только в человеческой форме! А еще ты можешь превращаться в пуму. Разве не круто?

– Зашибись как круто, если хочешь быть фриком?перекидышем.

Он вскинул бровь.

– Гм… Без обид, ладно?

Губы Кори тронула улыбка.

– Какие уж тут обиды.

Я замолчал, раздумывая об услышанном. Я уже заметил, что все запахи стали сильнее – причем, к сожалению, не только приятные. Например, от парня, который сидел через три столика от нас, так несло потом, что меня чуть не вывернуло наизнанку. А еще я понял, что в закусочной было отнюдь не шумно: просто у меня обострился слух.

Я снова бросил взгляд на копа. Он пил кофе и лениво листал оставленную кем?то газету. Хотя мы с Кори сидели на другом конце зала, я без труда мог прочесть не только заголовок, но и мелкий шрифт, которым был напечатан основной текст статьи.

– А нельзя их как?нибудь приглушить?

– Кого приглушить?

– Ну, звуки и запахи. Убавить громкость.

– Ты привыкнешь. И быстрее, чем думаешь.

Я вздохнул.

– Так почему это случилось со мной?

– Я знаю не больше, чем остальные. Но догадываюсь, что ребята вроде тебя – те, которые начали превращаться, – унаследовали древнюю звериную кровь. Это не физическая жидкость, которую можно отправить на анализы. Дело скорее в вашем духе. Вопрос в том, что и почему пробуждает эту древнюю кровь?

У меня закружилась голова. Сейчас мне больше всего хотелось закончить этот разговор и вернуться к прежней жизни. Но с каждой утекавшей секундой эта возможность казалась все более призрачной.

Услышав, что я хочу домой, Кори только пожал плечами.

– Ты можешь научиться контролировать превращения, но не можешь изменить свою природу.

– То, что я Зверлинг?

– Если тебе нравится это слово.

– А как вы сами себя называете?

– Родичи.

– Звучит как?то по?детски.

– Ровно до тех пор, пока ты не понимаешь, что мы все связаны звериной кровью, – и он рассмеялся. – Можно сказать, что мы одна большая неблагополучная семья.

В этот момент к нам подошла официантка, и разговор увял. В нос впились такие дразнящие запахи, что я едва не подавился слюной. Мне пришлось стиснуть сиденье, чтобы не стащить тарелки с подноса и не начать забрасывать еду в рот руками. Воспитание возобладало: я дождался, пока официантка отойдет, и принялся молниеносно орудовать ножом и вилкой, хотя больше всего хотел зарыться мордой… то есть носом в омлет и сожрать его одним махом.

Коп наконец допил свой кофе и поднялся. На пороге он еще раз оглядел закусочную, и я почувствовал, как натягиваются нервы. Да у меня на лбу написано признание во всех смертных грехах! Но его взгляд скользнул по мне, не задержавшись. Затем он нахлобучил фуражку и вышел на улицу.

– Отлично, арест откладывается.

– С чего бы им тебя арестовывать?

– Я же убил Стива.

– Какого еще Стива?

– Бойфренда моей мамы, – я кивнул на телеэкран. – Потому и попал в ящик. Меня ищут.

– Ищут, но не поэтому. Я смотрел утренний репортаж. Не знаю, обрадует это тебя или расстроит, но парень твоей мамы живее всех живых.

– Но там было море крови…

Кори только отмахнулся.

– От ран на голове всегда целый водопад. Если верить новостям, ему придется наложить десяток швов и сделать прививки от столбняка и бешенства, но, вообще?то, у него даже сотрясения нет.

– Но он наверняка сказал, что это был я!

– Может, не сказал. Или сказал, но ему никто не поверил. Ты попал в ящик, потому что тебя ищут с полицией. Все думают, что тебя утащила пума. Или ты сам сбежал со страху.

– Я и сбежал со страху!

– Тем лучше. Гни эту линию, когда будешь беседовать с копами. Хорошая ложь немногим отличается от правды.

Мне стало дурно. Я никогда не умел врать, и теперь у меня внутри глухо ворочалась паника. Правда, очень глубоко – и чем дальше, тем глубже. Если честно, в основном меня переполняла пугающая самоуверенность. В смысле, я же теперь умею превращаться в пуму. Кто захочет связываться с парнем, который умеет превращаться в пуму?

– О?о, мне знаком этот взгляд, – с усмешкой протянул Кори. – Когда первый шок проходит, и ты начинаешь думать, что теперь крутой.

– Я не думаю, что я крутой.

Ну ладно, ладно, на самом деле я так и думал.

– Вот и славно. Просто запомни кое?что: «Тазер»[3] может свалить и человека, и пуму. А от пули в голову ты скончаешься в любом виде. Причем, если ты будешь в зверином облике, полицейским даже не придется объяснять, почему они тебя застрелили.

Я судорожно сглотнул.

– С чего бы им в меня стрелять?

– Да с того, что пумам полагается сидеть в зоопарке, а не разгуливать по улицам. И у копов на такой случай есть отличный набор транквилизаторов.

– А я думал, правительство помогает… особым подросткам.

– Помогает, – согласился Кори. – На всех столбах висят объявления, что Зверлингов приглашают на бывшую военно?морскую базу, где им предоставят психологов и научат пользоваться своими новыми способностями. Только вот что любопытно: тех, кто туда попал, больше не видели.

– Думаешь, их там убивают?

– Сомневаюсь, – покачал головой Кори. – Скорее натаскивают для определенных целей. А еще держат под замком и контролируют каждый чих. Ходят слухи, что детей забирали прямо с улицы, по дороге в школу. И неудивительно: многие воротилы выложат кругленькую сумму, чтобы заполучить личного Зверлинга.

– Но зачем им нужны… мы?

Чем дольше я сидел в закусочной рядом с Кори, тем легче свыкался с фактом, что я Зверлинг, но язык на этом слове все равно спотыкался. Я снова вспомнил, как мы с Диллоном звали этих бедолаг фриками. А теперь я сам такой. Фрик.

– Сам подумай, – сказал Кори. – Из ребят с нашими способностями получатся идеальные шпионы – политические или промышленные. Если бы ты служил в национальной безопасности или воротил крупной компанией, разве не захотел бы иметь в своей команде оборотня?

– Да уж.

Я подергал кончики дредов, которые все?таки выбились из?под шапки. Дело принимало на редкость стремный оборот.

– А зачем ребята вообще в это ввязываются?

– Шутишь? Для некоторых это настоящий наркотик – могущество, чувство собственной важности… К тому же им наверняка что?то пообещали. Только представь: ты всю жизнь провел в трущобах, и тут появляется добрый дядя и предлагает квартиру в центре, собственную тачку и кучу денег на карманные расходы.

– Но их же обманывают?

– Сложно сказать. События развиваются слишком быстро. Мы не знаем, сколько подростков стали Зверлингами. Перепись никто не проводил. Но похоже, что их немало, и кто?то имеет с этого выгоду. Слышал про конгрессмена Клейтона Хаусхолдера, у которого поехала крыша на Библии? Он пытается протащить через Конгресс закон, по которому Санта?Фелис объявят карантинной зоной. Якобы – чтобы оградить страну от заразы. Готов биться об заклад, это не просто бредни сумасшедшего. У него в этом деле свой навар.

– Ребята в школе говорили, что у Хаусхолдера реально не все дома, – я бросил на Кори подозрительный взгляд. – А ты? У тебя?то здесь какой интерес?

Он рассмеялся.

– Мой интерес в том, чтобы уберечь неофитов вроде тебя от всяких пройдох, которые хотят вас использовать.

– И все?

– А на остальное у меня нет времени. Чем больше ребят я уговорю сидеть тихо, тем меньше потерь будет в наших рядах. Знаешь, старшие родичи уж точно не рады тому, что творится.

– Ты здесь дольше полугода, – вдруг понял я.

До меня только сейчас начал доходить смысл его слов.

Кори ухмыльнулся.

– Мы были здесь всегда, школота. Раскопай древние поселения под городом – и найдешь кости родичей, на которых стоит Санта?Фелис.

И он замолчал, уставившись в телеэкран. Ведущий в сотый раз пересказывал историю про Зверлингов. Затем он начал нахваливать федеральную программу адаптации «особых подростков», которую правительство развернуло на бывшей военно?морской базе.

– Хотел бы я знать, что там происходит на самом деле, – задумчиво сказал Кори.

– Почему я должен тебе доверять?

– А ты и не должен. Я только прошу тебя хорошенько думать, прежде чем заключать союзы. А еще смотреть в оба, чтобы тебя не сцапали посреди улицы.

– Как все сложно, – вздохнул я.

Кори кивнул.

– А я о чем, – и он, вытащив из бумажника несколько купюр, встал из?за стола. – Мне пора. Подумай о том, что я сказал. На твоем месте я бы вернулся домой и сделал вид, будто никакого превращения не было.

– И каким же образом?

Он пожал плечами.

– Лги.

– Подожди, – окликнул я Кори, когда он уже направлялся к выходу.

Он остановился и выжидательно уставился на меня, но я вдруг понял, что мне нечего сказать. То есть на языке вертелся миллион вопросов, но у него наверняка были дела поважнее, чем нянчиться со всякой… школотой.

– Спасибо, – выдавил я наконец. – За все.

Он улыбнулся.

– Будь осторожен. И не высовывайся. Это вся благодарность, которая мне нужна.

Я смотрел ему вслед, пока не захлопнулась дверь. Затем обвел закусочную подозрительным взглядом, проверяя, нет ли у кого?нибудь ко мне повышенного интереса. Интереса не наблюдалось: ни повышенного, ни какого другого. Хотя, возможно, они просто умело шифровались.

Спасибо, Кори, подумал я с кислой миной. Ты превратил меня в конченого параноика.

Впрочем, наверное, это и неплохо. Если то, что он мне рассказал, – правда.

Через пару минут я вышел из закусочной и зашагал к дому, морально готовясь к допросу.

Марина

Волнение всю неделю было отличным, будто на заказ для серфинга. Я оседлала несколько волн утреннего прилива и отправилась домой в прекрасном настроении – которое, впрочем, померкло, стоило мне переступить порог. Mam? сказала, что Джош пропал: в утренних новостях только и разговоров было о том, что его утащил какой?то дикий зверь. Нового парня его матери увезли в больницу, а вот самого Джоша не смогли найти даже с полицией.

Моего Джоша.

Я с трудом подавила дурноту и, запрыгнув в душ, быстро смыла с кожи соль. Затем натянула первые попавшиеся тряпки, сломя голову выбежала за дверь и вскочила на скейт, валявшийся у тротуара. Mam? что?то кричала вслед, с волос капало, но мне было наплевать. Я во весь дух неслась к дому Джоша, и деревья по обочинам дороги сливались в одно зеленое пятно.

Если он погиб, я тоже не стану жить. И это не пустые слова. Джош был для меня всем, хотя я никогда ему об этом не говорила. Никак не подворачивалось подходящего случая – а теперь, возможно, и не подвернется.

Я вбежала в гостиную, и мама Джоша тут же заключила меня в объятия. Она изо всех сил старалась держать себя в руках, но я видела, что ей так же страшно. Может быть, даже страшнее – хотя в тот момент мне было сложно в это поверить. Обычно шоколадная кожа приобрела серый оттенок, под большими карими глазами залегли темные круги.

– Детектив Фоли, – окликнула она мужчину, сидевшего в гостиной, – это Марина Лопез. Близкая подруга моего сына.

Детектив оказался здоровяком в дорогом костюме, который явно перебарщивал с лосьоном после бритья. Возможно, так он пытался скрыть, что моется без мыла. Если вообще моется, конечно. Я невольно сморщила нос и снова повернулась к маме Джоша.

– Что случилось, Наоми? Mam? сказала только, что Джош пропал и, может быть, ранен.

– Когда ты в последний раз видела Джошуа? – этот вонючий коп не дал ей даже рта раскрыть.

– Вчера. Мы вместе вышли из школы, но он сказал, что не пойдет с нами гулять, потому что ему нужно написать сочинение.

– И с тех пор он не выходил на связь?

– Нет, – ответила я, по?прежнему глядя на маму Джоша. – Пожалуйста, расскажите, что случилось?

– Мы сами не знаем, милая, – покачала головой Наоми. – Какая?то огромная кошка вроде пумы ворвалась в дом и напала на Стива. Похоже, Джошу пришлось спасаться бегством. С тех пор его никто не видел, – она бросила быстрый взгляд на копа. – Полиция думает, что в деле могут быть замешаны Зверлинги. Но что им от нас надо?

Боже праведный, такое впечатление, что Зверлинги виноваты во всех бедах Санта?Фелиса – начиная с похищенных детей и заканчивая пьяными водопроводчиками.

– Мэм, – снова встрял детектив, – мы отрядили на поиски вашего сына всех свободных полицейских в городе, но давайте не будем торопиться с выводами. Вы же знаете этих подростков. Может, он решил где?нибудь повеселиться после школы и вообще не заходил домой. Когда ваш друг Стив давал показания в больнице, его рассказ выглядел несколько… бессвязным. Очевидно, он что?то утаивает, так что я бы не слишком доверял ему как свидетелю. Но мы докопаемся до правды и найдем вашего мальчика. Даю слово.

– Джош не такой, – возразила я. – Он не тусовщик. И не выносит толпу. Он даже в школе общается всего с парой человек.

Детектив Фоли тут же вытащил блокнот.

– С кем, например?

– Со мной, с нашим другом Дезмондом… Иногда еще с Барри или Диллоном. Если бы у него изменились планы, я бы точно знала. Он никогда мне не врет.

Полицейский адресовал Наоми кривую улыбку, затем склонил голову и взглянул на меня с ухмылкой, которая просто?таки лучилась самодовольством.

– Не хочу разбивать твои розовые очки, милая, но все парни врут своим девушкам.

Ах ты снисходительный ублюдок, подумала я, но усилием воли взяла себя в руки и только покачала головой.

– Джош не такой. И я не его девушка.

К счастью, коп не успел отпустить еще какое?нибудь язвительное замечание, потому что в эту секунду дверь распахнулась и на пороге возник Джош. Он зачем?то спрятал свои стильные дреды под черную шапку и вырядился в самое невообразимое барахло с распродажи «Уолмарта». Если не считать этого преступления против вкуса, выглядел он отлично. Больше всего на свете мне хотелось с воплями кинуться ему на шею и никогда не отпускать, но его мама меня опередила, – так что я просто расплылась в улыбке.

– Приятно видеть тебя живым и здоровым, Сондерс, – сказала я, многозначительно приподняв бровь. – Решил сменить имидж?

Джош

Когда я закончил излагать копу отредактированную версию событий, то уже сам наполовину в них поверил. Хорошо, что Марина ушла в школу! При ней я не смог бы связать и двух слов вранья. Знаете, как про людей иногда говорят – «прямо в душу смотрит»? Вот это про Марину.

Впрочем, на поверку я оказался не таким уж плохим лгуном. То ли древние греки были правы, и необходимость обостряет разум, то ли превращение в Зверлинга наделило меня еще и красноречием. Я струхнул только раз, когда коп позвал меня наверх для личной беседы и указал на джинсы и футболку, которые по?прежнему валялись на полу в комнате. По?любому выходило, что придется или сказать правду, или сгореть со стыда. Слава богу, мама осталась в гостиной.

– Я…. Понимаете, я… Листал кое?какие картинки на компьютере.

Детектив расплылся в понимающей ухмылке, и я понял, что он заметил фотографии Джоанны Джонс, когда впервые осматривал место происшествия. Вот и отлично, даже ничего объяснять не придется. Он сам додумает, чем я тут занимался.

Я почувствовал, как мою почти коричневую кожу заливает румянец.

– Стив ворвался и принялся орать, что я сломал его ноут, хотя я его даже не трогал. Потом он ударил меня по голове, я упал… А когда встал, на него уже бросилась эта огромная кошка. У меня в голове будто помутилось. Вообще не помню, как выбежал из дома.

