Женщина моей мечты | Николя Барро

Николя Барро

Женщина моей мечты

Азбука-бестселлер

* * *

1

Сегодня я встретил женщину своей мечты.

Это произошло в моем любимом кафе. Она сидела за деревянным столиком у зеркальной стены в глубине зала и улыбалась мне. К несчастью, она была не одна, а с каким‑то парнем, который держал ее за руку. Вынужден признать, он был чертовски хорош собой.

Все, что мне оставалось, – поедать незнакомку глазами, прихлебывая кофе со сливками, и молить высшие силы прийти мне на помощь.

Знаете ли, я книготорговец. Тот, кто, подобно мне, каждый день имеет дело с книгами и проглотил уйму романов, постепенно приходит к заключению, что на свете невозможного мало. По крайней мере, меньше, чем представляется большинству людей. Например, Фернандо Пессоа[1] однажды заметил, что для многих литература – наиболее приятный способ бегства от реальности, и я совершенно с ним согласен. Когда все уже сказано и сделано, реальностью вполне можно пренебречь, особенно если она не соответствует твоим ожиданиям.

При этом я уверен, что литература далеко не всегда оставляет реальный мир за плотно закрытой дверью. Вовсе нет! Очень часто она распахивает эту дверь настежь, и жизнь врывается в нее.

Вероятно, я безнадежный романтик, но почему сюжеты, придуманные авторами книг, нередко повторяются в действительности? Как бы то ни было, самый увлекательный путь ее познания – это литература. Она расширяет наш кругозор, благодаря чему мы узнаем, что может случиться с нами. Причем случиться в любой день!

Возьмем хотя бы день сегодняшний. Начинался он как самый обычный апрельский четверг. Теперь я точно знаю: это самый важный четверг в моей жизни. Происходит нечто особенное, и захватывающий сюжет близится к кульминации. Если угодно, я чувствую себя героем романа, конец которого мне не известен. Ничего удивительного, ведь не я автор этой истории. А персонажу, в отличие от сочинителя, позволительно попасть в глупое положение.

Утром я проснулся от звонка будильника – ничего из ряда вон выходящего в этом не было. Когда я принимал душ, зазвонил мобильник: мой друг Натан хотел узнать, пойду ли я сегодня в «Бильбоке» – его любимый джазовый бар, в котором однажды пела сама Элла Фицджеральд.

– О’кей, – ответил я, потряхивая мокрыми волосами. – Почему бы и нет? Перезвони ближе к вечеру.

Натан относится к числу легких и приятных людей. Девушки вокруг него так и вьются, и вечера в его обществе никогда не бывают скучными.

Я на ходу выпил чашку эспрессо, пролистал газету и помчался в свой книжный магазин. Шел дождь, мокрые узкие тротуары блестели, словно их только что вымыли. Утром ничего интересного не произошло, если не считать того, что мы с Жюли заново оформили витрину.

Жюли – моя единственная сослуживица в книжном магазине «Солей». Ее можно назвать ходячим сборником полезных советов – причем вышагивающим на весьма длинных и стройных ногах.

Проблемы со свекровью или тещей? Никак не удается навести в делах порядок? Девушка ушла от вас к вашему лучшему другу, и вы подумываете о самоубийстве?

Не отчаивайтесь! Приходите в наш маленький книжный магазин на улицу Бонапарта и обратитесь к Жюли. Через пару минут вы получите дельный совет, который совершенно точно поможет вам уладить недоразумение.

Именно по этой причине мне так и не удалось влюбиться в Жюли, хотя своей лучистой улыбкой и пышными волосами она напоминает молодую Одри Хепбёрн.

Меня пугают женщины, способные решить любую проблему. В отличие от меня, у Жюли все под контролем. У нее всегда есть четкий план. И разумеется, она замужем.

Поэтому бедняге Антуану рассчитывать не на что. Кстати, Антуан – это я. Мне тридцать два года, я являюсь владельцем половины нашего магазинчика и совершенно не умею планировать свою жизнь. Все, на что я способен, – ценить хорошие книги и красивое женское белье. И поверьте, ту или иную книгу рекомендую покупателям только в том случае, если она понравилась мне самому.

Обеденный перерыв я собирался потратить на неотложные дела: сдать рубашки в прачечную и пополнить запас продуктов – утром в холодильнике не нашлось ничего, кроме двух сморщенных помидоров и овечьего сыра. Скудновато даже для холостяка. Однако ближе к обеду апрельский дождь прекратился, на небе вновь засияло солнце, и дождевые капли на оконных стеклах заиграли всеми цветами радуги. Жюли воскликнула: «Черт, мне придется снова мыть витрину!» – а я ощутил неодолимое желание послать все дела куда подальше.

– Пойду выпить кофе во «Флор», – сказал я.

Жюли, которая в это время вешала в витрине объявление, попутно демонстрируя потрясающие ноги, обтянутые прозрачными чулками, презрительно изогнула свои очаровательные губки. Она не слишком жалует кафе «Флор». Подобно большинству парижан, она избегает мест, где роятся туристы. В этом отношении Жюли настоящий сноб. Но я вырос в Арле, в Париж перебрался, когда мне было семнадцать, и, должно быть, поэтому испытываю постыдную тягу к излюбленным заведениям приезжих.

Мне нравится бывать в кафе «Флор»: кофе там вкусный и крепкий, официанты проворные, да и тарталетки заслуживают самого лестного упоминания, в особенности с яблоком в карамели, они здесь особенно хороши. То, что подают под этим названием в других местах, не идет со здешними тарталетками ни в какое сравнение.

Ладно, признаюсь честно, меня греет мысль о том, что некогда здесь собиралась литературная тусовка. Особую атмосферу «Флор» не могут вытравить даже бесчисленные туристы, желающие вдохнуть воздуха, которым некогда дышали Симона и Жан‑Поль[2], и стаи обвешанных разноцветными пакетами, постоянно хихикающих молодых японок – они залетают сюда после грандиозного шопинга и устраивают фотосессию.

Сегодня я, по обыкновению, проделал сложный маневр между столиками, снующими туда‑сюда официантами и стойками, на которых красовались пирожные, и поднялся по лестнице на второй этаж. Наверху всегда меньше народу. Я ничего не подозревал и не предчувствовал. Даже бросив взгляд в сторону своего любимого столика у дальней стены и обнаружив, что он занят, я не ощутил веяния грядущих перемен. Кто‑то уселся на мое любимое место, отгородившись от всего мира газетой, только и всего. Ну что ж, я сел за другой столик, заказал кофе и два круассана и принялся листать тощую книжицу – современный любовный роман, волнующий, пронзительный и лиричный, как французский шансон. Так, по крайней мере, обещала рекламная аннотация на обложке.

