«… В комнате были двое: немецкий офицер с крупным безвольным лицом и другой, на которого, не отрываясь, смотрела Дина с порога комнаты…

Этот другой, высокий, с сутулыми плечами и седой головой, стоял у окна, заложив руки в карманы. Его холеное лицо с выдающимся вперед подбородком было бесстрастно.

Он глубоко задумался и смотрел в окно, но обернулся на быстрые шаги Дины.

– Динушка! – воскликнул он, шагнув ей навстречу. И в этом восклицании был испуг, удивление и радость. – Я беру ее на поруки, господин Вайтман, – с живостью сказал он офицеру. – Динушка, не бойся, родная…

Он говорил что-то еще, но Дина не слышала. Наконец-то она вспомнила самое главное.

…Она сказала Косте, как ненавидит их, и только теперь поняла, что ей надо мстить им за отца, за Юрика, а теперь и за Костю. Только так она может жить. Только так могут жить все русские…

– У меня к вам поручение, Игорь Андреевич, – твердо сказала она. – Я вот достану…

Стремительно подойдя вплотную к Куренкову, из потайного кармана она быстро вытащила маленький револьвер и выстрелила ему в грудь.

Куренков судорожно протянул вперед руку, точно пытался ухватиться за какой-то невидимый предмет, и медленно повалился на пол.

– Предатель! – крикнула Дина, отбрасывая в сторону револьвер, и, пользуясь замешательством офицера, бросилась в кладовую. …»