– Голый?

– Ну, на мне были боксеры.

Детектив кивнул и сделал пометку в блокноте. Слава богу, он не потребовал доказательств – потому что под спортивными штанами я был в чем мать родила. Собирая мне шмотки, Кори не озаботился нижним бельем, да я и сам бы не стал надевать чьи?то застиранные труселя.

– А эта одежда откуда?

– Из ящика для пожертвований.

Кори советовал по возможности не отклоняться от правды – и это, по ходу, работало. Конечно, я не лично забирал шмотки из ящика, но именно оттуда они и были!

Детектив снова кивнул.

– Почему ты ждал до утра, а не пошел домой сразу?

– Мне было страшно. Я видел, что Стив не в себе. Я боялся, что он как?нибудь выкрутится и свалит всю вину на меня.

– Но ты все?таки вернулся, потому что…

– А куда мне было идти? В конце концов, я несовершеннолетний. А сегодня я проходил мимо закусочной, увидел себя в телевизоре и решил, что лучше пойду домой…

– Расскажи об этой огромной кошке. Она была домашняя или крупнее?

Я не ожидал этого вопроса и чувствовал, что прямо сейчас у меня на лбу крупными буквами проступает: ЛГУН. Какую версию выбрать? В итоге я решил следовать совету Кори.

– Крупнее. Мне кажется… Это была пума.

– Ты видел, как она пробралась в дом?

– Нет. Она просто набросилась на Стива, и все. Я глазом моргнуть не успел.

Коп смерил меня задумчивым взглядом. Затем он сделал еще несколько пометок в блокноте и встал.

– Ну, думаю, здесь мы закончили.

Мы вместе спустились в гостиную. Увидев меня, мама вскочила с дивана и снова сжала в объятиях.

– Вы считаете приемлемыми методы воспитания вашего партнера?

То, каким тоном детектив Фоли задал этот вопрос, сразу добавило ему сотню очков в моих глазах.

– Что вы хотите сказать? – пролепетала мама, и ее глаза расширились.

– Ну, если вы решите подать в суд за избиения мальчика…

Мама поджала губы и, чуть отстранившись, стиснула мои плечи. Судя по отвердевшему взгляду, она хотела подробностей, и немедленно. Я покачал головой.

– Даже вспоминать противно.

– Стив его больше пальцем не тронет, – пообещала она копу. – Я прослежу.

Тот пожал плечами.

– Если бы у вашего сына были видимые повреждения, я был бы обязан возбудить уголовное дело. Это закон, миссис Сондерс.

– Не сомневаюсь, офицер. Но с Джошем все в порядке. По крайней мере, теперь.

Мама проводила детектива до двери, а вернувшись, снова схватила меня в охапку. Да она меня так задушит!

– Расскажи все, – попросила она. – Господи, я за ночь такого навоображала…

Мне было ужасно стыдно врать маме, но во второй раз история пошла легче, хотя мне и приходилось краснеть в некоторых местах. Мама всегда мне доверяла, и я старался оправдывать это доверие. Но сейчас я не был уверен, что готов рассказать правду. До вчерашнего дня я считал Зверлингов больными фриками, а теперь стал одним из них. Что это обо мне говорит?

– Джош, мне так стыдно за Стива. У меня в голове не укладывается, что он посмел поднять на тебя руку.

Я же говорил: стоит моей маме влюбиться в какого?нибудь неудачника, как у нее включается слепое пятно. А теперь, пожалуйста: стыд, депрессия, полный набор раскаявшегося грешника.

– Мам, я правда не трогал его ноут. Клянусь.

– Я знаю, милый. Стив в последнее время был сам не свой из?за работы, но это уже переходит все границы. Не волнуйся, с ним покончено.

– Спасибо. Слушай, я пойду сполоснусь, а то…

– Отличная идея.

Мама грустно улыбнулась и сморщила нос. Ну конечно, сейчас я благоухаю всеми помойками Санта?Фелиса.

Я осторожно высвободился из ее объятий и пошел в комнату за чистой одеждой.

Запершись в ванной, я разделся и придирчиво изучил себя в зеркале. На первый взгляд ничего не изменилось. В глубине души я надеялся, что стану более мускулистым, но на поверку остался таким же щуплым. Или, как я всегда возражал ехидничающему Дезмонду, – таким же гибким и поджарым.

Я оперся о раковину и приблизил нос к самому зеркалу. Ладно. Кори сказал, что для превращения нужно просто о нем подумать. Если честно, мне с самого утра не терпелось испытать свои новые способности. В конце концов, я имею право убедиться, что это магия, а не шизофрения!

Осмотревшись, я решил, что ванная подходит для этих целей как нельзя лучше. Здесь было всего одно маленькое окошко под потолком, в которое я не смог бы протиснуться даже в человеческом облике – не говоря уже о зверином. Дверь заперта. Я никому не наврежу.

Итак…

Я боялся моргать, чтобы не пропустить даже крохотный намек на превращение, – раз уж в прошлый раз мне не довелось насладиться этим зрелищем. Стоило мне сосредоточиться, как отражение словно пошло рябью, и из зеркала на меня уставилась усатая морда.

Я запаниковал и стиснул край раковины – потому что на одну долгую секунду забыл, что этот зверь в зеркале я и есть. Я – в своей животной форме.

Тяжелые лапы пумы обрушились на раковину, и она со скрежетом вылетела из креплений. Из сломанной трубы хлынула вода.

Ударившая в морду горячая струя странным образом привела меня в чувство. Я растерянно заморгал, глядя на учиненный потоп уже человеческими глазами. Затем я бросился на колени и принялся шарить в осколках раковины, наполовину вывороченной из стены. Когда я наконец нащупал и повернул вентили, на полу уже разлился целый океан.

Я сидел на кафеле, вокруг плескалась вода, сердце бешено стучало о ребра. Внезапно в дверь заколотили. Я подпрыгнул и чуть снова не превратился в пуму.

– Джош! Джошуа! Что с тобой?

Мама.

Я обвел беспорядок тоскливым взглядом.

– Джошуа!

– Я в порядке, – откликнулся я. – Просто облокотился о раковину, и она… Немножко сломалась.

Я с трудом поднялся из лужи, обернул пояс полотенцем и отпер дверь.

– Боже милосердный, – только и сказала мама. – Что ты тут делал?

– Ничего. Говорю же, облокотился о раковину, и крепления не выдержали. Честно. Я все уберу.

– Но раковина…

– Я ее починю.

– Когда это ты стал водопроводчиком?

– Посмотрю ролики на Ютубе. Не думаю, что это так сложно.

Мама открыла было рот, но передумала и только покачала головой.

– Просто вытри воду, – сказала она тоном, который я уже слышал пару лет назад, когда разбил окно бейсбольным мячом. – По крайней мере, ты не поранился.

Я медленно закрыл за ней дверь и снова перевел взгляд на зеркало. Ни следа пумы. Отражение выглядело в точности, как раньше – если не считать, что я вымок до нитки. В конце концов я отвернулся, размотал полотенце и залез в душевую кабину.

Марина

Будь моя воля, я бы осталась с Джошем и глаз с него не спускала, но детектив отправил меня в школу. Сперва я думала подождать во дворе, но кто знает, сколько он там проторчал бы? Гостиная отлично просматривалась через боковое окно, а вот о содержании беседы оставалось только догадываться. Мне до смерти хотелось подслушать, о чем они говорят, но тут коп бросил взгляд в мою сторону. На его масленом лице расплылась отвратительная ухмылка, и я поспешила отвернуться. После краткого раздумья я вскочила на скейтборд и покатила к школе – так что даже приехала раньше первого урока.

Я не знала, придет ли Джош на занятия. Конечно, он все мне расскажет, как только мы останемся с глазу на глаз – то есть самое позднее после уроков, – но вынужденное ожидание сводило с ума. Мы никогда не разлучались надолго, хоть я и предпочла бы, чтобы наша близость имела другой оттенок. Увы, я не была уверена, хочет ли этого Джош.

К тому же между нами стоял еще один мой секрет – и он мог разрушить все.

Дезмонд подкатил к школьным воротам почти одновременно со мной.

– Хрень господня! – завопил он, как будто я стояла на другом конце двора, а не прямо перед ним. – Ты смотрела утренние новости? Джоша утащил тигр! Надо собрать поисковый отряд!

– Остынь, я только что была у него дома. Десять минут назад вошел в дверь, как ни в чем не бывало. На своих двоих.

– Что? Дерьмо, почему я обо всем узнаю последним! Как он? Весь исполосован, наверное? Что вообще стряслось?

– Понятия не имею. Правда, Джош вырядился в спортивные штаны и майку «Ханна Монтана», так что я немного опасаюсь за его психическое здоровье. Но в остальном на нем ни царапины. Сейчас у них дома коп. Он выставил меня, прежде чем я успела что?нибудь разузнать.

– Надо было мне смс?нуть.

– Слушай, все случилось так быстро, я об этом даже не подумала.

Дезмонд задумчиво кивнул и вдруг осклабился в ухмылке.

– «Ханна Монтана»! Хрень господня. Ладно, мы?то никому не скажем, но ведь бедняге с этим жить!

Я тут же пожалела, что открыла рот. Теперь Дезмонд ему это до конца жизни припоминать будет.

– Притормози, Уилсон. Мы до сих пор не знаем, что случилось. Рано радоваться.

Дез снова ухмыльнулся.

– Кое?кто включил режим мамочки?

Я знала, что он подкалывает меня не со зла, но все равно взвилась. Дез – неплохой парень, но иногда словно нарочно нарывается на тумак. Вот как сейчас.

Он заметил мой взгляд и тут же поднял руки в притворном испуге.

– Плохой, плохой Дез! – запричитал он. – Позволь мне искупить свою вину коктейлем!

– Так?то лучше, гринго.

Мы сунули скейты под мышки и направились к парадным дверям. Школьный вестибюль гудел, как растревоженный улей. Ребята сбились стайками и бесконечно пересказывали слухи про Джоша, гадая, что же с ним случилось на самом деле. Хорошо, что детектив задержал его дома. Джош ненавидел быть в центре внимания.

Стоило нам с Дезом переступить порог, как в нас впились десятки взглядов. Все знали, что мы с Джошем – не разлей вода. Разговоры стали тише, но каждое второе слово все равно было: пума, тигр, лев.

Я знала это наверняка, потому что слух Зверлинга никогда меня не подводил.

Джош

Я сидел за компьютером и мрачно листал сайты, посвященные водопроводному делу. Пока ни один из них не сообщил мне ничего полезного. Неужели прикрутить раковину к стене и починить трубу действительно так сложно? В конце концов, там же не вся стена сломалась, а так, штукатурка слегка посыпалась.

Я уже собирался кликнуть по очередной ссылке, когда телефон разразился мелодией из «Сумеречной зоны». Старые добрые «Венчерз»! Учитывая, как повернулась моя жизнь, сейчас они были как нельзя более кстати.

Проверив дисплей, я обнаружил сообщение от Дезмонда: «Ты норм? Прзвн».

Это было последнее из вереницы непрочитанных sms. Еще там обнаружилась пара сообщений от Марины. Я быстро отстучал обоим, что буду ждать их после школы на автостоянке, отключил телефон и направился в гараж.

Вообще?то, дом был не наш, а маминых предков. Ха, жили бы мы иначе в паре кварталов от набережной! Когда?то дед воротил Интернет?компанией в Силиконовой долине, но успел выйти из дела до того, как разразился кризис. Поэтому он остался при штанах – в отличие от многих других. Он купил этот дом, потому что всегда любил Санта?Фелис – кажется, в детстве его возили сюда на каникулы, – но сейчас они с бабулей жили в Коста?Рике, которую любили еще больше. Когда отец нас бросил, они настояли, чтобы мы переехали сюда.

В то время я даже в детский сад не ходил, так что не помнил никакой другой жизни. Хотя дом был не наш, мама все время твердила, что мы за него в ответе, – так что с годами я выучился и заборы чинить, и стекла менять.

Глаза наконец привыкли к полумраку, и я нырнул под верстак. Ну вот, пожалуйста – кусок перегородки, оставшийся от прошлогоднего ремонта. Может, я и не знал, как заделать дыру в штукатурке – пока не знал! – зато мог возместить урон, нанесенный кухне. Я сунул под мышку рулон, набор инструментов и пошел на задний двор.

Затылок тут же начало странно покалывать. Я скосил глаза вниз по улице и заметил белого мужчину в темном костюме, который стоял перед домом Эворов, уткнувшись в карту. В ухе у него я разглядел пуговицу bluetooth?телефона. В моем представлении, такие носят или наркодилеры, или люди, которые очень стараются произвести впечатление на окружающих. Внезапно мне пришло в голову, что такой гаджет подошел бы и сотрудникам ФБР. Да?да, знаю, это уже паранойя. Однако мужчина только укрепил ее, когда заметил мой взгляд, и тут же заспешил прочь.

Я смотрел, как он заворачивает за угол. В ушах эхом отдавались слова Кори.

Детей забирали прямо с улицы, по дороге в школу.

Покалывание в затылке на секунду усилилось, а потом стихло.

Я еще пару минут следил за дорогой, выглядывая из?за двери гаража, но странный тип не вернулся. Ну хватит! Бессмысленно психовать из?за каждой офисной крысы. Загвоздка была в том, что на нашей улице сроду не видели никого в костюме и галстуке – если, конечно, не считать вчерашних копов и кратковременного нашествия Стива. Местные предпочитали разгуливать в шортах и теннисках.

Выждав еще пару минут, я все?таки отправился на задний двор. Мама выглянула из кухни и невольно улыбнулась, застав меня за работой.

– Мне нужно съездить в клинику, – сказала она. – Справишься тут без меня?

– А Стив точно не вернется?

Мама покачала головой, и в ее глазах проступило слишком хорошо знакомое мне выражение.

– Больше никакого Стива. Обещаю.

– Мне жаль, что все так вышло.

На самом деле, мне было ни черта не жаль, но ситуация требовала реверанса.

– Не о чем тут жалеть, – вздохнула мама.

Я проводил ее до машины.

– Мы с Дезом и Мариной собираемся погулять вечером на пирсе. Можно?

– Конечно, милый. Передавай им привет.

Я наклонился к открытому окну, и мама снова сжала мое плечо.

– И перестань так смотреть. Я сама виновата, что не поняла сразу, какой это человек.

В глубине души я был всецело с ней согласен, но деликатно промолчал.

– Как насчет пиццы на ужин? – предложила она. – Если хочешь, позови Дезмонда и Марину. Я закажу самую большую.

– Было бы здорово.

Я смотрел, как она выезжает за ворота, с обычной смесью чувств – жалостью к маме и радостью за себя. А еще стыдом за свою радость.

Почему в жизни все так сложно?

Впрочем, то, что происходило конкретно в моей жизни, словом «сложно» уже не описывалось.

Я сидел на скамейке в дальнем конце пирса и смотрел на чаек, когда раздался шорох колес и ко мне подкатили Дезмонд с Мариной. Конечно, Дез не мог не выпендриться: тормозя, он наступил на край скейтборда, и тот, взлетев в воздух, оказался точно у него в руке. Затем он плюхнулся рядом со мной. Марина лихо объехала нас по кругу и упала на скамейку между нами.

Меня всегда поражало, как обманчиво первое впечатление об этих двоих. Дезмонд – вылитый серфингист: высокий, загорелый, с длинными светлыми волосами, собранными в «конский хвост». По?моему, он так и родился в кедах, свободных шортах и растянутой футболке. Если бы вы встретили его на улице, то мысленно дорисовали бы под мышкой доску для серфинга. Однако Дез не только плавал, как топор, но даже к воде подходил с опаской. Нет, он был скейтером – до мозга костей.