Судя по донесшемуся до меня шуршанию газеты, ее отложили в сторону. Я взглянул туда, где должен был сидеть по праву, – и голова у меня пошла кругом.

Боже мой! В таких случаях принято говорить «оборвалось сердце», но не хочется повторять трюизмы. Однако поверьте, именно это я испытал. Прошу простить, что не нашел более поэтичного и оригинального выражения для описания волшебного момента, когда для меня начался иной отсчет времени, ангелы осенили мою душу своими крылами и весь мир сосредоточился на пятачке в десяток квадратных метров.

Передо мной сидела девушка с длинными волосами дивного медового оттенка. Она словно спустилась с небес… Ее большие светло‑карие глаза были устремлены на меня, и в их глубине мерцали золотистые искорки. Взор ее чуть задержался на мне, на губах мелькнула улыбка. А может, мне показалось? Меня бросало то в жар, то в холод. Книга едва не выпала из рук. Да и наплевать! Зачем мне любовный роман, похожий на французский шансон, когда мое собственное сердце забилось в ритме самбы?

Это была ОНА. Женщина моей мечты. Я узнал ее с первого взгляда!

Понимаю, звучит странно, но, даже не обменявшись с ней ни единым словом, я понял: это она. Я давно рисовал ее черты в своих фантазиях, искал это лицо, не будучи уверен, что когда‑нибудь найду, и расставался с девушками, поскольку каждый раз заведомо шел по ложному пути.

Пальцы мои судорожно сжимали переплет книги, идеи роились в голове, вытесняя друг друга. Я должен заговорить с прекрасной незнакомкой за соседним столиком. Но как?

Как, черт возьми, надо действовать в подобной ситуации?!

«Привет, меня зовут Антуан. Пожалуйста, не думайте, что я чокнутый. Вижу вас впервые, но уверен: вы – женщина моей мечты».

Крутой идиотизм!

«Простите… Ваше лицо кажется мне знакомым… Мы уже встречались прежде?»

Старая как мир уловка. Банально до тошноты. Годится только для людей, начисто лишенных воображения.

«Вам уже говорили, что у вас божественно красивые глаза?»

Тот, кто хочет зарекомендовать себя законченным пошляком, должен начать разговор именно так.

Обычно я за словом в карман не лезу и, знакомясь с девушками, не жалуюсь на недостаток красноречия. Но тут был особый случай. Страх ляпнуть что‑нибудь не то и все испортить буквально парализовал мои речевые способности.

– Пожалуйста, мсье!

Официант поставил передо мной маленький серебряный поднос с кофе, круассанами и горячим молоком, и его профессионально‑скучающий взгляд скользнул по пустым столикам, с которых нужно было убрать посуду.

Тем временем женщина моей мечты грациозным движением высыпала пакетик с сахаром в стакан с апельсиновым соком. Я умирал от желания покрыть поцелуями каждый из ее восхитительных пальчиков.

Словно прочитав мои мысли, она слизнула с указательного пальца крошки сахара и вновь посмотрела на меня. На шелковой коже ее щек я различил крошечные веснушки, делавшие мою избранницу еще привлекательнее. В глубоком вырезе маленького черного платья посверкивало изящное ожерелье из золотых и хрустальных бусин, под тканью угадывались маленькие круглые груди, приковавшие мой взор. Мысль о том, как было бы здорово расстегнуть ее кружевной лифчик и выпустить на волю этих милых белых голубок, затмила мой рассудок. Я судорожно сглотнул, отвел глаза, но через мгновение не выдержал и опять взглянул на девушку. Она несомненно заметила, что я на нее пялюсь. Наши взгляды встретились, и в глазах ее заиграли веселые огоньки, алые губы тронула улыбка.

Я улыбнулся в ответ и попытался придать своему лицу благожелательное, умное и слегка загадочное выражение.

Надеюсь, мои усилия увенчались успехом и я стал походить на Брэда Питта. Порой я – вылитый Брэд Питт, по крайней мере, так утверждает Жюли. Вспомнив об этом, я воспрянул духом. Честное слово, я недурен собой. До сих пор похож на мальчишку, но многим женщинам это нравится. Я выпрямился и вздохнул полной грудью.

Она выжидающе смотрела на меня.

«Давай же, действуй, придурок! – приказал я себе. – Подойди к ней и заговори».

Во рту у меня внезапно пересохло. Я сделал большой глоток горячего кофе и обжег язык. Мысленно чертыхнулся и с грохотом поставил чашку на стол, – казалось, оркестр заиграл Штокхаузена[3]. Кофе при этом расплескался. Чертовски изысканные манеры!

Девушка прижала руку к губам и прыснула со смеху.

Я вытер салфеткой кофейную лужу на столе и растянул губы в виноватой улыбке. Обычно я не бываю таким увальнем, но как ей это объяснить? Она заставляла меня нервничать, как ни одна женщина прежде. Но, судя по всему, мое идиотское поведение не отпугнуло красавицу. Она продолжала смотреть на меня, игриво накручивая на палец медово‑белокурый локон.

Господи, в тот момент я отдал бы полцарства за сигарету! Я инстинктивно потянулся к карману и тут же вспомнил про закон против курения, будь он трижды неладен! Ну полное извращение! Я имею в виду кофе и табак – они неотделимы друг от друга. В западном мире так было испокон веков. Все эти запреты лишают нас привычного образа жизни и фактически наносят удар по целой культуре. Кто из чиновников, узаконивших эту чушь, дал себе труд задуматься, каково приходится влюбленному мужчине, лишенному возможности закурить в кафе? Отнимать у него сигарету просто бесчеловечно!

«Хватит разводить философию на пустом месте, недотепа! – возмутился мой внутренний голос. – Самое время подойти и предложить девушке кофе. „Вы не откажетесь выпить со мной чашечку кофе, вы не откажетесь выпить со мной чашечку кофе?“» – Фраза эта вертелась у меня в мозгу, вызвав приступ головокружения.

Но, прежде чем с моего языка сорвалось хотя бы слово, женщина моей мечты вскочила с места и, просияв, махнула рукой. Увы, махала она не мне. Краешком глаза я увидел темноволосого мужчину, который целеустремленно шагал к столику моей избранницы. Он выглядел как профессор Северус Снейп в свои лучшие дни.

