«Из далече-далече, из чиста поля, Тут едут удалы два молодца,, Едут конь-о-конь, да седло-о-седло,, Узду-о-узду да тесмяную,, Да сами меж собой разговаривают: “Куда нам, братцы, ехать будет? Нам
[...]«Как Владимир князь, да стольнокиевский, Поразгневался на старого казака Илью Муромца,, Засадил его во погреб во глубокиий,, Во глубокий погреб во холодныий, Да на три-то года
[...]«Как Владимир князь, да стольнокиевский, Поразгневался на старого казака Илью Муромца,, Засадил его во погреб во глубокиий,, Во глубокий погреб во холодныий, Да на три-то года
[...]«Из далече-далече, из чиста поля, Тут едут удалы два молодца,, Едут конь-о-конь, да седло-о-седло,, Узду-о-узду да тесмяную,, Да сами меж собой разговаривают: “Куда нам, братцы, ехать будет? Нам
[...]«Добрынюшке-то матушка говаривала,, Да Никитичу-то матушка наказывала: “Ты не езди-ка далече во чисто поле,, На ту на гору да Сорочинскую,, Не топчи-ка ты младых змеенышей,, Ты не выручай-ка
[...]«Добрынюшке-то матушка говаривала,, Да Никитичу-то матушка наказывала: “Ты не езди-ка далече во чисто поле,, На ту на гору да Сорочинскую,, Не топчи-ка ты младых змеенышей,, Ты не выручай-ка
[...]«Добрынюшке-то матушка говаривала,, Да Никитичу-то матушка наказывала: “Ты не езди-ка далече во чисто поле,, На ту на гору да Сорочинскую,, Не топчи-ка ты младых змеенышей,, Ты не выручай-ка
[...]«…Но струи крови чудовища обрызгали тело князя Петра, и от этой поганой крови он покрылся струпьями, потом язвами и тяжело заболел. Он призывал всех врачей своего княжества, чтобы исцелили
[...]«…Но струи крови чудовища обрызгали тело князя Петра, и от этой поганой крови он покрылся струпьями, потом язвами и тяжело заболел. Он призывал всех врачей своего княжества, чтобы исцелили
[...]«Из того ли то из города из Мурома,, Из того села да с Карачарова, Выезжал удаленький дородный добрый молодец. Он стоял заутреню во Муроме. А й к обеденке поспеть хотел, он в стольный
[...]