Девчонки его просто обожали. Марина говорила, что у него есть харизма – этакий природный магнетизм, который глазами не увидишь. Впрочем, я в этих делах не спец: у меня никогда даже не было постоянной подружки.

Марину, напротив, то и дело ошибочно принимали за скейтера. Темнокожая, симпатичная, с жесткими черными кудрями, которые все время выбивались из?под шапочки, она не вылезала из мешковатых штанов и толстовок. Однако она каталась на скейте только за компанию со мной и Дезмондом. Кажется, ее семья приехала из Мексики, но сама Марина была типичной американской серфингисткой – до мозга костей, ага. Если кто и мог завоевать ее сердце, так только океан.

Марина и меня пыталась поставить на доску, но я все время соскальзывал в воду, а потом бултыхался, как мешок не буду говорить с чем.

Где мы действительно сходились – так это в музыке. Все трое фанатели по серф?року[4]. Последнюю пару лет мы то и дело сотрясали инструменталами гараж Дезмонда: Марина на барабанах, Дез – на басах и клавишах, я – на соло?гитаре. Правда, предъявлять миру свои шедевры мы не спешили. Чего уж там, мы даже о названии группы договориться не могли! Впрочем, это не мешало нам получать удовольствие от самого процесса.

– Какого черта с тобой стряслось? – спросил Дезмонд.

Марина кивнула и стукнула меня коленом.

– Ты заставил нас поволноваться, Сондерс.

В эту минуту я продолжал лихорадочно размышлять, какую часть правды им можно выдать. Конечно, Дез с Мариной – мои лучшие друзья, и я никогда ничего от них не утаивал, но мне совсем не улыбалось ставить их под удар своими откровениями. И что – я усилием воли не отбросил эту мысль сразу, – если они от меня отвернутся? Про Зверлингов ходило немало слухов. Если так подумать, все это дерьмо граничило с расизмом. Я вспомнил, как Диллон называл Зверлингов фриками, а я никогда его не одергивал, – и почувствовал укол стыда. Да что там, я и сам их так звал.

С тех пор, как мы с Кори расстались в закусочной, я не переставал думать про Дезмонда и Марину. Что, если бы все сложилось иначе, и Зверлингом оказался один из них? Я был уверен, что для меня это не имело бы никакого значения. Теперь же, когда я сидел рядом с ними на прогретой солнцем скамейке и буквально кожей ощущал их поддержку, я просто не мог кривить душой.

– Не смотрите направо, – вдруг сказал я, – но вас не напрягает тот черный внедорожник?

Дезмонд тут же начал поворачивать голову, и Марина пихнула его локтем.

– Сказано же, не смотри! – прошипела она и быстро скосила на меня взгляд. – А что с ним не так?

– Я почти уверен, что это слежка. Он приехал, как только я тут появился, и за десять минут оттуда никто не вышел.

Дезмонд рассмеялся.

– У нас что, собрание клуба анонимных параноиков?

Однако взгляд Марины оставался серьезным.

– С чего бы им за тобой следить?

Я сделал глубокий вздох.

– С того, что это случилось и со мной. Я стал Зверлингом.

Дезмонд осклабился в ухмылке.

– Да брось!

Но я смотрел на Марину. В ее глазах мелькнуло какое?то странное выражение – я не смог бы описать его точно. Затем она на секунду опустила взгляд, а когда подняла его снова, это была прежняя, все понимающая и принимающая Марина.

– Ох, Джош, – только и сказала она, умудрившись вложить в эти слова бездну сочувствия.

– Угу, – кивнул я. – Я знаю.

Дезмонд вскочил на ноги.

– Что значит «Ох, Джош»? Это же круто! – и он нанес пару ударов по воображаемому сопернику. – Так это ты отделал Стива?

Я снова кивнул.

– На самом деле, этот чувак мне никогда не нравился.

– А кому он нравился?

– Ну, твоей маме, наверное.

Марина схватила его за руку и потянула обратно на скамейку.

– Это серьезно, Дез.

– Конечно, серьезно! Джош теперь может превращаться в саблезубого тигра! Разве не круто? Лично я всегда боялся закончить, как тот парень, который превратился в древесную лягушку. Я хочу сказать, какой смысл становиться Зверлингом, если сможешь только сидеть на дереве и квакать?

– В пуму, – напомнил я. – Не в тигра.

– Все равно круто, чувак!

Дезмонд чуть не подпрыгивал от возбуждения.

Марина покачала головой и повернулась ко мне.

– Как ты себя чувствуешь?

– Смущен. Напуган. Стремно, вообще?то.

Дезмонд ухмыльнулся.

– Отличное название для инструментала!

– Может, хватит уже шуточек? – вспылила Марина.

– Даже не думал. Отличная композиция получится!

– Ты знаешь, о чем я.

Дезмонд кивнул.

– Нет, правда. Это реально круто. Знаете, как часто я лежал в постели и думал, в кого бы хотел превращаться, если бы стал Зверлингом?

– Заткнись, Уилсон.

– Пускай, – остановил я Марину. – Я рад, что вы не разбежались с криками ужаса.

– Мы бы никогда так не сделали.

– Знаю. Поэтому я вам и сказал. Но вы двое должны держать рот на замке, – я обвел их долгим взглядом. – Серьезно. Поклянитесь, что никому не расскажете.

В глазах Марины снова промелькнуло то странное выражение. Я чувствовал, что ей неловко, но не мог ее в этом винить. В конце концов, стать Зверлингом – не волосы перекрасить.

– Разумеется, – наконец кивнула она. – Можешь на нас положиться. А как отреагировала твоя мама?

– Я ей еще не сказал.

Марина вскинула бровь. Я знал, о чем она думает. Я никогда не врал маме.

– Погоди?ка, – встрял Дезмонд. – А почему никому нельзя говорить? Копы знают, Стив знает – если, конечно, ты не прокрался в больницу и не перегрыз ему горло, как он того и заслуживает. Как ты собираешься удержать такого кота в мешке? Прости за каламбур.

– Ну, все не совсем так…

И я рассказал историю с самого начала, опустив только несущественные мелочи вроде фотографий Джоанны Джонс. Я сказал, что слушал демки «Дикого прибоя», когда Стив ворвался в мою комнату и принялся размахивать кулаками.

Дезмонд засмеялся, услышав про сломанную раковину, но оба погрустнели, когда я описал парня в костюме, виденного утром на улице.

– Хреново, – только и сказал он.

Марина кивнула.

– Думаешь, он как?то связан с этим внедорожником?

– Может быть. Или это две разных группировки, у которых ко мне одинаковый интерес. В любом случае, я собираюсь сидеть тихо и не высовываться.

– Значит, изменения необратимы? – задумчиво спросил Дезмонд.

– Угу. Но это не значит, что я обязан вылизываться и бегать за кроликами. Если честно, я предпочел бы просто обо всем забыть.

– Но Стив знает, – напомнила Марина.

Я вздохнул.

– Это да. Но он сам запутался в показаниях. Может, хотел замести следы, чтобы не попасть под статью о домашнем насилии. А может, испугался, что я его найду и закончу начатое. Как бы там ни было, копы скорее поверили мне.

– И на всякий случай позвонили своим дружкам?федералам, – хмыкнул Дезмонд.

– Или Стив проболтался кому?то еще, – добавила Марина.

– Я знаю. Поэтому мне и страшно.

Марина снова бросила на меня взгляд, исполненный сочувствия.

– Что думаешь делать теперь?

– В целом – понятия не имею. Прямо сейчас – пригласить вас к себе на пиццу. А завтра пойду в школу, как обычно, и постараюсь не рехнуться от всех этих взглядов.

– Школа! – фыркнул Дезмонд. – Это все равно что выиграть в лотерею миллион долларов и вернуться к работе дворником.

– А ты что предлагаешь? Устроиться в цирк?

Дез помотал головой.

– Просто… Зверлинги реально крутые. Мы бы должны восхищаться ими, как рок?звездами. А вместо этого боимся и гнобим без повода.

– Пума у тебя внутри, – вдруг сказала Марина. – Это довольно крупное животное. Его сложно контролировать?

– Это не зверь внутри, – я честно пытался подобрать слова, чтобы ей было понятно. – Я могу быть или человеком, или пумой, но когда я в зверином обличье, я все равно остаюсь собой. Если честно, я еще не очень освоился. Хорошо хоть, что превращение не начинается без моего желания.

– Но те два раза… Мне показалось, ситуация вышла из?под контроля.

– Ну да. Но в первый раз меня просто застали врасплох, а во второй я повел себя, как идиот, и испугался собственного отражения.

– Я бы тоже испугалась, – кивнула Марина.

– А ты в кого хотела бы превращаться? – спросил Дезмонд. – Ну, если бы стала Зверлингом и могла сама выбрать животное?

Марина покатала скейт носком кроссовка.

– Не знаю. А ты?

– Разрываюсь между орлом и волком.

– Орел – это круто, – сказал я. – Можно просто взять и улететь куда подальше.

Дезмонд кивнул.

– Но волки! Волки – это, брат, классика.

– А я бы хотела быть дельфином, – наконец определилась Марина.

Мы с Дезмондом одновременно улыбнулись.

– Да ты что, – сказал он. – Никогда бы не догадался!

На несколько минут воцарилась тишина. Я обвел взглядом пляж. Неподалеку играли в волейбол дети. На другом конце пирса слонялись серфингисты: волн не было, так что они просто бродили вдоль кромки прибоя или сидели на своих досках. Пожилая пара облокотилась о перила, любуясь закатом. Я слышал каждое слово их негромкой беседы и отчетливо различал запах рыбы из ведерка, стоявшего возле рыбака с удочкой. Но я усилием воли приглушил звуки и запахи. Я хотел вернуться к нормальной жизни, а для этого мне нужно было вести себя, как все нормальные люди.

Я снова посмотрел на друзей.

– Что скажете?

Дезмонд пожал плечами.

– Пицца. Пицца – это хорошо.

Марина ткнула его локтем. Она вообще часто это делала.

– Глаза в пол, рот на замок – и все будет в порядке, – и она неожиданно улыбнулась. – Хотя пицца – это и правда хорошо.

– Может, нам стоит пригласить и новых друзей Джоша из того внедорожника? – съехидничал Дезмонд.

Но когда я обернулся, черной машины и след простыл. Я даже не заметил, как она уехала.

Марина

Мы вскочили на скейты и покатили к дому Джоша. Я молча порадовалась, что на ужине будет его мама: по крайней мере, это избавит нас от разговоров о Зверлингах.

Признаться, я давно не чувствовала себя так паршиво. Выходит, я месяцами скрывала от друзей свой самый страшный секрет, а когда с Джошем случилось то же самое, он немедленно нам все рассказал. Конечно, он никогда не простит меня за малодушие.

Слушая, как Джош и Диллон называют Зверлингов фриками, я убедилась, что, если правда выплывет наружу, Джош меня возненавидит. Я никогда не замечала в нем осуждения к другим маргиналам, но в том, что касалось Зверлингов, он явно перенял точку зрения Диллона. Может, просто хотел ему угодить. Дружба порой заставляет людей делать странные вещи.

Дезмонд тоже хорош. Раньше про Зверлингов и слышать не хотел – а тут чуть не выпрыгнул из штанов от радости! Интересно, в этой черепушке когда?нибудь прибавится мозгов?

Я чувствовала себя в западне. Сказать – плохо, не сказать – еще хуже. Несомненно, Джош расценит мое молчание как величайшее предательство. Какая ирония: я так долго бегала от этого хищника, что он подкрался и напал на меня со спины.

Едва завернув на улицу Джоша, мы заметили фургон с эмблемой местного телеканала, припаркованный у его дома. Мы резко затормозили. Джош был в ярости, а вот Дезмонд просто?таки лучился восторгом.

– Чувак, да ты знаменитость! – провозгласил он, улыбаясь от уха до уха.

– Надеюсь, они не доставали маму, – мрачно ответил Джош. – Объедем через кондоминиум на 9?й улице. Дез, возможно, тебе придется нас подсадить.

Дезмонд был явно разочарован несостоявшейся встречей с журналистами, но покорно последовал за нами. Подсаживать никого не пришлось: подтянувшись на руках, мы легко перелезли через забор и спрыгнули на задний двор. Мама Джоша уже ждала нас у черного входа.

– Я пыталась тебя предупредить, но не дозвонилась, – взволнованно сказала она.

– Прости, мам, я отключил мобильный. Они тебя совсем замучили?

– Не так, как репортеры из газеты. Весь телефон оборвали. Первым я еще советовала обратиться в полицию, а потом просто перестала брать трубку. И тут приехали эти с телевидения. Я сказала, что комментариев не будет, но они все равно торчат под дверью. Хорошо, что вы не стали заходить с улицы. Надеюсь, им скоро надоест, и они уедут.

Слава богу, так и вышло. Телефон прозвонил еще несколько раз и умолк. Через пятнадцать минут фургон с репортерами тоже отбыл.

Мама Джоша разогрела пиццу в духовке, и мы приступили к неловкому ужину. Даже Дез вел себя необычно тихо. Наоми выглядела измотанной, Джош – немногим лучше. Я догадывалась, что он провел прошлую ночь в зверином облике, в страхе и смятении скитаясь по закоулкам Санта?Фелиса. Я по собственному опыту знала, как трудно свыкнуться с новым телом и органами чувств. Сейчас мне больше всего хотелось разделить с ним эти переживания, но это значило выдать себя – и навсегда потерять его доверие.

Едва покончив с пиццей, я чувствительно пнула Дезмонда под столом и тут же смерила выразительным взглядом. В кои?то веки он понял меня с первого раза. Мы поспешно откланялись под предлогом, что я не была дома с самого утра, и mam? не терпится узнать новости про Джоша. Я была сыта враньем по горло и порадовалась, что хотя бы сейчас могу сказать чистую правду.

Джош вышел нас проводить.

– Слушайте, ребят, – начал он после паузы, – давайте перед уроками встретимся у Деза? Мне правда страшно идти в школу одному. Вдруг эти парни из внедорожника все еще ошиваются поблизости.

– Без проблем, чувак, – просиял Дезмонд. – Если тебя попытаются похитить, я просто обязан там быть. Пума перегрызает горло подлому федералу! Надо взять видеокамеру.

Джош только вздохнул.

Мы с Дезом вскочили на брошенные у порога скейты и заскользили вниз по улице.

Джош

На следующее утро я поехал в школу кружным путем, чтобы подхватить Дезмонда и Марину. По дороге я старательно выглядывал новостные фургоны, черные внедорожники и просто что?нибудь подозрительное, но все шло своим чередом. Миссис Эвора подозрительно изучала почтовый ящик – хотя все на улице знали, что почтальон приезжает не раньше полудня. Мистер Стайнингер выгуливал миниатюрного бостон?терьера Джуди. Пара ребят из средней школы украдкой дымили за гаражами.

Свернув на 11?ю улицу, я сразу увидел Дезмонда. Он поджидал меня перед домом, привалившись спиной к низкому заборчику. Рюкзак лежал на тротуаре у его ног.

– А где Марина? – спросил я.

– В пять утра прислала сообщение «Ловлю волну» – и понимай, как хочешь. Я думал, она и тебе написала.

– Я же вырубил мобильный. Не знаю, есть ли у репортеров мой номер, но как?то не горю желанием с ними общаться. Городской телефон разрывается с самого утра.

– Такова цена славы.

– Ха?ха. Кстати, а почему ты не спал в пять утра?

– Я спал. Время отправки сообщения, чувак – слышал о таком? В любом случае, если она пошла ловить волну, мы тут можем прождать до Второго пришествия.

Я вздохнул.

– Ну, к первому уроку она точно не управится.

– Угу. Хотя… – и Дезмонд понизил голос. – Что, если это прикрытие? Вдруг ее сцапали люди в черном, и прямо сейчас она под пытками рассказывает о тебе всякие интимные подробности?

– Не смешно.

– Да брось! Ты же знаешь, что это полный бред.

– Я уже ни в чем не уверен.