– Как дела, моя красавица?

Он обнял ее и уселся напротив, непринужденно бросив куртку на спинку стула.

Моя красавица? Раздосадованный донельзя, я уставился на нахала, который совершенно не замечал, что спину его буравит враждебный взгляд.

Мне отчаянно хотелось придушить этого гнусного типа. Ну надо же явиться так не вовремя! Испортить такой момент! Увы, вынужден признать, что очаровательная незнакомка придерживалась иного мнения. Она улыбалась своему визави, болтала с ним, а обо мне и думать забыла. Таковы они, женщины!

Снейп между тем обнаглел до того, что взял ее за руку. Она смотрела ему в глаза чертовски нежно. Страдания, которые испытывал я в то мгновение, можно сравнить лишь с муками грешника на адской сковородке.

Это невозможно! Невозможно, и все тут! Неужели этот парень – муж моей суженой? Я в ужасе уставился на их руки и облегченно вздохнул. По крайней мере, обручальных колец они не носили. Сей факт, конечно, ничего не значит. Но все же отсутствие колец лучше, чем их наличие. Вероятно, Снейп – приятель моей красавицы. Да, я всей душой надеялся, что он всего лишь ее приятель, не более. Не исключено, что этот смазливый тип вообще голубой.

Как заправский сыщик, я спрятался за раскрытую книгу и сделал вид, что читаю. Время от времени я переворачивал страницы, пощипывал круассан и при этом не сводил глаз с воркующей парочки.

К несчастью, нельзя было разобрать ни слова из их разговора, поскольку за соседним столиком две страшно визгливые девицы болтали о только что купленных туфлях, потом о своих парнях, затем о Мальдивах, куда они собирались в отпуск, – в общем, о всякой ерунде.

Точно не знаю, долго ли я вот так просидел, может, меньше четверти часа. Но казалось, прошла целая вечность. Наконец мой соперник полез в сумку и что‑то оттуда извлек. Фотографии. Неужели они были сделаны во время совместного отпуска?

Моя красавица принялась изучать снимки, и ее негромкое восклицание, по всей видимости, означало крайнюю степень восторга. Предательница! Вероломная, но от этого не менее прекрасная! Налюбовавшись, она протянула парню фотографии, и тот отвернулся, чтобы положить их в сумку. Вдруг девушка, улучив мгновение, наградила меня шаловливым взглядом и самой очаровательной в мире улыбкой. Книга в моих руках задрожала. Эта безмолвная игра отняла у меня все силы. Я не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой и чувствовал себя лунатиком, околдованным светом полной луны. Моя любовная история заканчивалась, толком не начавшись, и я ничего не мог с этим поделать.

И тут выяснилось, что это еще не конец.

Итак, я пожирал женщину своей мечты глазами, прихлебывал кофе и молил высшие силы о помощи.

И помощь пришла.

Девушка встала и направилась в туалет.

На обратном пути, проходя мимо меня, она подмигнула и – о неожиданность! – положила что‑то на стол. Это была карточка с именем и телефоном, торопливо нацарапанными синими чернилами. Сердце мое от радости едва не выскочило из груди. Так начались самые захватывающие двадцать четыре часа моей жизни.

2

Как ни в чем не бывало она вернулась к своему столику. Аромат ее духов, пьянящий и нежный одновременно, окутал меня, подобно облаку. Я не сводил глаз со стройной фигурки, обтянутой черным платьем, с маленькой, грациозно покачивающейся круглой попки и обмирал от счастья. Кстати, я вовсе не считаю, что самое важное в женщине – это попка. Но согласитесь, она тоже имеет значение.

Скажите, часто ли в жизни случается подобное? Я имею в виду, часто ли в наше обыденное существование вторгается чудо? Высшие силы услышали мою молитву. И хотя мы живем в эпоху Дэна Брауна, когда религия представляется пройденным этапом истории человечества, я поневоле задумался: не стоит ли мне пополнить ряды верующих?

Ее звали Изабель. Трудно придумать имя, которое звучало бы прекраснее. Антуан и Изабель. Изабель и Антуан. Поразительно гармоничное сочетание! У меня был ее телефонный номер. Будущее казалось мне солнечным весенним днем, который никогда не закончится.

А вдруг на карточке написано что‑нибудь еще? Охваченный безумной надеждой, я медленно перевернул свою маленькую драгоценность. И действительно, на обратной стороне прочел две фразы: «Позвоните мне через час. Я хотела бы снова Вас увидеть!»

Чтобы не подбросить карточку в воздух, мне пришлось сделать над собой героическое усилие. Закусив губу, я сдержал ликующий вопль.

Да, да! Мои мечты становятся явью. Сейчас она избавится от Снейпа, а затем нас ждет блаженство…

Тут я обратил внимание на постскриптум внизу карточки: «Вы держали книгу вверх ногами».

Моя милая насмешница! О, я отомщу ей за эту очаровательную колкость – самой нежной любовной местью.

Тем временем темноволосый верзила, ее спутник, совершенно не замечая того, что происходит между нами, расплатился по счету. Изабель с невозмутимым видом подкрасила губы. Потом встала, надела плащ, который подал ей Снейп, и протянула руку за своим ярко‑красным зонтиком. До сих пор помню, что его цвет удивил меня.

Хотя в тот момент я думать не думал, что этому аксессуару суждено сыграть важную, можно сказать, решающую роль в моей жизни.

Прелестная Изабель взяла своего красавчика под руку, что‑то с улыбкой сказала ему и, не удостоив меня более ни единым взглядом, вышла из кафе. Если бы не карточка, которую я сжимал в руке, все произошедшее показалось бы мне чудным сном.

«Позвоните мне через час». Я посмотрел на циферблат. Почти два. Мой обеденный перерыв заканчивался, но это не имело значения. Один‑единственный час отделял меня от безмерного счастья. По крайней мере, так я думал.

Я попросил счет, выдал изумленному официанту огромные чаевые, оставил книгу на столе и вышел на улицу, залитую апрельским солнцем.

Воздух был свеж, жизнь прекрасна, а вокруг расстилался Париж, город, созданный для влюбленных. Я закурил, глубоко затянулся и выпустил в небо белое облачко дыма.

Поразительно, что творит с человеком счастье. Когда мы счастливы, то начинаем мыслить штампами, и ничего тут не поделать.

3

Всякий, кто был влюблен и кому случалось ждать свидания, знает, как невероятно медленно тянется время в таких случаях. Я был слишком возбужден, чтобы возвращаться в магазин. Жюли непременно встретит меня испытующим взглядом, и я чувствовал, что не выдержу его. Честно говоря, мне хотелось побыть наедине со своими мыслями. Я решил прогуляться вдоль Сены и, переходя улицу, едва не угодил под колеса такси. Заскрежетали тормоза.

– Ты что, ослеп, псих ненормальный! – заорал таксист, высунувшись из окна. – Или жизнь надоела?

Я виновато махнул рукой и зашагал дальше.

Нет, жизнь мне не надоела, наоборот! Особенно сегодня. Но все же для влюбленного Париж слишком многолюден и шумен.

Я побрел в сторону моста Искусств. До безмерного счастья оставалось еще три четверти часа. Достаточно, чтобы дойти до Тюильри. Там, под старыми каштанами, которые уже зацвели, наполняя воздух упоительным ароматом, я найду уютную уединенную скамейку и позвоню Изабель по мобильнику.

Изящные пролеты моста Искусств словно парили над Сеной. Парочка чернокожих торговала поддельными сумками «Прада» и «Луи Вюиттон», разложив их на серых одеялах, молодая женщина показывала сынишке Эйфелеву башню, студент фотографировал свою девушку, эффектно опиравшуюся на парапет, на фоне Нового моста и острова Сите.

Благодушно поглядывая на эти мирные картины, я спустился с моста и пересек улицу – на этот раз без происшествий. Шагал я так легко и быстро, словно на ногах у меня выросли крылья. То и дело я нащупывал в кармане заветную карточку, и всякий раз душу мою заливали горячие волны радости. Я миновал Лувр с его стеклянной пирамидой. Вожделенный миг свидания с моей красавицей приближался. Эта женщина, загадочная как сфинкс, уже подарила мне обворожительную улыбку, и у меня были все основания надеяться, что вскоре она подарит мне свое сердце.

Я вошел в сад Тюильри. Гравий дорожки скрипел у меня под ногами. Усевшись на свободную скамью под каштаном, я стал наблюдать за детьми, которые пускали в пруду кораблики. Несколько человек неспешно прогуливались по аллеям. Воздух был пронизан ароматом каштанов и свежих крепов[4].

Я вновь посмотрел на часы. Без двадцати три. Я извлек карточку из кармана и нежно погладил подпись. Изабель… Через несколько минут я позвоню ей. Мы встретимся. Я поведу ее обедать в какой‑нибудь маленький уютный ресторанчик, которых так много на бульваре Сен‑Жермен. Мы будем сидеть напротив друг друга и разговаривать так, словно знакомы целую вечность. Настанет момент, когда я возьму девушку за руку. Потом откину прядь белокурых волос с ее чистого лба и… Я положил карточку на скамейку рядом с собой, закрыл глаза и представил прелестное лицо Изабель: ее высокие скулы, карие глаза, в которых посверкивают золотистые искорки, алые губы, чуть приоткрытые в улыбке.

Кто‑то потянул меня за рукав, и дивное видение исчезло. Я недовольно открыл глаза. Передо мной стояла маленькая девочка со светлыми косичками.

– Тебе что, плохо? – спросила она, с любопытством глядя на меня. – У тебя что‑нибудь болит? Или ты просто спишь?

Я невольно рассмеялся:

– Нет‑нет, ничего у меня не болит. Я не спал. Просто грезил.

– И это были приятные грезы?

– О да. Очень, очень приятные.

– Ты красивый. А как тебя зовут?

– Антуан. А тебя?

– Сандрин, – сказала девочка и наклонила головку набок. – Хочешь посмотреть на мой новый кораблик? – Она с гордостью протянула мне игрушку.

Подобное доверие меня тронуло. Вообще‑то, я стараюсь держаться от детей как можно дальше. Нет, я не считаю себя детоненавистником, но, признаюсь, бесконечная болтовня и глупые вопросы действуют мне на нервы. Ребятишки имеют привычку добиваться своего любой ценой, что довольно утомительно для окружающих. Поэтому, оказавшись в непосредственной близости от представителей юного поколения – в поезде, парке, любом другом общественном месте, – я, как правило, даже не смотрю в их сторону. Иначе, того и гляди, окажешься втянутым в бессмысленный разговор, будешь отвечать на дурацкие вопросы или, еще того хуже, – кидать мячик или отыскивать затерявшиеся части головоломки. Такие развлечения не в моем вкусе.

– Нравится? – указала на игрушку девочка.

– Конечно, – кивнул я. – Замечательный кораблик.

– Хочешь, идем со мной! Я пущу его плавать в пруд!

Сандрин явно не собиралась уходить.

Я посмотрел на часы. Без двенадцати три.

– Мне бы очень хотелось вместе с тобой отправить в плавание этот чудный кораблик, но я не могу. Прямо сейчас я должен позвонить по телефону. Это очень важный звонок.

Девочка несколько раз подпрыгнула на дорожке.

– Мой папа тоже все время говорит по телефону, – сообщила она.

– Сандрин! Сандрин! Что ты там делаешь? Оставь молодого человека в покое и иди сюда.

Молодая мамочка с коляской, приблизившись к скамье, бросила на меня виноватый взгляд.

– Все отлично! – заверил я и почувствовал, что не кривлю душой.

Как ни странно, разговор с девочкой доставил мне удовольствие.

– Иду, мама! – Сандрин сделала еще пару скачков и помахала мне рукой на прощание. – Пока, Антуан.

Я помахал в ответ и проводил маленькое семейство глазами. Иногда дети бывают очень милы. Я попытался представить, как будут выглядеть наши с Изабель чада, но вдруг рядом со мной что‑то шлепнулось на скамью.

Взглянув на свою драгоценность – маленькую белую карточку, – я ощутил, как глаза мои лезут на лоб от ужаса. Прямо на ее середину ухитрилась нагадить какая‑то мерзкая птица!

– Вот дерьмо! – завопил я, будучи близок к истине, как никогда.

Не помню, чтобы у меня когда‑нибудь был насморк, но я отношусь к числу людей, которые всегда носят с собой носовой платок. На всякий случай. И такой случай настал.

Я присел на корточки перед скамьей и попытался удалить птичью метку носовым платком. Задыхаясь от отвращения, я тер и тер загаженную карточку, и когда дерьмо исчезло, вместе с ним фактически пропала последняя цифра номера Изабель. Я в оцепенении уставился на темное пятно, по которому расплылся бледно‑голубой, абсолютно нечитаемый иероглиф.