– Чувак, расслабься, – вздохнул Дез и, когда я смерил его угрюмым взглядом, с любопытством добавил: – Что, заметил кого?нибудь из вчерашних?

Я покачал головой.

Дез поднялся и закинул рюкзак на плечо.

– Знаешь, – доверительно сообщил он, – федералы не всегда одеваются в черное и ездят на внедорожниках. Шпионом может оказаться кто угодно. Надо сегодня присмотреться к новичкам. Некоторые агенты шифруются под школьников, а на самом деле им за тридцатник.

– Спасибо, что печешься о моей паранойе.

Дез рассмеялся.

– Чего ты так легко ведешься? А ведь мы еще даже не обсудили твои новые музыкальные вкусы! «Ханна Монтана», подумать только!

Я не удостоил его ответом. Конечно, Дез прав. С тех пор, как началась эта заварушка, меня было проще простого вывести из себя. И все?таки я чувствовал, что мои страхи не беспочвенны.

Я никогда не считался в школе популярным парнем – но и на изгоя тоже не тянул. Как и большинство ребят, я стремился не выделяться, а для этого нужно было четко знать границы. Например, я старался не перебарщивать с шутками, потому что они наверняка привлекли бы ко мне внимание, и вряд ли позитивное. Известное дело: сегодня ты удачно сострил, а завтра хлебаешь воду из унитаза или получаешь подносом по морде. Еще я держался подальше от тех, кто курит травку (не дай бог, примут за нарика). И уж конечно, за километр обходил банды – что мексиканцев, что черных. В школе они не высовывались, но все и без того знали, кто тут главный. Будешь выпендриваться – рискуешь продолжить разговор с ножом у подбородка.

В общем?то, я был готов к тому, что история со Стивом принесет мне дурную славу. В школе слухи распространяются быстрее пожаров, которые гонит по холмам горячий ветер Санта?Ана. Те, кто худо?бедно меня знали, хотели подробностей. Остальные просто глазели, делая вид, что им наплевать, но при этом пытаясь подобраться поближе.

Бобби Уайт не относился ни к первым, ни ко вторым. Поэтому я здорово удивился, когда он оттолкнулся от лестничных перил и направился к нам с Дезмондом. Это был высокий черный детина с жесткой щетиной на квадратном черепе и в солнечных очках, которые вместо глаз владельца показывают вам собственное отражение. Он даже не поздоровался – просто ткнул пальцем в сторону обеденных столиков, стоявших под пальмами в углу школьного двора.

Я знал, на кого он указывает: необъятная филейная часть на столе, ботинки на стуле. Он сидел там каждый день. В классных журналах он значился под именем Теодора Вашингтона, хотя все звали его просто Каторжником. Теодор был самым здоровым в школе – больше сотни килограммов на двухметровый «шкафчик» – и, пожалуй, самым старшим. Ту пару лет, когда мы зубрили Шекспира и препарировали лягушек, он провел в тюрьме. Точнее, в колонии для несовершеннолетних преступников – но какая теперь разница?

Его брат крышевал бездомных с Оушен?авеню. По слухам, он взял на себя вину в скандале с наркотиками, чтобы младшему не пришлось мотать взрослый срок в тюрьме. Никто не понимал, зачем Каторжник вернулся в школу, отсидев положенное. Не то чтобы он интересовался занятиями. Большую часть дня он проводил здесь, под пальмами. Я не знал, чем он тут занимается, да и не хотел знать. Только вот – какая досада – теперь он желал меня видеть.

Я с неохотой направился к обеденным столикам. Дезмонд пошел было за мной, но ему в грудь тут же уперлась ладонь Бобби Уайта.

– Только брат, – сказал он.

Я бы расхохотался в голос, если бы не был так напуган.

Я, конечно, наполовину черный, но уж точно не имею отношения к «братству». Откровенно говоря, я тяну на гангстера меньше, чем те белые ребята, которые колесят по Силиконовой долине, оглашая окрестности рэпом и хип?хопом, напиваются за рулем, а потом сбивают дорожные знаки и покрывают матом полицейских. Да, моя кожа на пару оттенков темнее калифорнийского загара, но это не значит, что я мечтаю жить в «черном гетто».

Неужели Каторжник хочет, чтобы я присоединился к «братьям» с Оушен?авеню? Как я ему откажу? А я вообще смогу отказать?

И без того слабый контроль, под который мне удалось взять обострившиеся чувства, начал рассеиваться. Теперь я слышал все: болтовню и смех ребят в школьном дворе; музыку в чужих плеерах и автомобильных стереосистемах; шум дороги. Я чувствовал кислую вонь собственного страха. И, что самое плохое, сквозь нее прорастала странная нервная искра, которая в прошлые два раза предшествовала превращению. Я усилием воли погасил ее. Вот только пумы посреди школьного двора мне и не хватало.

Впрочем, сейчас, когда я стоял перед Каторжником, возможность выпустить клыки и когти внушала странное спокойствие. Каторжник не произнес ни слова, но ему это было и не нужно. Есть люди, чья репутация говорит сама за себя. Вблизи он оказался еще огромней – настоящая гора мышц, бритый череп, непроницаемо?черные очки. Я понял, что не могу оторвать взгляда от его рук. При желании одной такой клешни хватило бы, чтобы размозжить мне голову.

Я постарался унять звон в голове – видимо, следствие перенапряженных нервов и распоясавшихся органов чувств. Однако он усиливался с каждой секундой.

Каторжник снял очки, и на меня уставились два немигающих глаза.

– Я слышал, твоя группа играет серф, – сказал он наконец.

Я вытаращился в ответ. Каторжник Вашингтон позвал меня поговорить о пляжной музыке?

– Гм… Да, – выдавил я после неловкой паузы.

– И хорошо?

Я пожал плечами.

– Пока репетируем в гараже.

Он кивнул.

– Все с чего?то начинали.

Господи, да на каком свете я нахожусь? Стоять под пальмой и вот так запросто болтать с Каторжником было еще более дико, чем укрощать пуму, которая сидела у меня под кожей и только и ждала возможности вырваться на свободу.

– Не знал, что ты увлекаешься серфом, – сказал я.

– Не очень. Я люблю песни братьев, когда басы так и стучатся в затылок.

– Тогда почему?..

– Я хотел сказать, что прикрою тебе спину. Знаю, ты решил сыграть соло. Затаиться. Выждать. И это умно. Но иногда дерьмо все равно случается. И тогда я сделаю все, что смогу.

Я почувствовал, что разговор уходит в совсем уж конопляную степь.

– Ты… Слушай, я…

Каторжник осклабился, но улыбка получилась какой?то невеселой.

– Я вижу, что ты хочешь спустить все на тормозах. Пума в городе? Не смеши меня. Эта игра тебе не по зубам. Смекаешь?

– Не очень.

– Я знаю, кто ты. Ты поймешь, когда научишься носить эту кожу. Не узнать своего невозможно. Отчасти дело в запахе, но главное – звон вот здесь, – и он постучал себя большим пальцем по виску.

Я медленно кивнул.

– То есть ты тоже…

Я уже почти выговорил «Зверлинг», когда он прервал меня взмахом руки.

– Пацан, который коротает время в этой дерьмовой школе. Как и ты.

Понятно, он не хочет об этом говорить.

– Можно задать вопрос?

– Валяй.

– Почему?

– Что почему?

– Почему ты прикрываешь мне спину?

– То, что с нами происходит, – сказал он. – Никто ведь не знает, что это такое, правда?

Я снова кивнул.

– Одиночная игра годится, пока нет проблем. Но может статься, наступит время, когда люди не смогут дать тебе то, что нужно. Они не знают, каково это. Не могут залезть в нашу шкуру. Если федералы нападут на наш след, что мы будем делать? Позовем свою банду? Твои друзья смогут тебя защитить? – и он покачал головой. – Раз у Зверлингов нет своей банды, мы можем хотя бы заключать союзы. Верно я говорю?

– Ммм… Пожалуй.

– Сейчас ты растерян. Я понимаю. Расслабься. У нас не будет стрелок, шифров, всего такого. Но если тебе понадобится рука помощи, ты ее получишь. Слово Каторжника.

– А если тебе тоже…

Фраза повисла в воздухе. Ну в чем Каторжнику может понадобиться моя помощь? Однако он кивнул.

– Все взаимно, бро. Если хочешь, конечно.

Я чуть не спросил, есть ли у меня выбор. Учитывая, что выражался он на редкость туманно, а я по?прежнему не видел, какой от меня будет толк, я мог отделаться ничего не значащей фразой, развернуться и уйти. С другой стороны, я действительно только что вступил в новый мир – и кто знает, что ждет меня впереди? Иметь на своей стороне такого парня, как Каторжник, всегда полезно. В конце концов, он же не просит раздобыть ему дозу.

– Я… спасибо, – наконец ответил я.

Уголки его рта чуть дернулись вверх.

– Расслабься, серьезно. Сиди тихо, и все будет нормально. Я превратился за неделю до того пацана, который упорхнул с парковки. И, как видишь, до сих пор жив и здоров.

– Я никому не скажу.

– Конечно, не скажешь.

Интонация и выражение лица Каторжника оставались дружелюбными, но я вдруг понял, что мы заключили пакт, который мне лучше не нарушать.

– Если Зверлинги чувствуют друг друга, – вспомнил я, – почему все хранят это в тайне?

– Выдашь другого – выдадут тебя. Я слышал, федералы задумали приручать Зверлингов. Тогда мы все в большом дерьме.

Я сгорал от любопытства, в какого зверя превращается Каторжник, но он ясно дал понять, что этим разговорам здесь не место. Однако один вопрос я все?таки не мог не задать.

– Можно еще спросить?

– Валяй.

– Почему ты вернулся в школу?

Он хрипло рассмеялся.

– Получить бумажку, как и все.

– Но ты не ходишь на занятия.

– Мне это не нужно. В колонии у меня была чертова уйма времени. Конечно, я присматривал за семейным делом, но и учился тоже. Все думают, что я качусь по наклонной. Может, так и есть – если смотреть шире. Но знаешь что? Я сдам экзамены, а в конце года поднимусь на сцену и получу свой аттестат. Пусть все видят, что братья умеют играть не только в черные игры.

– Круто.

– Это мой путь. Когда?нибудь ты выберешь свой.

И он протянул мне кулак. Я на секунду замешкался, прежде чем стукнуть его своим. Разница в масштабах была смехотворна, но Каторжник остался невозмутим.

– И серьезно, расслабься, Джош.

С этими словами он снова надвинул очки, и я понял, что аудиенция окончена.

– Какого черта он от тебя хотел? – вполголоса спросил Дезмонд, когда мы направились к шкафчикам, чтобы забрать скейты.

Увы, я не мог сказать правду так, чтобы не выдать Каторжника, поэтому просто пожал плечами и ответил:

– Расспрашивал про нашу группу.

– Шутишь?

– Не?а. Оказывается, он тоже тащится по серф?року.

– В жизни не подумал бы.

– И я.

Дезмонд наклонился к самому моему уху.

– Не хочу подогревать твою паранойю, но ты в курсе, что на тебя все пялятся?

Еще бы я был не в курсе! Оставалось надеяться, что к обеду в школе разразится новая драма и всеобщее внимание переключится на нее.

Увы, дело близилось к обеду, а я так и продолжал чувствовать себя под прицелом. И дело было не только в ребятах. Даже учителя смотрели на меня… ну, не с подозрением, конечно, но иначе, чем обычно. Возможно, их смущало то, через что мне пришлось пройти (по официальной версии, я полдня бегал в трусах от разъяренной пумы), но на уроках я словно стал невидимкой.

На перемене меня нагнал Диллон – счастливый обладатель самых длинных пальцев в Санта?Фелисе. Не то чтобы это сильно помогало ему на уроках, зато на гаражных репетициях он блистал, в легкую беря семь ладов на гитаре.

– Джош, это правда? – спросил он, озираясь с таким видом, будто за ним гнались. – Один из этих клятых фриков ворвался к тебе в дом?

– Давай потом, ладно? Я опаздываю на историю.

– Окей, но…

– Все в порядке, – заверил я его. – Правда.

И я, быстро похлопав его по плечу, ретировался.

Честно говоря, я не знал, как вести себя с Диллоном после случившегося. В музыкальном классе ему цены не было, но эта повернутость на Зверлингах… Словом, я сомневался, что теперь буду часто звать его в гости.

Перед уроком истории меня поймала мисс Чандра, школьный психолог. Я терпеливо выслушал заверения, что она всегда к моим услугам – если у меня вдруг возникнет потребность поговорить о выпавших на мою долю «испытаниях». Я чуть было не ответил, что испытания хуже всей этой шумихи и не придумаешь, но вовремя прикусил язык и лишь благодарно кивнул. Я знал, что буря утихнет – нужно просто немного подождать, – но в глубине души начинал жалеть, что пару дней не отсиделся дома.

Учителя словно забыли о моем существовании, так что большую часть уроков я косился в окно, выглядывая черные внедорожники или мужчин в костюмах. Однако все, что мне удалось заметить, – это одинокий фургон телевизионщиков. А я?то еще удивился, не застав их утром на пороге! Похоже, они решили, что будет надежнее подкараулить меня на выходе из школы.

Хотя, возможно, все это было плодом обострившейся паранойи и не имело ко мне никакого отношения. Ну в самом деле, неужели в нашем районе больше нечего показать по ТВ?

– Теперь я знаю, как чувствуют себя животные в зоопарке, – пожаловался я Дезмонду за обедом.

– И как? – поинтересовалась Марина, плюхаясь на стул рядом.

– Как на витрине. Все на тебя пялятся и обсуждают.

Марина пожала плечами.

– Ну, их можно понять. Ты же у нас новая знаменитость.

Я собирался поспорить, но бросил на нее взгляд и не удержался от улыбки. В черных кудряшках поблескивала соль, лицо лучилось довольством и умиротворением. Я тут же пожалел, что отправился утром в школу, а не пошел с ней «ловить волну».

– Не думаю. Ты видела их лица? С такими скорее смотрят на торнадо. Ой?ой?ой, интересно, засосет ли оно дом мэра!

– Как погодка? – спросил Дезмонд.

Марина усмехнулась.

– Потрясно.

Все рассмеялись. Это был ее обычный ответ – даже если объявляли штормовое предупреждение.

– Угадай, кто сегодня расспрашивал про нашу группу? – заговорщицки прошептал Дезмонд, подавшись вперед.

– У которой до сих пор нет названия.

– Ты будешь угадывать или нет?

Марина сморщила лоб, изображая мучительные раздумья.

– Сдаюсь. Кто?

– Ты даже не пыталась!

– Ла?адно. Директор Хейден хочет нанять нас для школьного парада?

– Мимо. Наш фанат № 1 – Каторжник Вашингтон.

Марина недоверчиво обернулась ко мне.

– Шутите?

– Угу, и на календаре первое апреля, – ответил Дезмонд. – Никаких шуток!

– Погодите, вы правда имеете в виду…

– Того огромного черного чувака, который весь день сидит под пальмами.

– Но… зачем это ему?

Марина снова обернулась ко мне, и я заметил в ее глазах тревогу.

– Вообще, он оказался нормальным парнем, – я пожал плечами. – Понятия не имею, с чего ему приспичило расспрашивать про нашу группу именно сейчас. Может, надеется погреться в лучах моей славы?

– Ха?ха.

Меня до сих пор мутило от мысли о превращении в пуму и косых взглядов однокашников, но необходимость врать друзьям была гораздо хуже. Никто не мог запретить мне делиться собственными секретами, но выдать чужой было бы подло.

В животе что?то глухо заворочалось, и я с изумлением понял, что это моя звериная часть, разбуженная гневом на Каторжника. Тот невольно заставил меня пойти против собственных принципов, и теперь пума жаждала мести.

Марина быстро положила ладонь мне на руку.

– Ты в порядке?

Этого оказалось достаточно, чтобы привести меня в чувство.

– Да. Все отлично.

– Просто у тебя сейчас был такой взгляд… Будто ты не прочь кем?нибудь закусить.

Я пожал плечами.

– Чертовски нервное выдалось утро.

Марина несколько секунд смотрела мне в глаза, затем медленно кивнула.

– Неудивительно. Надо было тебе пойти со мной на пляж.

– Не помогло бы, – хмыкнул Дезмонд. – Ты бы рассекала на доске, а он лежал на дне с биноклем, выглядывая водолазов в черных костюмах.

Я хотел было его стукнуть, но он ловко отпрянул.

– Чувак, я серьезно. Шел бы ты домой.

Я помотал головой.

– Только не сегодня. Мое отсутствие сразу заметят. Не хватало только, чтобы меня оставили после уроков!

– Можешь отпроситься, – предложила Марина. – Уверена, учителя не станут возражать.

– Слушайте, этот день надо просто пережить. Я хочу, чтобы все поскорее пришло в норму, окей? Если ко мне начнут относиться, как к жертве психологической травмы, эта волынка будет тянуться вечно.

– Угу, тебя отправят к мисс Чандра, – хмыкнул Дезмонд. – И она будет долго и проникновенно расспрашивать тебя о чувствах.

– Не удивлюсь. Она уже сцапала меня по дороге на историю.

В этот момент прозвенел звонок, и мы разошлись по классам. У нас с Мариной было время самостоятельных занятий, так что мы помахали Дезмонду, который уже опаздывал на английский, и направились в библиотеку. Мы заняли наш обычный стол в дальнем конце зала – с тем исключением, что на этот раз Марина уступила мне место у окна, чтобы я и дальше мог безудержно предаваться паранойе. Теперь я начинал чувствовать себя неуютно, если сидел спиной к окну или двери.

– Дезмонд еще не осознал, – вдруг сказала Марина, нагнувшись ко мне через стол и понизив голос, чтобы у библиотекаря не было повода сделать нам замечание. Я отчетливо различал запах соли в ее волосах. – На это требуется время. Просто, столько всего разом изменилось. Ему пока сложно это понять.

– Знаю.

Я бросил взгляд вдоль столов у окна – туда, где в противоположном конце зала сидела с друзьями Рэйчел Армстронг. Она тут же опустила глаза, и я понял, что она все это время смотрела на меня. Я бредил Рэйчел с начала учебного года, но не думал, что она хотя бы знает мое имя. А теперь, похоже, его знали все. Только вот не по той причине, по которой мне бы хотелось.

Марина проследила за моим взглядом и театрально закатила глаза.

– Забудь про мисс Чандра. Если тебе с кем и стоит поговорить о своих чувствах, так это с Рэйчел.

– Заткнись.

Я боялся, что Марина обидится на мою вспышку, но она только улыбнулась и покачала головой.

– Дезмонд прав. В последнее время тебя слишком легко вывести из себя.

– Просто… У меня такое чувство, будто моя жизнь разваливается на куски. Я больше ничего не контролирую.

– Знаю, – кивнула Марина. – Но в чем?то он прав. Ты не можешь изменить того, что случилось. Может быть, пора его принять?

– И каким же образом? Превратиться в пуму и покатать первоклассников?

– Не дури. Я просто хочу сказать, что раньше мы слышали о Зверлингах только плохое.

– Потому что так и есть.

– Но возможно, – продолжила Марина, пропустив мои слова мимо ушей, – что мы ошибаемся. Что есть и светлая сторона.

– И какая же?

Ты стал сильнее и быстрее. Жить будешь дольше, а болеть меньше. Зрение, слух и обоняние обострились. И это только в человеческой форме…

– Не знаю, – призналась Марина. – Но теперь это твоя жизнь. И если ты не постараешься найти в ней светлые стороны, то так и будешь сидеть в дерьме.

– То есть на моем месте ты не опустила бы руки?

Марина несколько секунд пристально изучала стол, но потом все?таки кивнула.

– Ты же меня знаешь. Я всегда скажу, что стакан наполовину полон.

– И с чего бы ты начала?

– Ты слышал о таком гениальном изобретении человечества, как Интернет?

– Очень смешно.

– Угу, если читать только сайты новостей. А я говорю о личных блогах. Они же анонимные, помнишь? Может, пока ты тут убиваешься, Зверлинги уже сколотили клуб по интересам и тридцать три раза все это обсудили.

– Звучит неплохо.

Марина торжествующе улыбнулась.

– Уж точно лучше, чем играть в «Мир животных» или до конца года оставаться после уроков.

– Если федералы не сцапают меня раньше.

– Именно, – и Марина помрачнела. – Поэтому пообещай, пожалуйста, что не будешь делать никаких глупостей.

Что может быть глупее, чем притворяться, будто ничего не случилось?

– Обещаю, – ответил я.

Кто там боялся остаться после уроков? Дезмонд с приятелями решили прогулять математику и не придумали ничего лучше, как шляться в это время по коридорам. Все бы ничего, но, завернув за очередной угол, они наткнулись прямиком на директора Хейдена. Нечего было и рассчитывать отделаться легким выговором. Марина после занятий отправилась с мамой по магазинам, и я остался один. Ну и пускай. Я поглубже надвинул капюшон толстовки и вспрыгнул на скейт. Прошлой ночью, расставшись с Мариной и Дезмондом, я был готов бросаться на стены – так мне хотелось с кем?нибудь поговорить. Но теперь, после безумного дня в школе, я только радовался возможности побыть в одиночестве.

И тому, что на меня наконец никто не пялится.

Я пересек город за считаные минуты и даже не запыхался. Полагаю, в этом была заслуга моей звериной, более быстрой и выносливой части. Добравшись до пирса, я сунул скейт под мышку и с удовольствием шагнул с тротуара на скрипучие деревянные доски. С моря дул свежий ветер, волны с грохотом разбивались о потемневшие от воды балки и повисали над перилами облаками радужных брызг. Несколько минут я стоял неподвижно, наблюдая за серфингистами, вдыхая запахи соли и прислушиваясь к рокоту разговоров и чаячьим крикам над головой. Затем я направился к северной оконечности причала, устроился на ближайшей скамейке и, уткнувшись подбородком в грудь, закрыл глаза.

Разумеется, стоило мне предаться благословенной мизантропии, как на скамейку рядом кто?то плюхнулся. Я решил не открывать глаза, надеясь, что они передумают и уйдут.

– Сондерс?

Я замер. Голос принадлежал девушке и был мне не знаком. Но самое странное заключалось не в этом. Стоило мне вдохнуть мускусный, необъяснимо звериный аромат ее кожи, как висок легко кольнуло. Я вспомнил слова Каторжника – «Ты поймешь, когда научишься носить эту кожу. Не узнать своего невозможно» – и действительно понял. Запах был столь тонким, что я сомневался, услышит ли его кто?нибудь… Я замялся, мысленно подбирая слово, но все же был вынужден остановиться на варианте, который пришел мне в голову первым.

Кто?нибудь двуногий.

Я открыл глаза. Передо мной сидела девочка моих лет или чуть старше. Белая кожа побронзовела от загара, а роскошные темно?рыжие дреды до пояса тут же заставили меня чувствовать неловкость за собственные крысиные хвостики. Между ключицами, словно кулон, темнела татуировка с каким?то этническим узором. В правом ухе блестела дюжина серебряных колечек, левое украшала единственная серьга в виде пера. Из одежды на ней были только бриджи цвета хаки и белый обтягивающий топ на лямках. Зеленые глаза – я таких зеленых в жизни не видел – смотрели прямо и требовательно. Словом, то, что она решила со мной заговорить, казалось таким же невероятным, как новое увлечение Каторжника серф?роком. Почему? Да потому, что я мог с точностью до минуты вспомнить последний раз, когда ко мне подходили такие потрясающие девчонки. Погодите?ка… Да, все верно: в последний раз это было никогда.

– Извините, – сказал я. – Вы меня с кем?то перепутали.

Она покачала головой.

– Очень мило, но твое лицо уже засветилось по всем каналам. Ты Джошуа Сондерс. А я Элзи.

Я вздохнул и отвел глаза.

– Я не журналист, – тут же добавила она.

– Я уже понял. Слушай, без обид, но мне хотелось побыть одному. Это отлично, что у вас есть программа адаптации новых зверушек, но я не подавал заявку. Я просто хотел посидеть на набережной, окей?

– Тебе следует быть осторожнее в разговорах с незнакомцами.

– Угу, только я знаю, что ты Зверлинг, – хоть и не знаю, какой.

– Неплохо, – прищурилась она. – Обычно новенькие начинают чуять своих только через пару дней.

Я промолчал.

– Полагаю, ты уже встречался с кем?то из наших?

Я кивнул, но имен называть не стал. Может, Зверлинги и чуют друг друга за милю, но если я соврал друзьям по поводу Каторжника, то уж точно не собирался выдавать его первой встречной.

– Дай угадаю, – протянула она. – Одного из них звали Кори, и он предостерегал тебя насчет меня.

Я покачал головой.

– Я встречал Кори, но он про тебя ничего не говорил. Да и с чего бы?

Она пожала плечами.

– Скажем так, ему не нравится моя политика.

Пару секунд я молча на нее смотрел.

– Ты ведь не из Санни?Хилл, верно?

Ну конечно. Если бы в Санни?Хилл училась такая девчонка, я бы запомнил.

– Я из Лонг?Бич.

– Значит, ты не из новеньких. Ты вроде Кори.

– Нет, я превратилась, как и все остальные.

– А я думал, это происходит только в Санта?Фелисе.

– Так и есть. Я превратилась, когда гостила здесь у подруги. Хотела вернуться домой, но родители меня не пустили. Теперь они меня боятся.

– Вот дерьмо.

Я даже представить не мог, чтобы мама выгнала меня из дома по такому поводу. Впрочем, я до сих пор ей не рассказал – так разве мог утверждать наверняка?

Элзи снова пожала плечами.

– Я их не виню. Они боятся за моего младшего брата. Так что я ушла из школы и теперь живу здесь.

– Почему боятся? Что ты можешь ему сделать?

– Господи, хватит изображать святую наивность. Ты что, не слышал про парня, который превратился в гремучую змею и покусал своего предка?

– Но это же твой брат! Ты бы не стала причинять ему вред.

Элзи покачала головой.

– Ну, у них же нет гарантий.

– Хрень какая?то.

– Забудь, – и она махнула рукой, будто речь шла о чем?то неважном – но от меня не укрылась горькая морщина, рассекшая ее лоб. – Считай, что я из программы иммиграции. Пришла рассказать о твоих чудесных новых возможностях.

– Спасибо, я уже знаю о своих чудесных новых возможностях.

Честно говоря, мне меньше всего хотелось выслушивать это дерьмо по второму кругу. Кори сказал достаточно, чтобы превратить меня в конченого параноика, и я не собирался это усугублять.

– Где ты живешь? – спросил я, чтобы сменить тему. – Как справляешься одна?

И есть ли у тебя бойфренд? Не то чтобы ее ответ что?то изменил, просто мне было любопытно.

Новое пожатие плечами – вот самый содержательный ответ, который я получил.

– Как?то справляюсь. Живу, где придется. Кори сказал тебе, что некоторые из нас хотят сделать этот мир лучше?

– Ммм… Не уверен. Он говорил, что все мы связаны звериной кровью и что Зверлинги были всегда. Я так понял, старшие не очень довольны новыми превращениями, потому что раньше жили тихо, а тут к ним привлекли внимание.

– Верно, – кивнула Элзи. – Но они не видят всей картины.

Я бросил взгляд ей за спину. Чуть дальше по причалу стоял, облокотившись о перила, какой?то парень. То, с каким усердием он смотрел во все стороны, кроме нашей, мигом напомнило мне слова Дезмонда.

Федералы не всегда одеваются в черное и ездят на внедорожниках. Шпионом может оказаться кто угодно.

Парень выглядел немногим старше меня, но жизнь его явно потрепала. У него был темный загар, отличающий скорее не заядлых пляжников, а бездомных; белая футболка, мешковатые шорты и сандалии казались грязными, с плеча свисал видавший виды зеленый рюкзак. Волосы торчали во все стороны, будто он безостановочно крутился во сне, а проснувшись, забыл причесаться. Я и раньше встречал таких бродяг, но этот казался неуловимо другим. Я не смог бы точно сказать, в чем отличие.

– Не оглядывайся, – прошептал я Элзи, – но за нами, кажется, хвост.

Разумеется, она тут же обернулась.

– А, это Дэнни. Не волнуйся, он со мной.

Значит, у нее все?таки есть бойфренд. То есть я, конечно, знал, что она заинтересовалась мной только по долгу службы, но до этих слов мог почесывать свое самолюбие, предполагая обратное.

– Тогда ему необязательно там стоять, – сказал я.

Элзи улыбнулась.

– Вообще?то, обязательно. Федералы его уже пометили, так что нам опасно находиться рядом. Но он прожужжал мне все уши, отговаривая встречаться с тобой в одиночку. Видимо, решил присмотреть.

– Почему? Я кажусь опасным?

Улыбка Элзи поблекла.

– Думаю, ты лучше моего знаешь, что наши тела могут скрывать любого зверя.

– Да уж, – только и ответил я.

Честно говоря, до слов Элзи я особо об этом не задумывался – так был занят починкой кухонной двери и собственной жизни. Хотя с последним меня явно ждал провал. Знаете, когда бейсбольный мяч уже летит в окно гостиной, их столкновению предшествует секунда отчаянной надежды, что сейчас случится чудо, стекло выдержит, и мяч просто отскочит. Но, разумеется, раздается звон, грохот, и на ковер сыплется целый водопад осколков.

Последнюю пару дней я держался на плаву только благодаря надежде, что окно еще цело, что мой мир разрушен не полностью. Нужно только чуть?чуть потерпеть, и я смогу вернуться к прежней жизни. Конечно, в глубине души я понимал нелепость таких надежд – но что еще мне оставалось?

– Так вы с Дэнни… – начал я.

Я не знал, как закончить фразу – точнее, знал, но до того смутился, что решил не договаривать.

На лицо Элзи тут же вернулась улыбка.

– Ты спрашиваешь, пара ли мы?

– Да и так все ясно.

– У меня нет времени на бойфрендов.

– Точно. Ты слишком занята, колеся по городу и вербуя Зверлингов.

– С чего ты взял? Вечно этот койот сует нос куда не следует. Что он тебе про нас наговорил?

– Смотря что ты понимаешь под «нами». Конкретно про тебя он не говорил вообще.

– Удивительно.

– А ты, похоже, не очень?то любишь Кори.

– Нет, он нормальный парень. В своем роде. Просто не видит всей картины.

– Надо понимать, я тоже.

– Он упоминал фералов?

Желудок болезненно сжался. Фералы? Мне не понравилось уже звучание. Я покачал головой.

– А я точно хочу это знать?

– Точно, – безапелляционно ответила Элзи. – Потому что это один из плюсов превращения. Мы – то есть фералы – думаем, что мир с нашей помощью пытается вернуться в золотой век, когда его еще не осквернили люди. И стараемся ему помочь. Пока нас немного, но скоро станет больше. Это важно.

– Ну, с экологией у нас действительно хрень полная, – согласился я. – Но все порушить и построить прекрасный новый мир на развалинах – тоже не решение. Если, конечно, тебе не наплевать, что при этом пострадают невинные люди.

– Разумеется, это случится не сразу. Но ты должен признать, что именно люди превратили планету в помойку, и со временем становится только хуже.

– Ну да. Поэтому мы и должны что?то делать – все мы, не только Зверлинги. Но я не согласен ради этого приносить в жертву людей, которых люблю. Маму. Друзей.

– А кто говорил про жертвы?

– Разве это не подразумевается в твоем плане по возвращению в золотой век?

– Я…

– Ну давай, скажи, что ты об этом не думала.