– Нет! – заорал я и с размаху ударил по скамье кулаком. – Нет, нет, нет!

Было без пяти три. Самое время звонить.

Колотить кулаками по неповинной скамье было совершенно бессмысленно. Лучше бы я хорошенько двинул по собственной физиономии. Сначала я не решился заговорить с женщиной своей мечты, хотя у меня имелась такая возможность. Это само по себе непростительно. А после, когда небеса смилостивились надо мной и послали незаслуженную награду в виде ее телефона, я берег это сокровище так плохо, что какая‑то наглая пичуга ухитрилась на него нагадить. Если бы я увидел все это в кино, то, наверное, смеялся бы от души. Как не смеяться над таким недотепой. Есть ли в мире второй такой идиот? Идиот, которому столь жутко не везет? Несколько минут назад я был счастливейшим из смертных. Сейчас я готов был рухнуть в пучину отчаяния.

Нет, нет, в пучине отчаяния мне делать нечего, сказал я себе, усаживаясь на скамью. Что толку рыдать и заламывать руки? В безумной надежде я снова воззрился на карточку. Последнюю цифру по‑прежнему было не разобрать.

Но это не значит, что я так просто сдамся! Прикусив до боли нижнюю губу, я напрягал извилины в поисках выхода. И выход был найден. Элементарный, хотя, бесспорно, немного хлопотный. Вместо того чтобы сделать один телефонный звонок, я сделаю десять, только и всего. Каждый раз буду менять последнюю цифру.

В конце концов я дозвонюсь до Изабель и расскажу ей об этом прискорбном случае. Впрочем, тогда он уже будет казаться нам обоим забавным. Начало романа не слишком удачное, но в любом деле важен прежде всего результат. Я вытащил мобильник и принялся набирать первые цифры. Тут выяснилось, что Изабель дала мне не мобильный номер, а городской. Черт, черт, черт! Возможно, она могла поговорить со мной без помех только в три часа. А я уже потерял пропасть времени! Что, если трубку возьмет этот придурок Снейп? Я вовсе не хотел навлекать неприятности на женщину своей мечты. Она этого не заслужила. И вообще, мой девиз: деликатность и такт.

Да, но что мне делать, если трубку возьмет не Изабель? Тут меня осенило. Скажу, что книга, которую она заказывала, прибыла, и продиктую свой номер. Блистательная идея. Правда плохо, что мне известно лишь имя моей избранницы. Ну ничего, как‑нибудь вывернусь. Главное, не мямлить и не терять уверенности.

И я начал играть в свою русскую рулетку, набрав в конце цифру один.

После нескольких гудков включился автоответчик. Механический голос повторил номер, по которому я звонил, сообщил, что сейчас никто не может ответить, и предложил оставить сообщение после сигнала.

Ненавижу, когда люди не дают себе труда записать сообщение на собственном автоответчике своим голосом. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Я набрал в грудь побольше воздуху.

– Э‑э‑э… Да… Привет. Это Антуан Белье из книжного магазина «Солей». У меня сообщение для Изабель. – Откашлявшись, я выпалил: – Я всего лишь хотел уведомить, что книга, которую вы заказали, уже прибыла.

Тут меня, словно электрическим током, пронзила кошмарная мысль. Изабель ведь не знает моего имени. Что сказать, чтобы она поняла: это я, тот парень, который пялился на нее в кафе «Флор»?

– Э‑э‑э… Да… – беспомощно лепетал я, и тут мне в голову снова пришла идея: – Напомню, что речь идет о книге «Свидание в кафе „Флор“». Если вы не можете забрать ее сегодня, пожалуйста, позвоните мне.

Я продиктовал свой мобильный номер и дал отбой, надеясь, что моя уловка достигнет цели. Разумеется, если это сообщение услышит Изабель. Я достал блокнот и под номером один записал: «Автоответчик». Надо действовать хладнокровно и систематически. Если я впаду в ажиотаж, наделаю новых ошибок.

Сейчас три часа пять минут. Я все еще в зоне безопасности. Приступаем ко второму раунду. Я набрал номер, завершив его цифрой два, и прижал трубку к уху.

– Да? – ответил человеческий голос – и, вне всякого сомнения, женский.

Сердце мое подпрыгнуло. Усилием воли я удержался от желания заорать в трубку: «Изабель, это вы?»

– Добрый день. Это Антуан Белье, – произнес я приветливым и вкрадчивым тоном страхового агента. – Простите за беспокойство, но вы, случайно, не были в кафе «Флор» примерно час назад?

В трубке раздался отрывистый резкий смех.

– Я говорю… с мадам Изабель?.. – начал я, но мне не дали договорить.

– Послушайте, мне осточертели ваши дурацкие звонки! – загремело в трубке. – Я не собираюсь ничего покупать, экономить на телефонных счетах или принимать участие в опросах. Вы все меня достали. Ясно?

Разумеется, все было ясно. Между этой визгливой ведьмой и чудесной феей из кафе «Флор» не могло быть ничего общего. Но я почему‑то не давал отбой.

– Умоляю, ответьте на один‑единственный вопрос: ваше имя Изабель? – настаивал я.

– Изабель? – Моя собеседница разразилась саркастическим смехом. – Что за глупая шутка!

Со вздохом облегчения я вывел в блокноте цифру два и перечеркнул ее. Отрицательный результат – тоже результат. Надо продолжать. Десять минут четвертого. Три – счастливое число. Возможно, этот раунд закончится победой.

Я набрал номер с последней цифрой три. Трубку взял ребенок. Вот как? У моей красавицы есть малыш? Ну что ж. Это не делает женщину моей мечты менее желанной.

– Алё? – пролепетал тоненький голосок.

– Добрый день. Меня зовут Антуан Белье. Могу я поговорить с твоей мамой?

– Алё, – тупо повторял тоненький голосок. – Алё…

Потом в трубке что‑то затрещало, и связь прервалась. С досады я едва не расколотил телефон.

Знаю, некоторые родители свято уверены: люди млеют от восторга, услышав в телефонной трубке лепет их отпрыска. Моя сестра, например, всегда позволяет своей маленькой Клэр отвечать на звонки, потому что это прелесть как мило. На самом деле это просто головная боль. Зачастую проходит целая вечность, прежде чем маленькое чудовище удосужится позвать того, кто тебе действительно нужен.