– Все проблемы – от людей.

– Но они могут стать и их решением.

– Не будь так наивен.

– Да? А как насчет твоей семьи и друзей? Они тоже удобрят поля прекрасного нового мира?

– Они все от меня отвернулись.

– Даже твой маленький брат?

Глаза Элзи вспыхнули.

– Да пошел ты, Сондерс.

Она вскочила со скамейки – руки сжаты в кулаки, плечи дрожат от ярости.

– Подожди, – быстро сказал я, глядя ей за спину.

Элзи помотала головой.

– Думаю, нам больше не о чем…

– Да нет же! Я про твоего друга.

Она обернулась и наконец увидела то, что видел я. Дэнни торопливо направлялся к выходу с набережной, но дойти до него не успел. Двери белого фургона, припаркованного на полупустой стоянке, разъехались в стороны, и оттуда хлынули люди в форме спецназа. За ними последовали двое мужчин в черных костюмах.

Крик застрял у меня в горле. Дэнни заметил мужчин и бросился на землю.

Тогда?то все и случилось.

Я никогда раньше не видел превращения со стороны – если не считать дурачества Кори, когда он приделал себе голову койота. И теперь происходящее казалось мне дурным сном. Еще мгновение назад передо мной стоял подросток, лихорадочно оглядывающийся в поисках пути к бегству, – а теперь на мокрых досках взвился в прыжке… Даже не знаю кто. Существо напоминало оленя, но с маленькими, завитыми в спираль рогами.

Люди в форме спецназа молниеносно выхватили пистолеты и припали на одно колено – щелк, щелк! Звук был похож на обратную вспышку в карбюраторе машины. Олень покачнулся и начал заваливаться вбок. Однако не успел он рухнуть на причал, как его опутали плотной сетью, вздернули в воздух и затащили в фургон.

Элзи схватилась за перила, будто у нее вдруг подкосились ноги.

– Дэнни, Дэнни, – шептала она с расширенными глазами. – Ну почему тебе не сиделось дома?

Я не мог оторвать глаз от фургона. Со дна желудка поднималась волна дурноты.

– Они его убили, – пробормотал я. – Просто взяли и убили.

Элзи покачала головой.

– Это были транквилизаторы. Его отправили в нокаут, чтобы не сопротивлялся. Транки не такие злые, как «Тазер», но черт побери!

И она со злостью ударила ладонью по поручню.

Все произошло так быстро, что большинство пляжников не успели ничего заметить. Какой?то мальчишка не преминул заснять сцену на видео, но один из агентов тут же отобрал у него телефон. Пацан начал возмущаться, и агент, откинув борт пиджака, что?то ему показал. Вопли мгновенно стихли. Я не видел, что там было. Удостоверение службы безопасности? Пистолет? В любом случае, мальчишка рванул так, что пятки засверкали.

Несколько мужчин остановились у дверей фургона, негромко переговариваясь. Затем один из них – тот, что отобрал мобильный, – бросил взгляд вдоль пирса и направился к нам.

Элзи быстро отвернулась.

– Мне пора. Какой у тебя телефон?

Недавние разногласия были забыты.

Я продиктовал ей номер.

– Я позвоню.

С этими словами Элзи отпустила голову и торопливо зашагала к ресторану в дальнем конце причала.

Я проводил ее встревоженным взглядом. Со стороны она казалась обычной девчонкой, нагуливающей аппетит перед ужином, – только вот нагуливала она его со скоростью, близкой к сверхзвуковой. Честно говоря, я не представлял, как ей это поможет. На другом конце пирса был только пятнадцатифутовый спуск к воде – и бескрайний Тихий океан.

Когда я отвернулся, мужчина в костюме почти поравнялся с моей скамейкой. Я внутренне сжался, готовясь к самому дерьмовому повороту событий, но он пронесся мимо, не сбавляя шага и что?то бормоча в свою гарнитуру. Он преследовал Элзи, не меня.

Я понял, что это мой шанс сделать ноги, сунул скейт под мышку и заторопился к парковке. Когда я подходил к фургону, меня окатило волной нервного напряжения – словно я перебрал энергетика. Я бросил скейт на землю, но запрыгнуть на него не успел – мне на плечо опустилась чья?то ладонь.

Усилием воли подавив рычание, я медленно обернулся. Меня задержал второй агент в костюме. Первый был белым, этот – латиноамериканцем. Не успел я открыть рот, как он вскинул руку с зажатым в ней удостоверением сотрудника ФБР.

– Девушка, с которой вы беседовали… – начал он.

Я бросил на него по возможности недоуменный взгляд.

– Вы имеете в виду ту с дредами?

Он кивнул.

– Вы ее знаете?

– А что, какие?то проблемы?

Голос все?таки дал петуха. Я понадеялся, что люди, которых останавливают агенты ФБР, обычно так и звучат. Даже если они ни в чем не виноваты.

– Меня интересует, в каких вы отношениях.

Я мгновенно вспомнил совет Кори. Лучшая ложь – та, которая похожа на правду.

– Да я ее видел впервые в жизни, – честно ответил я. – Она оказалась из эко?фриков, но миленькая, так что я решил послушать ее болтовню.

– Какую болтовню?

Я пожал плечами.

– Ну, обычный бред веганов. Мы убиваем планету. Спасайте китов. Не ешьте мяса.

– Так вы с ней раньше не встречались?

– Нет, сэр.

Он начал было говорить, но тут же прижал ладонь к уху с гарнитурой, прислушиваясь к чьим?то словам.

– Я сейчас буду.

Я притворился, что не понимаю, о чем речь.

– Простите?

– Я не вам, – и он вытащил из кармана визитку. – Если она снова с вами свяжется, пожалуйста, сообщите по этому номеру.

Я обернулся на причал.

– А в чем проблема? Она что?то натворила?

– Просто позвоните по этому телефону, если снова ее увидите.

Агент сделал знак спецназовцам, и трое из них последовали за ним к ресторану. Я подождал пару секунд, чтобы не вызывать подозрений, затем вспрыгнул на скейт и поспешил прочь, пока они не передумали.

Вечером мы собрались на репетицию в гараже у Дезмонда. Пока все настраивали инструменты, я рассказал им о случившемся на пирсе.

– Я знаю эту девчонку, – откликнулась Марина из?за ударной установки. – Дреды, татуированная шея. На мой взгляд, типичная дешевка.

– С чего ты взяла?

– Да я таких сотню перевидала. Только и ждут, когда какой?нибудь сердобольный парень купит им кофе или обед, а сами шляются по набережной и высматривают, чем бы поживиться. Помнится, однажды она даже просила доску у Стюарта.

– Звучит дерьмово, – кивнул Дезмонд.

– Она бездомная, – возразил я.

– А нам?то что с того?

– Ее выгнали из дома после превращения. С ней случилось то же, что и со мной. За тем исключением, что предки выставили ее за порог без гроша в кармане.

– Не хочу разбивать тебе сердце, – сказал Дезмонд, – но твоя мама еще не в курсе, что ты обзавелся шерстью и хвостом.

– Даже если бы она знала, все равно бы со мной так не поступила.

– Пожалуй, – согласилась Марина. – Ей впору вести курсы «Как быть образцовой матерью».

Дезмонд ухмыльнулся.

– Главное, чтобы не «Как подцепить клевого парня».

Я поморщился, но промолчал. По большому счету, ребята были правы.

– Хотя меня не удивляет, что ты защищаешь эту девчонку, – сказала Марина.

– Элзи. Ее зовут Элзи.

– Окей, Элзи. Просто будь осторожен, если она снова замаячит на горизонте. Есть люди?паразиты, и она, похоже, как раз из таких.

– Ну, не знаю. Она так печется о природе… Мне она не показалось паразитом. Конечно, я согласен не со всеми ее идеями, но она права в том смысле, что люди устроили из планеты помойку.

– Космического масштаба, – проворчала Марина.

– Ну вот. А она пытается это как?то исправить.

– Просто я ей не доверяю.

– Но ты ее даже не знаешь!

– Как и ты, – и Марина вздохнула. – Слушай, я понимаю, вы оба Зверлинги. Но это не значит, что ты обязан бросаться на амбразуру, как только она помашет лапой.

Признаться, я был удивлен. Обычно Марина видела в людях лучшее, и я никак не мог взять в толк, почему она ополчилась на незнакомую девушку, с которой даже ни разу не говорила.

– Ребята, ребята, – предостерегающе начал Дезмонд.

Мы оба обернулись.

– Джош, ты же знаешь, что она просто за тебя волнуется, – продолжил он. – А не ревнует или что?то в этом роде. Но, Марина, серьезно, сбавь обороты. Мир только что повернулся к парню задницей. Немного внимания от симпатичной растаманки ему не повредит. Уж всяко лучше, чем рыдать над школьными фотографиями Рэйчел Армстронг.

Я озадаченно взглянул на Марину. Ревность? В жизни не поверю.

– Ладно, – наконец ответила она и примирительно мне улыбнулась. – Мы же банда?

– Еще какая.

– Тогда давайте заставим этот гараж вздрогнуть.

Марина

Бедная барабанная установка! На той репетиции ей здорово от меня досталось. Я вкладывала в удары палочек всю ярость, которая переполняла меня при мысли о Джоше и Элзи. Это со мной, со мной, а не с ней он должен был заключить союз! Ладно, знаю, я сама виновата. И тем не менее…

Меня никогда нельзя было упрекнуть в ревности – но это одно из тех чувств, что расползаются под кожей, словно змеиный яд, не считаясь с твоим мнением. Джош мог до скончания века мечтать об этой грудастой дурехе Рэйчел Армстронг: она в жизни на него не взглянула бы, если бы он не засветился в новостях.

Но сейчас все было иначе. Он едва познакомился с Элзи, а уже прожужжал нам о ней все уши. Знаю, мне следовало бы посочувствовать, что предки выгнали ее из дома, – но почему спасать ее должен именно Джош? Элзи же крутая, она может подцепить любого парня.

История с Каторжником тоже не добавила мне радости. Конечно, я предчувствовала подобный поворот, но не думала, что он выйдет на Джоша так быстро. Только полный идиот мог поверить, что они уединились под пальмами и болтали там о серф?роке. Джош сказал это, чтобы нас успокоить. В свое время Каторжник провел со мной такую же «разъяснительную беседу».

Правда, он был не первым. Когда я очнулась после превращения, меня нашел парень по имени Джез. Он?то и объяснил, что к чему. Признаться, я была рада, что на меня наткнулся не Каторжник: не очень?то приятно постоянно сталкиваться в школе с человеком, который видел тебя в чем мать родила. (Конечно, с тех пор я научилась менять облик, не теряя при этом одежду).

Сложно поверить, но при ближайшем знакомстве Каторжник оказался даже милым. Раньше я до смерти его боялась. Когда он окликнул меня в тот день на пляже, я была готова утопиться от ужаса. Однако он лишь сказал, что чувствует во мне Зверлинга, попросил быть осторожной и пообещал прикрыть спину, если я влипну в неприятности.

Честно говоря, мне льстила наша тайная дружба. Приятно было думать, что такой крутой парень, гроза всей школы, в каком?то смысле взял меня под крыло. Пожалуй, моя теперешняя ревность черпала силы в разочаровании: оказывается, я вовсе не особенная. Каторжник предлагает альянс всем новым Зверлингам. Я знала, что он не выдаст меня Джошу, но все равно ощущала досаду. Конечно, Джош волен заключать союзы, с кем вздумается, но… Я словно стала меньше для них значить – причем для обоих сразу.

Плевать. Завтра я встану до рассвета, отправлюсь на пирс и оседлаю самую большую волну, будто в мире нет ничего, кроме меня и нескольких тонн обезумевшей воды.

Джош

В два часа ночи подушка ожила и попыталась от меня уползти. Я торопливо нашарил под ней телефон, стоявший на вибросигнале. Накануне я все?таки его включил: уж очень было любопытно, позвонит Элзи или нет. Я взглянул на дисплей, и сердце пропустило удар.

– Джош? – промурлыкал в трубке знакомый голос.

– Привет, – по возможности спокойно ответил я. – Ты в порядке?

– Конечно.

– Как тебе удалось сбежать?

– Я в этих делах спец.

– Не сомневаюсь.

– Они тебя не тронули?

– Только остановили, чтобы задать пару вопросов.

– И о чем спрашивали?

– В основном – откуда я тебя знаю.

– И что ты сказал?

– Правду. Что ты ни с того ни с сего на меня накинулась и начала агитировать за сохранение окружающей среды, но я решил тебя послушать, потому что ты симпатичная.

Я еще не успел договорить последнее слово, а уже об этом пожалел. Но было поздно.

– Ты считаешь меня симпатичной?

– Ну… гм…

Она ответила хриплым смехом, и я вдруг почувствовал, что мне стало неудобно лежать на животе. Честно говоря, до этого я не представлял, как работает секс по телефону, но теперь начал подозревать, что примерно так.

– Мне приятно, – наконец сказала Элзи. – При моем образе жизни начинаешь забывать, что в мире остались такие милые ребята.

Милые. Ребята. А я точно хочу быть милым ребенком, тьфу, парнем? Как показывает практика, у милых ребят никогда не бывает девчонок.

– Где ты сейчас? – спросил я.

– В безопасности. Хотя, возможно, и ненадолго.

– Почему? Тебя ищут?

– Не думаю, что ищут именно меня. Федералы просто взяли меня на заметку, когда заметили, что мы зависаем с Дэнни.

– Тогда в чем проблема?

– Я решила идти за Дэнни.

– Но его же сцапало ФБР.

– И это подло. Я просила помощи у наших, но все считают, что Дэнни – конченый и его стоит в лучшем случае помянуть.

– Но ты не можешь.

– Я знаю, что он конченый, – мрачно ответила Элзи, – но он один из нас. Нельзя спускать такое федералам. Дэнни никогда никому не делал зла. И пару раз здорово меня выручал.

– И что ты думаешь делать?

Повисла долгая пауза.

– Я думаю попросить тебя о помощи.

В памяти мгновенно всплыли слова Марины о паразитах. Однако в следующую секунду я представил, что это в меня ФБРовцы выпустили целую пригоршню транков и, опутав сетью, засунули в клетку. В таком случае я бы просто молил о помощи.

Я глубоко вздохнул.

– Что от меня требуется?

Через пятнадцать минут я уже стоял в тени гаража Эворов. Я сделал все в точности так, как просила Элзи: отыскал черные джинсы, надел кеды и поглубже надвинул капюшон темной толстовки. Теперь я переминался с ноги на ногу, пытаясь извлечь хоть какую?нибудь пользу из звериных органов чувств. Видимо, в шпионы я пока не годился – потому что едва не подпрыгнул, когда Элзи выросла прямо передо мной. Я даже не заметил, с какой стороны она подошла.

Девушка схватила меня за руку и увлекла вниз по улице.

– Спасибо, что пришел. Я этого не забуду.

– Просто я представил себя на месте Дэнни. Не хотелось бы в такой ситуации остаться… Ну, знаешь, без дружеской лапы.

– И все же ты мог отсидеться дома.

Я пожал плечами, стараясь выглядеть как можно безразличней.

– Ты знаешь, где его держат?

– На старой военно?морской базе. Говорят, туда свозят всех Зверлингов, которых похищают федералы.

– Там же охрана на каждом углу. Когда?то мы с друзьями гуляли в местном заповеднике, но теперь там все перекрыто. Мимо их службы безопасности и муха не проскочит.

– И все же я попытаюсь.

О боже. Во что я ввязался?

Не успели мы пройти и пары кварталов, как Элзи остановилась у припаркованной на тротуаре машины.

– Это твоя? – удивился я. – А я думал, ты бездомная.

Конечно, тачка была не новой – «Форд Таурус» 2001 года, – но даже на такую требуются деньги. И я говорю не про покупку самого автомобиля. Бензин, ремонт – кто за все это платит? Вы не увидите бомжа, который рассекает даже на допотопной колымаге. Скорее уж он будет стоять на перекрестке и клянчить мелочь у водителей, ждущих зеленого света.

– Я ее одолжила, – ответила Элзи.

– Одолжила?

– Расслабься, это машина Дэнни. Вряд ли он будет возражать, если мы используем ее для его же спасения.

Едва я открыл дверь, в нос ударила кислая вонь. Задние сиденья были опущены, открывая взгляду устроенную в багажнике грубую постель. Повсюду валялись груды шмотья, пакеты из?под фаст?фуда и пустые жестяные банки.

– Мда, – только и сказала Элзи, усаживаясь за руль. – Домохозяин из Дэнни так себе.

– Он что, прямо тут живет?

– Всяко лучше, чем спать на пляже. Хоть какой?то угол.

– Да уж…

На пассажирском сиденье и полу тоже лежало несвежее тряпье. Приглядевшись, я заметил еще влажное полотенце, от одного вида которого меня передернуло, старые газеты, коробку из?под пиццы, отвертку и пару бульварных романов с оторванными обложками. Переборов гадливость, я свалил весь этот мусор на заднее сиденье и устроился рядом с Элзи.

Некоторое время мы ехали по Тихоокеанскому шоссе, затем свернули на юг. Ветер, задувавший в открытые окна – все четыре, – сделал вонь относительно терпимой. Может, запах действительно улетучился, а может, я просто привык.

Я почему?то думал, что Элзи окажется безбашенным водителем – во всем ее облике чувствовалась какая?то дикость и безразличие к человеческим законам, – но она превысила скорость всего на паре миль. Через пятнадцать минут мы въехали на парковку возле океана. Там уже стоял десяток легковушек и фургонов. В отдалении потрескивал костерок. Я прищурился: вечеринка серферов. Она мигом напомнила мне о Марине. Надо будет сходить с ней утром на пляж, если волнение задастся. Конечно, я опять выставлю себя полным дураком – интересно, почему на роликах я стою, будто в них родился, а на доске для серфинга не могу удержаться и минуты? – но хотя бы повеселюсь от души.

Элзи припарковалась между классическим «Вуди», чьи деревянные панели глянцево блеснули в свете наших фар, и голубым спортивным «Тандербердом» с откидным верхом. Заглушив двигатель, она нырнула под сиденье и извлекла оттуда пару масок лучадоров[5]. Мне досталась ярко?золотая, с языками пламени вокруг отверстий для глаз и рта, ей – темно?синяя, с похожими на молнии желтыми сполохами.

– Да ты шутишь, – сказал я. – На кой черт нам рядиться в мексиканских рестлеров?

– Так нас точно не узнают.

– Да?!

Элзи молча надела маску. Теперь я видел только зеленые глаза, нос и губы. Стянутые стрейчем дреды выпирали сзади, будто диковинный гребень.

– Здесь повсюду камеры, – сказала она. – Погодные и дорожные. А на базе еще камеры службы безопасности.

Я вздохнул и принялся натягивать маску. Чувствовал я себя при этом полным идиотом.

Элзи сунула мне пригоршню питательных батончиков.

– Разложи по карманам. Это на случай, если придется превращаться, – и она сделала паузу. – Ты ведь помнишь, что нужно сосредоточиться на одежде, чтобы потом не бегать голяком?

Я кивнул.

– Кори мне объяснял, но я еще ни разу не пробовал. А куда деваются шмотки после превращения?

– Не думай об этом. Просто деваются, и все. Главное, чтобы штаны и шоколад остались при тебе. Превращение отнимает массу сил. Потом ты будешь готов загрызть первого встречного.

Я вспомнил жгучее чувство голода, которое испытал в первое утро за мусорными баками. В ванной ничего подобного не было, но ведь я и провел в обличье пумы всего пару секунд.

– Готов? – спросила Элзи.

– Угу.

Мы вылезли из «Тауруса», пропустили чей?то автомобиль и, перебежав шоссе, нырнули в кусты на границе заповедника. Через мгновение мы уперлись в высокий, затянутый мелкой сеткой забор. Ноздри задрожали, когда их коснулся густой запах солончака.

– Главное – не светиться, – прошептала Элзи. – У них тут камеры ночного наблюдения за животными. По идее, их включают раз в месяц, но никто точно не знает, по каким дням. Думаю, теперь они работают вообще все время.

– С чего ты взяла?

– На сайте заповедника написано.

– О.

Мы двинулись по обочине шоссе, следуя за изгибами сетки. Сперва Элзи шла быстрым шагом, а затем, когда решетка повернула вглубь заповедника, переключилась на бодрую рысцу. Я хотел было пожаловаться, что не готовился к марафону, но сообразил, что сейчас это не к месту, – поэтому просто сжал зубы и решил бежать, пока не упаду. К моему удивлению, через пять минут я даже не запыхался.

Сильнее и выносливее. Кроме шуток.

– Кажется, я могу бежать так всю жизнь!

Элзи рассмеялась.

– А в звериной шкуре еще круче. Хотя и в человеческой можно словить немало бонусов. Почему, как ты думаешь, все хотят отхватить от нас кусочек?

– Я думал, ученым интересно, что вызывает мутацию.

– В том числе. Они не могут вызвать превращение искусственно, поэтому на худой конец пытаются нас завербовать.

Это нечестно. Дезмонд прав: Зверлинги крутые, с ними должны считаться. Мы не обязаны вечно скрываться, бегая от собственного правительства.

Следом в памяти всплыли недавние рассуждения Элзи. Конечно, зачищать планету от людей – полный идиотизм, но сидеть сложа лапы – тоже не выход. Должен быть и другой путь. Вдруг мы можем спасти не только природу? Вдруг мы можем спасти всех?

Еще пару недель назад дорога до военно?морской базы заняла бы у меня сорок пять минут. Сейчас мы одолели ее за двадцать. Наконец впереди показалась укрепленная валунами насыпь, и Элзи сделала мне знак спрятаться. Мы притаились за самым большим булыжником. Из?за него отлично просматривалась территория базы, которая начиналась сразу за решеткой: огромная заасфальтированная площадка, похожая на взлетную полосу или военный плац, а за ней – несколько плоских зданий, напоминающих склады.

– Да тут целую армию можно спрятать, – прошептал я.

Элзи кивнула.

– Как думаешь, где они держат пленников?

– Не знаю. Но собираюсь это выяснить. Жди меня здесь.

– Э?э… Мне кажется, это не лучшая идея…

– И Джош совершенно прав.

Мы чуть не подпрыгнули. В нескольких метрах от нас сидел на корточках невозмутимый Кори. Он был в человеческом обличье – что, впрочем, не отменяло собачьих повадок.

Как он сумел подобраться к нам незамеченным? Ну ладно, я новичок, с меня спрос небольшой, но почему его не учуяла Элзи?

– И какого черта вы напялили эти дурацкие маски? – все так же спокойно продолжил Кори.

Я чуть было не ответил, что «Лос Стрейтджекетс» носят такие же – и ничего, собирают полные залы, но Элзи меня опередила.

– А ты будто не в курсе, что здесь везде понатыканы камеры, – почти прошипела она. – Не очень?то хочется засветиться на пленке, а потом обнаружить у себя на пороге ФБР.

– Вы могли превратиться.

– Ну да, и никого бы не насторожила разгуливающая по заповеднику пума.

– Окей. Но в этих масках вы похожи на детишек, сбежавших с Хэллоуина.

– Если не собираешься помогать, – сказала Элзи, – просто не мешай.

Кори пожал плечами и перевел взгляд на меня.

– Помнишь, что я тебе говорил про осторожность? И союзы? Ты уверен, что сделал правильный выбор?

– Политика тут ни при чем, – твердо ответил я. – Мы просто хотим вытащить родича из западни.

Кори обвел нас долгим взглядом.

– И кто же из родичей попал в западню?

– Неудачник, – пробормотала Элзи и сделала вид, что изучает базу.

– Я серьезно, – продолжил Кори. – Потому что, если вы пришли за Дэнни Ридом, то он в спасении не нуждается.

– Какого черта ты болтаешь? – вспыхнула Элзи.

Я отчетливо расслышал рычание в ее голосе.

– Ну как, – нарочито растягивая слова, произнес Кори. – Прямо сейчас он сидит в своей новой элитной квартире и не может дождаться утра, чтобы приступить к своей новой элитной работе на правительство.

– Чушь собачья.

– Информация из достоверных источников.

– Да? И кто бы это мог быть?

– Тетушка Минь.

– Ты знаешь, я могу это проверить.

– Сколько угодно. По ее словам, фарс с похищением был разыгран, чтобы заставить родичей держаться подальше. Полагаю, федералам не пришло в голову, что среди них найдется пара отчаянных мушкетеров.

– Кто такая тетушка Минь? – удивился я.

– Королева уличных родичей, – ответил Кори. – Хозяйничает в трущобах под бульварной эстакадой.

– Как она узнала? – прорычала Элзи.

– Она предвидит такие вещи.

– Тогда почему не сказала мне?

Кори пожал плечами.

– Предательство стаи – это серьезно. Никто не станет предъявлять такие обвинения только на основании предчувствий.

– Никто, кроме тетушки Минь. Все знают, что она шаманка.

– О да, – кивнул Кори. – Именно поэтому она трижды думает, прежде чем что?то сказать.

Элзи словно съежилась. Мне оставалось только догадываться, какая буря чувств сейчас искажает скрытое маской лицо.

– Дерьмо, – глухо сказала она наконец.

– Прости, что принес дурные вести.

– И ты перся сюда только ради этого?

Кори покачал головой.

– Это временный изолятор для ребят, которые отказались водить шашни с федералами. Я здесь по той же причине, что и вы. Ищу способ пробраться внутрь. Разница в том, что меня заботят родичи, которые реально попали в беду.

– И ты хочешь их вытащить. Как осторожно и осмотрительно!

Кори оскалился в ухмылке.

– Не беспокойся, меня не заметят. Сегодня я лишь провожу разведку. Родичи вполне способны выбраться сами, но для этого им нужно знать полный расклад. Кстати, говоря о раскладе…

Кори постучал пальцем по лбу и указал на меня. Не успел я удивиться, как он вскочил на ноги и перемахнул через решетку с такой легкостью, что даже мои глаза пумы с трудом зафиксировали движение.

– Осторожно, верх под током, – предупредил он, приземлившись по ту сторону забора. Больше он ничего сказать не успел: из?за решетки на меня взглянул все такой же невозмутимый койот. Затем он отвернулся и потрусил к зданиям, похожим на склады.

Я растерянно посмотрел на Элзи.

– А мы?

– Ему не нужна наша помощь.

И Элзи зашагала прочь – той же дорогой, которой мы пришли. Я оглянулся на территорию базы, пытаясь разглядеть Кори, но ночная темнота поглотила все краски и движения.

– Мне очень жаль, что так вышло, – сказал я, догнав Элзи.

Она метнула в меня яростный взгляд. Мне не было нужды заглядывать под маску, чтобы представить выражение ее лица.

– Забудь. Жизнь не первый раз макает меня в дерьмо. К тому же твоей вины здесь нет.

– Ну да. Просто… Должно быть, ужасно думать, что знаешь человека – и вдруг обнаружить, что он совсем не такой, каким ты его представлял.

– Приятного мало. Дэнни удалось меня удивить. Он казался таким преданным стае.

Эти слова навели меня на мысль, от которой я невольно поежился.

– Наверное, он уже выдал нас своим боссам. Тебя, меня, остальных ребят…

– Без разницы. Меня и так уже засекли, а тебя вряд ли тронут. Дэнни не подходил близко и не знает наверняка, Зверлинг ты или нет. Даже если он на тебя укажет, федералы ничего не смогут сделать, если ты не запсихуешь и не превратишься у них на глазах.

– Они для этого таскаются следом?

– Не исключено.

– А ты что будешь делать?

– Залягу на дно. Надо все обмозговать.

– Слушай, мне по?прежнему не нравится твой план по зачистке планеты, но если тебе нужна рука помощи…

Элзи резко остановилась. В зеленых глазах мелькнуло какое?то новое выражение, но я не смог бы сказать точно, что оно означает.

– Я… В общем…

Я замялся, подбирая слово, и вдруг вспомнил немигающие глаза Каторжника.

– Я прикрою тебе спину.

– Почему?

– А почему бы нет?

Элзи усмехнулась.

– Отличный ответ.

– К тому же… Знаешь, ты реально симпатичная.

– Этот ответ мне нравится даже больше.

И Элзи, развернувшись ко мне лицом, зашагала спиной вперед, умудряясь при этом не терять своеобразного изящества.

– Наперегонки?

В следующую секунду она сорвалась с места. Мне оставалось только припустить следом – хоть я и знал, что обречен на поражение. Обратную дорогу до шоссе мы проделали бегом: она впереди, я в десятке шагов за ней. Наконец мы выскочили к «Таурусу» и стянули маски. С нас градом катил пот. Элзи бросила маску в машину, и я последовал ее примеру. Пока нас не было, компания у костра занялась музицированием. Сейчас над пляжем разносился кавер на Дэйва Мэтьюса.

– Хочешь, посидим с ними? – предложила Элзи.

Стояла глубокая ночь, но я ни капли не устал. Мышцы горели после спринта, однако это была не жгучая боль растянутых связок, а приятная, ноющая боль на славу поработавшего тела – лучший способ вспомнить, что ты жив.

– Без проблем, – ответил я. – Жаль, не захватили гитару. Я бы подыграл.

Элзи бросила на меня восхищенный взгляд.

– Ты играешь? Круто!

Наше появление не вызвало особого интереса – разве что пару приветственных кивков. Вот за это я и люблю серферов. Такое впечатление, что вместе с доской для серфинга им выдают здоровую дозу пофигизма, вывезенную контрабандой прямиком из Тибета. Компания у костра не была исключением. На лицах застыло умиротворенное, расслабленное выражение; музыка была ему под стать. Дэйв Мэтьюс сменился попурри из «Бич Бойз», и мы охотно влились в нестройный хор. Конец песни потонул в смехе и аплодисментах. Кто?то предложил мне пиво, но я покачал головой.

– Можно? – тут же протянула руку Элзи. – Спасибо.

Она отсалютовала парню, который с нами поделился, и сделала глубокий глоток.

– Кто?нибудь еще знает старые слезливые песни? – весело крикнула девчонка, сидевшая у самого огня.

– Готова спорить, у Джоша найдется пара штук, – откликнулась Элзи.

Я начал возражать, что знаю только инструменталы, но мне уже сунули в руки гитару. Акустическая малышка «Ямаха» была ничуть не похожа на мою электрическую «Лес Пол», но я решил не заморачиваться и для затравки сыграл «Иди, а не беги» своих любимых «Венчерз». Затем я плавно свернул на заглавную тему из старого «Бэтмена» (мне польстило, что компания разразилась воплями «Бэтмен!» точно в нужном месте) и закончил гимном всех серферов «Падай в воду». Я едва удерживался от смеха, глядя, как ребята пытаются отбивать ритм на собственных коленках, корпусе гитар или трухлявых бревнах, которые служили нам в тот вечер скамейками.

Собрав положенную порцию аплодисментов, я передал гитару девчонке с глубоким хриплым голосом, которая тут же затянула «Ярмарку в Скарборо».

Когда веселье пошло на спад, мы с Элзи решили прогуляться вдоль кромки прибоя. Она шла босиком, оставляя узкие следы на мокром песке. Немного подумав, я тоже снял кеды, связал шнурки и перекинул их через плечо. Ночной океан приятно холодил ступни. Вдалеке проплыл, мигая огнями, грузовой корабль.

– Все забываю спросить, – вдруг сказала Элзи.

Я с любопытством взглянул на нее.

– Ты ведь слушал «Дикой прибой» в момент превращения?

– Откуда ты знаешь?