Я нажал кнопку повторного вызова, мысленно дав себе клятву: если у меня когда‑нибудь будут дети, я разрешу им отвечать на телефонные звонки не раньше, чем они начнут толком соображать.

– Алё!

Снова тоненький детский голосок. Судя по всему, девочка. Я едва сдержал зубовный скрежет.

– Привет, малышка. Это снова Антуан, – пропел я умильным голосом серого волка, желающего обвести вокруг пальца глупого маленького козленочка. – Будь добра, позови мамочку!

– Мамы нет дома.

Если мама моей маленькой мучительницы – Изабель, она не отличается терпением. Ускакала, не подождав моего звонка даже несколько минут.

– А когда она вернется?

– Не знаю, – плаксиво ответил тоненький голосок.

Хороша мать, ничего не скажешь. Оставляет ребенка одного в полной безвестности. На мгновение я почувствовал жалость к обладательнице тоненького голоска. Не отвлекайся, тут же приказал я себе. Не забывай о своей цели.

– Скажи мне, малышка, как зовут твою мамочку? – не унимался я.

В трубке раздалось хихиканье. По всей видимости, девчонка нашла мой вопрос чрезвычайно глупым.

– Маму зовут мама. Ты разве не знаешь?

– М‑да, – пробормотал я: у детей своя логика, и с этим надо считаться. – А как папа называет маму?

Придумав столь удачный ход, я мысленно наградил себя овациями. Надо же, сегодня выяснилось, что я отлично нахожу общий язык с детьми.

– Папа? – Девчушка была явно озадачена. – Папа называет маму «моя прелесть».

Ах вот как! Похоже, мы оказались в тупике. Попробуем зайти с другой стороны.

– Скажи мне, малышка, а какого цвета у мамы волосы? Она блондинка, но не очень светлая, да?

– Не знаю. А что значит «блон‑дин‑ка»?

Последнее слово она произнесла с запинкой, точно мудреное название китайского блюда.

Ну как объяснить неразумному дитяти элементарное понятие? Откровенно говоря, я совершенно растерялся. Потом до меня донесся какой‑то шум, и мужской голос спросил:

– С кем это ты разговариваешь, Мари?

Подобный поворот событий не предвещал ничего хорошего.

– С каким‑то дядей. Он спрашивает, как ты называешь маму, – с готовностью объяснила Мари. – А еще он говорит, что мама блон‑дин‑ка.

– Что?

Я почти воочию увидел, как папаша вырвал трубку из маленькой ручки Мари.

– Это Робер Пети. Кто говорит? – процедил он.

Голос его был полон злобы и подозрительности. Этот человек явно не понимает шуток. Может, это профессор Снейп собственной персоной?

– Меня зовут Антуан Белье. Прошу простить, но ваша… мм… супруга… мадам… э‑э‑э… Изабель Пети заказала в нашем магазине книгу, – выдавил я.

– Здесь нет никакой Изабель Пети, – отрезал он. – И я очень хотел бы узнать, какое отношение к заказанной книге имеет цвет волос моей жены. В любом случае Клодин – брюнетка. А вы кто? Я так понимаю, маньяк‑извращенец? Не смейте больше звонить нам!

Спору нет, разговаривать с таким агрессивным типом по телефону не слишком приятно. Но все же это куда приятнее, чем столкнуться с ним на улице, подумал я. Пробормотал нечто маловразумительное про неверный номер и нажал на кнопку отбоя.

Осталось семь попыток. Эх, уже пятнадцать минут четвертого. Время работает против меня, впрочем, оно всегда работает против нас.

По четвертому номеру вновь ответил женский голос. На этот раз моя собеседница представилась:

– Дюбуа.

Голос звучал приветливо и доброжелательно, даже, я бы сказал, выжидающе. Почему бы Изабель не иметь фамилию Дюбуа? Мое глупое сердце тут же бешено заколотилось. По всей вероятности, уровень адреналина в крови у меня сейчас просто зашкаливал. Любопытно все‑таки, стресс какой силы способно выдержать человеческое сердце, прежде чем выйти из строя. Я уже видел заголовки газет: «Телефонный разговор в парке закончился сердечным приступом», «Мобильный телефон опасен для жизни». Ну или что‑нибудь в этом роде.

– Алло? – повторил женский голос с долготерпением Иова. – Кто это?

Надежда на чудо пересилила мысли о безвременной кончине. Возможно, мне наконец повезло и я обрел свою несравненную Изабель?

– Простите за беспокойство, но я… я хотел… Видите ли, примерно час назад, в кафе «Флор»…

– Да… ну и что же? – с любопытством спросила мадам Дюбуа.

– Скажите, вы, случайно, не та красивая девушка с красным зонтиком, что дала мне свой телефонный номер? – выпалил я. – Вас зовут Изабель?

Прошу, пусть ответ будет «да», мысленно взмолился я.

Мадам Дюбуа расхохоталась:

– Боюсь, молодой человек, я не та, кого вы ищете. Мое имя Селин, и так меня зовут уже сорок лет. Я бы желала оказаться на месте вашей Изабель, но увы, это возможно только в следующей жизни.

Сердце мое упало.

– Простите, я ошибся номером, – пробормотал я.

– Ничего страшного, – ответила она. – Хорошего дня.

Снова отрицательный результат. А ведь скоро половина четвертого. Ситуация становится все более напряженной… И тут я ощутил чей‑то пристальный взгляд.

На соседней скамейке сидела пожилая дама с седыми кудряшками. На коленях у нее лежала маленькая белая собачка. Обе смотрели на меня, причем одинаково свирепо. Судя по всему, старушенция наблюдала за мной уже давно и слышала мои телефонные разговоры.

Она встала, опустила собаку на землю и осуждающе покачала головой.

– Стыдитесь, молодой человек. В мое время мужчины не были так… навязчивы и неразборчивы в связях.

Старуха потянула за поводок глупую псину, которая разразилась злобным тявканьем.

Я прекрасно понимаю, что слабых стариков и беззащитных животных обижать нельзя. Но в этот момент я всерьез подумывал о том, чтобы задушить поводком обеих: и старую блюстительницу чужих нравов, и ее мерзкую шавку. Для мира это, несомненно, не стало бы большой утратой.

Но все, что я себе позволил, – это вскочить со скамейки, раскинуть руки и во весь голос завопить:

– Бу‑у‑у!