– В газетах писали, что в день исчезновения ты заходил на их сайт. Вкладка в браузере осталась открытой. Поэтому копы сперва подумали, что ты сбежал на их концерт.

Я пожал плечами.

– Да нет, просто слушал онлайн демки с нового альбома.

– А ты знаешь, что все они – Зверлинги?

– Да ты гонишь!

– Зуб даю. Я слышала, они даже хотели сменить название на «Зверлингов», но, видимо, вовремя протрезвели.

– Они же сколотили группу задолго до того, как начались превращения.

– Возможно, они превратились, как и я, – когда приехали в Санта?Фелис на гастроли. Или они Зверлинги старой закалки, вроде Кори, и были такими всегда.

– А ты откуда узнала?

– Время от времени мы устраиваем… Что?то вроде вечеринок. Иногда в холмах, иногда на заброшенных складах. Не знаю, кто их собирает. Просто в какой?то момент разносится слух, и все приходят. Пару месяцев назад мы здорово оттянулись с родичами, а потом я вышла на парковку и увидела пьяного в дупель Ла Бамбу.

– Он великий гитарист!

– Ну, в тот вечер он был только великим блеватором. Господи, ты бы видел, как он наклюкался. Я нашла его машину и отвезла домой. По дороге пришлось выслушать всю его жизнь, – и Элзи хихикнула. – Наверное, он до сих пор гадает, как добрался до порога.

Она так запросто рассказала мне про другого Зверлинга. Неужели она вот так же расскажет кому?нибудь и про меня?

– Я думал, Зверлинги не выдают друг друга.

– Только перед людьми. Даже если бы я тебе не сказала, ты бы все равно почуял правду, когда оказался рядом. Подойди поближе, и нос тебе сам донесет. Единственная засада – если ты был знаком со Зверлингом до собственного превращения. Тогда его запах для тебя не изменится. Придется ждать, пока он сам признается. Ну, или его выдаст кто?нибудь другой.

– Я рассказал про тебя Дезмонду и Марине, – нахмурился я. – Прости. Честно говоря, я не думал, что увижу тебя снова.

– Ты им доверяешь?

Я кивнул.

– Тогда все круто.

– Даже так?

Уголки ее губ тронула плутовская улыбка.

– Ну, – произнесла она с нарочитой медлительностью, – если что, я знаю, где ты живешь…

Мы вернулись туда же, откуда выехали – на обочину в паре кварталов от моего дома.

– Интересная выдалась ночка, – сказала Элзи, заглушив двигатель и устало опуская лоб на руль. – Поверить не могу, что Дэнни перешел на темную сторону.

Я положил руку ей на плечо.

– С тобой точно все будет в порядке?

Элзи выпрямилась и улыбнулась почти с обычной беспечностью.

– Дэнни мне нравился. Жаль, что он оказался таким мудаком, но это еще не конец света. В общем?то, если не считать марш?броска на базу, я не прочь все повторить.

– Я тоже.

Мне страшно не хотелось убирать руку.

Элзи смерила меня долгим взглядом.

– Ты пойдешь завтра в школу?

Я кивнул. Где?то на задворках сознания вспыхнула и тут же погасла мысль о так и недописанном сочинении.

– До рассвета осталось всего ничего.

С этими словами Элзи подалась вперед и прильнула к моим губам. Поцелуй вышел долгим и глубоким. Когда мы наконец оторвались друг от друга, я едва мог дышать. Что там Кори говорил об обострившихся чувствах? Сейчас меня можно было запускать в космос.

– Вау, – наконец выдохнул я.

– Хочешь продолжить?

Не успел я придумать подходящий ответ, как она одним движением стянула майку и проскользнула между сиденьями в заднее отделение «Тауруса».

Я принялся лихорадочно соображать. Машина стояла в паре улиц от набережной, где нас мог увидеть любой зевака. С другой стороны, ну какие зеваки в четыре утра? К тому же, если совсем честно, мне было наплевать. Сочинение тоже отправилось глухими канадскими лесами. Я протиснулся между сиденьями вслед за Элзи, и она, обвив мою шею руками, стерла остатки сомнений еще одним долгим поцелуем. Когда воздух в легких закончился, она отпустила меня и усмехнулась, заметив характерную выпуклость чуть пониже пояса.

– Кажется, кое?кто рад меня видеть, – промурлыкала она и потянулась рукой вниз.

С этого момента все стало совсем хорошо.

– Не волнуйся, – сказала она, когда мы лежали рядом в заднем отделении «Тауруса». Прохладные пальцы рассеяно блуждали по моему обнаженному животу. – Это не означает никаких моногамных отношений.

– Почему ты думаешь, что я их не хочу?

– Потому что их не хочу я. Прости, но у меня…

– Нет времени на бойфрендов, – закончил я за нее.

– Точно. Особенно теперь.

– Что будешь делать?

Элзи пожала плечами.

– Не знаю. Затаюсь на какое?то время. Кстати, тебе тоже пора делать ноги. Надо убрать машину с улиц, пока на нее не наткнулась полиция.

– Ты же говорила, что Дэнни не будет возражать?

– Я так говорила, когда думала, что мы его спасаем. Сейчас все иначе.

Меня так и подмывало спросить «Увижу ли я тебя снова?», но я знал, что это прозвучит слишком сентиментально. Так что я просто натянул штаны и подобрал с пола смятую футболку.

– Береги себя.

– А как же, – и Элзи, притянув меня за подбородок, снова прижалась к моим губам. – Если я не хочу постоянных отношений, это не значит, что ты мне не нравишься. Ты же в курсе?

– Теперь в курсе.

Элзи улыбнулась и подтолкнула меня в спину.

– Ну все, проваливай.

Поразительно: мне удалось вздремнуть всего пару часов, но наутро я чувствовал себя совершенно выспавшимся. Мама смерила меня долгим взглядом, когда я спустился из душа, насвистывая мотивчик из «Венчерз».

– У кого?то хорошее настроение?

– У кого?то начинает налаживаться жизнь.

Мама кивнула.

– Полагаю, это напрямую связано с тем, что ты вернулся домой в пять утра?

Упс. Я начал судорожно подыскивать объяснение, но мама меня опередила.

– Джош, я знаю, у тебя выдалась нелегкая неделя. Поэтому не сержусь. Думаю, какая бы причина ни вынудила тебя отлучиться из дома посреди ночи, ты искренне считаешь ее важной. Но это был первый и последний раз. Понял? Еще одна такая выходка – особенно перед занятиями, – и ты будешь сидеть под домашним арестом до тех пор, пока не забудешь, как выглядит улица.

Я медленно перевел дух.

– Так ты не собираешься меня четвертовать?

– Ты делал что?нибудь, за что потом придется краснеть?

– Я не делал ничего, чего не сделала бы ты.

– Тогда просто забудем. Но когда тебе в следующий раз захочется прогуляться под звездами, сначала обсуди это со мной. Договорились?

Я глубоко вздохнул.

– Договорились.

Второй день в школе оказался куда лучше первого. Конечно, нечего было и рассчитывать снова стать невидимкой, но я хотя бы перестал чувствовать себя обезьянкой в вольере. За обедом я рассказал Марине и Дезмонду о своих ночных приключениях – разумеется, опустив сцену на заднем сиденье «Тауруса».

Марина покачала головой.

– Я же говорила, что эта Элзи мутная.

– Почему?

– Алло? Кто вчера чуть не вломился на секретную правительственную базу?

– Но ведь не вломились же.

– Только потому, что вас остановил Кори.

– Если бы агенты сцапали не Дэнни, а меня, мне было бы приятно думать, что где?то готовится операция по моему спасению.

Дезмонд хмыкнул.

– Чувак, да о тебе пора снимать фильм, – и он поправил воображаемые темные очки. – Сондерс. Джош Сондерс.

– Все не так, – запротестовал я.

– Конечно, не так! – возмутилась Марина. – Кино – это одно дело, а то, что вы задумали, реально опасно.

– Я понимаю, – ответил я. – Честно. Я прекрасно знал, на что шел.

Марина покачала головой.

– Сомневаюсь. И надеюсь, что тебе никогда не придется узнать это на практике.

– Слушайте, Кори уже по уши загрузил меня своей паранойей. Можете не стараться, вы его все равно не переплюнете.

– Если бы я полез спасать незнакомого чувака, – вдруг сказал Дезмонд, – а он оказался таким дерьмом, я бы вообще зарекся кому?нибудь помогать.

– Ну не знаю, лично я даже вздохнул с облегчением. Да и ночь была не совсем отстойной. Когда мы вернулись на пляж, то еще здорово посидели с местными серферами. Костер, песни, пиво, все дела.

Марина оживилась.

– Кто?нибудь из наших был?

– Не?а. Но те ребята тоже оказались прикольными. Правда, потом мама засекла, что я вернулся в пять утра, и чуть меня не испепелила.

Дезмонд покачал головой.

– Чувак, это величайший облом в мировой истории. Стать оборотнем и тут же загреметь под домашний арест.

– Все не так плохо. Мама сказала, что у меня выдалась нелегкая неделя, так что на первый раз она меня прощает.

Дезмонд издал восторженный клич и вскинул ладонь.

– Тогда ты в шоколаде!

Я звонко ударил ее своей пятерней.

– Ну да, пока не попадусь снова. Тогда мне не поздоровится.

– Будем сегодня репетировать? – спросила Марина.

– Душа просит прекрасного, а ноги – скейтборда, – глубокомысленно изрек Дезмонд. – Предлагаю сперва развеяться.

Когда мы выходили со школьного двора, телефон у меня в кармане завибрировал. Я торопливо открыл сообщение от Элзи: «Погуляем?»

– Народ, вы не против, если к нам присоединится Элзи?

Марина нахмурилась, но в итоге ответила только:

– А скейт у нее есть?

– У меня найдется запасной.

Она закатила глаза.

– Да ладно, – сказал я. – Дай ей шанс!

Марина подняла руки, признавая поражение, и я обернулся к Дезмонду.

– Это же не свидание пара на пару? – скептически уточнил он. – А то мне придется для проформы слюнявить Марину.

Та сразу же изобразила рвотный позыв.

– Вот и ладненько, – ответил Дез.

– Мы просто погуляем вместе, – заверил я ребят.

– Черт возьми, мне уже не терпится взглянуть на эту горячую зверорастаманку!

Мы с Мариной одновременно шикнули на Дезмонда.

– Что? – удивился он и обвел взглядом школьный двор. – Слушайте, всем наплевать.

– Думай, что говоришь, – строго сказала Марина. – Это не шутки. Если ты кого?нибудь выдашь, то можешь сломать ему жизнь.

– Ладно?ладно. Хотя это все равно как?то тупо. Если бы мне пришлось скрывать такой секрет, у меня бы уже голова взорвалась.

– Мне можешь не рассказывать, – кивнул я, набирая ответное сообщение Элзи. – Будь этот мир нормальным, нам бы не пришлось прятаться. Но увы.

Телефон почти сразу завибрировал снова. Я щелкнул по иконке с конвертом. «Ок! Млн чмоков».

Я понимал, что это еще ничего не значит, но все равно расплылся от уха до уха.

– Что за дурацкая лыбень? – спросил Дезмонд. – А, секс по смс. Надеюсь, там не фото ню?

– Слушай, найди уже себе подружку, – буркнул я.

Марина только покачала головой.

Я надеялся, что ее внезапное отчуждение не связано с моим превращением в Зверлинга, но сказать наверняка не мог. В последние дни она словно от меня закрылась.

Марина

Слава богу, что мы договорились встретиться только через час, и у меня появилось время заскочить домой. В гараже только и разговоров было, что об Элзи. Мне требовался глоток свежего воздуха.

Последнюю пару недель мне катастрофически не хватало времени на блог, и теперь я чувствовала себя виноватой перед подписчиками. Не все из них были Зверлингами, но это меня даже радовало. Пусть лучше узнают правду из первых рук, чем верят бредням телевизионщиков. В последнее время те словно с цепи сорвались.

Удивительно, как Зверлингов много – и как они одиноки. Да?да, я совсем рехнулась, что пишу о таких вещах в Интернет, но, во?первых, я старательно заметаю следы, а во?вторых, в городе полно ребят, которым это действительно нужно.

Когда я завела блог, стало ясно, что далеко не всем повезло встретить наставника вроде Джеза или Каторжника. И я, как могла, старалась восполнить эту лакуну.

Правда, меня волновало, что некоторые из первых читателей моего дневника бесследно исчезли. По крайней мере, мою страницу они больше не комментировали. Я не знала, что думать, но вздрагивала каждый раз, когда по ящику принимались крутить эту чушь про программу адаптации «особых подростков». Теперь же, услышав о предательстве Дэнни, я решила, что будет нелишним снова напомнить своим подписчикам: Зверлинги, как и люди, бывают очень разными.

Так что я быстро набросала пару абзацев – без имен и подробностей, конечно, – и посвятила еще десять минут ответам на комментарии.

Наконец откладывать поход в скейт?парк стало невозможно.

Я покрутила головой, пытаясь избавиться от напряжения в плечах. Я знала, что мне рано или поздно придется столкнуться с новой подружкой Джоша – просто не ожидала, что это случится так быстро.

Что ж, врага лучше знать в лицо.

Конечно, думать так было нехорошо, но что поделать, если это правда?

Джош

Завернув за угол, я сразу заметил девчонку, стоявшую перед моим домом. На ней была футболка с мультяшным монстром Эда Рота[6], джинсовая мини?юбка и розовые ковбойские сапоги. Короткие рыжие волосы топорщились «ежиком». Мне потребовалась пара секунд, чтобы узнать Элзи.

– Что с твоими волосами?!

Она пожала плечами.

– Смена имиджа. Что думаешь?

– Выглядит круто. Но ты же хотела залечь на дно? Вдруг за тобой до сих пор таскается ФБР?

– Затем и маскировка.

– Но твои дреды… Они же были почти до пояса…

– Это всего лишь волосы. Снова отрастут, – и Элзи быстро поцеловала меня в щеку. – Надеюсь, ты скучал?

Я не успел ответить.

– Потому что я скучала, – серьезно добавила она.

Я удивленно заморгал.

– Даже не знаю, что сказать… В смысле, да, конечно, скучал! Но я думал, что мы просто… Куда это нас заведет?

– Понятия не имею. Можем выяснить на практике. Или тебя это напрягает?

Я весь день чувствовал себя, как на американских горках: то расплывался в идиотской улыбке, вспоминая прошлую ночь, то хотел повеситься от мысли, что мы больше не увидимся. А теперь она стоит у меня на пороге и ведет себя, как будто мы пара! Я не знал, что и думать. Но уж точно не собирался ее разочаровывать.

Конец ознакомительного фрагмента – скачать книгу легально

[1] Персонаж многих индейских легенд, хитрец, обманщик, а также герой и созидатель. (Здесь и далее прим. пер.)

[2] Американский молодежный сериал о девочке?подростке, которая живет двойной жизнью: простая школьница по имени Майли Стюарт днем и известная поп?певица Ханна Монтана ночью.

[3] Специальное оружие, используемое полицией. Внешне напоминает электрический фонарик. С расстояния 5 м в тело преследуемого выпускаются две небольшие стрелки с зарядом в 15 тысяч вольт, которые временно парализуют его, не вызывая отдаленных последствий.

[4]Серф (серф?рок) – инструментальная, преимущественно гитарная музыка начала 60?х годов XX века, изначально предназначавшаяся для курортников и особенно серферов.

[5]Лучадоры – бойцы в луча либре, разновидности рестлинга, распространенного в Мексике, Японии и частично США. Неотъемлемым атрибутом лучадоров является маска. Многие носят ее и вне ринга, чтобы люди не видели их лица. Снятие маски считается позором.

[6]Эд «Большой папочка» Рот – американский художник, разработчик оригинальных дизайнов автомобилей и создатель многочисленных мультипликационных образов, включая знаменитую зеленую крысу Рэт Финк.