Испуганная старушенция затрусила прочь, волоча за собой четвероногую наперсницу.

4

Надо признать, что я начал впадать в отчаяние.

Существует ли она в действительности, эта недостижимая Изабель? Возможно, красавица из кафе просто надо мной посмеялась? Сунула карточку с фальшивым номером, предвкушая, как я буду строить из себя идиота. Но, с другой стороны, ее взгляд был так красноречив! И улыбка тоже… Между нами полыхнула молния, в этом не могло быть сомнений.

Я с укором взглянул на свой мобильник, словно он был виновником всех этих неприятных разговоров. В ответ тот разразился жизнерадостной мелодией. Я пребывал в столь расстроенных чувствах, что не сразу сообразил – мне кто‑то звонит.

Наконец до меня дошло!

Господи Боже. Это ОНА. Первый номер был с автоответчиком, значит Изабель услышала мое сообщение и решила перезвонить. Я нажал кнопку ответа. Сердце мое кувыркалось в груди, как цирковой акробат.

– Изабель? Изабель? – выдохнул я.

В трубке повисло напряженное молчание. Потом ледяной голос, показавшийся мне знакомым, отчеканил:

– Нет, не Изабель. Увы, это всего лишь Жюли. Могу я поговорить с человеком, который несколько часов назад отправился выпить кофе и до сих пор не вернулся?

Бог мой! Жюли! Я о ней и думать забыл.

– Жюли! Извини, пожалуйста. Я… Тут такое произошло… В общем, я попал в историю… Понимаешь, мне срочно надо сделать несколько звонков. Пока ничего не могу объяснить. Вернусь в магазин, как только смогу.

– Что ты несешь, Антуан?

Похоже, Жюли рассердилась не на шутку.

– Послушай, твои любовные похождения меня ни капли не интересуют. Но, если ты не забыл, мы с тобой занимаемся продажей книг. И мне не нравится, что ты исчезаешь на весь день, бросив на меня дела.

– Жюли! – взмолился я. – Прошу тебя, не сердись, ангел мой! Я вовсе не хотел перекладывать на тебя работу. Но произошло нечто из ряда вон выходящее. Представляешь, я встретил женщину своей мечты! Я должен был позвонить ей в три часа, но какая‑то подлая птица нагадила на карточку с ее номером, и одна цифра исчезла. Понимаешь, из десяти необходимых звонков я сделал только четыре. Мне известно лишь имя этой девушки. Если я не сумею ее найти, все пропало, – протараторил я, а по завершении путаной тирады перевел дыхание и добавил: – Это вопрос жизни и смерти, Жюли, дорогая!

Наверное, в моем голосе звучало неподдельное отчаяние, потому что Жюли несколько смягчилась.

– Прежде всего успокойся, Антуан, – сказала она. – Не сходи с ума.

Я слушал ее, расхаживая по дорожке туда‑сюда.

– Честно говоря, я ничего не поняла из того, что ты тут наплел, – продолжала Жюли. – Объяснишь после – если будет время и желание. – Она тяжко вздохнула. – Ладно, если ты сейчас решаешь вопрос жизни и смерти, мне придется отдуваться в магазине за двоих. Сегодня ты свободен. Удачи! Уверена, у тебя все получится. А если тебе понадобится моя помощь, обращайся! Понял?

Мне хотелось задушить ее в объятиях.

– Спасибо, Жюли, – пролепетал я. – Спасибо тебе, моя дорогая.

Дав отбой, я несколько мгновений продолжал мерить шагами дорожку, охваченный чувством жгучей признательности. Но потом вспомнил, что время не ждет. Уже половина четвертого. Жюли права, у меня все получится. Нельзя сдаваться ни при каких обстоятельствах. Прекрасная Изабель будет моей!

Я набрал номер с последней цифрой пять. Ответил мужчина. Судя по всему, он находился в еще более критической ситуации, чем я. Не дав мне и слова сказать, он принялся вопить как бешеный:

– Флоранс! Флоранс, послушай! Умоляю, выслушай меня!

Всякому ясно, мужик дошел до точки! Я, конечно, никак не мог заменить ему Флоранс. Тем не менее решил помочь бедолаге и дать ему выговориться. К тому же во мне взыграло любопытство. Может, это характеризует меня не с самой лестной стороны, но приятно было сознавать: в этом городе не я один схожу с ума из‑за женщины.

– Я люблю тебя одну, моя крошка, – продолжал вопить страдалец. – Поверь, это так. Умоляю, не отключай трубку. Это вовсе не то, о чем ты подумала…

О небо! Данный поворот сюжета был мне слишком хорошо знаком! Подобную чушь обычно лепечет мужчина, которого женщина застукала с другой. К стыду своему, должен признать, что и я нередко прибегал к таким неуклюжим уловкам. На память мне сразу пришла разборка, которую устроила хорошенькая Жанетта, обнаружив в моем телефоне игривую эсэмэску от Лоранс. Несмотря на все мои попытки отрицать очевидное, дело кончилось разрывом.

Я нажал кнопку отбоя. До чего все‑таки глупо звучит фраза «Это вовсе не то, о чем ты подумала». Особенно если ты ее слышишь, а не произносишь сам.

Цифру пять в своем блокноте я тоже перечеркнул и рядом сделал пометку: «Неверный муж – Флоранс».

Тут мне пришло в голову, что это занятие – телефонные звонки случайным людям – было не столь уж бессмысленным. Каждый разговор заставлял меня что‑то понять. Возможно, это нечто вроде испытания, через которое я должен пройти, подобно Папагено, прежде чем заключить в объятия свою возлюбленную Папагену?[5]

Я откинулся на спинку скамьи и поднял взгляд к небу. Белые облака гонялись друг за другом, словно мужчины за женщинами. Сегодня я чувствовал себя и охотником, и добычей одновременно. Неудивительно, что все мои нервы были в напряжении. Я знал: жизнь дала мне шанс и нельзя его упустить. Даже если ради этого придется свернуть горы.

Как и положено человеку, стоящему на пороге великих событий, я дрожал от возбуждения. Но с чего я взял, что меня ожидают перемены? Может, это всего лишь игра воображения? Все, что произошло в реальности, – мимолетная встреча в кафе. Все, что осталось от этой встречи, – карточка, на которой нацарапаны три фразы и злополучный телефон.

Голова у меня слегка кружилась то ли от нервного напряжения, то ли от голода – с утра я ничего не ел, за исключением двух круассанов в кафе. Но могу ли я позволить себе потратить несколько минут драгоценного времени, чтобы купить багет с начинкой? По зрелом размышлении я ответил на этот вопрос утвердительно. Мне необходимы силы, следует их подкрепить.

Кто знает, какие испытания еще выпадут на мою долю? Надо встретить их во всеоружии.

Я подошел к прилавку на противоположной стороне парка и купил багет с ветчиной и банку кока‑колы. Перекусив, я почувствовал себя намного лучше. Как это ни банально, иногда в сложных ситуациях человеку помогают такие пустяки, как еда и питье.

Я вернулся к своей скамье и, прицелившись, запустил пустой банкой из‑под коки в ближайшую урну. Если не промажу, значит следующий звонок тоже попадет в цель, загадал я.

Банка ударилась о край урны. Мгновение‑другое она балансировала, словно решая, куда упасть, и наконец свалилась внутрь.

– Ура! – На радостях я даже захлопал в ладоши.

Без четверти четыре. Всего через несколько секунд мои мечты станут явью, подумал я и, как вскоре выяснилось, ошибся. Мне уже не нужно было заглядывать в карточку, чтобы набрать номер, и я принялся энергично нажимать на кнопки телефона.

Последняя цифра – шесть. Конечно, она принесет мне удачу! Однако никто не спешил брать трубку. Я терпеливо слушал гудки, пока связь не прервалась, потом повторил попытку. Снова та же история. Автоответчик здесь явно отсутствовал. Третья попытка. Я уже готов был сдаться, но тут кто‑то соизволил ответить на вызов.

До меня донеслось чье‑то тяжелое дыхание.

Я прижал трубку к уху, чувствуя себя извращенцем, приникшим к замочной скважине чужой спальни. С той лишь разницей, что мне было ни черта не видно. Кажется, я помешал кому‑то спокойно покинуть этот мир. А может, это Снейп Ужасный? Похоже, он как раз занимался сексом с прекрасной Изабель и мой звонок заставил его прерваться на самом интересном месте.

Пыхтение в трубке не умолкало. По спине у меня забегали мурашки.

Я подождал еще пару секунд и решил положить конец этому кошмару.

– Алло? – произнес я бодрым голосом.

– Дмитрий? Дмитрий? Это ты, мой мальчик?

Дрожащий старческий голос раздался в трубке внезапно и резко – казалось, мне проткнули барабанную перепонку. Я сморщился и отдернул от уха руку с телефоном. Честное слово, старуха орала так, словно хотела из Санкт‑Петербурга докричаться до Парижа. Но, по крайней мере, выяснилось, что она вовсе не при смерти.

– Нет, это не Дмитрий. Меня зовут Антуан, – поспешно сообщил я.

Хорошо, что на связи не Снейп, запыхавшийся от любовных утех.

– Будьте любезны, скажите…

– Дмитрий? – продолжала голосить старуха, как видно пропустившая мои слова мимо ушей. – Говори громче, мой мальчик. Я ничего не могу разобрать.

Ее русский акцент невозможно было спутать ни с каким другим. А вдруг это Анастасия – пропавшая дочь последнего русского царя? Она превратилась в дряхлую столетнюю старуху, целыми днями ходит нечесаная, в кружевной ночной сорочке, пьет чай из самовара и ждет звонка от неведомого Дмитрия.

– Дмитрий, Дмитрий! – не унимался голос в трубке.

– Извините, мадам, это не Дмитрий, – вновь пустился я в объяснения. – Мне всего лишь хотелось узнать…

– Ах как мило, что ты позвонил! Когда ты зайдешь ко мне, мой мальчик? Как прошло твое выступление? Я жду не дождусь встречи с тобой. И твоя кузина тоже. Мы обе так рады.

Старушенция явно выжила из ума. Или глуха как пробка. А может, то и другое сразу. Но нельзя исключать, что именно она – ключ к дверям, за которыми ждет меня прекрасная Изабель. Я набрал в грудь побольше воздуха и закричал что есть мочи:

– Это не Дмитрий! Это Антуан! АНТУАН! НЕ ДМИТРИЙ!

Не знаю, долетел ли мой голос до Санкт‑Петербурга, но по крайней мере в Париже его услышали все.

Старуха растерянно молчала.

– Антуан? – подозрительно спросила она после паузы. – Вы друг Дмитрия? Вы приглашены на завтрашнюю свадьбу?

– Нет… то есть да…

Я решил не пускаться в объяснения. Проку от них все равно не будет. Они только окончательно собьют с толку чокнутую Анастасию.

– Могу я поговорить с Изабель? Это срочно, – произнес я, отчетливо выговаривая каждый слог.

Вместо ответа старушенция замурлыкала «На прекрасном голубом Дунае». Я почувствовал, что моему терпению приходит конец.

– Здесь живет девушка по имени Изабель? – заорал я на весь Париж.

Мурлыканье стихло.

– Изабель? Нет, Изабель здесь нет, – ответила Анастасия с надменностью, подобающей царской дочери. – Вам нет никакой нужды так кричать. Я не глухая. – И она тут же перескочила на свой излюбленный предмет: – Ах, я так рада за Дмитрия! Он нашел себе очаровательную невесту! Просто Василису Прекрасную! – Она захихикала, как девчонка. – На свадьбе будет играть огромный оркестр. – Тут она вспомнила обо мне: – Вы будете завтра на свадьбе Дмитрия?

– Нет! – завопил я и нажал кнопку отбоя, не в силах больше слушать про этого проклятого Дмитрия.

Думаю, мое появление на его свадьбе было бы не слишком уместно. К тому же не исключено, что завтрашнее торжество существует лишь в фантазиях одинокой сумасшедшей старухи.

Я с досадой перечеркнул цифру шесть в своем блокноте и написал рядом: «Сумасшедшая русская / Дмитрий».

Увы, в роли оракула банка из‑под кока‑колы потерпела фиаско. Хотя, впрочем, дельфийский оракул, насколько мне известно, тоже возвещал немало ерунды. Когда попадаешь в критическую ситуацию, нечего надеяться на предсказателей. Рассчитывать можно только на себя.

Меж тем небо затянули тучи. Парк опустел. Уже четыре часа. А я еще не позвонил по четырем номерам.

5

Ровно час я пытался дозвониться до женщины своей мечты. Занятие, неведомое мне прежде. И не слишком приятное, надо признать. Я с раскаянием вспоминал о девушках, которым обещал позвонить, но так и не сдержал слова.